Орки: Отступая от края. Часть 1

Глава 11

Костянка. Лагерь Нижних. Ходок.

Приближаясь к лагерю Диких Нижних, я все больше задумывался. Вспоминая, как корежило от ненависти Чаду и его орков. А там меня будет ждать еще больше двух сотен. Увидев Тревора, что они сделают? Помчат всей толпой его рвать, и меня стопчут не глядя. Это при самом простом и вероятном варианте. Не хочется. И что делаем? Махнув рукой, подозвал попавшуюся нам навстречу лодку. Глядя в преданные глаза с нажимом произнес.

— Идете вперед. Рук не жалеть. В лагере поднять всех Верхних и бегом на берег, встречать. И больше ни слова. Узнаю, что проболтались, — внимательно по очереди посмотрел всем в глаза, — сами знаете, что с вами сделаю. Вперед!

Съежившиеся от моих слов орки охнули и рванули от нас. Проводив их взглядом, надолго замолчал, настраиваясь.

Приближаясь к берегу, еще издали заметил своих орков. Плотно сбившись, закрывшись щитами, они стояли спиной к реке. У воды стояла Ая с моими посыльными и братьями, немного в стороне переминались трое Болотников из посланной вперед лодки. Лодка ткнулась в берег. Выскочив в воду, гребцы вытащили ее на берег. Один из троих рухнул на колени у моих ног.

— Вождь, я сказал твоим о нем, — он ткнул в Тревора лапой, — только я виноват.

Мрачно посмотрев на него, я ответил.

— Хорошо. Сейчас ты угадал, все сделал правильно, больше так не делай. Встань, вытащите его.

Болотники кинулись вытаскивать пленного из лодки. За моей спиной кто-то звонко завизжал. Обернувшись, я увидел стоящую у кустов молоденькую самку Нижних. Выронив на песок плетеные туески, она, тыкая в нашего пленного руками, визжала от ужаса. Бросив на меня безумный взгляд, она, развернувшись, помчалась через заросли в лагерь. Я едва успел остановить Аю, уже замахнувшуюся дротиком.

— Пусть бежит. Теперь можно. Ча, поверни их ко мне лицом, — он рявкнул команду.

Тревор начал опять белеть под ненавидящими взглядами больше трех десятков орков. Встретившись с ним взглядами, я криво усмехнулся.

— Это самые мирные орки, что тебя окружают, — и обращаясь уже к оркам, произнес, — да, это человек, МОЙ пленник. Он мне нужен живой. Я ему обещал. Сейчас сюда прибежит два рода орков. Вы их удержите и, если надо, то сразитесь с ними. Я так хочу. Так?

Слитный крик — ДА!! К моему удивлению к нему присоединились и Болотники. Я повернулся к ним.

— Если я скажу, то ты Чада со своими увезешь его на ту заводь к Великану, и будешь там меня ждать, и он будет жив и здоров. Чада послушно кивнул.

— А теперь ждем.

Со стороны лагеря на нас уже накатывал гул бегущей толпы. Братья заорали команды. Ая встала справа от меня, держа колчан со стрелами. У моих ног присели мои посыльные с щитами. Мои орки, еще плотнее сбиваясь плечом к плечу, немного попятились и выставили копья.

На берег через валящиеся кусты выплеснулась первая волна орущих орков. Увидев строй щитов и выставленные копья, начали резко тормозить и пытаться остановиться. Бегущие вслед натыкались и валили их, летели через них кувырком. В считанные секунды перед строем образовалась вопящая куча тел. Через этот завал к нам с трудом прорвались Старшие двух родов. В сопровождении небольшой группы старших орков они подошли к строю и удивленно остановились, уткнувшись в копья. Я кивнул обернувшимся десятникам. По их команде Старших пропустили и буквально отшвырнули их свиту. Даже не заметившие этого Старшие подбежали ко мне. Оба растрепанные и слегка помятые. Злобно-радостный Хрууз и просто почерневший от злобы Урта. Хрууз подбежав слегка поклонился, приветствуя меня и открыв рот замер. Я жестом остановил его, не отрываясь, наблюдая за Старшим Болотником. Урта явно был не в себе, выскочив на берег, он потерянно пометался, не замечая ничего вокруг. Мельком глянув на меня он, проорал.

