Оставленные

Глава 19

Рейфорд наблюдал, как Хлоя прогуливается по клубу «Панкон», потом выглянул в окно. Он чувствовал себя тряпкой. Изо дня в день он уговаривал себя не давить на нее, не приставать к ней. Он хорошо знал ее. Она была похожа на него. Если на нее надавить слишком сильно, она сделает наоборот. Она ведь уговаривала его отделаться от Хетти Дерхем, если та появится.

Что с ней? Раньше никогда такого не было и, наверно, больше не будет. Если Брюс Барнс прав, исчезновение праведников — только начало самого катастрофического периода истории мира. «Вот, я забочусь о сбившихся с пути людях, — думал Рейфорд. — Но я могу так переусердствовать в попытках помочь своей дочери не сбиться с истинного пути, что она угодит прямо в aд.

Рейфорд продолжал переживать о своих отношениях с Хетти. Он плохо вел себя, ухаживая за ней, и теперь вновь и вновь сожалел об этом. Теперь он не мог относиться к ней с прежним юношеским пылом.

Но больше всего его мучило то, что, как говорил Брюс, в эти дни многие могут обманываться. Следует относиться с подозрением ко всем, кто провозглашает мир и единство. Мира не будет. Не будет никакого единства. Это начало конца. Из всего происходящего родится только хаос.

Но хаос сделает еще более привлекательными миротворцев и тех, кто говорит о покое. Людей, которые не хотят признать, что за исчезновениями стоит Бог, устроит любое другое объяснение. Теперь не время для вежливых бесед, чутких убеждений. Рейфорд должен направлять людей к Библии, к содержащимся в ней пророчествам. Но вместе с тем он чувствовал, насколько ограниченно его понимание. Он всегда был эрудированным читателем, но то, что содержалось в книгах Откровения, Даниила, Иезекииля, было для него новым и непривычным. Как это ни было страшно, во всем, что там содержалось, был глубокий смысл. Он стал брать с собой Библию Айрин повсюду, куда бы ни шел, и читал ее при всяком удобном случае. Если первый пилот читал в свободное время журналы, Рейфорд вытаскивал Библию.

«Что нового в мире?» — спрашивали его. И, не смущаясь, он отвечал, что находит в Библии ответы и наставления, которых никогда раньше не замечал. А вот с родной дочерью и другом он слишком деликатничал.

Рейфорд посмотрел на часы. До часа оставалось несколько минут. Дав знать Хлое, что собирается позвонить, он позвонил Брюсу Барнсу и рассказал ему о своих раздумьях.

— Ты прав, Рейфорд. У меня тоже были такие дни, когда я переживал о том, что думают обо мне люди, не отталкиваю ли я их. Но теперь-то ты начинаешь соображать? Правда?

— Нет, Брюс. Мне нужна поддержка. Боюсь, что я стану невыносимым. Если Хлоя намеревается насмешничать или делать по-своему, я должен каким-то образом заставить ее принять решение. Она должна в точности осознать свои поступки. Она должна увидеть то, что мы нашли в Библии, и вдуматься в это. Мне кажется, что только этих двух проповедников в Израиле достаточно, для того чтобы убедиться, что все происходит именно так, как сказано в Библии.

— Ты смотрел телевизор сегодня утром?

— Здесь, в терминале, — издалека. Они дают повторы сцены нападения.

— Рейфорд, немедленно подойди к телевизору!

— В чем дело?

— Я вешаю трубку, Рей. Посмотри, что происходит с нападающими! Быть может, это подтверждает все то, что мы прочитали о двух свидетельствующих.

— Брюс…

— Иди, Рейфорд. И начинай сам свидетельствовать с полной уверенностью.

Брюс повесил трубку. Несмотря на то, что они познакомились лишь недавно, Рейфорд знал его уже настолько хорошо, чтобы не обидеться, а заинтересоваться. Он поспешил к телевизору и услышал поразившее его сообщение о смерти нападавших. Он извлек Библию Айрин и прочел стихи из Откровения, о которых сказал ему Брюс. Эти люди в Иерусалиме были свидетелями, проповедующими Христа. На них было совершено нападение, а они даже не стали защищаться. Нападавшие были сражены насмерть, не причинив никакого вреда проповедникам.

