Острые грани Пророчества

Глава 1

Такое удачное решение проблемы с тайным браком подействовало на Энакина крайне положительно. Исчезла нервозность и неуверенность, ушли метания… Парень словно повзрослел, превратившись в спокойного, знающего себе цену мужчину.

Что с того, что пока что он джедай? Уход из Ордена, добровольный или нет, мысль о котором когда-то приводила Энакина в состояние тихой паники, теперь вообще им не воспринимался как нечто ужасное. Ну попрут его из рядов доблестных хранителей мира, если узнают о браке… Так что? Одаренным это быть ему не помешает. Это раз. Он просто станет кадровым военным и продолжит делать карьеру. Это два. Семья Падме только обрадуется. Это три. Да и учитель, если что, тоже есть… Который и так учит, и не смотрит, джедай он или нет… Как учит его брата. Это четыре.

А ведь есть еще и жирное пять.

Новость о том, что канцлер Палпатин – ситх, привела что Энакина, что Найру, что Квай-Гона в состояние шока и ступора. Твилек, правда, очнулся первым. Он о чем-то напряженно размышлял, дергая лекками и тихо скребя когтями подлокотник, пока не пришел к какому-то выводу.

– А хорошо скрывается, сволочь, – уважительно протянул Найра, почесав подбородок. – Я же стоял в метре от него… Ничего. Даже самого малюсенького прокола! Хорош…

– Ситх?! – отмер Джинн. – Надо сообщить в Орден! Надо…

– Стоять, – лениво бросил Люк, наблюдающий за этим балаганом со странной усмешкой. Призрак дернулся, непонимающе моргнув, постоял…

– Люк, – Квай сделал шаг вперед, вглядываясь в безмятежное лицо ученика. – Ты ведь знал… Я отлично помню. Ты сказал, что у канцлера есть способ определить, является ли его собеседник одаренным. Ты еще думал, маскироваться тебе или нет. Ты знал.

– Да, мастер Джинн, – в голубых глазах плескалось спокойствие и уверенность в себе. – Знал. И что?

– Как что? – взвился Джинн, но тут же взял себя в руки. – Надо сообщить в Орден! Пресечь! Надо…

– Зачем? – с любопытством спросил Люк, и у призрака отнялся дар речи. Найра хмыкнул, развалясь в кресле. Его статус канцлера не очень-то и взволновал. Ситх… Не ситх… Джедай. Какая разница! Лучше он посмотрит на реальные дела. Жизнь вне стен Храма очень положительно подействовала на его рассудительность.

– Зачем? – переспросил Джинн. Люк кивнул. Энакин сел ровнее, решив сначала послушать, а потом что-то говорить. Хватит поддаваться первым порывам… Пора уже начать учиться сначала думать, а потом делать.

– Да, мастер Джинн. Зачем?

– Он ситх, – пояснил призрак. Скайуокер хмыкнул.

– Это ваша единственная претензия?

Джинн замер, уставившись на своего самого трудного ученика. Вот как ему пояснить?

– Ситхи – приверженцы Темной стороны Силы. Они хотят уничтожить Республику и…

Люк рассмеялся, не сумев сдержаться.

– Да, мастер Джинн… Приверженцы Темной стороны! Скажите, мастер Джинн, – голос Люка похолодел, из глаз ушло веселье. – Я, по меркам Ордена, являюсь Светлым? Меня можно счесть джедаем? А? Ответьте на вопрос, будьте так любезны.

– Нет, – со вздохом признал Квай. – Минимум – стоящий на грани.

– Прекрасно. А вы, мастер Джинн? Вы ведь приверженец Живой Силы. И вы – не единственный в Храме такой. Совсем. Скажите… Сколько раз вас обходили с титулом магистра? Вы ведь очень умны. Ваш опыт потрясает. Ваши знания невероятны. И что? Совет оценил ваши усилия по саморазвитию? Вы ведь великолепный учитель… Но Орден ваши таланты не оценил. По одной причине: для них вы недостаточно Светлый. Скажите, что это не так.

– Не скажу, – на мгновение опустил глаза призрак. – Сказать такое – значит солгать.

– Отлично. Идем дальше. Ситхи мечтают развалить Республику… – Люк хмыкнул. – Было бы что разваливать. Я не юнлинг, которому вешают лапшу на уши и замыливают глаза. Республика только кажется монолитной. Единственное, что есть общего для всех территорий – денежная система. И та давно дает сбои… Сенаторы и без всяких ситхов отлично справляются. Каждый тянет одеяло на себя, каждый урывает собственный кусок. И делиться никто не хочет. Из-за чего война началась? Ситх? Или несовершенство системы? Центральные миры вытягивают прибыль, а окраина голодает. Я это видел своими глазами. Я это все прочувствовал на себе. Ситху и стараться не надо… Система сама разваливается на части.

– Но, – вздохнул призрак, – долг джедая…

– А я – не джедай, – отрезал Люк. – И становиться им не желаю. Я не хочу получить клеймо неблагонадежного, как вы. Магистры и так смотрят на меня с подозрением, а признать их власть надо мной… Сильно Энакину помог его статус Избранного? Они побоялись от него избавиться. Хотя… Дай некоторым волю, живым он из Храма бы не вышел. Несчастные случаи иногда такие несчастные…

– Мы отвлеклись, – прервал повисшее тяжелое молчание Джинн. – Люк, поясни, почему ты против того, чтобы в Ордене узнали правду?

– Почему? – Люк задумчиво поджал губы. – Потому что в Совете заседают очень опытные и умные магистры. И они должны сами разбираться со своими проблемами. Скажите, мастер Джинн… Вот вы посетили Совет. Сообщили о том, что канцлер – ситх. Что будет дальше?

– Магистры устранят угрозу, – пожал плечами Джинн. Люк неприятно улыбнулся.

– Именно, мастер Джинн. Допустим, для начала они зададут вопрос, а откуда у вас такая информация… Может, и не зададут. Не знаю, это смотря кто вас выслушает. Но я знаю, что будет потом. А потом они отреагируют так же, как и вы. Возьмут сейберы в руки и пойдут устранять угрозу, ведь ситхи – это зло, грозящее Республике, а джедаи – хранители мира и порядка. Может, у них даже и получится выполнить свое намерение. И вот угроза устранена, джедаи ликуют… Скажите, мастер Джинн, что будет дальше? – голос Люка приобрел вкрадчивые нотки. Джинн недоуменно пожал плечами, Найра с Энакином задумались. Неожиданно глаза твилека округлились от шока – до мужчины дошло.

– Проклятье… – выдохнул Найра. – Это же…

– Война, – холодно подытожил Скайуокер. – Понимаете, что будет дальше, мастер Джинн? Война. Сенаторам будет плевать, кем там является канцлер… Ситх, не ситх… Банта в горошек и полосочку! Для них главным будет то, что защитники мира и хранители покоя пришли к высшему должностному лицу Республики и убили его во имя своих интересов. Плевать они хотят на то, что джедаи считают ситхов врагами и все они режут друг друга при малейшей возможности. Плевать. Они не простят покушения на свою власть. Ни один сенатор этого не простит! Убийство высшего должностного лица! Да даже просто покушение! Сколько в галактике джедаев? Тысяча? Две? Десять? И каждый из них может взять оружие и снести голову тому, кого считает ситхом! Значит, им плевать на закон? Значит, джедаи стоят над законом? Значит, они могут творить все, что хотят, прикрываясь волей какой-то Силы, которую хрен пощупаешь руками?

– Это будет бойня, – покачал головой Найра. – Орден сметут с полного одобрения Сената.

– Именно, – тяжело уронил слово Люк, прикрывая глаза. В душе почему-то крепла уверенность, что именно так все и произошло. – Так что, мастер Джинн, теперь вы пойдете к Совету? Зная, чем это грозит?

Призрак застыл, потрясенно покачав головой.

– Вы можете сказать, что молчать нельзя. Что надо предупредить… Мастер Джинн. Скажите, в Ордене есть разведка?

– Корпус Равновесия… – прошептал выбитый из колеи призрак. – Провидцы. Йода тоже Консул…

– Если они не увидели ситха под носом, – медленно произнес Люк, – то почему я должен их тыкать в их же упущение? Ведь следующее, что сделают магистры, это придут за мной. Я для них тоже возможный ситх… А ситхов надо уничтожать. Превентивно.

– Ситхом они тебя не считают…

– Но и джедаем я не являюсь, – развел руками Люк. – А это для магистров главное.

– Но ведь надо же что-то делать… – Джинн шагнул вперед, рассматривая открывшегося с очень неожиданной стороны ученика.

– Надо, – к его изумлению согласился Люк. – И именно поэтому я вам об этом и сказал. Надо. Ордену нужен Избранный. Ситхам нужен Избранный. Так в чем же дело? Вот, пожалуйста! Целых два Избранных, по одному на каждую сторону.

– Люк… – прошептал Джинн, с болью смотря на парня. – Ты понимаешь, о чем говоришь?

– Да, мастер Джинн. Отлично понимаю. Нас двое. И мы – братья. Родные. Между нами кровная связь. И как бы разные доброхоты не пытались нас разъединить, ее не разорвать. А я не джедай… Не собираюсь обрывать связи только потому, что это грозит привязанностью. Глупо это… Но и поступать как ситхи, которые обрубают лишнее, я тоже не хочу. А вдвоем мы сможем направить энергию и Ордена, и канцлера в нужное русло.

– Это невозможно, – хмыкнул Джинн.

– Невозможно? – иронично поднял бровь Люк. – Рано или поздно, но Энакин станет магистром. У него будет своя партия. За ним пойдут… Он силен и успешен и не подвержен влиянию догм. Даже если нам не удастся спасти старый Орден, всегда можно создать новый. Реорганизовать.

– А ситх?

– А что – ситх? – пожал плечами Скайуокер. – Я знаю, что он предложит мне стать его учеником. Он не дурак, а бесхозные Избранные – явление редкое.

– И ты…

– Соглашусь.

– Ты уверен, брат? – неожиданно отмер Энакин.

– Да. Я стану его учеником. Не из-за его интриг. Не под давлением внешних обстоятельств. Не из-за чувств и эмоций… Я стану его учеником осознанно. Увы, в Ордене для меня места нет.

– Темная сторона…

– Я ее больше не боюсь, – покачал головой Люк. – Теперь не боюсь. А когда нет страха… Можно идти вперед. Тем более рядом будет Энакин. Он, в отличие от остальных, настоящий джедай. Мы будем держаться друг друга…

– Конечно, брат, – кивнул Энакин. – Я буду рядом. Готовый подать тебе руку.

Скайуокеры зеркально улыбнулись друг другу, вспоминая разговор в каюте.

– Поэтому, мастер Джинн, прежде чем что-то делать, надо думать над последствиями. Этот тяжелый жизненный урок мне преподали слишком хорошо.

– Я понимаю, Люк, – Джинн сложил руки на груди, словно закутываясь в мантию. Вся его мощная фигура словно сгорбилась, уменьшилась. – Тяжело признавать, что то, во что ты верил когда-то как в непреложную истину – устаревшие догмы, тянущие назад. Тяжело видеть, что твои усилия ни к чему не привели. Тяжело понимать, что путь, который простирается перед тобой – единственный выход из болота. Очень тяжело.

– Я понимаю, учитель Джинн, – опустил глаза Люк. – Действительно понимаю. Мне пришлось ломать себя об колено, чтобы начать не просто думать, а хотя бы понять, над чем именно надо думать. Ведь меня учили повиноваться, а не размышлять. Даже не верить. Вера может творить чудеса. И я понимаю, что Орден нужен. Но не в таком виде, в каком он существует сейчас. Посмотрите, что творится… Джедаи орут о том, что являются хранителями мира, а сами посылают детей на войну. Детей, мастер Джинн! Юнлинги становятся падаванами, и этих тринадцати-пятнадцатилетних малолеток кидают в гущу боя, под выстрелы, в кровь и грязь. И магистры еще смеют что-то говорить о Тьме и о том, что «Нет эмоций, есть покой»? Какой покой, когда в тебя стреляют и одна мысль – выжить? Чем думали магистры, посылая эту ныне покойную малявку сюда? И вы еще говорите о том, что ситхи кому-то там вредить хотят… – Люк горько поджал губы. – Джедаи и без ситхов справляются. Посылают в бой детей и их мастеров, а потом убивают, когда у них крыша едет и бедолаги закономерно падают в Тьму. Ведь они боятся… С детства боятся, а когда боишься – ты уже проиграл.

– А ты не боишься… – Джинн смотрел на своего ученика, слегка наклонив голову. Люк посмотрел прямо ему в глаза.

– Нет, мастер Джинн. Когда-то да, я боялся. Боялся пасть. Боялся пойти по стопам… одного из своих учителей. Боялся стать таким же чудовищем. А теперь… Нет. Не боюсь. Я уже там.

– Уже?

– Да, мастер Джинн. Уже. Равновесие. Оно наступило… – в голубых глазах мелькнули золотые искры. – Почти.

Джинн кивнул и отвел взгляд. Братья сидели рядом… Такие похожие и такие разные. Призрак отлично видел тот сияющий смерч Света, которым являлся Энакин. И рядом все больше темнеющий с каждым днем точно такой же смерч – Люк. А ведь когда-то и он сиял первозданным светом новорожденной звезды – мелькнула в разуме горькая мысль.

Джинн выпрямился, стряхивая с себя неуверенность и переживания. Свет и Тьма. Равновесие. Ведь это когда всего поровну, не так ли?

Мир «Аурек».

Иблис мрачно покачал головой. Ситуация уже полностью вышла из-под контроля, заставляя стонать от бессилия. Появление наследника императора и его инаугурация произвели на галактику ошеломляющее впечатление.

Мощная пропаганда, подогревающая недовольство масс Республикой, сделала свое черное дело. Как Мадин ни старался, не ему было тягаться с огромной имперской машиной, вновь вернувшейся к жизни. И ведь имперцы даже не врали и не преувеличивали, для разнообразия… Все данные можно было легко проверить, все было на поверхности. Гарм только скрипел зубами, когда пропагандисты Осколка заботливо тыкали пальчиками в недостатки Республики, чтобы желающие ознакомиться с реальным положением дел, не дай бог, не промахнулись. И обвинять в творящемся безобразии некого: сенаторы, поспешившие вновь занять тепленькие места, как с цепи сорвались, наверстывая упущенное за все эти годы.

Словно огромный нарыв лопнул, заливая все вокруг своим жутким содержимым. Мерзко и отвратительно.

Война истощала планеты окраин, но центр плевать на это хотел. Внезапно те, кто орал о своем нейтралитете или молча сопел в тряпочку, объявили себя страстными борцами за демократию и свободы, вот только хотели они эти самые свободы и демократию для себя, а не для других. На остальных плевать они хотели.

Безработица. Перебои с поставками продовольствия и необходимых для банального выживания вещей. Участившиеся набеги пиратов, работорговцев и неожиданно вспомнивших о былом величии мандалорцев. Безбашенные вояки, превратившиеся в простых наемников, грабили и убивали всех без разбору, и плевать они хотели на кого-то, кроме себя. Просто бессмысленный разбой и насилие живущих войной разумных. Они не сеяли и не жали, экономика Мандалора и так находилась в зачаточном состоянии, ведь собственных производств у них было мало, можно пересчитать по пальцам одной руки, и среди них не было предприятий, призванных обеспечить население этой части космоса едой или какими-то бытовыми вещами. Только военное производство, и то узконаправленное. А смутное время – это всегда возможность пограбить.

За годы активной фазы восстания наемники так привыкли к творящемуся вокруг беспределу и возможности легких заработков, что теперь, когда этот самый беспредел неожиданно начали перемещать из миров Осколка в сторону территорий Республики, совершенно не желали привыкать вести себя цивилизованно.

Осколок объединялся бешеными темпами. Территории с радостью присоединялись к единому центру, который тут же начинал слать заказы, восстанавливал поврежденные торговые связи, вновь открывались гипермаршруты, сшивавшие разрозненные было куски в единое целое. Империя вернулась к жизни.

Территории Республики начали сокращаться. Экономика и так дышала на ладан, а теперь просто расползалась на глазах и коллапсировала. И винить в этом главы Альянса могли только себя… Но признавать свою вину они отказывались.

Седой кореллианец меланхолично просматривал сводки новостей, слушал имперские и республиканские вещания, читал доклады своих собственных осведомителей… Жизнь, такая простая и понятная во время борьбы с Империей, превратилась в изощренное издевательство с наступлением «мирного» периода. Какой он к криффам мирный, если все равно полыхает со всех сторон?

Гарм никогда не был неженкой и белоручкой, он занимался террором не пряча глаз, полностью осознавая свои действия, но теперь… Продолжать борьбу? С кем? С Империей, восставшей из пепла? Или с бывшими соратниками, все сильнее косящимися в его сторону? Шпионы уже доложили, при малейшей возможности его сдадут. Ничего личного… Просто бизнес.

Мужчина вздохнул, отключая головизор, в кабинете наступила тишина, пронизанная мрачными мыслями. Неожиданно Гарм тихо рассмеялся, ударяя кулаком по столу.

– Ситхово отродье… – восхищенно прошептал один из создателей Альянса, наблюдающий начало краха того, за что боролся. – Ты ведь знал… Знал, что все будет именно так. Ты поэтому так смеялся? Что ты еще видел, тварь? Ты ведь мог нас всех положить, до меня это уже потом дошло. И принцесску эту, предательницу, и джедаев недорезанных… Про нас с Мадином я вообще молчу. Просто руку протянуть, как твой папашка… И ты ее даже протянул. Но остановился. Почему?

– Потому, сенатор Иблис… – густой баритон наполнил кабинет, заставив вскочить, в ужасе наблюдая, как сгущаются тени в углу, наполняясь непроглядной тьмой, как зажигаются две золотые звезды, как холод космоса и кладбищ наполняет сотканную из мрака высокую фигуру, в плаще и прекрасно знакомых всей галактике доспехах. Молодой Энакин Скайуокер, которого Гарм прекрасно помнил по встречам в Сенате, тот, кто стал Лордом Вейдером, тот, кто умер и был похоронен, стоял перед скованным иррациональным страхом мужчиной, сверкая золотом глаз и протягивая в его сторону руку в черной кожаной перчатке.

– Потому, сенатор Иблис, – губы призрака растянулись в жестокой улыбке, и мужчина захрипел, скребя горло пальцами в бесплодной попытке вдохнуть такой желанный воздух, – что мой сын хотел, чтобы вы страдали. Чтобы вы пожали плоды собственных решений. Чтобы вы передохли, понимая, что все ваши усилия залезть на вершину закончились провалом.

– Может и так, – просипел кореллианец, дергаясь в невидимой хватке, – но только ты и сам сдох! И твое отродье мертво!

Вейдер расхохотался, глядя на Гарма со снисходительным презрением.

– О, мой глупый самоуверенный враг… – с нежностью произнес призрак, улыбаясь. – Смерть для сильного одаренного вовсе не является концом жизни. Для некоторых это только начало… А что касается моего сына… – Иблис задергался, взлетая в воздух, – с чего ты взял, что он – мертв?

В глазах мужчины мелькнуло понимание, а затем раздался хруст, и на пол упало бездыханное тело. Вейдер подошел ближе, рассматривая отвратительное зрелище с довольной ухмылкой.

– Вот и первый… – в голосе Лорда слышалось удовлетворение. – Постепенно и до остальных очередь дойдет. А потом… Потом мы увидимся, сын.

Смерть Иблиса привела верхушку Альянса в шок. Мадин читал отчет медиков и чувствовал, что у него волосы шевелятся на голове. Бывший полковник штурм-коммандос, Крикс Мадин прекрасно помнил, как разъяренный Лорд Вейдер выражал свое негодование, и теперь он смотрел на голографии и видел ту же самую картину. Раздавленная гортань и трахея, мышцы шеи превращены в желе, сломанные, раздробленные позвонки. При этом не было отпечатков пальцев, синяков, которые указывали бы на то, что кореллианца задушили руками.

Все выглядело так, словно на шею мужчины надели гибкий хомут и душили, сжав его до невозможно малой величины.

Просмотр записей камер наблюдения ничего не дал. Они прекрасно работали до определенного момента, показывая просматривающего новости Иблиса, а затем просто выключились. И включились буквально через несколько минут, когда мужчина был уже мертв.

Разведчик тут же засекретил все выводы, чтобы не поднимать панику, после чего позвал Мотму и молча передал ей датапад с отчетами. Женщина прочла все и теперь сидела бледная и потрясенная, молча переваривая выводы медиков и самого Крикса.

– Что скажешь? – Мотма сцепила руки в замок, устало положив на них подбородок. Мужчина покачал головой.

– Мон… Я бы хотел ошибиться, – медленно начал разведчик, – но факты говорят сами за себя. Иблиса убил одаренный. Только они так могут… Слишком характерные признаки. Кто-то пришел, отключил камеры, задушил Гарма, включил камеры и ушел. Инквизитор. Джедай. Мне плевать, как он или она себя называют. Но факт остается фактом – это форсъюзер.

– Но почему так? – слабо прошептала женщина. Мадин пожал плечами.

– Акция устрашения.

– Да это понятно, – женщина раздраженно махнула рукой. Она отошла от шока и теперь снова трезво оценивала ситуацию. – Это-то как раз понятно! Мне непонятно другое… Почему именно сейчас? Почему именно таким способом? Почему Иблис, а не кто-то другой?!

Не выдержав, женщина вскочила, начав нервно нарезать круги вокруг стола. Мадин откинулся на жесткую спинку стула, сверля глазами датапад с отчетом.

– Действительно, – согласился мужчина, – хорошие вопросы. Давай думать… Начнем с конца. Почему именно Иблис? Если рассуждать отвлеченно, что дает его смерть? Он – лидер Кореллианского сектора. Он один из основателей Альянса за возрождение Республики. Сенатор. Член Президиума. На него завязано многое, но не все. Его заменит Тиберий Лурд. Конечно, некоторое время будут волнения, но не слишком. Тиберий на хорошем счету, линию Гарма он продолжит без вопросов, так что… Это крупная потеря, но не критичная. Почему сейчас? Тоже неясно. Сейчас как раз период затишья между колебаниями. Приняты меры по стабилизации экономики, как раз в Республику хочет вернуться один из секторов, что уже показатель… Естественно, не без нашей помощи, – Мадин цинично хмыкнул, – но это не важно. Может, мы не видим сейчас перспективы? Что еще… Почему именно так?

Мужчина отодвинул датапад, со вздохом помассировав лицо. Выглядел бывший имперец уставшим и потрепанным. Лицо немного опухло, под глазами набрякли мешки. Но глаза бывшего полковника коммандос смотрели цепко и остро.

– Итак. Почему именно таким образом. Показательно. Так, чтобы поняли, что это было не просто убийство, а казнь.

Мон вздрогнула, нервно дернув плечами. Крикс прекрасно понимал, что именно сейчас вспоминает Президент Республики: огромная фигура в черном плаще, демонстративно небрежно протягивающая руку и сжимающая кулак.

– Это была именно казнь, и тут, если честно, сразу понятно, кто ее исполнил. Скорее всего, инквизиторы. Руки Императора… Мы ведь отлично знаем, что их не меньше десятка. И то, что они не спешат обнаруживать свое присутствие, еще ни о чем не говорит. Это не Вейдер… Их учили быть незаметными.

– Джедаев ты теперь отбрасываешь? – прищурилась Мон. Мадин кивнул.

– Обычных – да. Эти не будут так действовать, скорее придут рубить голову, это в лучшем случае. А так… Утрутся и промолчат. В них лояльность к власти вбивали намертво, как и верность идеалам демократии. Однако, я не откидываю возможность того, что это джедай, слетевший с нарезки. Конечно же, инквизиторы. И вот тут есть два варианта: казнь может быть следствием приказа или личной инициативы.

– Проще говоря, месть, – вздохнула Мон. Крикс покивал.

– Именно.

– Мы оба знаем, что Иблис был резким и целеустремленным и при достижении своих целей над моральными проблемами не слишком задумывался. Для него в приоритете была эффективность. Гарм был прирожденным террористом, врагов нажил уйму, так что гадать, кому он настолько сильно сумел прищемить хвост, мы можем долго. Это может быть какой-то изгнанник, сидевший себе в норе тихо-мирно, пока не потревожили… Но это еще полбеды. Гораздо хуже, если перед нами результат работы наемного убийцы. Особенно если наняли по личным причинам. Политику мы способны просчитать, сейчас как раз целый отдел аналитиков рассматривает эту ситуацию со всех сторон. Но если это личное… Нам останется только гадать. Мало ли что и где и каким образом произошло? Гарм умел наживать по роте недоброжелателей за один чих. И если он что-то сделал или, наоборот, не сделал, стал косвенной причиной… Мы можем никогда не раскрыть личность заказчика.

– Попробуем обратиться к Дассу? – взглянула исподлобья Мон. – Он, вроде, за Республику…

– Мон, – укоризненно сморщился мужчина. – Ты явно устала. Сама же знаешь, что этот магистр-недоделок послал нас подальше. На контакт он не пойдет.

