Остров неопытных физиков

ИГРА В НЕВОЗМОЖНОЕ

— Ну и что? — спросил Яшка.

— А ничего, — ответил Витька.

— Скучно, — сказал Серега.

— Угу, — подтвердил Алек и зевнул.

Ребята сидели на траве у самой воды и лениво смотрели, как плывут по течению белые пушинки. Ветер срывал их с тополей, которые росли на другом берегу реки.

— А вообще нудное это дело — каникулы, особенно когда делать нечего, — заметил Яшка. — Скорей бы в пионерлагерь отправляли.

— Скоро поедем. Еще неделя осталась, — сказал Серега.

У берега плеснулась рыба, и по воде разбежались круги.

— Не неделя, а десять дней… — поправил Яшка. — Давайте лучше рыбу ловить!

— Все ловят. Только никто не вылавливает, — возразил Алек.

— А я поймал!

— Так это когда было?

— В прошлом году.

— Давно.

Витька лег на спину и стал смотреть на небо.

— Самолет летит, — сказал он.

— «ТУ-104», — подтвердил Яшка»

— Будет садиться в Шереметьеве, — добавил Серега. — Вот хорошо бы сейчас очутиться в самолете и лететь куда-нибудь далеко-далеко… На Кубу, или в Африку, или на остров Пасхи… Или еще лучше, если бы мы все сейчас оказались на плоту в Тихом океане и плыли на коралловые острова.

— Да-а. На плоту — это неплохо бы, — согласился Витька. — Только надо бы поставить на него подвесной мотор.

Каждый из ребят на свой манер представил себя в океанском просторе, в самолете, разрезающем облака, на плоту с подвесным мотором. Шумели волны, ветер свистел в снастях, бросая в лицо соленые брызги, донося пряные запахи южных островов… Мечта была очень заманчивой, но она быстро растаяла, как это большей частью бывает с мечтами.

— Меня бабушка все равно не отпустила бы, — сказал Алек.

— А меня куда угодно отпустят. Ненадолго, конечно… — продолжал мечтать Серега Симонов. Из всех школьных занятий он больше всего любил географию. Правда, это его пристрастие определялось не столько самим предметом, сколько чтением приключенческой литературы. «Остров сокровищ», «Таинственный остров», «Остров погибших кораблей» и все другие бесчисленные «острова» были его любимыми книгами. — А потом, — продолжал он, — мы могли бы высадиться на необитаемом острове. Там на нас могли бы напасть пираты и мы с ними сражались бы…

— Пиратов теперь не бывает, — мрачно сказал Яшка Букин.

— Так ведь я это просто так говорю. Что могло бы быть… Конечно, теперь жизнь стала скучная, все стало обыкновенное и все наперед известно — ходи каждый день в школу да учи уроки. Только и забот — как бы двойку не получить… А потом мы этих пиратов победили бы и освободили их пленников. А на острове мы нашли бы клад — громадные запасы золота, или, пожалуй, лучше не золота, а урана, или еще какого-нибудь атомного материала, а потом мы вернулись бы в Москву и нас встречали бы, как героев-космонавтов, и все бы нам завидовали.

— А на Луну ты не хочешь полететь? — спросил Алек Синичкин.

В классе он считался лучшим учеником — круглый отличник. Алек очень любил задавать разные вопросы и всегда первым тянул руку на уроках.

— На Луну не хочу. На Луну теперь все первоклассники мечтают лететь, это уже неинтересно, — ответил Серега.

— А на необитаемый остров интересно?

— Конечно, интересно. Там всякие приключения могут быть. Мы бы шалаш построили, охотились бы… Ты представь себе: идем мы с тобой в школе по коридору на большой перемене, как Том Сойер с Геком Финном, и так, между прочим, говорим: «А помнишь, Алек, когда на необитаемом острове на нас напали тигры?..»

— Тигры нападают в одиночку.

— Ну и что же, что в одиночку? Могли быть два тигра, каждый сам по себе…

— Бросьте, ребята, это все чепуха! — сказал Витька. — Какие сейчас необитаемые острова? Они все давно открыты, на них теперь только бомбы испытывают. Сейчас, если что и есть неизвестное, так это в науке и технике.

