Организуем место домашнего мастера. Тонкости монтажа керамогранита... ("Сделай сам" №3∙2016)

Мастерам на смену

ПРОФОРИЕНТАЦИЯ МОЛОДЕЖИ ПОЗВОЛИТ РЕШИТЬ КАДРОВУЮ ПРОБЛЕМУ

Между тем промышленные предприятия как новой экономики, недавно построенные инвесторами, так и старой, традиционной, остро нуждаются в квалифицированных кадрах.

Да и не только производства испытывают кадровый голод. Пожалуй, только сфера торговли не жалуется на отсутствие желающих поработать продавцами или, как теперь принято называть, менеджерами зала. В одной торговой сети Тулы дошло почти до абсурда — там на должность кассира принимают только людей с высшим образованием. Причем не важно каким — лишь бы был диплом. И, что удивительно, зарплаты менеджеров и кассиров при этом высокими не назовешь.

Своеобразной иллюстрацией ситуации может послужить история, рассказанная коллегой-журналистом, о попытке трудоустроить племянника, оставшегося без родителей. Молодой человек после окончания колледжа пожаловался, что не может найти хорошей работы. Дядя привел его на один из тульских заводов, выпускающих весьма востребованную продукцию. Директор, войдя в положение, предложил юноше стажироваться на «хорошем станке». Парень уверял, что любит работать с железом, мол, сам сделал себе рыцарские доспехи… Но в цех уже после нескольких рабочих дней ходить перестал.

ВКЛЮЧАЕШЬ ТЕЛЕВИЗОР, А ТАМ НЕТ НИ ОДНОГО ФИЛЬМА, СЕРИАЛА, ПЕРЕДАЧИ, ГДЕ ГЕРОЕМ БЫЛ БЫ РАБОЧИЙ ЧЕЛОВЕК. ВПЕЧАТЛЕНИЕ ТАКОЕ, БУДТО В НАШЕЙ СТРАНЕ ЖИВУТ ТОЛЬКО БИЗНЕСМЕНЫ, СЫЩИКИ И ДОМРАБОТНИЦЫ.

— Ему, видите ли, стыдно перед друзьями признаться, что работает на заводе, — возмущался коллега. — А что мы хотим? Включаешь телевизор, а там нет ни одного фильма, сериала, передачи, где героем был бы рабочий человек. Впечатление такое, будто в нашей стране живут только бизнесмены, сыщики и домработницы.

Ситуация характерна не только для Тулы. Директор средней школы № 2 города Людиново Калужской области Любовь Гончарова, выступая на заседании регионального совета по кадровой политике, заметила: сегодня главная сложность в том, что учащиеся школ «смотивированы на поступление в вузы». По ее мнению, необходимо проводить профориентацию не только с учениками, но и вести работу с родителями, и начинать ее нужно с седьмого класса.

Решить проблему в том же Людинове попытались с помощью целевого обучения. Соответствующие заявки были направлены в профильные региональные министерства. Как оказалось, большой интерес выпускники проявляют к учебе по направлениям в медицинские и педагогические вузы. Предприятия города также подали заявку на подготовку 44 специалистов. Однако желающих обучаться по востребованным профессиям нашлось не так много.

Аналогичные проблемы и в Рязанской области. Так, министр промышленности, инновационных и информационных технологий региона Олег Евсеенков, выступая на заседании Ассоциации экономического сотрудничества промышленных предприятий, посвященном кадровой проблеме, отметил: вопрос подготовки специалистов для реального сектора экономики является одним из самых острых.

— Необходимо повысить престиж рабочих специальностей, четко определить потребность в кадрах на ближайшие годы, в том числе для реализации инновационных проектов, создать стимулы для того, чтобы привлекать к обучению молодежи опытных мастеров. Это повысит популярность многих профессий и позволит преодолеть дисбаланс между спросом и предложением на рынке труда, — подчеркнул Олег Евсеенков.

