Опекун

Глава II

Тени, отбрасываемые Сотуфскими горами, уже расползались по долине, когда Одри Уилкенсон подъехала к воротам, ведущим в Эль-Монте. Хотя прошло уже четырнадцать лет с тех пор, как она впервые увидела этот уголок, до сих пор настолько отчетливо помнила все подробности, будто все произошло только вчера. Нельзя сказать, чтобы вход на территорию их земельного владения выглядел так же, как и в те времена, когда они с Тедом случайно наткнулись на него. Там, где раньше болтались лишь три провисших куска колючей проволоки, прикрепленных к полуобвалившимся столбам, а вход для скота представлял собой проем, перегороженный трухлявой деревянной балкой, теперь стоял сборный металлический забор высотою в четыре фута и простирающийся в обоих направлениях, насколько можно было видеть с дороги, до самого леса. Перегородка для скота была заменена двустворчатыми воротами, укрепленными на двух колоннах, изготовленных из местного камня, ворота венчала деревянная арка с вырезанным на ней названием ранчо.

Даже лес, растущий по обеим сторонам дороги, изменился: в течение первых двух лет своего пребывания здесь они с Тедом очистили его от бурелома и проредили деревья, так что самые величественные из них широко раскинули свои ветви, освобожденные от беспорядочно растущего молодняка, заполонившего всю территорию.

Ворота всегда были открыты, поскольку первое, что сделали Уилкенсоны, — распродали скот. Они решили вернуть этой земле первоначальный вид естественных лугов и лесов. Медленно, почти незаметно, год от года земля оправлялась от следов былых сельскохозяйственных работ. И сейчас возделанными оставались лишь два небольших поля, где выращивался корм для лошадей. Эль-Монте стало частным заповедником, тихим убежищем не только для Уилкенсонов, но и для обитающих там диких животных. Часть сохранившихся заборов предназначалась не для того, чтобы держать кого-либо взаперти, а чтобы путники знали, где начинается и где заканчивается частное владение.

Выехав на извилистую дорогу, ведущую к дому, и сбросив скорость своего «рейндж-ровера», Одри предвкушала знакомое чувство полного благополучия, которое всегда появлялось при возвращении на ранчо независимо от того, сколь долго она отсутствовала. Но когда Одри миновала последний поворот и перед ней возникла спокойная громада беспорядочно выстроенного бревенчатого дома, привычное чувство уверенности в счастливом возвращении домой на сей раз не охватило ее.

Вместо него возникло смутное ощущение тревоги, нависшего несчастья.

Остановив машину перед широким крыльцом парадного входа, Одри открыла дверцу, спрыгнула на посыпанную гравием площадку и с шумом захлопнула дверцу машины, оставив ключ в замке зажигания, как делал почти каждый в Сугарлоафе. Не давая себе в этом отчета, она остановилась, внимательно разглядывая дом, и, нахмурившись, пыталась определить точно, что же ее беспокоит. Просто предчувствие. Ничего подозрительного вокруг.

Дом ничем не отличался от того, каким он выглядел обычно, оба его приземистых крыла вытянулись в стороны от двухэтажного центра, построенного в виде буквы "V". Она потрясла головой, чтобы прогнать прочь тревожное чувство, взбежала по трем ступенькам на веранду, пронеслась по ней и резко распахнула входную дверь.

— Тед? Джо? — позвала она. — Есть кто-нибудь дома?

Тишина.

«Ничего странного, — решила она, бросив свою сумку на старый деревянный стул, стоявший сразу за входной дверью. — Джо, вероятно, еще на рыбалке, а Тед, несомненно, в сарае, занимается лошадьми».

Тем не менее ощущение несчастья не покидало ее, пока она, нахмурившись, обходила комнаты первого этажа в каждом крыле дома, а затем поднялась по лестнице на второй этаж.

Одри на мгновение остановилась на ступеньке, интуиция подсказывала ей, что на втором этаже, так же как и на первом, никого нет.

С растущим ужасным предчувствием Одри покинула дом и направилась через двор к сараю, внимательно вглядываясь в поле и лес за ним.

На поле было пусто.

Ни малейшего признака ни Теда, ни Джо или хотя бы Билла Сайкеса.

Она замерла на несколько мгновений перед открытой дверью сарая, прислушиваясь к беспокойным движениям лошадей в стойлах.

Если Теда, или хотя бы Джо или Сайкеса, не было внутри, почему тогда открыты двери?

