Олигархи в черных мундирах

Глава 11
ЗАХВАТ ВЛАСТИ

12 августа 1943 года состоялась историческая конфиденциальная беседа Мартина Бормана с рейхсфюрером СС. Правда, Гиммлер ни сном ни духом не ведал о предстоящем повороте в своей судьбе. Да и разговор с Борманом начался с самых банальных пустяков, которые давно набили оскомину главе «Черного ордена».

С преувеличенной любезностью рсйхсляйтер вышел из-за стола навстречу Гиммлеру и крепко пожал его руку.

– Генрих. – Право на подобную фамильярность Борману давала дружба их прекрасных дам. – Я понимаю, что ты устал все это выслушивать. Твой Олендорф не дает скучать всем нам.

Рейхсфюрер утомленно поинтересовался:

– А что он опять натворил?

– На этот раз лично я вынужден заниматься исправлением его политических ошибок Ему взбрело в голову подать на имя фюрера докладную о коррупции в партии. Можешь себе представить, что из этого выйдет?

Гиммлер перешел на сухой, официальный тон:

– Господин рейхсляйтер, откуда у вас такая информация?

– Послушай, дружище, я вовсе не собираюсь вмешиваться в твои дела. Мы все здесь свои люди, у нас одна общая цель – благо отечества и народа. Чтобы выстоять и победить в борьбе с внешним и внутренним врагом, мы должны сохранять единство наших рядов. А что касается информации, то неужели ты сам не знаешь этого Олендорфа? Он совершенно открыто заявляет о своих намерениях. Его трудно не услышать.

– Дорогой Мартин, я сам не перевариваю Олендорфа. От его докладов у меня все время скачет давление. Но что же мне с ним делать? Арестовать и разогнать его управление? Это невозможно. У Олендорфа скверный характер. Признаю. С другой стороны, он профессионал. А СД является одной из основ нашей государственности.

Борман резко сбросил овечью шкуру. В его глазах появился хищный блеск.

– Надо выбрать, – отрезал рейхсляйтер, – ваши интересы, партайгеноссе Гиммлер, или выходки какого-то бригадефюрера. В последнее время руководящие партийные работники говорят о несоответствии министра внутренних дел Фрика занимаемой должности. Есть мнение, что все нити управления правоохранительными органами следует сосредоточить в руках рейхсфюрера СС.

Гиммлер дернулся, будто через его тело прошел заряд электрического тока. Заместитель фюрера продолжал:

– Я был готов согласиться с мнением товарищей. И вдруг такая неприятность…

Борман развел руками. У рейхсфюрера сорвался с языка нечаянный вопрос:

– Куда денется Фрик?

– Есть мнение направить его имперским протектором в Прагу. А Далюге сделать заместителем.

Гиммлер сам не заметил, как плотно запутался в раскинутых рейхсляйтером сетях соблазна. За портфель министра внутренних дел он безуспешно боролся с тридцать шестого года. И вот теперь новый жирный кусок власти сам шел к нему в руки. А что взамен? Какую услугу от него потребуют?

Борман, казалось, читал мысли «друга Генриха».

– Я думаю, с вашей стороны к этому предложению партийного руководства возражений нет?

– Партайгеноссе, вы же знаете, я всегда и во всем неукоснительно придерживался линии партии!

– Вот и отлично, – резюмировал заместитель фюрера, – ваш прямой долг- пресекать любые попытки возведения поклепа на нашу партию. Что в данном случае требуется от вас? Первое. Специально для Олендорфа отдать письменный приказ, запрещающий слежку за партийными руководителями. Второе. Прекратить выпуск так называемых «Сообщений из рейха» как информации пораженческого характера. И третье. Признать правомерным распоряжение партийной канцелярии об обязательном контроле деятельности СД и гестапо со стороны парторганизаций.