– Нанять кого-то из выживших? – в полном отчаянии от отсутствия хоть каких-то дельных мыслей предложила женщина. – Они ведь есть. Немного, но есть!

– Мне напомнить, – сварливо отозвался Мадин, – чем закончились предыдущие попытки наладить контакт?

– Не надо, – махнула рукой Мотма. – Потерей памяти не страдаю.

– Вот и прекрасно. Тогда ждем, что надумают аналитики.

– Ждем, – со вздохом согласилась Президент.

Ждать пришлось недолго. Уже через неделю аналитики выдали вердикт: с вероятностью в семьдесят девять процентов убийство было вызвано личными причинами. Сотрудники перелопатили все, что смогли, откинув версии о том, что гибель Гарма могла нанести существенный вред Альянсу. Что поделать… Не те времена. Вот года три назад – это да, тогда смерть Иблиса могла вызвать множество проблем. Но не сейчас. Сейчас это лишь временные трудности, легко преодолимые. Мадин уже и сам подумывал избавиться от одиозного кореллианца, но не спешил: террористы тоже полезны, особенно, если направлять их в нужную сторону.

Жаль, конечно… Но у них еще есть.

Единственное, что беспокоило Крикса – невозможность узнать причины казни Гарма именно таким способом. Ведь одаренные убийцы стоят дорого. Очень дорого. И зачастую оплату они берут совсем не деньгами.

Мадину уже приходилось сталкиваться с ассасинами. В первый раз убийца потребовала в качестве оплаты информацию о перевороте, случившимся на какой-то отдаленной планете несколько веков назад. Что эта информация могла дать, Крикс так и не понял.

Вторая встреча тоже радовала. Убийца взял платой данные гипермаршрута. Мадин потом его проверил: ничего сверхсекретного. Просто короче обычного на три часа… И ведь сектор не самый богатый!

Значит, вполне вероятно, что… В общем, ничего не понятно. Одаренные, все без исключения, страдали по мнению Мадина, пограничным расстройством психики. И это те, кто был вменяемым! Про слетевших с нарезки и вспоминать не хотелось на ночь глядя.

Конечно, мужчина выводы сделал и предпринял все, чтобы постараться исключить повторение этого сюрприза. Добавил охрану, камеры, датчики… Ввел новую систему позывных… Следующий год прошел тихо и спокойно. Мадин работал, Мотма не знала, за что хвататься – ситуация ухудшалась с каждым днем… А затем, одним не слишком хмурым днем, ему нанесли визит.

Крикс как раз с трудом приполз к себе, вымотанный до чрезвычайности. Глаза резало, словно в них песка сыпанули. В груди покалывало, Мадин, привычно сморщившись, полез в карман за блистером с таблетками. Разжевав одну, машинально глотнул из стоящего на столе стакана, постоял, чувствуя, как унимается начавшая разгораться боль… Скинул китель на спинку стула и замер. В затылок уперся чей-то тяжелый взгляд.

Крикс резко развернулся, выхватив из кобуры пистолет – четко, как положено, вот только стрелять было не в кого. Пусто. Мужчина осмотрелся, не опуская оружия, прошелся по квартире… Никого.

– Нервы шалят… – выдохнул Мадин и побледнел, слыша, как защелкиваются запоры на входной двери. Он резко повернулся, наставляя оружие на гипотетического ассасина… Вот только смешок послышался из-за спины.

– Здравствуй, предатель.

Густой бас раскатился по помещению. Крикс, на мгновение прикрыв глаза, собрался с силами и развернулся к опасности лицом. Он ожидал кого-то… Кого? Джедая, с сейбером наперевес, готовящегося исполнить свой долг с самым серьезным выражением лица? Инквизитора, улыбающегося безумной улыбкой? Руку Императора, обливающего его презрением? Ситха, скалящегося, словно хищник при виде жертвы? Просто форсъюзера, самого обычного разумного, которому плевать на стороны Силы, зарабатывающего себе на пропитание? Мстителя, с горящими торжеством глазами?

Скорее всего, да. Он ожидал чего-то более обыденного. Кого-то более понятного.

Тьма клубилась смерчем, закручиваясь вихрем на одном месте. Ощущение взгляда исходило именно от этого дикого явления. А затем мрак опал полами плаща, и Мадин попятился, скуля от первобытного страха, потому что навстречу ему шагнул Вейдер. Такой, каким Крикс запомнил его по службе в отряде штурм-коммандос.

Высоченный. Массивный. Доспехи и плащ. Поблескивали полировкой высокие, по колено, сапоги. В линзах шлема мелькали багровые отблески.

– Куда же вы, полковник? – пробасил ситх, делая шаг вперед. Неимоверным усилием обуздав ужас, Мадин вскинул пистолет, который тут же вырвался из руки и завис в воздухе, с треском сминаясь в комок.

Вейдер сделал еще шаг, меняясь на ходу. Развеялся шлем, слегка изменились доспехи… Перед полковником стоял высокий молодой мужчина, не старше тридцати, с гривой волос цвета темного меда и пылающими золотом глазами.

– Уже уходите? – бас превратился в баритон, наполненный издевательскими нотками. – Как невежливо.

– Вейдер… – выдохнул прижавшийся к стене Крикс. – Как?..

– Как и все Лорды Ситхов, – любезно просветили его.

Полковник вздохнул, рассматривая оживший кошмар. К чести Мадина, он сумел взять себя в руки, анализируя происходящее. Теперь было понятно, и кто убил Гарма, и как… И почему.

– Да, Мадин, – голос призрака тек раскаленной лавой. – Сегодня тот самый день.

Крикс промолчал. Сказать ему было нечего. Оправдываться? Глупо. Бесполезно. Раз Вейдер пришел лично… Кто сможет остановить призрака? На ситха и раньше была только одна управа – Император, и то не всегда, что уж говорить про сейчас.

– Нас было трое, – неожиданно произнес обреченно смотрящий мужчина, по вискам которого катились капли пота.

– Да. Гарм. Лея. И ты. Двое уже мертвы, – холодно улыбнулся призрак, мерцая звездами глаз. Крикс моргнул.

– Двое? Но… – разведчик уставился на Вейдера, не в силах побороть натуру. Пусть он умрет, но он умрет, понимая… – Императрица – двойник?

Вейдер рассмеялся.

– О, нет. Она настоящая…

– Но… – Мадин дернул головой, соображая. – Если она настоящая и одновременно мертва…

– Я дал слово самому себе, – медленно сделал шаг вперед призрак, – что причастные к исчезновению моего сына умрут.

Мадин шокированно распахнул глаза, переосмысливая все, что случилось в тот роковой день. Одно слово, одна переменная, изменила весь расклад.

– Гарма я казнил лично, – Вейдер подошел вплотную, уставясь в лицо пытающегося вжаться в стену полковника. – А вот Лея… Меня опередили. Император.

– Император? – переспросил Крикс. – Сын Палпатина?

Призрак рассмеялся, Мадина затрясло. Ему казалось, что могильный холод, исходящий от призрака, промораживает насквозь.

– Сын? Есть только один Император, – оскалился Вейдер, любуясь выражением лица предателя и наслаждаясь ощущением дикого ужаса. – Лея мертва, как личность. Кукла. Впрочем, я не в обиде… Ведь есть еще и ты, Мадин.

Тяжелая ладонь прижалась к груди Крикса, и мужчина закричал, корчась от невыносимой, поистине адской боли. Из него словно тянули клещами жилы, жрали живьем… Тело медленно ссыхалось, отдавая свою энергию растягивающему процесс Поглощения мучителю. Каждое мгновение казалось растянутой в вечности агонией.

Крикс кричал и кричал… пока Вейдер не убрал руку и не сделал шаг назад, удовлетворенно рассматривая валяющуюся у его ног ссохшуюся мумию.

– Вот и второй… – Призрак удовлетворенно потер руки, квартиру пронизала невидимая волна Силы, окончательно доконавшая установленные в различных местах жучки и передатчики. – Впрочем, все вы только исполнители. Даже Лея, пусть она и выступила инициатором. А мне нужны те, кто приговорил моего сына к смерти задолго до того, как он отправился на Звезду Смерти.

Призрак исчез, а через минуту выбили входную дверь и в квартиру ворвались воины в тяжелой броне.

Мон отвернулась от зеркала, не в силах смотреть на отражение. В серебристой поверхности, заключенной в затейливую резную раму, отражалась стройная молодая женщина. Рыжеволосая, красиво подстриженная и ухоженная. Выглядящая младше своих лет, ее даже руки не выдавали. В скромном дорогом платье, подчеркивающем ее достоинства и успешно скрывающим некоторые недостатки.

Такой она выглядела на первый и даже на второй взгляд.

Вот только Мон прекрасно знала, что ровный цвет лица, нежная кожа и яркий цвет волос – всего лишь усилия искуснейших визажистов, обходящихся в целое состояние.

Косметика скрыла круги под глазами, замаскировала набрякшие веки и ранние морщины. Краска убрала седые пряди – виски полностью засеребрились. Платье маскировало нездоровую худобу: на нервной почве забарахлил желудок, женщина потеряла аппетит полностью, приходилось есть по часам, запихиваясь питательными смесями, чтобы банально не свалиться с истощением.

Мотма слегка покачала головой… Сама себе она напоминала возрожденную Республику – красивая снаружи, разваливающаяся на части внутри.

Смерть Мадина произвела на Сенат в общем и Президента Республики в частности кошмарный эффект. Разведчик был профессиональным параноиком, он предпринял все меры для того, чтобы задержать убийц, получить возможность защититься… Ничего не помогло.

Его подчиненные опоздали. Обнаружить вместо живого и бодрого Мадина ссохшуюся мумию… Такого даже они не ожидали, а убийца ушел. Так же незаметно, как и проник в квартиру полковника.

Мон села за стол, отодвинув очередную стопку датападов. Женщина наизусть выучила выводы аналитиков, ей не было нужды читать их еще раз, она и так все помнила. Строки горели в ее разуме, заставляя включить дополнительное отопление, набросить накидку, дрожа и кутаясь. Ногти посинели, кончики пальцев просто дергало, словно женщина долго пробыла на морозе.

Мадин оказался прав… Это действительно было личное. И Гарм… И он сам. Самый простой, самый распространенный мотив… Месть. А ведь разгадка была под носом, но они отбросили ее в сторону. Малодушно. Решив, что уж за этого человека мстить не будут. С этой стороны – некому. С той стороны – вроде как и глупо.

А ведь вероятность – больше девяноста процентов.

Люк Скайуокер.

Мстили именно за него, ведь даты гибели джедая, Гарма и Мадина совпадали, вторая казнь показала это четко и ясно.

Мон не знала, кто именно мог отомстить: самая напрашивающаяся кандидатура была мертва, но, если честно, ее это не волновало. То, что сделали с Мадином, ясно указывало на Одаренного. Ситха… Джедая… Ей было плевать. Остальным, посвященным в выводы аналитиков, если честно, тоже.

Прочитав прогноз, Мотма только обреченно прикрыла глаза… Сроки между казнями прекрасно показывали, сколько им еще осталось. Одному из…

Президент Республики сидела за столом в своем роскошном кабинете и смотрела на угасающее светило, уходящее за горизонт, и зябко куталась в накидку, размышляя над тем, как остановить того, кто может проникнуть в сверхзащищенное место.

– Шиали. Принесите мне данные на Дасса. И его последователей. А также на Квинлана Воса и всех оставшихся в живых джедаев. Немедленно.

Ей нужны те, кто и сам способен на такое. Она найдет способ заставить их работать на себя. Найдет.

Мир «Беш».

Зависшая на высокой орбите эскадра быстро, но аккуратно принимала на борт самые различные грузы. Топливо. Продовольствие. Оружие. Все, что может понадобиться на войне.

Люк с Найрой, вернувшиеся на Корусант после выполнения очередной задачи, неторопливо отмечали, что уже получили, а что еще нет. Что можно получить на складах, что необходимо закупить, за чем придется мотаться лично.

Суетились клоны и офицеры, носились дроиды, мелькали во всех направлениях грузовые шаттлы. Люк отложил стило и утомленно повертел головой, разминая шею. Они вымотались, но все-таки вернулись живыми, более-менее здоровыми и целыми.

Пришлось ремонтировать «Лазурного ангела» Энакина, которого подбили в последнем вылете, да и люковский «Палач» требовал обслуживания.

– Время, – напомнил Найра, и Люк кивнул, быстрым шагом направившись к уже ожидающему его шаттлу. Как Скайуокер и подозревал, Палпатин не утерпел, и прислал Скайуокеру приглашение на обед. Энакин отсутствовал, находясь на верфях в данный момент, и ситх воспользовался возможностью поговорить с глазу на глаз. Люк отлично понимал, что просто так языком чесать мужчина не будет, но мечтал все-таки распознать ловушки, в которые его будут пытаться поймать. Скайуокер отлично понимал, что интриги – не его сильная сторона, и искренне надеялся на то, что науки наставников и преподавателей не прошли даром.

Обед был восхитителен. Дорогущий ресторан, отдельный кабинет, хрусталь, фарфор и серебро… И уделенное лично ему внимание чрезвычайно занятого канцлера. Ситх умел ненавязчиво расставить акценты, демонстрируя свое отношение к собеседнику.

Люк отметил, что еда была пусть и изысканной, но никаких тебе кулинарных извращений, к которым не знаешь с какой стороны подойти. Даже выбор блюд показывал, с каким вниманием ситх отнесся к гостю.

– Изумительно. Великолепный выбор, – Люк признательно наклонил голову. – О таком великолепии на корабле и не мечтаешь.

– Рад, что удалось вас побаловать, – мягко рассмеялся ситх, весело поблескивая глазами. – Увы, но флотская кухня не получила бы ни одной награды от ресторанных критиков.

– Это уж точно, – усмехнулся Люк, дожидаясь смены блюд.

– Ваши последние операции были великолепны, – в глазах канцлера светилось отеческое одобрение, на лице отражалась гордость. Люк помимо воли польщенно опустил глаза, хотя и знал, что демонстрируемое ситхом – всего лишь искусная игра. Хотя… Кто знает.

– Благодарю, ваше превосходительство.

– О, что вы! – изящно взмахнул рукой Палпатин. – Не стоит столь официально! Мне и в Сенате этого хватает.

– Хорошо… канцлер, – с заминкой произнес Скайуокер. Палпатин демонстративно вздохнул со смиренным видом.

– Я слышал, гранд-магистр пытался вернуть графа Дуку назад в Орден? – полюбопытствовал ситх. Люк равнодушно пожал плечами.

– Было такое. Почти получилось…

– Почти, – проницательно посмотрел ситх.

– Почти. Граф не вернулся в Орден. Да и зачем ему?

– Вы одобряете? – слегка подался вперед канцлер. Люк вздохнул, отодвинув пустую тарелку. Официант убрал приборы и сервировал десерт, после чего вышел.

– Одобряю… Не одобряю… Граф не вернется туда, где он ничего не мог изменить. Сейчас у него свобода маневра. Он может претворить свои планы в жизнь… А вернуться в Орден… Зачем? Чтобы его судили? Джедаи? Тем более, граф считает себя ситхом.

Палпатин прищурился. Он всегда прекрасно отслеживал нюансы, профессия обязывала. Оговорка Люка требовала уточнения.

– Считает… – медленно произнес канцлер. – А кем его считаете вы?

– Джедаем, – пожал плечами Люк. – Самым настоящим джедаем.

Палпатин моргнул, слегка наклонив голову.

– Падшим?

– Ну что вы! – весело улыбнулся Скайуокер. – Какой же он Падший? Как был светлым идеалистом, так и остался. Только и всего, что робу не носит.

– Значит, ситхом, по вашему мнению, граф не является? – откинулся на спинку стула развеселившийся Палпатин. Люк покачал головой.

– Что вы, ему до настоящего ситха, как до края галактики пешком.

Канцлер прищурился.

– Вы говорите крайне уверенно, Люк. У меня складывается впечатление, что вам есть, с чем сравнивать.

Люк кивнул.

– Да. Мне есть, с кем сравнить. Дуку – не ситх. Даже не Падший. Просто покинувший Орден джедай.

– Вы… Вы встречались с… ситхами? – тягучие нотки в голосе канцлера завораживали. Люк кивнул.

– Да. Встречался. Неоднократно.

Протез, сейчас не скрытый перчаткой, конвульсивно дернулся, Палпатин скользнул по нему взглядом.

– Я вижу… – мягко произнес ситх. – Я вижу. Скажите, это… – мужчина указал глазами на черно-золотое переплетение деталей. – Это последствия боя?

– Не совсем, – улыбнулся Скайуокер. – Это… часть моего обучения. Теперь я воспринимаю произошедшее именно так.

– Обучение… – на губах мужчины мелькнула странная усмешка. – Вам преподали урок? И какой вывод вы из него сделали?

– Хм… – Люк задумчиво поскреб металлическим пальцем подбородок. – Вывод. Скорее, выводы. Несколько.

– Поделитесь? – в голосе ситха звенел неприкрытый интерес.

– Почему бы и нет… Вывод первый. Правда и ложь – понятия относительные. Правда – это всего-лишь чья-то определенная точка зрения. Поэтому, – глаза Люка холодно блеснули, – я предпочитаю факты. Без оценок.

– Хм-м… – Палпатин откинулся на спинку, рассматривая невозмутимого парня. – Очень… Правильный вывод. Но есть что-то еще?

– Да, канцлер, – слегка кивнул Скайуокер. – Выбор необходимо делать осознанно. А не потому, что за тебя решили. Или вожжа под хвост попала. Или еще что.

– Прекрасное решение, – одобрил Палпатин, пряча алчный блеск глаз за приспущенными веками. – Кстати, как там Энакин? Он давно не радовал меня своим присутствием… – притворно вздохнул ситх. – Совсем забыл старика…

– Он завтра же вас навестит, – усмехнулся Люк. – Я напомню брату.

– Это будет чудесно. Я скучаю по его рассказам о бытии джедаев. Кстати о джедаях, – Палпатин отложил десертную вилочку, – из Энакина бы вышел превосходный магистр…

– Возможно, – пожал плечами Люк. – Мы об этом уже думали.

Острый взгляд ситха пронзил делающего глоток парня.

– Однако, это не так просто. Пока что Энакин только рыцарь. Даже не мастер. Так что…

Неожиданно пискнул комлинк, Люк бросил на канцлера извиняющий взгляд. Голубые глаза шокированно распахнулись.

– По-моему, – пробормотал Скайуокер под исполненным любопытства взглядом ситха, – наши планы начали претворяться в жизнь быстрее, чем мы рассчитывали.

– Поделитесь? – слегка подался вперед Палпатин.

– Чего ж нет, – отключил комлинк парень. – Вам – можно.

Глаза ситха удовлетворенно блеснули.

– Энакин взял падаванов.

– Простите? – поднял брови мужчина. – Падаванов?

– Да. Сразу целый отряд.

Ситх откинулся на спинку стула, молча разглядывая собеседника.

– Падаванов.

– Да. По крайней мере, так он написал.

– Любопытно, – заключил канцлер, промакивая губы салфеткой и отбрасывая ее в сторону. – Думаю, из Энакина выйдет прекрасный мастер. А потом и магистр.

– Согласен.

Палпатин бросил взгляд на хронометр, сожалеюще вздохнув.

– Увы, пора вновь приниматься за работу. Передавайте привет брату.

– Завтра он вас навестит, – церемонно поклонился Люк под одобрительным взглядом ситха. – Ваше превосходительство.

Собеседники попрощались, Люк еще раз подчеркнуто церемонно поклонился, уходя. Палпатин прищурился, на его губах играла неуловимая улыбка. Ситх был доволен встречей, но разговор требовалось проанализировать, была пара моментов, настороживших мужчину.

Встречи с ситхами. Не с ситхом, в единственном числе, не с темным джедаем, не с Падшим… Именно с ситхами. Эти столкновения не были мирными, об этом ясно сообщал протез правой руки и непроизвольные реакции тела. Кроме того, отношение к этому событию Люка. «Часть обучения… Теперь я воспринимаю это именно так». Теперь. Не изначально. Это был бой, причем тяжелый. И выводы из этого боя были сделаны гораздо позже. И этот бой был с врагом. Не с наставником, не с тем, кого потом признали учителем. С врагом.

Следующее. Кусок про точку зрения. И факты. Сказанное можно было бы счесть просто самоуверенностью, но поза и взгляд парня четко давали понять: кто-то воспользовался доверием Люка и хорошо поиграл словами. Затем этот факт вскрылся, Скайуокер его принял, возможно даже и простил. Но не забыл.

Фраза о доверии, что Палпатину можно рассказать всё.

Дальше. Осознанный выбор. Проговаривая эту фразу, Люк смотрел прямо в лицо собеседника, не отводя глаз, четко и внятно сообщая, что он принял решение. Какое? Тут и гадать нет необходимости… Поклон Скайуокера при прощании. Подчеркнуто церемонный: опущенные глаза, расправленные плечи, руки вдоль тела, одна касается сейбера. Поклон ученика Мастеру. Два раза.

Итог: Люк Скайуокер ясно и недвусмысленно сообщил, что готов стать учеником. И что он знает, кем является Палпатин…

– Что ж… Посмотрим, что скажет Энакин.

Встреча с вернувшимся из храма, куда он прилетел после верфей, джедаем, была не менее интересной, чем с его братом.

– Мне пытались впихнуть падавана, – рассказывал с наслаждением уничтожающий содержимое тарелки татуинец, – поставили целую толпу и сказали: «Выбирай». Ну я и ляпнул: «А чего ж не всех сразу»? Ну и… Вот, – развел руками парень. У Палпатина сама собой на лицо выползла веселая улыбка.

– Сочувствую, друг мой, – развеселился канцлер, – толпа… Сколько их?

– Семь, – вздохнул Скайуокер. Палпатин хмыкнул.

– Ого… Семь шебутных детей… Да вы прямо герой!

– Скажете тоже, – проворчал смутившийся Энакин, пламенея ушами. – На мое счастье, не малышня. Почти взрослые, шестнадцать-семнадцать лет. Собрали тех, у кого погибли мастера, и впихивали их всем, кто под руку попадется. А тут я…

– Ничего, – утешающе посмотрел на Скайуокера мужчина, – теперь заветное звание мастера не за горами.

– Если эти девки меня раньше с ума не сведут, – пригорюнился Избранный, тяжело вздыхая. Палпатин заинтересованно подался вперед.

– То есть?

– Одни девчонки, – мрачно зыркнул Энакин. – Кошмар. Мало мне проблем было, так вот, на тебе!

– Ну… – лукаво отвел глаза ситх, на что Скайуокер хмыкнул.

– Да, вы правы. Сам виноват. Вот что мне стоило промолчать? Кто ж за язык тянул? А магистры обрадовались. Видимо, рассчитывают на то, что мне брат поможет.

– А он поможет? – поинтересовался Палпатин. Энакин задумался.

– Поможет, – решительно кивнул парень. – Но неофициально.

– Чтобы в джедаи не записали? – в глазах мужчины мелькнуло что-то странное. Скайуокер посерьезнел.

– В Ордене, к сожалению, для него места нет, – грустно покачал головой Избранный. – Он сам об этом говорил.

– Но ведь ваш брат – Одаренный, – прищурился канцлер, – не так ли? А обучают владеющих даром только джедаи.

– Не только, – Энакин смотрел, не отводя глаз. – Не только джедаи… Есть и другие… учения. Брат уже выбрал себе учителя.

За столом воцарилось молчание. Палпатин отправил в рот вилку с кусочком нежнейшего суфле, слегка прищурился…

– Не джедая?

– Нет, – покачал головой Скайуокер. – Одного Светлого в нашей семье будет достаточно. Два – это уже перебор. Во всем должно быть равновесие, не так ли… Ваше Превосходительство?

– Думаю… Да, – кивнул мужчина. – Вас это не беспокоит?

– С чего вдруг? – пожал широкими плечами парень, – Люк – мой брат. И этого ничто не изменит. Ни то, что я джедай. Ни то, что он… не джедай.

Взгляд ситха стал пронзительным. Пусть на мгновение, но Энакин это уловил.

– Очень… необычная точка зрения, – медленно произнес Палпатин, рассматривая спокойного, как скала, собеседника. – Обычные джедаи такой похвастать не могут.

– Так то обычные, – хмыкнул Скайуокер. – А это – я. Весь из себя особенный.

– Как и брат?

– Да. Мы с Люком практически идентичны, – гордо вскинул подбородок парень.

– Это прекрасно. Жаль, что с джедаями вашему брату не по пути.

– Ничего. Во всем должно быть разнообразие. Вот выучу этих пигалиц, стану мастером, потом магистром…

– А Люк?

– Ну… Он тоже станет. Магистром. Главное, чтоб учитель хороший был.

– Думаю… Будет, – улыбнулся Палпатин. Энакин спокойно посмотрел прямо на него.

– Я уверен в этом.

