Отблески тьмы

Здороваясь со всеми на ходу, я пошел в ее сторону. Увидев меня, Настя ловко спрыгнула на пол, придержав рукой кобуру, и направилась навстречу, заранее подставляя щеку для поцелуя. Но обманулась, поцеловал я ее в губы.

- Закончила?

- Почти что, минут через десять закончу и поедем, - ответила она, неопределенно махнув рукой в сторону самолета, желая показать, с чем она должна закончить.

- Я подожду, - кивнул я, присаживаясь на грубо сколоченную скамейку, приткнувшуюся к кирпичной стене ангара.

- Лучше в учебный залезь и к органам управления привыкни, - сказала она. - Завтра занятия.

- Завтра не выйдет, - вздохнул я вполне искренне, потому как учиться летать хотелось. - Изменения в служебном статусе, завтра другие дела возникли.

- Блин, началось, - вздохнула она. - У нас и так одно занятие в четыре дня, куда еще его переносить?

- Ну... сложилось так, дома расскажу, - развел я руками. - Обещаю учить матчасть усиленно пока.

- Матчасть? - переспросила она. - Ну... взлетный вес у По-2 какой?

- Девятьсот двадцать два кила. И шестьсот шестьдесят пять у пустого.

- Мда? - глянула она скептически. - А скорость в момент отрыва?

- От семидесяти пяти до восьмидесяти.

- Ну ты смотри, запомнил, - засмеялась она. - Но ты все же не пропускай потом, ладно? Я на завтра подготовилась, целую лекцию сочинила, а тут...

Как бы то ни было, а в стоящий у дальней стены самолет я забрался. А что тут изучать? Приборчики все простые, вариометр, указывающий скорость снижения или подъема, альтиметр, указатели давления и температуры масла. Тахометр на стойке, пусковое магнето и заливной насос. Две педали, сектор дросселя, рукоятка управления с резиновой ручкой, как у велосипеда. И все. И что тут учит?

Похватался руками, сначала так, потом с закрытыми глазами, поерзал задницей в неудобном кресле - да и все, что еще делать в кабине?

- Пошли, я все! - крикнула Настя.

"Всё" была не только она, собирались и остальные. Складывали инструмент, стаскивали рабочие комбинезоны, собираясь по домам. Мне было видно через открытую калитку, как Марат завел полуторку, оставив ее прогреваться.

- Развозите народ по домам? - предположил я.

- Конечно, темно же на улице, - кивнула Настя.

- А вездеходик, который АР-43, он чей? - поинтересовался я насчет интересной машины.

- Наш, аэродромный. Пока ты не появился, мы с Колей друг друга подвозили до дому на ней.

- А сегодня он как барин, один едет?

- Сегодня он как сторож, дежурить остается, - засмеялась она.

Действительно, Коля уже поднялся на второй ярус и стоял там у перил, с автоматом на плече, поглядывая на нас сверху.

Выбрался из тесной кабины на плоскость, спрыгнул на пол.

- Пошли?

- Есть хочу, давай купим что-нибудь домой, - сказала Настя, забираясь в машину.

- Я пирожки купил и молоко, - указал я на противогазную сумку, лежащую в машине. - Только остыли, небось, там еще горячие были.

- Ничего, я и так умну, - обрадовалась она.

- Не обедали, что ли?

- Обедали, да день был суматошный, умоталась. И оголодала снова.

"Тазик" резво и радостно довез нас до дома, где и затих, пристроившись у самого подъезда, пощелкивая остывающим двигателем. Дверь открыла жена коменданта, придирчиво выполнившая процедуру "светового теста", квартира встретила темнотой и заметной прохладой. Пощупал батарею - вроде теплая, а дома холодно.

- Держи, я паклю и газету прихватила с работы, - сказала Настя, выкладывая на столик небольшой сверток. - Клей тоже там, в баночке.

- Отлично, - обрадовался я. - А то тут не намного лучше, чем на улице. Так, ножницы у нас есть?