А если Тед был в сарае, почему он не разговаривал с лошадьми, не успокаивал их, как делал это всегда, когда их что-то беспокоило?

Ее мрачное предчувствие сменилось страхом, интуиция пронзительно кричала, что если и случилось нечто нехорошее, то это произошло внутри сарая. Одри старалась успокоить напряженные до предела нервы, затем шагнула в открытые двери.

Она увидела его лежащим на спине в неудобной позе, голова неестественно повернута вправо, волосы спутаны, залиты темной липкой запекшейся кровью.

— Тед? — Единственное слово робко слетело с губ, разум не хотел принимать увиденное. В оцепенении она шагнула вперед. — Тед! — Одри стремительно бросилась к нему, на ходу выкрикивая его имя, и упала на пол вычищенного стойла. — Тед! Тед, скажи что-нибудь! — Одри схватила мужа за плечи, голова его повернулась на бок, взгляд остановился на ней. На мгновение, лишь на крохотное мгновение в ней шевельнулась надежда.

С ним все в порядке!

Он просто упал и ударился головой, но с ним все в порядке!

В ней еще теплилась надежда, она ухватилась за нее, как утопающий хватается за соломинку, но стоило ей внимательно посмотреть Теду в глаза, как надежда исчезла так же быстро, как и появилась.

Его глаза, ясные, темно-синие, были безжизненны.

Все, что Одри смогла в них увидеть, был немигающий, застывший взгляд смерти.

Она не могла сдвинуться с места, взгляд ее был прикован к мужу, она пыталась понять, что произошло.

Затем подняла глаза, затуманенные слезами, и увидела оборванные кожаные ремни, свисающие с угловых столбов стойла.

— Нет... — вырвалось почти беззвучно из сдавленного спазмами горла. — Это не могло произойти.

Не с Тедом.

Невозможно, чтобы с Тедом.

Он умел обращаться с животными, у него был особый, внушающий доверие, подход к любому живому существу, она сама почувствовала эту его удивительную способность в первые мгновения их встречи.

Все, что ему надо было сделать, это поговорить с животным или положить на него свою добрую руку, и...

Чувствуя, как судорожные рыдания сжимают грудь, Одри Уилкенсон с трудом встала на ноги и, шатаясь, пошла к двери. Казалось, это займет вечность, с каждым шагом ее боль усиливалась. Затем она выбралась из сарая, и горе, клокотавшее внутри и требовавшее выхода, исторгло из ее горла вой, разорвавший тишину надвигающегося вечера.

На той стороне поля показался Джо Уилкенсон, вышедший с рыболовными снастями, перекинутыми через правое плечо, и ящиком для рыбацкого снаряжения в левой руке, и остановился как вкопанный, едва до него донесся преисполненный мучительной боли крик матери. Немецкая овчарка, его постоянный спутник, навострила уши и прижалась всем телом к ногам Джо, будто защищая своего хозяина от неведомого существа, издающего этот чудовищный звук. Секунду спустя Одри закричала вновь, на этот раз она звала на помощь. Наконец Джо пришел в себя.

— Вперед, Сторм, — скомандовал он собаке. — Вперед, к ней!

Повинуясь приказу хозяина, огромный пес устремился вперед, оставив Джо на месте, и помчался через поле к Одри, которая опустилась на колени и закрыла лицо руками, подавленная охватившим ее горем.

И когда огромный пес бросился к его матери и начал жадно лизать ее лицо, пытаясь успокоить, только тогда Джо устремился вперед, с грациозностью дикого животного пересекая поле огромными прыжками. И подобно животному он вдруг остановился в нескольких ярдах от нее — внезапная осторожность поколебала его решимость.

Джо не проронил ни слова, пока Одри сбивчиво рассказывала ему, что произошло. Он слушал в полном молчании, впитывая ее слова, и понял лишь одну вещь.

Отец никогда больше не будет бить его.

Казалось, что прошла вечность, а минуло лишь полтора часа с тех пор, как Одри Уилкенсон обнаружила тело мужа. Сейчас она сидела в мастерской, устремив взгляд в одну точку, слова собравшихся вокруг людей обрывочными фразами доходили до ее сознания.

— Что-то, должно быть, напугало ее...

— Не говори ерунды...

— Шейка — не та лошадь, чтобы...

— Не могу в это поверить — только не Тед.

Но это был Тед.

