Описание двора герцога Карла Бургундского, по прозвищу Смелый

Оливье де Ла Марш Описание двора герцога Карла Бургундского, по прозвищу Смелый

Выполняя вашу просьбу, господин интендант Кале[210], я вкратце написал то, что мне известно о состоянии двора герцога Карла Бургундского, моего суверенного господина, и об устройстве его войск. Мы начнем с состояния его двора, со служения Господу и с капеллы, с чего и следует начинать.

Капелла герцога состоит из 40 человек, а именно: одного епископа, являющегося его исповедником, и трех других доминиканцев[211] — священников и исповедников, прочих капелланов и служек, органистов и помощников, кои — капелланы, певчие и служки — находятся под руководством первого капеллана[212]. Каждый день, независимо от местонахождения, они поют все молитвы и [служат] большую торжественную мессу. Во время оной и при всех молитвах, где присутствует государь, они находятся при нем, особенно на мессе и на вечерне. Нельзя забывать, что упомянутый епископ и братья-доминиканцы являются главными клириками, докторами [права] и проповедниками и читают проповеди очень часто.

Сверх этого, у герцога есть раздатчик милостыни и его помощник, облеченные высоким доверием и властью и по совести раздающие от имени государя такую большую милостыню, что она превышает 20 тыс. ливров[213] в год[214]. А чтобы подтвердить, что так оно и есть, когда герцог должен покинуть какой-либо город, его раздатчик милостыни предоставляет ему список тех, кому он может пожертвовать, например стариков, узников[215], беременных, сирот, девиц без приданого, погорельцев, разорившихся торговцев, и прочие необходимые сведения, дабы правильно употребить милостыню в этом городе. И каждому герцог по набожности своей выделяет милостыню и подписывает бумаги, и суммы выплачиваются прежде, чем раздатчик покинет город.

Таким образом раздатчик распределяет и раздает деньги от щедрот государя, который каждый день, где бы он ни находился, жертвует деньги во время мессы. Милостыня преподносится [герцогу] самым высокопоставленным вельможей его дома, который там находится. И должен раздатчик прочитать benedicite[216] при трапезе государя и благодарственную молитву после оной [трапезы]. При молитве должен присутствовать гофмейстер[217] и те, кто выше его [по статусу][218]. И раздатчик должен поднять ладью[219] с милостыней перед государем, затем снять скатерть со стола и начать с высокого края[220].

Следом за капеллой мы расскажем о совете и правосудии, ибо после служения Господу в Церкви правосудие есть второе служение, которое должно посвятить Господу. В совете, как для важных дел, так и для упомянутого правосудия, у герцога есть верховный канцлер[221], епископ, возглавляющий совет в его отсутствие[222], четыре именитых рыцаря, восемь докладчиков прошений, пятнадцать секретарей, судебные исполнители, фурьеры и прочие служащие, для оной службы предназначенные. И когда герцог не на войне, зал заседаний совета находится рядом с покоями герцога.

Герцог часто присутствует на этом совете, главным образом, чтобы выносить важные решения по значимым делам, и [он] берет на себя труд выслушивать все мнения. На совет не может войти никто, кроме указанных, рыцарей Руна[223] и гофмейстеров, не будучи приведенным или вызванным герцогом или его канцлером. И я перехожу к властным полномочиям и привилегиям канцлера, чтобы всем стало известно, что канцлер обладает властью и превосходством и даже при самом государе спрашивает мнение [присутствующих]. В его руках находится большая печать, и он является первым назначенным лицом и главным сановником, который первенствует перед всеми во всем.

Осуществляя правосудие в своих владениях, герцог дает публичную аудиенцию, чтобы выслушивать и выносить решения по делам, что ему поданы, главным образом от людей бедных и малых, которые могут жаловаться на богатых и великих, не имея обычно возможности ни приблизиться к государю, ни предстать перед ним. Именно потому он дает публичную аудиенцию лично дважды в седмицу; и мы остановимся на церемониале и величии оной, чтобы обо всем было сказано вовремя и по порядку.

Аудиенция дается по понедельникам и пятницам: герцог по окончании обеда следует в зал, где она будет проходить, и сопровождают его дворяне его дома, а именно принцы, рыцари, экюйе и прочие, и никто не осмелился бы уклониться. Герцог восседает на своем престоле, богато украшенном шпалерами и парчой, а подножие, широкое и в три ступени, все покрыто шпалерами; у ног его стоит маленькая скамья, на которую опираются два докладчика прошений и сборщик печатных пошлин[224], которые зачитывают просьбы герцогу, и также секретарь, чтобы регистрировать решения, и все четверо преклоняют колени, а позади секретаря — клерк, который подшивает регистры[225] по мере того, как секретарь их ему передает. И установлены скамьи по порядку напротив прохода, чтобы усадить принцев крови, послов, рыцарей ордена и высокопоставленных пенсионариев[226] по рангу, и каждый знает, куда он должен сесть. И позади престола за спиной у герцога стоят экюйе, те, что служат при покоях, которых во Франции называют пажами и которые служат иногда кравчими, хлебодарами и стольниками, когда государь находится у себя в покоях в ближнем кругу; но не конюшими, поскольку эта служба осуществляется публично.

В продолжение [описания] аудиенции, [отметим, что] зал завершается большим огороженным пространством и заставлен скамьями и огражден балюстрадой, и все покрыто шпалерами с гербом герцога; с правой стороны находятся хлебодары и кравчие, экюйе герцога, а с левой стороны — стольники и конюший, кои стоят, опираясь на балюстраду. Перед балюстрадой вокруг огороженного пространства расположены скамьи, на которых сидят рыцари, священники и приезжие, а также гофмейстеры. В конце этого пространства перед государем стоят оруженосцы с жезлом в руке, у балюстрады, как выше сказано; и только пятнадцать из них каждый день должны охранять его [по очереди]. На входе в это пространство и у двери несут стражу вооруженные привратники, и перед проходом — два вооруженных сержанта, каждый с булавой на плече, с гербом государя [на одежде].

Церемония [аудиенции] проводится гофмейстерами, и как только все расселись, открываются две двери в двух концах зала: в одну входят те, кто подает просьбу герцогу, а выходят через вторую; просьбы кладут на скамью перед теми, кто должен их прочесть, а те читают по очереди. Герцог отвечает на просьбы по своему усмотрению и по существу дела и принимает все решения, прежде чем покинет это место. И все это время все молчат и соблюдают порядок; и когда все закончено, герцог возвращается в свои покои, а все прочие — к своим делам.

Продолжая описание правосудия, [заметим, что] у герцога есть прево[227], у которого в подчинении много ратных людей; оный прево в мирное время способствует расследованию преступлений и от герцога имеет на это право и власть по всей стране и во всех городах, за исключением резиденции герцога, которая в юрисдикции гофмейстеров. Прево служит в разных областях и разных сеньориях, которые находятся под властью герцога. Ибо в случае преступления, убийства или иного, совершенного в Брабанте, преступник не может подвергнуться преследованию во Фландрии или в Геннегау, потому что правосудие отличается в разных областях, и таким образом злоумышленники сбегали бы из одной области в другую[228]. Посему прево было приказано ездить повсюду, и он получил полномочия от государя на это; и он преуспел в этом за время правления герцога Карла, ибо изгнал он многих закоренелых преступников и наказал многих за дурные поступки, когда это было разумно.

На время войны прево в подчинении герцогу и маршалам, руководит торговцами, устанавливает цены на продукты, вершит правосудие в войсках — как гражданское, так и уголовное, — и может принимать решения по всем делам, кроме воинских; он судит и казнит по уголовным делам, принимает решения и судит по гражданским делам без привлечения других лиц, если ему будет угодно.

Итак, мы рассказали о порядке правосудия. Далее нужно рассказать о войне и ратном сословии, которое есть опора и защита, а также поддержка знатного сословия и государственного дела; ибо без сеньоров и знати не можем мы жить, как и без поддержания права и власти сеньоров и знатных людей в стране; и нужно их поддерживать, иногда нападая, а иногда защищаясь; и посему война упоминается в «Древе битв»[229] среди ветвей правосудия и называется еще правосудием с сильной рукой. Вот поэтому, следуя сказанному мной в начале, где говорилось о служении Господу, после перехода от Церкви к правосудию я продолжу рассказ о третьей силе, военной, которая может и должна служить Господу, начиная и ведя войну, справедливо и в должной форме ее осуществляя.

У герцога есть четыре назначенных рыцаря, которым предоставляется рассмотрение военных дел, чтобы докладывать о них герцогу. Оные четыре рыцаря собираются в покоях первого камергера, где они держат совет, и никто туда не может войти, кроме первого камергера, канцлера, обер-гофмейстера, четырех рыцарей, гофмейстеров и командующих войском и квартирмейстеров, командующего артиллерией[230], гербового короля [ордена] Золотого руна[231] и двух секретарей из указанного числа[232], которые записывают и оформляют заключения и приказы. И оные секретари назначаются в случае войны, и их высказывания одобряются и излагаются; оные четыре рыцаря докладывают о них герцогу в соответствии с его пожеланием.

И поскольку великие дела, великие государства и великие замыслы не могут совершаться или вестись без значительных затрат или крупных финансов, я продолжу [рассказ] о способе служения Господу четвертым путем и покажу, как герцог видит и осознает состояние своих финансов и как служение Господу тут может пригодиться; ибо государь, тратя и не зная, откуда берутся и где находятся деньги, приучает слуг своих присваивать его добро незаслуженно и отбирать у тех, кто ему служил, и управлять имуществом, и распределять его согласно их воле и для личной выгоды без размышления; отчего народ несет большие убытки, возмущаясь и жалуясь Господу; и посему очевидно, что тот государь, который приглядывает за вышесказанными вещами, служит Господу и сам осознанно получает выгоду.

У герцога при дворе есть финансовая палата, в которую собираются все подати из провинций, обычные и чрезвычайные. Туда приходят все подати и счета, и оттуда выдается жалованье чиновникам согласно их обязанностям. Туда назначены приказом два протонотария[233] от церкви, из высшей знати, и два именитых рыцаря; и все четверо заседают в оной палате под управлением главы Денежной палаты. Оный же получает выплаты на обычные расходы: как на еду, так и на жалованье[234], кои превышают в год четыреста тысяч ливров[235]. Там же сидит казначей по военным делам, который лично получает все жалованья воинов как пеших, так и конных, обычные и чрезвычайные; обычное жалованье в год достигает восьмисот тысяч ливров, а чрезвычайное — ста шестидесяти тысяч ливров[236]; и распределяет оные деньги между подчиненными ему клерками и порученцами, чтобы их раздать.

Там же сидит казначей[237], которому поручены деньги на оплату посольств и поездок, на одежду и гардероб и другие чрезвычайные расходы, то есть не на то, что можно установить по правилам и в нужном количестве; но я уверен, что герцог Карл тратил на это ежегодно, из года в год, более двухсот тысяч ливров. Там же сидит главный сборщик налогов, учитывающий все поступления, проходящие через его руки, и коему частные поступления (обычно все) приходят для учета. Там же находится сборщик печатных пошлин[238], который заверяет подписью все финансовые документы, но не прочие; и не заседает в оной палате никто, кроме упомянутых выше.

Туда часто заходит герцог, и не закрывается ни один счет без него или его печати. Он собственноручно подписывает все решения обо всех дарах; он подписывает все счета и все свитки[239]; он хорошо знает, что он имеет ценного и что тратит; все приходит в его руки и все оттуда уходит, и сам он сидит у края стола, высыпает жетоны и считает их, как и прочие; и разница лишь в том, что герцог высыпает золотые жетоны, а все прочие — серебряные[240]. В оной палате есть в стороне маленький стол, за которым сидят секретарь и клерки; и обслуживается палата приставами и другими чиновниками, как и следует.

Итак, я поведал о четырех обычных палатах при дворе герцога; здесь необходимо упомянуть и число высокородных пенсионариев, кои живут в его доме, где есть шесть герцогов и двенадцать других высоких особ, принцев, графов и маркизов[241]; и платят им через казначея, как и было описано выше.

Что же касается дам и их пенсионов, я не стану долго об этом писать, хотя это стоит государю более сорока тысяч ливров в год.

Следом начну описание основных расходов и счетов дворца герцога, согласно свиткам и документам. Я свидетельствую, что в доме его, кроме и сверх вышеупомянутых, есть сорок четыре персоны: принцы, графы, маркизы и бароны[242], которые ежедневно учтены в свитках. Леш[243], двадцать рыцарей[244], учтенных на полгода, одни за другими[245]. Item, тридцать рыцарей, учтенных на четыре месяца, то есть их всегда [присутствует] десять из оных тридцати. Item, сорок иных рыцарей, учтенных на три месяца, а именно их всегда десять из оных сорока.

Item, кроме и сверх оных рыцарей, учтенных по срокам, у герцога есть сорок других рыцарей, которые всегда учитываются на жалованье и пенсион[246] и имеют такой статус, что при каждом есть оруженосец. Таким образом, есть восемьдесят вооруженных людей в этом войске, и оными рыцарями и их людьми командуют и руководят четыре других именитых рыцаря, графы, маркизы и бароны, кои командуют каждый десятью рыцарями и их оруженосцами, что выступают отделениями с оружием и под руководством своих командиров.

У герцога есть первый камергер, как уже было упомянуто выше, под чьей властью находятся все рыцари-камергеры, как выше описано, и могут оные рыцари из-за любого проступка быть отосланы из канцелярии двора к оному камергеру. И тем не менее, если они предстают перед гофмейстером, не совершив ничего плохого, он может ими распоряжаться в течение всего дня по своему усмотрению[247]. Он [первый камергер. — К. С.] владеет ключом от покоев государя; он имеет право на хранение секретной печати[248], в отличие от всех прочих; у него есть право нести знамя во время битвы; он должен принимать клятву верности государю за фьефы и оммажи от знати; у него первые покои после государя, и кормят и обслуживают его, как и государя, и должны повиноваться его приказам, так как он помощник государя.