- Только маленькие, маникюрные, - подумав, сказал она. - Дать?

- Не, не надо, я ножом порежу.

А что, дело не хитрое, сложил да по сгибу разрезал. Вполне аккуратные полоски получаются. А резать буду бритвой, завтра ее на ремне направлю только перед тем как бриться.

Настя пристроилась за столик с молоком и пирожками, а я сразу занялся делом, вооружившись кухонным ножом и заталкивая скрученную паклю в щели рам.

- Так куда ты завтра? - спросила она, взявшись за первый пирожок.

- В Сальцево. С Федькой.

- А что так подперло? Что там у вас случилось?

- К Милославскому в помощь откомандировали. Вот и хотим кое-что проверить до того, как начнем. Он вообще как не твой взгляд, доверять ему можно?

- В каком смысле?

- В прямом. Имеет ли он привычку кататься на подчиненных в рай и разменивать их по ходу на всякое полезное для себя, имеет ли привычку обманывать... ну и так далее.

Она пожала плечами, отпила молока из стакана, затем сказала:

- Я вообще не так чтобы в друзьях с ним, но... вообще он себе на уме, конечно, не Мать Тереза, но плохого о нем тоже не слышала. По крайней мере из его управления на него всерьез никто мне не жаловался, хотя болтала с многими. Но сам понимаешь, это не источник информации.

Это понятное дело, но хоть что-то.

- Слушай, - снова заговорил я. - А у него действительно так много влияния, или он выпендривается?

- Много, он же один из первых тут, кто людей организовывать взялся. Если реально смотреть, то он, пожалуй, после главы Администрации, Леонова, второй или третий человек, вместе с главным военным, Евстигнеевым.

- Евстигнеев чем командует?

- И комендатурой, и разведбатом. Только Горсвет не подчиняется, ваш Беленко к Леонову напрямую ходит.

Ага, уже кое-что проясняется. Расклад сил в городской верхушке, по крайней мере. У Милославского с этим самым Евстигнеевым видать трения есть, не доделенное влияние. Вот и не хочет профессор одалживаться. Сейчас одолжишься, а потом тебе за эту самую услугу малую гол забьют. Поэтому вынужден идти к Беленко нашему, который вроде сам по себе.

- А у Беленко вес есть на твой взгляд?

- Ну ты нашел у кого спрашивать, - засмеялась она. - Я что, местный политический обозреватель? Обычная барышня, не слишком умная, которую ты даже используешь для собственного удовольствия. Что я могу знать?

- По сравнению со мной, который тут без году неделя - многое, - не повелся я на шутку. - Есть у меня ощущение, что тащат меня куда-то в непонятные мне дела, вот в чем проблема.

- Не ходи, - посоветовала она.

- И есть у меня другое ощущение, что если в это все ввязаться, то можно будет получить большой приз.

- Это какой? - посмотрела она на меня с подозрением.

- Путь домой.

- Как-как?

- Домой. Туда, на ту сторону, где десять лет - это десять лет, но жизни, а не выживания.

- Я уже надоела? - спросила она после паузы.

- А ты со мной не пойдешь? Хочешь жить вечно?

- Извини, глупость сказала, - вздохнула Настя. - Ты, так сказать, приглашаешь?

- Я, так сказать, приглашаю, - в тон ей ответил я.

Она снова вздохнула, потом сказала, покачав головой:

- Ты сам не понимаешь, что говоришь. Ты приглашаешь влюбленную женщину в мир, где она сможет иметь детей. Нормальных детей, которые нормально будут расти, в нормальном мире.

- Я пока не приглашаю, если честно, - осторожно сказал я. - Может и не получиться ничего, я могу и ошибаться. Я просто хочу попробовать подобраться к этому, если оно действительно существует. Или будет существовать.