Ей ни за что не забыть смертельной бледности на лице Джо, когда она рассказывала ему о случившемся, не забыть, каким непроницаемым стало это лицо, когда он, не давая выхода своим чувствам, слушал, что произошло с его отцом. А затем повернулся и пошел к сараю, будто не хотел смириться с правдой, пока не убедится в ней собственными глазами.

— Н-не смей, — прошептала Одри хриплым голосом. — Не входи, Джо. Разыщи Билла Сайкеса.

Джо остановился в нерешительности, и Одри заговорила вновь:

— Иди и разыщи Сайкеса, Джо. Там, внутри, ты ничем уже не поможешь.

Глаза сына несколько мгновений, не мигая, смотрели на нее, затем он отвернулся и продолжил путь к сараю. Лишь когда он добрался до полуоткрытых дверей, Одри наконец собралась с силами, поднялась на ноги и побрела к сараю, чтобы оттащить оттуда сына, за все время не проронившего ни слова.

— Живей, — шептала она ему, отворачивая его лицо от неподвижного тела отца. — Нам нужна помощь, Джо. Мы не можем просто оставаться здесь.

В состоянии крайне нервного возбуждения отвела она Джо назад в дом и позвонила Биллу Сайкесу, который жил в своей сторожке в четверти мили от них. Контора шерифа округа Кастлер располагалась в Чаллисе, на расстоянии более семидесяти миль, но кабинет помощника шерифа был ближе, в Сугарлоафе, а сам помощник, Рик Мартин, как и любой в городе, являлся их другом. Рик должен знать, что делать.

— Произошел несчастный случай, — сказала Одри, когда услышала по телефону голос Мартина. — С Тедом.

Многое из того, что было потом, она не могла вспомнить. Помнила лишь, как через несколько минут подъехала полицейская машина, за ней машина скорой помощи, как начал заполняться людьми их двор: весть о случившемся быстро разнеслась по долине.

Именно Рик Мартин отвел их с Джо в мастерскую и велел оставаться там.

— В доме я не смогу оградить тебя от присутствия людей, Одри, — тихо пояснил он. — Лучше, если ты будешь здесь, внизу. Никто не зайдет сюда без твоего согласия.

Одри молча кивнула, села на продавленный кожаный диван, единственный предмет мебели в помещении, и застыла в ожидании; рядом с ней молчаливо сидел Джо.

Она старательно отвечала на вопросы, но не смогла сообщить Рику Мартину большего, чем он сам увидел.

Полчаса назад, после того как тело Теда было сфотографировано в различных ракурсах, его поместили в машину скорой помощи и увезли.

И вот наконец Рик Мартин сидел перед ней на полу, согнув ноги в коленях.

— Одри? — Его голос едва доходил до ее помутненного сознания. — Могу я поговорить с тобой, Од?

«Поговорить со мной? А что он может сказать? Тед мертв. Он мертв, и ничто не может вернуть его к жизни».

Она почувствовала, как на нее накатывается волна отчаяния.

«Что я буду делать? Что я буду делать без него?»

Ей хотелось припасть к чьей-нибудь груди, хотелось громко кричать, чтобы избавиться от выпавших на ее долю страданий, хотелось умереть самой, отдать свою жизнь державшему в железных тисках, душившему ее горю.

«Помоги мне, Тед! Пожалуйста, помоги мне!»

Хотя Одри не проронила ни звука, молчаливая мольба эхом отозвалась в ее сознании.

Но одно слово всплыло из пучины нахлынувшего на нее смятения.

«Джо».

Образ сына возник в помутненном сознании Одри Уилкенсон, и мысли ее внезапно прояснились.

Она глубоко вздохнула, выпрямилась и сосредоточила внимание на озабоченном лице помощника шерифа.

— Как это произошло, Рик? — спросила она, голос был спокойный и ясный. — Какие у тебя соображения?

Мартин покачал головой.

— Пока никаких, — откликнулся он. — Из всего увиденного можно сделать вывод, что он чистил стойло Шейки и, скорее всего, перевел лошадь на вычищенное место. Что-то, наверное, напугало лошадь, а когда Тед попытался успокоить ее, она, должно быть, встала на дыбы, сбила его с ног, затем обрушилась всей массой ему на голову. Несчастный случай, ясный и простой.

Одри почувствовала, как новая волна душевного смятения зарождается где-то глубоко внутри, но она решительно подавила готовые вырваться наружу эмоции.