Недолго думая, рейхсфюрер СС признал справедливость этих требований. Пусть Олендорфа треплют – он никогда не был его любимым подчиненным. По его принципу «услуга за услугу» Борман без особого труда уговорил впадавшего во все большую прострацию фюрера сменить министра внутренних дел. Сбылась мечта Гиммлера о полном контроле над полицейским аппаратом империи. Он разом избавился от двух сильных конкурентов – Фрика и Далюге, который сохранял за собой номинальный пост начальника полиции общественного порядка. Борман и другие партийные ловкачи были гарантированы от того, что взрывоопасные компроматы поднимутся выше кабинета бригадефюрера СС Олендорфа.

Власть сразу ударила Гиммлеру в голову, как ударяет трезвенника семидесятиградусный коньяк. Он ощутил прилив креативного вдохновения. Кальтенбруннер услужливо подсунул рейхсфюреру досье на одного из давних недругов СС – имперского комиссара Вильгельма Кубе. Секретные материалы спецслужб содержали информацию, что семья главы рейхскомиссариата имеет парикмахера-еврея и еврейскую прислугу, с которыми рассчитываются за работу «фюрерскими пайками». На основе таких «преступлений» Гиммлер приказал состряпать дело. К счастью для него же, необходимость пускать эти «оперативные материалы» в ход отпала сама собой. 22 сентября 1943 года Кубе взлетел на воздух от взрыва бомбы, подложенной под его кровать одной из служанок. Рсйхсфюрер СС с сияющим лицом заявил по этому поводу: «Вот что значит потерять бдительность в еврейском вопросе».

Между тем осенью 1943 года высшее руководство страны в предчувствии скорого краха решило разыграть последнюю козырную карту. Все средства массовой информации вдруг заговорили о «новом оружии». Доктор Геббельс в своих многочисленных выступлениях самолично продвигал этот новый пропагандистский бренд. «Придет день, – пророчески вещал он, – и жертвы воздушного террора будут отомщены. Господь Бог еще не покинул Германию! Скоро, скоро убийц наших детей, разрушителей наших мирных городов настигнет кара небесная. Но не гром грянет над еврейским логовом в Лондоне и не великий потоп поглотит Британские острова. В войну вступит новое немецкое оружие возмездия, настоящее чудо, которое сметет всех врагов немецкого народа!»

Специальный отдел министерства пропаганды распускал по стране самые немыслимые слухи. Говорили, что новое оружие обладает колоссальной разрушительной силой, способной сровнять с землей целые районы ненавистной Англии. Еще говорили, что новое оружие придумано для борьбы с воздушными армадами союзников и может уничтожить тысячи вражеских самолетов одновременно. Воспрянули духом и солдаты на фронте, которых просили «продержаться еще немного», чтобы выгадать время для нанесения смертельного удара по врагу.

На верхних этажах империи тоже было достаточно разговоров о новом оружии. Геринг, Геббельс и заступивший на место Тодта министр вооружений Шпеер делали загадочные лица. В отношениях ведущих немецких помышленников вновь появилось опасное напряжение. Первые образцы «чудо-оружия» уже пошли на конвейер. Коммерческая тайна не помешала кое-кому из «группы семи» узнать величину суммы госзаказа, заложенной в контракт на производство реактивных истребителей с фирмой «Мессершмит». «Источники» в ОКВ и министерстве вооружений сообщали, что готовится гораздо более широкая правительственная программа с выделением огромных средств из бюджета. Крупный бизнес оказался на пороге очередной жестокой конкурентной схватки.

3 октября в Имперский канцелярии состоялось закрытое совещание по вопросу об утверждении программы создания нового оружия и строительства необходимой экономической инфраструктуры. Это правительственное мероприятие было настолько секретным, что из всех министров туда попал лишь один Альберт Шпеер. Помимо руководителя министерства вооружений присутствовали Борман, Гиммлер, Геббельс, Геринг, начальник ОКВ Кейтель, начальник генерального штаба Цейтлер, представитель «Германского союза промышленников» Цанген и двое молодых конструкторов, разработавших «оружие возмездия», – Вернер фон Браун и Вальтер Дорнбергер.