Сидя в тиши кабинета, Сидиус раскладывал разговор по полочкам, задумчиво постукивая пальцами по подлокотникам. Братья снова преподнесли сюрприз. Чтобы джедай открыто заявлял, что не против, чтобы его брат стал ситхом? Это, по меньшей мере, необычно. Особенно учитывая тот факт, что этот джедай – Избранный. Впрочем, его брат от него не отстает. Близнецы… Не поэтому ли Плэгас подумал не на того?

Неожиданно ситх хихикнул. Толпа девушек вокруг Избранного. Можно не сомневаться, что магистры едва не прыгали от восторга, когда Энакин так подставился. Совет очень не устраивало влечение парня к Падме. Еще бы… Умная, богатая, влиятельная… Научит нехорошему, сманит… А тут – целая толпа. Все – девушки, все – люди, даже в этом магистры подстраховались. Все в том возрасте, когда гормоны из ушей лезут. Неизбежно начнется борьба за внимание, Скайуокер – парень видный, а обстановка вокруг – опасная, начнут давить инстинкты… А там, глядишь, и поймали потерявшего голову Избранного на крючок.

И никакая Падме уже не помеха. Она тут, а Скайуокер с флотом и падаванами – где-то там.

Интересно, как отреагирует набуанка?

Впрочем, есть и более важные вопросы, требующие ответа немедленно.

Ложа была невероятно комфортной. Самое лучшее место, как раз подходящее для канцлера.

Палпатин устроился в кресле, с улыбкой наблюдая балет водных танцоров мон-каламари. Они словно парили в огромном шаре воды, удерживаемом силовыми полями, настолько изящно и легко скользя в прозрачной толще, что это казалось полетом.

– Изумительно, не так ли? – мужчина с доброй улыбкой повернулся к Люку, зачарованно наблюдающему за каждым движением танцоров.

– Великолепно, – прошептал Скайуокер. – Благодарю вас за возможность увидеть это чудо, Ваше превосходительство.

– Ну, что вы, – лениво повел рукой мужчина. – Это зрелище стоит того, чтобы разделить его с кем-то. Да и вам стоит отдохнуть, война даром не проходит.

– Это да.

– Как там падаваны вашего брата поживают? – на губах Палпатина заиграла лукавая улыбка. Скайуокер пожал плечами.

– Пока что тихо… Но ведь всего два дня прошло. А вот что дальше будет… Понятия не имею.

– Ну, если Энакин их всех обучит, то войдет в историю. Как самый терпеливый мастер-джедай.

– Сила, дай ему терпения, – хмыкнул Люк. – Мы уже говорили об этом. Из моего брата получится отличный мастер. Потом магистр. Со своей партией.

– У вас очень далеко идущие планы, – покосился на парня канцлер. Люк пожал плечами.

– А чего на мелочи размениваться? Тем более, сейчас – война. Можно достичь многого.

На губах ситха мелькнула одобрительная улыбка.

– А вы, друг мой? Какие у вас планы?

– Планы… – парень повернулся, смотря на сидящего с царственным видом канцлера. – Я бы хотел учиться.

– Но не в Ордене… – утвердительно произнес Палпатин.

– Нет.

– Альтернативой джедаям являются ситхи, насколько я знаю. Впрочем, вам это прекрасно известно, – бросил взгляд на руку в перчатке Палпатин.

– Да, – кивнул Скайуокер. – И я ничего не имею против, только «за».

– Хм… А вас не смущают некоторые ограничения?

– Вы о «Правиле двух»? Нет. Я думаю, это правило было необходимо раньше. Возможно, еще и сейчас… – голубые глаза сверкали в полумраке ложи, – но вот когда Владыка взойдет на трон… Я думаю, он станет основателем новой линии. С его правилами.

В ложе насупило многозначительное молчание, хрупкое и ломкое.

– На трон… – прошептал Палпатин, зачарованно глядя куда-то на сцену, но видя явно совсем не балет. – Вы ведь понимаете, что трон демократию не подразумевает?

– Я вырос на Татуине, как и мой брат, – пожал плечами Люк. – А там царит тирания.

Защитное поле, окутывающее ложу, потемнело, скрывая присутствующих от взглядов посетителей Оперы.

– Вы осознаете, какой выбор делаете? – Палпатин неуловимо изменился, сейчас в ложе был не канцлер, а ситх, настоящий Владыка. Он сидел в кресле, как на вожделенном троне, лицо стало жестким, в радужках глаз замелькали золотые искры. Скайуокер медленно опустился на оба колена, глядя в упор.

– Да, Владыка Сидиус. Я осознаю свой выбор. Клянусь в верности вашему учению.

Глаза ситха на мгновение вспыхнули расплавленным золотом, кончики пальцев правой руки легко коснулись затылка покорно склонившего голову парня.

– Я принимаю вашу клятву… Ученик. Встаньте, Дарт Вейдер.

Сила содрогнулась, меняя вселенную. Голубые глаза вскинувшего голову Скайуокера полыхнули желтыми огнями.

– Да, Учитель.

Глава 2

– Что случилось, Энакин? – Падме повернулась в руках мужа, с тревогой вглядываясь в его лицо. Парень смотрел куда-то в пространство, ни на что не реагируя. Лицо джедая закаменело, черты стали резче, радужки глаз слегка светились голубоватым светом.

Скайуокер замер, слыша что-то ей недоступное, и Падме подавила укол легкой зависти. Она не имеет дара, и никогда не сможет разделить с Энакином эту грань его жизни. А жаль… Впрочем, пустые сожаления, ей тоже есть, чем похвастать. Скайуокер не ответил, хмурясь, напряженный, как струна. Неожиданно он дернулся, вздохнув, заморгал, очнувшись от транса.

– Эни?

– Падме, – выдохнул Скайуокер. – Великая Сила!

– Что? – заволновалась набуанка. Энакин смотрел потрясенным взглядом, даже шокированным. Он повел рукой, губы шевельнулись – парень явно пытался что-то пояснить, но ему не хватало слов.

– Это… – Скайуокер беспомощно покачал головой. – Сила… Я и подумать не мог! Что это так…

Он прижал ладонь Падме к своей груди, и глаза женщины распахнулись: сердце билось, как сумасшедшее.

– Ты тоже почувствовал? – раздавшийся мягкий баритон заставил взвизгнуть от неожиданности.

– Да, мастер Джинн, – пробормотал Энакин, осмысливая докатившееся до него по кровной связи. Падме встала, борясь с желанием протереть глаза. Перед ней стоял полупрозрачный силуэт, в котором женщина с диким изумлением узнала давно погибшего джедая.

– Мастер Джинн?! – придушенным голосом просипела набуанка. – Как?!

Призрак пожал плечами.

– Не настолько я видно джедай оказался.

– Скажете тоже, – проворчал Энакин, встряхиваясь, и отсылая сообщение по комлинку. – Нормальный джедай, все б такими джедаями были.

– Но вы же умерли, – Падме подошла, осторожно протягивая руку и касаясь призрачного силуэта. Ощущения были странными, словно тугая струя воздуха под пальцами. И не видишь, но чувствуешь.

– Смерти нет, есть только Сила, – улыбнулся Джинн. Скайуокер демонстративно фыркнул, но промолчал.

– Так что ты почувствовал? – Джинн подошел ближе, всматриваясь в парня. Энакин задумался.

– Это… было ошеломительно, – наконец смог подобрать слова татуинец. – Так… Странно. Мощь. И Сила… что-то изменилось.

– Я тоже ощутил, – кивнул призрак. Скайуокер замер, сидя с закрытыми глазами, скользя сознанием по кровной связи. Неожиданно пискнул комлинк, потом еще раз. Скайуокер бросил на него взгляд.

– Скоро Найра будет. И Люк.

– Я приготовлю каф, – Падме направилась в кухню, бросив на вновь отключившегося мужа внимательный взгляд. Через десять минут появился первый гость. Твилек рассыпался в комплиментах, раскланявшись с Падме, поприветствовал Джинна и плюхнулся на диван рядом со Скайуокером.

– Я так и знал, что вы уже здесь, мастер Джинн.

– Где ж мне еще быть? – усмехнулся призрак. Твилек повернулся к Энакину.

– Как?

Джедай неопределенно пошевелил металлическими пальцами.

– Ясно, – поджал губы Найра. – Я тоже.

Люк появился через час. Двери распахнулись, впуская парня, и снова захлопнулись. Скайуокер снял плащ, повесив его на вычурную вешалку в прихожей, неторопливо прошел в гостиную, не обращая внимания на ждущие взгляды. Сел на колени. Молча.

– Люк? – Джинн подошел ближе, наклонился, осторожно коснувшись волос парня. – Как… Как ты? Что произошло?

Люк рассмеялся, заставив призрака отпрянуть. Он смеялся, закрыв лицо руками, упав на бок, пока полностью не обессилел. Энакин сел рядом, осторожно коснувшись плеча.

– Брат. С тобой все в порядке?

Люк плавно сел, смотря на Энакина в упор.

– В полном, брат.

– Что случилось?

– Я получил имя, – прошептал Скайуокер.

– Ты…

– И обрел Мастера.

Энакин слегка побледнел.

– Но… Он согласился?! Ты…

– Естественно, согласился, – мягко улыбнулся Люк, вставая и протягивая руку брату. – Я ведь говорил.

– Прямо там?

– А какая разница?

– И… Он не удивился? – недоверчиво нахмурил брови Энакин.

– Нет.

– Поздравляю вас, мой лорд, – неожиданно церемонно поклонился Найра.

– Благодарю.

Стоящая в дверях Падме недоуменно переводила взгляд с одного мужчины на другого.

Палпатин стоял у окна, наблюдая как садится солнце. Ситх неторопливо обдумывал прошедший день. Сегодня исполнилось давно задуманное: он обрел ученика. Избранного…

Ирония Судьбы! Он годами мягко завлекал Энакина в свои сети, плел вокруг него паутину, осторожно корректировал его путь, направляя парня в нужном направлении. Он годами был его старшим товарищем, другом, почти отцом, он выслушивал его жалобы и похвальбу, утешал в горестях и разделял с ним радости, он всегда был готов подставить плечо, сдерживая свое нетерпение.

Он знал, что рано или поздно Избранный станет его учеником.

Он и стал. Вот только не тот, кого Палпатин так терпеливо окучивал все эти годы.

Энакин Скайуокер так и остался Светлым. Медленно темнеющий, потихоньку катящийся в пропасть, с момента обретения брата он лишь укрепился в Свете, как ни странно. Но не в том благостном пацифизме, что проповедует Орден, а в настоящем, превращающем в истинных воинов.

Палпатин видел эти изменения. Медленно, но верно Энакин превращался в джедая, какими они были в древности. Лорд Хот, другие… Сильный. Умный. Целеустремленный. Цельный.

Он раскрывался как личность, и война только помогала расцвести его талантам. Ситх видел, что чем дальше, тем труднее будет сбить его с избранного пути. А уж с учетом озвученных планов… Такой не бросит Орден, не покинет его сам. Он скорее всех пинками погонит в избранном им направлении. Может, именно об этом и говорило Пророчество?

Ведь его брат, его точная копия, с такой же целеустремленностью шагнул во Тьму. Сам. Добровольно.

С лица канцлера стекла добродушная маска, обнажив реальность: суровый, жестокий интриган, воин, одинаково хорошо владеющий оружием и словами. На миг блеснули золотом глаза и снова посветлели.

Вот он, день его триумфа.

Люк Скайуокер пришел сам. Его не надо было уговаривать, смущать ум, подменяя понятия, направлять туда, куда надо опосредованными действиями. Он пришел добровольно. Преклонил колени. Поклялся в верности… И поманил такими перспективами, о которых Сидиус не позволял себе задуматься.

Своя Линия.

Стать основателем нового направления, как Бейн, который когда-то сокрушил отживший свое Орден. Эта Линия была успешной тысячу лет. Тысячу лет ситхи повиновались правилам, установленным тем, кто не побоялся взять себе титул Дарта. Тысячу лет… Может и впрямь пришла пора вновь измениться?

Шив Палпатин, Дарт Сидиус, Темный Лорд ситхов смотрел в окно, готовясь вновь изменить грядущее. Или нет?

– Брат? – в каюте царил полумрак, но это никого не смущало. Корабль завис над Корусантом, погрузка закончилась, все отдыхали, готовясь к новому рейду.

Сила заполняла огромный разрушитель, сообщая, что бойцы спят, кто-то несет вахту, кто-то занимается привычной рутиной… Скайуокеры покинули планету, перебравшись на флагман, желая поговорить без лишних глаз и ушей.

Энакин согласился сразу. За последнее время он окончательно потерял остатки наивности, став суровым прагматиком. Падме… Он ее любит, но есть вещи, которые ей пока что знать не стоит. И не потому, что ей не доверяют… Просто она не Одаренная, сознание закрывать не умеет, а лучший способ сохранить что-то в тайне – попросту не делиться секретом ни с кем.

Падме Энакин доверял. Но рассказывать ей абсолютно всё не спешил. Теперь. Что поделать, жена у него политик. Есть такой недостаток… Или достоинство? Он еще не решил, но усиленно над этим думает.

Поэтому после тихого семейного ужина братья вместе с Найрой вернулись на корабль, где их уже ждал Джинн.

Люк был тихим и погруженным в себя. Выплеснув вместе со смехом напряжение, он погрузился в размышления. Механически поел, тепло попрощался с Падме… Сейчас он сидел в кресле, бездумно глядя в стену.

– Люк… – вновь попытался дозваться брата Энакин. Парень не ответил. Найра пожал плечами.

– Это было ошеломительно, – неожиданно заговорил Скайуокер, все также глядя в стену. – Вновь ощутить вкус Тьмы. Вспомнить, каково это, ступить за грань.

– Вспомнить? – беззвучно шевельнул губами Энакин, глядя на Найру. Тот кивнул.

– И Узы. Они уже начинают формироваться. Чувствую. Забавно… У меня не было ученических уз ни с одним из тех, кто меня… учил. Ни один не соизволил. А тот, кто был не против… Его не принял уже я.

– Почему?

– Он был полностью безумным, – пояснил Люк. – Позволил Темной стороне поглотить себя. Не он контролировал ее… Она им управляла. Он был слаб. В этом плане. Так… Он был сильным. Неимоверно сильным. Умным. Образованным… Он мог научить меня всему, что необходимо, чтобы стать на вершину. Он бы дал мне всё…

– Так почему ты не согласился?

– Потому, наставник Джинн, – наконец повернулся к нему Люк, – что это был бы уже не я.

– А сейчас? Какая разница?

– А сейчас, – на губах парня расплылась коварная улыбка, – я дал своему Мастеру пищу для размышлений. Посмотрим, что он скажет по этому поводу. И что сделает.

– Какое имя вы получили, милорд? – неожиданно задал вопрос Найра. Лицо Люка стало пустым и холодным.

– Вейдер.

Энакин поежился. Странное ощущение, словно ледяное дыхание в затылок. Страшно… и жутко притягательно.

– Лорд Вейдер? – прищурился парень, глядя на Люка.

– Да.

– Красиво звучит. Это имя что-то означает?

Люк кивнул, прикрывая глаза.

– Два значения… И оба… Не важно.

– Лорд Вейдер… – повторил Энакин. – Темный Лорд ситхов… Звучит.

– Я думаю, Лорд Джедай звучит не хуже, – Люк посмотрел на брата в упор. – Что скажешь?

– Джедаи не используют титулы, – мягкий голос Джинна разбил изумленную тишину. – Последним Лордом Джедаем был Лорд Хот. С тех пор многое изменилось.

– И не в лучшую сторону, – буркнул Энакин, задумавшись под понимающим взглядом брата.

Мир «Аурек».

– А я все гадал, когда же ты появишься… Ученик.

Палпатин плавно подошел к кроватке, в которой спали его сыновья. Стоящий у изножья Вейдер лениво повернул голову, бросив на ситха короткий взгляд, и вновь повернулся к внукам.

Малыши спали, тихо сопя. Вейдер осторожно протянул руку, поправив сползшее одеяльце.

– Я тоже рад вас видеть, учитель, – не заметить издевку в голосе призрака было невозможно. Палпатин невозмутимо поправил пояс халата.

– Приказать что-то подать? – светски поинтересовался мужчина, демонстративно глядя на малышей подчеркнуто умиленным взглядом. – Каф? Чай? Пару смертников?

– Вы так гостеприимны, учитель, – Вейдер сложил руки на груди, глаза призрака сияли звездами. Сейчас он выглядел как Энакин Скайуокер в доспехах Вейдера, только без шлема. – Однако вынужден отказаться. Благодарю, я сыт.

– Чудесно. Но, если что, прошу. Не дело, если хозяин морит гостя голодом.

Вейдер промолчал, продолжая рассматривать детей. Сила колыхалась вокруг него, тяжелая, давящая… Мертвая. Она осторожно касалась мальчишек и тут же откатывалась прочь, словно волна.

– Они прекрасны, – голос призрака был тихим и спокойным.

– Да, – кивнул Палпатин, перестав изображать радушного хозяина. Сейчас перед колыбелью стоял ситх: жестокий, рациональный до ужаса, прагматичный. – Они великолепны. Пусть и выглядят, как… Скайуокеры.

Вейдер слегка усмехнулся.

– Удивлен, что ты не пришел раньше… ученик, – продолжил император. – Я все ждал поздравлений, но ты не соизволил.

– У меня отпуск, – лаконично пояснил призрак. – Честно заработанный.

– М-да? Что ж так? Разве тебе не хочется вернуться? – лениво поинтересовался Палпатин, впившись в Вейдера глазами. Призрак качнул головой.

– Нет. Меня все устраивает.

– Всё?

– Почти все, – поправился Вейдер, не отрывая глаз от малышей. – Почти…

– А твоя дочь? – вкрадчиво поинтересовался Палпатин. Призрак лениво повернул голову.

– Моя дочь мертва. Она умерла вместе со своей матерью… Это – не моя дочь. Лея Органа никогда не была моей дочерью. У меня есть только сын.

Император прищурился, вглядываясь в пылающие золотом глаза своего бывшего ученика.

– Понимаю… – медленно произнес Палпатин. – Ты не возражаешь…

– Нет, – отрезал Вейдер. – Она всего лишь суррогатная мать.

– Дети?

– Они – мои внуки. Их я признаю.

– Чудно. Чего ты хочешь, Вейдер? – Палпатин застыл, ожидая ответа. Призрак некоторое время раздумывал, после чего вскинул голову.

– Я хочу наблюдать, как они растут. Они должны знать историю своей семьи… Полностью. Без купюр.

– Даже так…

– Да. Они должны знать правду. Как есть.

– Это твое единственное условие, Вейдер?

– Да.

– И тебя не интересует возможность воскрешения? – недоверчиво прищурился Палпатин. Призрак отрицательно покачал головой.

– Не в этом мире.

Вейдер исчез, оставляя ситха обдумывать встречу. Было несколько странных моментов, которые требовали вдумчивого анализа. Особенно в свете сведений, добытых Иссард.

– Занятно… – прошептал Палпатин, вернувшись в кабинет. – Республике ты мстишь. А мне – нет… Почему?

Квинлан молча застыл перед домом, настороженно поводя головой.

Тишина.

Не звенела посудой Халиин, не клянчил вкусности Корто…

Мертвая тишина.

Киффар прошел внутрь, скользя взглядом по помещению, обстановке… Он знал, что запомнит каждую мелочь в трансе, что позволит все обдумать и проанализировать.

Сапоги стучали по покрытию, киффар прошелся по дому, не пропустив ни одного уголка. Порядок. Нигде никаких следов борьбы… Ничего. Мужчина снял перчатки, проводя пальцами по всем поверхностям, предметам… Пару раз касался пола. Его лицо менялось, то озаряясь улыбкой, то хмурясь… Пока неожиданно Вос не замер. Провел по порогу… Шагнул на дорожку.

Мужчина опустился на колени, легко касаясь каменных плит, руки зашарили по дорожке… Он пополз вперед, словно гончая, взявшая след. Неожиданно Квинлан гортанно вскрикнул, глаза распахнулись, он упал, бессмысленно уставившись в пасмурное небо. Из горла вырвался хрип.

Подъехавший к дому спидер остановился, из него резво выскочили несколько мужчин. Все черноволосые, смуглые, мощного телосложения… Явно воины. У каждого на лице желтая горизонтальная полоса, проходящая под глазами. У каждого на правом плече эмблема – желтая звезда в круге.

«Стражи Киффу».

Они окружили лежащего на дорожке Квинлана, осторожно подняли, переместили его в спидер. И принялись ждать.

Минут через десять Вос очнулся от видений. Лицо киффара исказилось от ненависти, черные глаза сверкнули на миг золотыми искрами.

– Что случилось, Кви? – один из Стражей вручил мужчине бутылку с водой, которую тот взахлеб выпил. Вос утерся рукой, откинул лезущие в лицо волосы.

– Корто и Халиин похитили, – прорычал киффар. Стражи переглянулись, один тут же активировал комлинк, начав с кем-то переговариваться.

– Кто?

– Охотник за головами. Человек. Мужчина. Лет сорок на вид. Среднего роста. Светлые волосы… – принялся описывать похитителя Вос. – Прибыл с помощницей. Человек. Блондинка. Рост – чуть выше среднего. Глаза голубые…

Стражи достали комлинки, датапады, один прошелся по дорожке, пару раз коснулся рукой плит…

– Это был заказ на похищение.

– Кто?

– Пока не знаю… – покачал головой киффар. – Однако, есть намек на Республику.

Стражи переглянулись.

– Республика? Хм… Странно.

– Есть! – неожиданно раздался крик. – Их видели в Картиге!

Спидер сорвался с места.

К тому моменту, как они прибыли, все было закончено. Своевременно предупрежденная Служба Безопасности и Стражи не дали преступникам уйти, хотя победа далась киффарцам тяжело. Нескольких ранили, одного Стража уволокли в медцентр в тяжелом состоянии, несколько помещений терминала тоже пострадали, но своего киффарцы добились: похищенных удалось отбить. Бессознательные Халиин и Корто обнаружились в багаже. Когда Квинлан увидел это дикое зрелище, то не смог даже ничего сказать, но вокруг стали трескаться предметы обстановки. Похищенных просто бросили внутрь тяжелых металлических ящиков, в которых раньше перевозили то ли мебель, то ли еще что, предварительно накачав какой-то дрянью, чтобы не рыпались.

Вос хрипел на полу, под тяжестью навалившихся на него товарищей, и только соображение, что это свои и убивать их нельзя, не давало ему сорваться. Когда киффар пришел в себя, совладав с приступом бешенства, скрученный и закованный в кандалы наемник, скалящийся на это зрелище, резко замолчал. Бывший джедай, бывший ситх и бывший беглец встал, поднимая на пленника тяжелый взгляд. Битый жизнью мужчина заскулил от ужаса: радужки киффара, ранее черные, неожиданно налились золотом. Вос молча подошел, сопровождаемый остальными Стражами, и схватил наемника за подбородок.

Вос со свистом втянул воздух, под пальцами киффара трещали кости. Подстегнутый яростью дар вытаскивал информацию. Квинлан стоял, держа ничего не понимающего пленника, и только золотые глаза с красной каймой горели на застывшем камнем лице. Стражи молчали, не желая отвлекать товарища, еще двое подтащили напарницу наемника, еле живую – бой был тяжелым. Женщина хрипела, кашляя кровью, но никто не спешил тащить ее в медблок. Не после произошедшего.

Вос отмер, подошел к блондинке, схватив ее за плечо. Постоял… После чего одним резким движением рук сломал шею. Желто-красные глаза повернулись к наемнику. Киффар протянул руку, взяв бластер, снова сосредоточился…

– Рутгер.

– Да, Кви?

– В холодную его. Пригодится.

Киффар проводил уволакиваемого наемника мрачным взглядом, радужки постепенно темнели, вновь становясь черными.

– Что удалось узнать?

– Помнишь посланцев Мадина? – буркнул киффар. Стоящий рядом мужчина, такой же черноволосый и смуглый, кивнул. – Это снова они. Я заметил одного.

– Республика… – пробормотал Страж. – Причина?

– Не знаю, но мне это не нравится. Пусть разведка пошевелится.

– Хорошая мысль, – одобрил Рутгер. – Дельная. Я прослежу. Ты уверен?

– Прямо никто ничего не сказал, но… была один раз обмолвка. Давно. Сейчас никто ничего не говорил, но… Я уверен.

– Ясно. Что будем делать?

Вос жутко оскалился на миг.

– Отвечать. Адекватно.

В глазах бывшего ученика Дарта Тирануса вновь на миг вспыхнули золотые огни. Тени в дальнем углу терминала сгустились, налившись чернотой, в глубине что-то шевельнулось, полыхнуло удовлетворением, вспыхнули искры и погасли. Киффар резко повернулся, сузив глаза, в руке зажегся алый клинок, но никого в прямой видимости не было.

– Они заплатят.

Мотма читала отчет, седея с каждой строчкой. Со смертью Мадина его служба пошла вразнос. То, что должно было стать рутинной операцией, превратилось в крифф знает что. Наемники, проверенные и многократно испытанные, вместо того, чтобы аккуратно похитить жену и ребенка Квинлана и спокойно доставить куда надо, натворили дел и позволили себя поймать. Мало того, они еще и вкололи пленникам какую-то бурду, так что бедолаг еле откачали.

