Орлы на Востоке

Глава V

В последующие дни у Тулла было мало времени, чтобы думать о мести Непоту. Ежедневно отбивая атаки противника, армия медленно, но верно продвигалась к Сплонуму. Двигаясь все дальше и выше в горы, солдаты не могли пополнить припасов и питались только за счет хлеба и вина. Охотничье мастерство Урсуса стало настолько полезным, что Тулл освободил его от всех дополнительных обязанностей и отправлял его каждый день побродить по лесу с несколькими людьми в качестве охраны.

Стены Сплонума оказались слабыми противоосадных орудий легионов, когда они были подняты в разобранном виде на повозках. Разбив противник и захватив тысячи пленных, армия двинулась к следующему опорному пункту, в нескольких милях к югу. Был разработан обычный план. Окружить вражеский форт. Превратить его оборону в руины. Атаковать. Перебить тех, кто сражался, обратить в рабство тех, кто сдался. Забрать все, что можно было съесть или продать. Затем маршировать дальше к Ретинуму.

После того, как пало около полудюжины вражеских укреплений, Ретинум стал главным предметом сплетен у костра и тем, о чем говорили офицеры, когда оставались наедине.

.

Он лежал на юге, на границе территории либурнов, племени, чьи быстроходные суда давным-давно были приняты на вооружение римским флотом. Его гарнизон пополнился теми, кто вырвался из лап армии, и, тем не менее, Ретинум был последней крепостью в этом районе. Прими это, пошли разговоры, и конец восстания, возможно, уже близок. Тулл сказал Фенестеле, что если они доживут до этого, то смогут, наконец, вернуться в Ветеру.

Стены Ретинума появились в поле зрения поздним солнечным днем, вызвав много ожиданий. Расположенный на вершине колючего хребта, он был окружен головокружительными склонами, пригодными только для горных козлов. Подъехать к нему можно было по извилистой тропинке, которая вела к полукруглой навесной стене, выходившей на узкую, но головокружительную пропасть. Его ворота были защищены парой мощных башен. За этими оборонительными сооружениями находился деревянный мост, а за ним сама крепость, окруженная высоким деревянным валом. Трудности добычи строительного сырья и транспортировки привели к тому, что только внешние оборонительные сооружения были построены из камня.

Германик не тратил попросту ни одного своего человека на бессмысленные атаки, и поэтому Тулл и его люди, которые были первыми, кто достиг главной линии обороны противника, отдыхали, ожидая осадные машины. Вражеские воины наблюдали за ними с башен и стен, осыпая их бранью и время от времени бросая копья, которые безвредно отскакивали от камней перед их позицией. Мало кто из солдат Тулла отвечал им. Двумя исключениями были Улыбка и Кассий, которые вдвоем немного выучили иллирийский. Привлекая внимание иллирийца в прекрасном бронзовом шлеме, они обменивались оскорблением за оскорблением. Состязание завершилось тем, что иллириец обнажил свою задницу перед Улыбкой и Кассием, которые, к удовольствию своих товарищей, тут же сделали то же самое.

— Чувствуете себя лучше после этого? — спросил Тулл, когда пара присоединилась к ним.

— Да, господин, — ухмылка Улыбки стала шире, чем когда-либо, а Кассий не мог выглядеть более довольным.

Осадные машины добрались до них только к ночи. Собранные при свете костра, они были готовы к использованию на рассвете. Легионеры, которые не будут принимать участие в штурме, таскали для них камни в качестве боеприпасов, в то время как Тулл и его люди наблюдали. Не имея собственной артиллерии и запуганные сотнями ожидающих легионеров, защитники замолчали.

Адриан приложил ладонь ко рту и крикнул. — Эй ты, где твоя задница? Теперь ты не такой самоуверенный, не так ли?

Ответа не последовало.

— Скоро они у нас запоют, а? — сказал Адриан Шипу.

Ответом Шипа был мрачный кивок.

Тулл, наблюдавший за происходящим краем глаза, был доволен. Как и Кассий, два бывших гладиатора стали прекрасными солдатами, дисциплинированными, послушными и свирепыми в бою. Магнус, который идеально вжился в свою новую роль, бормотал ободряющие слова мужчинам по обе стороны от него, а также тем, кто стоял в строю впереди и сзади. Тулл окинул взглядом остальных своих солдат, которые были готовы атаковать в тот момент, когда вражеская оборона будет прорвана, и остался удовлетворен тем, что увидел.

— Когда начнут работать катапульты? — спросил Кассий.

— В любой момент, — ответил Урсус. — Нет причин больше ждать.

— Чем скорее мы туда доберемся, тем лучше, — сказал Магнус. — Разве не так, ребята?

Раздался гул согласия, и Туллу пришлось скрыть улыбку, настолько похожим был голос Магнуса на его собственный. «Подражание - лучшая форма лести», — подумал он, вспомнив поговорку. Вопрос Кассия был уместен - у артиллеристов не было причин откладывать обстрел.

— Посмотрит, кто здесь, — пробормотал Фенестела.

Вск время наблюдая за Непотом, Тулл понял о ком речь. Трибун хотел быть тем героем, кто отдаст приказ. Сколько ему пришлось подрумянить свой нос за эту привилегию, было неясно.

— Жаль, что мы не можем заставить этого придурка повести нас в бой, — тихо сказал Тулл. — Показали бы всем, какой он трус.

— Может, спросить его? — Глаза Фенестелы заблестели.

Тулл усмехнулся.

То же самое предложил кто-то в задних рядах из мужчин. Тулл обернулся, но лица у всех были непроницаемыми.