Рязанские промышленники обратили внимание и на иную сторону проблемы — качество кадров. Для их подготовки нужна современная база. И здесь не обойтись без тесного взаимодействия власти и бизнеса. По словам регионального министра, подход к подготовке специалистов должен носить кластерный характер. Представители профильных министерств, ведомств и работодатели должны совместно работать над программой обучения будущих рабочих, особое внимание при этом уделяя обеспечению современным оборудованием для прохождения практики, качеству преподавания основ профессии.

Пожалуй, дальше всего в направлении подготовки квалифицированных кадров продвинулась Калужская область. Так, в создании учебного центра для специалистов автопрома активное участие приняли иностранные производители автомобилей. В настоящее время по аналогичному принципу здесь создают центр по обучению персонала для фармацевтического кластера.

Примечательно, что в той же Тульской области о необходимости промышленным предприятиям вкладывать средства в профобразование уже не один год говорят на разных уровнях. Особенно это важно для стремительно «стареющей» местной «оборонки». На некоторых предприятиях средний возраст рабочих приближается к пенсионному. Пока же наибольшее развитие взаимодействия промышленности с профтехобразованием глава региона Владимир Груздев отметил на Тульском машиностроительном заводе.

Елена Шулепова

_{http://rg.ru/2012/08/13/reg-cfo/professiya.html}

Почему молодежь не идет на завод?

Работа промышленного социолога-исследователя бывает чем-то похожа на детектив. Вот изучал я по просьбе московских собственников их завод металлических изделий в российской глубинке. Его руководство жаловалось, как оно часто случается в нашей провинции, на проблему кадров, прежде всего — молодых кадров. Мол, стаж работы большинства токарей и станочников на этом заводе — несколько десятков лет, многим давно пора уже на пенсию, а вот набрать молодую смену — не получается.

Молодые на завод, разумеется, приходят, многие даже с каким-то опытом, с дипломами профтехучилищ, устраиваются в ученики, им вскоре доверяют самостоятельную работу — и практически никто не задерживается, в лучшем случае, дольше пары месяцев. Повытачивают детали какое-то время, покрутятся — да и увольняются. Причем и жалеть об их уходе тоже не приходится, так как работают они почти всегда плохо, план или вообще не выполняют, или выполняют еле-еле, допускают много брака, перерасход металла… С некоторыми приходится и самой администрации расставаться, несмотря на нехватку рабочих.

Казалось бы, ситуация вполне ясная и знакомая. Жалобы на «современную молодежь» сейчас в «промышленной России» звучат повсеместно. Тут поминают и общее падение уровня образования в стране, и, конечно, полный развал сферы профессионально-технического образования, падение престижа всех рабочих специальностей. Достается и морально-этическому облику нынешних молодых: их нынешние пожилые мастера и рабочие часто обвиняют в рвачестве, неумении и нежелании терпеть, напряженно трудиться; про молодых говорят во всех уголках страны одно и то же — они, мол, избалованы, думают только о заработках, циничны, плевать хотели на рабочую честь.

Вполне можно было ожидать, что ровно те же причины назовут и на обследуемом мной заводе метизов. Я, собственно, ничего иного и не ждал — заранее, когда решился все же поговорить с кадровыми пожилыми рабочими, приготовился услышать очередной набор филиппик про «были люди в наше время, не то что нынешнее племя».

Однако пожилые станочники, как оказалось, вовсе не спешили обвинять «современную прогнившую молодежь» во всех смертных грехах и нежелании работать. Наоборот: кадровые рабочие (которых, как обычно, никто не спрашивал о ситуации — руководство завода больше доверяло сводкам и цифрам) были настроены в отношении своих учеников вполне доброжелательно. И признавали за ними — по крайней мере, за лучшими из них — и хорошую рабочую сметку, и способности к работе с металлом, и отличное трудолюбие.