Как? Как они позволили себя поймать?

Рутинная операция, прекрасно работающая, не дающая сбоев и осечек схема. Похищение. Сообщение родным, что похищенные будут возвращены за выкуп. Пока родня мечется, дать наводку на то, что есть небезразличные личности, которые знают, где находится пропажа… И готовы подсказать, помочь вернуть… Естественно, не за просто так. В случае с Восом услугой было бы выслеживание одаренного ассасина.

Но теперь об этом можно забыть. Вос поднял тревогу, наемников поймали… Они ничего не скажут, так как подробности им неизвестны, но это уже не важно, киффар теперь настороже, и во второй раз этот номер не пройдет.

Хорошо еще, что никаких доказательств нет. Наемникам никто ничего не говорил, они не расколются даже под пытками, так что с этой стороны все прикрыто, но потерянная возможность! Мон вцепилась пальцами в волосы, застонав в отчаянии.

Киффар был самым привлекательным вариантом. Семья… То, за что его можно зацепить. К остальным не слишком-то и подступишься. Дасс – фанатик. Любого, кто подойдет к нему на расстояние руки – уничтожит. Марис Бруд совсем одичала на своей Фелуции. Последних, кто пытался с ней поговорить, она просто и незатейливо порубила ломтями. Кайл Катарн? Он посланцев Альянса поджарил живьем. И заботливо прислал туда, откуда они прилетели, перевязав лентой обугленные остатки. Словно под электрическую дугу попали… Гасторикс? Этот просто ушел. И где теперь… Непонятно.

Мотме хотелось плакать. Выть от тоски и обреченности, понимания, что все ее действия только оттягивают неизбежный конец. Женщина всхлипнула, силой воли удерживая себя от рыданий. За что? Она не виновата! Это все Лея, эта дура! Всё она…

В спину повеяло холодом, Мон вскочила, опрокинув стул, но в кабинете никого не было. Женщина вздохнула, пытаясь справиться с расшалившимися нервами. Постепенно успокоилось бешено стучащее сердце, дыхание выровнялось… Мотма села, подтягивая к себе датапад. Она найдет выход. Кого-то… Что-то… Найдет.

Мир «Беш».

Люк задумчиво потер подбородок, слушая очередное распоряжение «сверху». Ситх долго думал, что ему делать с так неожиданно привалившим учеником. Он только раз говорил по голо, прислал голокрон с несколькими очень полезными техниками, и все. Казалось, что он совершенно занят или забыл о существовании ученика.

А потом, после нескольких недель затишья Палпатин отколол такой финт ушами, что даже Джинн впал в полную прострацию. Люка перевели из флота на поверхность, сделав генералом, а на его место встал Юларен.

Новость поразила всех без исключения. Люк с Энакином и Оби-Ваном долго молча созерцали приказ с длинным списком подписей, после чего Кеноби ненадолго вышел и вернулся с бутылкой коллекционного мандалорского Narcolethe – ликера, который практически невозможно было приобрести за пределами этой системы из-за дикой цены.

– Вы будете моей смертью, – меланхолично вздохнул магистр, тренированным движением опрокидывая рюмку. Скайуокеры только переглянулись, последовав его примеру.

Через пару месяцев Люк понял, что у Кеноби были все основания для этого заявления. Они мотались по всей галактике, став палочкой-выручалочкой. Совет засовывал сложившуюся команду из Скайуокеров и Кеноби в такие дыры, что даже Люк, которому пришлось прилично побегать во время бытия повстанцем, постоянно находился в полном ужаса удивлении. Они скакали от одной системы к другой, от одного мира к следующему, без передыха, без возможности сбросить напряжение: 212 штурмовой Оби-Вана, 501 легион Энакина и 909 Люка.

Дни превращались в недели, недели в месяцы, а месяцы потихоньку складывались в год. Они выполняли одну миссию за другой, передышки были краткими и редкими. Энакин сходил с ума от невозможности нормально пообщаться с женой, хорошо хоть Падме, вовсю пользуясь статусом сенатора, предпринимала все, что возможно, чтобы почаще навещать неуловимого супруга. Поначалу Люк даже не понимал, что вообще происходит. У него были смутные подозрения, подогреваемые рассуждениями Джинна, но только когда им предоставили краткий, на неделю, отпуск на Камино, совмещенный с подбором клонов для замены погибших, до парня начало доходить, что именно делает Палпатин.

Больше всего Люка убивали не боевые действия, а падаваны Энакина. Когда он впервые увидел этот могучий отряд, то просто застыл на месте. Найра сипел за его спиной, мужественно сдерживая некультурный гогот, клоны молчали, благоразумно не снимая шлемы. Оби-Ван представлял собой классическое изображение погруженного по уши в Силу магистра и советника, завернувшегося в мантию, словно она являлась последним щитом между ним и этим безумным, безумным миром вокруг.

– Энакин, – голос Кеноби разнесся по наполненному тишиной мостику. – Это кто?

– Мастер, – вид у Скайуокера был совершенно несчастный. – Это мои падаваны.

– Прошу прощения? – распахнул глаза Оби-Ван. Энакин вздохнул, едва не ковыряя носком сапога землю.

– Падаваны.

Раздался странный сип, все дружно уставились на багрового и слабо трясущегося твилека.

– Прошу прощения, – прохрипел Найра, гулко ударив себя кулаком в грудь. – Что-то в горле застряло. Кх!

– Помочь? – пропел Кеноби, твилек отчаянно замотал головой.

– Жаль. Еще раз, Энакин…

– Ну… – протянул Скайуокер, блуждая взглядом по мостику, – я… Случайно, вот.

– Случайно, – обреченно покачал головой джедай. – Случайно. Как всегда.

Стоящие за спиной Скайуокера девушки в стандартных джедайских одеждах украдкой переглянулись. Люк утомленно вздохнул, массируя пальцами переносицу, отметив, что Оби-Ван делает то же самое.

– Хорошо, – наконец отмер магистр. – Коди…

– Да, сэр? – клон в белой с золотыми полосками броне шагнул вперед.

– Проводи, пожалуйста, падаванов в каюты. У нас есть свободные…

– Да, сэр! – клон кивнул, разворачиваясь. Кеноби дождался их ухода, после чего направился к себе, за ним зашагали все остальные.

– Поздравляю вас, рыцарь-джедай Скайуокер, – чопорно поджал губы Оби-Ван, присаживаясь на стул, и элегантным движением поправляя мантию. – Вы войдете в историю, я в этом не сомневаюсь.

Уши Энакина запылали. Люк с Найрой переглянулись, вытянули руки… И с самым невозмутимым видом изобразили небрежные аплодисменты. Скайуокер скрипнул зубами, что-то бурча под нос.

– Я просто восхищен вашей силой духа и моральной устойчивостью, – продолжил Кеноби, слегка щуря глаза.

– Подтверждаю, – кивнул Найра, прижав руку к груди. Люк демонстративно смахнул слезу.

– Ваш пример будет жить в наших сердцах долгие, долгие… Очень долгие годы…

– После вашей мучительной и крайне безвременной гибели, ужаснувшей галактику, – гладко продолжил Кеноби, изобразив благоговейное восхищение. Стоящий за его спиной Джинн демонстративно закатил глаза.

– Э-э-э… Вы о чем? – забормотал Энакин, ерзая на стуле. Лицо Кеноби молниеносно приняло шокированное выражение, глаза блеснули злобной радостью. Люк предвкушающе подался вперед, не желая пропустить ни секунды из этого шоу. Джинн уронил лицо в ладони, подглядывая одним глазом.

– Как? – ужаснулся магистр. – Вы не знаете?

– Не знаю чего? – напрягся Энакин. Оби-Ван скорбно покачал головой. Найра крякнул.

– Самоубийца…

– Мой бывший падаван… – медленно произнес магистр, глядя на Скайуокера с искренним недоумением. – Я думал… Я надеялся! Что сумел привить вам достаточно понимания дипломатии и чуточку инстинкта самосохранения. Увы, позор на мои седины… Я потерпел в этом благом начинании сокрушительное поражение. Я плохой учитель. Плохой.

– Да о чем вы вообще?! – взвыл Энакин, молниеносно переходя в раздраженное состояние. Кеноби тяжело вздохнул, глядя на парня как на ошибку природы.

– Падме, мой дорогой.

– Что? – тут же побледнел Скайуокер. – При чем здесь Пад… гм! Мастер?

Оби-Ван молча посмотрел на Люка с Найрой. Твилек пожал плечами, Скайуокер покачал головой. Магистр повернулся, уставившись на призрака. Джинн невозмутимо сложил руки на груди.

– Не смотри на меня так, Оби-Ван. Я здесь не при чем.

– Мастер! – рявкнул Энакин. Кеноби вздохнул.

– Падме, падаван. Как вы думаете, ваша жена очень ревнива?

Энакин что-то прохрипел, глядя на джедая безумными глазами.

– Вы знаете? – слабо произнес он. Мужчина тяжело вздохнул.

– Святая Сила, Энакин! Тяжело смотреть в сторону, когда твой падаван целуется на расстоянии метра от тебя.

– А?

– Геонозис, Энакин, – терпеливо уточнил магистр.

– Но… Совет?

– А вы как думаете, рыцарь Скайуокер?

– Крепись, брат, – Люк осторожно похлопал Энакина по плечу. – Мы тебя не забудем.

– Но… Почему вы молчали? Мастер?

– Потому что я мог заявлять, что все в порядке, – невозмутимо пояснил джедай, – так как не видел ничего существенного собственными глазами.

– А?

– Дверь закрывать надо, падаван. Теперь у меня нет… оправданий.

– Камино? – несчастным голосом прошептал Энакин. Кеноби кивнул.

– Так что делать будем? – вздохнул Найра.

– Выживать, что ж еще, – мрачно буркнул Люк.

Слова Скайуокера оказались пророческими. Последующие месяцы слились в сплошной кошмар. Их носило по галактике, война все больше напоминала какую-то извращенную партию игры в дежарик. Активизировался Палпатин. Он присылал голокроны, находил время поболтать с Энакином и плотно пообщаться с Люком. Кеноби валился с ног.

Высший генерал-джедай неожиданно оброс таким количеством обязанностей, что мужчина просто стал походить на тень самого себя – а ведь Одаренные гораздо крепче обычных людей. «Предвестник», «Переговорщик» и «Бдительный» вошли в состав Армады Открытого Круга, которая включала пять флотов. Добавился еще один аккламатор и семнадцать венаторов. Через полгода Оби-Ван неожиданно обнаружил, что под его началом находятся высшие генералы Ади Галлия и Сисси Тейч.

В какой-то момент Люк поймал себя на том, что смерть и насилие стали для него привычным явлением. Он тупо посмотрел на голокрон, тихо шепчущий в темноте на странном, но понятном языке. Ситхен. Древний, мертвый язык, знают который считанные единицы. Язык, без понимания которого невозможно стать настоящим ситхом. Когда он успел его изучить? Непонятно.

Люк потер виски, пытаясь разогнать туман и собрать мысли в кучу. У него создалось впечатление, что он что-то пропустил. Что? Последние месяцы были тяжелыми. Все стали раздражительными и уставшими, Кеноби еле волочил ноги, Джуниор, главный медик легиона Оби-Вана, как-то не выдержал и попросту сел на джедая, не давая ему удрать из медблока. Клон насильно накормил и напоил мужчину, после чего накачал по уши снотворным, давая возможность отдохнуть. Энакин… Энакина он видел редко. Люк спускался на одну планету, Энакин летел к другой. Палпатин присылал голокроны один за другим, проверяя, как ученик усваивает знания. Совет постоянно требовал непонятно чего, поглядывая на Люка с отвращением и недоверием. Отблески этого отношения падали и на Энакина, которому и так приходилось несладко. На его пути постоянно возникал граф Дуку, неожиданно решивший, что Оби-Ван, ученик его ученика, будет неплохо смотреться на его стороне. Ну, или в гробу, если откажется.

Самого Люка преследовала Вентресс. Лысая тощая датомирка, похожая на насекомое, регулярно портила Скайуокеру жизнь, возникая на его пути с удручающей регулярностью. Навыки парня в Джем Со стремительно росли, что не могло не радовать, и если поначалу Люк еще старался вести себя порядочно, соблюдая хоть какие-то нормы, то в последнее время он перестал сражаться.

Он просто стал пытаться ее убить.

Сила бурлила, его преследовало дурное предчувствие. Люк не мог понять, что же ему или его брату грозит, пока не влетел в ловушку на полной скорости.

Рутинная операция на захолустной планете пошла наперекосяк через пять минут с ее начала. Люк шел во главе отряда, сканируя местность Силой. Лес казался пустым и безопасным, только насекомые размером с ладонь носились, жутко гудя, между стволов. Клоны настороженно отмахивались, Люк устало переставлял ноги, сжигая сейбером самых наглых ос-переростков, настороженно вертя головой. Мимо что-то прогудело, парень рефлекторно взмахнул рукой, чувствуя, как в шею что-то кольнуло. Пальцы выдернули жало, Скайуокер тупо посмотрел на него… и рухнул навзничь, успев ощутить вспышки смертей вокруг него.

Энакин кричал. Он извивался на земле, воя, словно раненое животное, хватаясь за грудь. Клоны суетились, Кикс орал, Рекс орал, спящий лагерь пришел в движение. Падаваны Скайуокера повыскакивали из палаток с зажженными сейберами, готовясь отражать явно надвигающуюся на них опасность.

Скайуокер бился в конвульсиях, и Сила ревела вокруг него, заставляя землю дрожать. Рекс отчаянно тряс Энакина за плечи, а потом парень обмяк, уставясь в звездное небо, и слезы катились по его белому, как снег, лицу.

– Он ушел, Рекс… – тихий шепот казался ревом.

– Кто, генерал? – осторожно поинтересовался клон.

– Люк.

Следующая неделя стала настоящим кошмаром. Осунувшийся и почерневший от горя Скайуокер пахал, как проклятый, вырывая победы зубами и когтями.

Спешно примчавшийся Кеноби утешал ученика как мог, хотя сам был не в лучшем состоянии. Судьба отряда, пропавшего на Раттатаке, оставалась неизвестной. А на шестой день измученный кошмарами Энакин проснулся от того, что напевает старую рабскую колыбельную.

Рекс внимательно наблюдал, как его генерал напевает хриплым голосом, слегка покачиваясь, сидя на коленях.

– Звезды светят на тебя… Звезды светят на тебя… Тучи обнимают…

– По-моему, он сходит с ума, – прошептал Пятерка, тревожно переглядываясь со спешно примчавшимся Киксом. Рекс гневно уставился на наглого собрата, но устроить полноценный разнос ему помешал неожиданно откашлявшийся Энакин.

– Я схожу с ума.

– Вот! Я же говорил! – Пятерка дернулся под нехорошими взглядами товарищей. – Видите, генерал сам…

– Эта песня… – потерянно прошептал Скайуокер, потирая лицо. – Ее мама пела… На Татуине.

Подошедший Оби-Ван молча обнял разваливающегося на части ученика, закутывая в свою робу, как в детстве. Энакин уткнулся лбом в плечо мужчины, пряча лицо. Клоны отводили взгляды в сторону – смотреть на это было невыносимо. В тот день Скайуокер особенно зверствовал, уничтожая противника, а на утро поднял весь лагерь на ноги диким воплем:

– Он жив!

Найра осторожно подтянул сломанную ногу, пытаясь устроить ее поудобнее. Получалось плохо. Раздробленная кость ныла, голень опухла и посинела, и то, что твилек висел прикованным за руки толстыми цепями так, что мог опираться только на пальцы ног, делу никак не помогало. Мужчина сглотнул, упираясь подбородком в грудь, тяжело дыша. В голове мутилось, его трясло. Прошло больше шести дней с тех пор, как их поймала Вентресс. Тяжелое сипение вырвало Найру из мрачных воспоминаний, твилек поднял глаза, рассматривая прикованного к противоположной стене Люка, и тут же отвел взгляд.

Несмотря на свое положение, Найра считал, что ему повезло. А вот Скайуокеру… Нет.

Вентресс приковала парня к тяжеленной металлической раме шипованными кандалами, пробившими остриями руки и ноги. Раны опухли и воспалились, и только железное здоровье Люка, подкрепленное Силой, спасало его от гангрены и прочих ужасов, вытекающих из этого положения. Впрочем, это можно было бы пережить, так же, как и обезвоживание, голод, холод и боль. В конце концов, и Найра и Люк знали, как работать с сознанием и подстегивать себя Силой.

Вот только ее как раз и не было.

Датомирка, одержимая какой-то странной местью, решила, что просто убить – слишком милосердно, и нацепила на пленников ингибиторы и шоковые наручники, но и этого ей было мало. Находящийся в полузабытьи от ударов и ран твилек слышал ее бормотание и безумный смех, полный дикой радости, что теперь она отомстит, она будет лучшей, и этот проклятый джедай не займет ее место.

Последнее высказывание заставляло задуматься о многих неприятных вещах, даже отвратительных, как, например, граф Дуку.

Люк снова захрипел, Найра стиснул зубы. Его лорд медленно умирал от сенсорной депривации, сходя с ума, а он ничем не мог помочь. Мужчина сконцентрировался, пытаясь обойти ингибиторы и достичь Силы, но все было бесполезно. Он бился о невидимую стену и был не в силах ее прошибить.

Люк тихо напевал, запертый в собственном разуме. Темнота душила его в своих объятиях, он не видел, не слышал, не чувствовал вкус и запах, осязание не работало. Ситхская маска для пыток плотно прилегала к лицу, впиваясь шипами в плоть, полностью блокируя все чувства. Это было невыносимо.

Скайуокер не знал, сколько времени прошло, его восприятие размылось, и единственное, что хоть как-то держало его во вменяемом состоянии – песни. Он тихо напевал колыбельную, которую пела ему в детстве тетя Беру, укладывая спать, заставляя себя вспоминать покой и мир, которые окружали его в то прекрасное и беззаботное время. Он пел песни, которые мурлыкала под нос Шми, наблюдая, как Люк сидит возле ее кровати, проверяя здоровье матери. Он напевал тягучие грустные мелодии, тихо звучащие в рабских кварталах, в которых ему доводилось иногда бывать, посещая Мос-Эспа и Анкорхед с Оуэном.

И все это время он пытался достичь Силы.

Он знал, что она есть, он чувствовал ее вокруг себя, и он совершенно не мог к ней прикоснуться. Сила была где-то там, за толстым щитом, и Скайуокер чувствовал себя умирающим от жажды путником в пустошах, который лежит на песке, слыша, как в толще под ним журчит подземный ручей.

Это было невыносимо.

Он бился в стену, пытался ее проломить, вышибить, но ничего не помогало, и он просто обессилел.

Люк упал в темноту, в ватную тишину, окружающую его, и тихое журчание все угасало, пока он не вспомнил…

– Почувствуй Силу, Люк…

Он протянул руки и тихо позвал медленно текущие где-то там капли, как зовут воду в пустыне. Скайуокер не знал, сколько он пел свою просьбу, но затем его кожи коснулось прохладное сокровище, и он заплакал в облегчении.

Сила с ним.

Она всегда была с ним. Он просто был слишком слеп, глух и напуган, чтобы понять, что она никуда не исчезала, и это только игра его измученного пытками разума.

Капли ползли по коже, проникая в кровь, просачиваясь под кожу, и тонкие нити Уз Силы звенели под его пальцами. Люк задыхался от счастья и радости, вспоминая то первое прикосновение к неизведанному. Темнота перестала быть помехой, он смотрел на разноцветные нити, исчезающие в бесконечности, осторожно проводя пальцами над каждой.

Энакин.

Шми.

Палпатин.

Скайуокер замер, решая, а затем дернул раскаленную золотую нить, зная, что в этот момент Энакин и Оби-Ван узнают, что он жив.

Он тронул Узы, и они зазвенели в восторге, пока Люк смеялся, вспоминая самый первый и самый важный урок в своей жизни.

– Доверься Силе, Люк.

Голос Кеноби зазвучал в наполненной хрустальным перезвоном тишине, Скайуокер улыбнулся, вспоминая то страшное будущее, которое не наступит, позволяя сказать себе те заветные слова, что так и не были произнесены.

– Конечно, Мастер.

Где-то там, в лагере на другой планете, Кеноби застыл, распахнув глаза, ощущая, как Связь, соединяющая его с Энакином, разделяется на две толстые нити. У него только что появился еще один ученик.

– О, Сила… – пошептал мужчина, не обращая внимания на поднявшуюся суету вокруг него. – За что?

Энакин плакал, держась за грудь, клоны спешно собирали поисковую группу и готовили «Сумерки», а магистр растерянно смотрел вдаль, глупо улыбаясь. Скайуокер дернул его за рукав, и мужчины помчались к готовящемуся взлететь кораблю. Глаза Энакина сияли звездами.

Сила вела их, и уже через сутки Джуниор и Кикс громко и с выражением комментировали травмы Люка и Найры. Маска-ингибитор оставила шрамы, которые практически не поддавались бакте или исцелению Силой, шипы, расположенные на внутренней поверхности, никак не хотели покидать насиженные места. Пострадавших поместили в танки с бактой, погибших клонов похоронили, Энакин провалился в беспробудный сон, как и Кеноби.

Для полного восстановления Люку и Найре понадобилось несколько дней, а потом снова началась рутина. Снова бои, снова грязь, кровь и хаос. Вот только кое-что изменилось.

Люк отметил, что становится законченным параноиком. Захват, плен и пытки сказались на его психике самым негативным образом. Или позитивным… Это смотря с какой стороны смотреть.

Что Кеноби, что Энакин относились к клонам как к нормальным людям. Они старались беречь штурмовиков, избегали ненужных потерь, рисковали своими жизнями, чтобы помочь в непредвиденных ситуациях, которые на линии фронта происходили с удручающей регулярностью. В этом плане Люк ничем не отличался, он привык воевать с личностями, не считая солдат одноразовым и легко заменимым ресурсом.

После плена это отношение только усилилось. Парень корпел над картами и учебниками, рылся в библиотеках, благо Кеноби предоставил допуск к крайне интересным источникам информации – магистр оказался превосходным стратегом, в то время как Энакин, с которым Оби-Ван работал в паре, руководя Армадой Открытого круга, проявлял прекрасные задатки тактика.

Вместе они были практически непобедимы, особенно когда Энакин успокоился, перестав нервничать из-за повторяющихся кошмаров. Оби-Ван помогал, чем мог – он сам всю жизнь страдал от видений, а падаванство у Джинна ничем не помогало, только вредило: почитатель Живой Силы исповедовал принцип «Здесь и сейчас», к предупреждениям ученика относился наплевательски, за что и огребал на пару с Кеноби, отчаявшимся достучаться до разума своего Мастера. Джинн, со своим самомнением, практически сломал Оби-Вану психику и жизнь, превратив в смирившегося с судьбой фаталиста, и только в последнее время, после нескольких длинных и тяжелых разговоров с Люком, эта ситуация начала хоть как-то выправляться. Будучи не в силах нормально спать после плена, парень как-то напился в компании меланхолично сетующего на судьбу магистра – эпический подвиг, учитывая, сколько Кеноби мог выпить, оставаясь при этом трезвым.

Метаболизм у джедая был бешеным: Энакина вынесло со второго стакана кореллианского виски, нежно любимого Оби-Ваном. Скайуокер тихо сидел в углу, слушая излияния учителя, и потихоньку трезвел, чувствуя себя отвратительно. Замученный происходящим Кеноби тихо рассказал о своем детстве и юности – с двух лет, примерно, и до шестнадцати. Сказать, что это был кошмар – значит ничего не сказать. Стоящий в углу палатки Джинн молчал, отводя взгляд – призраку было стыдно и мерзко.

Люк, поддавшись действию алкоголя, в свою очередь поделился своими воспоминаниями – не всеми, разумеется, и без имен. Энакин внимательно слушал, лихорадачно блестя глазами в полутьме, а на утро, когда все проспались и избавились от похмелья, едва не довел Кеноби до заикания. Он встал на колени перед приведшим себя в порядок мужчиной, нисколько не стесняясь окружающих, поклонился, после чего произнес формальную формулу просьбы о прощении.

– Учитель, – Энакин сел на колени, смотря в глаза застывшего столбом магистра. – Простите меня, что я был и являюсь таким плаксивым маленьким отродьем. И огромное спасибо, что вы меня не прибили.

В лагере стояла гробовая тишина, падаваны Энакина украдкой переглядывались, Люк с Найрой одобрительно кивали. Джинн исчез, а Кеноби молчал, что-то невнятно из себя выдавив: слов у прославленного Переговорщика не было.

После этого шоу отношения между учителем и учеником, находившиеся в очень неустойчивом положении, пошли на поправку. Растроганный до глубины души Кеноби был просто счастлив, разговор с Люком прошел отлично, мужчина повздыхал, но принял под свое крыло еще одного ученика. Все было просто отлично, даже Палпатин затих и фронт стабилизировался, что казалось Люку очень подозрительным.

А потом все покатилось к черту.