Сейчас в репортаже Си-эн-эн Рейфорд увидел, как толпа хлынула к Стене Плача, чтобы слушать свидетельствующих. Люди падали на колени, плакали, некоторые падали ниц. Это были те же люди, которые считали, что проповедники оскверняют священное место. Теперь, кажется, они уверовали в то, о чем говорили проповедники. Или это был просто страх?

Но Рейфорд знал, что это. Он знал, что перед его глазами — первые из ста сорока четырех тысяч евангелистов, обратившихся ко Христу. Не отводя глаз от экрана, он молча молился: «Господи, наполни меня смелостью, силой — всем, что мне нужно для того, чтобы, стать свидетелем. Я не хочу ничего бояться, я не хочу больше ждать, я не хочу переживать, что я могу кого-то обидеть. Даруй мне убедительность, которая заложена в истине Твоего Слова. Я знаю, что Твой Дух движет народами, но используй и меня. Я хочу достучаться до Хлои, я хочу достучаться до Хетти. Смилуйся, Господи, помоги мне!»

Без сумки с репортерским снаряжением Бак чувствовал себя голым. Он был готов к работе только тогда, когда при нем был сотовый телефон, магнитофон и новый компьютер. Он попросил таксиста остановиться у офиса «Глобал уикли», чтобы захватить сумку. Хетти осталась ждать в такси, но предупредила его, что не будет в восторге, если опоздает на свидание. Бак задержался у окна машины.

— Я вернусь через минуту, — сказал он. — А вообще-то мне показалось, что вы не очень-то уверены, что хотите видеть этого человека.

— Хорошо, я подожду. Можете называть это местью, насмешкой или чем угодно, но не так уж часто случается, что ты общалась с кем-либо, а другой — нет.

— Вы говорите о Николае Карпатиу или обо мне?

— Очень смешно. С вами-то он, во всяком случае, встречался.

— Так это капитан того рейса, на котором мы с вами познакомились?

— Да. И торопитесь!

— Я, пожалуй, хотел бы встретиться с ним.

— Бегите!

Бак позвонил Мардж снизу:

— Не могли бы вы поднести к лифту мою репортерскую сумку? Меня ждет такси.

— Сделаю, — ответила она. — Но вас спрашивают и Стив, и старик.

«Что там еще?» — подумал он. Бак посмотрел на часы, желая, чтобы лифт поднимался скорее. Что за жизнь в небоскребах!

Он подхватил свою сумку у Мардж, влетел в офис Стива и спросил:

— В чем дело? Я тороплюсь.

— Нас хочет видеть босс.

— В чем дело? — спросил Бак, пока они шли по коридору.

— Я думаю, Эрик Миллер. Может, еще что-то другое. Мое короткое сообщение не разволновало Бейли.

Он просто согласился, зная, что ты уже взялся за дела, потому что ты знаешь все, что планируется на ближайшие недели.

В офисе Бейли перешел прямо к делу:

— Я хочу задать вам два четких вопроса и получить быстрые и прямые ответы. Происходит масса событий, и мы Должны быть в курсе их всех. Во-первых, Планк, пошли слухи, что Мвангати Нгумо созывает пресс-конференцию, и все считают, будто он собирается подать в отставку с поста генерального секретаря.

— В самом деле? — спросил Планк.

— Не делайте из меня дурака, — прорычал Бейли. — Не нужно быть гением, чтобы сообразить, что там происходит. Если он подает в отставку, ваш хозяин знает об этом. Вы забываете, что я работал в африканском бюро, когда Ботсвана стала ассоциированным членом Общего рынка. За всеми этими делами стоит Джонатан Стонагал. Всем известно, что он — из покровителей Карпатиу. Какая тут связь?

Бак видел, что Стив побледнел. Бейли явно знал больше, чем они ожидали. Впервые за много лет голос Стива прозвучал нервозно, даже с оттенком паники.

— Я скажу вам то, что я знаю, — объявил он, но Бак догадывался, что знает он больше, чем скажет. — Мое первое поручение на завтрашнее утро состоит в том, чтобы отрицать заинтересованность Карпатиу в получении этого поста. Он скажет, что у него слишком много радикальных идей и что он будет настаивать на их единогласном одобрении со стороны постоянных членов. Они должны согласиться с его идеями по реорганизации, изменением акцентов и кое с чем другим.