-- Этого уже достаточно, - сказала Настя. - Ты разве не понимаешь, что мысль о детях гонит от себя здесь половина женщин? И сто лет за десять для таких - утешение слабое, скорее наоборот. Сотни лет бессмысленного существования, ведущего во Тьму. Даже думать об этом страшно. Если есть хотя бы малая надежда на то, что удастся вырваться - я тебя очень прошу, попытайся. Я для тебя готова тогда все сделать, пойду с тобой куда угодно, лишь бы из этого чистилища.

Я посмотрел ей в глаза и сразу же поверил.

- Значит так, попробуем выяснить что-то про эту самую Скляр, но об остальных делах тоже не забываем, - сказал Федька после того, как уселся в "тазик" и мы отъехали от общежития. - Оставшийся "шнауцер" я по-любому в Углегорск тащить не хочу, а то потом безопасники задолбают.

- Это понятно, но как в Сальцево разбираться с продажей будем, деньги же другие?

- Товаром возьмем. И не сразу, а частями, так, чтобы выглядело, что на свои деньги закупаем и возим. И на базаре на реализацию дадим в несколько точек, так незаметно будет, если всерьез копать не возьмутся.

- А если возьмутся?

- Тогда вскроется, понятное дело, конспирация-то левая, но в сущности преступления нет, так, просто не дали с себя халявы взять, - сказал он, разведя руками в притворном недоумении. - Не смертельно, в общем. Но какие-то последствия будут. На службу напишут, еще что-нибудь.

Ну да хрен с ним, не корову проигрываем, как говорится.

- Ладно, будем посмотреть, - сказал я.

Припустивший опять мерзкий моросящий дождь стучал по натянутому тенту и брызгал на лобовое стекло, но в кабину капли почти не залетали. Город настолько пропитался водой, что грязная мостовая превратилась в почти что сплошную лужу, из-под колес летели настоящие фонтаны мутной жижи. Люди, спешившие куда-то по тротуарам, или чесали прямо по лужам, наплевав на все, или еще старались выбирать место, куда можно поставить ногу без особого ущерба.

Промелькнула вся Советская, помахал нам рукой Паша, стоящий прямо на крыльце Горсвета, куда он пришел на свое внеочередное дежурство, а мы помахали ему в ответ, затем показались тяжелые ворота КПП. Уже знакомый и привычный путь из города.

Записали и пропустили даже без всякого досмотра. Помойка полосы отчуждения, затем тонущая в грязи безлюдная окраина, нагоняющая тоску, которую хотелось проскочить как можно быстрее. Я поэтому и газу прибавил, разогнав "тазик", затарахтевший мотором на все окрестности. Мы обогнали даже колонну из трех ЗиСов, в кузовах которых были составлены штабелями ящики непонятно с чем, а впереди катил кургузый АР-43 с пулеметом на вертлюге. В вездеходе сидело четверо, судя по одежде - разведбатовцы на халтуре, подрядившиеся поохранять колонну.

Мы легко обогнали неторопливый обоз и вырвались вперед, вскоре потеряв его из виду. На развилке дорог Федька напомнил:

- Нам налево.

Это и так было понятно - дорога, ведущая налево, была искатана автомобильными колесами, и направо, та самая, по которой мы ездили в Порфирьево, никак часто используемой не выглядела, так, пара машин проехала за последнее время, не больше.

Километров через пять я увидел остовы двух сгоревших грузовиков, столкнутые с дороги в кювет. От кузовов остались лишь металлические каркасы, а вот металл кабин был явно изрешечен пулями, причем сыпавшимися чрезвычайно густо.

- Видал? - спросил Федька. - Это местный дорожный разбой вместе с бандитизмом и всяким беспределом. Тут такое случается время от времени.

- Я слышал, что разведбат дорогу патрулирует и сальцевские?

- Патрулируют, но на каждый сто шагов по человеку не поставишь, верно? А подходов к дороге много, со всех сторон, все не перекроешь.

Сам Федька при этом перехватил ППШ поудобней и по сторонам оглядывался внимательно. Настроение передалось и мне, я тоже насторожился и дальше ехали молча. Пару раз даже останавливались, вглядываясь в подозрительные заросли у дороги, но ничего не случилось - никто на нас не нападал.