Люк отправился в очередной рейд, а у Энакина вновь начались кошмары, и Кеноби, разрывающийся между Советом, Армадой и прочими обязанностями, не всегда мог помочь. Но это было не самое страшное. Рекс, с которым Люк поговорил крайне конфиденциально, доложил парню о том, что канцлер возобновил душевные разговоры с Энакином. Результат не замедлил сказаться: парень вновь стал раздражительным, нервным и эгоцентричным.

Дуку, Гривус и Вентресс атаковали и пакостили постоянно, не давая продыху, а потом произошел кошмар на Умбаре.

Клоны осторожно косились на сидящего посреди ангара на полу Люка, пытающегося медитировать. Получалось это у парня из рук вон плохо. Скайуокера трясло, он все никак не мог успокоиться. Настороженно наблюдающий за ним Найра вздохнул, молча включая сейбер, и Люк тут же прыгнул, срывая с пояса меч. Сине-зеленый, словно морская волна, луч с гудением понесся наперерез голубому, брызнули искры, клоны облепили стены, с восхищением наблюдая за спаррингом.

Найра и Скайуокер заметались по полу, атакуя и защищаясь. Сейберы гудели, рассыпая злые искры, Сила ревела, пока бешеный водоворот не начал успокаиваться. Вымотанные и истощенные мужчины остановились, тяжело дыша.

– Полегчало? – просипел твилек, подхватывая бутылку с водой. Люк кивнул, отбрасывая со лба мокрые от пота волосы. – Что произошло?

– Не здесь, – шепнул Скайуокер, подвешивая сейбер на пояс. Через двадцать минут, после душа, Люк внимательно проследил за закипающим чайником, заварил чай, разлил в небольшие расписные чашки – подарок Оби-Вана и протянул одну из них Найре.

– Он… – голос парня был мрачным, – скажем так. Он решил идти по проторенной дороге. Я надеялся на изменения, на то, что он поступит умно, но…

– Но? – шевельнул лекками Найра. Люк вздохнул, утомленно прикрывая глаза.

– Но, он этого не сделал. Причины меня не волнуют. Меня волнуют следствия.

– Чего он хочет?

– Кого. Он хочет моего брата. Он хочет, чтобы Энакин… упал, – прошептал Скайуокер. Найра царапнул когтями подлокотник, его верхняя губа непроизвольно дернулась, обнажая треугольные зубы.

– Это плохо?

– Это ужасно, – признался Люк. – У Энакина нет ни мозгов, ни тормозов. Я вообще не понимаю, как Оби-Ван пинал его все эти годы в правильном направлении и не придушил. Он слаб.

– Слаб?! – изумился Найра. – Он силен! Его мощь…

– Именно, – кивнул Люк. – Ты правильно сказал – мощь. У него есть сила и совершенно нет понимания, как ею управлять. Он… Слишком подвержен внешнему влиянию!

Найра согласно вздохнул. Что есть, то есть.

– Я скажу это только сейчас, и только тебе… Хотя Оби-Ван знает. Ему я сказал первым. Был у нас разговор… – тяжело произнес Скайуокер. – Я предпочту убить своего брата собственными руками, но никогда не подтолкну его к Тьме. Никогда. Лучше я сам туда шагну.

– Почему? – настороженно покосился твилек.

– Видишь ли… Проблема в том, что он не хочет власти для себя, – пояснил парень. Найра моргнул.

– Но ведь это хорошо? – с сомнением протянул мужчина. Люк покачал головой.

– Я специально консультировался со специалистами. Анонимно. Многократно. Дал им все материалы, описал ситуации… – Скайуокер моргнул, вспоминая Беспин. Мы будем править, как отец и сын… Перед глазами мелькнули обрывки видений: Энакин перед Падме, предлагает ей Империю. Власть.

Никогда для себя… Всегда для кого-то другого… Пережиток рабства? Просто характер? Люк тоже не хотел власти… Но он никогда не отворачивался, если ее ему предлагали.

– Но… Альтруизм? – поднял бровь Найра.

– Нет. Он убьет всех, потакая одному. И будет винить всех, но не себя…

– А ты? – остро взглянул твилек. Люк горько усмехнулся.

– Я был готов умереть, но спасти всех. Энакин… Нет. Он эгоист. Увы.

– А ты? – прошептал Найра.

– А теперь и я побуду эгоистом. Для других. Если Энакин падет… Галактика утонет в крови. Он должен быть джедаем. Единственный вариант. Я… Я удержусь. Даже если… Я знаю, что удержусь. Я рассчитывал на здравый смысл, но… Канцлер меня… Он почти не разочаровал. Слишком велика была вероятность, что его жадность возьмет вверх, и он продолжит… Что он не успокоится.

– Тогда почему ты стал его учеником?

– Потому что мне нужны знания.

– Как достичь власти и занять его место?

– Нет, – жестоко оскалился Люк. – Как убить его.

Сидиус отключил терминал, прерывая связь. Мужчина довольно вздохнул, мысленно отмечая предпринятые им меры. Все шло отлично. Вейдер занят, погруженный в изучение голокронов и демонстрирует прекрасные успехи. Кеноби, который в последнее время вернул пошатнувшееся влияние на ученика, сейчас на миссии и вернуться быстро не сможет. Энакин… Что ж. Он вновь начинает подчиняться его воле.

Прекрасно.

Пора посеять первые семена недоверия к джедаям и собрать урожай.

Пешка уже выбрана.

Ситх потер ладони, и вновь принялся за работу. Он только что положил еще один кирпич в основание своей Империи.

Глава 3

Мир «Беш».

Понг Крелл был похож на танк на репульсорах. Массивный. С широченными плечами и гранитными мышцами. Ладони – как лопаты. Он удивительно плавно для такой тяжеленной туши сошел вниз по трапу, огляделся… Рекс был готов поклясться, что в глазах бесалиска плескалось невыразимое презрение. Капитан возненавидел краснокожего гуманоида мгновенно, невзирая на рефлексы и вбитое в подкорку почитание джедаев.

Крелл прокрутил длинные рукояти сейберов в ладонях и плавно прикрепил их к поясу.

– Капитан Рекс? – бесалиск достал цилиндр с кодами, продемонстрировав его клону. – Я прибыл по поручению Совета. С настоящего момента и до возвращения Высшего генерала Кеноби и генералов Скайуокеров, – рокочущий голос прозвенел раздражением, уродливая морда скривилась, – вы подчиняетесь мне.

– Да, сэр, – клон отрапортовал своим лучшим профессиональным голосом, проверяя коды доступа. – Разумеется.

Бесалиск забрал цилиндр, надменно кивнул и плавно зашагал к палатке. Стоящий за спиной Рекса Пятерка тоскливо протянул:

– У меня плохое предчувствие.

Рекс вздрогнул. Судя по всему, его братья слишком много взяли от Кеноби и Скайуокеров.

– Пятерка, – прорычал капитан, пытаясь отмахнуться от странного ощущения в желудке. – Не каркай.

– У меня очень плохое предчувствие, – злобно прошипел клон, ретируясь до того, как у его начальства лопнуло терпение. Рекс снова вздохнул. Ему вся эта ситуация не нравилась совершенно. Оби-Ван с Коди преследуют Дуку, Скайуокер с его террор-группой отослан на Рилот, второй Скайуокер, который не джедай, со своим легионом отправлен на какое-то тайное задание. А они на Умбаре, под вечно темным небом, месят грязь, пытаясь выбить сепов прочь непонятно по чьему распоряжению, и ими руководит Крелл.

Репутация у бесалиска вроде бы неплохая, говорят, что он отличный стратег, но у Рекса было плохое предчувствие, озвученное вечно мнительным Пятеркой. И через пару недель оно оправдалось.

– Здравствуй, сладенький, – злобно ухмыльнулась датомирка, подчеркнуто похотливо облизываясь. – Давно не виделись. Я по тебе скучала…

– Ах, моя дорогая, – пропел Люк в лучших традициях Кеноби, вечно флиртующего со всем, что шевелится, демонстративно внимательно оглядывая стройную фигуру женщины, затянутую в черную эластичную ткань. Ведьма расправила плечи, выставляя грудь вперед. – А я по тебе не очень, – оскалился Люк, чувствуя, что на глаза наползает алая пелена сдерживаемого бешенства. – С момента нашей последней встречи ты сильно подурнела.

Вентресс зарычала, зажигая алые мечи. Тонкое тело напряглось, тьма заклубилась вокруг женщины, придавая достаточно красивым чертам лица уродливое выражение. Глифы чернели на лысой голове, глаза запылали ало-желтым – признак падения.

– Я с тобой не закончила, – прорычала датомирка, делая шаг вперед. – И в этот раз я с тобой поиграю… До конца!

Быстрый прыжок вперед, алые мечи упали вниз, сталкиваясь с зеленым. Люк слегка присел, напружиниваясь, резко выпрямился. Толчок Силы отшвырнул Вентресс в сторону, но прежде чем датомирка приземлилась на землю в изящном перекате, Скайуокер сжал левую руку в кулак.

Женщина взлетела в воздух, задыхаясь. Тьма забушевала, в отчаянной попытке спастись ведьма бросила один из сейберов, но Люк уклонился. В памяти замелькали воспоминания о бое на Звезде Смерти, как Вейдер рубил сейбером опоры, бросая его и контролируя полет Силой. На лицо вновь опустилась маска, блокирующая чувства и Силу. В ушах издевательски захихикал Император.

Вентресс упала, хрипя, с ненавистью уставившись на парня, походя разрубившего рукоять ее сейбера на две части. Злобно скрипнув зубами, женщина встала в стойку, лезвие описало круг. Застывший в странном то ли трансе, то ли приступе паники парень что-то невнятно выдохнул, открывая наполненные безумием глаза.

– Никогда.

Закованная в черные доспехи фигура бросилась, размываясь в воздухе. Зеленый сейбер превратился в гудящую полосу изумрудного огня.

Вентресс закричала, когда на нее обрушился град невероятно сильных ударов.

Клоны из легиона Люка нервно сжимали бластеры, возбужденно переговариваясь, пытаясь уловить момент для стрельбы. Бесполезно. Вентресс и Скайуокер двигались с такой скоростью, беспрестанно перемещаясь, что попытка убить ведьму могла окончиться травмой или гибелью Люка. Кроме того, приходилось активно отбиваться от магна-стражей, которых притащило лысое ситхово отродье, выкашивать дроидов, пытаться остаться в живых и беречь их взбесившегося генерала от трагических случайностей.

В общем, все как обычно.

Люк обо всем этом и не думал. Он провалился в боевое безумие, не осознавая окружающее. Перед ним был враг, которого надо уничтожить, раздавить, втоптать в землю, чтобы не поганил галактику. И не оскорблял лично Люка своим существованием.

Кровь ревела песчаной бурей в ушах, глаза заволокло алой пеленой. Он не чувствовал усталости и боли. Он не сражался, он просто хотел убить.

Вентресс отбивалась отчаянно. Она была хорошо обучена, но пристрастие к джар-кай сыграло с женщиной злую шутку: та самая распространенная ошибка, которой подвержены большинство мечников, предпочитающих использовать два меча.

Датомирка была гибкой и ловкой, очень быстрой и с хорошим глазомером. Она привыкла плести паутину ударов, не подпуская к себе опасность, беспрестанно атакуя и напирая на противника. Потеря сейбера оставила лакуны в ее обороне. Привычка. Перестав упражняться с одним сейбером, считая, что потеря меча в бою невозможна, Вентресс сознательно сосредоточилась на двуручном стиле, и теперь наработанные годами практики инстинкты сбивали с толку.

А взбесившийся Скайуокер, которого она так жаждала сломать и раздавить морально и физически, напирал, не давая возможности вздохнуть. Ведьме пришлось уйти в глухую оборону, все ее атаки быстро и жестко пресекались закованным в броню врагом. И отвлечь его, выбить из этого транса не получалось. Вентресс попыталась задеть его, сыпя унизительными остротами и оскорблениями, но Скайуокер не реагировал. Скорее всего, он их просто не слышал.

Гудящее зеленое лезвие описало хитрую петлю, Вентресс вскинула сейбер, ставя блок, но меч Скайуокера неожиданно погас, вложившая всю свою силу и энергию в движение женщина шагнула от неожиданности дальше, чем надо, провалившись вперед, и вспыхнувший заново сейбер Люка чиркнул по боку и правому бедру, оставляя глубокую выжженную борозду.

Вентресс вскрикнула, отпрыгивая назад. Обугленная корка лопнула от резкого движения, потекла кровь, боль взорвалась в мозгу, обратное движение зеленого сейбера прорезало мышцы голени, бросив женщину на колени. Страх вспыхнул сверхновой, вызвав у замахнувшегося Люка бешеную улыбку, и тогда Вентресс сделала то, что, как она думала, никогда не произойдет.

Она побежала.

Сила подхватила комья земли, части дроидов и куски тел клонов, образуя на краткий миг плотную завесу, спасшую жизнь женщины – Люк явно хотел бросить сейбер вслед. Вентресс мчалась, не чувствуя ног, отмахиваясь от дикой боли. Всё потом, после того, как она спасется. Она мчалась, пока не пропал зуд между лопатками, пока не поднялся трап, пока небольшой личный шаттл не взлетел в небо, практически сразу уходя в гипер.

И только тогда женщина позволила себе завыть, скрутившись в клубок, выплескивая страх, боль и отчаяние.

Палпатин побарабанил пальцами по столу, просматривая запись с поля боя. На записи Люк рубил в мелкий фарш дроидов и редких органиков, так, что после него образовывалась широченная просека, по которой клоны его личного легиона шли, как по бульвару.

Сцена позорного бегства Вентресс доставила ситху ни с чем не сравнимое удовольствие, так же, как и злорадный оскал его ученика, уставившегося вслед удирающей с поджатым хвостом ведьме.

Ситх еще раз прокрутил этот пикантный момент, наслаждаясь деталями, после чего подтянул к себе комлинк. Чудесно, просто чудесно. Вентресс получила по заслугам. Будет ей урок, как и ее учителю.

Сидиус не прощал попыток влезть в его игру со своими планами, а граф сделал именно это. И он за попытку импровизации поплатится. Война постепенно подходит к своему логическому концу, почти три года непрерывных боевых действий вымотали джедаев и истощили их ресурсы. Слишком много покинувших Орден пацифистов, не согласных с тем, что миротворцы и дипломаты вынуждены вести войска в бой. Слишком много потерь: оставшихся без наставников падаванов, оплакивающих погибших учеников мастеров, боящихся отправиться на войну юнлингов. Слишком много падших или готовящихся упасть: джедаи не привыкли к таким испытаниям, это Кеноби является бриллиантом среди граненого хрусталя. Этого монстра ничем не проймешь, испытания только делают его сильнее. Впрочем, судьба магистра уже решена, найдется и на него управа.

Однако сейчас надо думать не о настырном джедае, а о слишком самостоятельном ученике. Дуку всегда был амбициозен, именно поэтому Сидиус ему и открылся, однако эта же амбициозность станет причиной гибели графа.

Палпатин не скрывал, что решил взять еще одного ученика. Правило Двух очень одобряет конкуренцию, а Сидиус всегда был жестким учителем. Просто он умолчал, что на самом деле уже принял Люка в качестве апрентиса, и планирует добавить его брата. Позже…

Палпатин бросил взгляд на комлинк, потерев гладко выбритый подбородок. Интрига Тирануса была хороша, но недостаточно. Граф решил действовать чужими руками, защищая свое положение и статус. Он намекнул Вентресс, что Люк Скайуокер является весьма многообещающим юношей с впечатляющим потенциалом. И он не джедай. Вентресс сделала логичный вывод: ее учитель решил расширить ряды своих учеников. Закономерная ревность и обида подсказали путь мести, тем более что незадолго до разговора граф прозорливо прочитал женщине лекцию о ситхских артефактах и некоторых традиционных пытках.

Очень вовремя.

Стоит признать, что Вентресс сработала отлично. Ей удалось подловить Люка на Раттатаке – мерзкой планете с отвратительным полем Силы, сбивающим с толку. Хуже только Датомир и некоторые другие отрыжки вселенной. Сидиус узнал, что что-то не так, когда внезапно замолчала ученическая связь. Конечно, он не раскрывал ее в полном объеме, он же не джедай в конце концов с их доверием и прочими глупостями, но разорванные узы послужили основанием для тревоги, и Сидиус принялся дергать за ниточки. А потом связь восстановилась, ее пришлось глушить в первое время – Люк был практически безумным после пыток, и это не то, что Сидиус хотел испытывать, сидя в кабинете и занимаясь делами.

Однако были и некоторые изменения. Даже положительные.

Сидиус с удовольствием увидел признаки продолжающегося падения. И это было замечательно. Люк… Если признаться честно, Сидиус относился к нему настороженно. Парень слишком напоминал Кеноби. Слишком. Слишком себе на уме. Слишком самостоятельный. Слишком битый жизнью.

Энакин не такой. Он эгоистичен, самоуверен, при этом привык полагаться на других. Он бездумно бросается вперед, навстречу опасности, закономерно огребает, а потом, когда его задницу спасут, хвастает подвигами. Как же! Он спас!

И как Кеноби это терпит? Непонятно.

Поэтому Энакин предпочтительнее, чем его брат. Раб однажды – всегда раб. Он по своей натуре подчиненный, что Сидиуса очень даже устраивает. Он всегда следует за кем-то… Поэтому Люк проложит ему дорогу, а потом, когда надобность в нем отпадет…

Палпатин сыто прижмурился, предвкушая, как Энакин склонится перед ним. Покорно, не то что его брат. Тот даже на коленях умудрился выглядеть несломленным и упрямым. И пусть пытки Вентресс сработали как надо, даже из этой ситуации Сидиус сумел извлечь пользу. Он утешил страдающего Энакина, выразил сочувствие…

Зря, что ли, он столько лет потратил на обработку этого плаксивого отродья?

И после всех усилий оставить Скайуокера джедаям? Нет. Он благотворительностью не занимается. Они оба будут принадлежать ситхам. Что бы там Люк ни думал. И пусть апрентис выдал неплохую идею о собственной Линии…

Сидиус покачал головой.

Сама мысль об этом была кощунственной. Да, можно возродить Орден Ситхов, можно отбросить Правило Двух, но! Это приведет к деструкции, разброду и шатаниям. Он не для того карабкается на вершину, чтобы взрастить тех, кто стянет его с трона за ногу. История слишком показательна.

Поэтому в галактике есть место только для Императора, возможно, его ученика и тех, кто будет на побегушках – Рук Императора. Всё. Никаких конкурентов, никаких врагов в виде джедаев и прочих сект. С ними тоже придется разбираться… Но это будет позже. А пока…

– Лорд Тиранус, – холодный голос заморозил внутренности высокого мужчины. – Мне тут рассказали интересную вещь… Оказывается ваша ученица перешла границы.

– Владыка! – постарался оправдаться граф. – Вентресс лишь орудие, не ученица!

– Да? – протянул Палпатин. – Раз она орудие, тогда… Пришло время от нее избавиться. Тем более, – ядовито добавил ситх, – это орудие сломалось.

Дуку застыл, пытаясь не показать свое отношение. Палпатин мысленно усмехнулся, готовясь нанести добивающий удар.

– Думаю, судьба вашей прежней ученицы весьма показательна. Примите меры, мой дорогой граф, а то…

В воздухе повеяло угрозой, голограмма погасла. Дуку злобно прошипел ругательства. Он не хотел этого, но что он может сделать? Придется принять меры, тем более что Вентресс это заслужила.

Возвращение на основную базу прошло гладко, но настроение Люка было противоречивым. С одной стороны, он чувствовал глубокое моральное удовлетворение от воспоминаний о том, как Вентресс бежала с поджатым хвостом, словно побитая собачонка. Что-то темное заворочалось в глубине разума, скаля зубы и точа когти. С другой… Враг бежал, он все еще жив и может делать гадости. Неприятно.

Попытка успокоиться не увенчалась успехом, однако к моменту прибытия Люк смог избавиться от навязчивого желания найти ведьму и оторвать ей лысую голову. Однако затем все пошло наперекосяк. Вернулся с миссии Энакин со своим «Террор-отрядом».

Люк только скептически хмыкнул, наблюдая, как вяло переругиваются между собой девушки, с облегченными вздохами направляясь к палаткам, а за ними еле тащится грязный и оборванный Энакин. Клоны провожали процессию непроницаемыми взглядами и тихими смешками: уж очень уморительно это выглядело – семь красоток на любой вкус и кривящий рожу повелитель этого не-гарема.

Название «Террор-отряд» к падаванам горе-рыцаря прилипло намертво. Оли и Дарра, как всегда, собачились между собой, Баррис вежливо кивнула Люку, остальные что-то молча переваривали. Вид брата Скайуокеру не понравился: Энакин выглядел изможденным, под глазами образовались мешки, щеки ввалились, да и Сила, окружающая его, была беспокойной, словно проросшей шипами. А еще у джедая еле заметно тряслись руки.

Люк проводил взглядом исчезнувшего в палатке брата, после чего чуть слышно свистнул. Поблизости тут же нарисовался Сейбер – один из клонов-осведомителей парня.

Сейбер отнесся к своим обязанностям крайне ответственно. Он клялся защищать джедаев и Республику? Он это делает. И сохранение психического здоровья его генерала тоже входит в его обязанности. Пусть сам генерал об этом не знает.

Выслушав крайне подробный отчет, Люк скрипнул зубами. Все шло наперекосяк. Миссия была странной и запутанной, но почему-то следование окольными путями каким-то образом привело Энакина на Корусант. И добрый канцлер Палпатин, радеющий за всю галактику, нашел время в своем крайне плотном расписании, чтобы побеседовать с замученным рыцарем.

Результат этих задушевных разговоров был налицо и Люку не понравился. Энакин только-только стал уравновешенным и стабильным, и вот у него снова появились кошмары, он перестал нормально есть, он нервничает и переживает, бесконечно суетясь и пытаясь что-то делать…

Это было… ненормально.

Люк идиотом не являлся и прекрасно понимал, что делает и чем рискует, когда лез в логово крайт-дракона. Он знал, что Палпатину нельзя доверять, и единственное, на что он надеялся – что Сидиус, будучи сейчас вменяемым и трезвомыслящим, не предпримет что-то резкое, когда приз сам упал ему в руки.

Приход ученика, полностью осведомленного о том, что делает и к чему стремится его Учитель, должен был показать степень доверия. Люк пришел добровольно. Он даже преклонил колени… Сделал то, чего не смогли добиться ни Вейдер, ни безумный Император. Сам. Возможно, это было наивно, но принося себя в жертву, занимая место Энакина, Люк надеялся на то, что его усилия оценят и брата оставят в покое.

Напрасные мечты.

Люк не знал, что именно сделал Палпатин в том, другом мире, что Энакин не просто перешел на его сторону, а перебежал, если честно, то он так и не смог раскопать хоть что-то о нем и Оби-Ване. Информации практически не было, так тщательно все зачистили, современники и очевидцы ничего не говорили, как будто эти темы были табу, Бен… Бен молчал.

Теперь, после более близкого знакомства с Оби-Ваном, после того, как он назвал его Мастером, после нескольких крайне тяжелых и непростых разговоров Люк видел, каким безумным и сломленным был старик. Как ни печально было это признавать, Бена Кеноби недаром называли сумасшедшим. Да, мужчина держал себя в руках, но менее опасным от этого не становился. Впрочем, тихое безумие не помешало Кеноби закрутить такую интригу, которую не смог распутать даже Сидиус.

И если честно, то теперь Люк его ни в чем не винил. Бен был прав. Со своей точки зрения. Он чувствовал и видел, как убивают его семью. Как ни крути, но для джедаев Орден был аналогом семьи. Своеобразным, так что? Семьи бывают разные. И видеть, как убивают тех, с кем ты живешь, ешь, говоришь, общаешься каждый день? И делает это тот, кто был для тебя братом и почти сыном?

И ведь Сидиус истребил не только джедаев. Были и мудрецы Баран-До, и датомирские ведьмы, и… Их было много, разных сект, орденов и прочих образований. Но Палпатин постарался искоренить всех, до кого смог дотянуться. Зачем? Для чего? Расчет или следствие безумия? Впрочем, на эти темы можно было размышлять бесконечно, а в настоящий момент Люка волновал его брат.

Энакин, которого парень насильно загнал в палатку и напоил контрабандным ликером, бормотал пьяным голосом, изливая душу. Люк послужил свободными ушами, укрыл отрубившегося брата одеялом и лег рядом, не в силах сделать хоть пару шагов от усталости. Ночью его разбудил кошмар.

Люк вырвался из сна, хватаясь за грудь, в которой бешено колотилось сердце, растолкал мечущегося на узкой походной койке Энакина, тут же вновь отрубившегося от измождения, и долго лежал, размышляя о том, что есть в этом кошмаре что-то странное. То ли видение, то ли нет…

Непонятно. Но Падме он узнал. На следующий день Энакин выглядел еще более измученным, а Люк задумался о том, что ему требуется консультация. Долгий разговор с Джинном ситуацию не прояснил. Квай-Гон был умным и разносторонне образованным, но, увы, он являлся приверженцем Живой Силы, и видения не были его коньком. Им требовалась помощь специалиста, а для этого надо было связаться с Оби-Ваном. К сожалению джедай оказался недоступен.