— Тоже сказал — в науке! Там уж подавно все открыто!

— Где же — все?

— Ну как же. Самолет изобретен? Радио изобретено? Атомная энергия освоена? Космические корабли летают? А что нам остается?

— Остается все то, о чем еще никто ничего не знает, — лениво заметил Витька, щурясь от яркого солнца.

Лежать на спине было неудобно, и он перевернулся на живот и стал смотреть на шоссе, где изредка проезжали автомобили.

— Я вот смотрю на автомобили и думаю, до чего же они несправедливо устроены, — продолжал он.

— Чем же несправедливо?

— А тем, что приходится строить такие сложные машины, состоящие, может быть, из тысячи деталей, и все только для того, чтобы везти несколько человек или тонну кирпичей.

— А как же иначе?

— Я не знаю как, но могло бы быть иначе.

— Например?

— Ну, например, если бы не было тяжести. Если бы все ничего не весило. Если была бы полная невесомость, как в космическом корабле. Ведь это может быть? Пускай не на Земле, а на какой-нибудь другой планете, похожей на Землю? Тогда эту тонну кирпичей я мог бы отнести куда угодно, держа одной рукой, как воздушный шарик. И не нужно было бы никаких машин. Или если бы не было сопротивления воздуха, тогда автомобиль и самолет могли бы иметь какую угодно форму: никто бы не заботился об их обтекаемости… Я уверен, что когда-нибудь люди до всего этого дойдут.

— Может быть, и дойдут, только еще не скоро, — заметил Яшка.

— Нет, скоро. Наука все может, все, что хочешь!

— А я ничего не хочу.

— Не может быть, Яшка, чтобы ты ничего не хотел. Все чего-то хотят.

— Так и я хочу, только это не получится. Наука здесь не поможет.

— А чего ты хочешь?

— Ну… разные вещи.

— А все-таки?

— Ну… во-первых, мне надо марку одну выменять — это раз. У одного парня есть марка, норвежская, с плотом «Кон-Тики», гашеная. Я ему что ни предлагал, он не соглашается.

— Так, а еще что?

— Еще? Еще физик мне двойку влепил за закон Архимеда — это два. Надо это отменить. Иначе, представляешь удовольствие — все лето физикой заниматься?

— Так ты что, хочешь по этому случаю закон Архимеда отменить? — сострил Алек.

— Мне все равно, лишь бы переэкзаменовки не было.

Ребята засмеялись.

— Если из-за каждой двойки законы отменять, тогда от всей физики ничего не останется! — авторитетно заметил Витька Лозовский. — Хотя, между прочим, было бы интересно посмотреть, что получится, если отменить какой-нибудь закон или установить новый?

В школе Витька считался признанным авторитетом по всяким физическим проблемам. Особенно после того, как он сам построил карманный, чуть побольше спичечной коробки, приемник на транзисторах. Это даже послужило поводом к серьезному обсуждению проекта радиоэлектронного подсказчика для экзаменов. Проект сорвался только из-за того, что никто, кроме самого Витьки, так и не выучил азбуку Морзе.

— Законы физики все уже давно открыты, так же как Серегины необитаемые острова, — заметил Алек Синичкин.

— Ну не скажи, Алек, — возразил Витька. — В физике все время что-нибудь открывают новое, а если бы нашли возможность менять некоторые законы — это большое значение имело бы. Взять хотя бы трение. Если бы, например, можно было уничтожить трение, ты и представить не можешь, какую громадную пользу это принесло бы всему народному хозяйству! Вот идет автомобиль по шоссе. А вы знаете, ребята, что он всю свою энергию тратит только на преодоление трения?

— Так уж и всю?

— Факт. Я сам читал в «Занимательной физике»: если автомобиль едет по ровной дороге, без подъемов, то вся энергия бензина целиком расходуется только на преодоление трения. Трения внутри двигателя, трения колес об асфальт, трения о воздух. Ну и так далее. Если бы трение исчезло, тогда можно было бы сделать вечный двигатель. Все машины крутились бы сами по себе.