Есть у герцога обер-гофмейстер, который может [присутствовать] на всех советах, как юридических, так и военных; и должно обращаться к нему для церемоний и приемов государей и посольств. Он может прислуживать во время четырех главных праздников года[249], и когда государь устраивает торжество. И должен он идти перед подаваемым государю мясным блюдом, подняв вверх жезл; но не должен снимать пробу на кухне, но это должен делать первый гофмейстер или один из других гофмейстеров в случае его отсутствия. И, когда мясо поставлено перед государем, обер-гофмейстер оставляет у себя все крышки от блюд, которые подаются государю, как из первой подачи, так и со второй, и обычно от всего, что подается на оном пиршестве.

Необходимо объяснить, что оные вещи суть право обер-гофмейстера в Бургундии; но я не могу судить, имеет ли он таковую власть во [всех] землях и сеньориях, которыми владеет герцог, если только его назначение не является общим для оных и если только государь не даровал ему права и преимущества, осуществляемые в Бургундии.

У герцога есть первый гофмейстер, который проживает и столуется во дворце государя, как и первый камергер; и сверх этого четыре других гофмейстера, которые вместе с первым гофмейстером ведут присмотр за управлением дома государева, за собранием благородных особ и других господ, прислуживающих в доме. Они проводят церемонии и следят за порядком во дворце, они присматривают за расходами государя, они собираются в канцелярии двора раз в день, чтобы вести счет расходам предшествующего дня и проверить каждый из них; два вооруженных пристава служат сержантами в канцелярии и вызывают ответчиков по требованию других сторон; и в течение трех дней выносится по каждой тяжбе окончательное решение, и на оное нельзя подавать апелляцию.

В канцелярии заседают гофмейстеры, глава Денежной палаты, контролер[250] и два клерка, и более никто другой, кто бы он ни был. Глава Денежной палаты рассматривает расходы, которые ему надлежит оплатить и кои превышают в день восемьсот ливров, включая жалованье и расходы на питание, которые он оплачивает собственноручно. Контролер смотрит, оправданы ли расходы, и уведомляет об этом гофмейстеров, и следит, правильно ли клерки учли расходы предшествующего дня. Клерки приносят в канцелярию документы с расходами по каждой службе и записывают их на свитке пергамена по статьям и службам на каждый день; и гофмейстеры, глава Денежной палаты и контролер высыпают жетоны и подсчитывают оные статьи и на них выделяются суммы; и для этого делают для каждого из них на одну марку[251] серебряные жетоны с гербом и девизом государя; и также делают ежедневно другой свиток со всеми именами и прозвищами тех, кто учтен в регистрах, знатных или нет, из какого бы сословия они ни были[252]. И под именами всех записана сумма, которая для них назначена на день, и гофмейстеры в [свиток] вписывают и вычеркивают по своему усмотрению либо по приказу государя[253].

И оные суммы и расходы на жалованье, рассчитанные и определенные при помощи жетонов, складываются в ежедневную сумму, и все отдельные статьи по всем службам складываются с жалованьем, а затем обе части вместе по ежедневной сумме учитываются и записываются на один лист по каждому дню, то есть на контрольный лист; и делается каждый год один контрольный свиток, в коем столько листов, сколько дней в году и не более[254]; и записи в оном свитке можно делать только в присутствии гофмейстеров; и в конце года его относят в счетную палату, чтобы проверить, соответствуют ли свитки, отдаваемые ежедневно главе Денежной палаты, оному свитку. Клерки пишут все прочие письма и документы, принятые в канцелярии, и ежедневно проходят по всем службам, чтобы собрать документы о расходах и занести их в отчет, как было описано выше.

У герцога есть четыре постельничих для его покоев, из коих первый постельничий имеет при дворе кров и стол, как и гофмейстеры, а другие постельничие с ним только столуются. И имеют оные постельничие ключ от покоев герцога, и следят за порядком в покоях, и могут в любое время [предстать] перед государем.

Item, у герцога при покоях есть шестнадцать экюйе из знатных семейств, и служат оные, дабы сопровождать государя, куда бы он ни отправился, пеший или верхом, и не спускать глаз с него самого и с его одеяния. Спят они рядом с его покоями для безопасности его персоны. И после того, как герцог весь день занимался своими делами и давал всем аудиенции, он уходит в свои покои, а оные оруженосцы идут составить ему компанию. Одни поют, другие читают романы и новеллы, третьи ведут рассказы о любовных историях и оружии, позволяя государю приятно провести время. Оные оруженосцы могут в любое время войти в покои к государю, если нет там совета; они имеют кров, стол и мясные яства, как и гофмейстеры государя.

И раз уж начал я говорить о покоях государя, продолжу, не обращая внимание на статус, но по порядку, для лучшего изложения[255].

У герцога есть шесть врачей, и служат они, дабы следить за особой государя и состоянием его здоровья. И когда герцог за трапезой, оные врачи стоят сзади за креслом и смотрят, какие яства и мясо подают государю, и советуют, какое мясо ему более полезно, по их мнению[256]; они могут в любое время войти в покои государя и являются особами столь именитыми, благородными и столь высоко учеными, что могут быть вызваны или приглашены на многие заседания совета; столуются они при дворе, но не имеют постоянных покоев.

Есть у герцога четыре хирурга[257]; оные четверо служат особе герцога и особам из его дворца и прочим. Разумеется, они не из тех, кому нечего делать в его доме, ибо государь отважен и так часто воюет, что в его доме и войске всегда много раненых, пострадавших в рукопашной схватке или от холодного и огнестрельного оружия, а поскольку их много и находятся они в разных местах, пятидесяти прилежным хирургам нашлось бы достаточно работы, чтобы выполнить свой долг по требуемому лечению. Вот почему герцог направил в каждую роту из ста копий[258] одного хирурга. Эти четыре хирурга герцога ничего не берут ни с чужеземных воинов, ни с бедных, кои находятся на службе у государя, и рассчитывают на плату от него за их мази и лекарства, и могут входить в его покои в любое время, как и врачи.

У герцога есть хранитель драгоценностей и его помощник; и этот хранитель очень близок к государю[259], ибо в его руках ценностей на миллион золотыми, и служит [он] для охраны денег из сбережений государя[260], всех его золотых украшений и драгоценных камней, коими богат герцог, и кои у него наикрасивейшие, как известно. Хранитель драгоценностей держит в руках всю золотую и серебряную посуду, все одеяния и убранство часовни государя[261], и нет сомнений, что серебряной посуды, как из простого серебра, так и позолоченной, в его руках на пятьдесят тысяч марок[262].

У герцога есть сорок камердинеров, наибольшая часть из которых служит постоянно, а прочие повременно, и служат оные в покоях разным образом: брадобреи, брючники, раскройщики, портные, скорняки и мастер по кожаным изделиям — каждый при своей службе. Художники расписывают котты[263], знамена и штандарты; прочие камердинеры должны застилать постель и убирать покои; и должен фурьер взбивать и перетряхивать постель, то есть перину и подушки, где государю должно почивать; только посему фурьер является камердинером[264]; и должны старшие камердинеры расстилать простыни и покрывало. И должен постельничий держать факел собственноручно, дабы видеть, как стелется постель, а потом закрыть полог[265]. И должен один из четырех постельничих охранять постель до того, как государь ляжет почивать.

Есть у герцога два бакалейщика с двумя помощниками, и так оные бакалейщики близки к принцу, что поставляют ему, ни к кому другому не прибегая, все, что государь потребует из лекарств. Бакалейщик подносит вазу для сладостей государя лично его особе, на любом большом празднестве или при любом сословии; первый камергер берет вазу и дает попробовать [сласти] бакалейщику, и далее передает вазу самой знатной особе из дворца герцога, которая там находится; а оная особа подает принцу [сласти] из этой вазы и отдает ее первому камергеру, а первый камергер отдает ее бакалейщику. Бакалейщик поставляет все сладости и варенья; он же производит и поставляет гипокрас[266]; и по обычной цене за фунт[267] специй для покоев и за кварту[268] гипокраса учитывается это в регистрах по фурьерской службе.

Итак, я поведал о состоянии покоев и о различных службах, туда отнесенных. Здесь надобно мне продолжить мое повествование, и начну я с рассказа о четырех службах, кои заботятся о теле и еде государя.

В первую очередь начнем повествовать о хлебодарах, и потому должно оных упомянуть первыми, что служба хлебодара, кравчего, стольника и конюшего одинаково благородна, и жалованье их равно[269], и потому что все они едины по благородству и сословию, но во всем нужен порядок, правило и рассудительность. Здесь расскажу, согласно тому, что смог узнать и понять, как оные службы должны действовать и управляться.

У герцога есть один первый хлебодар и пятьдесят хлебодаров, которые подчиняются в военное и мирное время первому хлебодару, а управляют ими пять ротных, у каждого из которых девять хлебодаров в подчинении; и выезжают все эскадроном под знаменем первого хлебодара[270]. И назвал я первой службу хлебодаров, ибо, следуя правилу регистров и предписаний, изданных в Бургундском доме за минувшие сто с лишним лет, хлебодар должен быть назван первым в честь святых даров на алтаре, где хлеб — та священная вещь, в которую воплощается драгоценное тело Господа нашего Иисуса Христа.

Первый хлебодар занимается расходами хлебохранилища, которые учитываются при нем в счетах; он прислуживает в отсутствии гофмейстеров, если все они [находятся] в другом месте. В этом причина того, что некоторые говорят, что первый хлебодар имеет право быть повышен до первого гофмейстера или гофмейстера ранее прочих, но касательно оного права [скажу, что] он его вовсе не имеет; так может поступить государь с тем, кто ему угоден, не будучи несправедлив к первому хлебодару. Весьма вероятно, что первый хлебодар, который ежедневно подсчитывал расходы, уже прислуживал в отсутствии гофмейстеров, вел счеты в канцелярии и ознакомился с состоянием расходов дома государева на практике, должен понимать и осознавать, что гофмейстеру следует делать, лучше, чем те, которые расходы не вели. В этом случае [первый хлебодар] должен быть повышен в соответствии со здравым смыслом[271]. И, конечно, по указанным причинам оный хлебодар должен быть первым назначен и должен продвигаться вперед, за исключением тех случаев, о которых расскажу, когда повествование пойдет о приказах и переводах на другую должность, в свое время и в своем месте[272].

Продолжая повествование о службе хлебодаров, я расскажу, как хлебодар должен прислуживать особе государя. Когда государю угодно обедать и на стол накрыто, пристав идет за хлебодаром, прислуживающим в этот день, и ведет его в хлебохранилище. Там эконом хлебохранилища дает хлебодару салфетку и целует ее в знак почтения, а хлебодар кладет оную на левое плечо так, чтобы концы свешивались спереди и сзади. Затем эконом передает ему покрытую крышкой солонку, которую хлебодар обязан нести в руке, держа ее между ножкой и нижней частью, в отличие от кубка, который должно нести, держа за ножку.

Хлебодар следует за приставом с непокрытой головой, а за ним следует эконом, неся в руках серебряную ладью, что служит для милостыни. Внутри этой ладьи лежат серебряные ножи для мяса[273] и малая солонка, и другая ладья, а вместе с ними серебряный жезл и рог единорога, которыми проверяют мясо, подаваемое государю[274]. Пришед в залу и представ перед столом, эконом должен поставить ладью туда, куда укажет ему хлебодар, и встать у нижнего края стола. Хлебодар открывает солонку, берет из крышки соли и дает эконому, который пробует ее в его присутствии; и затем расставляет хлебодар солонку и ножи, малую солонку, малую ладью и сосуд для пробы, вешает салфетку на ладью.

Когда государю угодно умыться, хлебодар дает салфетку первому гофмейстеру, который в этот раз должен прислуживать. Гофмейстер должен передать салфетку первому камергеру, а первый камергер — по своему усмотрению более знатной особе, нежели он, если таковая имеется, и возвращает гофмейстеру оную салфетку. После того, как государь вытер руки, гофмейстер возвращает салфетку хлебодару, который ее складывает и кладет себе на плечо, и следует за гофмейстером на кухню.

При подаче блюд хлебодар снимает с них крышки, а гофмейстер пробует оные блюда; и, после того как это сделано, хлебодар вновь накрывает яства крышкой и передает их одно за другим дворянам из четырех служб, пришедшим подать мясо государю: и пажам, и прочим слугам государя, которые назначены, чтобы подавать мясо государю, и прислуживают с непокрытой головой. Когда мясо разложено, мастер, готовящий соусы, предоставляет хлебодару кислый виноградный сок[275], а хлебодар снимает пробу с каждого соуса и передает ее мастеру по соусам для проверки, и хлебодар должен подносить упомянутые соусы. В этом причина, почему он отдает пробу мастеру по соусам, а не гофмейстер, и он отдает только одну пробу, а гофмейстер — две, поскольку хлебодар один ответственен за то, что подает; и ни гофмейстер, ни повар за это не отвечают, а отдают мясо в распоряжение хлебодара и оруженосца, который его несет, поэтому гофмейстер дает две пробы с каждого яства.

Таким образом, когда мясо разложено, пристав встает перед гофмейстером, а за оным — хлебодар, затем несут яства, и [так] должно подаваться первое блюдо. Кухмистер следует за мясом, а пристав преклоняет колена перед государем, указывая место и дорогу, гофмейстер встает у края стола, где и должен оставаться, пока мясо не будет подано, и проба не будет снята, и должен он за всем присматривать. Хлебодар ставит мясо на стол и снимает пробу, и передает ее прочим по очереди; и встает хлебодар у края стола перед ладьей, и прислуживает герцогу при двух переменах блюд, а в каждой перемене двенадцать или тринадцать блюд, а ужин подается с одной переменой. Хлебодар должен взять один из ножей, переложить соль из большой солонки в малую, снять пробу и поставить соль перед государем. Хлебодар берет с буфета вафли, и, если на трапезе присутствуют гости, он может поставить вафли перед всеми теми, кои сидят за столом государя, но не перед прочими.

Затем эконом приносит из хлебохранилища свернутую короткую белую салфетку и целует ее, и хлебодар заворачивает ее в ту салфетку, которая [висит] у него на плече справа; вот потому-то хлебодар заправляет оба конца салфетки под пояс, чтобы лучше держать и хранить салфетку, которая ему будет передана. Получив салфетку, хлебодар отдает помощнику ножи, малую ладью и солонки. Что касаемо большой ладьи, раздатчик милостыни должен ее поднять, как было сказано выше; и когда скатерть снята, хлебодар достает свою салфетку и целует ее, а после разворачивает ее перед государем и держит ее за один конец, а стольник — за другой; и потому стольник ее держит за верхний конец, чтобы придерживаться порядка, которому следуют при трапезе государя. Когда государь оботрет руки, хлебодар должен забрать салфетку и отдать ее эконому вместе с первой. За неимением гофмейстера и [первого] хлебодара прислуживающий [вместо него] хлебодар должен заменить гофмейстера по благоволению [герцога] и должен снимать пробу на кухне в отсутствие оных.