— А что могло напугать Шейку? — задумчиво спросила она.

Рик Мартин пожал плечами.

— Не знаю. Насколько я понимаю, и крыса могла пробежать мимо, сова слететь со стропил. Ты же знаешь лошадей. Напугать их, особенно если застать врасплох, может, практически, что угодно.

Одри кивнула головой, молчаливо соглашаясь со словами помощника шерифа, затем произнесла:

— А что с Шейкой? Ее нашли?

— Еще нет. Двое моих парней ищут ее, но ведь она может быть где угодно. Когда мы ее найдем... — Он внезапно запнулся, тут же перевел взгляд на Джо, который так и сидел, тесно прижавшись к матери.

— Вы пристрелите ее, да? — откликнулся Джо.

Рик Мартин нервно провел языком по нижней губе.

— Боюсь, у нас не будет другого выхода, Джо, — произнес он. — Она...

— Она сделала это не нарочно! — вспыхнул Джо. Он вскочил на ноги, темные глаза пристально смотрели на помощника шерифа, темные волосы свисали на лоб, отчего он выглядел гораздо моложе своих тринадцати лет. — Может быть, она не виновата! Может быть, кто-то вошел в сарай и нарочно испугал ее! Вы не можете убить ее! Не можете! — Он повернулся и выскочил из мастерской, мать и помощник шерифа беспомощно смотрели ему вслед.

— Мне очень жаль, Одри, — раздался в повисшей после стремительного исчезновения Джо тишине голос Рика Мартина. — Неудачно у меня получилось.

Вздохнув, Одри с трудом поднялась на ноги.

— Все в порядке, Рик. Ты же знаешь Джо. Он всегда такой, если дело касается животных. Как бы плохо ему ни было, с животными он ладил.

— Как и Тед, — заметил Рик и тут же пожалел о своих словах, увидев, как исказилось от боли лицо Одри. — Мне... мне очень жаль, это было...

Но Одри покачала головой.

— Все нормально. Но это совсем не похоже на Теда. Здесь что-то другое. Тед всегда мог успокоить лошадей, а с Джо все иначе. Не всегда создается впечатление, что он может с ними общаться.

Рик Мартин неуклюже поднялся и стоял, переминаясь с ноги на ногу, понимая, что сейчас ему больше нечего делать на ранчо, однако не был уверен, что может оставить Одри одну.

— Я попросил уйти всех, кроме Билла Сайкеса. Посчитал, что ты можешь позвонить кому захочешь, но сейчас тебе абсолютно не нужно, чтобы здесь толпились все жители города.

Одри не отвечала, и он продолжал:

— Или же могу позвонить Джилли, если хочешь. Я имею в виду, что сегодня дежурю, и она смогла бы приехать сюда, чтобы ты не оставалась в одиночестве.

— Очень мило с твоей стороны, Рик, — откликнулась Одри. — Но думаю, сегодня вечером нам лучше остаться с Джо одним.

Взяв ее под руку, Рик вывел Одри из мастерской и провел через сарай, и она старательно отворачивалась от того места, где менее двух часов назад обнаружила тело своего мужа. Билл Сайкес был все еще там, заботливо приводил в порядок двух оставшихся в стойлах лошадей.

— Я обо всем позабочусь, миссис Уилкенсон, — заверил Билл Сайкесс, когда она проходила мимо. А Вы попытайтесь хоть немного отдохнуть, хорошо? Это было самым трудным делом после смерти Минни — пытаться заснуть.

Одри остановилась и улыбнулась сторожу. Из-за обветренного лица он выглядел старше своих шестидесяти лет, но худощавое тело все еще сохраняло силу сорокалетнего мужчины.

— Спасибо, Билл. Все будет в порядке. Как-нибудь мы все это переживем.

— Безусловно переживем, — заверил ее Сайкес. — Если Вам что-нибудь понадобится вечером или ночью, позвоните мне. Никогда не знаешь, кому придет в голову бродить здесь по ночам. А в последнее время у меня неприятное ощущение, как будто в горах кто-то наблюдает за нами.

Одри вздрогнула, хотя и попыталась отвергнуть сказанное Сайкесом.

— Со мной все будет хорошо, — произнесла она, придавая своим словам большую уверенность, чем чувствовала на самом деле.

— Хорошо, — вздохнул Сайкес, зная, что спорить с ней бесполезно. — Но Вы позвоните мне, если у Вас будет желание. В любое время, пожалуйста.

