— Хорошо, я расскажу всё с самого начала, — сказал адмирал Прибамбас. — Планета Колобок находится в системе Голубой Звезды созвездия Ленивой Щуки галактики со стасорокадвухзначным порядковым номером. Связь между галактиками возможна только при помощи мгновенной телетранспортации, да и то если там имеется подходящий молекулярный состав. Сначала там всё досконально проверяют роботы-разведчики, а только уже после роботов туда отправляются коротышки. Иногда роботы не возвращаются, и это значит, что от них ничего не осталось кроме рассыпавшихся по Вселенной микрочастиц. Даже приблизительно о расстояниях между галактиками никто не имеет понятия. Это расстояния, не поддающиеся никакому воображению.
Планета у нас небольшая, всего несколько крупных городов, живём спокойно. Раз в два года выбираем правительство. Выбираем чисто формально, потому что состав правительства на моей памяти ещё ни разу не менялся. Мы считаем, что это хорошо.
Наши коротышки работают на полях, фабриках и заводах. Если работа грязная или неинтересная, туда ставят робота. Это даже выгодней, так как роботу не надо платить денег за работу. Нормальный рабочий коротышка у нас за месяц получает два-три золотых. Золотой — это такая монета, отлитая из золота. Да вот, посмотрите. — Прибамбас достал из кармана и дал всем подержать большую, величиной с медаль, монету. На ней было изображение восьмиугольной звезды и слова: «Богатство и порядок!»; с другой стороны — цифра пять, увитая вычурным венком. Это была монета в пять золотых. Прибамбас продолжил рассказ: — В одном золотом — тысяча фантиков. Фантики — это бумажные деньги. Один фантик, в свою очередь, содержит сто ушек, мелких металлических монеток. Порция мороженого, например, стоит двадцать ушек.
Коротышки на Колобке живут неплохо, даже, можно сказать, зажиточно. Имеют свои дома, автомобили, механическую прислугу… И порядок у нас тоже как полагается, случаев воровства или обмана я даже и не припомню. Те, кто ленятся работать, получают специальное пособие. Пособие небольшое, пятьсот фантиков, но жить можно.
Но вот нашлись такие коротышки, которые и работать не хотели, и уходить на пособие не спешили. Тогда они на своих заводах и фабриках стали вносить смуту: руководство якобы рабочим недоплачивает, а денежки их проедает и пропивает.
Ну, среди рабочих нашлись, конечно, такие, которые поверили. Тогда эти проныры сколотили так называемый Рабочий союз трудоголиков, с уставом и программой. В уставе было сказано, чтобы платить членские взносы, а в программе — чтобы все деньги у богатых отнять и поделить между собой поровну.
И пошло, и поехало… Со временем из Союза трудоголиков выделилась верхушка — пятнадцать коротышек. Они назвали себя Верховным Советом союза, вообще перестали работать и жили на собираемые с простаков членские взносы. Отгрохали себе виллы с бассейнами, офисы-небоскрёбы и стали купаться в роскоши. При этом для видимости они появлялись перед рабочими или журналистами непременно в стареньких потёртых костюмчиках и кепочках, которые для них специально разыскивали на блошиных рынках.
В то же время, глядя на них, среди безработных голодранцев, живших на пособие, тоже выделились свои авторитеты. Они сказали, что деньги вообще надо отменить, поскольку они — зло. Пускай, мол, все берут в магазинах то, что захотят.
Ну, среди безработных тоже нашлись такие, которые поверили и начали платить из своего пособия денежки в кассу союза. В этом Союзе голодранцев тоже скоро выделились пятнадцать самых пронырливых коротышек, которые назвали себя Политбюро. И они тоже жили на общие взносы припеваючи.
Правительство смотрело на это безобразие год, смотрело другой, а потом велело их всех арестовать. Потому что они мало того что всем головы морочили, но ещё и подбивали коротышек к беспорядкам. Им же надо было какими-то делами своё паразитическое существование оправдывать. Вот они то забастовку организуют, то демонстрацию. Чем больше беспорядков — тем больше недовольных. А значит, больше денежек в кассу!
