Операция «Экзосет»

Глава 11

На следующее утро шел дождь, но Габриель все же взяла лошадь и ждала у края леса, как сказал ей Вильерс. Было тихо, только монотонно шелестели по листьям капли дождя. Все выглядело каким-то нереальным, и она не могла отделаться от странного чувства, что наблюдает за собой со стороны, как во сне.

Далеко за деревьями, у озера, появилась фигура в черном тренировочном костюме. Рауль! Она сразу узнала его. Выждав несколько секунд, как ей велели, она тронула лошадь.

Вдруг справа от нее, в кустах, послышался какой-то шорох и из-за деревьев показались двое мужчин. Один бородатый, в дождевике. Другой — моложе, с длинными светлыми волосами, в джинсах и залатанной куртке. Она сразу почувствовала, что от этих двоих у нее будут неприятности.

Бородатый выбежал перед лошадью, размахивая руками. Лошадь попятилась, и он схватил ее за поводья. Молодой поймал Габриель за руку. Она вскрикнула от страха, и в ту же секунду ее стащили с седла.

Бородатый держал ее сзади за руки, а тот, что был в джинсах, полез ей под куртку, стараясь схватить за грудь. Испуганная лошадь убежала, а бородатый сказал:

— Тащим ее в кусты!

Она снова закричала, но не от страха, а от гнева, сопротивляясь изо всех сил.

Монтера услышал первый крик Габриель, остановился и увидел, как ее стащили с лошади. Он не узнал ее, но понял, что женщина попала в беду. Монтера побежал в ту сторону.

Когда он приблизился, бесшумно, в своих спортивных туфлях, Габриель была уже на земле, бородатый пытался затащить ее в кусты, а молодой стоял рядом и смотрел. Монтера налетел на молодого, как ураган, ударив его по почкам. Парень закричал и упал на колени. Бородатый поднял голову, и Монтера ударил его ногой в лицо.

Мягкая резиновая подошва не причинила особого вреда. Бородатый упал, по тут же вскочил на ноги и выхватил из кармана нож.

В этот момент Габриель повернулась, и Монтера увидел ее лицо. Он в замешательстве остановился, потом инстинктивно сделал шаг в ее сторону.

Бородатый бросился на него, Габриель вскрикнула, предупреждая от опасности. Монтера оттолкнул ее в сторону и повернулся на одной ноге, как тореро. Бородатый проскочил мимо.

Теперь Монтера был в такой ярости, какой, кажется, не испытывал никогда в жизни. Он пригнулся, слегка согнул ноги в коленях и ждал нового нападения. Бородатый снова кинулся на него, держа перед собой нож. Монтера поймал его за руку и вывернул так, что она хрустнула. Бородатый завопил от боли. Монтера нанес ему сокрушительный удар ребром ладони по шее, и тот рухнул как подкошенный.

Длинноволосого тошнило. Он стоял, согнувшись пополам и держась обеими руками за живот. Габриель прислонилась к дереву. Ее лицо было бледно и перепачкано грязью.

— Габриель! О, Боже мой!

Он вдруг рассмеялся, взял ее за руки, глядя ей прямо в глаза.

— Ты никогда не делаешь дела наполовину, да? — спросила она дрожащим голосом.

Рауль окинул взглядом своих врагов.

— Какой смысл? В таких делах надо доводить дело до конца или сматываться. Я приведу твою лошадь.

Лошадь мирно паслась неподалеку. Он взял ее под уздцы и подвел к Габриель.

— Сядешь верхом?

— Нет, не хочу.

Бородатый застонал и попытался сесть. Длинноволосый обессиленно обнял дерево.

— Что нам сделать с этими скотами? Сдать в полицию? — спросил Монтера.

— Не надо, оставь их. Они уже получили свое.

Рауль и Габриель пошли к воротам.

— Удивительно, просто удивительно! — говорил Монтера. — Я прилетел только вчера. У меня нет твоего парижского адреса, но я звонил тебе в Лондон. Никто не ответил.

— Конечно, нет! Ведь я же здесь! Но почему ты здесь? Ты же был на войне. Почему ты не в Буэнос-Айресе?

— Длинная история. Я остановился недалеко, прямо через дорогу, на авеню де Нейи. А ты где живешь?

— Моя квартира на улице Виктора Гюго.

— Тоже недалеко, — улыбнулся он. — Ко мне пойдем или к тебе?

Ее радость была так велика, что на какое-то время она забыла обо всем на свете.

— О, Рауль, как я рада видеть тебя!

— Счастливый случай снова свел нас. Наверное, это судьба!

Ее глаза искрились счастьем, на губах была улыбка, которую он так хорошо помнил.

— Кажется, тебе сейчас не помешала бы горячая ванна, — сказал он.

— Моя машина стоит возле конюшни.

