Оставленные

Глава 24

Субботу Бак провел, запершись в пустом офисе Чикагского бюро и пытаясь начать свою статью о теориях исчезновений. В его голове по-прежнему кружились мысли о Карпатиу, о том, что нужно будет написать, насколько соответствует этот человек предсказанному в библейских пророчествах. К счастью, все это можно было отложить до великого понедельника.

Во время ланча Бак позвонил Стиву Планку в отель «Плаза» в Нью-Йорке.

— Я приду в понедельник утром, — объявил он. — Но Хетти Дерхем приглашать не стану.

— Почему нет? Не можешь оказать дружескую услугу?

— Тебе?

— Нику.

— Ах, он уже — Ник! Но я не настолько близок к нему, чтобы позволить себе быть фамильярным. К тому же, я никогда не привожу женщин просто ради компании, даже к своим друзьям.

— Даже ради меня?

— Если бы я был уверен в том, что она по-настоящему тебя интересует, тогда я бы сделал это.

— И ты не хочешь сделать этого для Карпатиу?

— Нет. Можно считать, что я не получил приглашения?

— Я ничего ему не скажу.

— А как ты объяснишь ему, почему ее не будет?

— Я сам приглашу ее, ханжа.

Бак не стал говорить, что он посоветует Хетти не идти. Он спросил Стива, сможет ли он получить еще одно эксклюзивное интервью до публикации статьи, посвященной ему?

— Я посмотрю, что можно сделать. Ты не хочешь оказать маленькой услуги, но при этом рассчитываешь получить еще один шанс.

— Ты ведь говоришь, что я ему нравлюсь. Ты знаешь, что я собираюсь дать его развернутый портрет.

Ему это нужно.

— Если ты смотрел вчера телевидение, то должен понимать, что ему уже ничего от нас не нужно. Он нужен нам.

— Да? А ты знаешь, что распространяются идеи, будто с ним связан конец света, о котором говорится в Библии? Стив Планк ничего не ответил.

— Стив?

— Я слушаю.

— Ты слышишь? Некоторые думают, что он подходит под описание одного из персонажей книги Откровения. Стив опять ничего не сказал.

— Алло, Стив!

— Я слушаю тебя.

— Дружище, ты ведь пресс-секретарь. Тебе должно быть известно все. Как же ты будешь отвечать, если тебе зададут такой вопрос?

Стив по-прежнему молчал.

— Не делай так, Стив. Я ведь не говорю тебе о том, где я нахожусь, или что кто-то что-то знает, или он склонен так думать. Я работаю над статьей о том, что стоит за исчезновениями. Ты понимаешь, что эта работа приводит меня в соприкосновение с разными религиозными направлениями. Там у тебя никто не проводит таких параллелей?

Когда Стив ничего не ответил и на этот раз, Бак посмотрел на часы и решил дождаться, когда тот заговорит. После двадцати секунд громкого молчания Стив, наконец, заговорил мягким тоном.

— Бак, я отвечу тебе двумя словами. Ты слышишь?

— Слушаю.

— Стейтен Айленд.

— Ты хочешь сказать мне, что…

— Не называй имен, Бак! Никогда не знаешь, кто тебя слушает.

— Значит, ты угрожаешь мне…

— Я не угрожаю, я предупреждаю. Могу сказать, что предостерегаю.

— Стив, я хочу тебе напомнить, что я не боюсь угроз. Помнишь, данным давно, когда мы работали вместе, ты говорил, что я самая упрямая ищейка, какую ты только видел.

— Не возьми ложный след, Бак.

— Можно задать еще один вопрос, Стив?

— Только осторожно.

— Ты хочешь, чтобы мы поговорили по другому телефону?

— Нет, Бак. Я хочу, чтобы ты был не прямолинеен, а достаточно осмотрителен в своих высказываниях. Тогда я смогу отвечать тебе.

Бак быстро начал писать в своем блокноте с желтыми страничками.

— Так пойдет, — сказал он, записывая: «Кто ответственен за Эрика Миллера Карпатиу или Стонагал?»

— Вот что я хотел бы узнать от тебя. В том, что случилось на пароме, виноват тот, кто стоял за рулем, или машинист?