Непот перекинулся парой слов с офицером, отвечавшим за две большие катапульты, который что-то крикнул своим людям. Хорошо обученные солдаты тут же принялись за работу. Двое мужчин стали наматывать силовой трос, используя куски дерева, вставленные в храповой механизм. В тот момент, когда рычаг остановилась, двое других бросили большой камень в кожаный мешочек, свисавший с его конца, и отошли в сторону. Младший офицер потянул за спусковой трос, и рычаг взметнулась вверх, подбросив камень в воздух.

Взгляд Тулла проследил за обеими снарядами, взмывшими высоко в небо, и снова опустившимися вниз. Они врезались в стену слева от ворот, прямо под крепостным валом, примерно в двадцати шагах друг от друга. Полетели каменные осколки, и несколько защитников были сбиты с ног. Особых жертв не было. Самые смелые из них стали выкрикивать ругательства в адрес артиллеристов. Непот нахмурился, но легионеры катапульты не обратили на это никакого внимания. Были внесены небольшие изменения в угол броска, и еще два камня были брошены в небо.

Они ударили по стене гораздо ближе друг к другу, и небольшой кусок кладки упал на землю. Люди Тулла закричали от восторга. Непот гордо заулыбался.

«Они приветствуют не тебя, ублюдок», — подумал Тулл.

Пока обстрел продолжался, вражеские защитники отступили к башням. Артиллерийские расчеты заряжали и стреляли, заряжали и стреляли, концентрируя прицел на одном месте. Дюжина усилий — и они пробили в стене дыру размером с человека. На тридцатом выстреле часть прохода длиной с повозку рухнула.

Непот подошел к Туллу. Его доспехи блестели, перья на шлеме стояли прямо и высоко. Ни единой пылинки не запачкало его свеженачищенные ботинки. Даже повязка на его руке выглядела безупречной.

Тулл призвал своих людей к повиновению и отдал честь.

— Готов к атаке, центурион? — спросил Непот тоном, предполагавшим, что Тулл не готов.

— Просто жду приказа выступить, господин, — сказал Тулл, глядя через плечо трибуна.

— Ты пойдешь с ними?

— Конечно, господин.

— Тогда я ожидаю, что у тебя все получится с первой попытки. — Он неприятно улыбнулся.

— Мы сделаем все возможное, господин.

—Потерпишь неудачу, и тебе придется держать ответ передо мной.

— Понял, господин, — уязвленный оскорблением, Тулл не мог больше ничего сказать.

— Почему бы вам не возглавить нас, господин трибун? — раздался голос позади него.

Раздался хор голосов: — Да … — Вы ведете нас, господин! — крикнул другой голос. — С такими перьями вы наверняка отбросите врага назад! — последовало фырканье подавленного смеха.

Лицо Непота стало багровым; — Кто это сказал? Вывести этих людей вперед!

Это вероятнее всего сказали Кассий с Магнусом, – Тулл был почти уверен. Однако он скорее был готов отправился бы в Аид, чем назвать их Непоту. — Кто это был? – крикнул он, но без всякого пыла, каким он командовал на плацу.

Ответа не было.

Непот запрыгал, как ребенок в истерике: — Такое неподчинение неприемлемо!

— Да, господин, — сказал Тулл, подумав, что именно такие шутки помогают людям бросаться в бой.

И тут Непот рассвирепел, забрызгав слюной щеки Тулла. — Думаешь, тебе это сойдет с рук? Найдите этих людей, или я прослежу, чтобы тебя лишили звания, тебя и твоего уродливого дружка, грубияна оптиона!

— Стена готова, господин. — Тулл указал в ту сторону. Интенсивный обстрел катапульт теперь пробил огромную дыру, которая достигала почти земли. В любой момент брешь можно было преодолеть.

— Плевать мне на эту проклятую стену! — завопил Непот. — Мне нужны люди, которые меня оскорбили, и они нужны мне сейчас!

Глаза Тулла встретились с его глазами, а затем, привлеченные движением за спиной Непота, сфокусировались на паре лучников, вышедших из ближайшей башни. Подбежав к краю бреши, они вытащили стрелы из колчанов и натянули тетивы. У Тулла перехватило дыхание. Они смотрели не на него, а на Непота. Его прекрасные доспехи и потрясающий шлем с гребнем были слишком привлекательной мишенью, чтобы их игнорировать.

— Я не знаю, кто они, господин, — сказал Тулл, пытаясь выиграть время.

— Ну, — Непот ткнул его пальцем в грудь, — иди к ним еще раз и узнай!

Лучники уставились на свои стрелы.

Кожа Тулла покрылась мурашками. Если они промахнутся, он будет ранен. Он решил, что риск того стоил: — А как насчет атаки, господин? — спросил он смущенным голосом.

— Делай, что я тебе говорю, придур … — рот Непота шевелился, но из него не вырвалось ни звука.

Тулл уставился на зазубренную головку, торчащую из шеи Непота. Стрела вошла, не задев артерию и, к сожалению, рана не была смертельной. Отклонись на ширину пальца вправо, она пронзила бы артерию или попала бы в Тулла, а возможно, в человека стоявшего позади него.

Ш-ш-ш-ш-ш …. Вторая стрела полетела мимо Непота и Тулла и вонзилась в щит человека позади них.

Левая рука Непота поднялась. Он коснулся стрелы, и его пальцы испачкались кровью. Он пошатнулся и слабым жестом махнул Туллу, прося его помочь ему.

— Я позабочусь о трибуне, — проревел Тулл. — Магнус, ты возглавишь атаку. В а-т-а-к-у!

Его люди ринулись вперед, устремляясь к пролому в потоке необузданной ярости. Они несли связки хвороста и штурмовые лестницы.

Тулл отбросил щит, просунул правую руку под левую руку Непота и обнял его за плечи. — Давайте отведем вас, господин, подальше от лучников.