Ну, значит, арестовали их, рассадили по. карцерам, устроили экстренное заседание правительства.
День совещаются, ночь совещаются, никак не могут решить, что с этими трудоголиками и голодранцами делать. Ведь надо так сделать, чтобы они сами свою подлость осознали и раскаялись. Да ещё чтобы другим был на будущее урок.
Под утро решили вот что: отправить их на необитаемые острова в другие галактики, чтобы они там сами, лично, своим трудом доказали величие, так сказать, своих идей. То есть чтобы Верховный Совет трудоголиков, все пятнадцать коротышек, жили на одном необитаемом острове, а Политбюро голодранцев — на другом. И чтобы одни на своём острове устроили справедливое общество равных, а вторые — счастливое будущее без денег.
Назвали всю эту бодягу программой Созидания Будущего.
Транспортирование арестантов поручили мне, как самому заслуженному, заметьте, межгалактическому навигатору. Для размещения трудоголиков выбрали островок 230487-Г на планете Колдобина системы Льва; для голодранцев — 114486-3 на планете Земля Солнечной системы.
Навязали мне в помощники инженера Курносика. Ладно, думаю, как-нибудь переживу.
Погрузили арестантов в трюм, роботы их стерегут. Транспортируемся сначала в Солнечную систему, приземляемся. А Кур-носик — он уже как бы и не коротышка. Ну, это я рассказывал.
Значит, Курносик меня связал и велел роботам перегружать все материалы, инструменты, приборы на челнок. Арестанты как зайцы разбежались. Забрал он, короче, всё, кроме продуктов, он теперь какими-то специальными таблетками питается. Ну и дуру ещё эту оставил, «Матрёшку», она бестолковая, ни к чему не пригодная. Главный динамик утащил, без негр не улетишь.
Ну, оставил он меня на «Волчке», думает, куда я денусь без главного динамика.
Как только он с грузом на челноке отчалил, я — бац! — защиту.
Идёт он на другой день к «Волчку», он уже старую фабрику начал расконсервировать, идёт так по-деловому, вдруг — бац! — башкой своей о хронооболочку, так чуть из башки вся его железная дребедень не высыпалась.
Кричит что-то роботам, руками машет.
Стал ломами, кирками бить, снизу подкапываться, сверху на челноке подлетать…
Ничего не выходит! Сутки бились, неделю, месяц, потом оставили меня в покое. Это он, значит, алмазным шаром своим занимался. А вот теперь, когда время прижало, снова пытается пробиться.
А трудоголики эти и голодранцы, которые сначала разбежались, стали на острове обустраиваться. Трудоголики хоть работать умеют, — пока в политику не ударились, некоторые из них даже классными мастерами были. Ну, пришлось кое-что вспомнить.
Нашли на мелководье старую подводную лодку, отремонтировали и стали за подводными кладами охотиться. Они решили, что когда-нибудь вернутся на Колобок и опять заживут припеваючи.
Ну а голодранцы делать вообще ничего не умеют. Сначала поселились в деревне, которую на первых порах себе трудоголики построили. Потом их Кур-носик несколько раз пытался работать заставить, да они каждый раз разбегались. После одичали окончательно, даже говорить разучились.
А трудоголики заделались настоящими пиратами, стали с Курносиком торговать.
Разграбят какое-нибудь селение у побережья материка или клад со дна поднимут — и несут своему «директору». А он уж как-то с ними расплачивается. А в последние дни и коротышками торговать стали. Ну, это вы сами лучше меня знаете…
Вот вам и программа Созидания Будущего.
Потрясённые услышанным, некоторое время все молчали.
— Откуда же вы знали, что делается на острове? — спросила Кроха.
Не говоря ни слова, Прибамбас шагнул к тумбе и щёлкнул каким-то переключателем.
Окружавшая динамик невидимая сфера зажглась изнутри, и на её поверхности возникло объёмное изображение острова в обрамлении морской воды. Все так и ахнули.