— Ты взял человека? Где он? А, вижу, — Урта, сверкая глазом, рванулся к Тревору и наткнулся на вставшего у него на пути Чаду. Попытался, не глядя, его оттолкнуть и отлетел назад от толчка. Еще двое Болотников заступили ему дорогу, став рядом с Чадой.

— Вы что? Прочь с дороги!!!

Набычившийся Чада медленно, через силу, помотал головой, отказываясь.

— Убирайся с дороги, щенок, — прошипел Урта, — или пожалеешь.

Немного присев, он потянулся к своему ножу на поясе. Чада медленно потянулся за спину к топору.

— И я тебя рад видеть, Урта! — мои слова заставили вздрогнуть обоих. Чада выдохнул и опустил руку. Урта, резко крутнувшись, переключился на меня.

— С каких это пор воины Болота не выполняют приказы Старшего рода? Что ты с ними сделал?

— С тех самых как они поклялись служить мне, или ты забыл, уважаемый Урта.

Выбирающиеся из свалки орки столпились за строем, уткнувшись в копья и молча слушали.

— Воины рода Болота слушаются своего Старшего или изгоняются из рода, — прошипел Урта. Из толпы его поддержали несколькими криками. Не глядя, я сунул руку в сумку Аи и, вытащив камень для пращи, запустил в лицо самого громкого, брызнув кровью, он утонул в толпе. В полной тишине пристально посмотрел на толпу.

— Следующего, такого громкого, дротиком, — повернулся к Старшему Болотнику.

— Забыл или решил ее нарушить? — я потянулся к колчану. — Кого изгонять теперь мне решать. Или ты думаешь иначе?

Поюлив глазом, Урта сник и опустил голову. Помолчав мгновение, он встрепенулся и ткнув лапой в пленника, рявкнул.

— Его надо убить. И съесть, — упрямо подняв подбородок, уставился на меня.

— Надо его убить и когда его убить, это решаю я. Это моя добыча, я его поймал. Не ты. И спрячь нож, старший, или это ты мне им грозишь? — сглотнув, Урта сунул нож в ножны и опять уставился на меня.

— А съесть зачем? Ты голодный?

Подпрыгнувший Урта, повернувшись к толпе, проорал.

— Съесть его мясо, съесть его сердце и забрать себе его храбрость и силу, — легкий гул был ему ответом. Чем мне нравятся эти орки, так это понятливостью. На поворот моей головы мне ответили гробовым молчанием и опущенными глазами. За спиной Урты сдавленно хрюкнул Чада, потом еще раз и через мгновение, он и все гребцы ржали, хлопая друг друга и держась за бока. Удивленный Урта уставился на них, хлопая глазом. Меня за руку тронул Хрууз, тоже удивленно показавший на уже катающихся от смеха по песку орков.

— Все сейчас расскажу, — и, повернувшись к толпе, громко прокричал, — вы хотите взять себе силу и храбрость воина, пойманного мною без штанов голыми руками?

Ответом мне было короткое молчание и общий рев и хохот. Орки хохотали, рыдали от смеха, колотили друг друга, катались в песке. Мои копейщики, потеряв строй, тоже присоединились к общему веселью. Стоявший рядом Хруууз молча наблюдал за происходящим, неожиданно подойдя к ближе к толпе, проорал, перекрывая стихающий хохот.

— Вождь! Поймал воина! Один! Голыми руками, — и, запрокинув голову, завыл. Ему слаженно ответили братья, Ая, звонко поддержали мои посыльные. Вскакивающие с песка орки, потрясая кулаками, щитами, оружием самозабвенно драли глотки. Подняв руку, я дождался тишины.

— Орете вы громко, это да. Хочу увидеть, что вы сделали, пока меня не было. Десятники! В лагере я хочу видеть ваши десятки в полной готовности к бою. Бегом!!!

В толпе, в разных местах заорали десятники. Она забурлила и заметалась.

— Ча, — я позвал одного из братьев, — оставь мне пятерку, кого поздоровее, охранять этого, — я ткнул рукой в Тревора.

— И гоните всех остальных в лагерь, — братья синхронно кивнули и засвистели, привлекая внимание, проорав команду махнули руками. Копейщики дружно нажали на толпу, выдавливая ее в кусты. Через несколько мгновений о всем многоорочьи напоминал только удаляющийся гомон и следы на песке.

— Я рад тебя видеть, Хрууз, — я повернулся к Старшему, — и тебя тоже, хотя ты и постарался уменьшить мою радость, мудрый Урта. Подойди ближе.