Непот больше не мог ничего ответить. Кровь текла и капала: кап, кап, кап с конца стрелы, затем вокруг древка вниз по его шее. Ноги у него подкосились; Туллу пришлось наполовину его нести.

Быстрый взгляд на свои собственные ряды показал Туллу, что никто за ним не наблюдает. Он поднял левую руку и выдернул стрелу. Непот застонал от боли; его рука хлопнула по лицу Тулла.

— Все в порядке, господин, — сказал Тулл. — Хирург скоро вылечит вас. — Схватив наконечник стрелы, он вонзил его обратно, в рану Непота, немного правее.

Еще один крик агонии. Пальцы трибуна слабо царапнули его по щеке.

— Вы не можете идти, господин? — Тулл отпустил Непота и позволил тому упасть. — Лучше отдохните, а?

Непот закашлялся, задыхаясь. Удар о землю снова втолкнул стрелу вперед. Теперь она почти во всю длину торчала из передней части его шеи. Кровь хлестала вокруг древка. Глаза Непота были полны ужаса и ярости. Он попытался заговорить, но все, что у него получилось, был неразборчивый стон.

Тулл опустился на колени: — Больно, не так ли, господин? — прошипел он. Еще один взгляд через плечо. Никто не обращал на них внимания. Тулл быстро перевернул Непота на бок. Схватившись за оперение на конце стрелы, он потянул ее назад. Тонкий визг заполнил его уши, и Непот заметался. — Ну вот, господин, — сказал Тулл и, отодвинув зазубренную головку еще правее, глубоко вонзил ее в плоть Непота. Она вошла туда, куда он и надеялся, затем он повернул древко сначала в одну сторону, потом в другую. Снова и снова он расшатывал его, пока, наконец, не брызнула ярко-красная кровь. Удовлетворенный, Тулл откинулся на колени и стал смотреть, как земля перед ним покрывается багровым цветом.

— Это тебе, сука, за Виндокомуса, — сказал он.

Глаза Непота расширились. Он услышал. И понял.

Тулл дождался, пока трибун не затихнет. Затем, встав, поднял свой щит и присоединился к атаке. Несмотря на хаос, крики и вопли, он чувствовал всепоглощающее спокойствие. Несправедливость судьбы Виндокомуса и его убийство из милосердия Туллом были исправлены. Непот больше никогда никому не причинит неприятности.

Пролом был переполнен легионерами. На валу не было видно ни одного иллирийца. Тулл дождался своей очереди и вскарабкался по разрушенной каменной кладке, опираясь для равновесия о камни рукой с мечом. Наверху он остановился. То, что он увидел, вызвало у него прилив бодрости. Вместо того чтобы поступить разумно и разрушить мост, иллирийцы предпочли оставить его на месте, вероятнее всего для того, чтобы позволить своим людям отступить в случае необходимости. Чего они не учли, так это скорости, с которой римские катапульты пробьют их стену, и непреодолимой силы атаки легионеров

Кучки воинов все еще сражались – вокруг основания башен, у моста, но не было единства и сплоченности в их строю. Даже когда группы легионеров окружили их, еще больше людей пробивались через мост к главным укреплениям – призу, который нужно было захватить. Несколько лестниц уже были брошены; люди карабкались по ним.

Распознать людей на таком расстоянии было невозможно; у Тулла не было ни малейшего шанса разглядеть Фенестелу и остальных. Он спустился на ровную землю и по пути к мосту стал всматриваться в каждое лицо. Не было никаких признаков его центурии, и он двинулся дальше, перебираясь через раненых, мертвых и умирающих.

Дым защекотал ему ноздри, и он поднял голову. По другую сторону моста черные щупальца поднимались со всего вала. Не имело никакого смысла разводить огонь внутри стен, но у него не было времени обдумывать это. Атакованный парой воинов, которых привлек его шлем с поперечным гребнем, он вступил в жестокую битву сразу против двоих. К несчастью для иллирийцев, фермеров, судя по их некачественно сделанным щитам и ржавым копьям, перед ними был не просто ветеран, а человек, который выходил из таких ситуаций в десятках подобных столкновений. Тулл оставил одного испускающим последний вздох, а другого лежащим лицом в грязи.

Короткая стычка задержала его, и он выругался. На вершине оборонительных сооружений находился укрепленный плацдарм; все больше и больше легионеров поднимались туда по лестницам. К тому времени, как он достигнет подножия одной из них, его люди уже исчезнут в лабиринте улиц, которые на другой стороне стены. Было опасно, даже безрассудно рисковать в одиночку пробраться в крепость, которую штурмовали. Тулл отказался от мысли оставаться на месте. Он не собирался беречь свою шкуру, в то время как его люди рисковали своей собственной. Если понадобится, он присоединится к любым римским солдатам, оказавшимся поблизости.

Он снова заметил дым. Теперь он клубился, огромные клубы поднимались прямо из-за крепостных валов. Языки пламени стали еще больше.

— О, Аид, — прошептал Тулл, осознав. — Они обстреливают город.

Он метнул взглядом по сторонам - налево и вправо и за спину. Никто не обращал внимания на жар и дым. Охваченные жаждой битвы, желанием преследовать убегающего врага, захватить женщин и добычу, волна за волной легионеры стремительно рвались через мост. Стоять у них на пути не сработает: ему нужно было предупредить их офицеров, и когда это будет сделано, найти своих людей.

Краем глаза Тулл заметил сигнифера и несколько знакомых оптионов, и направился прямиком к ним. Он не знал их имен, но они его узнали. Указав на дым, он объяснил, что, по его мнению, это ловушка. Как только они перейдут мост, легионерам следует подождать у подножия лестниц, пока ситуация не проявится. Убежденные решительным тоном Тулла, все согласились с его предложением.