Сорок километров, разделявшие нас с городом-антагонистом, проехали меньше чем за час, даже дорога надоесть не успела. Разве что дождь немного стих, превратившись в нечто вроде висящей в воздухе мелкой-мелкой измороси, противной и зябкой.

КПП был похож на свой углегорский аналог как две капли воды, и там у нас отобрали карабин и автомат, выдав взамен металлические номерки и оставив при нас пистолеты. Вояки, проверявшие нас и досматривавшие машину, тоже носили военную форму с местных складов, а вот за воротами контрольно-пропускного пункта уже начинались сплошные различия.

Окраин у Сальцево не было, этот городишко совсем не был похож на Углегорск. Хоть раньше здесь располагались, да и сейчас никуда не делись, главный областной речной порт и при нем узловая железнодорожная станция, сам город был совсем небольшим, размером с крупное село, наверное. Преимущественно малоэтажный и деревянный, он не оставил за периметром никаких заброшенных окраин, а скорее был вынужден разрастаться сам, приближаясь к проволочному ограждению изнутри.

Немало было домов новых, сложенных из свежего бревна. Иные выглядели обычно, иные строились настоящими подворьями, окружаясь мощными заборами с проволокой поверху. На улицах же даже остатков асфальта не было, разве что было заметно, что во многих местах подсыпали песка и гравия, чтобы проходящие и проезжавшие не тонули в грязи.

- Тут жилая часть, затем центр, базар и что-то вроде промзоны возле порта, - взялся описывать местную географию Федька. - Если вон туда поехать, по Центральной, то попадешь на карьер. Там стекольный и силикатный.

- А местный Беверли-Хиллз где? - спросил я, вспомнив рассказ Федьки о местных особняках.

- Тоже по Центральной, но направо, во-он туда, прямо на берегу стоят, - показал он рукой. - Огорожено, охрана, в общем - самое оно. И не скрываются, в отличие от углегорского начальства. А то наше прямо пролетарии из пролетариев, а живут по-царски, если уж в сравнении говорить.

- Откуда знаешь?

- Да все знают по ходу, - махнул он рукой. - Знакомый один на ремонте там работал, рассказывал. Там даже мебель старую пользовать западло, все под заказ сделано.

- Ну так чего же ты хочешь, чтобы начальство себя обижало?

- Не, эти не обидят, - засмеялся он. - Просто они стесняются этого как бы. А сальцевские не стесняются, все напоказ.

Центральную улицу Сальцева тоже никто никогда не мостил, но содержали ее в относительном порядке. Лужи все больше мелкие, гравием подсыпанные, и вдоль заборов можно пройти вполне нормально, не по колено в грязи. Появились и первые кирпичные дома, привычно покрытые крашенной в желтоватый цвет штукатуркой.

- Тут власть местная квартирует, - показал Федька на здание с колоннами, здорово смахивающее на сельский Дом культуры. - Но только бюрократы, всякие вояки и фонарщики ближе в промзоне сидят, складской двор целиком заняли. Фонарщиков тут мало, окраин нет, которые прочесывать треба, а с городской территорией там две-три бригады справляются, лафа в общем.

- А че тут за бюрократы? - зацепился я за слово.

- Тут Правление вроде как власть, типа самые авторитетные граждане заседают плюс столько же выборных из низов, но это уже так, кивалы обычные.

- А главный есть?

- А как же, обязательно есть, председатель. Раньше Пятаков сидел года четыре бессменно, но его кто-то привалил, а теперь Бородулина избрали, хозяина кирпичного завода.

- А с криминалом здесь как?

- Какой тут криминал, когда он самый власть и есть? - засмеялся Федька. - Не были бы властью, хрен бы знает что творили, тот же Слепнев, начальник местной эс-бэ еще тот персонаж. Но поскольку теперь неучтенный криминал им только помеха, то его нет.

- А учтенный?

