От Скифии до Индии. Древние арии: мифы и история

РИПЕЙСКИЕ ГОРЫ В «РИГВЕДЕ»?

Название «Рипы», «Рипейские горы» ученые обычно считали греческим. Так полагали даже те исследователи, которые признают, что само представление об этих горах греки получили из Скифии. Уже в древности предлагались различные объяснения названия «Рипейские» как греческого. Его толковали, например, как происходящее от греческого слова «рипе» — «полет», «напор», «порыв» ветра или сравнивали с некоторыми топонимическими названиями из самой Греции. Современные ученые часто следуют за одним из таких толкований.

Но подобные созвучия отнюдь не могут служить доказательством греческого происхождения названия Рипейских гор, хотя у некоторых античных авторов оно и могло в действительности ассоциироваться с греческими словами и представлениями. Так, «рипе» в значении «порыв» (ветра Борея) увязывалось с Бореем, якобы обитавшим у Рипейских гор. Но это, очевидно, лишь вторичное осмысление, не имевшее отношения к происхождению самого названия гор — «Рипейские».

Подобным образом и древнее название народа — гипербореи, первоначально не связанное с именем Борея, затем часто понималось как «народ, живущий выше обиталища Борея». Существовали и другие толкования имени гипербореев, основанные на бытовавших представлениях об этом народе. Так, некоторые античные ученые предлагали греческую этимологию, связывая данное название с понятием долголетия — «живущие свыше срока человеческой жизни».

Приведем еще несколько подобных примеров. По-разному объяснялось и название легендарных женщин-воительниц — амазонок. Одна из таких «этимологий» — греческое «а» (без) + «мазос» (грудь) — связывалась с рассказами о том, что амазонки лишали себя одной груди, чтобы было удобнее пользоваться оружием. Ряд объяснений исходя из греческого языка давали в античной литературе названию «скифы». Подобным образом толковались и многие другие племенные названия скифского мира, например «саки»; согласно одному из встречающихся в античной литературе объяснений, это название связано с греческим «сакос» — «щит». Саки действительно носили и употребляли на войне щиты (греки хорошо знали сакских воинов), но этническое название «сака», конечно, не греческого, а иранского происхождения и не имеет отношения к слову «щит».

Точно так же сам факт осмысления греками названия «Рипы» — «Рипейские горы» еще не доказывает его греческого происхождения. Характерно, что оно засвидетельствовано впервые лишь в сочинениях тех античных авторов, которые уже имели реальные сведения о Скифии и заскифских областях. Так, уже в конце VII в. до н. э. поэту Алкману были известны сюжеты собственно скифского эпоса, знал он и о существовании исседонов; в «Аримаспейе» Аристея упоминались исседоны, легендарные аримаспы и грифы, сказочная пещера Северного ветра у Рипейских гор и т. д.; Гекатей на своей карте помещал перед Рипейскими горами не только исседонов, но и аримаспов; о Рипейских горах было известно Эсхилу и Софоклу, и в их трагедиях получили отражение различные образы скифского фольклора; Эсхил вводит в свои произведения аримаспов и грифов, помещает рядом с ними «скифских» форкид и горгон; Софокл знал предания о пещере Борея; логограф Дамаст располагал сведениями об исседонах, рассказами об аримаспах, заснеженных Рипейских горах, Северном море за ними.

Однако независимо от того, каково происхождение названия «Рипейские», «Рипы», само представление о великих северных горах существовало в местной скифской традиции и еще много ранее — в общеарийской. Эти представления, как мы видели, отражены в религиозной и эпической литературе древнего Ирана и Индии. В Иране они зафиксированы уже в ранних частях «Авесты», в Индии широко засвидетельствованы в эпических сочинениях. Они, безусловно, существовали у индоариев уже ко времени их прихода в Индию.

У нас есть все основания полагать, что представления о великих северных горах нашли отражение и в древнейшем письменном памятнике древних индийцев — «Ригведе». Правда, ее гимны чрезвычайно трудны для понимания и часто по-разному трактуются древними комментаторами и современными учеными. Среди тех текстов «Ригведы», в которых, очевидно, можно найти отражение древнейших преданий о великих горах арийской мифологии, особый интерес представляет отрывок гимна в честь Агни, одного из главных божеств «Ригведы» (5-й гимн III книги).

Агни, бог огня, приносящий богам жертвы и возлияния, «защитник сомы», прославляется в гимне как освещающий мрак, благой певец, покровитель дома, он уравнивается с Митрой и Варуной, называется «Митрой речных потоков и гор». Затем мы читаем: «Он (Агни) охраняет желанную вершину Рипы, место Птицы; он, бодрый, охраняет путь Солнца; он, Агни, охраняет в центре (буквально „на пупе“) Семиглавого; он, превосходный, охраняет веселье богов». Данный отрывок относится к числу неясных, плохо понятных текстов «Ригведы». Его переводы различны, трактовки противоречивы, но смысл отрывка может быть раскрыт достаточно определенно в связи с индоиранскими представлениями о священных горах.

Упоминаемое в первой строке слово «рипа» (или «рип») исследователи «Ригведы» обычно переводят как «земля». Но и при таком толковании в данной строфе должна, очевидно, идти речь о горе, горной вершине («вершине земли»). Текст сохранил указание на следующие ее отличительные черты: там пребывают птицы или, точнее, некая особая птица; там пролегает путь движения солнца — Сурьи; там «пуп» — центр мира, где «Семиглавый»; там место веселья, или наслаждения, богов. Каждую из этих деталей можно сопоставить и со сведениями последующей индийской традиции, и с данными «Авесты».