Непримиримо сверкая глазом, тот подошел к нам с Хруузом. Ткнув лапой в пленника, он, упрямо сжав зубы, прошипел.

— Его надо убить. И скормить рыбам.

Потеряв терпение, я двинул ему в ухо. Не дав отлететь от меня, поймал за плечо и добавил ногою в живот. Остановил жестом кинувшегося к нам Хрууза, сунув пытающемуся вздохнуть Болотнику в рот руку, ухватил его за нижнюю челюсть. Подтянув его к своему лицу, прошипел в его выпученный глаз.

— Урта, у тебя в голове только пиявки? Ты хоть знаешь, кого ты собирался убить и съесть, — все еще пытающийся растащить нас Хрууз, замер, насторожив уши.

— Это кузнец. Болотная ты плесень, — Хрууз, громко щелкнув зубами, вцепился мне в руку.

— Повтори, — я, устало оттолкнул Урту, кивнув Хруузу, повторил.

— Он кузнец, потомственный. Не меньше третьего колена, у горна вырос. Это так.

Хрууз потерянно пометался глазами по моему лицу, разыскивая хоть малейший повод для сомнения. Я еще раз устало кивнул ему. Он на минуту задумался и, поймав глазами поднимающегося на ноги Урту, лихо двинул ему в другое ухо, тот опять рухнул на песок. Не обращая на него больше внимание, повернулся ко мне.

— Кто еще знает?

— Я, ты и этот пустоголовый, гребцы что-то услышали — сидевший на песке Урта серел у нас на глазах.

Все отошедшие от нас в самом начале разговора орки издали встревожено наблюдали за нами. Посмотревший на побитого Старшего, Хрууз с сомнением произнес, растягивая слова.

— Зарезать его? — Урта вздрогнул и, вцепившись в песок, опустил голову, — или язык отрезать.

— Сомам скормим, — я потянулся. — Хрууз, я сейчас буду есть и спать. Пленного устрой, надежное место найди. Охрана, еда. Лечение.

Пришедший в себя Хрууз, радостно потирая руки, кивал, соглашаясь.

— Вождь, — мы оба посмотрели на забытого нами Урту. Он стоял на коленях, положив перед собой снятый пояс с ножом и всеми сумками на нем. Подняв голову, он продолжил.

— Я принимаю твою волю, все правильно. Я готов.

Я медленно пошел к нему. От стоящих в отдалении орков к нам побежал Чада. Подбежав, он рухнул на колени рядом со Старшим. Подойдя к ним, я, наклонившись, за подбородок поднял голову Урты. Глядя ему в глаз, медленно проговорил.

— Ты будешь наказан, — рядом всхлипнул Чада, молча тыкаясь головой в песок, — но нас и так мало. Твое наказание переноситься, но если еще раз ты меня подведешь своей горячностью, то тогда да. Я выполню обещание. Ты принимаешь мое решение?

— Да, я умру, когда ты скажешь. И я буду служить тебе не из страха. Клянусь.

— Хорошо, вставай. А то ты вовремя умирать затеялся. Чада такой хороший топор принес. Нам всем еще столько нужно сделать.

Следующие три дня все мое воинство было занято муштрой, просто тупой муштрой. Понимая, что времени у нас не так много, жалеть я их не собирался. А наше прибытие показало, что и с дисциплиной у нас совсем плохо. Проведя смотр после свары на берегу и раздав всем оплеухи по заслугам и просто для профилактики, перед всей ордой выдал им речь с программой нашего дальнейшего бытия. Что касается дисциплины, то мой любой приказ, выполняется не думая. Если я скажу прыгать со скалы, то единственное, что может спросить орк, то как ему прыгать. Головой вперед или ногами?

Приказ десятника — это мой приказ, со всеми вытекающими последствиями. Наведя жути на орду, я немного и порадовал их, полуторной нормой питания. На круглые глаза Старших ответил, что если победим, то еды хватит, а мертвым она нам и не нужна. Своей задачей я определил разбить противника по частям, пока не вернулись дружинники с Ульрихом. А для этого нужно было научить хотя бы начальным навыкам боя в группе. Шансов у обычного орка из моего войска в одиночном бою даже с поселенцами не было, слишком они у меня заморенные.

После реального доказательства моей крутости, в виде Тревора, сидящего под охраной в отдельно стоящем шалаше, все мои новшества были приняты с энтузиазмом на грани фанатизма. Мимо шалаша за день набили тропу, получая удовольствие от наблюдения за пойманным врагом.