Первый хлебодар должен прислуживать лично при четырех главных празднествах, а в прочие дни назначает в канцелярии того, кто будет прислуживать, и вычеркивать отсутствующих, заявляя о них в канцелярию. По поводу государевых дел, будь то в мирное или военное время, он отдает приказания ротным, а оные — тем, кто им подчиняется, и присматривает, чтобы сделано было и исполнено, что государь приказал.

Чтобы продолжить [повествование] о порядках в хлебохранилище, расскажу о тех, кто от этой службы зависит, и начну с прислужников-оруженосцев, которые подают хлеб. Поскольку это служба для знати, они называются прислужниками-оруженосцами, потому что это начало службы[276]. Обычно государь назначает их из своих пажей, и продвигаются они в статус экюйе при провиантской службе; и оттуда растут по службе зависимо от своих достоинств и своего происхождения.

У герцога есть восемь прислужников, работающих посменно; и должен прислужник заблаговременно пойти в хлебохранилище и потребовать хлеб, ножи и салфетки; помощник выдает ему хлеб, а хранитель столового белья — ножи и три салфетки. Прислужник должен взять из них одну, обернуть ей руку, в которой он несет хлеб, снять верхнюю корку с этого хлеба и дать на пробу эконому, и равно с ситным хлебом[277], который он должен нарезать ломтями и на пробу для государя. И когда прислужник срезал верхнюю корку, он должен взять одну из салфеток и положить на нее хлеб, а затем взять другую свернутую салфетку и положить ее на хлеб, и обернуть хлеб салфеткой так, чтобы он был весь покрыт, и завязать ее сверху узлом.

Прислужник-оруженосец должен нарезать ломтями ситный хлеб, сложить их в восемь стопок по четыре ломтя и завязать в третью салфетку; и должен почистить ножи, которыми надо будет резать в присутствии государя. Когда хлебодар несет солонку, прислужник должен идти за экономом хлебохранилища, иметь в левой руке ножи в ножнах и в той же руке нести ломти хлеба, а правой рукой должен нести хлеб для государя[278]. И когда хлебодар и эконом все поставили, должен прислужник положить хлеб и ломти на стол, а два больших ножа, поцеловав рукоятку, положить перед тем местом, где будет восседать государь, и следует положить их остриями к государю, покрыв оные отвернутой скатертью, а затем поместить маленький нож между двумя большими, рукояткой к государю.

Поскольку большие ножи будут взяты стольником, то и рукоятки к нему повернуты, а маленький нож повернут наоборот, чтобы государь им пользовался. Когда ножи и ломти уложены, прислужник-оруженосец должен положить хлеб на два ножа, а ломти остаются возле малой ладьи, а когда государь пришел и уселся и мясо принесено, должен прислужник развязать салфетку с оными ломтями и разложить их по порядку стопками перед ладьей, взять самый большой нож и нарезать одну из стопок для снятия пробы и дать [эти кусочки] хлебодару для снятия пробы с мяса. Он должен привязать ножны к козлам стола[279] справа от ладьи у края скатерти; и должен прислужник взять малую ладью с рогом единорога и отнести ее эконому к буфету, а эконом должен полить чистой водой рог и [налить ее] в малую ладью, и должен прислужник-оруженосец дать пробу эконому, вылив воду из малой ладьи в чашку, и принести ее на свое место и опробовать воду перед государем, выливая воду из ладьи себе на руку.

Прислужник-оруженосец должен держаться позади стольника, через него передаются яства от государя, а он передает оные яства помощникам мастера по соусам, кои должны быть готовы их принимать; и когда стольник отдает ножи, прислужник несет их в правой руке, а ножны в левой руке, как описано выше; и на сем заканчивается его служба.

Но надо теперь поведать, почему и по какой причине прислужник-оруженосец не отчитывается о салфетках, которые он принес, и также почему относится он скорее к службе хлебодаров и отдает ножи не стольнику, а в хлебохранилище (что касаемо салфеток, они отданы в руки стольнику и учитываются оным, как было описано выше). Что же до того, что прислужнику-оруженосцу больше работы в хлебохранилище, а также касаемо ножей, то это потому, что там ему выдают хлеб и салфетки, и не посмел бы он отдать в другое место ножи, ибо у стольника нет отдельного помещения и нет у него другой обязанности, кроме нарезки хлеба; посему должен прислужник держаться с хлебодарами и в службе хлебохранилища.

Продолжая [рассказ] про оную службу, [скажу, что] у герцога есть два пристава в зале, учтенных посменно; и должен пристав, когда надо готовиться к трапезе государя, пойти в хлебохранилище и взять длинную тонкую палку в четыре фута[280] длиной, и должен ему эконом выдать белую салфетку, которую он обертывает вокруг правой руки, а в ней держит палку. Оная салфетка нужна, так как, когда пристав идет за мясом для государя на кухню, он передает эту салфетку повару, а повар отдает ему ту, что у него была раньше, которую пристав должен носить на руке, как первую, пока не вернет ее хранителю столового белья.

Пристав должен взять в хлебохранилище шпалеру, дабы усадить государя, и подушку, на коей государю сидеть должно, и нести их под левой рукой, а палку в правой руке. Хранитель столового белья должен выдать скатерти эконому по доверию[281], и должен эконом идти за приставом, и должны уже быть установлены фурьерами скамья и буфет; и пристав расстилает шпалеру на скамье и кладет подушку прямо посередине, где должно сидеть государю; а после ухода государя он относит их в хлебохранилище и отчитывается.

Вот поэтому не занимаются шпалерами, то есть ковром и подушкой, хранители шпалер[282], хотя это их работа, и у них берутся оные ковер и подушка, и нужно их обновлять в этой службе, ибо оный ковер — это толстая шерстяная ткань, на коей раскладывают счета перед гофмейстерами. Это должны быть полосатые ткани из Гента[283], в которые одеваются законодатели города; и передается оная ткань приставу, когда следует ее обновить; а если нужно ее купить, должно учесть ее в канцелярии и оплатить через главу Денежной палаты; поэтому все это не имеет ничего общего с хранилищем шпалер, а относится к хлебохранилищу, чтобы быть доступнее для обслуги государя.

Пристав должен ходить по службам, чтобы ускорить обслуживание, и присутствуют [при этом] сержант от канцелярии и гофмейстеры, как было сказано выше.

Эконом должен покрыть стол двумя скатертями, и перед государем должен быть двойной слой; он предоставляет хлеб, горчицу, сыр, свежее масло и сливки как для государя, так и прочим, то есть службам.

Хранитель белья должен хранить [столовое] белье и предоставлять его для государя и для служб; раздатчик хлеба[284] во время больших собраний должен носить скатерть, завязанную на шее и полную хлеба, и должен класть ее на столы для общего доступа, и должен получать хлеб по счету от булочника для служб; но хлеб для государя должен получаться экономом хлебохранилища, и никем другим.

Изготовитель вафель выбирает лучшие из покупных вафель[285] и берет на кухне сахар, дрова и угли; он должен иметь серебряный футляр, чтобы туда положить вафли для государя, и каждый раз получает из рук повара по соусам серебряную посуду, чтобы прислуживать государю, в чем его ремесло и состоит; и [он] может поставить свой футляр на буфет кравчих, пока государь не будет обслужен; и должен прислуживать государю, как описано выше.

Прачка[286] стирает и чистит [столовое] белье, и посему она причислена к хлебохранилищу.

Итак, рассказали мы о порядке и службе хлебодаров и о хлебохранилище; теперь нужно рассказать о второй службе, коей являются кравчие, являясь второй службой по старому порядку, описание которого я нашел; и это потому, что кравчий подает вино, в которое воплощается драгоценная кровь и тело Господа нашего Иисуса Христа, таким образом, то, что мы рассказали выше о хлебе, является причиной того, что службы хлеба и вина имеют привилегии перед всеми прочими. Но одна вещь меня восхищает и заставляет задаваться вопросом о кравчих и их службе — то, что они имеют особое название, которое не происходит ни он вина, ни от виноградника, как название хлебодара или стольника, один из которых получил свое название от хлеба, а другой от своей работы, коя состоит в нарезке мяса на столе.

И поскольку не нашел я этого в описаниях, не могу ни понять, ни знать, а только догадываться; и нахожу тому не более двух причин. Во-первых, во Франции и других крупных сеньориях есть наследственные чашники, кои известны под этим названием[287]; и хотя название чашника связано с вином, не нахожу я вовсе, что он имеет какие-либо права или превосходство над кравчими и их службой, а имеет он их только над погребами, куда помещаются вина двора государя, но не провизия; и по оной причине найдено было другое слово, чтобы отличать того, кто отвечает за обслугу дома, от того, кто прислуживает государю; и это то, что я могу понять касаемо изменения названия. И во-вторых, поскольку государь трапезничает публично, и все его лицезрят, и должен он быть отражением всех добродетелей и честности, и поскольку вино несет в самом своем имени гораздо больше чревоугодия, нежели какое-либо мясо, было бы не очень прилично часто требовать вина для государя; и было назначено древними мудрецами другое название для оной службы. И могу назвать только эти две причины.

И здесь надлежит нам еще понять, почему и по какой причине было дано этой службе имя кравчих, а не иное. Я полагаю, что это веселое название «échanson», происходящее от глагола «chanter»[288], было дано по общему согласию, поскольку старинные сотрапезники при обильной трапезе и большом веселье оживлялись и радовались с помощью вина, а первая и главная радость проявляется в пении; посему название «échanson» происходит от «chanter»[289]. Другого сказать не могу; и, если кто-нибудь знает иную причину, пусть сообщит мне, к моему великому удовольствию.

У герцога есть первый кравчий, и у того в подчинении пятьдесят кравчих всегда в наличии, кои организованы в роты, управляемые командирами, и кои выезжают эскадроном под знаменем [специально назначенного] кравчего; и первый кравчий имеет власть над ними, подобную той, которая была описана для первого хлебодара. Первый кравчий ведет счет вину, которое подается в резиденции государя, и гипокрас учитывается службой кравчих. Таким образом учитывается в канцелярии расход в присутствии первого кравчего; он присматривает за делами винного погреба и службы кравчих, и за слугами, работающими там; он присматривает за погребом и за поставками. На эту службу тратится много в резиденции герцога, ибо года не проходит, чтобы герцог Бургундский не израсходовал в своем дворце более тысячи бочек вина[290], а иной год и еще тысячу, в зависимости от собраний и празднеств.

Первый кравчий служит лично на четырех главных праздниках; и когда гофмейстер составляет отчет после обеда государя, он должен сидеть между кравчим и хлебодаром; и сидеть должен кравчий ниже гофмейстера, по той причине, что на больших праздниках и в знаменательные дни после обеда государь требует вина и пряности, и должно кравчему подниматься; и поэтому сидит он ниже, чтобы сразу быть готовым.

Опишу эту церемонию: стольник должен сидеть перед поваром, прислуживающим государю, с салфеткой, с которой он прислуживал, на шее; и за этот стол никто другой не должен садиться. И я спрошу, почему там сидит повар, а не кухмистер, хотя тот главный на кухне. На то я отвечу, что есть две тому причины. Первая [заключается в том], что по королевскому уставу жалобы адресуют повару, а не кухмейстеру; и есть в крупных сеньориях наследные главные повара, что является службой большой важности. Другая причина [состоит] в том, что кухмистер, который отвечает за обслуживание, должен прислуживать первому гофмейстеру за оным столом. Я вынужден буду нарушить порядок служб, рассказывая о правах каждого из них; поговорим теперь о том, как кравчие выполняют свои дневные обязанности.

Когда стол накрыт и пришел хлебодар, и его ноша на столе, пристав идет за кравчим, прислуживающим в этот день, и ведет его в службу кравчих. Хранитель посуды подает [ему] покрытый кубок и кравчий берет его за ножку правой рукой, а левой держит чашу, набор для омовения для государя из тазиков, кувшинов, сосудов, при помощи эконома, который их моет и чистит, а затем передает этот комплект в руки эконома. Эконом передает кубок кравчему, и [тот] встает за приставом, несущим таз для омовения в левой руке. За кравчим следует эконом службы кравчих, что держит в правой руке два серебряных кувшина: в одном из них вино государя, а в другом — вода; и можно распознать государев кувшин по рогу единорога, висящему на цепочке на оном кувшине. Эконом должен нести в левой руке чашу и ничего более, а внутри оной должен лежать сосуд для воды. Чаша, кою несет эконом, служит для снятия пробы, и кравчий затем отдает ее ему. После чего эконом идет к помощнику, который должен нести кувшины и чаши для буфета государя.

Вот что касается обыденных дел, когда государь обедает или ужинает; и это называется обслуживать государя простым манером. Таким образом кравчий выходит в залу и ставит свой кубок на верхнем краю стола рядом с тарелкой государя, а чашу, которую принес, с другого края от яства и от кубка; и должен стоять, не удаляясь, дабы охранять то, что принес. Пристав идет к буфету и ставит на него тазики, а эконом ставит [туда] посуду и должен охранять буфет с одного края, а помощник — с другого. Ответственный за бочки должен впоследствии сходить за другим вином, если нужда возникнет; но, если речь идет о вине для государя, никому не следует за ним ходить и прикасаться к нему, кроме эконома и его помощника.

Расскажем теперь, как должен поступать кравчий и почему ставят его у верхнего конца стола выше хлебодара, хотя хлебодар первым приходит и первым упомянут. Причина в том, что от хлебодара поступают скатерти, чтобы накрыть стол, то есть нужно, чтобы стол был покрыт, прежде чем что-то на него будет поставлено; и для этого нужно обращаться в оную службу и к тем, кто от нее зависит. Во-вторых, делают это, чтобы выиграть время, чтобы все было готово, когда государь придет; ибо часто случается, что по причине важных дел государя он приходит не в обычные часы; и, если в этом случае принесли кубок, вино будет несвежим из-за того, что два часа стояло на буфете, и таким образом сокращают время обслуживания, чтобы ничего не могло испортиться. Причина того, что кравчий стоит у верхнего конца, — удобство обслуживания, поскольку с оной стороны нет ничего, кроме кубка и чаши.