— Этого не может быть, — возразил Алек.

— Почему?

— Тогда нарушился бы закон сохранения энергии. А потом все равно, даже если бы машины и крутились, они не могли бы производить полезной работы. Просто крутились бы без всякого толку.

— А может быть, тогда и не нужно было бы вообще никакой энергии. Если бы исчезло трение…

— «Если бы… если бы»!- перебил Яшка.- Как это может вдруг исчезнуть трение? Все это глупости!

Яша Букин по складу своего характера был реалистом и ко всяким фантазиям относился с большим сомнением.

— Ничего не глупости! — не сдавался Витька.- Сейчас каждый знает: в современной науке необходимо мыслить оригинально и в то же время критически.

— Вот я и мыслю кри-ти-чески!

— А надо еще и оригинально! Мы просто привыкли, что на Земле все так устроено, как устроено, и нам кажется, что иначе и быть не может. А вот когда полетели в космос, тогда испытали, что такое невесомость, и оказалось, что это даже очень удобно, когда все ничего не весит! Так и с трением: в машинах делают разные устройства, и шариковые подшипники, и специальные системы смазки, и все только для того, чтобы уменьшить трение. А если бы его можно было совсем уничтожить, тогда все машины стали бы вдвое проще, перевозка грузов почти ничего не стоила бы — один тепловоз тянул бы хоть тысячу вагонов! И двигаться можно было бы с любой скоростью…

— Ты еще пожален, что сейчас нет волшебников, которые могут творить чудеса! — сказал Алек.

— И пожалею!

— Волшебников теперь не бывает,- грустно заметил Яшка, рассеянно ковыряя палкой сырую землю. Потом он размахнулся и с досадой швырнул палку почти на середину реки.- К сожалению, не бывает,- задумчиво повторил он.

— Ну, если настоящих волшебников не бывает,- возразил Витька,- тогда можно их придумать, создать силой своего воображения…

— Придумывать — это ерунда. Нужно, чтобы волшебство было по-всамделишному.

— А ты попробуй! — сказал Алек, искоса поглядывая на Витьку.- Попробуй создать настоящего волшебника силой одного воображения!

— И попробую… Только…

— Только что?

— Зачем нам волшебник? Давайте лучше придумаем не волшебника, а такой прибор, который мог бы исполнять наши желания… Не все, конечно, а только некоторые, те, о которых мы условимся, потому что если вообще все можно, тогда никакой игры не получится. Все будет слишком просто.

— Неинтересно,- кисло заметил Яшка.- Воображать — это неинтересно. Надо, чтобы все было на самом деле.

— Вот и неправильно,- возразил Витька.- По-моему, как раз наоборот, воображать — это самое интересное. Все ученые сперва что-нибудь воображают, а уже потом осуществляют свои мысли на практике. Сперва люди только мечтали о космических полетах, а потом полетели на самом деле. Мы проведем такой мысленный эксперимент.

— Как это эксперимент может быть «мысленным»? — возразил Яшка.- Уж если экспериментируют, значит, пробуют что-нибудь на самом деле.

— Не спорь, Яша,- сказал Алек.- Витька правильно говорит. Я тоже читал. В науке есть такое выражение — «мысленный эксперимент». Это когда опыт почему-либо нельзя осуществить в натуре, его просто воображают.

— Какой же это может быть «опыт»? Вообразить-то можно все, что угодно.

— Совсем не все, если воображать только по правилам. Вот Витя, например, говорит: «Что случится, если исчезнем трение?» Ну, допустим, мы проводим мысленный эксперимент: представляем себе все то, что должно случиться, если трение исчезнет, а все другие законы физики останутся без изменения.

— Хорошо бы сделать такой прибор,- мечтательно сказал Серега,- такой прибор, который мог бы нас мгновенно переносить в любую часть света…

— Мгновенно — нельзя,- возразил Алек.- Это все знают: нельзя двигаться быстрее света.

— Ну, тогда хотя бы так: нажал что-нибудь… р-раз… и ты со скоростью света очутился на необитаемом острове… Это все равно очень быстро. Почти мгновенно.