Но почему же тогда почти никто из молодых не мог закрепиться на заводе? Почему их трудовые результаты были столь удручающи на протяжении многих лет? Все старые токари прекрасно представляли себе причины — более того, постоянно говорили о них руководству. Но там их доводы предпочитали не замечать.

А дело было в станках. Все (!) станки на этом довольно крупном заводе, расположенном в крупном областном центре, были изготовлены в 1950-х, в лучшем случае — 1960-х годах. Они уже давно выработали свой ресурс, отработали по два, а некоторые — и по три (!) срока эксплуатации. По словам старых рабочих, не то что молодой, но и вполне опытный, квалифицированный станочник едва ли смог бы «дать план» на таком станке. «Старики» были вообще уверены, что любой эксперт из какого-нибудь НИИ Станкостроения не колеблясь признал бы, что такой станок просто непригоден для изготовления каких бы то ни было деталей с требуемым уровнем точности и годится только для немедленной сдачи в металлолом.

Но старики-то с такими станками управлялись? Их выручал огромный опыт работы именно на этой технике. Они их просто «чувствовали», отработав на каждом не один десяток лет. Волей-неволей приобрели виртуозность. Как рассказывал один старый токарь, его станок терял настройку и балансировку чуть ли не в первые 5 минут после включения. Однако старик умудрялся его «подстраивать» прямо в процессе работы, не прекращая обработку заготовок.

Попросту говоря, работа на станках, установленных на том заводе, представляла из себя один сплошной, непрерывный цирк, цирковое представление. Неудивительно, что молодые на такой цирк оказывались неспособны. Освоить столь древнее оборудование ни за месяц, ни за два, ни за год не представлялось возможным. А в процессе освоения пришлось бы к тому же еще и жить практически впроголодь — так как рабочий, не выполняющий план, мог рассчитывать на том заводе на зарплату в 5–7 тысяч рублей.

Я спросил рабочих напоследок — зачем они это все мне рассказали? Разве им не выгодно постараться оставить все как есть? Ведь получается, что они — единственные, кто еще способен что-то выжимать из оборудования завода, практически — монополисты. Старые рабочие со мной не согласились: «Какая выгода?! — кричали они. — Да если б вы только знали, как нам самим надоело работать на этой рухляди!! Как хочется хоть напоследок поработать на нормальном, хорошем станке, который не рассыпается на ходу!»

Таким образом, оказалась реабилитирована современная молодежь. Дело-то в том, что данная ситуация в той или иной степени является типовой на российских промышленных предприятиях. Молодых кроют на все лады за «рвачество» и «чистоплюйство», тогда как, если разобраться, зачастую оказывается, молодые не могут работать так, как старшие, просто потому, что они еще сохраняют какое-то элементарное самоуважение.

Как рассказывал мне другой пожилой руководитель среднего звена, работающий не в сфере металлургии, а в сфере энергетики, о встрече с «молодым специалистом». «Пришел ко мне один такой — молодой, только после института, нашего профиля, толковый — уже на работу устраиваться. Мне как раз такие были нужны! Ну я ему на радостях устроил экскурсию по станции, все показал… Он со мной 2 часа походил, а потом вышел и говорит: нет, знаешь, я к вам не пойду, передумал. Я-то хотел на работе работать, а не в тюрьме!»

Действительно, многие нынешние производства в России напоминают что-то неуловимо тюремное. Узкие, тесные переходы, тусклые сорокаваттные лампочки (экономия электроэнергии), необходимость передвигаться с большой осторожностью: где-то гнилой пол того гляди провалится, где-то на гнилых паропроводах в любой момент может образоваться «свищ» и зазевавшегося обдаст крутым паром под высоким давлением; где-то просто уже рушатся стены или из расшатавшейся кладки сверху на голову может упасть кирпич.