Затем он подбежал к основанию стены и поговорил с находившимися там офицерами. К тому времени, как ему удалось практически остановить атаку, с другой стороны укрепления послышался треск горящего дерева. С неприятным ощущением в животе Тулл так быстро, как только мог, взобрался по ближайшей лестнице. Карабкаться одной рукой, из-за того, что в другой он держал щит, было нелегко, но Тулл не думал об опасности.

Наконец, наверху, где не было ни легионеров, ни защитников, он с ужасом обнаружил, что горят не только здания, но и сам деревянный вал. Он также увидел пламя за главными воротами. «Иллирийцы запаниковали и подожгли свой собственный город, — решил он, — пытаясь помешать римской атаке». Его догадка оказалась верной, и опасность его людям грозила даже больше, чем он думал. Тулл передал сведения о происходящем офицерам у подножия лестниц. Штурм необходимо было прекратить, пока он или кто-нибудь, принесет от него весточку, что все в порядке.

Порыв ветра бросил в лицо Тулла волну жара, от которой у него заслезились глаза. Скоро пламя доберется до того места, где он стоял, и, если весь вал начнет гореть, из города не будет выхода. Он быстро спустился по ближайшей лестнице. Его встретил немыслимый хаос: забрызганные кровью трупы, мул с вывалившимися кишками, повозка, лежащая на боку с лениво вращающимися колесами. Какой-то легионер сидел, тупо уставившись на кровь, струящуюся из обрубка его запястья. Те, у кого были более серьезные раны, стонали и визжали или метались вокруг. Ни один из пострадавших не был людьми его центурии, от чего он с облегчением вздохнул. Он огляделся по сторонам, прикидывая, по какой из улиц ему идти дальше.

Звуки боя доносились с самой большой улицы. Выхватив меч, Тулл опустил голову и побежал. Узкая, ограниченная слева и справа одноэтажными домами с низкими крышами, и с загонами для скота, она был вымощена утрамбованной землей. По обеим сторонам виднелись переулки, потенциальные места для засады. Хотя это было опасно, он не обращал на них особого внимания. Огонь распространился – ему почти казалось, что он преследует его. Найти своих людей стало для него насущной необходимостью.

Он подбежал к большему левому повороту в переулок и замешкался. Примерно в пятидесяти шагах от него большая группа легионеров столкнулась с таким же количеством иллирийцев через только что возведенную деревянную баррикаду. Тулл подошел достаточно близко, чтобы определить, что это не его люди, а затем повернулся и помчался обратно к главной улице. Он добрался до нее в то же время, когда из переулка напротив вышло трое вражеских воинов.

Они уставились друг на друга.

Взревев во весь голос, Тулл бросился в атаку.

Воины бросились от него наутек, а он плюнул им вслед.

Он продолжил свой путь, тут и там встречая тела, брошенные копья и щиты, землю, запятнанную кровью. При обычных обстоятельствах Тулл был бы доволен – небольшое количество погибших римлян означало, что перевес был на их стороне, – но громкий треск пламени позади него и всепоглощающий дым, видимый каждый раз, когда он оглядывался через плечо, теперь вызывали серьезную озабоченность.

Вскоре после этого он обнаружил своих людей с несколькими сотнями других, собравшихся перед небольшой цитаделью, обнесенной деревянным частоколом. Крепость располагалась на большом искусственном кургане и была окружена рвом, заполненным колючими ветками. Сотни вражеских воинов глумились над ними с зубчатых стен. Время от времени копья, описывая дугу, опускались рядом с легионерами, которые топтались вокруг, не зная, что делать дальше.

Увидев Фенестелу, Тулл почувствовал волну облегчения. По крайней мере, он не был ранен или убит. Он подошел. — Фенестела!

Оптион повернул голову, скорчил гримасу, улыбнулся, и отдал честь: — Вы сделали все что надо, господин!

—Да, конечно.

Кое-кто из людей увидел Тулла. Раздались радостные возгласы: — Что вас так долго не было, господин? — закричал Кассий. — А, мы думали, вы нас бросили, господин, — добавил Адриан, ухмыляясь.

Тулл иахкулл рукой в знак приветствия и наклонил голову, чтобы посовещаться с Фенестелой.

— Как, Непот? — спросил Фенестела вполголоса.

— Ушел. — Он не стал объяснять дальше.

— Погиб смертью храбрых! Тогда ему повезло, да и нам тоже!

— Даже так. Как наши потери? — Глаза Тулла заблуждали по людям, пытаясь разглядеть, не пропало ли хоть одно лицо.

— Двое погибших, трое раненых. — Фенестела перечислил имена, среди которых не было ни одного ветерана или бывшего гладиатора.

— Небольшие потери — вы молодцы.

— Магнус не растерялся и заставил их сохранять строй. Он надежный солдат. — Фен стела как всегда находился сзади, на своей обычной позиции, чтобы давать указания и смотреть что никто не тянет время во время атаки.

Тулл поймал взгляд Магнуса и одобрительно кивнул ему. Здоровяк отдал честь: — А враг? — спросил Тулл.

Фенестела указал на цитадель: — Они все там, господин, за исключением нескольких отставших. Как только мы доставим лестницы и несколько катапульт, все закончится через пару часов.

— Это наименьшая из наших забот. — Тулл указал в направлении, откуда пришел, и объяснил, что сделал враг. — Все это проклятое место скоро будет в огне. Нам нужно отступить.

Фенестела выругался: — Я такого не ожидал.

— Я тоже. Организуй людей. А, я скажу другим офицерам.

Туллу не потребовалось много времени, чтобы объяснить ситуацию. Ему не нужно было никого убеждать. Густая пелена дыма теперь заполнила воздух над городом, и двигалась в их направлении. Рев пламени был громким. Иллирийцы тоже его услышали; они ликовали и метали залпы копий.