— Почти, да не совсем…

— Нет, а в самом деде, давайте придумаем такой прибор, который сможет отменять физические законы, и посмотрим, что из этого получится…- Витька настойчиво гнул свою линию. Ему очень хотелось провести «мысленный эксперимент».- Ну, например, отменим трение…

— Или закон Архимеда,- подсказал Яшка.

— Нет, Витя,- возразил Алек.- Совсем отменять физические законы, наверно, нельзя. Тут получится полная неразбериха. Все равно придется нам тогда выдумывать какие-нибудь новые законы взамен старых… Ну как это — совсем отменить трение? Тогда, наверное, все рассыплется… Может быть, не отменять законы, а только немного изменить их действие?

— А мы попробуем и посмотрим, что получится.

— Будто уж никогда и не отменялись законы физики! — скептически заметил Яшка.- Ты что, забыл, Алек, физик рассказывал, как раньше, еще в древние времена, люди думали, что всякое тело движется, только пока на него действует сила, а если силы нет, тогда тело останавливается. А потом Ньютон придумал свой закон инерции, и все стало наоборот — всякое тело сохраняет состояние покоя или равномерного движения…

— Так ведь это, Яшенька, вовсе и не было законом физики. Это просто так думали, пока ничего не знали… А Ньютон установил настоящий закон.

— А что же это такое «настоящий» закон? — не унимался Яшка.

— Закон физики,- солидно сказал Алек, подражая манере их учителя,- это такое правило, которое строго проверено опытом и всегда соблюдается во всех случаях.

— Так уж всегда? Разве можно все случаи проверить? На это и жизни не хватит.

— Ну если и не всегда, то по большей части,- согласился Алек.

— Нужно сделать так,- сказал Витя,- мы придумаем такой прибор, который будет менять не все физические законы, а только некоторые и по определенным правилам, а потом проведем с ним основательный мысленный эксперимент. Согласны?

— Попробуем…- сказал Алек.

— Попробуем…- повторил Яшка.- Все равно делать нечего.

— Ладно,- сказал Серега,- начинай, Витя.

— Тогда прежде всего нужно решить, что он сможет делать, этот наш прибор. Я думаю, его нужно назвать «Кибернетический трансформатор физических законов».

— Ты хочешь, чтобы он отменял трение? — с некоторым сомнением сказал Алек.

— Ну, пускай не совсем отменяет, а уменьшает раз в сто или двести…

— В сто раз достаточно,- сказал осторожный Алек.

— Пускай отменяет закон Архимеда. Пользы от него никакой, а неприятностей много,- посоветовал Яшка.

— Нет, ребята, совсем начисто отменять физические законы не стоит,- возразил Алек.- Тогда получится игра в невозможное. Представляете, если, например, в футболе сразу отменить все правила? Будет просто драка на поле и ничего больше.

— Конечно, все нужно делать по правилам,- согласился Витя.- Иначе не интересно. Я предлагаю, Яша, мы не будем отменять совсем закон Архимеда, а только изменим плотность воды, ну, скажем, увеличим ее в несколько раз?

— Ладно,- согласился Яшка.- Не хотите отменять совсем, давайте менять плотность воды… А что еще?

— Отменим скорость света!

— Скорость звука!

— Закон инерции!

— Обождите, ребята, не все сразу,- сказал Виктор.- Надо записать, а то забудем… А вообще-то ко всякому прибору должна быть приложена инструкция, где сказано, как им нужно пользоваться и что он может делать.- Витька порылся в своих карманах.- Ребята, у кого есть бумага и карандаш?

Ни бумаги, ни карандаша ни у кого не оказалось. Тогда

Витька сорвал несколько чистых листов подорожника, расправил их на ладони и сказал:

— Вот, пускай это будет инструкция — описание нашего прибора, его технические данные и правила эксплуатации. А теперь попробуем себе представить, как должен выглядеть сам прибор…

— Надо закрыть глаза,- сказал Серега.- Так легче воображать. Я, когда что-нибудь очень сложное придумываю, всегда закрываю глаза.

Ребята зажмурились.