МНОГИЕ НЫНЕШНИЕ ПРОИЗВОДСТВА В РОССИИ НАПОМИНАЮТ ЧТО-ТО НЕУЛОВИМО ТЮРЕМНОЕ. УЗКИЕ, ТЕСНЫЕ ПЕРЕХОДЫ, ТУСКЛЫЕ СОРОКАВАТТНЫЕ ЛАМПОЧКИ (ЭКОНОМИЯ ЭЛЕКТРОЭНЕРГИИ), НЕОБХОДИМОСТЬ ПЕРЕДВИГАТЬСЯ С БОЛЬШОЙ ОСТОРОЖНОСТЬЮ…

Тут, конечно, возникает естественный вопрос — куда смотрят владельцы? Почему они довольствуются рухлядью? Почти не обновляют свой станочный парк? Ведь еще совсем недавно «курс на модернизацию» был официально провозглашен тогдашним президентом страны Медведевым. Казалось бы, это ж прямое указание. Тем не менее реальной модернизации практически не происходит. Причин тут много, все весьма и весьма уважительные.

Отсутствие модернизации — своеобразная страховка бизнеса, «зашита от рейдеров». В России, как известно, можно «отжать» любой бизнес, была бы «рука» во властных силовых структурах и в суде. Поэтому владельцам в определенной степени выгодно полуразрушенное состояние собственной заводской недвижимости и репутация имеющегося производственного оборудования как рухляди. На такое, есть шанс, рейдер в погонах не позарится, они сейчас разборчивы и привередливы.

А если отремонтировать здание, завезти новые станки, подвести новые подъездные пути, словом, превратить свой завод в «конфетку» — на него тут же объявится множество претендентов. Это большой и неоправданный риск.

Это риск еще и потому, что с точки зрения типового российского бизнесмена любой вложенный на территории России в модернизацию капитал теряет свое важнейшее качество — ликвидность и «легкость». Деньги, лежащие на счету в оффшорном банке, — это одно; деньги, вложенные в станки в России, — совсем другое. Станки не положишь в карман и не сбежишь с ними; если на станки наложат лапу рейдеры, их не удастся быстро ни сбыть, ни вывезти. Придется безропотно отдать — как, к примеру, был вынужден отдать модернизированный «Юганскнефтегаз» Ходорковский, и как вот-вот отдаст модернизированное «Домодедово» Каменщик.

Анализ ситуации с производственным оборудованием и недвижимостью в России показывает, что собственники здесь крайне неохотно вкладываются не только в модернизацию, но и даже в обычный ремонт оборудования. Ремонтные подразделения повсюду сокращают одними из первых, деньги на ремонт выделяются в самую последнюю очередь, вообще — ремонтировать как будто не любят и воспринимают любой ремонт как досадную и в высшей степени досадную необходимость.

В итоге, как везде указывается, средний износ оборудования по России составляет 83 %, износ нарастает, однако ситуация нисколько не улучшается.

Первая причина на поверхности: ремонт — это вложения, не направленные непосредственно на выпуск продукции, которую можно сразу продать и «отбить». В ремонт ты вкладываешься, а непосредственной отдачи вложенных средств скоро не увидишь.

Но разве дело только в жадности и в стремлении к прибыли любой ценой?

Причина глубже. На большей части производственных предприятий, построенных еще при СССР, ремонтирование установленного там оборудования действительно не оправданно экономически. Тут обычно проявляется давно известный феномен: чинить и ремонтировать старую рухлядь — себе дороже; гораздо выгоднее и в конечном счете дешевле — просто снести старое предприятие целиком, распилить и сдать в металлолом — и построить на его месте новое «с нуля».

Российские бизнесмены умеют считать деньги. Это простое умозаключение все они понимают. Конечно, снести и построить «с нуля» выгоднее! Это означает, что любые вложения хоть в текущий, хоть в капитальный ремонт доставшегося «наследства СССР» невыгодны — ведь все равно «по уму» это надо сносить. То есть ремонт — это деньги на ветер.

Промышленность в этих условиях если и будет развиваться в России, то только иностранная, которую власти трогать сами побаиваются и другим не дают этого делать, либо это госпредприятия. Но чем кончила государственная промышленность в СССР, все мы хорошо знаем.