Прежде всего обращает на себя внимание сообщение о пути движения солнца, что находит прямые аналогии в индоиранском представлении о движении солнца вокруг священных гор; согласно «Авесте», их постоянно обходит солнце «по пути, созданном Ахурамаздой»; в индийском эпосе рассказывается, что солнце-Сурья никогда не покидает мифическую гору, «беспрепятственно вращается по этой дороге», которая была проложена при сотворении мира. Можно полагать, что и в разбираемом тексте говорится о том же предначертанном богами «пути Сурьи» вокруг горной «вершины», т. е. в «Ригведе», очевидно, отражен прообраз представлений «Махабхараты» и последующих индийских сочинений.

Сообщение гимна «Ригведы» о «месте увеселения богов», по-видимому, соответствует традиции о радостной обители богов, помещавшейся на горах Меру и Хара Березайти, в последующей индийской и, независимо от нее, иранской зороастрийской традициях.

Древние индийцы и иранцы считали эти священные горы опорой земли, основой мироздания. «Авеста» сохранила представление, что при сотворении мира первой была создана Высокая Хара. Сходные сведения о Меру имеются в «Махабхарате» и в Пуранах. Как индуистские, так и буддийские сочинения называют Меру «центром земли». Тот же «центр мира», очевидно, имеется в виду и в разбираемом тексте «Ригведы», где мифические горы (или «вершина земли») названы «пупом».

Интересно, что Меру считается также центром семи материков (или «островов» — «двип»), на которые будто бы подразделяется весь существующий мир. Иногда хребты Меру описываются как имеющие семь вершин, или «семь узлов», — больших гор. Эта традиция отражена во многих Пуранах и передана позднее Бируни. Трудно сказать, связаны ли непосредственно такие представления с сообщением «Ригведы»: «в центре (на „пупе“) бог Агни охраняет Семиглавого», но можно предположить, что и в данном случае позднейшие сведения индийской традиции восходят к древним преданиям, отраженным в гимнах «Ригведы».

И наконец, последний мотив — на «вершине» обитают птицы. На вершинах Хары Березайти и Меру также постоянно пребывают птицы; это специально подчеркивается в индийских и иранских источниках. «Стаями дивных птиц Священная гора сияла», — повествует «Махабхарата» о Меру. Когда, по преданию, боги начали пахтать океан и подняли лучшую из вершин Меру — Мандару, то с нее слетали огромные стаи птиц (кстати, и о Рипейских горах античные авторы рассказывали, что там «необозримые тучи» птиц). Упоминание о птицах на священной горе не является лишь деталью красочного описания: данный мотив в древнейших текстах Ирана и Индии составляет неотъемлемую часть индоиранского мифа о похищении птицей с великих гор священного растения сомы (хаомы). Этот миф (подробнее он будет изложен ниже) служит также еще одним прямым доказательством общеарийского происхождения цикла о мифических северных горах. В приведенном тексте «Ригведы» птица на вершине Рипы называется словом, которым многие гимны этого памятника определяют птицу, похитившую сому.

Все перечисленные детали в рассматриваемом отрывке «Ригведы» непосредственно связываются с «деятельностью» бога Агни. Согласно эпической традиции, Агни — один из богов, пребывающих в далекой северной стране, где находится Меру. «Махабхарата» рассказывает об этой стране:

Данный текст, как справедливо указал крупный исследователь «Махабхараты» и ее переводчик Б. Л. Смирнов, отражает очень древнюю традицию. Об этом свидетельствует и архаичное для «Махабхараты» обозначение бога Агни как «асура» — так древние индийцы называли великих своих богов в период «Ригведы».[15]

Современные исследователи, переводя слово «рип» как «земля», принимают толкование поздних индийских комментаторов «Ригведы». Однако ко времени, когда составлялись комментарии, реальное значение слова «рип» было, очевидно, утрачено. Само оно уже давно не употреблялось и встречается лишь в «Ригведе», тексты же этого памятника не дают веских оснований для перевода «рип» как «земля».

Между тем вместо «вершина земли» вполне логично было бы перевести — подобно авестийскому «вершина Хары» и индийскому эпическому «вершина Меру» — «вершина Рипы». Поскольку представления древних иранцев, скифов и индийцев о великих священных горах восходят к единой общеарийской традиции, можно полагать, что зафиксированное в античной литературе название «Рипы», «Рипейские горы» связано по происхождению с названием «Рип», представленном в тексте «Ригведы», ведь и в нем отражена та же древнейшая традиция.

Не исключено, однако, что в «Ригведе» это слово могло вместе с тем иметь и нарицательное значение — «гора». Так, возможно, было и в скифском мире. Тогда название гор в скифском эпосе («Рип», «Рипейских гор») восходило к первоначальному «рип», «рипа» — «гора» вообще. Примечательно, что слово «реп» в значении «гора» имеется в языке хантов — одного из народов угорской ветви финно-угорской языковой семьи. В языках этой группы учеными отмечены многочисленные заимствования из индоиранских языков; имело место и обратное влияние. Подобные факты — результат многовековых контактов индоиранских племен с финно-угорскими, связей, которые продолжались и в скифскую эпоху.

Формирование же угорских племен проходило на территории между Волгой и Зауральем, примерно в том же ареале, где в скифское время обитали аргиппеи и исседоны. У этих племен, которые скифская традиция связывала с областями у «Рипейских гор», бытовали представления, подобные скифским, о легендарных горах.

Таким образом, имеется достаточно оснований считать, что название Рипейских гор было заимствовано эллинами из скифского мира и что слово этого же корня засвидетельствовано в «Ригведе» как обозначение мифических священных гор. Но и независимо от ведийского слова «рип» разобранный выше текст «Ригведы» дает новое важное подтверждение для вывода об общеарийской основе представлений о великих северных горах.