— Один из эффектов большой оптической сферы, — объявил адмирал. — Всё, что под ней находится, отражается на этом колпаке. Любой участок можно увеличить. Вот, например, ваша ракета. — Прибамбас повертел какой-то регулятор, и на поверхности сферы возникло изображение скалистого берега и парящей над водой привязанной у входа в грот ракеты. — А вот алмазные разработки. — Ракета исчезла, и все увидели котлован с копошащимися там коротышками.
Прибамбас выключил изображение.
— Так что вы не думайте, что я тут сижу, как какой-нибудь слепой крот в норе. Я ведь и на вашу стоянку однажды наведывался.
— Да, это правда, я вас видел, — сказал Незнайка.
— А я вас тоже видел, — сказал Прибамбас. — Поэтому и к себе пустил.
Столпившиеся вокруг тумбы коротышки расселись по своим местам. — А что бы вы делали, если бы получили назад свой динамик? — спросила Кроха.
— Как это что?! — воскликнул Прибамбас. — Я бы в ту же секунду отсюда телепере… тьфу! Смылся бы отсюда!
— И вы бы оставили здесь всё как есть?
— А что я могу сделать? Я ведь космический навигатор, а не милиционер. Навязали мне этого «директора», пускай теперь сами и разбираются. Пускай присылают специалистов.
— А что, если мы сами попробуем? — предложил Знайка.
— Что попробуем?
— Ну, «разобраться», без специалистов. Ведь смотрите: все пятнадцать трудоголиков сейчас работают в карьере, вы их можете оттуда взять и доставить на их штрафную планету; дикари-голодранцы, как мне кажется, исправились, их можно вернуть на Колобок; а директора-Курносика мы изловим и прооперируем. Ведь, когда к нему вернётся сознание коротышки, он постарается исправить всё, что успел натворить нехорошего.
— Звучит складно, — сказал адмирал после некоторого раздумья. — Только вот времени на всё это не осталось. Дело в том, что через два дня истекает семилетний срок, и если я не вернусь на Колобок, сюда прибудет аварийная команда. Меня, конечно, после всего этого разжалуют…
Прибамбас безнадёжно махнул рукой и состроил кислое лицо.
— И всё же, — он решительно поднялся из кресла, — попробуем!
— Ну вот, не успели отойти, а уже какие-то помехи, — забеспокоился Шпунтик, потряхивая рацию и пытаясь найти наилучшее положение для антенны.
Связь со спасательным отрядом, отправившимся на поиски Незнайки и Пёстренького, прервалась вскоре после того, как отряд миновал бассейн с дождевой водой и приблизился к гроту со сталактитами и сталагмитами.
— Винтик, Винтик, я Шпунтик! Как слышишь меня? Приём!..
А в ответ из рации доносилось только шипение, свист и прочие раздражающие слух радиопомехи. Шпунтика окружили оставшиеся в лагере коротышки, пробежал ропот волнения.
— Как бы с ними чего… — начал было Шпунтик, но тут же выронил рацию и замер с открытым ртом и широко раскрытыми глазами.
Из пещеры преспокойно вылезли Знайка, Винтик, Пилюлькин, Незнайка, Пёстренький, Кнопочка и Кроха. Как ни в чём не бывало они разбрелись по лагерю и вроде как занялись своими делами. Повисла недоумённая тишина.
— Это вы… как… — не находя слов, выдавил из себя Шпунтик.
— Что как, нормально! — ободряюще похлопал его по плечу Винтик. — Встретились с инопланетянином, всё обмозговали. Теперь скоро начнём действовать!
— Погоди, вы это как… Вы же только что были там… туда…
Теперь уже и Знайка, и все появившиеся только что из пещеры зажимали себе рты, готовые прыснуть со смеху.
— Ладно уж, не мучайся, — сжалился Винтик. — Мы вам хотели сюрприз сделать.
Неужто вы не рады?..
Читателю, наверное, излишне объяснять, что за то время, пока путешественники гостили в летательном аппарате, адмирал Прибамбас изменил течение времени под хронооболочкой. Но не в сторону ускорения, как обычно, а в противоположную.