Алексей Рощин

_{http://rusplt.ru/society/pochemu-molodej-ne-idet-na-zavod.html}

10 мужских востребованных профессий

А вот это неправда. Мы намерены доказать вам обратное: есть работа, есть. Настоящая мужская работа руками. Такая всегда востребована — и в сытые времена, и в кризис. И это не голословное заявление. Познакомьтесь с десятью мужчинами, которые умеют зарабатывать деньги в любых условиях. И берите с них, наконец-то, пример!

Антон, 34 года, Москва

Где учиться

Учился несколько месяцев на курсах профессиональной переподготовки кадров. А вообще я окончил институт культуры и искусств. Работал в ресторанах, был даже директором магазина, бизнес-тренером. Кому-то нравится в офисе работать, кому-то нет. Мне — нет.

Где взять клиентов

Я работаю при ДЭЗе. У каждого из электриков есть либо своя клиентская база, либо прорабы, с которыми постоянно сотрудничаешь. Клиентская база нарабатывается сама собой: хороший специалист всегда нужен.

Начальный набор

В ДЭЗах ничего не выдают. Впрочем, и большой объем инструментов для работы в ДЭЗе не нужен, потому что работа в основном с эксплуатацией техники. Стоить инструмент будет буквально две тысячи рублей, если знать, что надо.

Как вообще?

Рабочий день начинается в 9 часов утра. Официально. Но это не значит, что ты точно к девяти должен быть на месте. Можно спокойно выпить кофе, не боясь опоздать. Самое главное, чтобы не было никаких нареканий. Лично я работаю посменно, два через два. Мне не нравится быть привязанным, я люблю относительную свободу, и тут я себя чувствую на коне. Здесь виден конечный результат. Лампочка не горит — ты поменял лампочку, она загорелась. Сразу удовлетворение от собственной работы.

Деньги

Можно иметь в месяц от 70 до 100 тысяч рублей. Вопрос — где ты живешь, как работаешь. В любом случае работа всегда есть и на кусок хлеба заработать всегда можно. Я до сих пор очень четко помню кризис 2008 года, когда мне на моем месте в офисе за четыре месяца не выплатили заработную плату.

Андрей, 45 лет, Москва

Где учиться

В Москве существуют курсы, называются — Школа русских мастеров. Обучение — два месяца, есть очный и заочный курсы. Стоит что-то в районе 30 тысяч рублей. Потом могут взять в помощники — вторым человеком, третьим человеком в команду. Курсы ведь не дают практических знаний. Теорию знаешь, а как на практике… Но сообщество печников своих в беде не бросает. Можно выбрать любого из списка — позвонить, спросить. Постепенно на своих ошибках, на своих шишках и учишься.

Начальный набор

Чем больше в профессию окунаешься, тем больше нужно инструментов. А поначалу можно обойтись болгаркой, мастерком, больше ничего и не надо.

Как вообще?

Занимаюсь кладкой печей с 2010 года. Есть такие профессии, где люди зарабатывают деньги. Есть профессии, которыми люди занимаются для души. А в этой работе можно совместить и то и другое. Все мои клиенты постоянно звонят, поздравляют со всеми праздниками, приглашают в гости: «Будете ехать мимо — заезжайте на чай». Негатив тоже есть. Сейчас везде много гастарбайтеров, они делают все. Начиная строительством заборов и рытьем колодцев и заканчивая строительством домов и кладкой печей. Когда на объект приезжаешь и узнаешь, что ты уже третий печник, что человек два раза обжегся… Но если ты знаешь свою работу, через 5–6 дней этот негатив исчезает и появляются нормальные отношения.

Деньги

В месяц не меньше 100 тысяч рублей. Больше, чем средняя зарплата по Москве.

Василий, 25 лет, Москва

Где учиться

У меня среднее специальное образование, после школы учился по профессии.