— Конкретно?

— Я не имею права…

Бейли встал с побагровевшим лицом.

— Я вам кое-что скажу, Планк. Вы мне нравитесь, я считаю вас суперзвездой журналистики. Я поднял вас наверх, когда еще никто не понимал, чего вы стоите. Я уступил вас этому молокососу, и мы заставим его сделать, чтобы это выглядело пристойно. Я платил вам шестизначные суммы задолго до того, как вы их заслужили, потому что знал, что это когда-нибудь окупится. Окупилось. Так вот, все, что вы скажете мне в этих стенах, за их пределы не выйдет. Вы, ребятки, думаете, что если я два-три года тому назад отошел от дел, у меня не осталось контактов, что у меня ушки не на макушке? Так вот, я вам скажу: не успели вы утром уйти от меня, как мой телефон начал надрываться без умолку Я нутром чувствую, что предстоит что-то крупное. Так в чем дело?

— И кто же вам звонил, сэр? — спросил Планк.

— Во-первых, мне позвонил близкий знакомый вице-президента Румынии. Этот парень спросил его, можно ли в ближайшие дни ожидать перемен в Румынии. Тот ответил, что он не намерен становиться новым президентом, поскольку у них уже есть президент. Из этого я заключил, что Карпатиу намерен пробыть здесь какое-то время. Затем, люди, с которыми я знаком по Африке, сказали мне, что Нгумо интересуется израильской формулой. Но он будет не в восторге, если эта сделка потребует его отставки из ООН. Он готов пойти на это, но возникнут трудности, если не будут выполнены все данные ему обещания. Дальше. Мне позвонил издатель «Сиборд мансли» и рассказал, что вы, Камерон, и его журналист, который вчера утонул, работали над одним и тем же сюжетом — о Карпатиу — и спросил, не думаю ли я, что вы тоже можете таинственным образом умереть. Я ответил ему, что, насколько мне известно, вы работаете над очерком о жизни и карьере Карпатиу общего характера и что он будет написан в розовых тонах. Он сообщил, что у его журналиста был несколько другой подход — ну, вы знаете, кто-то должен делать зиг, когда все остальные делают заг. К тому же, Миллер готовил статью об интерпретации исчезновений — тема, которую, как мне известно, вы планируете развернуть на один или даже на два выпуска журнала. Каким образом это связано с Карпатиу и почему это должно выставлять его в черном свете, я не понимаю; а вы?

Бак покачал головой:

— Мне это представляется совершенно разными вещами. Я задавал Карпатиу вопрос, что он думает об этих событиях, и все слышали его ответ. Мне не было известно, над чем работал Миллер. Мне и в голову не приходило, что он связывает Карпатиу с этими исчезновениями.

Бейли снова сел в кресло.

— Сказать по правде, когда мне позвонил этот парень из «Сиборд», я решил, что он бросает камешек в ваш огород, Камерон. Я подумал, что если я одним разом лишусь двоих своих оболтусов, пришла моя пора уходить. Так, может быть, определимся со штатными делами, прежде чем Планк поделится тем, что еще он знает?

— Какими делами? — спросил Бак.

— Вы намерены уходить?

— Нет.

— Вы согласны на повышение?

— Да.

— Хорошо! Теперь с вами, Стив. На чем еще будет настаивать Карпатиу, прежде чем он займет пост в ООН?

Планк замялся. Было видно, что он взвешивает, следует ли ему рассказывать все, что он знает.

— Я уже растолковал вам, что вы мне обязаны всем, — сказал Бейли. — Больше я не буду этого повторять. Но Камерон и я должны принять решение, какой материал запускать первым. Мне бы хотелось, чтобы первым пошел материал, который очень интересует меня самого:

что стоит за исчезновениями? Иногда мне кажется, что наш журнал чересчур ориентирован на снобов, что мы забываем о том, что рядовой читатель уже до смерти запуган и хочет хоть как-то разобраться во всем этом. Стив, ты должен мне доверять. Я уже обещал, что ничего никому не скажу и не скомпрометирую вас. Но скажите мне определенно, чего хочет Карпатиу, намерен ли он занять этот пост?

