Осень сорок первого, или Возвращение осознанной необходимости

Глава 8

А вечер, ставший ночью, мирно дремлет,

Оглажен ласковой рукой

03 октября 1941 года

За две недели Андрей с Михаилом освоили профессию фотолаборантов. Кроме них фотографировать, проявлять пленки и печатать фотографии, оказалось просто некому. Энгельгардт привез из дома фотоаппарат «Лейку» и фотоувеличитель, Михаил соорудил из подручных материалов штатив и за несколько дней они напечатали несколько сотен, если не тысячи фотографий. От длительной возни с проявителем и закрепителем руки начали шелушиться и смазывание их вазелином помогало не особо эффективно. Сумку с фотографиями отвозили Владимиру Александровичу раз в три дня по очереди, назад тащили ту же сумку с расходными материалами. Пленки и химикаты для проявки профессор реквизировал в Институте биохимии, но запасы там подходили к концу. Прогрессорство могло заглохнуть по техническим причинам.

Никита Борискин выполнение своих обещаний в долгий ящик не откладывал. Керосинщик принес керосин и бидон с ним теперь густо пах в сарайчике. Тамара Михайловна, молчаливая женщина лет пятидесяти, за два дня навела порядок в доме и в саду и утащила в стирку кучу одежды, а после коротких переговоров, удовлетворивших обе договаривающиеся стороны, согласилась за смешные, по сути, деньги, вести хозяйство, чем успешно и занималась.

Жизнь потихоньку налаживалась.

В четверг, первого октября, фотобумага кончилась. В субботу организовали вечеринку в саду. Идея позвать соседей, чтобы познакомиться, умерла в зародыше: в окрестных домах за две недели, прошедших после того, как они поселились, никого не осталось. Мясо для шашлыков принесла из деревни Тамара Михайловна. Вино и коньяк купил Андрей в коммерческом магазине, когда отвозил в Институт биохимии фотографии. Вместо мангала шампуры, нашедшиеся в кладовке, положили на кирпичи и позвали Борискина. Тот поначалу отнекивался, но больше для порядка, а потом пошел с Михаилом на Верещагина, двенадцать. Сели в саду, у импровизированного мангала, где к их приходу Андрей уже заканчивал жарить шашлыки. Никита оказался очень восприимчив к алкоголю и сдался после второго стакана красного сухого.

— Вот ты, Миша, ты же в гражданскую воевал? А я воевал. Вот Андрюха, он молодой, он вряд ли захватил, а ты же должен, — он пьянел на глазах и речь его становилась всё более бессвязной.

— Мне, Никита, о том говорить нельзя, так что прости, не будем об этом, — Михаил поддерживал разговор, надеясь, что председатель отстанет.

— А мы, Михайла, на Украине, ох, повоевали, там, знаешь, пришлось. Мы там с Никифором Александровичем [2], мы их всех, и немцев, и Скоко, как его, падского, этих да, и французов лупили, и румынов лупили, а потом и этих тоже, — Никита захихикал и, наконец, замолчал. Пьяный до изумления председатель правления заснул прямо за столом, с шампуром в руках.

— А где он живет хоть? — спросил Андрей. — Надо бы домой оттащить. А то вот-вот Настя с Дарьей приехать должны, а тут недоразумение такое.

— Да пускай здесь спит, места на всех хватит, — ответил Михаил. — Шампур только забери, пока он ничего себе не проткнул.

Но Никита при попытке вытащить из его руки шампур вдруг вскочил и побежал по саду, что-то мыча бессвязно.

— Ну и как у него теперь этот шампур отобрать? — спросил Андрей. — Стиль «пьяный председатель» у него, похоже, развит до совершенства.

Тут Борискин нашел выход из сада и довольно-таки бодро побежал к калитке, продолжая размахивать шампуром с куском шашлыка и продолжая что-то бессвязно выкрикивать. Калитка прямо перед ним открылась и в нее вошла маленькая, даже можно сказать, миниатюрная женщина. Встав в проходе, она посмотрела на приближающегося Никиту.

— Женщина, отойдите, он же сейчас... — крикнул ей Михаил, шедший за председателем в надежде перехватить буяна.

Но она даже не посмотрела на Михаила. Остановившись перед председателем, она, как выяснилось, не собиралась никуда отходить.

— Никита, так вот ты где сидишь. Домой собираешься?

Внезапно притихший Борискин, казалось, даже протрезвел и обрел способность говорить.

— Так я это, Наденька, я сейчас, я тут с ребятами вот это вот, — он помахал шампуром, который женщина тут же отобрала.