— Так чего же мы ждем?

Он обнял ее за талию одной рукой, держа в другой поводья лошади. Они направились к выходу из парка.

Когда Монтера и Габриель ушли, Тони Вильерс и Харви Джексон появились из-за деревьев и приблизились к двоим нападавшим. Бородатый поднялся на ноги. Он держался за сломанную руку, сморщившись от боли. Длинноволосого опять тошнило.

— Я сказал вам напугать ее немного — и все! — рявкнул Вильерс. — Но вы начали умничать. И получили то, на что сами напросились!

Джексон достал из бумажника несколько банкнот и сунул их в карман рубашки бородатого.

— Пять тысяч франков.

— Мало! — заявил бородатый. — Он сломал мне руку.

— Значит, тебе не повезло, — на плохом французском ответил Джексон.

Вильерс был зол. Он вспомнил, как Габриель билась в руках этих негодяев. Отчасти он злился на себя, потому что сам устроил этот спектакль.

— Мы можем тебе и вторую сломать, — угрожающим тоном пообещал он.

Бородатый в испуге отшатнулся.

— Нет! Хватит, все нормально!

Он схватил молодого здоровой рукой за плечо и потащил за собой. Через минуту они скрылись.

Джексон презрительно сплюнул.

— Хулиганье! Ни на что не годятся.

Вильерс не ответил. Он уже шел к дороге, мрачно опустив голову.

Квартира на улице Виктора Гюго была большая и просторная. Высокие потолки, большие окна. Мебель простая, но очень оригинальная, светло-зеленые шторы, несколько картин импрессионистов на белых стенах.

Монтера погрузился в огромную малахитовую ванну, утопленную в пол. Габриель вышла из кухни, совершенно обнаженная, держа поднос с двумя чашками чая. Она подала ему одну чашку и тоже спустилась в ванну.

— За нас! — сказал он, подняв чашку.

— За нас.

В этот момент она была готова забыть ужасную ситуацию, в которой оказалась, она могла думать только о настоящем и наслаждаться близостью с любимым человеком.

Рауль удобно привалился к стенке ванны и сделал несколько глотков чая.

— Тебе не кажется, что все это уже было с нами когда-то?

Она нахмурилась и провела пальцем по полузажившему рубцу длиной шесть или семь дюймов на его плече.

— Откуда это?

— Осколок снаряда. В тот день мне просто повезло.

Ей пришлось притвориться, что она ничего не знает.

— Так ты летаешь? Летаешь на Фолкленды?

— Мальвины, — поправил он. — Никогда не забывай об этом. Да, я летаю на штурмовиках «Скайхок». Он называется «Габриель», и его каждый день показывают по телевизору в «Новостях», даже по несколько раз.

— Ты шутишь?

— Ничуть. Твое имя написано на борту большими красивыми буквами, как раз под кабиной. Так что ты все время со мной, когда я летаю в залив Сан-Карлос, любовь моя.

Она вспомнила, как однажды в магазине «Харродз» видела по телевизору бой в заливе Сан-Карлос, вспомнила голос комментатора, звуки взрывов и горящий самолет.

— Да, — грустно продолжал он, — кто бы мог подумать, что я стану звездой телеэкрана в таком возрасте!

— В твоем возрасте летать на реактивном самолете просто глупо! — Она нежно погладила его по щеке. — Там очень опасно, Рауль?

Его глаза наполнились болью воспоминаний.

— Когда я улетел из Рио-Гальегоса, мы потеряли почти половину наших летчиков. Молодые, здоровые ребята, Габриель! Им бы еще жить да жить!

Она инстинктивно почувствовала его боль.

— Расскажи мне все, Рауль. Тебе станет легче. Поделись со мной всем, что тебя тревожит.

Он крепко сжал ее руки в своих ладонях и заглянул ей в глаза.

— Помнишь, я рассказывал тебе о своем дяде, который стал тореро?

— Помню.

— Перед выходом на арену он всегда молился Деве Марии, чтобы она уберегла его от смерти. За последние несколько недель я много раз летал прямо в пасть к смерти.

— Но зачем, Рауль? Почему?

— Потому что это моя работа. Я летчик. И у меня нет выбора. Такой уж я есть. Я не могу сидеть за столом где-нибудь в штабе, когда гибнут молодые ребята. Я должен быть с ними. Знаешь, как мы называем залив Сан-Карлос? Долина смерти.

Его взгляд стал жестким, кожа на скулах натянулась.

— На корриде есть красная дверь, которая ведет на арену. Через эту дверь выпускают быков. Она называется Воротами страха. В эти ворота входит смерть — черный зверь, который хочет тебя убить. Когда я летаю в Сан-Карлос, единственное, что держит ту дверь закрытой, — ты. Однажды моя машина была так повреждена, что уже не слушалась управления. Я приготовился катапультироваться, как почувствовал запах твоих духов «Опиум», клянусь тебе. Как будто ты была рядом со мной.