Стив поджал губы и неохотно начал:

— Он хочет, чтобы был утвержден новый состав Совета Безопасности, в котором были бы учтены его кандидатуры.

— Например, Тодд Котран из Англии? — спросил Бак.

— Да, он предполагает включить и его, но временно. Эта кандидатура устраивает его далеко не во всех отношениях, как ты знаешь.

Неожиданно Бак понял, что Стиву известно все.

— Что еще? — спросил Бейли.

— Он хочет, чтобы Нгумо лично настаивал на его кандидатуре в качестве преемника, чтобы за него было подано абсолютное большинство голосов. И еще два условия. Я, правда, не думаю, что на это согласятся. Он хочет, чтобы члены ООН приняли обязательство ликвидировать девяносто процентов своих вооружений, а остающиеся десять процентов были переданы ООН.

— Для миротворческих задач, — сказал Бейли. — Хоть и наивно, но, тем не менее, весьма логично. Вы правы, этого он вряд ли добьется. Что еще?

— Пожалуй, самое спорное и наименее возможное. Технические проблемы, затраты и… вообще все.

— Что именно?

— Он хочет перенести местопребывание ООН.

— Перенести? Стив кивнул.

— Куда?

— Звучит нелепо.

— Сегодня все кажется неправдоподобным, — констатировал Бейли.

— Он хочет переместить ООН в Вавилон.

— Вы шутите.

— Он хочет сделать это.

— Я слышал, что там все время проводятся реставрационные работы. Затрачены миллионы долларов. А во сколько обойдется Новый Вавилон?

— Потребуются миллиарды долларов.

— Вы считаете, что кто-нибудь может согласиться на это?

— Это зависит от того, насколько решительно его захотят утвердить, хихикнул Стив. — Сегодня вечером он выступает в «Вечернем шоу».

— Его популярность растет как на дрожжах! ~ Как раз сейчас он встречается с главами всех международных групп, которые приехали к нам на конференцию

объединения.

— Чего он от них хочет?

— Это абсолютно конфиденциально, не так ли?

— Безусловно.

— Он обратится с просьбой принять резолюции в поддержку некоторых его планов. Договор о мире с Израилем на семь лет в обмен на то, что он станет посредником на переговорах об использовании формулы удобрений. Переезд в Новый Вавилон. Переход всего мира к единой религии, с центром в Италии.

— Не очень-то много собирается он дать евреям.

— Это исключение. Он намерен оказать им помощь в восстановлении их Храма в течение семи лет действия мирного договора. Однако он считает, что они заслуживают особого отношения.

— Это правильно, — сказал Бейли. — Блестящая личность. Я еще не встречал человека с такими радикальными идеями, который к тому же так быстро возвышался бы.

— А вам не показалось, что этот человек опасен, — спросил Бак. — Мне кажется, что все, кто оказываются слишком близко к нему, устраняются?

— Опасным?! — вмешался Бейли. — Мне он представляется несколько наивным. Я буду очень удивлен, если он получит все, чего хочет. Но он — умелый политик. Он не будет выдвигать все это как ультиматум. Тогда он получит этот пост, даже если он не добьется всего. Похоже, он грубо обошелся с Нгумо, но мне кажется, что это в интересах Ботсваны. К тому же как глава ООН Карпатиу лучше, чем Нгумо. Тут он прав. Если что-то случится с Израилем, то же самое грозит Ботсване. Нгумо нужно находиться у себя на родине и добиваться ее процветания. Опасный? Нет. На меня он произвел такое же хорошее впечатление, как на вас. Он — тот человек, который нам сейчас нужен. В единении и сплоченности во время кризиса нет ничего плохого.

— А как насчет Эрика Миллера?

— Мне кажется, люди напрасно пытаются отыскать здесь что-то тайное. Мы не знаем, что причиной его смерти было что-то другое и что его встреча с вами и Карпатиу была не случайной. Во всяком случае, Карпатиу не было известно, что потом случилось с Миллером, не так ли?

— Насколько мне известно, нет, — сказал Бак, однако заметил, что Стив промолчал.

По внутреннему телефону позвонила Мардж. Она сообщила Камерону, что Хетти Дерхем предупреждает, что она больше не может ждать.