Три дня я вбивал в свою орду эти навыки, при этом проводя перестановки в десятках, доставшихся мне от Нижних, подбирая будущих бойцов по уже имеющимся навыкам и физическим возможностям. Больше половины, из которых были самками. Сказать, что они были хуже, я не могу. Они старались не меньше, чем самцы и в ярости им не уступали, а некоторые и превосходили. Но вот веса им за нечастым исключением не хватало. Зато желание научиться в них било через край, хотя это было общее у всех. Мои познания о моем народе, почерпнутые в книгах, кардинально менялись. Такое муравьиное трудолюбие, иной раз чрезмерное. Не получив команду остановиться, они продолжали делать порученное до упаду. Видимо, за время от написания книг мною прочитанных многое изменилось. А вот в свирепости и ярости они старые записи полностью подтверждали. В общем, материал мне достался хороший, но учить их и учить, кормить их и кормить, чем и занялся.

Но вначале был совет. Дойдя с берега до лагеря, который кипел от пытающихся собраться и выполнить все порученное орков, сели у ближайшего шалаша. Не глядя глотая все, что мне притащила Ая, по быстрому рассказал Старшим, что я узнал от пленника. После чего плотно озадачил Урту и всех его родичей.

— Урта, мне нужны ваши глаза у острова. И днем и ночью. И не только там, но и дальше до самой их пристани. Даже если они чихнут, вы должны это знать. И это должен буду знать я. Как можно быстрее. Каждый день. Бери всех своих и это не все. Спроси Чаду, как мы туда шли, мне нужно быстрее. Мне нужно, запоминай, место, где можно держать пятьдесят воинов, сам считай, сколько это будет в руках и пальцах, учись быстрее считать. Еще раз — место, где будут жить пятьдесят воинов, и до острова им будет не больше четверти дня ходу. А желательно и меньше. И само собой их не будет видно и слышно с острова. Там они будут жить, есть, спать. Все что для этого нужно, у тебя есть? Чего не хватает — скажешь. Думай. Еще собери все свои лодки, и наконец скажи мне, сколько вы сможете перевезти за раз. Сначала собери, а потом скажешь. Еще хорошая новость для тебя. Чада, иди сюда. Урта, у тебя хорошие воины, они мне хорошо помогли. Этот топор ваш. Следить за ним будет Чада, а то ты ведь его отберешь, не ври, обязательно отберешь. Так вот — носить его будет Чада, заслужил. На вот тебе нож, а то ты от зависти зубы себе раскрошишь. Делай весла, делай лодки, делай, что хочешь, но вы, если скажу, должны быстро перевезти на тот берег наших воинов. Всех, что у нас есть. Иди.

Проводив глазами убегающих Болотников, повернулся к дымящемуся от зависти Хруузу.

— Хрууз, даже ничего не говори, у тебя все на лице написано. Вы как щенки бабочку поймавшие, передеретесь из-за нее и ее порвете. Ая, где там сумка моя? Держи этот нож, Старший. Люди богатые, у моего было два ножа. Этот большой.

Почерневший от удовольствия Хрууз полюбовался на подарок и, спрятав его под накидкой, посмотрел на меня. Я жестом отправил всех, кто был рядом подальше.

— Спасибо, вождь. Но топор, сколько им здесь сделать можно.

— Знаю. Но там он нужнее, поверь. Следующий твой. Но давай о другом. Кузнец. — Хрууз дернулся и посмотрел по сторонам.

— Я даже не знаю, Хозяин, радоваться или по тихому зарезать и прикопать его. Пойми, даже в преданиях нет упоминания о такой добыче. Говорят, что есть кузнецы в Бооргузе Червя. Но и то, их никто не видел. Я не знаю, сколько он может стоить. И что с нами сделают, если о нем узнают. Пленник — человек, редкость. О тебе и так теперь песни слагать будут. А уж с такими умениями. Нас всех вырежут — свои же, соседи. И кстати, о соседях. Если мы затеваемся воевать, то может и их позвать?

— Значит, и не будем об этом говорить. Я поручаю его тебе. И я, похоже, знаю, что нам с ним делать. А с соседями сами решите. Пойдем, — поднявшись, мы молча дошли до шалаша с пленником. Разогнав зевак, мимо вскочивших охранников зашли внутрь.