Обычно знатные принцы и послы приходят к верхнему краю [стола] увидеть государя за трапезой, и кубок им в этом не мешает; а помешали бы им ладья, которая [очень] высока, малая ладья, солонка и ломти хлеба, которые ставятся с другой стороны. И поясню, что, когда обычно говорят о верхнем конце, говорят «одесную»[291], и это чаще всего справедливо; но, если рассматривать верхний конец со всех точек зрения, должно учитывать виды и перемещения по зале, и должен верхний конец быть расположен в самом красивом месте и рядом с окнами, будь то справа или слева.

Как только пришел государь и тарелка поставлена, как было сказано выше в описании службы хлебодаров, гофмейстер вызывает кравчего. Кравчий оставляет стол и идет к буфету, и находит покрытые тазики, которые подготовил эконом. Он их берет и дает пробу воды эконому, и преклоняет колена перед государем, и поднимает таз, который держит левой рукой, и наливает воды из другого таза на край первого, проверяет и снимает пробу; он льет воду для умывания из одного таза, а принимает воду в другой; и, не покрывая эти тазики, возвращает их эконому. Сделав это, кравчий становится рядом с кубком и смотрит на государя, и должен быть столь внимательным, чтобы государь мог потребовать вина одним лишь только знаком.

После оного знака [кравчий] берет в руку кубок и чашу, и должен нести кубок высоко, чтобы дыхание его не достигало, а пристав ему расчищает путь, и, видя его приближение, эконом наполняет сосуд для омовения чистой водой и споласкивает кубок в руке кравчего внутри и снаружи, берет чашу в левую руку, а кувшин с вином в правую, и наливает сначала в чашу, которую держит, а после в кубок; а потом берет сосуд с водой и наливает в чашу и разбавляет вино в кубке согласно тому, что он ведает о вкусах государя и его темпераменте. И касаемо герцога Карла: он всегда так приказывал разбавлять свое вино, что я полагаю, он был государем, пившим тем меньше вина, чем больше на него тратил.

Как только вино разбавлено, кравчий наливает вина из кубка в чашу, которую держит, и прикрывает кубок, и придерживает крышку[292] двумя пальцами той руки, в которой держит чашу, пока не прикроет кубок и не вернет эконому то, что он налил в чашу; и ставит внутрь свою чашу, и должен эконом снять пробу перед ним. Тогда несет кравчий кубок государю и открывает кубок, и наливает вина в свою чашу, прикрывает кубок и снимает пробу. И когда государь протягивает руку, кравчий передает ему непокрытый кубок и подставляет чашу под кубок, пока государь пьет, дабы сохранить опрятность государя и его одежды и для великолепия, которое государю подобает более, чем другим. Когда государь испил, он отдает кубок кравчему, который должен принять его с глубоким почтением, покрыть кубок и поставить его на стол, где он стоял ранее.

Когда хлебодар идет за вафлями, пристав подзывает кравчего, и тот приносит свой кубок и берет вина или гипокраса у эконома таким образом, как уже описано. И когда изготовитель вафель поставил вафли перед государем, кравчий, сняв пробу, ставит чашу на стол перед собой, а затем ставит перед государем кубок, снимает с него крышку, которую должен положить перед оной чашей, пока государь не насладится; [затем он] должен отнести покрытый кубок к буфету и вернуть эконому; а когда скатерть и стол убраны, взять тазики и принести для омовения герцогу во второй раз.

И должно снимать пробу и проводить церемонию вышеописанным образом, и кравчий должен стоять перед государем между стольником и хлебодаром, кои держат оба конца салфетки, как было описано выше, и должен кравчий поставить тазик, что он держит, на стол перед государем, а из другого поливать воду. А после [кравчий] уносит тазики, отдает их эконому и забирает кубок и чашу, а после [все] возвращаются в службу кравчих, как и пришли. Первый кравчий (или другой кравчий в его отсутствие) подносит кубок всем сословиям и любому собранию сословному или почетному. И хотя какой-либо принц или знатный сеньор имеет право подавать вазочку со сладостями, все же кубок должен подавать кравчий, дабы не нанести обиду дворянину, забирая у него кубок, который он подносит, и отдавая его в другие руки. И никто не имеет права [взять кубок], каким бы знатным он ни был, кроме сына государя, когда он хочет прислужить своему отцу[293].

Но также верно, что в покоях, куда вино приносят камердинеры и куда кравчего не вызывают, должен прислуживать самый знатный принц или первый камергер, ибо в покоях государя самый знатный пенсионарий или камергер должны прислуживать при надевании ночного колпака; и самая большая честь прислуживать государю в таких интимных вещах. У первого кравчего есть такое право: когда подают государю вино в серебряной посуде, то это совершает кравчий, если в оловянной — эконом, а если в деревянной или каменной — хранитель посуды.

Продолжая рассказ о службе кравчих, поговорим о тех, кто от нее зависит. У герцога есть два эконома, один из которых постоянный, который отчитывается о расходах за день, за ночь и в сетье, и все измеряет французской мерой[294]. Что касается поставки вин, которые имеют разную цену и поступают из разных областей, все переводится в количество мюидов[295], и контролер записывает их число в свой свиток. Вино выдается и поставляется в службы партиями по четыре мюида в зависимости от требования каждой; и о расходах сообщается клеркам, как было описано выше. Все остатки из бочек принадлежат ему [эконому. — К. С.][296]; а когда государь выезжает из дворца либо на охоту, либо по городам, эконом службы кравчих должен лично везти чашу и в оной хлеб; и они должны быть завернуты в салфетку, которой эконом должен быть опоясан. Также он должен везти притороченными к седлу кубок государя и две фляги, одну — с вином, а другую — с водой, и ехать за лошадьми государя. У государя [также] есть два помощника эконома, которые служат, когда эконом отсутствует.

У герцога есть два хранителя посуды, служащих по очереди, как было описано выше, из которых тот, кто прислуживает, охраняет помещения службы кравчих. В его руках находится вся золотая и серебряная посуда, на которой обычно подают государю и членам служб его дома, в том числе посуда для буфета; и он выдает ее на руки назначенным от служб; и оная посуда ему возвращается всякий раз после обеда или ужина. Если на празднестве много гостей или нужно больше посуды, хранитель посуды идет к хранителю драгоценностей, который выдает ему только то, что ему нужно, но не сверх того.

У герцога есть два хранителя бочек, кои должны поставлять воду эконому для питья государя и заботиться о бочонках, кои приносят в залу для общего пользования; а еще должны они записывать кварты вина, которые выдаются за день и потребляются, и те, которые выдаются без приказа, и увеличение расхода: на какие цели, кому и как, а также сколько, чтобы предоставить их эконому для отчета в канцелярию. В их подчинении есть два носильщика бочонков, кои переносят бочонки для общего пользования из службы кравчих в залу. А в винном погребе должно иметь одного носильщика, дабы никто не вошел туда, где хранится вино государя, не будучи знакомым [всем] или без разрешения.

В качестве третьей службы я расскажу о стольнике и о том, почему он должен быть упомянут третьим, перед шталмейстером, и о его правах. И потому стольник должен быть назван третьим, что он продолжает службу питания государя; и [он] должен быть назван прежде шталмейстера потому, что в бою вымпел с гербом государя[297] вручается в руки стольника. Он все время на своем посту, куда бы государь ни отправился, рядом с государем и позади его, с развернутым вымпелом в руке, дабы давать знать и показывать, где находится особа государя, и так действовать, пока война продолжается; должен стольник столоваться как гофмейстеры. Поскольку вымпел украшен гербом государя, как и знамя, должен он быть назван ранее шталмейстера и ранее двух вышеупомянутых [хлебодара и кравчего. — К. С.], если бы не причины, описанные выше.

Стольник имеет такие права и власть, что, если бы все камергеры оказались вне дворца герцога по какой-либо случайности, первый стольник должен был бы занять место первого камергера. И хочу обосновать это двумя причинами: первая в том, что камергер является при государе персоной приватной и хранящей тайны и надлежит ставить на его место лицо, которому можно полностью доверять. Необходимо государю иметь большее доверие к своему стольнику, нежели к прочим, ибо, если желает он быть в своих покоях без огласки, проще ему обойтись при трапезе без трех других служб, ибо стольник может прислуживать вместо кравчего и хлебодара, и в этот час не нужно для государя запрягать лошадей[298]; и, кроме того, прочие не умеют резать мясо и не знают вкусов государя, что должен знать и уметь стольник. Посему ясно, что государь по необходимости больше доверяет службе стольников, нежели другим.

А вторая причина, более истинная, состоит в том, что стольник несет вымпел и герб государя, который, как говорят, схож со знаменем в руках у камергера; и из этого я заключаю, что стольник должен исполнять обязанности камергера прежде всех прочих. Но почему же стольник несет вымпел прежде всех прочих, а не хлебодар, названный первым, или кравчий (ибо о конюшем скажу я после)? На сие отвечу я, что в давние времена было приказано разделить между службами обязанности и привилегии. Касаемо обязанностей, три других службы отчитываются в расходах, а стольник этого не делает[299]; что же до привилегий и почестей, то хлебодар прислуживает в отсутствие гофмейстера. Кравчий подает кубок публично с тем герцогом или графом, который подает вазу со сладостями, и сидит в почетной зале выше гофмейстера; шталмейстер несет штандарт государя и инсигнии[300], а стольнику подобает быть награжденным другими привилегиями. Разумеется, стольник должен быть первым назван, как сказано [выше], и должен идти при гербе и штандарте, поскольку вымпел развернут перед прочими экюйе, кем бы они ни были; он должен участвовать во всех выездах сеньоров, с вымпелом рядом со знаменем, но ниже оного и позади на половину корпуса лошади. И это то, что я знаю о привилегиях и правах стольника.

Итак, у герцога есть один первый стольник, у коего в подчинении пятьдесят стольников; а руководят ими в мирное и военное время пять командиров, кои подчиняются первому стольнику по образу и подобию служб вышеназванных. Первый стольник должен прислуживать во время четырех главных праздников года; он должен за свой счет следить за ножами; и по этой причине стольник, который прислуживает, получает все мясо и все яства, что забирают у государя; но новые ножи оплачивает казначей с одобрения стольника.

Теперь мне следует рассказать, как стольник прислуживает и каким образом. Когда все службы готовы, а столы накрыты, стольнику, который должен прислуживать, следует положить свой шаперон[301] или шляпу на буфет, в руки эконома, и должно эконому присматривать за оным, и должен он подать умыться стольнику, который вытирает руки о скатерть на буфете; и это не позволено никому, кроме стольника. Когда государь уселся, стольник встает перед ним, придвигает хлеб и ножи к себе, затем разворачивает хлеб, целует маленькую салфетку, в которую завернут хлеб, и передает его в руки государю, затем берет салфетку, в которую был хлеб завернут, разворачивает ее и вешает себе на шею, чтобы оба конца свисали спереди.

Причина сему в том, что стольнику должно все время видеть все вещи, которые касаются хлеба, мяса и ножей, коими должен он резать и прикасаться своими руками и устами. Затем он берет хлеб, перекладывает его в левую руку, которая покрыта салфеткой, и самым большим ножом разрезает на две части, и одну из них должен взять и отдать прислужнику для снятия пробы. [Он] берет рог единорога из малой ладьи и протыкает хлеб по краям, и режет его перед государем. И когда он служит государю, он кладет хлеб на стол между собой и хлебодаром, берет маленький нож и целует рукоятку, и только потом кладет его перед государем. Со всех яств и всего мяса, что есть на столе, ему должно снять крышку и поставить перед государем одно за другим, будь то жаркое или прочее.

Когда государь отведал одно, стольник подает ему другое в соответствии с аппетитом, и должен уметь подавать государю яства в правильном порядке, то есть супы раньше мяса, а яйца прежде рыбы. Поставив любое яство перед государем, он должен его открыть, проверить рогом единорога и снять пробу, прежде чем государь отведает. Если надо нарезать мясо, то [стольник] должен взять серебряный нож и поместить сверху четыре ломтя хлеба и поставить перед государем; и перед собой он должен положить четыре ломтя хлеба, а на оные еще один, пятый. [Причем] пятый ломоть должен быть из корки, дабы удерживать хлеб и нож; и должен стольник взять мясо своим ножом и положить перед государем.

Если он добрый сотрапезник, должен он вкусно есть и питаться при государе, и вправе он есть то, что остается в его руках при нарезке. Разумеется, если хорошо он ест, государь ему признателен, ибо этим выказывает он [стольник. — К. С.] аппетит и надежность [еды. — К. С.]. Он может подходить выпить к буфету, и не могут ему отказать в вине, которое пьет государь. Все мясо, что перед государем, остается ему для удовольствия, если государь трапезничает публично; ибо если государь трапезничает в покоях в узком кругу, в оном случае мясо достается тем, кто в покоях прислуживает, а стольнику достается только его доля. На четырех главных праздниках яство государя достается проповеднику; в день святого Элигия[302] — кузнецу, что подковывает лошадей государя; в день святого Георгия — оружейнику, что чистит упряжь[303]; и не знают они в этом отказа.

Стольник должен вытирать ножи той салфеткой, в которую завернут был нарезанный хлеб, и поддерживать их в чистоте для любого действия. Вареные и жареные куски [снеди] должно класть в ладью, дабы не воспользовались ими слуги при раздаче милостыни, а раздали их бедным, как положено, и стольник должен разрезать каждый кусок на две-три части. Когда же государю подали вафли, должен стольник собрать ножи и завернуть, закрыв лезвия, в ту салфетку, которой он их вытирал, и, держа острием вверх, вернуть прислужнику, который должен взять их со смирением в правую руку; а в левой руке должен держать ножны от оных ножей и отнести их в службу хлебодаров. [После] стольник берет салфетку, что лежит перед государем, и отдает ее эконому при хлебодарах. Когда со стола убрано, стольник должен подойти к государю и салфеткой, что у него на шее, убрать крошки хлеба или иные вещи, которые могут на столе находиться, а затем отдать свою салфетку эконому при хлебодарах или хранителю посуды, его ожидающим; и на сем заканчивает свою службу.