— Обещаю, — сказала Одри, хотя знала, что не станет звонить ему.

Сегодня, после того как Джо ляжет спать, она будет сидеть одна в небольшом рабочем кабинете, который был самой любимой комнатой Теда, пытаясь осмыслить все, что произошло, и обдумать, как она собирается прожить оставшуюся жизнь без него.

Жизнь без него.

Это была мысль, которая никогда не приходила ей в голову с тех пор, как она повстречала Теда. Даже когда... возникали некоторые проблемы.

И сейчас, первый раз в своей жизни, Одри собиралась подумать об этом.

Выбора у нее не было.

Закончился выпуск новостей, который выходил в эфир в десять часов. Выключив в кабинете телевизор, Одри поняла, что не слышала ни единого слова. В течение получаса просидела она в оцепенении, безучастно глядя на экран, смутно воспринимая облик симпатичной светловолосой женщины и ухоженного мужчины, которые читали последние новости, но из всего сказанного в сознании откладывались лишь отдельные слова.

Ее охватило состояние полной усталости и бессилия. Она положила ноги на кушетку и закрыла глаза, в слабой надежде, что ей удастся заснуть.

Но перед глазами сразу возник образ Теда.

Работает в лесу, обнажен до пояса, его мускулистое тело блестит от пота.

Несется по полю верхом на Шейке, грациозно перелетая через препятствия, которые они установили, когда решили, что всерьез займутся верховой ездой.

Сидит в кресле около дивана, на коленях открытая книга — так проводил он почти все вечера с тех пор, как они закончили строительство дома.

Затем в ее памяти всплыл другой образ Теда.

Образ ее мужа, который бьет ее сына.

Это случилось лишь раз. Только один раз, твердила она себе. И этого одного раза было более чем достаточно. Она до сих пор ощущала ужас и потрясение от увиденного. Произошло это два года назад, если быть достаточно точной.

Лишь только Джо спустился к завтраку, как они сразу поняли, что на него нашло одно из его странных настроений. Он был молчалив, едва отвечал даже на обращения непосредственные, а после завтрака просто исчез, выйдя из дома вместе со Стормом. чтобы побродить по лесу. И явился лишь после захода солнца, к этому времени Одри уже не на шутку забеспокоилась.

В тот вечер Тед отвел Джо в сарай и наказал ремнем. Это ошеломило Одри, а когда Джо вернулся в дом и она увидела его глаза, у нее чуть не разорвалось сердце.

— Я не потерплю больше подобных выходок, — сказал ей Тед. — Он не имеет права уходить из дома, не предупредив кого-нибудь из нас, его и так достаточно долго баловали.

— Но он еще ребенок, — протестовала она.

— Не такой-то он уже маленький, — возразил Тед, и в его голосе прозвучала незнакомая резкость. — Он достаточно взрослый, чтобы нести хоть какую-нибудь ответственность за свои поступки!

— Но отхлестать его...

Глаза Теда потемнели.

— Пара шлепков ему не повредит, Одри.

Но это была не «пара шлепков». А целый рад воспаленных красных рубцов на спине сына и на ягодицах, которые Джо старательно скрывал от нее.

«Лишь раз, — повторяла она себе сейчас, лишь раз». Но не могла избавиться от мысли, которая вкралась ей в сознание.

А были ли другие случаи?

Случаи, о которых она не знала? Сколько раз Тед, возможно, водил Джо в сарай и...

Одри пыталась изгнать из сознания такой образ Теда, еще слишком велика боль утраты. Казалось несправедливым даже думать о недостатках, которые проявились в последние два года у ее почти идеального мужа.

«Ложись спать, — твердила она себе. — Если будешь сидеть здесь, вымотаешь себя, проревев всю ночь, а у тебя есть сын, которому ты нужна. Ты не можешь сдаться и умереть, даже если тебе этого очень хочется!»

Она решительно опустила ноги на пол, затем поднялась и быстро обошла большую комнату, выключила свет и заперла входную дверь.

От чего?

В последние два года время от времени возникало ощущение, что существует нечто за пределами их дома. Нечто, чего они никогда не могли увидеть, не могли даже быть уверены, что оно существует. Тем не менее, и она и Тед начали запирать дом на ночь. И сейчас Одри делала все по установившейся привычке: переходила из комнаты в комнату, запирая каждую дверь и каждое окно.