— О, нет, — сказал Бак. — Передайте ей, пожалуйста, мои извинения и скажите, что меня задержали неотложные дела, что я позвоню ей или встречусь с ней позже.

Бейли посмотрел на него с раздражением.

— Вы занимаетесь такими делами в рабочее время, Камерон?

— Дело в том, что утром я представил ее Карпатиу, а потом она должна была представить меня своему капитану. У него оригинальные идеи насчет исчезновения людей.

— На этом не заработаешь и доллара, Камерон, — сказал Бейли. — Готовьте для следующего номера большую статью о Карпатиу, а затем пойдет статья о теориях исчезновения. Если вы хотите знать мое мнение, это должна быть статья, о которой будут говорить больше, чем о какой-либо другой из наших статей. Я надеюсь, что мы побьем «Тайм» и других даже по уровню освещения самих этих событий. Кстати, мне понравился ваш материал. Я не думаю, что мы сможем дать что-то дьявольски свеженькое насчет Карпатиу, но нам нужно дать все, чем мы располагаем. Честно говоря, мне понравилась ваша идея дать обзор всех существующих теорий исчезновения. Но у вас должна быть и своя собственная.

— Я бы хотел ее дать, — ответил Бак. — Но я так же блуждаю в потемках, как и все другие. Однако то, что мне уже удалось найти, люди, у которых есть определенные теории, принимают полностью.

— У меня тоже есть своя теория, — объявил Бейли. — Она почти такая же мрачная, как соответствующие теории Карпатиу, Розенцвейга или других. У меня есть родственники, которые считают, что это действие сил космоса. Мой дядя думает, что это — Иисус, но при этом считает, что про него Иисус забыл. Ха! Я думаю, что это очень естественно, когда наша высокотехнологичная цивилизация взаимодействует с силами природы, а мы сами сделали из себя математические формулы. А вы-то как, Камерон? Какие у вас идеи?

— Чрезвычайно подходящие для моего назначения, — ответил он. Самые туманные.

— А что говорят люди?

— Разное. Один врач в аэропорту «О'Хара» сказал, что не сомневается в том, что это восхищение. Многие считают так же. Вы знали шефа нашего Чикагского бюро…

— Люсинду Вашингтон? Теперь это ваше дело — найти ей замену, вы поняли? Вам следует поехать туда, разобраться на месте, познакомиться с людьми. Но о чем вы говорили?

— Ее сын уверен, что она и остальные члены семьи восхищены на небеса.

— Почему же тогда он оставлен?

— Не очень понятно, как тут объяснять. Одни христиане лучше других или что-то в этом роде. Это один из вопросов, в котором я хочу разобраться прежде чем закончу свой материал. Я не знаю, что думает по этому поводу стюардесса, которая только что звонила, но она сказала, что у капитана, с которым она сегодня встречается, есть какие-то идеи.

— Капитан самолета? — спросил Бейли. — Это может — быть любопытно. Только если его идеи не такие, как у людей научного склада ума. Итак, действуйте! Стив, мы обо всем объявим уже сегодня. Счастливо, и не беспокойтесь, что что-либо из сказанного вами здесь будет опубликовано, пока мы не получим это из других источников. Вы согласны со мной, Уильямс?

— Да, сэр, — ответил Бак.

Но лицо Стива не выражало полной уверенности.

Бак побежал к лифту и на ходу позвонил в службу информации клуба «Панкон». Он попросил их позвать к телефону Хетти, однако, они не смогли найти ее, и он решил, что-либо она еще не доехала, либо уже ушла со своим пилотом. Он попросил оставить для нее записку, чтобы она позвонила ему по сотовому телефону, и сам отправился туда на такси.

Бак был в смятении. Он согласился со Стентоном Бейли, что основная статья должна быть посвящена проблеме того, что стоит за исчезновениями, но его начали одолевать сомнения относительно Карпатиу. Может быть, не следует пока задумываться о нем, а сосредоточиться на Джонатане Стонагале? Карпатиу должен ясно понимать, что благодаря его возвышению Стонагал получит преимущества над своими конкурентами, что будет явно несправедливо. Однако Карпатиу пообещал, что он «разберется» со Стонагалом и Тодд Котраном, будучи хорошо осведомленным, что они совершают противоправные действия.