Итак, мы рассказали об обязанностях стольника, и теперь надо поведать нам о том, что от него зависит, и в первую очередь о кухне. У стольника нет никакой власти на кухне, кроме того, что может он там сказать о мясе, плохо приготовленном или плохо прожаренном, и должен он сказать об этом гофмейстеру, а гофмейстер предупреждает повара. Однако есть смысл дать описание и рассказать о кухмистерской службе после рассказа о стольнике. Касаемо оной службы, [то скажу, что] руководят и управляют ею два кухмистера, которые работают по очереди один за другим и держат в подчинении тех, кто там служит, и должны знать расход и как мясо расходуется.

Сырое мясо поставляется торговцами, и сделка заключается в канцелярии и возобновляется каждый год, вместе со сделкой с булочниками в марте, [заключающейся] также в канцелярии, [причем] сделки совершаются контролером и главами служб. Что касаемо рыбы, то ее закупают каждый день, и присутствовать при покупке должны контролер, кухмистер и клерк при Денежной палате для оплат. Все продукты, будь то мясо или рыба, должны быть принесены повару, который выбирает те, что покажутся ему достойными трапезы государя, делит их и отдает в руки тех, кто служит на кухне; а излишек отдается помощникам на кухне, для оного приставленным, которые на другой кухне готовят мясо для тех, кому мясо и еда положены при дворце государя[304]. Кухмистер имеет право на крупный скот, что готовят для государя, ибо ему достается шкура, а повару — жир. Когда подают государю, он [кухмистер. — К. С.] идет следом за мясом, как я описал выше, и должен каждодневно нести факел, который ему выдают во фрухтмейстерской. Когда государь ужинает, кухмистер должен держать горящий факел в руке, чтобы освещать дальнюю [от государя. — К. С.] часть мяса, а пристав при зале тоже должен иметь факел, чтобы освещать ближнюю часть.

У герцога есть три повара для приготовления трапез, каждый из коих служит по 4 месяца [в году], и должен повар на кухне командовать, приказывать и требовать подчинения. Он должен иметь кресло между буфетом и очагом, чтобы присесть и отдохнуть, когда работа сделана; и следует поставить это кресло в таком месте, дабы мог он видеть и знать, что делается на его кухне. В руке он должен иметь большой деревянный черпак, который служит двум целям: во-первых, дабы пробовать суп и помешивать его, а во-вторых, дабы выгонять детей из кухни, чтобы занимались своим делом, и стукнуть их, если есть надобность. Повар хранит запас специй и составляет в этом отчет по совести и благоразумно, и выдаются ему оные специи, как то сахар и иные вещи, контролером, имеющим дубликат[305].

Когда же предупредят его [повара. — К. С.], что государь желает трапезничать, он должен приказать накрыть буфет мастеру по соусам, который приносит скатерть и посуду; и должен повар надеть приличное одеяние и иметь салфетку, свисающую с правого плеча, и получать мясо от тех, кому его отдал в руки, и давать им снять пробу. Затем он покрывает блюда и снимает пробу, которую ему дает гофмейстер, как ранее было сказано. Повар может подать какое-либо яство напрямую государю и сам снять пробу, а после этого пойти выпить к буфету; и должны ему, как и стольнику, дать вина, которое подают государю, но такое случается нечасто, [так как] он может это делать, когда приготовил новое блюдо, например трюфели или свежую сельдь первый раз в году. Он должен обычно держать факел, подобно кухмистеру, как для того, чтобы осмотреть жаркое, так и для того, чтобы посветить у буфета для подачи мяса.

И задам здесь один вопрос касаемо повара, а именно: как должен назначаться повар и кто присваивает этот статус, а также кто должен заменить повара в его отсутствие. И отвечу на сие, что, когда нужен повар во дворце государя, гофмейстеры должны призвать кухмистеров и всех, кто служит при кухне, одного за другим. После принятия клятвы от каждого следует официальным решением назначить повара, ибо это не обычная служба, а ремесло тонкое и торжественное, которое обеспечивает надежность и является благом, необходимым государю, а значит, нельзя без него обойтись. В этом причина того, что государь по докладу гофмейстеров и по результатам избрания делает подарок повару.

Касаемо того, кто прислуживать будет в его отсутствие, когда повара не во дворце или больны, то первым на кухне после повара будет слуга при вертеле и, по всей видимости, по этой же причине он должен будет прислуживать прежде всех иных, а также ответственный за овощи, который лучше знает вкусы государя и соусы, которые повар заказывает согласно аппетиту [герцога]. Но отвечу я, что ни один, ни другой не имеют прав, но должны быть избраны, как и повар; и назначить их могут гофмейстеры, не спрашивая согласия у государя.

На кухне у герцога есть двадцать пять человек, каждый из которых служит по своему ремеслу и в своей должности, и несколько поварят, которым не платят[306] и которые взяты туда для обучения. Слуга при вертеле ведет счет по жаркому вместе со своим помощником. Повар первых блюд со своим помощником подает отчет о крупах, а выдает он все крупы, такие как бобы, горох, зерно, и молоко, чтобы делать пшеничную похлебку[307], петрушку, а также соль, которая используется на кухне. [Закупка] совершается на торгах в канцелярии один раз в год, как с другими торговцами. Каждый день он [повар первых блюд. — К. С.] дает отчет по кухне: по какой цене и какую сумму следует платить в день. А если к оным крупам нужны специи, их выдает повар. Обычные поварята ощипывают [птицу. — К. С.] и чистят рыбу и отдают тем, кто должен это готовить.

Ответственные за огонь кипятят воду в котле и сообщают об этом. Привратники охраняют дверь и, когда двор выезжает за пределы города, должны нести охрану повозок, в которых везут кухонную утварь, такую как котлы, сковороды, решетки, вертела и иные вещи. Костровые должны поставлять дрова и уголь для кухни по цене, определенной путем торга, который происходит в фурьерской службе, и дрова учитываются сотнями[308], а уголь корзинами в расходы кухни. Поскольку костровой связан с фурьерской службой, он должен устраивать и размещать кухмистера на постой. Хранители припасов должны хранить все сырые продукты, которые покупаются, в рассоле или иначе[309]; привратники должны чистить всю посуду и кухонную одежду, они должны приносить всю воду, которую используют на кухне. Посыльные при кухне и поварята, работающие бесплатно, которых кормят при кухне, должны переворачивать жаркое и делать все мелкие дела, которые относятся к кухне.

Продолжая рассказ о кухне, вернемся к мастерам по соусам. Есть у герцога два мастера, учитываемых повременно. Мастер должен хранить всю серебряную посуду, которую подают государю, и отчитываться за нее при кухне, а также всю посуду, серебряную или иную, кою дают [представителям] служб для оных целей[310]. Когда государь желает трапезничать, мастер по соусам обязан накрыть буфет белой скатертью перед поваром, а потом поставить посуду государя — блюда и миски — стопками перед поваром. Он должен ее поставить на нижнем конце оного буфета, оставив место для мяса, а на другом конце мастер должен поставить между двумя покрытыми мисками пробы, охлажденные и готовые [к употреблению], с коих гофмейстер снимает пробу вместе с поваром, и должны они быть на ситном хлебе.

Мастер по соусам поставляет соусы из зелени и заботится о стирке скатертей для буфета и салфеток для чистки посуды; и совершается это путем сделки, которая учитывается ежедневно в расходах кухни. Также [он должен поставлять] кислый виноградный сок и винный уксус, и поступает оная провизия в руки мастера по соусам, о чем контролер имеет дубликат, и распределяется на кухне, измеряемая в лотах. И в службе приготовления соусов оным мастерам подчиняются помощники и слуги при котле. Помощники готовят соусы, а слуги при котле чистят посуду и моют ее. Когда же мясо для государя готово к подаче, мастер по соусам должен передать соусы в закрытых сосудах хлебодару, и хлебодар дать ему снять пробу, как выше было описано.

Мастер по соусам должен быть в зале, где государь вкушает пищу, и принимать от прислужника-оруженосца всю посуду, чтобы знать, что с ней делается, ибо в случае недостачи ответственность ляжет на него. Что касается посуды для мяса для придворных, он выдает ее назначенным от служб, как делает хранитель посуды с посудой для буфета, и каждый раз возвращается она мастеру по соусам. Мастер должен выдавать соль, которая распределяется по службам, и в каждой службе должно иметь хлеб, на который кладут соль, чтобы сделать солонку.

И хотя дела фрухтмейстерской никоим образом не касаются дел кухни, я все-таки продолжу рассказ об оной службе, ибо она относится к еде государя. У герцога есть два фрухтмейстера, учитываемых повременно, и такова власть фрухтмейстера, что он приносит плоды государю и снимает пробу. Он выдает всякие виды плодов, такие как груши, яблоки, вишни и виноград, которым каждодневно ведется учет им и его службой в зависимости от того, что было потрачено за день, иногда больше, иногда меньше. Он выдает чернослив, каперсы, инжир, финики, виноград, грецкие орехи и фундук; и покупается это заранее и расходуется по счету. Также он выдает воск, который расходуется во дворце государя как на факелы и светильники, так и на организацию похорон государя. Воск покупается заранее тысячами и сотнями [фунтов][311], а расходуется унциями и фунтами в этой службе.

В конце месяца фрухтмейстеру учитывают палки и фитили для факелов и светильников, кои он израсходовал в этом месяце, согласно цифре его расходов. Он хранит серебряные подсвечники для светильников и должен ставить оные на стол государя и на буфет. Он хранит серебряную посуду, чтобы подавать плоды, и должна оная посуда иметь отверстия в трех местах, чтобы удобнее помыть плоды. При бургундском дворе светильники, кои зажигают рядом с государем, называют «мастерскими», и означает это, что фрухтмейстер быть должен ремесленником и сам должен делать факелы и светильники.

Почему же отдается ремесло, связанное с воском, в руки фрухтмейстера, название коего связано с плодами, а не с воском, на который, однако, идут самые большие расходы? Поскольку воск извлекается пчелой из цветов, которые превращаются в плоды, поэтому и назначено было так. Когда государь желает присутствовать в церкви на Праздник Тела Христова[312] или на Страстную пятницу[313], фрухтмейстер приносит факел государя и целует его, и передает первому камергеру, и вручает другие факелы принцам, графам и баронам, рыцарям и сеньорам, три или четыре дюжины. В день Сретения[314], дабы идти на процессию, фрухтмейстер также дает государю свечу, украшенную гербом и девизом оного, а также всем принцам и принцессам; и никому не даются свечи с гербом, кроме принцев и принцесс и особам, близким государю по крови, как было сказано; а всем прочим даются свечи согласно их сословию до последнего лакея, учтенного в свитках; и считаются [свечи] не сотнями или четвертями сотни, а тысячами. Все следуют за герцогом в процессии, с зажженной свечой, по сословиям и по порядку, что представляет собой великолепное зрелище.

Фрухтмейстер выдает факелы и светильники, фитили, восковые формочки и сальные свечи всем службам и согласно тому, что приказано ему. Во фрухтмейстерской есть два эконома, которые выдают оные вещи, и шесть факельщиков, которые должны держать факелы в любое время, будь то в зале или в покоях [герцога]; только в случаях, когда держат совет, факелы в помещении оного совета держат секретари. Когда же государь выезжает из своего дворца и положено иметь гораздо больше факелов, несколько дюжин, чтобы светить государю, фрухтмейстер может нанять людей за счет государя, дабы нести оные факелы, и ему это учитывается в свитках по его службе. Фрухтмейстер поставляет факелы и воск в часовню, и большие факелы отмечаются контролером; [затем] остатки больших факелов приносятся в канцелярию, где отметка снимается. Фрухтмейстер ведет счет в фунтах и унциях и считает 14 унций в фунте. Что же касается сальной свечи, то ее поставляет эконом фрухтмейстерской службы и имеет [на это] деньги, и знает, сколько фунтов должен получить, и учитывается [это] в свитках в оной службе. Что же касаемо торговцев — как булочников, так и мясников, то они должны поставлять хлеб в службу хлебодаров, а мясо и паштеты на кухню. По этой причине некоторые едоки учитываются в свитках по три су в день на каждого; и учитываются в конце месяца булочники в службе хлебодаров, а мясники на кухне[315].

Item, на малые факелы, которыми кухмистер и прочие повара освещают мясо, ставятся отметки на кухне, а новые [факелы они] получают, когда отдают отмеченные остатки.

Итак, я рассказал об обслуживании трапез государя, теперь нужно перейти к четвертой службе, коей является шталмейстерская. Оная служба берет название от работы прочих, ибо прочие мастера получают название и должность тем образом, что я описал выше. Поэтому название шталмейстерской происходит от слова «мастер» из-за того, что оный руководит службой, и нет другой службы в доме, где можно назвать кого-то мастером без пояснения, кроме мастера из конюшни, и когда говорят: «Я видел мастера», это означает шталмейстера. Не в упрек тем, кто говорит: «Я виделся или говорил с господином мастером из конюшни», [замечу, что] говорить так неправильно, поскольку, согласно прежнему обычаю Бургундского дома, говорить должно просто мастер, а во Франции говорят главный мастер, и не иначе[316]. Но считаю я, что мы переняли эту манеру говорить от других домов соседей-государей. И нельзя перехвалить имя и службу [шталмейстеров], ибо они того стоят и имеют большое величие.

У герцога есть один шталмейстер, у коего в подчинении пятьдесят шталмейстеров, и он обладает властью над ними, а они делятся на роты[317] и эскадроны, как было описано в трех вышеуказанных службах. Через него и при его одобрении составляются счета за все расходы на лошадей, на набивочные материалы, на врачевание и на прочие вещи, необходимые для общих расходов, и оплачиваются ежедневно по свиткам его службы, что обязан делать глава Денежной палаты. Что касается пышного убранства лошадей и пажей, росписи знамен и штандартов, упряжи, а также лат [для лошадей[318]], то эти вещи оплачиваются по одобрению [шталмейстера[319]] лично казначеем.