— А Вы, значит, жена Никиты? — спросил подошедший Михаил. — Вы уж извините, мы не рассчитывали на такое окончание, выпили буквально по стакану вина, а его вон как сморило.

— Да он всегда так — пробку понюхает и готов. Никита, домой!

Прислонившийся к забору Борискин встрепенулся и схватил жену за руку.

— Да куда уж теперь спешить? Пойдемте лучше, шашлыков поедите, Андрей Григорьевич их целую кучу наготовил. А Никита посидит с нами. — Михаил как-то незаметно перекрыл выход со двора и, взяв даму под руку, повел ее к шашлыкам. Председатель, как на веревке, шел в шаге позади своей жены.

— Позвольте представиться. Михаил Щукин. Этот молодой человек, — Михаил показал на Андрея, — мой двоюродный брат, Андрей Волошин. Присаживайтесь, пожалуйста. Вина?

— Да, пожалуйста, немного только. А я — Надежда Борискина, жена вот этого обалдуя, — она показала на Никиту, державшегося за ветку яблони.

— Никита, не падай, давай-ка я тебя здесь, возле жены усажу, — сказал Андрей, подхватывая под локоть Никиту, которого в последний момент подвела ненадежная опора и мягко опуская на скамейку. Впрочем, мгновенно заснувший Борискин начал сваливаться и со скамейки.

— Посадите уж его под дерево, пускай там посидит, ничего с ним не случится, земля сухая, — сказала Надежда, когда тело ее мужа так и не смогло найти устойчивого равновесия на скамейке.

Михаил подхватил Никиту подмышки и усадил под яблоню на заботливо подложенный пиджак председателя.

— Собака у вас красивая, — сказала Надежда, отпив глоток вина и показывая рукой с бокалом в сторону мангала, — эрдельтерьер?

— Ага, красавчик, — заметил Михаил, разглядывая собаку. — Но это не наша собака. Впервые вижу ее. Может, соседская?

— Точно не соседская. Здесь такой ни у кого не водится, это точно. Я с детства по собакам с ума схожу, в округе каждую шавку знаю. Этот мальчик издалека прибежал, вон, в репьях весь.

Предмет обсуждения тем временем показывал чудеса выдержки и силы воли: сидя перед блюдом, на котором высилась куча готовых шашлыков, не сводил с мяса взгляда, но еду не трогал, хотя и истекал слюной.

— Там косточки остались? — спросил Михаил у Андрея. — Тащи сюда, животное покормить надо.

— Остались, сейчас принесу. Давай я ему супа еще налью, пусть похлебает.

Через пятнадцать минут сытый пес, избавленный от части репьев, со счастливой мордой дремал у ног Михаила, которого, очевидно, решил признать своим хозяином. Рядом, под яблоней, похрапывал председатель жилтоварищества товарищ Борискин.

— Себе собаку возьмете? — спросил Андрей Надежду, когда она засобирались домой и Михаил перевел Никиту в вертикальное положение.

— Куда мне? У меня двое есть, по двору бегают, да Борискин еще. А за этим псом ухаживать надо и ест он, небось, побольше моего. Не, такого не потяну. Никита, проспался? Давай, домой.

— Наденька, да я ведь, ты же знаешь, я готов всегда, — забормотал председатель.

— Иди уже, всегда готов, дома поговорим. Спасибо за угощение, мужчины, пойдем мы. Вы не серчайте на него. Так-то он хороший, работы не боится и получается у него всё. Опять же, с академиками этими ладит, а они тут как на подбор, люди непростые. Устает очень, да еще и голова у него, контузило его сильно в девятнадцатом, две недели без сознания лежал, думала, всё, кончился мой Никита., — и Надежда, подталкивая мужа, пошла к калитке.

— Надежда, подождите секундочку, пожалуйста! — Михаил остановил ее. — Никита, ты иди, сейчас жена догонит тебя.

Никита, пошатываясь, пошел вдоль улицы.

— Вы что-то хотели, Михаил?

— Да мелочь, в принципе. Вы, пожалуйста, следите за Никитой. Нельзя ему пить. Если бы знал, не наливал бы. Очень уж чудные вещи про войну он говорит во хмелю. Я, знаете, особо не прислушивался, но люди разные встречаются, нафантазируют невесть что, а потом неприятности. Вы же понимаете. А мужик он хороший.

— Опять про Никифора вспоминал? — Надежда побледнела. — Вот же дурень бестолковый!