По настроению фюрера участники совещания заметили, что он придает исключительное, решающее значение новой программе вооружений. Так как не все из присутствующих знали, каким образом действует это чудесное оружие, Гитлер предложил заслушать ознакомительные доклады конструкторов. Первым получил слово Браун, самоуверенный тридцатилетний интеллектуал, принципиально не носивший военную форму.

– Руководимое мною конструкторское бюро завершило работы по созданию крылатой ракеты «Ф-7», спроектированной в виде беспилотного самолета-снаряда. Основные характеристики таковы: вес 2,7 тонны, боевой заряд 700 килограммов, скорость 700 километров в час, высота полета 2000 метров. «Ф-7» можно запускать как со стартовой площадки, так и с самолета-носителя. Ее радиус действия составляет 200 километров. Ввиду высокой скорости «Ф-7» противовоздушная оборона противника не способна оказать ей серьезного противодействия. Ракета готова к серийному производству.

Еще большее оживление вызвал доклад Дорнбергера, который создал принципиально новое средство вооруженной борьбы – баллистическую ракету.

– Разработанная в нашем ракетном центре, – обстоятельно рассказывал конструктор, – ракета «А-4» обладает максимальной скоростью 5 700 километров в час…

Геббельс бурно зааплодировал. Аплодисменты были подхвачены фюрером и затем всеми остальными. Польщенный Дорнбергер с увлечением продолжал:

– …и таким образом, абсолютно недосягаема для авиации и зенитной артиллерии противника. Дальность полета «А-4» составляет 300 километров, что

позволяет запускать её с глубоких тыловых баз. Ракета снабжена сверхчувствительным взрывателем, поэтому разрыв происходит при соприкосновении с любой твердой поверхностью без углубления в землю. Вес боевого заряда – одна тонна. С большой уверенностью предполагаю, что «А-4» сможет заменить нам стратегические бомбардировщики.

Наградой конструктору стала еще одна порция аплодисментов. Геббельс, восторженный почитатель «нового оружия», тут же предложил переименовать «Ф-7» и «А-4» соответственно в «Фау-1» и «Фау-2», от слова «фергельтунгваффен» – «оружие возмездия». «Применяя цифровые индексы 1, 2, 3.4 и так далее, – важно разьяснял министр пропаганды, – мы даем немецкому народу сияющую надежду на наличие у нас еще более мощных и разрушительных модификаций ракет». Это предложение было немедленно принято.

Геринг огласил содержание подготовленной в его плановом ведомстве ракетной программы. В этом документе приводились весьма впечатляющие цифры. В четвертом квартале текущего года планировалось произвести 4 500 ракет «Фау-1» и 2 910 «Фау-2». В первом полугодии 1944 года самолеты-снаряды должны будут выпускаться перманентно возрастающими партиями – от 2 600 в январе до 5 000 в мае. В производстве «Фау-2» предполагалось достичь стабильного показателя 900 ракет ежемесячно. Что и говорить, фюрер был в восторге.

Несколько охлаждающе подействовал на разгоряченных предвкушением великого перелома сановников доклад министра вооружений. Он не разделял общих восторгов.

– На сегодня, – заявил Шпеер, – мы имеем только три ракетосборочных завода – в Пенемюнде, Винер-Нойштадте и Фридрихсгафене. Для столь амбициозной программы их мощностей совершенно не достаточно. Не говоря уже о том, что все эти предприятия находятся под постоянными ударами вражеской авиации. Так, 17 августа более пятисот английских бомбардировщиков произвели массированный налет на Пенемюнде. В результате завод и полигон вышли из строя на шесть недель. Все это заставляет признать, что противнику отлично известны наши планы

создания нового оружия.

Гитлер нахмурился. В самом деле, предателей и изменников развелось вокруг слишком много. Рейхсфюрер СС скромнейше потупил глаза. Заявление Шпеера он воспринял как возмутительный выпад против своей особы.