Можно устроиться учеником к мастеру — обычно идут не очень квалифицированные работники.

Начальный набор

Базовый набор инструментов столяра обойдется примерно в 30 тысяч рублей.

Как вообще?

В целом работа нравится. Удовольствие получаю. Опять же разнообразие: можно делать и мебель, и лестницы, особенно если на себя работаешь. Вот я как раз начал строить у себя на участке мастерскую. Единственное, что неприятно, — травмы. Нуда, два дня назад вот руку просверлил. Я уже привык, что к каждому заказу по капле крови, это стандартно. Когда изготавливаю мебель — то заноза глубокая, то еще что-нибудь.

Деньги

Если работать по найму, в среднем можно получать 40–50 тысяч рублей. А если самому, как я, то спокойно можно в месяц, в зависимости от заказов, получать от 30 до 100 тысяч рублей. Сам выбираешь, когда отдыхать, когда работать. У меня вообще-то есть высшее экономическое образование. Но смысл? Я тогда получу те же 30 тысяч рублей, но работая весь месяц. А столяром я их могу, если напрягусь, и за три дня заработать.

Василий, 31 год, Москва

Где учиться

Можно вообще не учиться, так как нередко сиделки требуются без специального образования. Я несколько лет назад оказался в Москве без работы и жилья, и сперва так получилось, что подрядился сидеть с дедушкой знакомого, а потом понял, что меня, в принципе, устраивает такая жизнь. Работаю я по частным договоренностям, но есть и агентства, где обучат, если надо, и документы оформят. Если есть медицинское образование, можете делать инъекции, капельницы, перевязки — будете зарабатывать больше, хотя иногда разница совсем небольшая.

Начальный набор

Все, что надо, включая резиновые перчатки, предоставляют родственники подопечного. От вас требуется только физическая сила. И много. Иногда больные бывают очень полными, а их приходится поднимать, переворачивать, а некоторых и носить в ванную, скажем. А если у человека психическое расстройство, то нужно уметь его удержать, зафиксировать, если нужно… Также важно отсутствие физической брезгливости и то, что я бы назвал добродушным равнодушием: если слишком переживаешь за больного, тебе тяжелее, но и злобиться на него, раздражаться — последнее дело.

Как вообще?

Нормально. Конечно, ты привязан к месту, не всегда можно даже в магазин выйти, если замены нет. Но я одиночка по жизни, мне нравится читать, смотреть фильмы, в игры играть, шариться в Интернете — и на все это времени хватает. У меня сейчас парализованный пациент совсем пожилой, он большую часть времени спит. Его помоешь, переоденешь, покормишь, таблетки дашь, почитаешь ему вслух что-нибудь, своими делами позанимаешься — вот и день прошел.

Деньги

У меня своя комната в квартире, проездной, Интернет, полное питание и 30 тысяч в месяц на личные расходы. Тратить, в принципе, не на что, я почти все в валюту перевожу и откладываю на будущее.

Александр, 25 лет, Красноярск

Где учиться

Я отучился в компании, там были трехмесячные курсы. И там же сразу устроился на работу. Вообще, сейчас много курсов крановщиков, учит любое лицензированное заведение. Учись не хочу. Есть и свои требования к кандидатам, в основном медицинские. Все-таки имеем дело с разными факторами: химические соединения, повышенная температура. Полностью проходишь медкомиссию. Если здоров по всем параметрам, дают допуск на обучение.

Начальный набор

Стоимость курсов — бесплатно. А во время обучения тебе еще и зарплату платят какую-никакую.

Как вообще?

Это интересная работа. Механизмы и железки — то, что любому мужчине интересно.

Обязательно нужно знать азы ремонта техники. Работа посменная: есть утренняя смена, есть вечерняя. Утренняя — с 6:30 до 14:00, вечерняя — с 14:00 до 22:00. Реальная загруженность — примерно половина смены, 4–5 часов. Первое время, когда учишься, работаешь в паре со стропальщиком, который ходит под краном. Он показывает команды, которые тебе нужно понимать. Стресс, конечно, все равно есть, так как это опасно: в любой момент может трос оборваться. Но привыкаешь со временем.