Тулл приказал людям выстроиться по шесть шеренг, достаточно широких, чтобы прорваться сквозь заслон врага, но при этом иметь возможность маневрировать, если возникнет такая необходимость. Он велел Магнусу встать слева, с Улыбкой, Шипом, Адрианом и Кассием. Сам он занял самое правое место, а Урсуса поставил сзади: — Сейчас мы двинемся быстро, парни, — сказал он. — Как только эти мерзавцы увидят, что мы отступаем, они начнут преследовать нас, как стая гончих. Готовы?

Раздался громкий рев.

Тулл отдал приказ обнажить мечи. Они перешли на полушаг, затем полубег. Гвозди хрустели по земле, щиты стучали друг о друга. За спиной послышались приказы; остальные центурионы следовали его примеру. Из цитадели раздался ревущий крик, слова были непонятны, но смысл был кристально ясен.

— Они идут за нами, ребята, — сказал Тулл. — Следим глазами налево и направо.

Первая атака произошла на полпути по ихней улице, когда банда из десяти иллирийцев, с криками выбежали из переулка. Метко брошенное копье задело легионера в третьем ряду, и он, закричав, упал. Тулл приказал остановиться и заставил ближайших солдат повернуться лицом к врагу. Они отбили вражеских воинов, перебив половину и заставив остальных убежать. Однако в переулке их было видно больше, и громкие возгласы и крики сказали ему, что его опасения перед опустошением цитадели сбылись.

Он повел своих людей вперед.

Узнав улицу, где он видел бой на баррикаде, он воспрял духом. Они приближались к внешней стене, а за ней, если повезет, будут в безопасности.

За небольшим поворотом сердце Тулла замерло. Он снова приказал остановиться.

Через сотню шагов их путь преградила стена оранжево-желтого пламени. Даже на таком расстоянии жар был сильнее, чем от банной печи. На его лице выступили капельки пота. Он уставился, недоумевая, как это улица без деревянных зданий, вдруг загорелась. Затем, разглядев очертания фургонов и тележек, он выругался. Пока он пытался найти своих людей, враг был занят делами.

— Что нам делать, господин? — спросил Улыбка, как всегда улыбаясь.

Тулл почувствовал тяжесть взглядов каждого.

Раздались крики: сперва с одной стороны, потом с другой. Вражеские воины собирались, готовясь к атаке.

Он уставился на пожарище перед ними. Горящие повозки не оставляли места для прохода, если только человек не хотел заживо свариться в своих доспехах.

Прибыла еще одна центурия, и Тулл отправился поговорить с ее центурионом, которым оказался не кто иной, как Ветус.

— Прямо как на сковородке, а? — легкий тон Ветуса не мог скрыть его тревоги.

— Боковые улицы забиты врагом ... Есть только один путь. — Тулл смотрел на стену пламени и представлял, как его люди сгорают заживо.

Первые копья с жужжанием полетели в их сторону. Десятки воинов собирались у входов в переулки, но они еще не набрались смелости для атаки. Тулл рассудил, что Фенестела и Магнус держат людей под контролем, поэтому затащил Ветуса в дверной проем дома: — Нам нужен план.

— Если бы тут была хоть какая-нибудь, … повозка, что угодно на колесах, мы могли бы ей разбить баррикаду. — Ветус огляделся, но улица была пуста.

Туллу пришла в голову идея: — Вон там, во дворе напротив, есть колодец. Люди, которые обольют себя и свои щиты водой, могли бы прорваться через нее.

— Это не совсем удачный план.

— А у тебя есть что-нибудь получше? — прорычал Тулл.

Ветус покачал головой: — Мы с мои люди сделаем это.

— Нет, — сказал Тулл. — Это самоубийство.

— Это мой выбор.

Они встретились взглядами. Ни один из них не отвел глаз.

Пламя потрескивало. Фенестела выкрикнул приказ. Стали падать копья. Люди закричали.

Ветус выругался и вытащил из кошелька серебряный динарий. — Август или бык?

— Как всегда, — сказал Тулл. У него были свои принципы. Он никогда не выбрал бы для пари изображение императора. — Бык.

Металл сверкнул, когда Ветус высоко подбросил монету. Поймав ее, он ударил ею по тыльной стороне ладони и отдернул пальцы. На них уставился широкогрудый бык с рогами, над ним было выбито слово AUGUSTUS: — Ты выиграл.

— Я пошел, — сказал Тулл, уходя. — Фенестела!

Сильная рука схватила его за плечо. Ветус развернул его: — Нет, мой старый друг. Ты выиграл. Но я не проиграл!

Тулл задумался, сможет ли он ударить Ветуса по голове рукоятью меча и приказать его оптиону взять командование на себя. Он слегка поднял правую руку.

— Тулл!!!

Он очнулся. Ветус уставился, нет, впился в него взглядом.

— Это моя судьба, брат. Не отнимай ее у меня. Боги дадут, и мы увидимся по ту сторону.

Тулл отрывисто кивнул; — До встречи на другой стороне.

Пока Ветус быстро вел своих людей к колодцу, Тулл разделил свою центурию на две половины и сдерживал противника по обе стороны улицы. Он послал Адриана и Кассия передать свои слова отрядам, стоявшим позади. Центурионы должны были быть готовы организованно броситься со своими людьми через брешь, как только центурия Ветуса сделает свою работу. Тулл не упомянул о провале атаки, потому что даже слепому было ясно, что, если у них не получится, большинство людей, если не все, погибнут.

Атаки иллирийцев становились все более решительными. Высыпая из боковых переулков, пробираясь через загоны для скота, они бросались на людей Тулла, словно голодные дикие звери, которые месяц не ели. Из дыма летели копья. Иллирийские юноши с пращами сидели на крышах и безнаказанно пуляли в римлян. Многие падали или получали раны и больше не могли сражаться. Несколько сотен воинов ринулись на легионеров Тулла с обеих сторон. Шаг за шагом, с трудом отбиваясь, они были оттеснены к центру улицы.