– Еще один момент, – далее разрушал иллюзии министр вооружений, – я подсчитал, что для производства 3 000 «Фау-1» в месяц требуется 300 тонн перекиси водорода, две тысячи тонн низкооктанового топлива и пять тысяч тонн взрывчатых веществ. Выпуск 900 «Фау-2» обойдется нам в тринадцать тысяч тонн жидкого кислорода, четыре тысячи тонн чистого спирта, две тысячи тонн метилового спирта, полторы тысячи тонн взрывчатки и 500 тонн перекиси водорода. Мой фюрер, я обязан задать вопрос: где мы возьмем все это без ущерба для текущих оборонных заказов?

Гитлер мгновенно вышел из себя. С течением времени его нервы все сильнее расшатывались и ему было очень трудно держать себя в руках.

– «А-4» может оказать решающее влияние на ход войны! – выпалил фюрер, молотя воздух рукой. – Ракетная программа должна быть выполнена во что бы то ни стало! Вы все сказали, господин министр?

– Нет, мой фюрер. Для налаживания серийного производства ракет необходимо привлечь 800 фирм, занимающихся изготовлением высокоточного оборудования. Я опасаюсь утечек информации, больших сложностей во взаимодействии и конкурентных разборок. Напоминаю, что, прежде чем производить ракеты, мы должны обеспечить безопасность предприятий. Все это придется создавать с нуля. Думаю, мы не уложимся в программу, предложенную Управлением четырехлетнего плана.

Глаза Гитлера полезли из орбит. Шпеер был его любимцем, но сейчас фюрер ненавидел его. Он хотел бы собственными руками расстрелять министра, осмелившегося вести открытый саботаж важнейшего государственного начинания.

В разговор неожиданно вступил Гиммлер. Он терпеливо ждал подходящего момента и таки дождался.

– Проблема обеспечения безопасности, – высокомерно сказал рейхсфюрер, – имеет простое решение. В моем штабе разработан план создания сети подземных заводов, на которых мы можем производить ракеты, не опасаясь ни авиации, ни диверсий…

Гиммлер выдержал многозначительную паузу:

– …ни тем более дезорганизующих конкурентных трений. Мой фюрер, я прошу вас поручить эту работу вашим верным СС.

Цангена, лоббировавшего «группу семи», и Шпеера, который сочувствовал концерну «И.Г. Фарбен», просто покоробило от змеиной хитрости рейхсфюрера. Итоговая цифра правительственных ассигнований уже была известна – почти два миллиарда марок! Но никто не проявлял настолько нахрапистого желания одним махом наложить лапу на эти деньги. Больше того, контроль над этой стратегической программой обеспечивал рост влияния на Гитлера, на всю государственную власть. Борман бросил в сторону Гиммлера испепеляющий взгляд.

Однако фюрер уже загорелся этой идеей. Подземные заводы! Действительно, как все просто! «Черный орден» построит их руками военнопленных. То есть расходы будут минимальными. Без всяких обсуждений Гитлер приказал утвердить проект рейхсфюрера СС.

Однако ракетный пирог для одного Гиммлера был слишком жирен. После совещания Борман напел фюреру. С другого направления эсэсовцев атаковал Шпеер, как только Гитлер отошел от гнева. Рейхсфюреру СС пришлось разделить добычу с «группой семи» и концерном Крауха. Но основная доля осталась в его руках.

Главное административно-хозяйственное управление СС выдвинуло из своих рядов нового могущественного олигарха. Ключевой фигурой честолюбивых замыслов Гиммлера и Поля стал начальник департамента «С» группенфюрер СС Ганс Каммлер. Среди черных мундиров он считался крупнейшим специалистом в строительном бизнесе. Личное поручение Гитлера разожгло в его душе непомерные амбиции.