Перед ними начали проступать сперва смутные, потом все более отчетливые контуры какой-то большой машины. Это было сплошное переплетение проводов, блестящих деталей, электронных ламп, оптических линз, рубиновых стержней, всяких реле, контактов, переключателей — словом, всего того, что считается признаком современной техники.

Фантазия ребят явилась лишь начальным толчком, вызвавшим возникновение трансформатора физических законов. Дальше он жил уже самостоятельной жизнью, развиваясь и совершенствуясь по своим техническим правилам.

Машина все росла и усложнялась, добавлялись новые детали и агрегаты, менялось соединение проводов и взаимное расположение отдельных частей. Все это происходило так быстро, что почти невозможно было проследить за ходом формирования прибора.

— Уж очень он получается большой,- сказал Алек.

Детали прибора стали меняться местами. Некоторые пропадали совсем, некоторые заменялись другими, более компактными. Провода, как живые разноцветные змейки, сами находили путь к тем контактам, которые они должны были соединять.

— Надо не забыть сделать так, чтобы наш прибор позволял переноситься в любую часть света,- напомнил Серега.

— Не забудем,- сказал Виктор.

В приборе опять появились новые части. Они пристраивались сами собой в разных местах, как бы отыскивая для себя наиболее удобное положение. Теперь прибор был уже гораздо меньше и мог бы уместиться в небольшом чемоданчике.

Следя за этими постепенными превращениями, Витя Лозовский думал, что, наверное, так же протекает в уме конструктора процесс создания новой машины. Сперва она приобретает общие контуры, состоящие только из главных частей, потом они оснащаются второстепенными деталями, и наконец в сознании конструктора возникает готовый прибор, почти такой же, каким он будет в действительности.

— Надо приделать к нему ручку, чтобы переносить с места на место,- сказал Яша.

— Сперва нужно сделать систему управления,- заметил Алек.

Путаница проводов и деталей закрылась черным пластмассовым корпусом с блестящей панелью на передней стенке.

— Я думаю,- сказал Витя,- для переключения законов удобнее всего кнопочное управление, как на магнитофонах, а для контроля перемещения в пространстве нужен телевизионный индикатор и подвижный глобус…

На лицевой панели появились кнопки, надписи, циферблаты, клавишные переключатели и маленький глобус, закрытый выпуклым стеклом, совсем такой, как в кабине космического корабля «Восток». Все ребята видели его на Выставке в павильоне «Космос». Наконец, весь прибор поместился в элегантном футляре из желтой кожи, с ремнем, чтобы его можно было носить на плече.

— Как же он будет действовать? — спросил Серега. С некоторым сомнением и даже недоверием смотрел он на «Трансформатор физических законов», лежавший перед ним на траве.

— Очень просто,- ответил Виктор.- Здесь все написано.- Он просматривал инструкцию — аккуратную тоненькую книжечку в глянцевитой зеленой обложке.- Очень просто,- повторил Витя,- на этих кнопках записаны разные физические законы и константы. Например, скорость звука, закон инерции и другие. Если нажать одну из кнопок, то соответствующая величина или закон изменят свое значение. Если нажать другую кнопку, то первый закон восстановится, а другой потеряет силу. Кроме того, на панели есть две дополнительные кнопки — белая и красная…- Витя опять заглянул в инструкцию, где на цветном рисунке был изображен открытый прибор и стрелками были обозначены кнопки и рукоятки, которыми надо пользоваться в том или ином случае.- Вот,- продолжал Витя, найдя нужное место,- эти кнопки служат для того, чтобы мгновенно переноситься в любую точку земного шара. Только сперва нужно установить на глобусе координаты и отменить скорость света. Внизу на панели общий выключатель. Он сразу восстанавливает все, что было до этого отменено. Только вторично включить трансформатор уже нельзя, и мы должны будем остаться там, где его выключили.

— Зачем это так? — возразил Алек.- Зачем нужно оставаться там, где выключим трансформатор?

— Нужно, Алек, так в инструкции записано. Иначе будет неинтересно. Это для того, чтобы мы могли выключить трансформатор только в самом крайнем случае.

— Ну и что? — недоверчиво спросил Яшка.- Ты думаешь, он будет действовать?