Шталмейстер должен иметь три качества, кои нелегко встретить вместе. Он должен быть силен телом, мудр и справедлив, доблестен и храбр[320]. Во-первых, скажу, почему он должен быть доблестным, ибо смелость, что является основной чертой доблести, еще и основная из четырех главных добродетелей. Он должен быть доблестным и храбрым, поскольку в войске он заведует государевым штандартом, являющимся тем знаком отличия, что всегда на виду, за коим всякий следует, на который всякий равняется и к коему всякий присоединяется. И следует, чтобы тот, кто его держит и несет, был храбрым, чтобы взять его, и доблестным, чтобы его держать; и такой должна быть его слава, чтобы всякому внушать смелость отважно сражаться и стыд поступать по-иному. Он должен быть силен телом, поскольку он лично несет в бою штандарт государя, который нести тяжело, ибо штандарт государя большой по размеру и поднят выше других.

Все другие знаки отличия должны сворачиваться и опускаться там, где находится штандарт государя. Однако при развертывании знамени государя с его гербом знамена подданных его не сворачиваются, а разворачиваются. Причиной оному то, что знаки отличия должны отдать честь штандарту, как делают малые суда в море перед караккой[321] или большим кораблем. А другому знаку отличия, коим является знамя, должно отдавать честь и служить; посему каждый сеньор, имеющий на это право, развертывает знамя со своим гербом, дабы показать, что он лично на службе, что держит слово и верен [оному. — К. С.], поскольку хочет жить и умереть вместе со своим государем, как и должно поступать.

Штандарт должен быть расписан цветами, девизом[322] или словами государя, чтобы распознавали его, а также иметь острие на верхнем конце древка; ибо при необходимости шталмейстер может опустить штандарт, если знамя к этому времени свернуто. Также должно иметь острие на древке с вымпелом, поскольку стольнику приказано находиться в битве так близко к государю, что при необходимости должен его оборонять и превратить вымпел в копье. И не ведаю я случаев, ни из писаний, ни из других источников, когда вымпел развертывался бы без знамени либо знамя без вымпела; но видел и знавал я великие события, происходившие только под штандартом государя и без развернутых знамени и вымпела.

Что касается третьего качества, то конюший должен быть умелым, ибо связан он со всеми торжествами и убранством, кои делают для государя, дабы государя вооружить и украсить: будь то для войны, турнира или состязания на копьях; и для этого ему должно быть мудрым и умелым, как я и сказал. Шталмейстер должен иметь на войне ближайшие к государю покои, а в мирное время — самые дальние по той причине, что на войне в любой час должен он быть готов подать оружие государю. И каждый раз, когда государь верхом едет в доспехах и с развернутым штандартом, [конюший] должен столоваться как постельничий; его штандарт с гербом должно нести первым из всех экюйе, кроме случая, когда развернут вымпел, как выше я сказал; ибо каждый эскадрон должен сопровождать свой знак отличия.

И спрошу я: если бы ехал государь верхом во главе отрядов и у отрядов были бы только стяги[323], а штандарта не было бы, на каковой из четырех стягов должно было бы равняться экюйе, если бы поднялась тревога? И отвечу, что на шталмейстера, по двум причинам: во-первых, поскольку привычно, чтобы все ведомы были штандартом и им самим, нежели другими; а вторая причина здесь в том, что ему привычнее нести знак отличия, чем кому-либо; и я считаю справедливым передать власть в этом деле шталмейстеру.

[Примечание Оливье ла Марша] Nota, что есть флажок на штандарте, как вымпел на знамени, кои никогда на войне не сворачиваются; ибо именно ими лучники ведомы и на них равняются; и руководит этим капитан лучников государя.

Шталмейстер имеет власть над людьми из своей конюшни и может потребовать отослать их в канцелярию по всем поводам, кои затрагивают разные стороны. И поскольку два человека с конюшни могут быть заняты несколько дней и не могут быть со своими лошадьми, посему может произойти, что из-за болезни случится ущерб, или какие-то лошади падут, вот посему отсылают их [людей. — К. С.] к шталмейстеру. Но если какой-либо человек из конюшни отсутствовал по другой причине, которая не связана с конюшней, ему придется отвечать, но он не будет отослан [к шталмейстеру][324]. Если же он отсутствовал на службе, поскольку был в тюрьме за какое-то дело, его отдадут шталмейстеру, ответственному за подобные дела, если он того пожелает и если дело не направлено против государя.

Шталмейстер должен нести парадный меч перед государем при всяком парадном выходе, будь то пешим ходом или верхом. [Шталмейстер] должен держать его в кулаке правой руки между гардой и навершием рукояти и должен нести оный меч на плече острием вверх, [причем] шталмейстер должен быть единственным человеком с мечом, находящимся впереди государя. В подчинении у шталмейстера находятся трубачи, менестрели и все музыканты, посыльные и конные гонцы, имеющие герб государя. Государь платит им жалованье, а шталмейстер [дает] ящик с гербом [герцога для перевозки писем].

Шталмейстер хранит гербовую котту и штандарт, но художники, кои делают их, являются камердинерами и занимаются только своим ремеслом. Оружейники также являются камердинерами и ответственны только перед шталмейстером и ни перед кем иным; пажи и пешие слуги подчиняются ему, и все прочие слуги при конюшне. Когда государь участвует в конной схватке или турнире, шталмейстер имеет право получить убранство государя и его лошади, в коих тот сражался каждый раз, какими бы богатыми они ни были, исключая чистое золото и драгоценные камни; ибо это возвращается в пользу государя.

Шталмейстеры должны надевать стремя на ногу государя и помогать ему садиться верхом, и слезать, и держать повод его коня; пеший же слуга должен придерживать стремя, если нет подставки для посадки на лошадь. И должны они заботиться, чтобы лошадь была готова к тому часу, что он [герцог. — К. С.] потребует. Шталмейстеры должны быть хорошими наездниками, и два или три раза в месяц, в зависимости от погоды, если [обер-]шталмейстер прикажет, они должны ехать в поля и выезжать лошадей государя.

Итак, пора нам рассказать о числе тех, кто служит в конюшне, и о том, кем они являются.

У герцога есть, во-первых, двенадцать пажей, детей из благородных домов, кои находятся в подчинении и под руководством шталмейстера, как было сказано. Они должны выезжать верхом после государя, как им приказано конюхом; и ничего оные пажи не должны делать при лошадях, кроме как взнуздать своих лошадей и отвести их на водопой за конюхом, и по приказу выезжать верхом за государем, как было сказано; и должны [они] идти за мясом для государя, как я описал выше. Шталмейстер пользуется этим для их обучения. У них есть лакеи за счет государя, которые заботятся о них и чистят [их одежду]. Оные лакеи должны находиться вне кухни, чтобы охранять лошадей государя, когда пажи идут за мясом для государя[325]. Самый высокий и крупный из пажей должен нести штандарт за государем[326]; а государь, когда они взрослеют, назначает их кутилье[327] и своими слугами при оружии, чтобы перевозить послания и ездить туда, куда он их отправит.

У герцога есть конюх, главный на конюшне, и должны все прочие ему подчиняться в том, что касается ухода за лошадьми. Он выезжает верхом следом за пажами и должен он, и никто другой, нести мантию государя. Он хранит все седла для лошадей, ставит лошадей и пажей по порядку после государя, и должны ему подчиняться, как было сказано.

У герцога есть четверо пеших слуг, кои должны подводить лошадь государя к подставке для посадки верхом и идти за лошадью в конюшню, и приводить ее под уздцы, а не садиться на нее верхом и следить за тем, чтобы никто не подходил к оной лошади. Как только конюх передал им в руки лошадь государя, никто не должен дотрагиваться ни до седла, ни до упряжи, кроме шталмейстера; и должен каждый из оных слуг иметь белый жезл в руке не из металла и незаостренный и оным оттеснять народ, дабы не приближались к государю. Ибо не подобает, дабы бедный народ, который с любовью следует за государем и пытается подойти ближе, чтобы его увидеть, оттеснялся колющим или режущим оружием, но должно отстранять его оным жезлом, что не заострен.

Пажи, конюхи и пешие слуги должны быть одеты одинаково; пешие слуги или конюхи подают милостыню до выезда из города всем бедным, коих государь встретит; и тот, кто подал милостыню, отчитывается по совести о том, что он подал. Пешие слуги должны присутствовать при выезде и въезде [государя] в любой город и идти вокруг его лошади, как сказано было. Есть в оной конюшне тридцать человек для этого дела, и каждый служит согласно своему положению.

Слуги при верховых лошадях чистят лошадей и попоны, дают лошадям овса, кладут подстилку в стойло, убирают навоз за лошадьми и содержат конюшню в порядке. Кузнецы подковывают и врачуют лошадей; поставщики сена поставляют сено, овес и солому; конные гонцы занимаются расходами и заказами, а помощники оных гонцов являются фурьерами при шталмейстерской и занимаются жильем. Слуги при вьючных лошадях, коих несколько, заботятся об оных и ведут их в поводу с грузом. Кроме этого, конные гонцы являются посыльными, и их обычно всего 12; и у оных двенадцати есть слуга за счет государя, и оные двенадцать имеют в конюшне только четырех лошадей, кои ежедневно предоставляются слугам конных гонцов и кои выделяются им [слугам. — К. С.], где бы они ни были. Ибо, согласно их обязанностям и поручениям, иногда все они там находятся, иногда никого из них нет, а изредка то двое, то никого. Казначей платит им за их поездки, когда они за пределами замка, и посему приказано, чтобы получали они четыре ливра в день и не более.

Слуги при повозках оплачивают расходы на своих лошадей и повозки, и учитывается все под руководством конного гонца, который осуществляет расходы через свитки и по службе конюшни; и должны подчиняться шталмейстеру все, кто носит щиток государя или знак отличия, украшенный гербом, кроме гербовой службы.

И поскольку мы упомянули о гербовой службе, расскажу об оной. У герцога во дворце есть шесть гербовых королей, восемь герольдов и четыре младших герольда. Их гербовые котты предоставляются им и обновляются в шталмейстерской, но они не подчиняются шталмейстеру и ответственны только перед герцогом и старшим камергером. Они учтены в свитках, если не находятся в поездках, кои оплачиваются казначеем. Служащие в гербовой службе назначаются и получают имя во дворце герцога по большим датам и главным праздникам.

Дабы назначить кого-либо младшим герольдом, должно представить двух герольдов, кои должны свидетельствовать, что он порядочный человек, что умеет отличать хорошее от плохого и известен добродетельностью и правдивостью, чтобы вступить в гербовую службу, и кои должны были прежде быть назначены [таким же образом]. Государь дает ему такое имя, какое ему нравится, и, называя его, окропляет его вином, которое герольды ему принесли в чаше, а потом дает чашу младшему герольду, [который] выкупает ее обычно за одну марку серебра; после чего герольды надевают ему гербовую котту на предплечья, а не иначе[328]; и он должен носить ее так, пока он будет младшим герольдом, в отличие от гербовых королей и герольдов.

Если младший герольд хорошо держится и оказывается человеком порядочным и добродетельным, он дойдет до благородной должности герольда; и при его назначении должны присутствовать два гербовых короля и четыре герольда, кои должны удостоверить его примерное поведение и то, что он был младшим герольдом в течение семи лет и то, что он достоин стать герольдом. Здесь он должен быть переименован еще раз, и государь меняет ему имя, а герольды поворачивают котту на его теле в должное положение.

Чтобы назначить герольда гербовым королем, следует, чтобы присутствовали все гербовые короли, герольды и младшие герольды, коих можно найти [во дворце], и чтобы они свидетельствовали перед государем о добродетелях герольда, что он заслужил высокую должность гербового короля, которая настолько велика, высокопоставлена и благородна, что выше ее нет в гербовой службе. На герольде должна быть надета гербовая котта, а государь возлагает ему на голову корону, которая должна быть [изготовлена] из позолоченного серебра, а не из золота, а из камней на ней должны быть только сапфиры, указывая, что гербовый король не должен обращать внимание на какие-либо богатства, кроме небесных, кои сапфир олицетворяет и из коих должен черпать он добродетель и истину. Корона должна быть в четырех местах украшена крестом, а не цветком; и должно быть ему [гербовому королю] дано имя провинции, подчиненной государю, откуда и произошло в прежние времена название гербового короля.

Что же касаемо гербового короля в Германии, назначается он маркграфом Священной Империи[329], а создается должность Императором, который не должен ни в чем оному отказывать; и является он одним из самых главных гербовых королей в христианском мире. Во времена благородных турниров они сражались друг против друга — гербовые короли германские и галльские. И были два гербовых короля назначены, чтобы поддерживать эти две стороны и ставить по порядку гербы благородных господ, сохраняя за каждым его статус и звание: то есть германский гербовый король отвечал за все дворянство Германии, а галльский — за все дворянство Галлии; и, конечно, это весьма достойно памяти. Но пройду я мимо, ради краткости и дабы продолжить повествование мое. А кто возымеет желание узнать об этом, пусть ищет трактат, созданный Антуаном де Ла Салем, и найдет там сведения, достойные памяти[330].

Касаемо же назначения гербового короля Золотого Руна, оное должно происходить путем выбора рыцарями ордена. Это первое и главное лицо во дворце герцога Бургундского и ответственное за праздник Руна[331]; не должно никому иному из гербовой службы вести церемонию, кроме него, и помогать ему должен только Огниво[332], младший герольд, и никто иной. Все они при всех крупных событиях сопровождают государя в геральдических коттах; они имеют большие права и большие дары. Гербовая служба должна прославлять дворян, а дворянство должно их кормить, поддерживать и содержать. Люди при гербовой службе носят герб государя с правой стороны, согласно нашему обычаю; но в гербовой службе Англии носят они свои гербы слева.

Некогда я спросил у их гербового короля, почему они имеют такой обычай в Англии. На что он ответил мне, что ему кажется, что их причины более значимы, чем другие, и что, если какой-либо молодой дворянин, никогда не носивший оружия, захочет знать, с какой стороны ему следует держать щит, он увидит по гербам герольдов, с коей стороны они их носят. А по эту сторону[333] герольды носят их справа, поскольку правая сторона самая благородная, дабы отдать честь гербу и его описанию, и таким образом у каждого есть обоснованное мнение. И причина, по коей государь [им] дарует серебряную чашу при посвящении, состоит в том, чтобы они могли заказать себе герб. Но умолчу о других церемониях гербовой службы, дабы продолжить мое повествование.