Но так ли уж невинен сам Карпатиу? Баку очень хотелось надеяться на это. Еще никогда в жизни ему так не хотелось поверить человеку. После того, как стали происходить исчезновения, у него не было времени, чтобы подумать о себе. Потеря невестки, племянника и племянницы навалились на него таким тяжелым бременем, что временами он начал задумываться, а нет ли смысла в идее восхищения. Если кто-то в его окружении и впрямь попал на небеса, то, безусловно, это были они.

Но он знал еще многое другое. Недаром он получил образование в «Айвилиг». Он перестал ходить в церковь, потому что мрачная атмосфера клаустрофобии, царившая в его семье, вполне может довести молодого человека до сумасшествия. Он никогда не считал себя верующим, за исключением того, что иногда обращался к небу с молитвой о помощи, чтобы выкарабкаться из какой-нибудь крайне сложной ситуации. Основой его жизни были: успех, душевный подъем и — он не мог этого отрицать — интерес к себе. Ему нравился престиж, который приобрело его имя в качестве ведущего журналиста национального журнала. Однако его жизнь во многом была жизнью одинокого человека, особенно теперь, когда уходил Стив. У Бака случались мимолетные свидания, пару раз он даже подумывал о серьезных отношениях, но женщины, стремившиеся к прочному положению, находили его слишком непостоянным.

После сверхъестественных событий, свидетелем которых он стал в Израиле, когда потерпели поражение Военно-воздушные силы нордландцев, он понял, что в мире происходят перемены. Мир больше никогда не будет таким, как прежде. Он не мог принять идеи о том, что причиной исчезновений являются пришельцы из космоса, хотя их можно было бы связать с какой-то немыслимой энергетической реакцией. Только вот чего и с чем? Инцидент у Стены Плача был еще одним необъяснимым проявлением сверхъестественного.

Бака всегда больше привлекали очерки о «почему и от чего», как он любил их называть, чем, к примеру, очередным возвышении Карпатиу. Что касается последнего, то Баку хотелось надеяться, что он не окажется очередным лицемерным политиком. Он казался самым выдающимся из всех политиков, с кем ему приходилось встречаться раньше. Но возможно ли, чтобы смерть Дирка, смерть Алена, его собственные неприятности не имели совершенно никакого отношения к Карпатиу.

Он не терял надежды на это. Ему хотелось верить, что на целое поколение найдется хотя бы один, который овладеет творческой энергией человечества. Сможет ли Карпатиу стать новым Линкольном или Рузвельтом, или Камероном, воплощением которого казалась некоторым людям Кеннеди и его окружение.

Пока такси еле-еле продвигалось в немыслимой веренице машин, двигавшихся, в направлении аэропорта «Кеннеди», Баку в голову пришла неожиданная идея. Он подключил модем компьютера к сотовому телефону, вывел на экран обзор прессы и быстро отыскал основные публикации Эрика Миллера за последние 2 года. Обнаружив, что тот писал о проблемах реставрации и реконструкции Вавилона, он был поражен. Целая серия статей Миллера была озаглавлена: «Новый Вавилон последняя мечта Стонагала». Быстро просмотрев статьи, Бак увидел, что в основном финансирование работ велось банками Стонагала, разбросанными по всему миру. При этом было приведено высказывание приписываемое Стонагалу: «Это случайное совпадение. Мне совершенно не известны конкретные детали финансирования, осуществляемого различными финансовыми институтами»

Теперь Бак уловил, что ориентиры Николае Карпатиу связаны не с Мвангати Нгумо или Израилем, и даже не с советом безопасности. Лакмусовой бумагой для Карпатиу станет то, как он поведет себя в отношении Джонатана Стонагала, когда займет пост генерального секретаря ООН.

Если ООН примет условия Николае, тот станет самым могущественным лидером мирового сообщества. Он будет располагать возможностями навязывать свою волю даже посредством применения военной силы, поскольку члены ООН разоружатся, а мощь самой организации существенно возрастет. Возможно, мир будет в отчаянии от лидера, которому оказали такое доверие, согласившись на новый порядок. Лидер окажется достойным своей мантии только в том случае, если не станет терпеть рядом с собой кровожадных закулисных интриганов типа Джонатана Стонагала.