Деньги

Зарплата в среднем 40–50 тысяч рублей. Для нашего региона это очень хорошая зарплата. Моя жена работает в детском садике за 10 тысяч. Средняя зарплата у нас в городе — 30 тысяч рублей. Так что не жалуюсь.

Андрей, 31 год, Нижний Новгород

Где учиться

Я пришел в организацию, когда ничего не знал, и меня обучили. Увидели энтузиазм и взяли меня. Главное, должно быть желание учиться. Начал работать в 2005 году, работа была связана с остеклением. Сейчас вот уже несколько лет как занимаюсь теплицами. Как вообще?

Если бы мне не нравилась работа, я бы искал что-то более интересное. Думаю, человек должен всегда стремиться к лучшему. Количество заказов зависит от сезона. Весной снег сходит — все уезжают в сады, начинают заказывать теплицы. Но, в принципе, и зимой на теплицы спрос: они же дешевле обходятся не в сезон. Если заниматься в разных направлениях остеклением, то можно круглый год себя занять. Рабочий день может начаться очень рано — бывает, надо проснуться, например, в четыре утра. Часы работы не нормированы. Я придерживаюсь такого принципа: «Если человек не находит времени на отдых, он найдет время на лечение». Выходные обязательно с семьей, семья на первом месте. В общем, отдыхать успеваю.

Деньги

Средняя оплата труда работника по сборке, если брать наш регион, порядка 40 тысяч рублей. Это вполне достаточно для наших мест. В сезон можно заработать больше. У нас в области много неправильных вещей происходит в том, что касается работы. Не выплачивают заработную плату людям. Мне на старом месте работы, по другой специальности, до сих пор деньги должны. Сейчас мне гораздо спокойнее в материальном плане.

Владимир, 39 лет, Москва

Где учиться

Я уже больше пяти лет в профессии. Курсы не кончал, учился по ходу дела. Консультировался с ребятами и сам себя, так сказать, натаскивал.

Начальный набор

Базовый набор инструментов для сантехника — это как минимум 40–50 тысяч рублей. Еще нужен электроинструмент: перфоратор, болгарка.

Как вообще?

В целом работа нравится: я сам себе хозяин. По крайней мере, лучше пока ничего не нашел. Рабочий день у меня начинается в шесть утра, потому что живу в Подмосковье, а работаю в Москве — много времени уходит на то, чтобы добраться до объекта. Но все зависит от заказа — если что, могу и позже. Основной негатив в работе: недопонимание с заказчиком. К счастью, происходит такое нечасто.

Деньги

У нас работа сдельная, месяц на месяц не приходится. В среднем — от 70 тысяч рублей в месяц.

Андрей, 40 лет, Санкт-Петербург

Где учиться

Я учился три месяца в питерской фирме «Мастер-грум». Сесть на хвост специалисту — сейчас такого нет. Огромное количество курсов, семинаров. В течение года становишься нормальным грумером. Обучение — это еще не все, нужен опыт.

Где взять клиентов

У нашей фирмы есть страничка «ВКонтакте», и у меня страничка «ВКонтакте».

Например, гуляют люди с собачками: «Где вас так красиво подстригли?» — «Вон там-то». — «Хорошо, дайте телефончик». Сарафанное радио стабильно работает.

Начальный набор

Желание и понимание, что это трудная физически и психологически профессия: собаки разные, а делать дело нужно. С самого начала нужны хорошие инструменты: ножницы, машины для стрижки, косметика. А потом уже, если ты понял, как это работает, можно переходить на более простую косметику. Обучение порядка 45 тысяч рублей, трехмесячное. Инструменты — не меньше 70 тысяч, а то и около сотни.

Как вообще?