- А что тебе с учтенного? - удивился вопросу Федька. - Тебя оно точно никак не коснется.

- Тоже верно, - согласился я.

Система понятная, вроде как самые мафиозные районы в Америке были по уличной преступности самыми тихими - не любили местные боссы лишнего шума. Ну и здесь такой же механизм работает.

- Вон там направо, - показал Федька на поворот, у которого висел указатель "Рынок".

- Ага, понял, - сказал я, заворачивая "тазик" куда сказано.

На улице здесь всяких машин хватало, и грузовых, и легковых, но моя амфибия и здесь внимание привлекала. Даже не знаю, хорошо это или плохо. Разок попалась навстречу амфибия американская, "Форд Джи-Пи", но по сравнению с "тазиком" выглядела она неуклюже, как самая обычная лодка, почему-то поставленная на колеса. А то и просто саперный понтон.

Много было "кюбелей" и много всяких немецких легковушек, все больше в армейском исполнении. Особенно впечатлил генеральский полноприводный "хорьх", выкатившийся на дорогу перед нами и солидно кативший впереди, гоня волну в лужах. Мне вспомнилось, что начало процветанию Сальцева положил трофейный склад, оказавшийся как раз в местном речном порту. Оттуда и дровишки, наверное. Углегорск все же больше на советской технике и ленд-лизе, трофейной не много. Это же было заметно и по оружию. Что солдаты на КПП были вооружены черными МР-40 с прямыми длинными магазинами, что охрана возле "дома с колоннами", стоявшая с похожими на калаши автоматами "Стг-43", которые в моей действительности были "Стг-44". Вроде и случайность, а словно подчеркнула различия между двумя городами.

Базар здесь был действительно большой, это было видно сразу, еще на подъезде. Стоянка, забитая грузовиками и прицепами, длинные крытые торговые ряды, отремонтированные и местами достроенные, ряд магазинчиков, кафешки, трактиры - в общем, жизнь тут кипела.

Было шумно, где-то играла музыка - кто-то отчаянно наяривал на аккордеоне рыдательное танго, люди ходили между рядами, приценивались к товару.

Край рынка у самой стоянки был отведен лабазам и складам оптовиков, чтобы упростить погрузку и разгрузку, потому как помалу здесь не покупали. Была и мука в мешках, со слов Федьки пришедшая рекой с низовьев, и сахар, и мясо в тушах, и какие-то колбасы, и кожи - что угодно. Так же как и в Углегорске работали мастерские, где-то звонко стучали железом, за окнами какого-то сарая наперегонки стрекотали швейные машинки.

Припарковавшись в конце недлинного ряда легковушек, мы выбрались из машины, и я спросил:

- Куда сейчас?

- В "Светлячок", кафешка местная, там найдем кого нужно, а заодно и пожрать можно. Завтракал?

- Ну так, условно, - ответил я. - Чаю с пирожком дернул, да и все.

- А я вообще воды попил, так что сам понимаешь, - сказал Федька. - Проспал сегодня малость, даже в буфет не успел.

- Успевать надо, - нравоучительно сказал я, но пошел за ним следом.

Потолкавшись немного в толпе, добрались до "трактирного ряда", где вперемешку пахло шашлыком, свежей выпечкой и еще какой-то стряпней. "Светлячок" занимал длинное бревенчатое здание, стоявшее в середине всего этого изобилия. Резное крылечко, зеленая крыша, затейливые наличники - если бы не неизменные решетки на окнах, домик бы выглядел очень весело.

Внутри было людно, сидело множество явно торгового люда, попивавшего чаек с чем душе угодно, сновали по залу несколько официанток, звякала посуда и все это перекрывал гул голосов - говорили за каждым столом, тут явно было что-то вроде местного "делового клуба".

- Давай за стойку, оттуда оглядимся, - сказал Федька, потянув меня за рукав.