— Последний, — ответил Стив без колебаний. Бак обвел кружком имя «Стонагал».

— Так ты думаешь, что рулевой не знал, что сделал машинист?

— Правильно.

— Значит, если кто-то приблизится к пилоту, пилот может находиться под защитой, но даже не знать об этом?

— Правильно.

— А если он узнает об этом?

— Ему придется разбираться с этим.

— Мне кажется, что я скоро это увижу.

— Вот об этом я тебе не скажу.

— Но скажи мне, на кого ты в самом деле работаешь?

— Я работаю на того, о ком ты думаешь.

Что же все-таки все это означает? Карпатиу или Стонагал? Как заставить Стива сказать из отеля «Плаза»

по телефону, который может прослушиваться?

— Ты работаешь на румынского бизнесмена?

— Конечно.

Бак готов был ударить себя. Это мог быть как Карпатиу, так и Стонагал.

— Значит, так? — сказал он, надеясь на большее.

— Мой босс двигает горы, — сказал Стив.

— Понятно, — сказал Бак и на этот раз обвел кружком Карпатиу

— Ты должен быть доволен тем, что происходит в эти дни.

— Конечно.

Бак записал: Карпатиу, конец света. Антихриста.

— Так ты говоришь мне, что другой мой вопрос опасен, но что все это чепуха?

— Копание в куче навоза.

— И поэтому мне не следует даже касаться этого вопроса? Несмотря на то, что я журналист, который должен схватить главное, и умею задавать жесткие вопросы?

— Если ты собираешься об этом упоминать, я не советую тебе ни брать интервью, ни вообще писать статью.

— Стив, тебе не много времени потребовалось, чтобы стать там своим человеком.

По окончании встречи инициативной группы Рейфорд остался наедине с Брюсом, и тот познакомил его с подробностями разговора с Баком.

— Не буду говорить о частных моментах, — сказал Брюс. — Признать Карпатиу Антихристом мне мешает только одна вещь — тут не совпадает география. Почти каждый, кто писал о конце света, был уверен, что Антихрист придет из Западной Европы. Может быть, Греции, Италии, Турции.

Рейфорд не знал, что ответить на это.

— Вы заметили, что Карпатиу не похож на румына? Они ведь, по большей части, смуглые.

— Давайте позвоним Уильямсу, он дал мне свой телефон. Думаю, что он больше знает о Карпатиу

Брюс набрал номер и включил громкоговорящий телефон.

— Со мною Рей Стил.

— Приветствую вас, капитан, — ответил Бак.

— Мы тут кое в чем разбираемся, — сказал Брюс, — и у нас тут затруднение.

Он рассказал Баку, что они обсуждали, и попросил его дать информацию.

— Он родом из города, большого университетского города, его название Клуж и…

— Да? А я-то думал, что он из горного района из-за его фамилии.

— Его фамилии? — повторил Бак, делая запись в своем блокноте.

— Может, его фамилия связана с Карпатскими горами? Или же она означает что-то другое?

Бак даже подпрыгнул — до него, наконец, дошло. Стив намекал ему, что он работает на Стонагала, а не на Карпатиу. В таком случае все новые делегаты ООН связаны со Стонагалом! Именно он предлагал их Карпатиу. Тогда, возможно, Антихрист — это Стонагал! Какое же у него происхождение?

— Возможно, его фамилия связана с горами, — сказал Бак, стараясь сосредоточиться. — Но он родился в Клуже, а его предки, очень далекие предки, — римляне, поэтому он блондин с голубыми глазами.

Брюс поблагодарил его и спросил, придет ли Бак завтра в церковь. Рейфорду показалось, что голос Бака прозвучал отчужденно.

— Не исключено, — ответил Бак.

«Итак, — думал Бак, вешая трубку, — все стало на свои местам. Он хотел получить дополнительную информацию, прежде чем написать статью, которая может стоить ему карьеры, а может быть, даже и жизни. Бак еще не знал истины, но никогда не прекращал ее поисков, не будет прекращать стремиться к ней и сейчас. Он позвонил Хетти Дерхем.

— Хетти, — сказал он, — вас собираются пригласить в Нью-Йорк.

— Меня уже пригласили.

— Они хотели, чтобы это сделал я, но я ответил, чтобы они сделали это сами.