Так прошла неделя, Энакин постоянно бурчал и стонал, и Люк чувствовал, что у него начинает ехать крыша. Чем дальше, тем больше скулеж и депрессия брата его утомляла и откровенно бесила. Джедай постоянно чем-то возмущался. И что самое странное, он вновь начал наезжать на своего мастера – то, что прекратилось после откровений Кеноби о своем «счастливом» детстве и падаванстве.

Люк пытался утешать. Он пытался выпустить эмоции в Силу. Он пытался медитировать. Ничего не помогало. Энакин не слушал и не слышал. Все попытки достучаться до брата натыкались на ожесточенное недоверие и жуткий скепсис. Ситуацию усугубляло и то, что сам Люк был не в лучшем состоянии. Пытки не прошли для него бесследно, но тело, это ничего. Он переживал и худшее.

Страшнее было отсутствие Силы.

Трепетное отношение к великому и непознаваемому… Люк вырос, не зная и не осознавая своего потенциала и могущества. А потом прячущееся в глубине его естества разбудили, и внезапно парень оказался тем, о ком говорили шепотом и за закрытыми дверями. Джедаи… и ситхи.

И про первых, и про вторых было известно крайне мало. Джедаи и до чисток были закрытой организацией, а уж после воцарения Палпатина… Про ситхов было известно и того меньше. И вдруг фермер с отсталой планеты оказался одним из них. Тем, кто может то, что не могут обычные люди. Великий дар, раскрыть который помог Оби-Ван…

Именно поэтому Люк, даже когда злился, даже когда не понимал и не хотел понимать, вспоминал Кеноби с легким душевным трепетом. И именно поэтому Сила была для него не обыденностью, как для старых джедаев, не инструментом для достижения целей, как у ситхов, а истинным чудом.

Потерять ее – это стало ударом.

Он не мог представить себе жизнь без пения энергии в его костях.

Сила вернулась. Он смог ее вернуть, вспомнив слова Оби-Вана, его мастера, но эти дни… Шок. И сейчас Люк боролся с последствиями этого шока, боролся с депрессией брата, боролся с идиотизмом окружающих, боролся с планами Сидиуса… Сплошная борьба, никакого просвета, никакой помощи извне, и он просто устал.

Это невыносимо.

И Люк боролся с собой, чтобы не утонуть в диких эмоциях, сводящих его с ума.

Кошмары изнуряли каждую ночь. Липкие, тягучие, они рвали сердце на части и разум на куски. Люк переехал в палатку брата, и сон превратился в мучение. Приступ, пробуждение, сон, снова приступ. Энакин бледнел с каждым днем все больше, а Люк медленно зверел. Клоны буквально танцевали вокруг него, передвигаясь на цыпочках в попытке не слишком раздражать, падаваны исчезали из поля зрения мгновенно, словно дым или мираж, а настроение Энакина скакало как бешеное.

Кончилось все предсказуемо.

Сейбер нервно взглянул на палатку, из которой доносился голос генерала Скайуокера. Того, который jetii. Уже несколько часов он изливал душу своему брату, dar`jetii. Тоже генералу и тоже Скайуокеру.

Клон вздохнул, обменявшись с Взрывом понимающими взглядами. В последнее время все катилось к черту. Они воевали без продыху, одно сражение за другим, напоминая хомяка в колесе, который бежит и не может остановиться. Сейбер видел такого в магазине, и аналогия ему не нравилась. Кроме того, ему не нравилось то, что происходит с его генералами. Скайуокер-джедай постоянно нервничал и беспокоился. Он похудел, практически не спал, почти перестал заниматься со своими падаванами и бесконечно на что-то бурчал.

Выдержать это было невозможно.

– Королева драмы, – пробормотал Взрыв, и Сейбер мысленно согласился с этим определением. Да. Их джедай такой. Временами. А вот не-джедай… Клон зябко вздрогнул, вспоминая безмятежное лицо второго генерала. Жуть. Правда, в последнее время эта безмятежность все больше дает трещину… По рукам гуляли записи последнего боя с Вентресс. По общему мнению – потрясающие.

Тем временем в палатке начали спорить. Голос Энакина становился то громче, то тише, реплик брата практически не было слышно. Сейбер уж было решил, что, наговорившись, братья лягут спать, тем более после бутылки виски, но неожиданно его парализовало страхом, обрушившимся волной, а затем события понеслись вскачь.

Джедай вылетел из палатки спиной вперед, прокатившись по земле, а следом в разрыв выметнулся черной тенью его брат. Завязалась драка. Братья не использовали мечи, к облегчению окружающих, но зато они использовали Силу. Две размытые тени метались посреди проснувшегося лагеря, снося деревья, под которыми стояли палатки, и раскалывая камни. Слышались только глухие удары и дикое рычание, пару раз металлический звон – когда протезы ударили друг друга.

Клоны рассыпались вокруг, падаваны не знали, что делать, Сейбер мечтал только об одном: чтобы каким-то чудом тут очутился генерал Кеноби и привел этих идиотов в чувство.

Наконец все замерло. Скайуокеры застыли: глаза в глаза, держа друг друга за руки.

– Как ты… – ломким голосом возмутился Энакин, но его возмущения оборвала тяжелая пощечина.

– Ты знаешь, кто он, – мягкий тон Люка наполнился сталью. – Ты знаешь, чего он хочет. Ты знаешь, что должен держаться подальше. Ты знаешь?!

– Да! – практически с ненавистью процедил джедай, встряхивая головой в попытке разогнать муть от удара.

– Так какого черта ты его слушаешь? – прорычал Люк, стремительно теряя терпение. Голова пульсировала от боли, хотелось кого-то убить. Например, Энакина.

– Он мой друг! – взвыл джедай. Люк сардонически рассмеялся.

– Друг?! О, как это мило. Друг, – язвительно прошипел парень, рассматривая брата, словно странное насекомое. – У тебя проблемы.

– Нет у меня никаких проблем! – огрызнулся Энакин, потирая наливающийся синяк.

– Хорошо, – легко согласился Люк. – У нас проблемы. Ты расскажешь все мастеру.

– Что? Нет, он…

– Ты расскажешь, или я расскажу сам, – холодно произнес Люк, затыкая брата ледяным взглядом. – А сейчас ты все расскажешь мне.

Он огляделся, дернув плечом.

– Представление окончено. Всем спать. Живо.

Клоны и падаваны брызнули в стороны.

– Чудно. А теперь пошли.

– Но…

– Живо!

Оби-Ван потер виски. Голова разламывалась от боли, его даже подташнивало. Не помогали ни медицинские препараты, любезно предложенные Джуниором, ни техники исцеления, в которых мужчина неплохо разбирался благодаря нелегкой жизни.

А еще его мучили дурные предчувствия.

Уже неделю магистр не знал, куда себя применить: все валилось из рук, сны наполнились обрывками смутных видений, но хуже всего, даже днем он чувствовал неправильность происходящего и тревогу. Миссия была важной и тяжелой, флот разворачивался дугами, занимая стратегически верное положение, а сердце Кеноби стучало, как бешеное. Он пытался следовать вбитому в подкорку за время ученичества у Квай-Гона принципу «здесь и сейчас», но это было не то.

И по ученическим связям приходило порой такое, что мужчина не знал, что делать. Времени было в обрез. Вот, что он знал. В чем был уверен. Времени не хватало. Оно стремительно утекало сквозь пальцы, а Сила билась в виски, пытаясь донести мысль, что он не может опоздать, иначе это будет иметь катастрофические последствия. Он почти слышал крики умирающих.

– Здесь и сейчас, падаван.

Оби-Ван злобно выдохнул, распахивая глаза. Коди замолчал, с тревогой рассматривая своего генерала. Кеноби встряхнул головой, глаза смотрели куда угодно, но не на тактический стол.

– Генерал? Сэр? – с сомнением спросил клон, но мужчина продолжал пребывать где-то в другом месте.

Здесь и сейчас. Этот совет на все случаи жизни Кеноби получал от своего учителя постоянно. Неважно, что происходило, ответ был один. Здесь и сейчас. Иногда это даже помогало… Но только иногда.

Слишком разными они были: воплощение Живой Силы и последователь Объединяющей Силы. Оби-Ван страдал от видений с раннего детства. Его первый запомненный кошмар: Корусант, и небо в огне. Он кричал, а члены его клана в яслях ненавидели мешающего им спать мальчишку. И мастера не помогали. Никто не утешил. Никто не помог. Никто не направил… Даже Йода.

Квай-Гон в видения не верил. Он вообще не верил в будущее и не строил планы. Он буквально жил «здесь и сейчас» – тот самый набивший оскомину принцип, который подорвал веру в себя у пинаемого всеми подряд падавана.

– К черту, – прошептал мужчина, встряхиваясь. Радужки глаз засияли мягким серебристым светом, заставив клонов, присутствующих на брифинге, потрясенно переглянуться.

Может, хватит?

У него есть дар. Почему он им не пользуется? Почему продолжает сознательно калечить себя, как требовал его давно покойный учитель?

Сила мягко вздохнула, окутывая мужчину, проходя сквозь него, принося видения тысяч возможностей и вариантов.

– Коди.

– Да, сэр.

– Приготовь мой истребитель.

– Зачем, сэр? – с подозрением прищурился клон.

– Мне надо спешить. Люди… – джедай запнулся, прислушиваясь непонятно к чему. – Люди могут… Люди гибнут!

– Мы с вами, генерал!

– Нет.

– Мы с вами, генерал! – твердо отрезал Коди, нахлобучивая шлем. Кеноби махнул рукой, несясь к ангару.

– Куда мы спешим? – на бегу уточнил коммандер.

– Умбара.

– Крифф! Крифф! Крифф! Крифф! Крифф! Крифф!

Пятерка рухнул за валун, вжимаясь в землю в полном отчаянии. Темнота плакала и кричала от боли голосами его братьев, а он ничего не мог поделать.

– Капитан!

Рекс в ужасе смотрел на разворачивающуюся вокруг бойню. Понг Крелл оказался тварью почище Дуку и Вентресс. Вся их миссия на этой проклятой планете пошла наперекосяк самым кошмарным образом.

– Капитан!!! Что делать?

Лезвия мечей кружились в сумасшедшем танце, злоба и презрение сбивали с ног. Крелл орудовал двойными сейберами с легкостью, шинкуя клонов тонкими ломтями.

– Мы здесь все поляжем!

Умбара стала адом и кладбищем для множества клонов. Крелл действительно был прекрасным стратегом. Он столкнул размещенные на планете части таким образом, что легион уничтожал сам себя. И пожаловаться было некому: Крелл был генералом, и Совет верил ему, а не жалким клонам, пытающимся что-то вякать, когда до них дошел весь ужас ситуации.

Раздался грубый хохот, затем рев – истребитель прорезал небо, а затем прямо в неверных сумерках карающим ангелом на Понга свалился Кеноби. Рекс квадратными глазами смотрел, как генерал выпрыгнул из кабины и изящно приземлился перед опешившим бесалиском. Истребитель продолжил движение благодаря дроиду, а голос Кеноби обрушился на поле, замораживая сражающихся клонов.

– Прекратить!

Усиленный Силой голос прокатился по земле, бойцы замирали, бросали оружие, поворачивались к то ли спасению, то ли новой угрозе.

– Что ты делаешь, Крелл?

– Кеноби, – проворчал бесалиск, сжимая крепче сейберы.

– Спрашиваю еще раз, – мягко произнес Оби-Ван, и Рекс, спрятавшийся за валуном, поежился. Он отлично знал, что означает этот тон.

– Это всего лишь клоны! – пренебрежительно выплюнул Крелл. – Сотней больше, сотней меньше… Какая разница!

Костяшки пальцев Кеноби побелели.

– Они – люди, – прошептал мужчина, и в наступившей жуткой тишине слова разнеслись по полю. Кеноби стиснул зубы, пропуская ответ бесалиска. Сила ревела в предупреждении, хватая за горло. Он успел. Он смог. Поле боя воняло смертью, Крелл убивал его людей. Его людей. Тех, кто защищал его спину. Кто спасал его. Кто шел за ним в бой. Он стольких потерял…

– Орден падет! – ревел Понг. – Я видел это! Так почему я должен сдохнуть вместе со всеми?!

Сила развернула видения, показывая, что могло бы произойти, если бы он проигнорировал предупреждение. Бойня. Недоверие. Предательство. Стоящий перед ним Падший смеялся Оби-Вану в лицо. Прошлое наложилось на настоящее, тени крутились в диком хороводе.

Здесь и сейчас.

Иногда жизненное кредо его мастера действительно имеет смысл. Здесь и сейчас перед ним враг, Падший, тот, кто причиняет вред, и его требуется искоренить. Для того, чтобы у них всех было будущее. Он может сделать это несколькими способами, надо только выбрать правильный. Вокруг – клоны. Которые выращены с вбитым в подкорку почитанием джедаев. И встреча с Падшим, с тем, кто должен был их вести в бой…

– Рыцарь Понг Крелл, – ледяной голос заморозил воздух. – Ты нарушил обеты Ордена. Ты шагнул во тьму в попытке привлечь благосклонность ситхов. Жалкая и отвратительная попытка. Властью, данной мне Орденом, я, Оби-Ван Кеноби, советник Высшего Совета Ордена джедаев, лишаю тебя твоего статуса. Генерал Крелл. Вы нарушили присягу. Наказание за ваше преступление в военное время только одно.

По ученическим связям прокатилась волна бешеной ярости, и Кеноби оскалился, обуздывая темные чувства. Сила счастливо запела в крови, направляя тело.

Крелл завизжал, когда первый удар синего сейбера отрубил ему правую верхнюю руку.

Коди содрал с головы шлем, протирая глаза. Они высадились только для того, чтобы увидеть, как их сумасшедший jetii точными ударами калечит ревущего от боли бесалиска. Он видел, как сражаются джедаи и ситхи, но это… Это было что-то невероятное.

Кеноби передвигался с такой скоростью, что в потемках можно было видеть только размытое пятно. Вихрь бежевых одежд и брони, в которую мужчину упаковали Скайуокеры, невзирая на протесты. Бесалиск орал и молил о пощаде, но долго это избиение не продлилось. Резкий укол, Крелл упал на колени, а затем изящно выполненный сейбером удар снес ему голову.

Кеноби молча отключил сейбер, подвешивая на пояс точным движением, поправил растрепавшиеся волосы. Огляделся. Клоны стояли плотной стеной, пожирая его влюбленными глазами, словно живое божество.

– Капитан Рекс. Доложите обстановку.

– Да, сэр! – рявкнул клон, вытягиваясь по всем правилам.

Кеноби слушал доклад, и впервые за долгие годы чувствовал себя правильным. Не Светлым. Не джедаем. А правильным. Таким, каким он должен быть. Слушающим Силу, а не Совет или Сенат.

От Люка с Энакином снова потянуло бешенством и беспокойством, и мужчина вздохнул про себя. Скайуокеры… Что они опять натворили? И что натворил он, раз ему на голову свалилось это счастье?

Умбарский инцидент имел последствия. Мейс орал, Йода молчал, неодобрительно свесив уши, Ки-Ади-Мунди высокомерно кривился на голограмме. Еще несколько часов назад Оби-Ван бы тяжко переживал разнос, мучаясь виной за все сразу, но сейчас… Ему было откровенно наплевать.

Он стоял посреди палатки, скрестив на груди руки, со своим лучшим безмятежным лицом, и тихо кипел от ярости. Той, что он подавлял в себе годами, пряча за непроницаемыми щитами. Той, что давала ему силы встать с колен, утирая кровь, и продолжать движение. Той, что помогла ему убить Мола, оттесняя ситха от умирающего Квай-Гона. Той, которую он приручил и использовал по своему усмотрению, как ручное чудовище.

– Вы закончили? – ледяной голос мужчины вклинился в идеально рассчитанную паузу между словами, глубокомысленно произносимыми Йодой. – Если да, то я откланяюсь. У меня слишком много дел, взваленных на мои плечи всеми подряд.

Мейс нахмурился, сузив глаза. Йода моргнул – медленное, ленивое движение.

– Кеноби? – с угрозой пророкотал корун, молниеносно расшифровав невысказанное обвинение.

– Что – Кеноби? – хладнокровно переспросил джедай.

– Ты переходишь границы, – темные глаза Винду просто пылали. Оби-Ван изящно повел плечами, плащ слегка съехал вниз, заставив Мейса слегка податься вперед. Кеноби поправил одежду, делая вид, что это не намеренно, и вновь скрестил руки.

– Правда зачастую является крайне неудобной.

Стоящие по углам палатки клоны переглянулись. Коди изумленно заморгал: на его памяти генерал никогда так не разговаривал с Советом. Никогда. Он всегда был вежлив, постоянно одергивал Скайуокера, когда тот возмущался «старыми пердунами», исполнял все требования… Что изменилось?

Мейс выдохнул, прикрыв глаза. На виске забилась вена.

– Кеноби, – устало выдохнул корун, – требуется ваше присутствие на Корусанте. Есть основания считать, что на канцлера готовится покушение. Поэтому…

– Мне развернуть флот? – равнодушно предложил Оби-Ван.

– Нет. Это будет миссия для вас. То, что мы обсуждали.

Лицо мужчины заледенело, температура в палатке резко упала.

– Нет.

– Что? – переспросил Мейс, недоверчиво глядя на Кеноби. Джедай шагнул ближе к передатчику.

– Нет. Это мой ответ.

– Мастер Кеноби…

– Мастер Винду, – мягко произнес джедай. – У вас плохая связь? По-моему, я сказал четко и ясно. Нет. Это я делать не буду. Это мерзко и отвратительно.

Мейс недоверчиво поднял бровь, Йода сильнее сжал трость.

– Отказываешься ты, – проворчал зеленокожий гуманоид.

– Да.

– Должен джедай… – Йода не успел закончить, как Кеноби взорвался.

– Должен?! – прорычал мужчина. – Раз джедай должен – то покажите пример, мастер. Впрочем, вы его показали. Невооруженным взглядом видно этот пример.

Йода гневно выпрямился, Мейс вскочил.

– Кеноби!

Неизвестно, чем бы закончился этот странный разговор, но неожиданно зашевелился Мунди. Цереанец встал, протянув Винду пищащий комм.

– Свободен, – выплюнул корун, подхватывая прибор и активируя связь.

– С удовольствием! – буркнул Оби-Ван, взмахом руки отключая передатчик. Клоны молча переглядывались, чувствуя себя жутко неудобно.

– Капитан, – буркнул мужчина, нервными движениями поправляя рукав. – Свяжите меня с Энакином.

Мир «Аурек».

– Здравствуй, Мон, – мягкий баритон заставил волосы на голове встать дыбом. Женщина вздрогнула, деревянно поворачиваясь. Глаза выхватывали кусочки, складывая их в единое целое.

Черные глаза с золотыми искрами. Смуглая кожа. Непослушная грива черных волос. Золотая татуировка. Мощная фигура. Сидящий в углу и каким-то непонятным образом сливающийся с тенями здоровенный киффар приветливо улыбнулся, сверкнув белоснежными зубами.

– Давно не виделись, мадам Президент.

Сердце женщины замерло, и вновь забилось с перебоями. В боку закололо.

– Ты не рада меня видеть? – прищурился мужчина, плавно и невероятно грациозно вставая. – Странно. Ты ведь приложила столько усилий, чтобы меня пригласить.

– Вос, – слабо прошептала Мотма, переступая плохо держащими ногами, опершись на стену. Женщина беспомощно оглянулась в поисках возможности спасения, но до двери было далеко, и считать, что она успеет добежать на каблуках эти пять метров… Киффар весело оскалился, явно уловив ее мысли. Несколько плавных шагов – и мужчина навис над хрупкой Мотмой.

– Куда-то торопишься, дорогая? – хрипло прошептал Вос.

– Я буду кричать, – неубедительно даже для самой себя попыталась проявить уверенность Мон.

– Правда? – обрадовался киффар. – С нетерпением жду.

Мужчина шевельнул пальцами, и Мотма с ужасом почувствовала, как по шее скользит что-то холодное и невидимое.

– Есть, что сказать?

– Это Мадин, – пролепетала женщина. – Он…

– Давно мертв, – оборвал ее жалкие оправдания киффар. – Сочини что-то более правдоподобное.

Мон затрясло. Постоянное напряжение, дикий страх и полное отчаяние последнего года ее доконали. А сегодня еще и тот самый день…

– Это… Мне нужен телохранитель, – прокашлялась ощущающая невидимую удавку глава возрожденной Республики. Вос хмыкнул.

– Любопытно. Крайне интересный способ нанять на работу. И от кого же ты хочешь, чтобы тебя защитили?

В кабинете похолодало, тени сгустились, отступивший в сторону, но не разжавший силового захвата Квинлан с изумлением распахнул глаза. Прямо перед ним стоял…

– От меня, – пророкотал Призрак. Глаза киффара замерцали золотом. Вос прищурился, рассматривая того, кого не ожидал увидеть совершенно.

– Ну надо же! – протянул мужчина, падая на стул. – Кого я вижу! Энакин Скайуокер!

– Лорд Вейдер, пожалуйста, – предупредил ситх.

– Разумеется, – хмыкнул с любопытством пялящийся киффар. – А где твой мастер?

– Который?

– Да любой из них, – фыркнул Квинлан.

– Император во дворце, – пожал плечами призрак. – Где ж еще! Оби-Ван шляется где-то, и общаться не желает. Брезгует, видимо.

Вос рассмеялся.

– Ну надо же! – в полном восторге простонал Квинлан. – Как в старые добрые времена…

Вейдер хмыкнул. Ему киффар всегда нравился. Квинлан был остроумным, веселым, никогда не унывающим, очень умным и полной оторвой. И при этом – преданным другом и грозным врагом.

– Значит, Палпатин жив, – задумчиво почесал шею Вос. – Что ж… Рад, что не ошибся.

Мон выпучила глаза.

– Палпатин? – прошептала женщина, шатаясь. В голове был полный сумбур. – Он же мертв…

– Губу закатай, – пренебрежительно фыркнул Вейдер. – Император всех переживет. Буквально.

Вос хихикнул, но глаза киффара были цепкими и холодными.

– Киффу не выступит против Владыки, – медленно произнес мужчина, – но мы предпочитаем нейтралитет. Хватит с нас чужих проблем. Нам и своих хватает.

– Я передам, – кивнул призрак. Мотма, так и стоящая навытяжку, всхлипнула, и тут же пожалела об этом: золотой пылающий взгляд прожег до костей.

– О, прошу прощения, – пророкотал Вейдер, делая шаг вперед. – Я – плохой гость, совсем забыл о хозяйке.

– Миллион! – просипела женщина, пытаясь попятиться, но не находя в себе сил. Призрак и Вос переглянулись, киффар, недоумевая, изогнул бровь.

– Что – миллион?

– Два! – истерично взвизгнула Мотма. Киффар нахмурился… Неожиданно его лицо посветлело.

– А-а-а… Это вы мне?

– Да!

– За что?

– Избавьте меня от него! – завизжала Мон, тряся рукой. Киффар повернулся к Вейдеру.

– Она отправила на смерть моего сына, – просто и безыскусно прошептал ситх только для ушей Воса. В черных глазах Квинлана зажегся злой огонек.

– Значит, вы хотите, чтобы я избавил вас от призрака?

– Да! – с надеждой выдохнула женщина, прижавшись спиной к стене. Мужчина встал, повернувшись так, чтобы Мон не видела его рук. Пальцы сложились в знаки… Призрак согласно опустил на миг веки.

– Согласен, – злобно улыбнулся киффар. – Но вы выплатите мне моральную компенсацию за причиненные неудобства. Пять миллионов. Немедленно.

Мон рухнула за стол, судорожно доставая датапад и отправляя перевод, за чем насмешливо следил Вейдер. Комлинк Воса тренькнул, киффар прочитал сообщение, кивнул.

– Отлично.

Мужчина вытянул руку в направлении скептически наблюдающего этот цирк призрака, и манерно пошевелил пальцами: кыш-кыш, одновременно громко и пафосно провозгласив:

– Именем Света! Изыди, порождение Тьмы!

Руку мужчины окутало призрачное пламя. Вейдер что-то неразборчиво хрюкнул, но послушно исчез. Мотма облегченно расплылась на стуле, схватившись за сердце.

– Великие боги… – простонала женщина, пытаясь отдышаться. Киффар молча присел, сохраняя каменное лицо. Постепенно Мон пришла в себя, пригладила волосы дрожащими руками… В голубых глазах зажглись алчность и расчет.

– Мастер Вос, – голос женщины был хриплым, но постепенно вновь приобрел командные нотки. – Вы нам нужны.

– Да ну… – покосился на нее Квинлан. – Неужели. И кому это – нам?