— Ветус! Ветус! Юпитер, где же он? — Тулл вытянул шею. Если его бывший товарищ не сделает проход в ближайшее время, в этом уже не будет необходимости.

— Вот он и идет, господин, — воскликнул Улыбка.

Перья на шлеме Ветуса ниспадали по обе стороны. Вода текла по его носу, а его кольчуга отливала темным серебром. Нарисованный мотив на его щите немного растекся по краям. «Он окунул его в колодец», — рассудил Тулл. Позади него сорок с лишним человек, которых он выбрал, были такими же мокрыми, их щиты были особенно мокрыми, поскольку они были их лучшей защитой от пламени и бушующего жара.

Ветус поймал взгляд Тулла. Они кивнули друг другу: — На другой стороне! — крикнул Ветус, а затем — Testudo! Черепаха!

В тот момент, когда его легионеры подчинились, он отдал приказ броситься вперед. Щиты были обращены влево и вправо, вперед и назад, с крышей, сделанной из большего количества, «Черепаха» оставляла открытыми только нижние части ног легионеров. Небольшой зазор между верхом каждого щита в первом ряду и щитами в крыше позволял этим людям видеть пространство и направлять своих товарищей. «Это также было, —как думал Тулл, —еще одним местом, куда огонь мог лизнуть и обжечь плоть».

Разработанный как надежная конструкция, способная противостоять стрелам или медленно продвигаться к основанию городских стен, чтобы инженеры могли подорвать оборону, «черепаха» не предназначалась для использования бегущими людьми. Однако без инерции у них не было бы никаких шансов отодвинуть барьер, образованный фургонами и телегами. Ветус выкрикнул приказ, и его люди ускорили шаг. Через минуту, и они были в пятидесяти шагах от пульсирующей желто-оранжевой стены пламени. Половину шагом, наполовину бегом, и они приблизились на двадцать пять. Затем их стало двенадцать

Искры посыпались на перевернутые щиты. Длинные раскаленные брусья задвигались под сандалиями мужчин; один из них скручился и вставал вертикально. Мужчина закричал. Внезапно перья на шлеме Ветуса загорелись. Он проревел еще одну команду.

Не сбавляя скорости, «черепаха» вошла в огненный шторм.

Языки пламени лизали щиты, лица тех, кто был в первой шеренге. Они лизали и ноги людей. Мучительные вопли раздавались в ушах Тулла; он хотел отвести взгляд, но не мог. Он сам велел Ветусу и его людям героически двигаться вперед, прежде чем они превратятся в обугленные куски плоти. Однако их скорость уже замедлилась до фактической остановки. Поднимался пар, когда вода на промокших щитах закипала. Часть крыши щитов рухнула, когда люди внутри споткнулись или упали.

Раздался лухой треск. Каким-то образом «черепаха» добралась до фургона, занимающего центральную часть горящей баррикады.

— Трехлетний ребенок мог бы толкнутьсильнее, — подумал Тулл, отчаявшись. Не в силах заглушить крики Ветуса и его людей, превращавшихся в живые факелы, он отвернулся.

— Господин, смотри! — голос Шипа был хриплым от напряжения.

Тулл посмотрел и моргнул в недоумении. Затем безумно рассмеялся.

— Там брешь, господин! — воскликнул Адриан.

«Повозка, в которую врезался Ветус, должно быть, обуглилась насквозь», — решил Тулл. Не могло быть другого объяснения тому, как она рассыпалась в кучу почерневших бревен и пепла. Он уже мог видеть сквозь барьер другую сторону улицы.

— У нас есть шанс, ребята, — крикнул он. — Шанс!

Он забыл о второй половине центурии Ветуса. Под командованием его героического оптиона сформировавшего вторую «черепаху», он теперь лез через самое пекло.

Находившиеся в нем люди также сгорали. Они кричали и умирали в огне пожарища.

Но они отодвинули остатки повозки еще дальше в сторону, расширив путь сквозь пламя.

«Намочив свои щиты в воде, они получат больше шансов пройти невредимыми», — подумал Тулл, но атака врага удвоилась. Раздались боевые кличи, древки копий застучали по щитам, ноги затопали по земле. Пока он колебался, стрела попала Урсусу в горло. Из раны хлынула кровь, он уронил щит, а затем, как ни странно, опустился на колени, как перед статуей бога.

Горе охватило Тулла. Он протянул было руку, но Урсус уже лежал на земле, устремив взгляд в пустоту.

— Построиться в колонну, четыре в ширину, двадцать в глубину! Черепаха! — заорал Тулл. Ширина разрыва означала, что строй был уже обычного. Следовательно, он был намного длиннее, что его забеспокоило. Однако никого нельзя было оставлять позади.

Он снова занял свое место справа, впереди. Улыбка встал крайним слева, между ними Шип и Адриан. Магнус и Кассий заняли места во втором ряду, по бокам. Фенестела будет находиться сзади, подгоняя всех отстающих. Мрачная улыбка играла на губах Тулла. Шансы на то, что кто-то будет тянуть время, действительно были невелики.

— Если человек упадет, оставляйте его, — сказал он. — И всем идти вперед, быстрым шагом!

И они затопали вперед. Топ, топ, топ … Земля была покрыта горящим пеплом и кусками дерева. Жар, какого Тулл никогда не испытывал, резал его лицо и голени. Кожа его ботинок горела. Он нырнул за свой щит на время двух шагов, просто чтобы передохнуть. Затем снова поднял голову, его взгляд метнулся влево и вправо. Они были в десяти шагах от пламени: — Продолжайте двигаться!