— Так они и сделали.

— Они хотят, чтобы вы снова встретились с Карпатиу и составили ему компанию на будущей неделе, если вы свободны.

— Я знаю, мы договорились, и я буду.

— Я советую вам не делать этого. Она засмеялась.

— Стану я отказываться от свидания с самым могущественным человеком в мире! И не подумаю!

— Но все-таки я вам не советую.

— Почему?

— Потому что вы не похожи на девушек такого сорта.

— Во-первых, я уже не девушка. Мне почти столько же лет, сколько вам. Мне не нужна родительская опека.

— Я говорю как ваш друг.

— Но мы же не друзья, Бак. Совершенно очевидно, что я вам не понравилась. Я хотела сплавить вас девочке Рейфорда, но не уверена, что вам хватило ума ухватиться за это.

— Хетти, наверно, я действительно вас не знаю, но вы не похожи на девушку, которая позволит, чтобы ею воспользовался незнакомец.

— Но вы-то как раз и есть незнакомец, а учите меня жить.

— Так вы такая? Значит, не передав приглашения, я лишал вас удовольствия?

— Надо было лучше думать.

— Могу я еще поговорить с вами?

— Даже и не пытайтесь, — сказала она и повесила трубку.

Бак покачал головой и откинулся в кресле, взяв в руки желтый блокнот. «Стив сказал, что его босс двигает горы. Гора — это Карпатиу. Стонагал — это двигатель. Стив думает, что он на самом деле прочно устроился. Он не только пресс-секретарь того человека, которого Хетти правильно назвала самым могущественным на земле, но также связан с тем, кто стоит за ним»

Бак подумал, предпримут ли что-нибудь Рейфорд и Хлоя, если узнают, что Хетти приглашена на несколько дней в Нью-Йорк в общество Карпатиу. В конце концов он решил, что это не его и не их дело.

На следующее утро Рейфорд и Хлоя ожидали Бака до последней минуты, но по мере того, как зал заполнялся народом, больше уже не могли сохранять для него место. Когда Брюс начал свою проповедь, Хлоя подтолкнула отца локтем и указала на окно, через которое была видна очередь перед входом. Там, среди небольшой толпы, слушавшей наружный громкоговоритель, стоял Бак. Рейфорд поднял руку в приветственном жесте и шепотом спросил Хлою: «Хотел бы я знать, о чем ты сегодня собираешься молиться?»

Брюс показал видеокассету прежнего пастора, призвал людей обратиться ко Христу, а затем передал микрофон для личных выступлений. Как это уже происходило, люди устремились вперед и выстроились в очереди, желая рассказать, как они уверовали во Христа.

Хлоя сказала отцу, что она хотела бы быть одной из первых, но пока она спускалась вниз с последнего ряда балкона, оказалась одной из последних. Она рассказала про себя, особенно подчеркнув, что Бог послал ей знак в лице друга, который сел рядом с ней, когда она летела домой. Рейфорд знал, что она не может видеть Бака через толпу.

Когда собрание закончилось, Рейфорд и Хлоя вышли, чтобы встретить Бака, но он уже ушел. Они отправились к Брюсу на ланч, и когда вернулись домой, Хлоя обнаружила на двери записку Бака.

Не считайте, что я не хочу попрощаться. Я должен потратить некоторое время на дела бюро и после этого хотел бы увидеться с вами, если позволите. Как вы знаете, я многое сейчас обдумываю и, честно говоря, не хотел бы, чтобы увлечение вами оказывало влияние на мое решение. А оно оказывает. Вы прелестная девушка, Хлоя. Я был тронут до слез вашим рассказом, но так же замечательно было услышать его еще раз сегодня утром. Можете ли вы сделать для меня то, о чем я еще никого не просил? Будете ли вы молиться за меня? Я позвоню или навещу вас вскоре. Обещаю. Бак.

Во время обратного рейса Бак чувствовал себя более одиноким, чем когда-либо. Самолет был полон, но никого из пассажиров он не знал. Он прочел несколько глав из той Библии, которую дал ему Брюс, сделавший также для него пометки. Это вызвало интерес сидевшей рядом женщины, которая стала задавать вопросы. Он отвечал ей так, чтобы она могла понять, что у него нет настроения продолжать разговор. Он не хотел быть невежливым, но вместе с тем не желал никого вводить в заблуждение из-за ограниченности своих знаний.