– Республике, – жарко выдохнула женщина. – Вы ведь сражались за демократию! Вы ведь джедай! А джедаи всегда стояли на страже свободы и демократических ценностей! Вы должны понимать, что все случившееся – недоразумение. Мы…

Киффар слушал, сохраняя совершенно невозмутимое лицо, а понять по глазам, как настроен мужчина, было невозможно. Мон, мелко трясущаяся от избытка адреналина, продолжала прочувствованную речь.

– Нет, – встал Вос, отлично помнивший как те самые «старые добрые времена», во время которых стоял на страже этих самых «демократических ценностей», так и Сенат, который и был их источником и рассадником.

Глаза Мон сузились, но тут же снова заискрились доброжелательностью.

– Мастер Вос, – настойчиво прожурчала женщина. – Вы же понимаете, что в нынешние тяжелые времена сохранять обособленность невозможно. Только вместе мы преодолеем…

Вос, с явно читаемой на лице скукой, встал.

– Не интересует, – отрезал мужчина. Мон гневно вскочила, но ничего сказать не успела: в кабинете резко похолодало, и в наступившей гробовой тишине, сползшиеся к центру густые тени вновь сложились в высокую полупрозрачную фигуру.

– И снова привет, Мон! – весело оскалился Вейдер. Женщина что-то придушенно пискнула, гневно уставившись на невозмутимо зашагавшего к двери киффара.

– Прости, Мон, – пожал широкими плечами мужчина, – но ко мне – никаких претензий. Мы договорились об избавлении тебя от призрака? Я тебя от него избавил. Надо было уточнять, на какой именно срок.

Вос кивнул Вейдеру, окутываясь Силой и исчезая в тенях.

– Приятного аппетита, Энакин, – пропел мужчина, закрывая за собой дверь. Мон закричала, когда ее виска коснулось ледяное дыхание.

– Пришло время, Мон.

Через полчаса вошедший секретарь обнаружил иссохший труп, узнать в котором лидера Возрожденной Республики было попросту невозможно, а Вейдер, довольно улыбающийся, шагал по мраморным плитам замка Баст. Время пришло. Пора двигаться дальше.

– Гален, – пророкотал призрак, ласково потрепав по куполу астродроида, гневно выражающего свое негодование. – Идем, ученик. Я хочу обсудить с тобой твое будущее.

Глава 4

Мир «Беш».

Воссоединение частей армии прошло успешно. Сошедший по рампе Оби-Ван окинул взглядом стоящих плечо к плечу братьев, отметил мешки под глазами, истощение и общее напряжение, оценил мрачное выражение лиц и проблеск надежды, а также угнетенность падаванов…

После чего прошел в поставленную для него палатку, поманив за собой Скайуокеров.

– Рассказывайте.

Энакин предсказуемо горделиво вскинул подбородок, но Люк тут же отвесил брату мощный подзатыльник, от которого у парня лязгнули зубы.

– Я предупреждал, – мягко произнес Люк в ответ на протестующий возглас.

– Энакин, – так же мягко произнес Кеноби, и Скайуокер рефлекторно сглотнул, вновь чувствуя себя мелким падаваном, подавленным мудростью, авторитетом и силой своего учителя.

– Энакин, – повторил Оби-Ван. Скайуокеру пришлось приложить усилие, чтобы вспомнить: он – рыцарь. Настоящий. – Я слушаю.

Люк стиснул плечо брата, и парень сдался.

– У меня были кошмары, – бесцветно прошептал Скайуокер. – О Падме. Она рожает и умирает.

– Хм…

– Все.

– Ясно, – кивнул мужчина, созерцая разваливающегося на части ученика. – Она беременна?

– Нет… Не знаю…

– Хорошо.

– Хорошо?! – вскинулся Энакин, но тут же заткнулся под неодобрительным взглядом Кеноби.

– Хорошо, – отрезал мужчина. – Мы теперь знаем, что есть такой вариант, и можем избежать нежелательного развития событий.

– Избежать? – потрясенно прошептал Энакин. Оби-Ван вздохнул, покачав головой в полном неодобрении.

– Энакин… Великая Сила, чем ты вообще слушал? Я ведь читал тебе лекции о предвидении и вариантах! Ты хоть что-то помнишь?

– Но… Видения… – пролепетал Скайуокер, чувствуя себя крошечным и жалким. – Будущее… Йода говорит…

– Йода! – фыркнул Оби-Ван. – Знаю я, чем он всех кормит. «Будущее приходит вовремя»… «В движении всегда будущее»… Знаю. Это, – остро взглянул магистр, – только один из вариантов. – Ясно тебе, бестолочь?

Энакин моргнул, соображая. Всего этого было слишком много. Кошмары, настойчиво давящие его, оставляющие после себя ощущение чужих липких пальцев, сочувствие в глазах канцлера, опустошение и подавленность, проклятая война, каждый день понемногу убивающая что-то в нем, в окружающих… И тут – надежда.

– Будущее можно изменить? – переспросил Скайуокер, вцепившись в эту мысль ранкорьей хваткой. Кеноби вздохнул.

– Можно.

– Но ведь… Погоди, – медленно произнес Энакин. – Почему же тогда никто…

– Никто? – тонко и неприятно улыбнулся Оби-Ван. – Скажи это Йоде.

Люк хмыкнул, вспоминая свой собственный опыт общения с гранд-магистром. В той, другой жизни. Все было странно. Другого слова он подобрать просто не мог. Странно.

– Так, значит… – продолжил Энакин, и Оби-Ван закатил глаза.

– Энакин. Существует множество возможностей. К примеру, целители. МедКорпус, слышал о таких? Бент – мой друг, она нам поможет. И никому не скажет. Квалифицированный целитель-джедай может творить чудеса.

– Спасибо, – рухнул на стул парень. Кеноби слегка улыбнулся.

– Всегда рад помочь.

Наступила тишина, нарушенная Люком.

– До меня дошли слухи, мастер… – мужчина остро взглянул на него, но промолчал. – Что вы поссорились с Советом…

В глазах джедая вспыхнул гнев, тут же укрощенный.

– Что произошло?

Кеноби помолчал, братья терпеливо ждали.

– Они хотели, чтобы я подделал свою смерть, – поджал губы магистр. Энакин моргнул. – Шпионаж среди сепов… Под другим именем и с другой внешностью.

– Фальшивая смерть? И что? Тени делают это постоянно… – парень замолчал под тяжелым взглядом Кеноби.

– Они хотели, – медленно разъяснил джедай, – чтобы ты не знал о том, что это – фальшивка.

Скайуокер открыл рот, но тут же его захлопнул, соображая. Фальшивка. И он не знает… Великая Сила!

Осознание ударило, словно крейсер, идущий на таран.

Это бы его уничтожило.

Энакин знал, что слишком привязчив, что это не по-джедайски… Но видения смерти матери, Падме, Оби-Вана во время войны все продолжались и продолжались, заставляя его отчаянно цепляться за реальность, сходя с ума от желания защитить любой ценой. Любой. Проклятье!

Гибель Оби-Вана, того, кто его вырастил, стал для него практически отцом, это… Он бы просто впал в отчаяние и гнев, показывая всем, что он чувствует, что он почти на грани, что он… Почти упал…

Только потому, что Совет решил, что его реакция должна быть неподдельной.

И… Оби-Ван выбрал его. Он говорит это ясно и недвусмысленно.

В Силе что-то лопнуло, словно гнойник, и тяжело дышащий Энакин схватился за грудь, чувствуя, как вскрылась, вычищается и заживает рана в его душе. Люк нахмурился, вслушиваясь. Сила пела, что все происходящее – правильно. Что выбор был правильным. Что другой, кошмарный путь… Они не пойдут по нему.

Изменение уже произошло.

– Спасибо, – горячо выдохнул Скайуокер. Оби-Ван кивнул.

– Хорошо. Я свяжусь с Бент.

В палатку ворвался клон с сообщением, и Кеноби застонал. Снова Совет. Что опять произошло?

– Мастер Кеноби, – голос Мейса был угрюмым и тяжелым. – Вы нам нужны. Канцлера похитили. Дуку. Вы необходимы возле Корусанта.

Стоящий в стороне Люк прищурился. Похитили… Сидиуса? Ну-ну… Он бросил внимательный взгляд на обсуждающего происшедшее Кеноби, и потер подбородок. Мужчина сегодня его поразил. И это изменение… Возможно, он тоже может кое-что изменить?

Мир «Аурек».

Вейдер стоял на шпиле Императорского дворца, осматривая Имперскую столицу в последний раз. Он наконец узнал, что произошло с его сыном, и смог выработать план действий.

Шторм Силы.

Вот что это было. Все знают, что такая техника есть, многие даже с ней сталкивались, с упрощенным вариантом, влияющим на атмосферу… И очень немногие знают, что есть еще один.

Тот, который влияет на Силу.

Люк хотел уйти… Он не хотел убивать. Он не хотел умирать. Он просто хотел уйти… Туда, где не будет предавшей его сестры. Его горе дало толчок, разжигая искру, его мощь предоставила возможность, его разум указал направление.

Другая реальность.

Призрак шагнул, переносясь на Вьюн, в замок Баст, где уже ждал ученик. Пришла пора отпустить его в свободное плавание. Пришла пора идти. Его ждет Эндор. Место, где его сын сделал шаг на другой путь. Его. Только его.

Глаза призрака сверкнули золотом, скрывшимся под боевой маской.

– Я иду, сын.

Лорд Вейдер, Темный лорд ситхов, отдал последние распоряжения и сосредоточился.

Пора.

Мир «Беш».

Все это напоминало дешевую мыльную оперу, показываемую по головиду, обожаемую непритязательными зрителями, у Люка во рту даже стоял привкус моющего средства. «Призрачная длань» (Люк в очередной раз восхитился театральностью Сидиуса. Даже название корабля соответствовало моменту) тряслась и разваливалась на ходу, пока они преследовали Гривуса, энергично ковыляющего куда-то по коридорам.

Бешеный киборг потерял свой плащ и теперь делал все возможное, чтобы затруднить движение спасательной экспедиции. Пробегая по разрушенным коридорам, Люк сплюнул, вновь и вновь поражаясь идиотизму ситуации. Неужели Совет не видит, что все это фарс?

Канцлер похищен злодеями, зловеще хохочущими и потирающими руки, а герои бегут, теряя подошвы сапог, в попытке спасти невинного.

Люк вспомнил Звезду Смерти, спасение Леи и снова сплюнул на какую-то кучу мусора. Сплошная драма. И что хуже всего, это – его жизнь.

Гривус выскочил, как чертик из табакерки, и Энакин, раздраженный происходящим по самое «не могу», с ревом бросился на генерала, оттесняя в соседнее помещение. Оби-Ван и Люк переглянулись, увеличивая скорость. Еще пара минут бега – и они влетели на мостик.

Палпатин царственно сидел в кресле – никакого сравнения с образом Императора, пару раз виденного по головиду в той, другой жизни. Тогда он воспринимался иначе: пугало, плащ с палкой, что-то далекое и смутно страшное. Он был ночным кошмаром, в отличие от Вейдера, который являлся жуткой реальностью.

Канцлер сидел в кресле, как на троне, оглядывая Корусант через смотровой экран с видом хозяина. Он даже не слишком пытался придать себе скорбящий и трагический вид. Стоящий возле стены Дуку мрачно скривил губы. В глазах мужчины сверкнула жестокая насмешка, тут же спрятанная.

– Кеноби, – презрительно процедил граф, положив руку на рукоять сейбера. – Как… Неприятно. И Скайуокер… Фу.

– Наши чувства полностью взаимны, граф, – уверил мужчину Кеноби, плавно поводя плечами. Роба стекла на пол, давая свободу движения. Люк молча включил меч – он не собирался трепаться с покойником. Тиранус был уже мертв – Скайуокер это видел в глазах Сидиуса. Графа списали, как отработавший свое ресурс. Свою задачу он выполнил, теперь пришла пора заменить престарелого магистра на более молодого и гораздо более неумелого ученика.

Ситуация просто зеркально повторялась… Люк отстраненно вспомнил Звезду Смерти, призыв убить отца и занять его место…

– Мастер Кеноби! – радостно и с достоинством произнес Палпатин. – Как я рад вас видеть! Люк, мальчик мой!

Скайуокер кивнул, следя за Дуку. Кеноби сделал неуловимое движение рукой, загудел голубой клинок…

– Не волнуйтесь, Ваше превосходительство, – слегка улыбнулся мужчина, поворачиваясь, словно пытаясь прикрыть канцлера спиной. – Лорды ситхов – наша работа.

Краем глаза Люк отследил реакцию ситха – презрение. Чистейшее презрение, тут же сменившееся облегчением и уверенностью в том, что его спасут. Дуку уверенным шагом направился прямо к Люку, клинки загудели… Кеноби резко повернулся, повторяя свой коронный удар – с такой скоростью, что Люк практически не увидел движения.

– Я же говорил, – голос Оби-Вана наполнился жестокой радостью, – Лорды ситхов – наша работа.

Одно долгое, неимоверно долгое мгновение Сидиус смотрел в лицо своего убийцы, а потом тело мягко осело в кресле, разваливаясь на две половины. Сила загудела, наполняясь яростью, ненавистью и дикой злобой, отравляющими воздух, когда Оби-Ван дернул рукой, рассекая грудную клетку мужчины снова и снова. Если у него и были сомнения в информации, предоставленной Люком, то теперь они исчезли.

Мощь энергии была такой, что Кеноби отбросило в сторону, когда отчаянно цепляющийся за тело дух вырвался на свободу, но магистр не растерялся, полностью отпустив свою Силу, заливая все вокруг нестерпимым Светом, заставившим графа прикрыть глаза. Тьма рассеялась, джедай улыбнулся, с ясно ощутимым через Силу наслаждением рубя труп на куски под потрясенным взглядом замершего Дуку.

– За моего учителя, тварь, – процедил Оби-Ван, взмахивая сейбером. – И за моих учеников.

Дуку моргнул. Такого ситх явно не ожидал… План был прост: убить Кеноби и Скайуокера.

Люк бросился, ожесточенно рубя. Тиранус тут же показал, почему его считали одним из лучших мечников Ордена. Его макаши была совершенна. Скайуокер напирал, прилагая всю свою физическую силу и мощь Силы. Граф с легкостью блокировал все попытки до него добраться, изящно отступая и контратакуя. Алый клинок яростно гудел, размываясь в полосу света, глаза мужчины засияли, приобретая жуткий желтый цвет. Словно у рептилии… На бесстрастном лице Тирануса постепенно проявлялась самодовольная ухмылка.

– Вынужден поблагодарить вас, Кеноби, – светски произнес ситх, словно на приеме, с легкостью отражая атаку идущего вперед Люка. – Вы меня приятно поразили. Впрочем, это вас не спасет.

– Если вы надеетесь на Гривуса, – снисходительно посмотрел Кеноби, – то мой долг – вас разочаровать. Ему недолго осталось.

– Сомневаюсь, – саркастично выплюнул граф, все больше хмурясь и косясь на ничего не предпринимающего противника. Джедай лениво стоял в небрежной позе рядом с кучей частей тела и кусками кресла и даже не пытался помочь Скайуокеру. Неожиданно в Силе полыхнуло смертью, а затем – злобным ликованием.

– Я же говорил, – пожал плечами Оби-Ван. – С Гривусом покончено. А теперь и с вами…

Неожиданно Джем Со сменилась Атару, потом Соресу, снова пятая форма… Люк снял маскировку, и граф сделал маленький шаг назад, ощутив вес энергии противника и ее насыщенность.

– Что? – нахмурился Дуку. Кеноби ухмыльнулся в бородку.

– Позвольте пояснить, мой бывший гроссмейстер. Когда-то я поклялся уничтожить того, кто отнял у меня Мастера. Люк – очень добрый и вежливый юноша, оказавший мне невероятную услугу: он дал мне возможность выполнить обещание, данное у погребального костра. И плевать, что при этом он преследовал собственные меркантильные цели…

– Простите, Мастер! – выдохнул Люк, напирая. Клинок чиркнул, отрубая графу руки. Мужчина вскрикнул, падая на колени, опасаясь шевельнуться.

– Идем, Люк.

– Один момент… – прошептал Скайуокер, оскаливаясь. Кеноби подобрал плащ, шагая вперед. Люк слегка наклонился к лицу графа. – Прощайте, Дарт Тиранус. Правило Двух, помните?

В желтых глазах мужчины мелькнуло осознание.

– Вы…

– Лорд Вейдер, – прошептал Люк, резко проводя сейбером косую черту. Тело графа упало, и Скайуокер не поверил своим глазам: оно стало усыхать, превращаясь в мумию, а Сила полыхнула смертью, воняя разложением. Парень повернулся и тут же едва не упал – корабль начал разваливаться на части. Вся громада крейсера сотряслась, одного взгляда на экран хватило, чтобы понять, что происходит. Пока они «спасали» канцлера, битва над Корусантом вошла в финальную стадию.

Защитники медленно оттесняли флот сепаратистов, приведенный Гривусом, но потери были ужасающими. Каждое мгновение кто-то погибал, каждую секунду Сила все больше наполнялась агонией умирающих в бессмысленной бойне джедаев, клонов и обычных людей, и падающая на планету «Призрачная длань» грозила массовой гибелью. Миллионов… Ведь плотность застройки здесь поражала воображение.

На мостик ворвался Энакин, тут же прыгая за пульт управления с горестным воплем: одного человека для спасения было мало. Кеноби озабоченно посмотрел на парня, на Люка… Яростно вцепился в волосы, давая эмоциям краткий выход.

– Мастер! – взвыл Энакин, перемещаясь от пульта к пульту. – Что делать?! Сила!!!

– Поднять! – рявкнул Люк, неожиданно вспомнивший, как Йода доставал истребитель из болота, тут же пихая Кеноби к пультам. – Энакин! Ко мне. Вместе.

– Но…

– Мы можем! Иначе все погибнут! Мы падаем на Сенат!

Энакин побледнел, но смог совершить чудо, беря себя в руки. Они встали плечо к плечу, объединяясь, становясь единым целым. Сила охватила разломившийся на две половины и несущийся прямо на Корусант корабль плотным коконом, по вискам парней потекли капли пота. Кеноби лихорадочно щелкал переключателями, пытаясь помочь, направив их по максимально пологой дуге, бросая острые взгляды на парней.

Массив корабля дрогнул, Скайуокеры сцепили руки. Кеноби подключил автоматику и встал перед ними, положив руки на плечи парней. Опытный мастер с практически совершенным контролем подхватил всю хаотично кружащуюся энергию, направляя ее самым простым и эффективным путем. Крейсер снова вздрогнул, а потом механический голос объявил о наборе высоты.

«Призрачная длань» медленно поднималась вверх, на высокую орбиту, прочь от сражения и кричащей от боли планеты.

Кеноби не знал, сколько времени они так стояли, купаясь в океане Силы, пока в них не ударило массовой гибелью одаренных, выбивая из транса, заставляя рухнуть на пол.

Магистры образовали круг, полностью слившись сознаниями, держась за руки. Йода, Мейс Винду, Оппо Ранцизис, Йараель Пуф, Эвен Пиелл, Ки-Ади-Мунди… Свет разливался вокруг, просачиваясь сквозь стены, наполняя храм, давая возможность мастерам и рыцарям, находящимися на лечении и кратком отдыхе, эвакуировать юнлингов и падаванов.

Древнее здание дрожало, энергетические щиты держались на последнем издыхании, магистры медленно истощали себя, отдавая все силы для спасения других, пока дроиды-стервятники один за другим методично прорывали оборону. Пол дрожал: взрыв в подвальных этажах, разрушивший несколько опор, понемногу заставлял перекрытия трескаться.

Джедаи стояли, сдерживая врага, пока из здания не исчезла последняя искра жизни, уходя по тайным переходам далеко вглубь, в убежища. Магистры облегченно констатировали успех, но порадоваться ему уже не успели: от флота сепаратистов отделились брандеры и понеслись прямо на Сенат и Храм. Первый удар снес верхушку и Башню Совета Первого знания, второй – ударил точно в середину гигантской пирамиды. Укрепленное дюрасталью здание дрогнуло и смялось до половины, похоронив под обломками так и не успевших уйти магистров.

Сила закричала, заставляя джедаев хвататься за сердца от боли, корчиться, терять сознание… Храм полыхнул, словно сверхновая, в невидимом для простых людей диапазоне, и замер в торжественной тишине. Ситхи успели нанести удар прежде, чем их настигло возмездие.

Кеноби с трудом очнулся. Мужчина застонал, пытаясь отскрести себя от металлического пола. Рядом заворочались братья, вставая на нетвердые ноги. Оби-Ван осмотрелся – корабль все еще находился на орбите и не делал попыток свалиться на планету, значит, их беспамятство было кратким. Сила ощущалась холодной, словно на небе погасла часть звезд… Мужчина прислушался, осторожно тронул связи, появившиеся с тех пор, как он сел в кресло советника… И горестно покачал головой. Он мог поименно назвать тех, кто теперь един со Светом.

Люк молча сжал плечо сгорбившегося джедая, даруя поддержку. Да, он не любил Совет, они были ему никто, но отказать в утешении только из-за своих убеждений и не сложившихся отношений? Энакин вздохнул, притягивая пытающегося осознать резко изменившуюся реальность мужчину в костедробильное объятие.

– Соболезную, мастер.

Кеноби кивнул, потер руками лицо… Через несколько минут перед ними вновь стоял высший генерал ВАР и Убийца Ситхов.

– Уходим, – резко скомандовал джедай, стартуя с места. Братья понеслись за ним, Энакин нервно кусал губы: он чувствовал, что Падме жива, но хотел получить визуальное подтверждение.

Они пронеслись сквозь корабль, погрузились в истребители, и три юркие машины стремительно полетели к Храму, источающему дым и смерть.

Шми Скайуокер недоверчиво подняла бровь, анализируя свои ощущения. Женщина лежала в спальне, в своем доме, наслаждаясь тишиной и покоем: Клигг уехал в деловую поездку, и его не будет дома еще с месяц. Пусть Шми и любила своего мужа, но иногда хочется побыть наедине с собой.

Женщина встала, совершила утренний моцион, прошла на кухню, где дроид уже подготовил завтрак. Шми проверила камеры наблюдения, прослушала отчеты боевых дроидов, подаренных ее сыновьями… При мысли о ее красавцах женщина нежно улыбнулась, делая глоток сока, и тут же поморщилась: любимый напиток немного кислил и вызывал тошноту.

Шми тщательно понюхала сок, сделала глоток… И тут же промчалась в освежитель, еле успев вывернуть завтрак в унитаз. Отдышавшись, женщина привела себя в порядок, подумала, стоя возле стены… Нехорошо. В голове завертелись мысли о том, что симптомы ей знакомы, но она отбросила их как полностью идиотские. В конце концов! Ей пятьдесят, она в очень хорошей форме и даже здоровее, чем в молодости, и у нее есть супруг, с которым она счастлива во всех отношениях, но!

Клигг отсутствует уже два месяца.

А чудо два раза не повторяется, иначе это уже не чудо, а что-то другое.

Впрочем, сейчас она все проверит, благо ее мальчишки притащили дроида-медика, и он очень хорош.

Вердикт, выданный ей через час и троекратную проверку результатов анализов, заставил истерически рассмеяться.

Она беременна, и срок – три недели.

Кто там сказал, что чудо не повторяется?

Если бы Оби-Ван мог убить Палпатина еще раз – он бы это сделал. Медленно и неторопливо. Три недели… Ровно столько времени прошло с тех пор, как мерзость отправилась в ту клоаку, которая его породила, вместе с его приспешниками, а у Оби-Вана прибавилось седых волос и нервотрепки.

С одной стороны, были хорошие новости… Узнав о гибели своих предводителей, сепаратисты тут же поджали хвосты и согласились на переговоры, сваливая вину на покойников и уверяя в самых честных и лучших своих намерениях. С другой стороны… Дуку и Сидиус нашли способ нагадить даже из могилы: судя по отчетам специалистов, приказ бомбить Храм и Сенат был отдан до того, как Кеноби со Скайуокерами попали на «Призрачную длань».

Что хуже всего, Кеноби ощущал, что им все еще грозит возможная опасность. Он видел варианты будущего, где Храм был превращен в гигантскую братскую могилу, он видел клонов, сеющих смерть и разрушение, но не мог нащупать причину такого дикого развития событий. Будущее все еще было неустойчивым, но мужчина знал, что скоро найдет решение и разгадку.

Принятие самого себя словно разрушило плотину, построенную в его сознании. Все те ограничения, которые он сам на себя навешал под заботливым руководством окружающих, медленно, но верно рассыпались под его напором, что принесло новые открытия и возможности, а также проблемы.

Оби-Ван всегда был силен в Объединяющей Силе, но его видения зачастую были размытыми и нечеткими, однако теперь он не только видел, но и помнил, и мог проанализировать. Годами подавляемый дар развернулся во всю свою мощь и продолжал набирать обороты, что помогало хоть как-то навести порядок в этом дурдоме.