— И что потом?

Он улыбнулся, напряжение ушло.

— Ты же видишь, я — здесь. Мне нужно повесить твою фотографию в кабине и написать: «Я — Габриель. Лети на мне». Ты подаришь мне свою фотографию? Я возьму ее с собой.

— Ты хочешь сказать, что вернешься и опять начнешь летать?

Он пожал плечами.

— Я здесь всего на несколько дней. Не знаю, что будет, когда вернусь.

— А что ты делаешь здесь?

— Прилетел по заданию нашего правительства. — В сущности, он говорил правду. — Эмбарго на поставки оружия, которое установили французы, вызвало у нас некоторые проблемы. Ну, хватит об этом. Лучше расскажи, чем ты занимаешься?

— Я сейчас работаю для «Пари матч».

— А твой почтенный отец снабжает тебя всем необходимым для жизни?

— Конечно.

— Я так и думал. На одной стене — Дега, на другой — Моне.

Она придвинулась к нему и поцеловала в губы, просунув язык ему в рот.

— Я совсем забыла, какой ты роскошный!

— Опять это слово! — усмехнулся он. — Неужели ты ни о чем другом думать не можешь?

— Сейчас — нет. А потом — посмотрим.

Позже, когда они лежали в постели, она приподнялась на локте и посмотрела ему в лицо. Рауль спал.

Шторы были задернуты, и в комнате царил полумрак. Вдруг он широко раскрыл глаза и сел. На лбу появились капли холодного пота.

Габриель уложила его обратно на подушки, вытерла ему лоб и ласково поцеловала, как ребенка.

— Все хорошо. Я здесь.

Он слабо улыбнулся.

— Мне опять приснился тот же сон. Он часто снится. Помнишь, я говорил тебе в Лондоне?

— Сон про орла?

— Да. Он падает прямо на меня, кажется, его когти сейчас вонзятся в мое тело.

— А ты вспомни, что я тебе тогда сказала. Опусти закрылки. Орлы тоже иногда промахиваются.

Он притянул ее к себе и поцеловал в шею.

— Как хорошо ты пахнешь! Таким женским теплом… Наверное, я говорю глупости. Иногда я не знаю, как себя держать с женщинами.

— Я объясню тебе, как себя держать. — Она тесно прижалась к нему. — Я — Габриель, лети на мне!

Когда она проснулась, его не было. Она почему-то испугалась. Сев в постели, она посмотрела на часы. Четыре. И тут он вошел, в старом спортивном костюме, с газетой в руке.

— Я нашел это в твоем почтовом ящике.

Габриель пододвинулась на край кровати и опустила ноги на пол.

— Что-нибудь интересное?

— Да. Британские войска начали наступление с плацдарма в заливе Сан-Карлос. Наши «Скайхоки» атаковали их на земле. Два самолета сбиты. — Монтера бросил газету на кровать и провел рукой по лицу. — Идем, прогуляемся.

— Сейчас. Дай мне пять минут.

Когда она вышла в гостиную, он сидел в кресле и курил сигарету. Она была в джинсах и в плаще, который он помнил еще по Лондону.

Они спустились вниз, сели в машину и поехали в Булонский лес. Там они пошли пешком, держась за руки. Говорили мало.

— Ты сейчас выглядишь лучше. Спокойней, — сказала Габриель.

— Это благодаря тебе, — ответил он. — Одни люди любят наркотики, другие — выпивку, а я люблю Габриель. Это лучше всего.

Она остановилась и поцеловала его.

— Какой ты милый, Рауль! Я не знаю никого лучше тебя на всем свете.

— Это ты меня сделала таким. Мне хочется быть лучше для тебя.

Они пошли назад, к тому месту, где оставили машину.

— Что будет с нами? — задумчиво произнесла она.

— Ты хочешь сказать, честные ли у меня намерения? Мне кажется, еще в Лондоне я дал это понять. Я женюсь на тебе, как только смогу. Таким образом, я заполучу Моне и Дега.

— А в ближайшем будущем?

— Еще пару дней мы можем быть счастливы, потом мне придется вернуться в Аргентину.

Она с большим трудом старалась казаться веселой.

— По крайней мере, сегодняшний вечер — наш. Давай пойдем куда-нибудь, где мы сможем поужинать и потанцевать. И быть только вдвоем.

— Куда ты предлагаешь?

— На Монмартре есть ресторанчик, который называется «У Пако». Он бразилец. У него чудесная музыка.

— Тогда пойдем к Пако. Я зайду за тобой в восемь часов. Хорошо?

— Отлично!

У газетного киоска, за стоянкой, Габриель заметила Тони Вильерса. Она разозлилась, но постаралась не подать виду.