Знакомый звук, звук копий, летящих почти бесшумно сзади. Кожа Тулла покрылась мурашками. Он слышал, как они валились сверху, ударяясь о щиты, шлемы, плоть. Произошла задержка в один удар сердца. Крики. Проклятия. Глухие удары, когда люди падали.

Ресницы Тулла стали плавиться. Под шлемом его защитная шапка была неприятно горячей. Его левый кулак болел — взглянув вниз, он с тревогой увидел, что металлический выступ его щита накалился. Кусок горящего дерева попал в голенище его правого ботинка. Мгновенная боль пронзила его ногу; он, яростно пнув ногой, отправив оранжево-красный кусок в полет. — Вперед!

Жара теперь была невыносимой, сплошная стена, которая грозила высосать весь воздух из его груди. Пламя с обеих сторон взвилось выше зданий. Под ногами лежали обугленные тела Ветуса и его людей. Веки уменьшились до щелей, лоб чувствовал себя так, словно на него вылили кипяток, ноги горели в ботинках. Но, Тулл шел дальше.

«Еще один шаг, — сказал он себе. — Два. Три…»

Солдат слева от него пошатнулся. Упал. Кто-то крикнул.

Повернуть голову означало пошатнуться. А затем умереть. Тулл с трудом выставил вперед левую ногу, затем правую.

Жара внезапно спала. Его ботинки снова захрустели по земле. Он осмелился надеяться, потому что огонь по обе стороны был слабее, чем был. Вражеских воинов нигде не было видно. Тулл сделал десять шагов, потом еще на десять. Он попытался заговорить, но все, что вырвалось из его горла, было хриплым карканьем. Тулл рискнул бросить взгляд влево. Он был потрясен. Шипа там не было. Он продолжал идти - остальной части центурии тоже нужно было убираться оттуда.

Адриан забормотал и заплакал одновременно: — Я должен вернуться.

— Его больше нет, — сказал Улыбка мягким голосом.

— Н-е-е-т! — Адриан вырвался из толпы, помчался вправо и оказался на расстоянии вытянутой руки от Тулла.

— Стой! — крикнул Тулл так громко, насколько позволило его пересохшее горло.

Адриан остановился. Его глаза встретились со взглядом Тулла; — Он спас мне жизнь в лудусе, господин. Я должен вернуть ему долг!

— Я приказываю тебе остаться здесь.

— Простите, господин: — Адриан опустил голову и побежал обратно, к огню.

Проклятие Тулла заставило бы бороду человека побелеть. Он развернулся направо и посмотрел на улицу. Последние из его людей выходили из пролома, проделанного Ветусом: — Адриан!

Ответа не было. Адриан исчез в пламени.

Он не вернется.

Горе обрушилось на Тулла. Он чувствовал себя уставшим. Старым. Сгоревшим дотла. Но откуда-то он нашел в себе немного сил. Они еще не были в безопасности. — Фенестела! — закричал он.

— Я здесь, господин!

— «Спасибо тебе, Фортуна, — горячо подумал Тулл. — Эту потерю я бы не смог пережить».

— Господин! — раздался голос Магнуса. — Слева!

Тулл повернул голову. Из переулка высыпали пять, десять, двадцать иллирийцев. Очевидно, подождав римлян, которые прорвутся через горящую баррикаду, они бросились прямо на них. — Всем налево! — крикнул Тулл. — Стена щитов!

Его обожженные, измученные солдаты повиновались, но их строй был неполным. Люди попадали в огне. Другие были ошеломлены и охвачены паникой. Тулл оказался во втором ряду с Кассием слева от себя. Магнус был почти прямо перед ними, как и Улыбка.

Иллирийцы ударили. Копья пронзили верхушки щитов. Брызнула кровь. Вражеские воины проталкивались в центурию Тулла, что-то крича во весь голос. Люди падали.

— Бей их! — заорал Магнус. — Бей их! — Он вонзил меч в грудь иллирийского воина и мощным толчком швырнул его в стоящего позади него человека. Тот споткнулся, и правая рука Улыбки вылетела вперед со скоростью молнии. Воин рухнул, истекая пеной и задыхаясь.

Легионер перед Кассием рухнул, и Тулл ринулся вперед, в пространство. — Рим! — закричал он. — Рим! Бей их!

Шанс у Тулла появился мгновением позже. Он разбил иллирийцу нос умбоном своего щита, и когда тот отшатнулся, истекая кровью, ударил его в горло. Затем он взревел от ярости на следующего врага, который вздрогнул. Тулл выпотрошил и его. Ближайшие воины отступили на шаг.

— Центурион здесь! — крикнул Магнус. — Тулл с нами!

Его люди подбодрились, и их боевой дух поднялся. Они перебили всех иллирийцев в пределах досягаемости и закрыли бреши. Враг отступил, а солдаты Тулла двинулись вперед сплошной линией. — Вот и все, ребята, — сказал он. — А теперь спокойнее.

Когда воины дрогнули и побежали, он не позволил своим людям пуститься в погоню. Гораздо важнее было сохранить территорию в безопасности, чтобы легионеры, все еще запертые за баррикадой, могли беспрепятственно пройти:— Магнус.

—Да, господин?

— Хорошо сработал!

Магнус покраснел: — Просто выполняю свою работу, господин.

— Да. Продолжай в том же духе.

— Господин.

— И ты тоже, Кассий, — сказал Тулл.

Кассий покачал головой. — Благодарю вас, господин.

Движение в переулке привлекло внимание Тулла. Он взглянул туда. Какой-то одинокий вражеский воин вернулся. Закинув назад правую руку, он метнул копье. Глаза Тулла проследили его возможный путь.

— Кассий! — крикнул Тулл, но было уже поздно.

Копье вошло Кассию в левую глазницу. Он рухнул, как камень в колодец.