В октябре 1943 года Каммлер сформировал «специальный штаб стратегического строительства». Гиммлер присвоил ему номенклатурный статус «особоуполномоченного рейхсфюрера СС». По мере усиления активности авиации союзников штаб Каммлера затягивал в проекты строительства подземных заводов все новые и новые звенья военно-промышленного комплекса. Изначально рейхсфюрер сохранил за СС линию производства «Фау-2». Теперь Каммлер, пользуясь проблемой воздушной войны, пробил подряды от концернов, которые занимались реактивными самолетами, «Фау-1» и комплектующими к ним. Конкуренты Гиммлера все более зависели от «штаба стратегического строительства».

Новое оружие приносило колоссальные барыши. Подтвердилось еще одно пророчество Шпеера о том, что в реальных условиях себестоимость ракет значительно превысит запланированную. К примеру, государственный контракт с фирмой «Миттельверке» гласил: «Производить 12 000 ракет «А-4» партиями по 900 единиц ежемесячно, осуществлять их окончательную сборку, включая внутреннее оборудование, боеголовку и упаковочный материал из расчета 40 000 рейхсмарок за одну готовую ракету». Однако фактическая стоимость первой тысячи «Фау-2», сошедших с конвейера завода в Нордхаузене, составила 100 тысяч марок за штуку. Последующие 5 000 ракет еще более подскочили в цене и обошлись бюджету в 133 тысячи марок. С учетом дополнительных ассигнований на строительство новых объектов инфраструктуры одна «Фау-2» тянула почти на триста тысяч.

Но отнюдь не постоянный рост себестоимости был главной проблемой нового оружия. К ужасу рейхсфюрера СС, оно оказалось малоэффективным. Мало того что ракеты не удалось ввести в действие до открытия второго фронта. Регулярные ракетные обстрелы Англии ничуть не повлияли на темпы продвижения союзных войск во Франции. Немецкая армия потерпела тяжелейшее поражение под Авраншем и стремительно отступала. На Востоке фронт вообще развалился – русские подходили к Варшаве и Будапешту. Катастрофа казалась неминуемой.

Рейхсфюрср окончательно пал духом. Его сумеречным состоянием пользовался Вальтер Шелленберг, склонявший своего начальника к совершению военного переворота и заключению компромиссного мира с западными державами.

– Решайтесь же! – подзуживал он рейхсфюрера. – Такой шанс история предоставляет человеку раз в тысячу лет! Немного решительности – и вы будете править Германией до конца жизни. Вы избавите народ от великих бедствий, страну – от угрозы порабощения большевиками.

– А как же партия и фюрер? – вздыхал Гиммлер.

– К черту партию, на хрен фюрера! – горячился Шелленберг. – Фюрер давно выжил из ума. Поражение в войне неминуемо. Чего еще ждать?

– Но наше новое оружие…

– Господи помилуй! – возопил начальник внешней разведки. – Это же еще один идиотский миф!

– Не богохульствуйте, – строго сказал рейхсфюрер.

– Мы сыплем на Англию тонны ракетных снарядов, но это совершенно не мешает союзной авиации стирать с лица земли наши города…

Шелленберг подсовывал Гиммлеру липовые гороскопы, которые специально составлял пользовавшийся неограниченным доверием рейхсфюрера молодой «кудесник» Вольф. В гороскопах говорилось, что звезды и планеты счастливо сочетаются для Генриха Гиммлера и его ждет великое будущее. Примерно таким же образом его обрабатывал вошедший в конфиденцию с Шелленбергом Феликс Керстен, который состоял при рейхсфюрере в качестве личного врача около десяти лет. Когда же Гиммлер почти решился, насмешница-судьба в очередной раз подставила ему ногу, но забыла подстелить соломку.

Радиодиктор Ганс Фриче, немецкий Левитан, первый раз в жизни так долго собирался с духом для передачи важною правительственного сообщения. Не моргнув глазом он мог объявить о разгроме германской армии под Сталинградом, о капитуляции Италии или призвать народ к роковой войне на два фронта. Но в данный момент его бил мандраж. Находившийся в студии статс-секретарь министерства пропаганды доктор Науман понимающе похлопал диктора по плечу и налил ему стакан воды.