Стойка бара была высокой, как ей и подобает, длинной, вдоль нее выстроился ряд высоких табуретов, к удивлению моему даже не прибитых к полу, то есть драки тут, видать, были не часты. Приличное место.

Едва мы уселись за стойку, как к нам подошла молодая симпатичная буфетчица, спросившая:

- Что закажете?

- Омлет с сыром и грибами, - сразу сказал Федька. - Затем чай с яблочным пирогом.

- Мне то же самое, - поднял я руку, решив не мудрствовать.

Буфетчица кивнула и нагнувшись к окошку в кухню, сказала:

- Два омлета с сыром и грибами.

Кто-то невидимый ответил что-то невнятное, но видимо, положительное, громыхнула сковородка.

- Ага, а вон тот, кто нужен нам, - сказал Федька, кивнув на трех человек, сидящих за столиком в углу.

- Кто из них?

- В штормовке брезентовой который, посередине, - уточнил Федька.

Я присмотрелся к худощавому и жилистому мужику лет сорока, одетому в расстегнутую штормовку с откинутым капюшоном. Короткие волосы, лицо с резкими складками, манера коротко поглядывать на собеседников исподлобья.

- А кто это? - поинтересовался я.

- Он тут вроде начальника охраны при базаре, а раньше в местной службе безопасности работал, так что контакты есть, - пояснил Федька. - Погоди секунду, я его отозвать попробую, а то остальных не знаю.

Федька слез с табурета и направился к человеку в штормовке. Пожали руки, поздоровались, затем мой товарищ пару раз кивнул в мою сторону, что-то объясняя. Тот выслушал, затем, сказав пару слов людям, сидевшим с ним, поднялся и с Федькой вместе направился ко мне. Поздоровались, пожали руки.

- Знакомьтесь, - сказал Федька. - Это Володя, мой напарник и товарищ, а это Сергей, он тут местной безпекой заведует. Ну и в самом городе по профилю своему помочь может.

- Чем надо помочь? - спросил Сергей, перейдя сразу к делу.

- Пытаемся судьбу человека одного проследить, - начал я осторожно. - Женщины. Известно, что жила в Углегорске, затем перебралась в Сальцево. Потом каким-то образом умудрилась оказаться за городом, где и погибла.

- И что конкретно нужно? - уточнил безопасник.

- Чем занималась здесь и как оказалась за периметром.

- А как погибла? - спросил тот.

- Похоже, что сектанты убили, - сказал Федька. - Причем в таком месте, где их раньше не замечали.

- А вам зачем?

Вопрос конкретный и ответить на него надо. Непонятно только как правильно ответить, потому что до конца ответ я даже для самого себя не сформулировал.

- Чтобы самим в таком-же состоянии не оказаться, - подумав, ответил я. - Потому как начинаем с ее маршрутом пересекаться.

- Какое-то дерьмо чуем в этой истории, не вляпаться бы, - добавил Федька.

Тот лишь хмыкнул скептически, а затем спросил:

- Что знаете о ней?

- Фамилию знаем, Скляр ее фамилия называлась, - сказал Федька. - Недавно перебралась к вам из Углегорска, удостоверение личности, по всей логике, получала там. Погибла эдак дней... не больше десяти назад. Вот и все, что знаем.

Безопасник помолчал, обдумывая что-то, затем сказал:

- Ладно, попробую разузнать что-нибудь. Но Федь, должен будешь, попрошу об услуге.

- Да это понятно, - вздохнул Федька. - Альтруизм тут не в моде.

- Это ты верно заметил, - подтвердил Сергей. - Когда в следующий раз приедешь?

- Ну... сколько тебе времени надо?

- Пара дней.

- Дня через... четыре? - обернулся Федька ко мне.

- Да, так примерно, - кивнул я.

- Дня через четыре заедем, - выдал он окончательное решение.

- Ладно, найдете меня, буду в курсе, - сказал тот. - Но сразу предупреждаю, что если история коснется какой-то закрытой информации, то считайте, что конем скатались, ничего не скажу. С этим тоже все понятно?