Мрачный Тревор сидел в углу, уткнувшись глазами в циновки пола. Молча посмотрев на нас, опустил глаза. Усевшись на пол перед ним, я посмотрел по сторонам. В углу стоял туесок с водой и плетенка с лепешками и вяленой рыбой, по виду нетронутые. На мою вопросительно приподнятую бровь, вскочивший при нашем появлении орк охраны, отрицательно помотал головой.

— Сделай так, чтобы наш разговор никто не слышал. И вы тоже, — орк кивнув, вышел из шалаша. Подождав немного, я позвал пленника.

— Трел, посмотри мне в глаза.

Он поднял на меня свой взгляд и, помедлив, произнес.

— Меня зовут Тревором, — помедлив, добавил, — Хозяин.

— Я знаю, как тебя зовут люди, человек. Но я орк и у нас зубы разные, — наклонившись к нему, я оскалился, заставив его шарахнуться к стене, — так что я буду звать тебя, как мне проще. И потом, у нас такие длинные имена надо заслужить. Как тебе здесь рады, ты уже понял по встрече на берегу. Между тобой и котлом только я. Да и так, у нас ты что-то делаешь полезное или из тебя сделают что-нибудь полезное. Назад тебе, насколько я о вас знаю, хода нет. За то, что ты мне рассказал, тебя должны повесить или отрубить голову?

— Повесить, — Трел опустил голову.

— Значит, я прав. И я здесь, чтобы тебе помочь. О свободе, по крайней мере сейчас разговаривать рано. Но вот наладить твою жизнь, как ТЫ будешь жить здесь, зависит только от тебя.

— Что мне нужно делать, — он недоверчиво посмотрел мне в глаза, — Хозяин.

— Можешь не называть меня так, когда мы одни, — он покосился на Хрууза, — это Старший рода Хрууз. Можешь не бояться его. А что делать тебе, ты ведь кузнец?

Трел еще раз шарахнулся от меня, вжавшись в стену.

— Меня сожгут, если я вам открою секреты — я, прерывая его, иронично хмыкнул.

— Сожгут ли, не сожгут ли, это все в тумане. А я, если захочу, это сделаю быстрее, и уж ты помнишь, что я тебе рассказывал, гораздо изобретательней и главное дольше, — посерев лицом, он быстро закивал головой.

— А секреты? Люди, люди. Ты думаешь, что вы все знаете? — сняв с пояса нож, кинул его перед ним на циновку, — скажи мне, великий мастер, как давно сделали этот клинок.

Трел осторожно взял его и, вынув из ножен, всмотрелся.

— Хрууз, открой полог, — настороженный орк, не оборачиваясь, просто дернул его срывая, не поднимаясь с пола.

Пленник внимательно разглядывал нож в своих руках. Охнув, еще ближе поднес к своим глазам. Поднял ошеломленные глаза на меня, отвечая на молчаливый вопрос, прошептал.

— Это черная орочья сталь. Он совсем новый.

— Да, хоть в этом ты разбираешься. Ты сможешь такой сделать? — он помотал головой, отрицая, — тогда давай его мне, обратно. Не падай в обморок, я его не делал, но как его делать, знаю. И что такого секретного знаешь ты?

Взяв нож из рук Трела, неторопливо пристроил его на место.

— То, что мои воины так одеты и вооружены, не значит, что все орки такие, я другой. И тебе повезло, что я другой. Я воин, мне надо воевать, а учить их будешь ты. Или кто-нибудь другой из вашего отряда. Когда мы закончим с вами, у меня будет кузнец.

— Я только один кузнец, — быстро прошептал человек и добавил, — мастер.

— Тогда ешь, пей, набирайся сил. Думай, что тебе нужно, и чему ты можешь их, — я кивнул на Хрууза, — научить. И тогда через какое-то время твое имя сможет стать опять полным, Тревор. Ты работал с рудой, — он кивнул, — походи пока суть да дело, по окрестностям, может, что-нибудь полезное найдешь. Здесь, похоже, рудознатцы не ходили никогда, — он опять кивнул, — вот и хорошо. Пока понятно, с охраной. И не говори никому, что ты кузнец, дикие они у меня, — я кивнул на сидящего Хрууза. Тот сразу скорчил ему злобную морду.

— Хруузу все говори, что тебе надо. А то, для всех остальных, ты как колдун. Ткнут копьем, а потом переживать будут, мол, жалко — умер быстро. Все, отдыхай. Будет что нужно, зови через охрану Хрууза.