Наконец, Фриче приступил к работе. «Сегодня, 20 июля 1944 года, на нашего фюрера Адольфа Гитлера было совершено покушение. От бомбы, взорвавшейся в его кабинете, получили ранения различной тяжести фельдмаршал Кейтель, генералы Йодль, Боденшанц, Кортен, Хойзингер, Шерфф – всего более полутора десятков руководителей вооруженных сил. Фюрер нисколько не пострадал, если не считать незначительных ушибов и ожогов. Он тут же возобновил работу и не отменил приема, назначенного дуче. После чего фюрера посетил рейхсмаршал. Обстоятельства

этого беспрецедентного террористического акта расследуются».

Около восьми часов вечера вполне оправившийся Гитлер выступил с радиообращением к нации. Вся страна, затаив дыхание, слушала его обличительную речь: «Дорогие немецкие соплеменники и соплеменницы! Я уж и не припомню, сколько раз на меня готовились и совершались покушения. Сегодня меня заставили обратиться к вам два главных соображения. Во-первых, я хочу, чтобы вы услышали мой голос и убедились, что сам я жив и невредим. Во-вторых, я имею возможность раскрыть перед вами это преступление, невиданное в немецкой истории. Ничтожная кучка честолюбивых, бессовестных и преступно недальновидных офицеров вступила в заговор с целью устранить меня. Бомба, подложенная полковником графом Штауффенбергом, взорвалась от меня всего в двух метрах. Стоявшие рядом генералы были убиты или ранены, но я остался цел, не считая нескольких пустячных царапин и ожогов. В этом видно предопределение судьбы, воля Провидения, подтверждение той великой миссии, которую оно на меня возложило. Террористы готовились нанести нам удар кинжалом в спину, как в 1918 году! Эту ничтожную, жалкую клику оголтелых преступников мы истребим с корнем! Приказываю, чтобы с этой минуты ни одно лицо на гражданской службе не выполняло распоряжений заговорщиков, чтобы ни одно военное учреждение, ни один командир, ни один солдат не подчинялись пособникам террористов… Я вижу перст судьбы в том, что мне дано завершить дело всей моей жизни, и я его завершу!»

Однако с «жалкой кликой» было все не так просто. Гитлер понимал, что имеет дело с обширным заговором, следы которого вели от командующих фронтовыми группами армий до Генерального штаба и ОКВ. Пришло время второй «ночи длинных ножей». В Германии был только один человек, способный выполнить такую работу.

События 20 июля позволили рейхсфюреру СС сделать резкий рывок к высшей власти. Гитлер наделил его чрезвычайными полномочиями. Спецслужбы мгновенно сбросили оковы партийного контроля, и Борман ничего не мог с этим поделать. На полную мощь заработала машина чрезвычайных эсэсовских трибуналов. По всей стране оперативные команды СД и гестапо хватали генералов, офицеров, даже простых солдат. Небывалое смятение охватило деловой мир, так как фюрер не без оснований подозревал кое-кого из олигархов в причастности к заговору. В казну «Черного ордена» потекли потоки золота. Промышленники выкупали свою жизнь через заключение выгодных рейхсфюреру контрактов. Главное административно-хозяйственное управление СС в те июльские дни 1944 года стало центром коммерческой деятельности в рейхе.

Вовлеченные в заговор генералы и офицеры откупиться не могли. Доблестный полковник Штауффенберг, кавалер всех высших наград рейха, встал под расстрел с возгласом: «Да здравствует свободная Германия!» Были арестованы и повешены прославленные генералы Гепнер, Ольбрихт, Гальдер, Бек, Гаммарштейн. Командующий немецкими войсками во Франции генерал-полковник Штюльпнагель, командующий группой армий «А» фельдмаршал Клюге и командующий группой армий «Б» фельдмаршал Роммель предпочли самоубийство застенкам гестапо. Всего же чистка охватила 7 тысяч армейских офицеров, 4 тысячи из которых были казнены.