— Я отвезу тебя домой, — сказала она, открывая дверцу машины.

Когда они подъехали к дому Монтеры, она вышла из машины вместе с ним. Они поговорили еще несколько минут, потом она уехала.

На другой стороне улицы сидел на скамейке и читал газету один из людей Белова. Он заметил номер её «мерседеса». Когда Монтера скрылся в подъезде, человек тоже встал и ушел.

Вернувшись к себе домой, Габриель принялась ходить взад-вперед по комнате, ожидая звонка в дверь. Когда звонок раздался, она быстро открыла и впустила Вильерса.

— Что у нас? — спросил он. — Какие новости?

— Он здесь по заданию правительства в связи с эмбарго на поставки вооружения.

— Довольно туманно. Еще что-нибудь?

— Да. Я не хочу, чтобы ты все время наступал мне на пятки. Серьезно. Мне и так тяжело.

— Значит, я тебе мешаю?

— Если хочешь, можешь сказать и так. А сегодня вечером ты мне уж точно не нужен. Мы ужинаем на Монмартре.

— А потом вы вернетесь сюда?

Она открыла дверь.

— Все, Тони.

— Не волнуйся, — сказал он, — у нас с Харви сегодня есть другая работенка.

Он ушел, а Габриель опять приняла ванну, второй раз за этот день. Она с нетерпением ждала вечера. Что бы ни случилось потом, сегодняшний вечер принадлежал им.

Доннер принимал душ, когда вошла Ванда и протянула ему телефонную трубку.

— Белов хочет тебе что-то сказать.

Доннер вытер руки и взял трубку.

— Привет, Николай! Чем могу?

Некоторое время он молча слушал, потом сказал:

— Да, очень интересно. Держи меня в курсе. Если они пойдут куда-то, скажем, сегодня вечером, сообщи мне.

Он вернул Ванде трубку.

— Что-то случилось? — спросила она.

— Кажется, наш герой нашел себе подружку. Белов говорит, что она весьма красивая молодая особа, которая живет на улице Виктора Гюго.

— Это значит, что у нее есть деньги, — заметила Ванда.

— Резонно. Зовут ее — Габриель Легран. Белов будет держать меня в курсе событий. Должен сказать, что, если она действительно такая красивая, как он говорит, то, пожалуй стоит взглянуть на нее.

— Пожалуй. — Ванда обиженно поджала губы. — Хочешь что-нибудь еще?

— Да. Потри мне спину.

— Как скажешь.

Ванда начала медленно раздеваться. Она со страхом думала о незнакомой женщине, которую никогда не видела. Каким-то шестым чувством она поняла, что у нее могут возникнуть проблемы.

Монтера привез с собой только один костюм, подходящий для выхода. Его он и надел сейчас — однобортный темно-синий пиджак, простую белую рубашку и черный галстук.

— Какой ты элегантный! — заметила Габриель, когда они сели в такси.

— Рядом с тобой меня просто не видно, — засмеялся он.

Она была в коротком серебристом платье, в том самом, которое надевала во время их первой встречи в посольстве Аргентины в Лондоне.

— В тот раз ты познакомила меня с романтикой ночной набережной Темзы, — сказал Монтера. — Интересно, что ты припасла на сегодня?

— Ничего, — улыбнулась Габриель. — Только себя.

Доннер смотрел по телевизору последние новости о Фолклендских островах, когда опять позвонил Белов.

— Они отправились в город. В бразильский ресторанчик на Монмартре, который называется «У Пако».

— Интересно, — ответил Доннер. — Еда там приличная?

— Вполне. И музыка замечательная. Кстати, подруга Монтеры — дочь очень богатого промышленника Мориса Леграна.

— На чем он специализируется?

— На всем. Живет в Марселе. Если он вдруг разорится — лопнет Национальный банк Франции.

— Все интереснее и интереснее, — пробормотал Доннер. — Ладно, предоставь это мне. — Он положил трубку и повернулся к Ванде, которая листала журнал в кресле у камина. — Давай, одевайся. Поедем, потанцуем немного.

Поговорив с Доннером, Белов некоторое время задумчиво сидел у телефона. Ирина Вронская принесла кофе. Она сразу заметила, что Николай чем-то озабочен.

— Что-нибудь не так?

— Еще не знаю. Меня беспокоит эта женщина — Легран. Что-то здесь не сходится.

— Что именно? — спросила Ирина, разливая кофе.

— Не знаю, — раздраженно ответил Белов. — В этом-то и вся загвоздка.

Она подала ему чашку.

— Так не ломай себе голову и сделай как обычно, — посоветовала она. — Проверь ее.

— Прекрасная идея. Завтра же с утра и начнем. — Он отхлебнул кофе и поморщился. — Монтера прав. Дрянь, а не кофе. Как насчет чашечки чая?