Выйдя и позвав охрану, мы не спеша пошли к неровному строю орков, наконец собравшихся на смотр.

— Есть кому поручить выгулять нашего гостя? — Хрууз задумчиво посмотрев на меня, кивнул — и охрану подбери.

— Как ты его словами опутал. Без пытки, только словами, а у нас будет кузнец. Где тебя такому научили, Вождь?

— Там меня уже нет, мудрый Хрууз. А где тебя учили общему языку?

На четвертый день в лагерь прибыли очередные посыльные от Урты с сообщением, что место под передовую базу готово, и вслед за ними пригнали к берегу пять больших долбленок. Оказалось, что у нас имелись грузовые суда для перевозки по воде собранных товаров к Бооргуз Тайну.

Покрутившись возле них, я опять мысленно обругал себя. Здорово не хватало опыта в управлении и просто знаний о жизни Диких. Выжженные из целого ствола осины они могли взять по полтора десятка каждая. Скомандовав общий сбор, к трем своим отобрал еще два десятка из наиболее шустрых и крепких орков. И, определив Хруузу дальнейший порядок отправки остальных, скомандовал погрузку.

Наблюдение за островом показало, что на пропажу Тревора среагировали усилением заставы до полутора десятков человек и ночного дозора до шести человек. Меня это вполне устраивало, и я решил, осмотревшись на месте, уничтожить заставу. Наличие в лагере живого человека и попытки до него дотянуться стоили одному нетерпеливому головы и паре придется долго залечивать спины. Это поуспокоило орков и прошлых приступов агрессии уже не вызывало. Потому и мой приказ брать пленных, встретили почти спокойно и возникший ропот, я убрал движением бровей.

В лодках кроме трех гребцов-болотных оказалось и по десятку свежевыделанных весел, судя по всему топор у Чады не простаивал. Еще одна легкая лодка с тремя гребцами, совсем молодыми девчонками-орками из шайки Урты, пошла головной. Загрузившись и разобрав весла, мы тронулись. Полдня неторопливой гребли, и мы добрались до заросшего ивой острова, как я и хотел в четверти хода от заставы. Имевший скальное основание остров был явно не часто посещаем нами. Заросший по берегу ивой, в середине имел просторную поляну, покрытую невысокой, пожухлой травой. Меня ждали Урта с Чадой и двумя десятками Болотников. Озадачив десятников, размещением прибывших, мы отошли в сторону и втроем присели в тени дерева.

— Рассказывай.

— Больше чем полтора десятка на острове. Трое — охотники. Остальные, как твой пленник. Остров почти голый, ездят каждый день за дровами вниз по течению, в тростник не суются. Охотники ничего не делают, работают другие. Щиты, копья, топоры. У охотников луки, шлемы, мечи, щиты. Живут отдельно. В этом доме, — Урта, начертив на земле контур острова и расположение домов, ткнул палочкой в самый большой, — остальные в этом и этом.

Подтверждая сказанное, Чада синхронно разговору, кивал головой.

— У них одна большая лодка и малый челн. Наши, были. Ночью жгут костры, когда два, когда один. Здесь и здесь. У костров шестеро младших и один охотник. Меняются один раз, как луна полностью встанет. Все.

Ниже у пристани у них еще одна малая застава, шесть человек. Две лодки, тоже наши были. Тоже не менялись еще. Тоже младшие. Рубят дрова, спят в доме, сами срубили. И еще три больших длинных дома. Там никто не живет. Ограда там. Частокол. Дальше Чада ходил, расскажет.

— Дальше? Куда?

— Я, Вождь, с парой своих, ты их знаешь, на их берег сходили. Два дня там были, все смотрели, — он горделиво приосанился.

— Хорошо, говори.

— От малой заставы вглубь, не далеко, рысцой даже не запыхаешься, их лагерь. Частокол вокруг, ворота. У ворот вышка. На вышке всегда кто-нибудь стоит. Мы обошли его кругом, ворота только одни, — Чада увлеченно черкал на земле, — круг большой, два полных броска из пращи. Я на дерево лазил, сверху смотрел. Три большие норы, и навесов много. Дымят только две норы и людей совсем мало, может с десяток. Ночью костер жгут у ворот. Трое сидят. За частокол почти и не смотрят. И еще, мы на этот берег не ходили никогда. Слышали, что кто-то когда-то, был там, и что там давно уже люди живут. Так это правда. Моя вторая тройка ходила дальше. Там они есть. И много. Дома, ограда такая, разве только от зверя. Вокруг поля без леса, у реки пасут кого-то. Людей много, собаки, близко не подойти. Тропа широкая. Шагом полдня от лагеря охотников. И еще тропы. Дальше не ходили.