Атака на Корусант, закончившаяся таким страшным и неожиданным образом, принесла массу проблем. Одним махом уполовиненный Совет, пострадавший Сенат, гибель лидеров сепаратистов и канцлера, разрушения на планете…

Всего этого было слишком много, но Кеноби чувствовал, что произошедшее – та самая малая кровь, очень небольшая плата за жизни и благополучие остальных.

Из старого состава Высшего Совета остались сам Кеноби, Пло Кун и Кит Фисто с Шаак Ти. Депа Биллаба до сих пор лежала в коме, Луминара Ундули погибла, а Энакин, которого Совет принял в свои нестройные ряды под давлением канцлера… Он просто не считался. Оби-Ван только кивнул одобрительно, когда Скайуокер, пряча глаза, отказался от этой огромной чести и дикой ответственности. Что поделать, парень все-таки понял, что он не то, что не магистр, а даже и не мастер. Он и рыцарем стал только из-за войны…

Что с того, что ему дали падаванов?

Он с собой совладать не может, что уж говорить о ком-то другом. Люк одобрительно обнял брата, гордясь, о чем и заявил, заставив Энакина покраснеть от удовольствия. Теперь, после гибели Палпатина, после долгого и обстоятельного разговора (и не одного) с Кеноби, после первых пробных сеансов с целителем разума… Ему было о чем подумать.

Впервые за долгое, долгое время.

Результатом размышлений стало понимание того, что место, которое он так жаждал получить – то самое звание члена Высшего Совета, было не более, чем крайне изощренной и извращенной насмешкой. Палпатин дал ему то, что ситху не принадлежало, и таким образом, что это выглядело просто подачкой и фальшивкой. Стать тринадцатым советником в Совете, где изначально есть только двенадцать…

Палпатин, должно быть, смеялся до колик, когда его афера увенчалась успехом.

Впрочем, в смирение своего бывшего падавана Оби-Ван не очень верил, зато он верил в то, что доведенная до ручки постоянным напряжением, попытками скрыть брак, давлением в Сенате и ужасами войны Падме наконец-то приняла волевое решение открыть галактике то, что для многих давно не было тайной. Проще говоря, она объявила о замужестве. Атака на Сенат, которой женщина избежала просто чудом, стала последней каплей, и Падме воспользовалась моментом.

Сразу после того, как Оби-Ван занял место гранд-магистра Ордена.

Это решение было приняло единогласно. Пло Кун молча посмотрел на Кеноби, Шаак Ти пожала плечами, Кит Фисто улыбнулся…

– Оби-Ван, – развел руками наутоланин, – ты – наша единственная надежда.

Мужчина бы улыбнулся, но тон голоса Фисто был слишком серьезен. Кеноби молча посмотрел на остальных членов Совета, потер бородку… Если бы ему предложили стать главой Ордена еще с полгода назад, он бы отказался. И три месяца назад – тоже.

Сейчас – нет. Сила твердо подталкивала его в спину, уверенно ведя вперед, и джедай не собирался вновь впадать в самоуничижение и отказываться от шанса изменить погибающий Орден к лучшему.

Глаза мужчины были суровыми и холодными.

– Это будет нелегко, – предупредил магистр. – Реформы.

Пло Кун пожал плечами.

– А жизнь вообще такая. Тяжелая.

Находящаяся в подвешенном и неустойчивом состоянии Республика замерла, ожидая приговора. Ненавидящий политиков и политику Оби-Ван, вынужденный вариться в этой клоаке, начал свою деятельность с того, что рассказал широким массам правду о произошедшем на борту «Призрачной длани».

Мужчина был суров и печален, но исполнил долг гранд-магистра и Высшего генерала ВАР до конца, принеся скорбную весть. Дуку и Гривус не сдержали своего слова, и похищение канцлера было всего лишь ловушкой. Канцлера Палпатина заманил и убил Дарт Сидиус, и Кеноби смог только отмстить за гибель невинного, а с его помощниками разобрались Скайуокеры.

Ситхи мертвы, и теперь ничто не мешает Республике и Конфедерации сесть за стол переговоров. Ведь так?

Конечно же, это так. Сенаторы были руками и ногами за переговоры, особенно некоторые, которые уже подсчитывали прибыль от контрибуций и национализации верфей, заводов и прочих лакомых кусков. Впрочем, этот поистине важный вопрос мог и подождать, пока решался другой – кто станет канцлером.

За пост развернулась настоящая война, которую Конфедерация всячески раздувала и поддерживала, пока сама барахталась в болоте неведения – выбрать лидера было крайне непросто, учитывая, что ситхи выкорчевали энтузиазм и инициативу недрогнувшими руками, пресекая все попытки самостоятельности.

Кеноби только головой качал, наблюдая этот цирк и дешевую голодраму. Единственное, что его повеселило – попытка Падме занять пост закончилась провалом, вполне закономерным, на его взгляд.

Причин было несколько, и все они являлись теми же причинами, по которым женщину прочили на это место раньше.

Падме была с Набу. Сенат долгие годы наблюдал, как разрастается церемониал с приходом Палпатина. Мужчина любил пышность и церемонность, хотя и кокетливо отказывался от излишеств, чего, впрочем, никто напрямую не наблюдал. Его кабинет заполняли раритеты и редкости, взятки канцлер принимал исключительно дорогими вещами, связанными с джедаями, ситхами и прочими Орденами, известными и не очень, что отлично знали все заинтересованные лица. Подарил редкий свиток или артефакт – и благосклонность обеспечена. В принципе, никто из сенаторов себя не ограничивал, но в последнее время тяга Палпатина к роскоши вышла за хлипкие рамки приличий. И люди начали задавать вопросы… Пока редкие, но это лишь начало.

И Падме… Падме, с ее хромированной яхтой, являющейся королевской привилегией, с ее роскошнейшими и вычурными нарядами, произведениями искусства лучших портных, с ее невероятными драгоценностями, с ее служанками… С ее церемонностью… Все это так напоминало Палпатина… Просто до дрожи.

Падме была самым главным и преданным сторонником канцлера. Она объявила Вотум Недоверия Финису Валоруму, расчистив путь Палпатину. Она поддерживала и помогала ему все эти годы. Она обнаружила его злоупотребления и инициировала «Петицию Двух тысяч», требуя отказа от чрезвычайных полномочий, что парадоксальным образом привело к увеличению влияния канцлера, а это начало утомлять.

Палпатин прекрасно говорил и мало что делал реально. Сейчас, когда по инициативе Кеноби были представлены некоторые факты, свидетельствующие, что канцлер заигрался и взял себе больше власти, чем хотелось Сенату, сенаторы отказывались посадить на опустевшее место его копию.

Да, Падме всегда была за демократию, вот только почему-то все ее поступки неминуемо вели к напряжению, конфликтам и военным действиям. И не стоит забывать о Геонозисе… Если это была попытка дипломатии, то явно очень странная…

Сенаторы ханжами не были, у них самих рыльца были не просто в пуху, а в полноценной шерсти, но это уже слишком. Надо же хоть какие-то приличия иметь!

Все отлично понимали, что лишь потворство канцлера помогало Падме выходить сухой из воды. Ну а брак с джедаем стал последней каплей.

Сенат не хотел повторения истории, они не хотели, чтобы канцлером стал тот же самый Палпатин, только не того пола, все устали от авторитарности и хотели вернуться к старым добрым временам, когда канцлер являлся декоративной фигурой, а не единоличным правителем-тираном.

Поэтому выдвижение фракцией противников войны кандидатуры Падме не привело к успеху. О, у женщины был высокий рейтинг, но и только.

Мотма тоже не прошла, как и некоторые другие фигуры, и закончилось все тем, что канцлером стал очередной Валорум, дальний родственник Финиса: все жаждали возвращения хороших и мирных времен, и еще один Валорум в качестве главы государства был отличным шагом, приближающим к этой светлой мечте.

И пока сенаторы и все заинтересованные лица барахтались в своих проблемах, решая их с невиданным пылом, Оби-Ван пахал как проклятый, чтобы эти проблемы не стали его проблемами. Ему и своих хватало.

Репутация Кеноби в Храме взлетела до небес. Мало того, что он убил еще одного Лорда ситхов, так и его ученики твердо пошли по стопам учителя. И плевать, что один из Скайуокеров не был падаваном и не рос в Храме. Каким-то мистическим образом в глазах общественности Люк тоже стал джедаем, пусть и не носящим робу, словно Энакин раздвоился. Люк мнение джедаев не опровергал, но и не подтверждал, просто пожимая плечами. Для него Оби-Ван был и остался первым учителем. Что с того, что он знал Бена с этой стороны лишь пару часов?

Мужчина научил его главному – слушать Силу, а все остальное было не так уж важно. Впрочем, наставничество Джинна Люк теперь тоже не отрицал, к огромному удовлетворению последнего. Квай-Гон был счастлив – его мечта об обучении Избранного исполнилась, об этом есть запись в архивах для потомков, что еще надо? Разве что увидеть, как его Линия продолжает процветать.

Пользуясь моментом неразберихи, Оби-Ван с помощью остатков Совета медленно отделял Орден от Сената. Мужчина всегда терпеть не мог политиков, но за годы бытия советником эта неприязнь выросла до астрономических величин. Мужчина с горечью констатировал, что Орден стал слишком политическим, он перестал выполнять свои функции, практически полностью перейдя под управление светской власти, что закончилось печально. Орден медленно вымирал, война его доконала окончательно.

И теперь, с гибелью столпов, на которых держался уклад Ордена, появился шанс все это исправить. Медленно и тяжело, так что? Перемены всегда проходят со скрипом.

Скайуокеры помогали, как могли. Пропаганда, начатая Палпатином, теперь сыграла на их стороне: у братьев и Кеноби была репутация, власть и возможности. Энакину даже не помешал факт обнародования женитьбы: в глазах людей это только сделало его более-менее понятным, а не бесчувственным чурбаном, вытворяющим дикие вещи и руководствующимся непонятными нормами морали.

Конечно, на Набу был скандал, королева Джамилия орала как бешеная, за закрытыми дверями: сторонница традиций, она не могла одобрить брак сенатора, ведь политик не должен отвлекаться на семью, он должен служить народу, который его избрал. Хочешь вступить в брак? Делай это положенным образом.

Когда братья узнали об этом пикантном нюансе, то только изумленно почесали головы: теперь холостяцкое бытие Палпатина приобрело основу. Было забавно узнать, что ситх тоже был скован некоторыми традициями.

Сам Люк только пожал плечами, с интересом разглядывая очередную представленную ему Наберри. Джайна была красива, умна и молода. А еще обладала твердым характером, карими глазами и длинными каштановыми локонами, оттеняющими светлую кожу. Когда парень ее увидел, то просто замер, пытаясь избавиться от наваждения.

Скребущая сердце тоска по потерянной любви, которую он так и не смог вырвать с корнями, утихла, сменившись смутной надеждой. Люк и не заметил, как постепенно все больше и больше втягивается в разговор, обсуждая с девушкой наболевшее, вроде прекращения войны и перехода к мирной жизни, за чем с удовлетворением наблюдали Руви и Джобал.

Их еще один Скайуокер в качестве зятя устраивал полностью и абсолютно. Возможность усилить семью через брак была невероятно заманчивой, учитывая тот факт, что Наберри были одним из шести домов Набу, из которых традиционно избирали монархов планеты. А со смертью Палпатина их стало еще меньше, что только привело к повышению конкуренции.

Мир «Аурек».

Дарт Старкиллер не шевелился, замерев в густой тени, отбрасываемой деревом в Императорских садах. Ситх закутался в Силу, став невидимым и неслышимым, внимательно наблюдая за играющими на газоне мальчишками. Пятилетние сорванцы бегали, прыгали, гонялись за игрушками, ловя их Силой, и звонко хохотали, не обращая внимания на охрану.

Ситх слегка улыбнулся, ощущая, как гудит сад от Силы, источаемой детьми. Тяжелая и густая, она бушевала, подчиняясь прихотям детей, проносясь волнами, заставляя вспоминать давно мертвых людей.

Старкиллер смотрел на голубые глаза, светлые волосы и смуглую кожу, безошибочно указывающие на происхождение маленьких лордов. Он смотрел и видел Энакина Скайуокера и его сына, Люка. Гален видел знаменитого Явинского стрелка вживую только один раз, издали, но он прекрасно запомнил ощущение Силы и власти, источаемое джедаем, так напоминающее его отца. Пусть не совсем идентично, но для того, кто был учеником Вейдера, схожесть была налицо.

Вот и эти мальчишки походили на своих знаменитых родственников: бешеная энергия, создающая невообразимый хаос. Палпатина можно было только пожалеть: если Император рассчитывал сделать одного из них Наследником, прекрасно разбирающимся в интригах, то ситха ждало огромное разочарование.

Скайуокеры, а Палпатинами их Гален совершенно не воспринимал, хотели летать, возиться с дроидами, исследовать космос и не парить себе мозг занудной учебой. Впрочем, надежда на создание династии не умерла окончательно: Лея родила еще одного ребенка, тоже мальчика, к полному изумлению императора, рыжеволосого и голубоглазого, даже с виду настоящего Палпатина.

Впрочем, Старкиллера малыш пока не интересовал, все его внимание сосредоточилось на блондинах. Ситх собирался выполнить просьбу своего покойного учителя, проследив за тем, чтобы дети узнали все о своей семье, и теперь только ждал подходящего момента для встречи.

Поэтому он стоял в тени, наблюдая, мысленно перебирая кандидатуры учеников. Он уже присмотрел несколько, которым передаст все свои знания, продолжая Линию, основанную Избранным, его Учителем. Они не будут джедаями, но они также не будут и ситхами, как и сам Старкиллер. Вся полнота Силы… И только им решать, какая для них предпочтительней.

Наследие Дарта Вейдера будет процветать в веках, покрыв его имя неувядающей славой. И плевать, чего хочет бейнит… Мнение Палпатина по этому вопросу Старкиллера не интересовало.

Мир «Беш».

Оби-Ван потер бородку, уставясь в стену. Гранд-магистра Ордена джедаев терзали мрачные предчувствия. Замордованные тяжелой работой Скайуокеры неожиданно вспомнили, что давно не видели свою мать вживую, а не по голосвязи, и воспылали желанием срочно исправить это упущение, потащив за собой своего мастера – видимо, чтобы он вместо них оправдывался.

Сам Кеноби был не против, желая передохнуть от забот, ведь управление Орденом выматывало просто неимоверно. Прошло уже два года с тех пор, как мужчина занял место Главы, и все это время пролетело неимоверно быстро.

Оби-Вану удалось осуществить первую часть задуманного, выведя джедаев из под юрисдикции Сената, что сказалось на них самым лучшим образом. Сломанные и практически уничтоженные войной джедаи медленно исцелялись от войны, вновь превращаясь в миротворцев, однако мужчина не собирался совершать ошибку, сосредоточившись на избегании проблем.

Теперь в Ордене появился Военный корпус, в который вошла часть рыцарей и мастеров, находившихся в поле, те, кто хотел продолжить военную карьеру, ведь подписание мирных соглашений с Конфедерацией еще ничего не значило. Галактика продолжала полыхать, особенно на окраинах, и посылать туда в качестве дипломатов одного-двух джедаев, как практиковали раньше – значило просто их убить.

Поэтому создание Военного корпуса стало выходом из положения, заодно решив проблему с клонами. Последние оказались верны не Республике, а джедаям, лишь половина ушла на покой, занявшись более мирными профессиями, остальные напрочь отказались покидать своих генералов.

Сенат поднял вой, но было поздно: ушлый Кеноби сделал все, чтобы забрать не только верные им части, но и технику. У Республики осталась армия, состоящая из обычных людей, не клонов, и винить в этом следовало каминоанцев, воспитывающих свои творения в верности Ордену в первую очередь, и лишь во вторую – Республике.

А когда вскрылись факты про контрольные чипы…

МедКорпус валился с ног, но проклятые вещи извлекли из каждого клона, что только способствовало укреплению верности бойцов, ведь обычные граждане своих защитников не слишком жаловали. Их приняли только благодаря пропаганде, предложенной Палпатином, и опиралась эта самая пропаганда на джедаев, остальные офицеры ВАР относились к клонам как к разменному ресурсу, никак не заботясь о подчиненных.

Кеноби не жаловался, Скайуокеры – тем более. Пришлось попотеть, думая, где и как разместить такую прорву живых существ, но выход был найден. Несколько планет с практически отсутствующим населением, успешные переговоры, и вот уже клоны осваивают самые разные профессии, а АгроКорпус, убравшийся с Бендомира, демонстрирует настоящие чудеса.

Сенат взвыл, неожиданно лишившись своих верных подчиненных, которых запросто можно было гонять в пекло, но крикуны быстро заткнулись, когда их навестил Мастер Скайуокер. Тот, который Люк.

Его карьера в Ордене развивалась невиданными темпами: после проверки знаний и прохождения испытаний вскоре после гибели Палпатина парня признали рыцарем. Еще через год Люк получил титул мастера, как и Энакин, а все их общие падаваны завершили свое обучение под чутким контролем Оби-Вана.

Для Люка вопрос куда идти, даже не стоял: естественно, Военный корпус. Неожиданно прорезавшийся талант к стратегии помогали гранить самые разные учителя, особенно Кеноби, обнаруживший, что в отличие от своего брата, погруженного в Живую Силу, Люк укоренился в Объединяющей, получив дар предвидения. Пусть не слишком мощный, но для начала и этого достаточно. А там тренировки помогут развить его до максимума.

Люк карабкался по карьерной лестнице невиданными темпами, он с головой погрузился в учебу, помогая Кеноби управлять армией, ведь в этом деле самое главное – контроль на всех уровнях. Энакин возглавил Звездный корпус – его мечта быть пилотом победила все остальные соображения и размышления. Техника являлась его страстью, и Скайуокер с головой нырнул в океан инженерии и изобретательства, поражая окружающих своими задумками.

А теперь у него были средства на воплощение желаемого, ведь Кеноби полностью перевел Орден на самообеспечение, и неожиданно выяснилось что Орден, как организация, очень даже богат. АгроКорпус обеспечивал едой, МедКорпус – следил за здоровьем, Звездный – занялся перевозками, дипломаты создавали связи и обеспечивали остальных работой, Военный оказывал охранные услуги и давал наглецам по загребущим рукам, да и все остальные вносили посильную лепту.

Кеноби был рад, что задуманные реформы начали осуществляться, но созданием Военного корпуса не ограничился. Следом за воинами шли Тени. Практически вымершие за последние столетия, бойцы невидимого фронта оказались нужны позарез. То, что удалось убить Палпатина с Дуку, еще ничего не значило, только прекраснодушный идиот решит, что убив главаря, можно решить проблему.

Может, Бейн и провозгласил Правило двух, вот только считать, что ситхов – всего две штуки на галактику, глупо. Лордов – да, их два. Имеющих титулы. А сколько кандидатов на место Ученика? Сколько помощников? Сколько доверенных лиц? Сколько личинок, из которых может вылупиться эта зараза?

А ведь это только одна Линия. А есть еще Ордена, которые изначально Темные, но при этом ненавидящие ситхов лютой ненавистью. Есть Серые. Есть нейтральные. Есть радикальные Светлые. Есть те, кто просто сходит с ума по-своему, не обращая внимания на стороны или цвет. И хорошо, если все они просто варятся в собственном соку, а не лезут к окружающим с намерением осчастливить галактику скопом так, как они это понимают.

Война на Теней повлияла негативно. Многие упали, многие стали светлыми фанатиками. И это было ужасно, учитывая, что методики воспитания Теней были в последние годы забыты, и остались крохи, подобранные энтузиастами, типа Толма. Бедолага старался, как мог, но даже его ученик Квинлан Вос постоянно находился на грани падения, и это в самом лучшем случае.

Кеноби знал о проблемах друга не понаслышке: именно к нему приползал Вос после миссий, пытаясь хоть как-то прийти в себя и отогреться в Свете, всегда зная, что твердый в своих убеждениях друг никогда не откажет ему в помощи. Для Энакина это было шоком – узнать, что его непримиримый, жесткий и формальный мастер помогал Падшему, не обращая внимания на цвет глаз.

Квинлан только посмотрел на парня, как на идиота, процедив, что Скайуокер всегда был удивительно тупым подростком, живущим в своих мечтах, плохо стыкующихся с окружающим миром. И вообще, он по сторонам чем смотрит? Глазами? А они на чем? На голове? У Энакина есть голова? И он ею даже думает иногда? Или он просто в нее ест?

Не в силах ответить достойно на едкий сарказм Воса, Энакин только гордо задрал нос, отворачиваясь. Люк улыбнулся, обменявшись с Кеноби понимающими взглядами, вспоминая, как без обиняков рассказал магистру правду о Палпатине и себе. Естественно, момент с пришествием из другого мира он опустил, но то, что сделал далеко не первые шаги во тьму не скрывал… Как и свои цели.

Оби-Ван тогда долго молчал, после чего просто подошел и обнял напряженного, как туго натянутая струна, парня. За последнее время мужчина очень многое переосмыслил и теперь совершенно не считал, что Падение – это навсегда. Да, упасть легко, но если есть желание, можно и подняться, а Тьма не равнозначна Злу. И об этом необходимо помнить постоянно, ведь ошибаются все, но только ситхи все возводят в абсолют.

Впрочем, у них будет время все это переосмыслить и обговорить, но чуть позже. Сейчас они летят на Татуин, навестить Шми Скайуокер и забрать ее с этой жуткой планеты к себе.

И Оби-Вана терзали дурные предчувствия.

Кеноби задумчиво хмурился, наблюдая за маленьким мальчиком, активно раскурочивающим дроида-мышь. Он был светловолосым, смуглым и голубоглазым и очень похож на маленькую копию изумленно рассматривающих его парней.

– Э… – неопределенно промычал потерявший дар речи Энакин, ревниво засопев. – Поздравляю. Мама… Клигг…

– Я тут не причем, – открестился мрачный мужчина. Кеноби обреченно прикрыл глаза ладонями.

– Только не говорите, – пробубнил мужчина, – что у него нет отца. Я этого не переживу!

– Хорошо, не говорю, – покладисто согласилась развеселившаяся женщина, и Кеноби застонал. Активно вертящий головой ребенок бросил полуразобранного дроида, после чего пополз к Оби-Вану. Люк прищурился. От малыша тянуло чем-то знакомым и родным, чем-то… А еще он был отчетливо Темным.

Джедай вздохнул, наблюдая, как мальчик пытается карабкаться к нему на колени, сосредоточенно сопя. Сжалившись, мужчина подхватил его на руки, прижимая к груди. Несколько минут ребенок внимательно изучал лицо магистра, хмуря белесые бровки. Видимо, прийдя к какому-то выводу, он обнял Кеноби, уверенно заявив:

– Моё!

Глаза Оби-Вана раскрылись во всю ширь, когда мужчина почувствовал зарождение ученической связи между ним и полуторагодовалым сорванцом.

– Великая Сила! За что?!

– Аерон![4] – ахнула Шми. Люк с Энакином переглянулись и заржали.

– Это ваша судьба, мастер! – вытер слезы с глаз Люк. Аерон вцепился в Кеноби мертвой хваткой, что-то счастливо лепеча. Люк сел рядом с Кеноби, пытающимся спасти бородку от цепких пальчиков ребенка. Аерон резко повернулся, и со счастливым воплем полез к парню на руки. Люк подхватил ребенка, судорожно сглатывая.

Сила ревела в ушах, рассказывая, показывая… Пусть этот малыш еще не умеет толком ходить, пусть он не помнит и не знает, кто он… Это не имеет значения. У него на руках сидел тот, кого Люк считал полностью потерянным… Навсегда.

Он помнит это ощущение, он знает, что это правда, он чувствует…

– Сила… – всхлипнул парень, бережно прижимая к себе довольно кряхтящего ребенка. – Спасибо. Спасибо…

– Люк? – обеспокоенно подошла Шми, Кеноби сжал его плечо.

– Что случилось?

– Просто… Я счастлив. Я так рад, – бессвязно пробормотал парень, пытаясь взять себя в руки. – У нас есть брат. Семья. Я просто счастлив. И ты в порядке. И все будет хорошо. Правда? – Скайуокер с надеждой уставился на Оби-Вана. Мужчина устало вздохнул.

– Правда. Все будет хорошо, если этот малыш меня не доконает раньше. И вообще. Мне надо выпить. Много… Много выпивки, – мечтательно протянул магистр, вновь выдирая бородку из удивительно цепкой хватки.

– Моё! – обслюнявил ему щеку Аерон.

– Да уж куда я денусь… Коди!

– Да, генерал? – высунулся из-за двери клон.

– Тащи заначку. Я знаю, у тебя есть.

– Генерал… – проворчал мужчина.

– Тащи, тащи… – поторопил его магистр. – Тебе как раз с Мандалора прислали.

– И откуда вы все знаете?

– По запаху чую, – хихикнул джедай. – Давай, Коди, не жмись. Мне очень надо. Прямо сейчас.

– Уже несу.

Аерон весело захихикал, вновь переползая на руки к Люку.

– Моё! – прижался к парню малыш. Люк потрепал светлые кудри, выдыхая.

– Да. Конечно твое.

Глаза ребенка были безмятежными, но хватка – очень крепкой.