Этой ночью сон тоже не шел к нему, хотя он не позволил себе встать. Он собирался отправиться на утреннее собрание, хотя его предостерегали от этого. Брюс Барнс был убежден, что если Николае Карпатиу — Антихрист, Баку грозит духовное подчинение, гипноз.

Пока Бак принимал душ и одевался, он думал о том, какой большой путь проделан им от той точки зрения, что религиозный подход к жизни не является чем-то важным. Он начал с удивления людьми, которые считали, что их близкие вознеслись на небеса, и пришел к вере в то, что значительная часть происходящих сейчас событий была предсказана в Библии. «Он больше не задает себе вопросов и не сомневается», — сказал он сам себе. Нет других объяснений для двух свидетельствующих в Иерусалиме. И для исчезновений — тоже.

И как продолжение всего этого — вопрос об Антихристе, который способен всех обманывать… Для Бака уже не было вопросом, следует ли это понимать буквально. Он уже прошел через это. Теперь он пытался решить, кто же Антихрист — Карпатиу или Стонагал. Бак склонялся к тому, что это Стонагал.

Он перекинул свою сумку через плечо, подумав, не взять ли с собой из тумбочки пистолет. Но сообразил, что он не сможет пронести его через детектор металла. Во всяком случае, он почувствовал, что ему нужна поддержка другого рода. Ему нужно было не лишиться ума и духа.

Он мучительно думал по дороге к зданию ООН. «Молюсь ли я? — спрашивал он себя. — «Молюсь ли я молитвой», как говорили вчера? Смогу ли я сделать это для защиты от дьявольской силы и нервного срыва?» Он пришел к выводу, что нельзя становиться верующим только в целях самозащиты. Этим вера обесценивается. Это не тот путь, которым действует Бог. Если верить Брюсу Барнсу, сейчас, в этот период, верующие защищены не больше, чем все другие. В течение ближайших семи лет должно погибнуть множество людей, христиан и не христиан. Вопрос заключается лишь в том, когда это произойдет.

Наконец он решил, что сможет получить защиту только в одном случае — если воистину поверит, что может быть прощен, и обретет близость к Богу. Бог стал для Бака чем-то большим, чем просто сила природы или чудотворец, каким Он был в ту ночь в Израиле. Если Бог сотворил людей, Он должен стремиться, чтобы они искали близости и общения с Ним.

Бак прошел через толпу репортеров, собравшихся в ожидании пресс-конференции. Лимузины изрыгали из себя VIP, а за полицейскими барьерами собралась толпа. Там, вблизи входа, он увидел Стентона Бейли.

— Что вы здесь делаете? — спросил Бак, вдруг сообразив, что за пять лет работы в «Глобал» он ни разу не встречал Бейли за пределами здания журнала.

— Использую свое положение, чтобы попасть на пресс-конференцию. Постарайтесь запомнить все. Спасибо за первый набросок теорий, который вы прислали. Я вижу, что еще многое нужно сделать, но это прекрасное начало.

— Спасибо, — ответил Бак, а Бейли показал ему поднятый большой палец.

Бак подумал, что если бы такое случилось месяц назад, он с трудом смог бы сдержать смех над этим сентиментальным стариком и непременно рассказал бы коллегам, на какого идиота они работают. Сейчас же он был странным образом благодарен за поддержку. Бейли никак не мог предполагать, что в этот момент происходит в душе Бака.

Хлоя сказала отцу, что она в понедельник собирается заглянуть в местный колледж.

— Я подумала о том, чтобы попытаться вернуться к ланчу вместе с Хетти.

— Мне казалось, что ты не станешь беспокоиться о ней, — сказал Рейфорд.

— А я и не беспокоюсь, но это не оправдание. Она даже не знает о том, что со мной случилось. Ее телефон не отвечает. Ты не знаешь, какой у нее график?

— Нет, но мне нужно проверить собственный. Заодно и спрошу, есть ли у нее рейс сегодня.

Рейфорду сказали, что у Хетти не только нет рейса на сегодня, но что она взяла отпуск на тридцать дней.