Чада замолчал, и оба уставились на меня. Помолчав, заговорил.

— Это вы хорошо все сделали. Значит много их? — они оба закивали головами. — Ну значит так и будет. Лошади есть?

Чада кивнул.

— Сам видел, много? — он почесал в затылке, вспоминая.

— С десяток видел. И на них ездили и на них возили, они с рогами бывают? — я помотал головой, — тогда с десяток точно. А возили не на лошадях.

— Сколько с тобой? — я посмотрел на Старшего, Урта на мгновение замялся и, пошевелив изуродованной бровью, с запинкой ответил.

— Сорок семь. Со мной, — и горделиво посмотрел на меня.

— Поменяй гребцов. Гони их в лагерь второй ходкой, везите вторую полусотню. Ночью будем брать ваш остров. Чада, сменившихся гребцов, в дозор. Видеть все, — кивнув и довольно оскалившись, они разбежались в разные стороны. Позвав десятников, обрадовал их ночной прогулкой. Разогнав всех, отошел в сторону и сел у дерева.

Хотелось биться головой о ствол, наказывая себя. Стратег, услышал про государя и все забыл. Мы как раз тогда подошли к обзору населения за болотом. А потом я все забыл. Сколько их там, какие они там. Только туман. Угроблю всех. Но и отступать поздно. Дозор на острове мы задавим и малую заставу тоже. Опрошу пленных и там решим. Хорошо бы еще лагерь их взять, добра там наверняка немерено. А так, если что, отойдем обратно и будем готовиться к встрече, не раньше весны, хоть какая-то отсрочка.

А пока я, нацарапав на земле схему острова, продумывал варианты действия. Прожевав принесенную мне еду, даже не поняв, что это было, созвал десятников, командиров пятерок и всех наличных Болотников с Чадой и Уртой. Уже темнело, но для нас света хватало. Перед нами на земле была начерчена приблизительная схема острова, камнями выложил дома. Подошедшие орки с интересом разглядывали ее. Хлопком, призвав внимание, начал постановку задачи.

— Это остров, на нем застава охотников, ночью ее мы уничтожим, — орки оживились и крепче перехватили оружие. — Урта, я правильно все показал?

Старший, внимательно все осмотрев, поправил пару камней и кивнул.

— На острове их пятнадцать, — многие орки начали морщить лбы и загибать пальцы, новая система счета для них была еще трудна.

— Не считайте, сейчас все покажу, — я тряхнул горстью камней.

— Все, что я говорю, делать точно, ночью у костра их семеро, — я высыпал семь камней. — Этих берете вы, — я ткнул в братьев, — я иду с вами. Вы пойдете отдельно, — я посмотрел на двух десятников Нижних. Высокий и жилистый Тач и коренастая Жии, со стоящими рядом с ними командирами пятерок, уставились на меня.

— В домах, этом и этом, будет еще пятеро, и в этом доме двое охотников. Из домов один выход, ловите их там. Внутрь не лезть, перед выходом не стоять, а то копье в брюхе еще никто не переварил. Вспомните, как я вас учил, прижались к стене и ждете, когда сунутся на выход. И не забудьте за крышей смотреть. Ваши две лодки идут вперед вдоль берега. Здесь с двух сторон заходите. Лодки ждут вас. Тихо выдвигаетесь к домам. И ждете. Вы услышите, что мы начали и делайте свое дело.

Урта, высадив нас, сразу уходите за второй полусотней. И сразу обратно. Чада, бери два десятка, на своих лодках идете к пристани. Малая застава ваша. К утру их не должно быть. Пусти дозор к их лагерю. Если с острова кто-нибудь сбежит, они тоже ваши.

Закончив с островом, идем к пристани. Дальше решим. И запомните, мне нужны пленные. Много. Вбейте это самым пустоголовым. Живые. Идите, у вас много дел.

Орки, молча поклонившись, также молча разошлись, что моим соплеменникам, шумным и громким было не свойственно. Хотя и понять их было можно, почти у всех это первый бой. И мой первый, командиром такого отряда.