Животный крик сорвался с губ Тулла. Ему потребовались все его силы, чтобы не броситься в погоню за убегающим воином. Он не заботился о себе, но его люди все еще нуждались в нем. Стиснув зубы, он разделил свою центурию на две равные группы. Он и Магнус охраняли левую сторону улицы, а Фенестела с Улыбкой и остальными следили за правой.

Легионеры хлынули через пролом в баррикаде, но не в том количестве, на которое он надеялся. Тулл подозвал первого попавшегося офицера. То, что он услышал, было тревожным. Вражеская атака продолжалась, что привело к тяжелым потерям среди тех, кто остался на другой стороне. Почти все здания были подожжены, угрожая окружить их.

Вопреки здравому смыслу, Тулл начал подумывать о том, чтобы отвести своих людей назад и помочь своим пострадавшим товарищам. Затем, словно вмешались боги, еще одна горящая повозка рухнула в потоке искр и пламени. Земля была слишком горячей, чтобы по ней пройти, но у него появилась идея. Каким бы нелепым это ни было, он отдал приказ найти все трупы, которые только можно было найти. Иллириец или римлянин, это не имело значения. Поднимая и волоча их, он и его солдаты стаскивали тела вниз одно за другим, воздвигая стену из доспехов и плоти поверх останков повозки.

Их усилия увенчались полным успехом: разрыв увеличился настолько, что через него смогла пройти волна их товарищей.

«Это была цена, которую стоило заплатить, — решил Тулл. — Полного уничтожения удалось избежать».

Осознание этого не остановило боль в его сердце.

Несмотря на проявленную доблесть Тулла, потери среди римлян были тяжелыми. Двадцать три человека из его центурии погибли, в то время как другие, такие как Ветуса, были полностью уничтожены. Число убитых достигло более пятисот, и примерно столько же получили сильные ожоги. Потери не помешали падению Ретинума на следующий день. Как только пожары погасли, ничто не могло помешать римлянам вернуться в цитадель, оборона которой также была охвачена пламенем. Иллирийский гарнизон, укрывшийся в подземных помещениях под своей крепостью, оказал небольшое сопротивление. Убитые горем, легионеры перебили их десятками, прежде чем вмешались офицеры. Все еще оплакивая Урсуса, Шипа, Адриана, Кассия и всех своих других погибших, Тулл позволил бы убийствам продолжаться. Однако, как сказал Фенестела, мертвые иллирийцы стоили бы меньше, чем живые, которых можно продать в рабство.

Взятие Ретинума сломило дух местных племен. Армия Германика смела все на своем пути, как и армия полководца Сильвана на юго-востоке. За целый месяц до сбора урожая паннонийцы сдались. И хотя южное племя дасидиаты продолжали борьбу, восстание близилось к концу.

Невзирая на шумное пение, громкие разговоры и непристойный смех, жужжащий хор цикад все еще был слышен. Это была ясная, теплая ночь, освещенная тысячами мерцающих звезд. Хорошая погода позволила Октавии не пользоваться своей палаткой, и тем самым обслужить гораздо больше клиентов. Сотни легионеров, не занятых службой, собрались у ее деревянной стойки, за которой были сложены бесчисленное количество амфор. Тулл находился там с Фенестелой. Они пили с самого полудня и, несомненно, были измотаны. Октавия доливала их кувшин каждый раз, когда он приближался к середине, и не принимала никакой оплаты; — Отдаю свой долг, — говорила она всякий раз, когда Тулл пытался это сделать.

— А вот и Магнус, — сказал Фенестела. — Эй, Магнус!

— И Улыбка, — произнес Тулл. — Идите сюда, вы оба.

Пара протолкнулась локтями мимо других легионеров. Они отдали честь, ухмыляясь. — Это вы, господин?.

— Хотите выпить? — спросил Тулл, махнув рукой на кувшин на стойке. — Наливайте себе.

— Благодарю вас, господин. — Улыбка налил Магнусу, потом себе. Они подняли кубки за Тулла, а затем за Фенестелу.

— За павших товарищей. Dis manibus, — хрипло произнес Тулл. — За Виндокомуса!

— За Виндокомуса!

— За Урсуса, — сказал Улыбка.

Они выпили.

— За Шипа и Адриана.

Они снова выпили.

— За Касся, — тихо сказал Магнус.

Они опять выпили.

—Хорошие были люди. —Тулл кивнул с важным видом. — И хорошие солдаты. Да упокоятся их души! Dis manibus!

— Да упокоятся их души! Dis manibus! — повторили все.

Наступила тишина, когда они вспоминали своих боевых товарищей.

Тулл поймал взгляд Октавии.

— Еще кувшин? — спросила она.

— Да. Благодарим.

Когда все наполнили чаши, Тулл произнес тост за окончание войны. — Осталось недолго, ребята, — сказал он. — Самое позднее, весной.

— Значит, весной вы возвращаетесь в Ветеру, господин, — сказал Магнус, выглядя немного подавленным.

— Или раньше, если верить слухам, — сказал Тулл. — Германику и другим полководцам не нужны десять легионов, чтобы закончить здесь это дело.

— В восемнадцатый, не так ли, господин? — Улыбка тоже выглядел грустным.

— Совершенно верно! — Хотя эти люди и остальная часть его центурии стали ему дороги, Тулл все же был рад. Пора было возвращаться домой.

Улыбка ухмыльнулся. — Может быть, однажды нас переведут на Ренус, господин.

— Если Боги сочтут, это сбудется, — добавил Магнус. — Для меня было бы честью снова служить под вашим началом, господин.

Растроганный, Тулл потянулся, чтобы схватить сначала большую лапу Магнуса, а затем руку Улыбки. — Это и для меня было бы честью.

— Выпьем за это! — взревел Фенестела, и его бородка вздыбилась.