— Странно, — сказал он Хлое. — Может, у нее какие-нибудь неприятности с семьей на Западе.

— Может, она просто взяла отгулы, — сказала Хлоя. — Я потом позвоню ей снова. А что ты делаешь сегодня?

— Я пообещал Брюсу, что приду сегодня к нему, чтобы посмотреть утреннюю пресс-конференцию Карпатиу.

— Когда это будет?

— Мне кажется, в десять по нашему времени.

— Если я не смогу пригласить Хетти на ланч, может быть, я приеду туда.

— Позвони нам в любом случае, дорогая, мы будем ждать тебя.

Аккредитационные документы Бака ожидали его в информационном бюро ООН. Его направили в небольшой конференц-зал, одно из нескольких помещений, которые занял Николае Карпатиу. Бак пришел минут за двадцать до начала, но выйдя из лифта, он почувствовал свое полное одиночество в собравшейся толпе. Он не увидел ни одного знакомого лица пока шел по длинному коридору из стекла и стали, который вел к помещению, где он должен был присоединиться к Стиву, десяти послам, представляющим постоянных членов нового Совета Безопасности, нескольким помощникам и советникам нового генерального секретаря (включая Розенцвейга, Стонагала и других членов международной группы финансовых магнатов) и, конечно, к самому Карпатиу.

Бак всегда был полон энергии и уверенности в себе. Коллеги всегда отмечали его решимость и целеустремленность в достижении стоявших перед ним задач. Сейчас Бак шел медленно и неуверенно, и с каждым новым шагом в нем росло чувство страха. Ему казалось, что и свет тускнеет, и стены становятся теснее. Пульс его участился, какие-то неясные дурные предчувствия всколыхнулись в глубине души.

Охвативший его страх напомнил о том, что он пережил в Израиле. Грозит ли ему сейчас смерть? Опасности подвергнуться физическому насилию, как будто, не предвиделось. Однако все люди, которые вставали на пути Карпатиу или планов Стонагала в отношении него, погибали. Станет ли и Бак одним из череды жертв, начало которой было положено убийством конкурента Карпатиу по бизнесу в Румынии, вслед за которым последовали Дирк Бер-тон и Алан Томпкинс, а на днях — Эрик Миллер?

Он вдруг осознал, что его страх имеет отношение не к угрозе физической смерти. Если она и произойдет, то, во всяком случае, не сейчас и не здесь. Чем ближе он подходил к конференц-залу, тем сильнее его отталкивало ощущение зла, как будто все оно сконцентрировалось в этом месте. Почти не задумываясь, Бак вдруг почувствовал, что он начал молча молиться: «Господи, будь со мной, защити меня».

Однако облегчения не было. Скорее наоборот: подумав о Боге, он острее ощутил присутствие злого начала. Бак остановился в десяти шагах от открытой двери и услышал доносившиеся оттуда смех и оживленные разговоры. И в то же время он почувствовал себя как будто парализованным какой-то мрачной атмосферой. Ему хотелось оказаться сейчас где угодно, но только не здесь. Вместе с тем он понимал, что отступать нельзя. В этом зале собрались новые мировые лидеры. Любой нормальный человек отдал бы все, чтобы присутствовать здесь.

Бак понимал, что и он на самом деле хочет быть здесь. Но вместе с тем он желал, чтобы все это поскорее осталось позади — приветствия новых лиц, короткие выступления, принятие на себя обязательств или что-то в этом роде. Потом уже можно было бы написать обо всем.

Бак попытался толкнуть себя к двери, но его мозг по-прежнему был в оцепенении, им овладело малодушие. Он снова взмолился Богу, осознавая, что ведет себя как новобранец, который молится, попав в окоп. Он пренебрегал Богом большую часть своей жизни, а теперь, когда его душа испытывала страшные муки, выражаясь метафизически, он пал перед Ним на колени. Но все же Бак не принадлежал Богу, пока еще нет. Это он сознавал. Бог ответил на молитву Хлои еще до того, как она возродилась духовно. Почему же Он не отвечает на мольбу Бака о мире и покое?

Бак так и не смог сдвинуться с места пока его не заметил Стив Планк.