У герцога Бургундского есть двенадцать военных трубачей, лучших, коих сумел он отыскать, и управляет оными трубачами один из них, который и есть их командир. По утрам, когда государь должен выезжать, все они вместе играют зарю под окнами государя, дабы его разбудить в назначенный час. Затем четверо из них идут трубить, чтобы седлали коней, на четыре стороны города или войска, и по возвращении каждого в резиденцию государя должны протрубить один раз и собраться вместе, а потом позавтракать за счет государя.

Командиру трубачей должно быть готовым, что ему сообщат, когда будет дан сигнал «по коням» и когда государь приказывает это, трубачи разделяются и подают сигнал. Они должны быть вооружены и [должным образом] одеты, и каждый подчиняется своему командиру и [встает под] свой стяг, и возвращаются трубачи к государю, как ранее сказано. Вскоре после [этого] трубачи трубят в третий раз, и все отряды съезжаются под стягами и по эскадронам в сопровождении своих людей к резиденции государя. Когда все приехали, трубачи трубят, и в этот момент государь садится на коня; и должно трубачам трубить при всех въездах и выездах, как в городах, так и в лагерях, где все размещены.

Шталмейстер выдает им флажки на трубы; они имеют право на щедро выплачиваемое вознаграждение, из коего половину забирает геральдическая служба, а вторую половину — трубачи, менестрели и музыканты. У герцога есть шесть музыкантов с «высокими» инструментами[334], коими руководит один из них, и носят они герб государя, и их учитывают в счетах, как и трубачей. У герцога есть четверо музыкантов с «низкими» инструментами[335], кои учитываются так же и носят герб герцога. Но должно мне продолжить рассказ о службах, не по положению, но по порядку. И несмотря на то, что те, о ком расскажу после, благороднее, хочу продолжить [повествование] о шталмейстерской и о том, что от нее зависит.

У герцога есть шестьдесят два лейб-лучника, что управляются двумя рыцарями, кои именуются капитанами лучников и учитываются в обычных свитках. Оные капитаны могут направлять и наказывать [своих подчиненных] и должны заявлять о провинившихся в канцелярию двора и гофмейстерам, чтобы вычеркнуть оных [из свитков] при необходимости, и им нельзя отказать, когда они того требуют. Они получают ежегодно или время от времени теплую куртку, богато украшенную и расшитую. Они по очереди охраняют государя; они должны его сопровождать, куда бы он ни отправился, либо пешими, либо верхом. Если они пешие, то должны располагаться вокруг его коня с вульжем[336] или булавой на плече, если же они верхом, то должны держаться за своими инсигниями, а инсигнии их должны быть впереди инсигний шталмейстеров, и следовать за лучниками охраны, как опишу я ниже.

У герцога есть 126 людей охраны для безопасности его персоны, все знатного происхождения, и именуются они стражниками. И на каждого рыцаря приходится один конный лучник, коих лучников имеется сто двадцать шесть. А командуют оными рыцарями и лучниками капитан, именуемый капитаном стражи[337], и четыре командира эскадрона, у каждого из коих в подчинении тридцать рыцарей и тридцать лучников в эскадроне; и каждым эскадроном командуют четыре командира отделения, у коих в подчинении по шесть рыцарей и лучников.

Таким образом, в каждом отделении имеется семь рыцарей, коих двадцать восемь в четырех отделениях, и у каждого командира эскадрона имеется два лейтенанта, один для командования рыцарями в отсутствие командира, другой для командования лучниками. Таким образом, в каждом эскадроне по тридцать рыцарей и лучников. Капитан стражи имеет в своем отделении, кроме и сверх указанного числа, несколько рыцарей, которые числятся среди стражников. И поскольку это не обычная вещь, а существующая по желанию [командира], и число [воинов] иногда больше, а иногда меньше, не стану я на этом останавливаться, а расскажу только об обычных вещах.

У капитана обычно есть восемь лучников и два кутилье, два трубача и капеллан, которые состоят на жалованье от государя. Item, у него есть два всадника, его лейтенанты, один из которых несет штандарт в его отсутствие, а другой — флаг лучников всей стражи. У каждого командира эскадрона есть один обычный лучник за счет государя, и жалованье у него такое же, что и у остальных. Сверх этого, у командиров эскадронов и их лейтенантов по одному дополнительному кутилье, жалованье которого выплачивается государем. Таким образом, в оной страже имеется двенадцать кутилье, и в их обязанности [входит] ездить с фурьерами стражи на поиск жилья; и два кутилье устраивают жилье для своего эскадрона, а третий должен возвратиться в эскадрон и отвести его на квартиры.

И выезжают верхом оные рыцари и лучники восемью эскадронами всегда при оружии, будь то в мирное или военное время. Второй лейтенант капитана выезжает первым, а флаг лучников [выносят] за ним; и посему именуется оный капитан капитаном лучников стражи; а за ним следует первый эскадрон под командованием рыцаря, второго лейтенанта первого эскадрона; а затем — второй эскадрон, третий и четвертый, все под командованием вторых лейтенантов, как было сказано. После оных выезжают лучники с развернутым флагом под командованием первого капитана. Если это происходит в мирное время, эюойе четырех служб государя[338] выезжают за ним по порядку, а следом за ними рыцари, знатные пенсионарии, родня герцога по крови, принцы и прочие, а затем трубачи и геральдическая служба по порядку. Что касается вооруженных приставов, они едут в разных местах, чтобы освободить место для проезда; и еще перед государем скачут сержанты, с булавой на плече, а последним едет шталмейстер с мечом[339].

В таком порядке выезжает государь, с ним его пажи и свита, а за ним следует капитан стражи с развернутым штандартом, который несет он сам или его лейтенант. Затем следует первый командир эскадрона с развернутым стягом, ведущий первый эскадрон рыцарей, сопровождающих инсигнии, потом второй, третий и четвертый [эскадроны], каждый под командованием своего командира, как было сказано. Но когда государь выезжает на войну, люди из его дома едут рядом с персоной государя, рыцари как можно ближе к нему, следом экюйе, а потом — стража. [Их] штандарт наполовину свернут, потому что штандарт государя развернут [полностью], и не едет никто перед ним между лучниками и его персоной, кроме экюйе из его покоев и его кровных родственников. И, подобно описанному, герцог едет постоянно в доспехах, как и прочие.

Гвардейцы обязаны каждый день охранять государя по очереди, по пятнадцать конников, в первую ночь — командир эскадрона, а во вторую — его первый лейтенант, во всем его заменяющий. Оные охранники должны ежедневно сопровождать государя с жезлами или вооруженные, если необходимо. Люди из охраны перечисляются в свитках и оплачиваются главой денежной палаты; клерки ежедневно составляют список с их именами, и вносятся [они] в регистр через малый свиток, а вычеркиваются и пересчитываются капитаном, который командует ими[340]. У них есть плащи и украшения от государя, а у лучников — расшитые куртки, и учитываются они с таким большим жалованьем и в таком статусе, что у каждого есть вооруженный кутилье, что составляет 126 воинов сверх указанного числа. Все конники получают ежемесячно деньги от государя за его счет, дабы содержать вьючную лошадь; и на этом я остановлюсь в описании стражи.

Чтобы продолжить это большое повествование, должно рассказать, как происходит размещение по квартирам, и о порядке поселения, согласно которому назначается в любое время квартирмейстер, чтобы служить для военных целей; он должен предоставлять казармы квартирмейстерам рот и всех прочих подразделений. Второй квартирмейстер, которой является квартирмейстером герцога, должен иметь выбор, чтобы поселить герцога и его свиту. Сейчас не буду больше говорить о войсковом квартирмейстере, поскольку вернусь к этому в нужное время в нужном месте; расскажу о квартирмейстере двора, чтобы описать службу фурьеров, и как она должна быть организована. Квартирмейстер зовется распорядителем по постою и вступает в эту службу только в военное время, но поскольку герцог выезжает всегда при оружии, а при его доме такое большое число сопровождающих, как можно увидеть, то отдается приказ, чтобы при резиденции [также] был один квартирмейстер, и это прекрасная должность и служба.

В резиденции герцога есть четыре учтенных лучника и один трубач на жалованье, кои сопровождают квартирмейстера всюду, куда бы он ни направился; и когда он должен уехать по городам, чтобы подготовить жилье, он посылает трубача подать сигнал. Когда же трубач вернулся, он садится в седло, и фурьеры государя должны прибыть к нему. Квартирмейстер должен иметь стяг в качестве знака отличия и ехать по всем улицам и квартирам под стягом, и за ним должны следовать один дворянин от всех служб и один фурьер от всех господ. Фурьер стражи и обычные советники, кои его сопровождают, должны ехать строем до места, где встанут на квартиры. В мирное время необходимо, чтобы это произошло за несколько дней до отъезда государя.

Квартиры предоставляются фурьеру в первую очередь для государя, камергеров, четырех служб, часовни, лейб-лучников, стражи, покоев и прислуги; и квартирмейстер сам расселяет принцев и знатных пенсионариев, камергеров и советников, послов и прочих гостей, которые не являются слугами. Таким образом заселяются квартиры, а фурьер и его помощники благоустраивают квартиру, которая им указана и предоставлена. Квартиры стражи, таким образом, выделяются фурьеру оной стражи, и он разделяет жилье на пять частей: одну для капитана и тех, кто с ним делит жилье, а оставшаяся часть делится [еще] на четыре для четырех командиров и их эскадронов.

Хотя герцог Бургундский является государем и сеньором самых прекрасных городов мира, двор его так велик, что мало находится городов, где бы они все могли разместиться, и часто нужны пригороды и окрестные деревни. У герцога есть обычный фурьер, как было сказано, и, если бы не необходимость соблюдать порядок в моем повествовании, я бы описал службу фурьеров, говоря о покоях, ибо к ним она и относится. Фурьер служит при покоях и ведет учет всем дровам, которые расходуются в резиденции государя, кроме кухни, и [эти дрова] подсчитываются в свитках по службе фурьеров. По ней же учитываются специи для покоев, сладости и прочие продукты, выдаваемые бакалейщиком. Причиной тому то, что фурьер является камердинером, как и бакалейщик, и все расходы по покоям учитываются только по службе фурьера. Также, чтобы не путать обычные расходы офицеров, в службу фурьеров заносятся и все осуществленные расходы, которые не зависят от прочих служб.

Фурьер обязан носить жезл, который должен быть зеленым в цвет деревьев, и держать его так, будто собирается постучать в дверь, чтобы ее открыли; его знак[341] должен приниматься всеми под страхом смерти. Фурьер лично взбивает постель государя своим жезлом, как я уже описывал. Когда приходит государь, фурьер должен поставить скамью, козлы и стол; он передвигает, устанавливает и убирает козлы этого стола и всех прочих, которыми пользовался государь. Он должен сделать его скамью, кресло и все прочие изделия из дерева[342]; он должен выдавать простыни и солому для постелей и тюфяков в резиденции государя; [он] выдает дрова для придворных и для [общего] расхода, что составляет большие траты.

В оной службе имеется двенадцать людей и помощников, дабы помогать фурьеру и прислуживать в его отсутствие. Также имеются слуги при фурьере, которые приносят дрова в покои государя, разжигают огонь и зажигают свет, как полагается, и содержат резиденцию государя в чистоте и порядке. Водоносы, которые служат для снабжения водой, должны приносить воду в покои государя; они также делают ящики и метлы. А когда государь устраивает большой сбор или праздник, водонос должен подать воду для умывания всем, кроме прислуживающих [герцогу] принцев и послов.

Продолжая рассказ о службах при герцоге, поговорим о должности привратников. У герцога есть два привратника и два помощника, учитываемых поочередно. Привратник должен вставать первым, и располагаться у дверей герцога, и открывать [их], только когда придет начальник стражи и те, кто охранял государя. Затем он открывает ворота и должен их тщательно охранять, чтобы не вошел никто, кого он не знает хорошо. А когда настанет ночь, он должен зажечь большой фонарь у ворот и охранять их, как было сказано, до тех пор, пока государь не ляжет почивать, а камергеры и те, кто присутствовал при его отходе ко сну, не уйдут. И должен привратник посетить жилые помещения и проверить, нет ли там кого-нибудь, кого он не привык там видеть, и может арестовать оного и посадить в тюрьму.

После каждого ухода и прихода [кого-либо] привратник запирает дверь и никому не должен ее открывать без приказа принца или первого гофмейстера. Привратник охраняет тюрьмы при дворце герцога, и особенно тех, кого арестовали и наказывают по приказу гофмейстеров. И продолжая свое повествование, расскажу я о вооруженных сержантах и приставах, и речь пойдет в основном о сержантах.

У герцога есть четыре вооруженных сержанта, учитываемых посменно, двое из коих служат постоянно, и должны оные сержанты стоять перед дверями государя. Когда государь выходит из покоев, дабы идти на мессу или в другое место, сержанты должны идти впереди него. Когда герцог держит совет, в центре зала должно иметь два низких стола, один из коих должен быть только на четырех человек, и повернут к государю, и стоять перед ним, а сидеть за ним должны два пристава в середине и два сержанта по краям, и каждый кладет свою булаву на край стола и поворачивается лицом к государю. Позади них должен стоять вдоль оного стола стол герольдов, и сидят за ним герольды в коттах.

Но я спрошу, почему гербовые короли и герольды не находятся ближе к государю, нежели приставы и сержанты, хотя одеты они в котты и [принадлежат] к более благородной службе, нежели прочие. И на это я отвечу, что приставы и сержанты суть исполнители воли государя и что могут прийти такие новости и произойти такие вещи, что принц пожелает арестовать кого-нибудь из самых знатных персон из своих земель или иных[343], посему оные сержанты должны сидеть перед его персоной, дабы быстро выполнить его пожелание и приказ. Что касаемо приставов, их у герцога двадцать четыре, служащих поочередно, одни из которых охраняют покои рыцарей, другие — покои экюйе, а третьи — зал совета. И должны оные приставы расчищать дорогу перед государем, когда он передвигается; они должны охранять залу, где он трапезничает, и идти, куда он прикажет. Они вызывают людей на совет, либо к канцлеру, камергеру или маршалу; они исполняют все приказы совета.