— А ты попробуй,- ответил Витя.- Нажми первую кнопку, и сила трения должна почти исчезнуть. Трение уменьшится во много раз.

— Значит, нажать кнопку… и все? Чепуха какая-то!

Яшка придвинул к себе трансформатор. Внешне он походил на любой из современных электронных приборов, которые можно видеть на выставках или в магазинах, где продаются магнитофоны, радиолы, транзисторы.

— Похож на обыкновенный приемник, только специального назначения… И кнопки как для фиксированной настройки… Не может быть, чтобы он на самом деле работал… Вот я сейчас…- И он нажал первую кнопку.

Ничего особенного не случилось.

А не особенное случилось то, что у Яшки с головы свалилась кепка, которую он любил носить на самом затылке.

— Вот и всё! — повторил он и хотел встать, но встать не смог: земля, трава, на которой он сидел, — все решительно стало вдруг таким скользким, что Яшка при первом же движении упал.

Серега и Витька с интересом смотрели на то, как он барахтается на земле, пытаясь встать на ноги. Наконец это ему удалось, но, поднявшись, он тут же присел опять — так трудно было удерживать равновесие на невероятно скользкой траве.

— Яшка, ты что, ноги отсидел?

— Да нет, земля очень скользкая. Ребята, а что там написано, на этой кнопке, которую я нажал?

— Что-то насчет трения.

— Ну вот. Наверное, этот фокусник нас еще не разгипнотизировал…

В это время со стороны шоссе донеслись тревожные гудки автомобиля. Там творилось что-то неладное. Велосипедист в красной майке, который до этого спокойно ехал, теперь вихлял из стороны в сторону и под конец свалился в канаву. «Победа», которая шла за ним, скользила боком по шоссе, поперек дороги. Потом она развернулась еще больше и с глухим шумом ткнулась бортом в кучу песка на обочине и остановилась. Мотор продолжал работать, колеса вертелись, а машина стояла на месте.

Ребята вскочили, чтобы бежать к месту аварии, но тут же упали: на скользкой земле почти невозможно было удержаться. Достаточно было сделать малейшее движение — и ноги разъезжались, как у коровы на льду.

Пока Яшка, Серега и Алек пытались встать на ноги, Витька пробовал застегнуть крышку футляра, ставшую такой же скользкой, как и всё. При этом он нечаянно выпустил из рук инструкцию. Эта тоненькая тетрадочка легко скользнула по траве и полетела дальше и дальше, к самой реке.

Витька сделал резкое движение, пытаясь ее подхватить, но при этом сам заскользил по направлению к берегу. Он едва удержался у самой воды, и то только потому, что уперся в куст ольховника. Прибор он не выпустил — ремень был предусмотрительно замотан вокруг руки. В последний момент Витька увидел, как инструкция, подхваченная ветром, упала в реку и поплыла по течению.

Витька обернулся и посмотрел, что делают ребята.

Яшка Букин уже стоял на ногах, а Серега и Алек все еще ползали на четвереньках.

Витька попробовал подняться к ребятам, но тут же соскользнул обратно. Берег в этом месте был совсем не крутой, но даже по этому пологому склону было почти невозможно двигаться. Все неудержимо скользило вниз. Тогда Витьку осенила счастливая идея. В кустах ольховника, около которых он задержался, застряло несколько сломанных сучков и палок, занесенных сюда половодьем. Осторожно, стараясь не делать резких движений, Витька выбрал два подходящих сучка и воткнул их в землю выше по склону, так высоко, как только мог достать. Сучки держались, хотя и не очень прочно. Тогда он перекинул ремень прибора через плечо и, ухватившись за воткнутые в землю сучки, подтянулся на руках. Потом, держась за один из сучков, он переставил другой несколько выше и снова подтянулся. Так, постепенно переставляя сучки, он смог понемногу добраться до ровного места, где уже можно было встать на ноги.

— Ты чего, Витька? — спросил Серега.

— Да вот, съехал…

— Пошли к машине!

Падая, скользя и снова поднимаясь, ребята двинулись по направлению к шоссе.