— Бак! Сейчас мы начнем, заходи.

Но он все еще не мог преодолеть в себе чувство страха.

— Стив, мне нужно забежать в туалет, у меня есть хоть минута?

Стив посмотрел на часы.

— Целых пять, — сказал он, — когда ты вернешься, имей и виду, что твое место вон там.

Стив указал на стул на углу квадратного блока столов как журналисту Баку это понравилось — очень выгодное местоположение. Его глаза скользнули по табличкам с фамилиями перед каждым местом. Он будет сидеть лицом к главному столу, где Карпатиу определил себе место непосредственно рядом со Стонагалом… Или, может быть, Стонагал будет председательствовать на собрании? По другую сторону от Карпатиу была поставлена табличка с наскоро сделанной от руки надписью: «личный помощник».

— Это твое место? — спросил Бак.

— Нет, — и Стив указал на место напротив Бака.

— А Тодд Котран здесь? — спросил Бак.

— Конечно. Вот он, в сером костюме.

Англичанин выглядел не очень представительно, но прямо за ним были Стонагал в костюме угольного цвета и Карпатиу в черной паре, белой рубашке и галстуке электрик с золотой булавкой — смотрелся он великолепно. У Бака мороз пробежал по коже при взгляде на него. Но Карпатиу сверкнул ему улыбкой и помахал рукой. Бак дал знать, что он вернется через минуту.

— Теперь у тебя осталось только четыре минуты, — сказал Стив, — поспеши.

Бак поставил свою сумку в углу рядом с крепко сложенным белобрысым охранником, приветственно махнул рукой своему старому другу Хаиму Розенцвейгу и поспешил в туалет. Он выставил ведро уборщика и запер дверь. Бак стал спиной к двери, засунув руки глубоко в карманы и опустив голову. Он вспомнил совет Брюса, что с Богом следует разговаривать так, как разговариваешь с друзьями. «Господи, — сказал он, — я нуждаюсь в Тебе, и не только здесь».

И во время молитвы к нему пришла вера. Это не было пробной или неумелой попыткой. Как не было просто надеждой или поиском какого-то выхода. Но он почувствовал, что обращается сейчас к Самому Богу. Бак признал, что нуждается в Нем, осознал, что он такой же грешник, как все. Бак не молился той специальной молитвой, о которой слышал от других, но когда он закончил, цель была достигнута и соглашение-заключено. Он не принадлежал к тем людям, которые ко всему относятся легко. Если он узнавал что-то, он уже не отступал от этого.

Бак поспешил в конференц-зал — на этот раз более быстрыми шагами, но странно, что уверенности у него не прибавилось. Правда, в своей молитве он не просил ни о мужестве, ни о спокойствии. Он молился о своей душе. Еще не зная, что он будет чувствовать, Бак предполагал, что предчувствие угрозы должно исчезнуть.

Колебаний больше не было. Когда он вошел, все уже заняли свои места: Карпатиу, Стонагал, Тодд Котран, Стив, Розенцвейг, финансовые магнаты и послы. И еще одно лицо, увидеть которое Бак никак не ожидал, — Хетти Дерхем. Пораженный, он смотрел, как она занимает место личного помощника Николае Карпатиу. Она подмигнула ему, но он сделал вид, что не узнал ее. Он подбежал к своей сумке, поблагодарил охранника и взял с собой только блокнот.

Никаких новых ощущений у него не было, только обострилось чувство того, что здесь происходит нечто важное. У него не было никаких сомнений, что библейский Антихрист находится здесь. Несмотря на все, что он знал о Стонагале, несмотря на то, что устроил этот человек в Англии, несмотря на неприязненные чувства, которые вызывал вид его самодовольного лица, Бак ощутил присутствие самого настоящего, самого сильного, самого мрачного духа зла при взгляде на занимавшего свое место Карпатиу. Николае подождал, пока все рассядутся, и потом встал с напускным величием.

— Джентльмены, леди, — начал он, — это момент исключительной важности. Через несколько минут мы будем приветствовать здесь прессу и представим тех из вас, которым будет доверено провести новый мировой порядок в золотой век. Мир станет единым. Мы встанем перед лицом величайших задач и величайших возможностей, которые когда-либо выпадали человечеству.