И на сем закончу [рассказ] о порядке во дворце государя и о его дворе и приступлю к повествованию о военных действиях, рассказывая о количестве людей, которые ему подчиняются постоянно. Я не останавливался на многих вещах, которые происходят ежедневно при всех благородных дворах. Хорошо известно, что исповедник исповедует государя, и что он или клирик капеллы читает молитвы вместе с ним [государем. — К. С.], и что государь подает милостыню каждый день, и что подносит клирик капеллы свою подушечку самому высокопоставленному лицу, дабы оное преклонило колени, и есть еще сто тысяч обычных мелких дел, которые происходят в доме любого государя. И не стоит подразумевать, что порядки, обычаи и законы превыше государей, наоборот — государи выше оных, дабы приказывать в свое удовольствие, и обычно статус государя соответствует его положению.

Итак, я поведал о дворе и порядке в доме герцога Карла Бургундского, и пришло время повествовать о военном сословии, о числе его войска, и о тех, кто их ведет, тренирует и ими управляет, а также как назначаются и посвящаются предводители и командиры эскадронов.

У герцога есть две тысячи двести тяжеловооруженных всадников[344] согласно ордонансам, и каждый из оных имеет такое же жалованье, как и кутилье; и в подчинении у каждого всадника имеются три конных лучника. Сверх этого у каждого всадника есть три пеших воина, вооруженных арбалетом, кулевриной[345] и пикой; таким образом, имеется восемь воинов на каждое копье[346]; но пешие не подчиняются конным.

Я покажу на примере ста копий, как управляется это войско, доходящее до восемнадцати тысяч воинов, с учетом предводителей, лейтенантов и прочих лучников сверх числа восьми воинов на копье, которые оплачиваются и учитываются ежедневно за счет государя военным казначеем. На каждые сто копий есть командир, под руководством которого находится это подразделение, и [он] зовется предводителем, ибо герцог желает быть единственным капитаном своих людей, дабы назначать их и командовать по своему усмотрению.

И дабы продолжить, поговорим о форме и образе назначения герцогом предводителей, а затем об их действиях. [Я] буду делать это как можно короче, поскольку герцог Карл, который эти ордонансы издал[347], разработал их лично[348] настолько существенно, и повелел записать военные указы настолько хорошо и подробно, и все детали осветил таким образом, что мои описания показались бы зря потраченным временем, а оные указы были отвезены в Англию[349], и при необходимости применяются там, постоянно и столько раз, сколько необходимо. Посему я буду короток и расскажу, о чем упомянул.

Герцог сменяет ежегодно предводителей своими указами, как он и написал в своих ордонансах. Ко времени, когда оные предводители должны смениться, они приезжают сами или отправляют посланника к герцогу в зависимости от своих дел и обязанностей; и в то же время те, кто желает занять пост предводителя в следующем году, являются к секретарям, назначенным для военных дел, и те заносят их в регистр и в памятную записку. В назначенное время они приносят эти записки герцогу, который оставляет их себе на несколько дней по своему усмотрению. И, согласно заслугам каждого, выделяет тех, кому желает поручить обязанности предводителя, и одновременно тех, кто уже ими был раньше, и тех, кто ими не был, и назначает их поименно по ротам. Одна называется первой ротой, другая — второй, и так до двадцать второй роты; и таким образом узнают предводители, в какую роту должны идти, когда им дается такое распоряжение.

И в назначенный день вызывает он к себе через вооруженного пристава предводителей, которых избрал, и приглашает их в залу, в которой восседает на украшенном кресле, как и должно государю, и присутствуют при сем благородные сеньоры, совет и дворяне дома; и присутствуют те, кто был предводителем прежде. Герцог велит своему камергеру сказать, почему он доволен службой прежних предводителей; а если великие дела относятся к кому-либо в особенности, герцог повелит сказать об этом публично, дабы воздать каждому честь по его заслугам. И никогда не видели, чтобы герцог сместил предводителей с их должностей иначе как с большими почестями и с [хорошими] рекомендациями.

И после тех, кто слагает полномочия, герцог велит обратиться к тем, кого он выбрал на следующий год, и велит им прочесть ордонансы, которые служат для ведения войны. После их прочтения он вызывает к себе каждого предводителя одного за другим и выдает каждому две вещи: во-первых, книгу ордонансов, богато оформленную, переплетенную в бархат, очень достойного вида, скрепленную большой печатью из зеленого воска[350] на шелковом шнуре. Вручая книгу, герцог говорит самолично: «Вы, такой-то, я назначаю вас предводителем такой-то роты моих воинов в сто копий на год. А чтобы вы знали, понимали и не могли отрицать то, что я полагаю должным для управления и руководства моими воинами и ведения войны, вручаю вам ордонансы, кои я по оному поводу составил и предписал, и приказываю тщательно их соблюдать и исполнять согласно их содержанию».

Затем герцог берет жезл, который называют капитанским, покрытый синим и белым шелком, то есть цветами государя, и вручает его предводителю и говорит ему: «Дабы вам повиновались, и вы обладали властью над теми, кого я вам поручил, и вы могли исполнять и заставлять соблюдать мои ордонансы и выполнять мои приказания, вручаю вам жезл, дабы управлять вашими людьми сильной рукой, и даю вам, дабы руководить ими и наказывать их, такую же власть, как и у меня самого». При этом [герцог] берет с предводителя клятву соблюдать и исполнять ордонансы государя согласно их содержанию. Таким образом герцог Бургундский назначает своих предводителей одного за другим[351], и обязаны они передать оные ордонансы и жезл в конце года тем, кого соблаговолит назначить герцог; и отправляется каждый в подразделение, ему назначенное.

В каждой роте из ста копий имеется четыре командира эскадрона, один из коих назначен герцогом, и добавляется к этому один экюйе от двора. Редко я видел, чтобы предводитель не сделал бы оного своим лейтенантом, хотя он может назначить другого, если ему будет угодно. Что касается других командиров эскадронов, предводитель может выбирать их по своему усмотрению. Под началом каждого командира эскадрона есть командиры отделений, числом четыре, которых командир эскадрона может выбирать и назначать не из своего эскадрона по своему усмотрению. Под началом каждого командира отделения имеется пять тяжеловооруженных всадников, которые числятся в каждом отделении, и, если взять командира отделения и пять всадников, под его [командира эскадрона. — К. С.] началом находятся шестеро всадников. Таким образом, имеются двадцать четыре тяжеловооруженных всадника и командир эскадрона, что составляет двадцать пять человек, и с четырьмя командирами эскадронов насчитываем сто копий под началом предводителя.

Под началом каждого всадника имеются три конных лучника, таким образом, в каждой роте имеются триста лучников. Каждая сотня выезжает восемью эскадронами, и в каждом эскадроне лучников имеется семьдесят пять лучников на каждого всадника, которые выезжают под наблюдением и под отличительным знаком оного эскадрона и его командира. Знаменосец лучников выезжает перед первым эскадроном, равно как и штандарт всадников [несут] перед их первым эскадроном.

Теперь должно нам рассказать о положении пехотинцев, которые находятся под началом одного рыцаря-командира всех пехотинцев и перед которым отвечают все пехотные командиры. На каждую роту пехоты из трехсот пеших воинов имеется один капитан, всадник, и несет он отличительный знак и флажок; а на каждую сотню — конный сотник, который несет более короткий отличительный знак. И ответственны эти сотники перед вышеупомянутыми капитанами. Сверх того, из каждых тридцати одного воина один является командиром тридцатки, а прочие ему подчиняются. Они выдвигаются подразделениями, а по приказу капитана сотнями и тридцатками и обычно охраняют артиллерию и обоз. И по причинам, отмеченным ранее, я перейду к повествованию об ордонансах, изданных по этому поводу.

Поскольку я отметил число вооруженных людей, конных лучников и пеших воинов, согласно ордонансам Его Высочества [герцога] Бургундского, и рассказал о рыцарях, которые всегда готовы и вооружены как одни, так и другие, вы насчитаете более двадцать тысяч воинов, хотя это не все количество его рыцарей, ежедневно учитываемых и вполне готовых [к бою]; ибо сверх указанного числа он укрепил дом свой двенадцатью эскадронами лучников из Англии, кои двенадцать эскадронов находятся под началом двенадцати английских всадников, что будет описано ниже.

Во-первых, герцог назначил одного экюйе для командования сорока лучниками для эскадрона своего отделения; то есть два лучника на каждого тяжеловооруженного всадника из его отделения, коих двадцать всадников, учитывая экюйе и четверых экономов, как уже было сказано. Второй эскадрон состоит из восьмидесяти лучников, дабы сорок лучников всегда состояли на жалованье, и их распределяют вышеописанным способом. Кроме того, существуют четыре других эскадрона, каждый из ста лучников, для четырех служб экюйе[352]; для каждой службы, в коей пятьдесят человек, два лучника на каждый эскадрон. Для усиления стражи назначены четыре эскадрона по сорок лучников в каждом, которые тоже включают двух лучников на каждого всадника, а в каждом эскадроне имеется тридцать человек. И поскольку мы рассказали об обычных воинах, должно повествовать об артиллерии, на кою идет значительный расход, и гораздо больший.

Артиллерия находится под началом рыцаря, именуемого капитаном артиллерии, и власть оного такова, что должны ему в его подразделении повиноваться, как самому государю. Под его началом есть сборщик [налогов], который платит [жалованье] офицерам, [а также] за порох, пушки, кузнечные работы, земляные работы, возчикам и за все труды, связанные с артиллерией; и несомненно, что расходы, которые проходят через его руки, достигают более шестидесяти тысяч ливров в год. И должно вам знать, что из большинства войск герцога, которые он возглавляет, только при артиллерии находятся более двух тысяч повозок, наиболее оснащенные и крепкие из тех, что можно найти во Фландрии и в Брабанте; и, конечно, герцог может иметь три сотни орудий, которые способствуют ему в сражении, не считая аркебуз[353] и кулеврин, коих у него без счета.

При артиллерии есть контролер, ведущий по порядку и письменно учет всех расходов, произведенных и оплаченных, всего оснащения артиллерии, такого как луки, стрелы, арбалеты, стрелы для них, жезлы, веревки и прочие вещи, необходимые для оной службы. Там есть строители, плотники, кузнецы и прочие работники. А когда герцог стоит под каким-либо городом и нужно установить бомбарды[354], должно иметь на каждую бомбарду офицера из придворных для управления оной бомбардой, а артиллерийский расчет, коим командует бомбардир, должен быть снабжен всем необходимым настолько, чтобы герцог не беспокоился о быстрой переправе через реки в тысячу футов длиной, если в том будет нужда. Этот расчет [достаточно] мощен и силен, чтобы переправить самую большую бомбарду в мире.

У капитана артиллерии имеется в подразделении прево, который имеет юрисдикцию и судебную власть над служащими в артиллерии и может вершить над ними уголовное или гражданское правосудие по своей воле в зависимости от существа дела. И нельзя забыть о службе, занимающейся палатками и павильонами, которые являются предметом роскоши. Она находится под началом дворянина, который отвечает за нее и управляет за счет государя более чем четырьмя сотнями повозок, запряженных крепкими лошадьми; и учитываются оные повозки в расходы артиллерии. И герцог обязательно выделяет для своего войска тысячу палаток и тысячу павильонов, в том числе для послов и иностранцев, для дома герцогского, для своих слуг и рыцарей. При каждом путешествии управляющий палатками получает новые палатки и павильоны за счет государя; и доходит этот расход, учитывая только полотно и работу, до тридцати тысяч франков[355] и более.

Но здесь недостаточно повествовать только о большом количестве конных и пеших, о большом количестве повозок, что является замечательным, ибо, хотя дает герцог всем деньги специально на вьючных животных и на значительное количество повозок и возков по потребности, поскольку герцог обычно долго ведет военные действия как в зимнее, так и в летнее время, для чего необходимо больше мер против холода и прочих затруднений.

Недостатком было бы умолчать о том, каким образом, а также в каком порядке расселяется оное большое войско. В качестве главного офицера для военных действий у герцога есть маршал Бургундский, который имеет такие привилегии, что получает права [командовать] всеми воинами, кроме ордонансовых рот. Он именуется маршалом Бургундским как один из маршалов Франции и получает те же права, что и прочие, и это [повелось] с давних времен. Он сам ведет военные действия прежде прочих, и должен быть в авангарде государя в качестве основного командира. А если государь поставит в авангард какого-либо принца, родственного ему по крови, то маршал должен быть тому наставником и товарищем в оном авангарде. В отсутствие же маршала Бургундского назначается войсковым маршал, который является его лейтенантом, ведущим боевые действия, берет на себя права маршала и командует заместителями, как если бы сам маршал это делал. Под началом маршала или его лейтенанта находятся квартирмейстеры, и с помощью квартирмейстера расселяется все это большое войско.

Квартирмейстер, когда государь должен занять новое жилье, приказывает протрубить сигнал при развернутом отличительном знаке; и к нему должны присоединиться дворцовый квартирмейстер и все фурьеры всех подразделений, как пеших, так и конных, и должны они выезжать по порядку в развернутом строю под предводительством оного квартирмейстера. Когда они готовы расселяться, он может остановить подразделения с помощью своего отличительного знака и берет с собой квартирмейстера по своему усмотрению и назначает ему место и квартиры; и распределяет квартиры авангарду, боевым частям и арьергарду, а в заключение выделяет место артиллерии.

Разместив таким образом это большое войско, войсковой маршал должен проехать по окрестностям, приказать поставить наблюдателей и часовых; и должно маршалу или его лейтенанту разведать и ознакомиться с подъездами и местностью. Он должен иметь проводников, дабы вести армию. Он может созвать большой совет, или парламент, или другое собрание по военным вопросам, которые касаются военных действий, и по коим он может выносить решение, и его нельзя оспорить. И я утверждаю, что имел опыт служения благородному Бургундскому дому в течение тридцати лет, и рассчитывал, и обсуждал, до каких сумм может подняться годовой расход на великие дела, кои я упомянул здесь. И считаю я, что ежегодно доходит оная сумма расходов приблизительно до двух миллионов, выплаченных и положенных каждому, согласно его службе и обязанностям, кои он призван выполнять.

И чтобы ясно было, что я желаю, чтобы каждый знал: то, что ему сообщено письменно, сообщается сведущим человеком, я поставил свое имя под данным повествованием, кое вы мне заказали, поручая себя вам. Оное повествование я записал и составил при осаде Нейса в Германии в ноябре года 1474.

Ваш Оливье де Ла Марш, рыцарь, советник и гофмейстер монсеньора герцога Бургундского, капитан его гвардии и бальи Амона в графстве Бургундском.

Многострадальный Ла Марш