— Я не прислушивался, честное слово. Но Вы уж за ним присматривайте. Спасибо еще раз за компанию, — Михаил кивнул и вернулся к Андрею, ждавшему его в саду за домом.

— Вам спасибо, — сказала ему вслед Борискина и пошла догонять мужа.

— Что с собакой делать? — спросил Андрей. — Хорошая ведь псина, жалко.

— В принципе, порода неприхотливая, кормить чем угодно можно. Пускай у нас живет пока.

— Эй, тебя как зовут? — спросил он у поднявшего голову пса. — Не признаешься? Ну, Шариком или Барбосом тебя точно не зовут, порода не та, так? — Собака подняла голову и помотала ею.

— Да он разговаривать не хочет только потому, чтобы его работать не заставили, — засмеялся Андрей.

— А то, пес умный, сразу видно. И воспитанный. Ты вон целую кучу шашлыков ему под нос сунул, а он без спросу не взял, хоть и голодный Не всякий человек так сможет. Ладно, не стану усложнять себе и тебе жизнь. Рексом будешь?

Безымянный пока пес на секунду замер, потом посмотрел на Михаила и отрицающе мотнул головой.

— Шариком не хочешь, Рексом не хочешь. Как же тебя зовут-то?

Эрдельтерьер, не отрывая от Михаила взгляда, помахивал скрученным хвостом.

— Бублик он, что думать, посмотри на хвост, — внес предложение Андрей.

И получил в ответ благодарный лай.

— Ну вот, имя узнали. Ладно, Бублик, на постой определяю тебя в дом, коврик найдем, гулять в сад, без причины никого не трогать, даже кошек. Согласен? Тогда пойдем, покажу спальное место, — и не оглядываясь, Михаил пошел в дом. Бублик потрусил за ним.

От калитки послышался Настин голос:

— Эй, есть кто живой? Мы приехали!

— Сюда идите! — крикнул Андрей. — Мы в саду.

Из-за угла вышли Настя, ее тетя Дарья и незнакомая Андрею женщина, которую Настя держала за руку.

— Вот, дядя Андрей, познакомься, это моя мама, Елена Сергеевна, приехала сегодня наконец-то.

При взгляде на нее у Андрея пересохло во рту. Он почувствовал себя пятнадцатилетним пацаном, у которого от смущения пропали все слова. Вроде ничего особенного в ее внешности не наблюдалось: среднего роста, стройная, русоволосая, с широко раскрытыми серыми глазами, на лице практически никакой косметики, только губы немного подкрашены, слегка за тридцать.

— Здравствуйте, Елена Сергеевна, — наконец, выдавил он из себя. — Очень рад встрече, вот, очень рад, располагайтесь.

«Что я несу?» — подумал он. — «Надо что-то делать»

— Вы подождите, я сейчас, — сказал он, вытирая внезапно вспотевшие ладони о брюки и почти побежал в дом.

Михаил уже устроил Бублика на коврик у двери.

— Глянь, тут вроде не дует, — сказал он, — здесь пусть спит.

— Там, это, девчонки приехали, — сказал Андрей.

— Ну и хорошо. Шашлыки не остыли еще. Сейчас покормим их.

— Настина мама приехала еще, — добавил Андрей.

— Ну и хорошо, хватит девчонке по углам мыкаться. С матерью жить ей всяко лучше будет, чем с теткой, а тем более, с нами. Ты хоть и специалист по итальянской кухне, а мама девочку получше твоего накормит. С тобой что случилось? — наконец, Михаил обратил внимание на внешний вид стоявшего перед ним Андрея. — Отравился? Бледный весь. Вроде вместе же ели, у меня всё в порядке. Или что другое?

— Нет, я в порядке, ничего страшного, Миша.

— Андрюха, да ты точно заболел. Температуры нет? — Михаил приложил ладонь Андрею ко лбу. — Вроде нет. Что ты там говорил? Настина мама? Она, да?

Андрей кивнул.

— Как по башке стукнуло. Не было со мной такого никогда. Не шестнадцать же лет. Ты иди, Миша, я потом.

— Так, Андрей Григорьевич, — в голос Михаила добавилась та нотка, которую называют командирским голосом и обладание которой позволяет невзрачным с виду людям повелевать большими массами непослушных до того людей, — сопли подобрать! Ты мужик или тряпка? В глаза смотреть! Ты что себе позволяешь?

— Да хватит, Миша, на меня такое давно уже не действует. Я тебе что, салабон после учебки? Мне такие зубры в уши приказы дурные орали, что тебе до них еще расти и расти.