Она стояла на нижней ступеньке лестницы, когда почувствовала движение наверху. Она подняла глаза и увидела Джо: все еще одетый, он спускался по лестнице, Сторм крутился у его ног.

— Милый? Ты почему не в постели?

— Сарай, — ответил Джо. — Дверь заперта.

Одри удивленно подняла голову.

— Она всегда заперта ночью.

— А как же Шейка? Что если она вернется?

Он стоял уже на нижней ступеньке лестницы, смотрел на нее снизу, его темные глаза были наполнены беспокойством.

— Она просто останется в поле, дорогой мой, — ответила Одри. — Она вообще может не вернуться сегодня ночью. Если Шейка испугалась, то, вероятно, убежала очень далеко.

Джо покачал головой.

— Она вернется, — произнес он. — Я знаю, она вернется. — Его лицо приняло упрямое выражение спорщика, и она поняла, что сегодня ей не осилить препирательств с сыном.

— Хорошо, — согласилась мать. — Мы оставим дверь открытой. Но нам надо убедиться, что стойла заперты. Не хватает только, чтобы к завтрашнему утру у нас разбежались все лошади.

Вдвоем они вышли через парадную дверь, оставив ее открытой. Высоко в безоблачном небе светила луна, легкий ветерок дул со стороны гор. Одри сошла вниз и взяла Джо за руку, когда они двинулись к сараю. Первый раз за многие месяцы он не отдернул руку, испытывая свойственную юности застенчивость. Но когда они прошли уже половину пути по двору, сын вдруг остановился, выпустил ее руку и показал пальцем.

— Смотри! Вот она!

Вглядываясь в темноту, Одри пристально смотрела через поле в сторону леса. Сначала она ничего не могла разглядеть. Мгновением позже произошло какое-то движение, и она увидела силуэт кобылы, выходящей из-под тени лесных деревьев в сияющее великолепие лунного света. Лошадь остановилась, опустила голову, начала щипать траву, но тут Джо окликнул ее, она подняла голову, насторожилась, грациозно выгнула дугой хвост.

— Шейка? — звал Джо. — Шейка! Иди сюда, Шейка!

Джо побежал в сторону поля, Сторм помчался за ним.

— Джо, остановись! — кричала ему вслед Одри. — Если мы оставим сарай открытым, она сама войдет туда!

И тут она увидела, что лошадь бросилась в сторону, видимо чего-то испугавшись, и исчезла за деревьями.

— Мамочка, принеси какой-нибудь ремень, — крикнул ей Джо. — А я буду следить за ней!

Одри остановилась, прикованная страхом, понимая всю нелепость создавшейся ситуации. Что делали они на улице в полночь, всего лишь через несколько часов после смерти Теда? Разыскивали лошадь?..

Это ненормально!

Смешно!

Это...

И вдруг она поняла.

Они были заняты именно тем, чего ждал бы от них Тед. Ей казалось, она слышала его голос: «Ты же жива, Одри. Жив и Джо. Идите и поймайте ее!»

Усталость исчезла, разум наконец преодолел потрясение, вызванное страшной находкой — телом Теда на полу стойла. Одри набрала в легкие побольше свежего ночного воздуха и побежала к сараю, открыла настежь дверь и скользнула внутрь. В углу она нашла веревку, на которой обычно гоняют лошадей по кругу, и фонарь, затем вышла из сарая и зашагала по полю в том направлении, где оставался Джо.

Она догнала его на краю леса. Он громко звал лошадь, затем внимательно прислушивался, не раздастся ли откуда звук передвигающегося в темноте животного.

Собаки его нигде не было видно.

— Где Сторм? — спросила Одри, понизив голос, хотя они были абсолютно одни.

— Я послал его на поиски Шейки, — ответил Джо.

Секундой позже они услышали громкий лай откуда-то из леса. Затем интонации изменились. Сторм начал гнать лошадь.

— Давай, давай, — подбадривал Джо, устремляясь вниз по тропе, ведущей через густой подлесок, который на этом участке никогда не вырубался.

Одри зажгла фонарь и пошла в том же направлении, хотя уже потеряла сына из виду: он убежал на звуки собачьего лая. И вдруг Сторм внезапно замолчал. Одри бросилась бежать, на мгновение остановилась у развилки тропы на расстоянии приблизительно сотни ярдов от кромки леса.

В какую сторону пошел Джо?