Груминг — это полный уход за животным. И стрижка когтей, и интимных зон, не только по корпусу, и чистка ушей, и снятие камешков с зубов. Последние шесть лет — столько времени я грумер — хожу на работу с удовольствием. Негатив тоже бывает: не ухаживают за животными, лишний раз не почешут, не помоют, а потом хотят, чтобы было красиво. И это когда шерсть уже запущена! Случаев нападения не припомню.

С животными ведь сначала знакомятся, перед стрижкой. Я, например, даю понюхать очки. Если собака уж совсем нервная, попрошу хозяев, чтобы сами поставили ее на стол.

Деньги

В среднем около 80 тысяч рублей в месяц. В сезон больше работы. Сезон — это весна, когда собачки «раздеваются». Если летом жарко, тоже несут собак.

Станислав, 40 лет, Казань

Где учиться

Приходит ко мне как-то друг-кузнец и говорит: «Давай кузницу сделаем». Скинулись, купили оборудование, начали работать. Потом разбежались, сейчас работаем по отдельности. Обучаю людей, сам работаю руками.

Начальный набор

Мы с другом вкладывали по 100 тысяч, итого 200 тысяч рублей. Это был достаточный капитал для приобретения средств производства, в том числе основного станка. Потом постепенно-постепенно докупалось оборудование. Но это было шесть лет назад. Сейчас, возможно, стоит дороже.

Как вообще?

Основная проблема — подбор персонала. Я подавал объявление: «Приходите, возможность учиться художественной ковке, кузнечному мастерству». Обратились 20–25 человек, в итоге осталось четверо. Звал профессионалов, вывешивал фото оборудования, мастерской — ни одного звонка. Мы работаем с черным металлом. Большинство предпочитают приобретать штампованные розы, но в них нет ни души, ни движения, ни роста — неживые розы. Естественно, стоят они недорого, около 1500 рублей. А то, что делает мастер своими руками, конечно, совсем другой уровень работы и стоит совсем других денег. И вот озвучиваешь человеку сумму в 5–7 тысяч за одну розу, а он говорит: «Да ну, пойду за полторы куплю». Чаще всего заказывают перила, ограждения, навесы и, естественно, ворота. Межсезонье у нас — январь, февраль, заказов нет. А с марта и начала апреля начинается шевеление. Я обычно стараюсь до Нового года набрать заказов, чтобы в межсезонье без работы не сидеть.

Деньги

У меня ребята меньше 25 тысяч рублей не получали. Было и такое, что получали под 60 тысяч. Не жалуются, ипотеки выплачивают. Кризис пока не чувствуем. Отказался тут человек от одного крупного заказа, но для нас это не фатально.

Сергей, 36 лет, Казань

Где учиться

Когда мне было 14 лет, мне подарили первый улей. Так началось увлечение, ставшее профессией. Мой путь, скорее, необычный. Но существует масса курсов, обучение на них занимает примерно месяц. Учиться нужно обязательно. А то по незнанию все дело угробить можно.

Начальный набор

Все начинается с любительского пчеловодства — 50 тысяч рублей должно хватить. Это где-то 10–20 ульев в сельской местности, лучше в лесу.

Как вообще?

Пчелы делают мед только летом. Бывает и так, что майский мед случается, но это если весна ранняя. Летом работаешь с самими пчелами, а зимой больше по столярному делу: ремонтируешь ульи, готовишься к следующему сезону. Люблю свою работу, ни на что бы не променял. Из отрицательных сторон — завоз некачественных южных пчел. Или когда поля травят. А болезни пчел — это дело привычное, с ними справляться умеем.

Деньги

С двухсот ульев можно получить около 3 миллионов рублей в год, порядка 250 тысяч в месяц. Начинающие, конечно, получают меньше, а те, у кого по 500 пчелосемей, — гораздо больше. И доход, кстати, не только с меда, но и с продажи прополиса, маточного молочка.

_{http://www.maximonline.ru/skills/career/article/professionals/}