— Ну вот, очнулся. По морде бы тебе для закрепления врезать, но ладно, надеюсь и так сойдет. Бывает. Стресс, гормоны после переноса, опять же, казарма больше месяца, вот тебя и повело. Всё, готов?

— Готов.

— Пойдем тогда, негоже гостей без внимания оставлять. Бублик, а ты что лежишь? Пойдем, дорогой, тебя это тоже касается.

Ужин прошел великолепно. Шашлыки пошли на «ура», все пили вино (а Настя — лимонад), Бублик очаровал всех и Настя даже заявила, что такую собаку она заберет к себе домой, после чего пес демонстративно перестал обращать на нее внимание. Андрей больше отмалчивался и в разговоре участия почти не принимал, но Михаил на этот вечер стал настоящей душой компании.

После того, как начало темнеть, перешли в дом, где долго пили чай и спать разошлись уже ближе к полуночи.

Заснуть не получилось. Провертевшись в кровати неизвестно сколько времени, Андрей накинул пальто и вышел на улицу.

— Не спится, Андрей Григорьевич? — услышал он со скамейки.

— Не спится, Елена Сергеевна.

— Мы же договаривались без отчества, просто по имени.

— Договаривались. Но Вы же сами начали первой.

— Давайте тогда уже на «ты» перейдем.

— Договорились.

— Знаешь, а я ведь так и не расспросила тебя про Настю. Она мне рассказывала немного о ваших приключениях. Как так получилось хоть, что ты ее забрал с собой?

— Сначала жалко стало, она такая несчастная на вокзале сидела, ревела в три ручья. Думал, всё равно по пути, завезу, и до свидания, а там, в Арзамасе, видишь, как получилось. Вот и путешествовали вдвоем до самой Москвы.

— Спасибо тебе.

— За что благодарить? Что двенадцатилетнюю девчонку потащил за тыщу километров, где ее по дороге чуть не подстрелили бандиты?

— Всё же кончилось хорошо? Расскажи поподробнее, что там в Казани произошло, мне Настя рассказывала буквально в нескольких предложениях, всё на тебя кивала, дескать, дядя Андрей то, дядя Андрей сё. Как вы там хоть у этих бандитов оказались?

— Да сдуру пошли к ним во двор, договариваться про машину, расслабились, а они на машине, оказывается, подельника своего вывезти хотели похоронить, подумали, что я увидел его, а потом завертелось. Зачем они нас во двор пустили, а не возле калитки поговорить остановили, теперь уже никто и не расскажет. А дальше — просто везение. Книга эта, что Настю спасла, жаль, в разбомбленной квартире осталась. На работу завтра уже?

— Да, сегодня не поехала, утром с поезда, устала, как собака, трое суток в поезде вымотали, целый день проспала, вот вечером только в себя пришла. Странная история, конечно, вызов этот от академика Баха, мы вроде с Институтом биохимии по темам не пересекались, а тут вызвали, сказали за неделю работу закончить и передать и в Москву. Я, конечно, рада, что к Насте вернулась, но ничего не понятно пока.

— Ладно, пойдем спать уже. Спокойной ночи, — сказал Андрей, вставая.

— Спокойной ночи, Андрей, — она быстро поцеловала его в щеку и пошла в дом.

***

начальнику 1-го отдела 2-го Управления

старшему майору госбезопасности Тимофееву П.П.

от начальника 3-го отделения ...

Рапорт

... в рапорте от 19 сентября сего года ... при разборе развалин дома по адресу Москва, Хлебный переулок, 17Б, разрушенного при бомбардировке в 22 часа 30 минут 18 сентября 1941 года ... техническая экспертиза ... прошу привлечь к работе Лосева Олега Владимировича [3], 1903 года рождения, кандидата ф.м. наук, сотрудника 1-го Ленинградского медицинского института, проживающего; г. Ленинград, ...

Резолюция

... перед Ленинградским управлением НКВД о содействии ...

Нач. 2-го упр. НКВД Федотов

_____________________________________________________________

[1] Михаил представляется именем с чекистского удостоверения, которое он уже использовал в Арзамасе.

[2] Мало кто помнит сейчас Никифора Александровича Григорьева, который последовательно боролся с немцами, гетманом Скоропадским, Антантой, Красной армией, махновцами, вступая при этом в самые причудливые союзы, и в отдельные моменты контролировал территорию едва ли не в четверть от площади Украины.

[3] Олег Лосев, пионер исследования полупроводников, умер в Ленинграде зимой 1942 года в возрасте 38 лет.