Она прислушалась в надежде услышать лай Сторма.

Ничего.

— Джо? — позвала она. — Джо, где ты?

Одри подождала, но ответа не было. На какое-то мгновение ее охватила паника, но она быстро подавила возникшее чувство и сразу вспомнила, где находится. Хотя в этом месте тропа и раздваивалась, но через несколько сотен ярдов соединялась вновь и неожиданно заканчивалась на огромном отвесном утесе, величественно возвышающемся над Сугарлоафской долиной. Ответвление, которое уходило направо, было более пологим, налево — немного короче. В любом случае никаких других боковых тропинок, уводящих в сторону, не было, а подлесок был слишком густой даже для Джо, не говоря уже о лошади, чтобы они могли уйти с тропы. Какую бы тропинку она ни выбрала, в конечном счете все равно натолкнется на них обоих.

Вздохнув, Одри начала подъем, выбрав правую боковую тропинку. Она старалась двигаться как можно быстрее, время от времени останавливалась, звала Джо и собаку, но, казалось, ночь поглотила их.

Она была на расстоянии примерно сотни ярдов от утеса, когда не на шутку разволновалась.

Что произошло с ними?

Они безусловно должны были слышать, как она зовет их!

Или Джо взбрело в голову сыграть с ней именно сегодня отвратительную шутку?

А что если это не так?

Беспокойство сменилось страхом, она ускорила шаг.

И внезапно остановилась, почувствовав, что кто-то находится рядом с ней.

Джо?

Сторм?

А вдруг это не они?

Вдруг это медведь?

Она застыла, прислушиваясь.

Тишина.

Одри крикнула еще раз, но ответом было безмолвие ночи. Ветер мягко шелестел в кронах деревьев, и она вдруг поняла, что не слышит ни шороха потревоженных птиц, ни стрекотания кузнечиков в ночи.

Опасность.

Сейчас она отчетливо ощущала ее присутствие и машинально повернулась, чтобы бежать по тропе вниз, через поле, к безопасности дома, как подсказывал ей инстинкт.

Но она не могла! Пока Джо оставался где-то здесь, рядом!

Одри вновь ускорила шаг, стараясь подавить охватившую ее панику, через каждые несколько секунд громко звала сына, но не слышала ничего в ответ. Затем, превозмогая усталость, она выбежала из леса и помчалась к утесу. И тотчас же, едва разомкнулись ветви деревьев и яркая луна наполнила серебристым светом лежащую внизу долину, ее страх утих. В любую секунду или Джо со Стормом, или Шейка, или сразу все трое появятся на другом ответвлении тропы в сотне футов от нее, а потом они все вместе вернутся домой.

Женщина подошла к самому краю утеса и взглянула на раскинувшуюся внизу долину. В самом дальнем ее конце светились в темноте огни деревушки Сугарлоаф, и повсюду, усеивая дно долины, мерцали огоньки домов, расположенных между Эль-Монте и городом.

Сколько раз в полнолуние приходили они сюда с Тедом?

Сколько раз стояли они здесь рядом...

Она застыла, почувствовав внезапно, что уже не одна.

— Джо? — Имя сына, казалось, на несколько секунд повисло в воздухе, затем растворилось в тишине.

Вдруг она услышала какой-то звук, слабое шуршание за спиной.

Она обернулась, заклиная: чтобы там ни оказалось, пусть это будет что-то знакомое.

Почти невидимый из-за теней, отбрасываемых на тропу деревьями, к ней подкрадывался неясный темный силуэт.

Одри задохнулась от ужаса, не сознавая до конца, что именно представляет из себя эта странная тень, но мгновенно почувствовав исходящую от нее опасность.

Она отступила назад, непроизвольно увеличивая расстояние между собой и этим нечто.

И вдруг оно прыгнуло, вылетев из темноты прямо на нее. Опасность становилась реальностью.

Крик ужаса застыл в груди у Одри. Она отпрянула, стремительное движение лишило ее равновесия, и с опозданием на долю секунды Одри поняла, что опоры у нее под ногами больше нет.

Мгновение она балансировала, изо всех сил стараясь удержаться на краю обрыва. Крик ужаса наконец вырвался из ее груди, когда она ударилась о безмолвную каменную махину утеса и осознала, что падает вниз.

Крик разнесся в ночи и внезапно оборвался. Наступила тишина: она разбилась о камни двумя сотнями футов ниже.