Гиммлер напрасно думал, что его черные рыцари перед фюрером чисты. Шеф гестапо смущенно доложил, что активным участником заговора являлся начальник V Управления РСХА группенфюрер СС Артур Небе. «Повесить его!» – скомандовал взбешенный Гиммлер. Под шумок великой чистки госбезопасность проглотила военную разведку. Канарис и все начальники отделов абвера тоже пошли под нож. Власть рейхсфюрера СС росла как на дрожжах.

Шелленберг совершенно напрасно пытался уговорить Гиммлера умерить пыл и подумать о будущем. Рейхсфюрер ничего не видел и не слышал, поглощенный лихорадочным расширением своей власти. Когда благодарный Гитлер назначил его командующим резервной армией, «черный Генрих» вообще ощутил себя на недосягаемой высоте. В самом деле, что ему отныне партия и Борман? Помимо сверхмощного аппарата спецслужб, нового оружия, 38 дивизий Ваффен СС рейхсфюрер контролировал почти три миллиона резервистов, поставленных под ружье указом «О тотальной войне». Продуманная схема кабальных соглашений Каммлера с баронами ВПК позволяла «Черному ордену» накапливать собственные запасы вооружения и не зависеть при этом ни от партии, ни от армии. Гиммлер всерьез считал, что может захватить власть в стране в любой необходимый момент. И, если понадобится, выдержать вооруженное единоборство с армейскими генералами.

Уверенность в будущем рейхсфюрер СС основывал на секретном проекте «А-9». На полигоне проходили испытания новой сверхмощной баллистической ракеты, которая имела дальность 4 100 километров и могла нести трехтонный боевой заряд, способный превратить в воронку целый квартал Лондона. Создавались вполне реальные возможности ударов по русским промышленным объектам на Урале. Кроме того, Дорнбергер придумал отдельную схему пусков ракет с бортов подводных лодок, и в РСХА уже полным ходом шла работа над операцией «Эльстер», целью которой являлось обеспечение ракетных обстрелов мегаполисов на Восточном побережье США. Еще не все потеряно! Гиммлер вновь уверовал в «новое оружие». Ни Шелленберг, ни Крестен, ни Вольф не могли излечить его от этого когнитивного диссонанса.

Мартин Борман метался, как тигр в клетке. Ему мерещился эсэсовский переворот, заточение фюрера в сумасшедший дом и страшная резня партийных кадров. Гиммлер, с ног до головы заляпанный кровью немецких офицеров, не остановится перед подготовкой собственного заговора! Тем более что рейхсляйтер располагал некоторыми сведениями о тайных переговорах ряда высших чинов СС с западными державами. Выход был только один – как можно скорее нанести упреждающий удар.

В ноябре 1944 года Борман нашел нужное решение. Он определил слабое место рейхсфюрера СС – жажду военной славы. Гиммлер мечтает о лаврах великого полководца? Пусть получит свой лавровый венок. Это именно то, что нужно.

Интрига была разыграна, как по нотам. Борман сделал намек фюреру. Гитлер предложил Гиммлеру должность командующего Саарским фронтом. Рейхсфюрер СС пришел в мальчишеский восторг и, бросив все, отправился за славой. Когда началась наступательная операция в Арденнах, фронт Гиммлера наносил вспомогательный удар. Войскам под его командованием удалось прорвать оборону американцев и затем отступить на прежние позиции без особых потерь.

В отсутствие рейхсфюрера врожденные пороки «Черного ордена» полезли наружу. Начальники главных управлений яростно разругались между собой, от чего партия выиграла время для передышки и приведения в порядок своих потрепанных рядов. Увлекшись игрой в войну, Гиммлер плотно завяз в делах фронтов. В решающий момент Борман отвлек его от участия в берлинских интригах.