- И с этим понятно, - кивнул Федька и спросил: - Ты Горыныча не видел здесь часом?

- Был, ушел минут десять назад.

Ответив, Сергей направился обратно за свой столик, а Федька обернулся к мне:

- О нем и говорил. Мужик конкретный, если обещал, то сделает, но не продешевит, так что считай, что мы на долг попали.

- Денежный?

- Не, с баблом у него порядок, он тут на серьезном потоке сидит, он что-нибудь сделать попросит. Я же говорил, что не очень люблю к нему соваться, хотя контакт полезный, он в городе в авторитете.

- Надеюсь, - хмыкнул я.

Тут подали омлет, вполне приличный, завернутый конвертиком с чуть сыроватым желтком внутри, для которого не пожалели ни сыра, ни сушенных грибов. Федька уплетал так, что за ушами трещало, ну и я ненамного отставал. Чай тоже был крепким, в яблочном пироге яблок хватало тоже, в общем, добротно кормили, по-хозяйски.

Отставив пустой стакан, Федька слез с табурета и сказал:

- Все, пошли Горыныча искать, тут больше ничего полезного не сделаем.

- Что за Горыныч? - поинтересовался я, бросив в тарелку смятую салфетку.

- Да Митька Горюнов, погремуха у него такая просто. - ответил Федька, застегивая овчинную куртку. - Торговец местный, как раз специализируется на всякой мародерке, все что хочешь умеет пристроить, даже то, что никому на первый взгляд и не нужно.

- Он нам зачем?

- Договоримся на товар в обмен на "шнауцера".

- Ага, понял.

Дождь пока не возобновился, поэтому выходить из теплого и сухого помещения на улицу было не очень мерзко. Федька сразу повел меня путанным и непонятным путем между каких-то складов и лабазов, я даже спросил у него, не удержавшись:

- Ты такой маршрут выбираешь чтобы врагов обмануть или меня запутать?

- А так короче всего.

- Слушай, ты мне вот что скажи... - поинтересовался я. - Такая прорва народу на рынке - это все местные, что ли? В городе-то населения всего ни фига, откуда столько?

- Да щас, местные, скажешь тоже! Сальцево по факту и для Углегорска главный рынок, отсюда отгрузка по всему течению реки, ну и сюда товар отовсюду, вместе с продавцами. Тут типа "торговые представительства" чуть не от каждой деревни, поэтому и народу столько.

А, ну так понятней становится, а то очень уж базар выглядел "не по росту" не только для небольшого Сальцево, но и для более крупного Углегорска. А так получается, что тут нечто вроде перевалочной базы.

Петляя по закоулкам, дошли до самого дальнего края рынка, в прошлом явно какого-то заводика или чего-то подобного, в капитальных цехах которого сейчас разместилось сейчас множество хозяев с самым разным товаром, который здесь и складировали, и продавали.

Горыныч оказался невысоким бородатым мужичком лет тридцати с небольшим, одетый в добротный немецкий дождевик с пелериной, и активно распоряжавшийся бригадой грузчиков, переставлявших немалого размера деревянные ящики. Его хозяйство занимало небольшой отдельно стоящий цех и часть немалого двора, отгороженную забором, в которой в рядок выстроилось сразу несколько машин, укутанных сейчас брезентом. В заборе были ворота, сейчас распахнутые настежь, но перегороженные цепью, возле которой прохаживался охранник с собакой на поводке и карабином за спиной. По всему было видно, что упомянутый Горыныч здесь отнюдь не последний человек, раз столько места занимает, да еще и отделившись.

- Здорова, Мить! - поздоровался Федька, протягивая руку.

- И тебе не болеть, - откликнулся Горыныч, пожимая руку сначала Федьке, а потом мне. - Какими ветрами?

- Соображениями личной выгоды, - заоткровенничал Федька. - Есть товар, да нет пока купца.

- Ты конкретней давай, - вроде как заинтересовался собеседник, уставившись на Федьку в упор глубоко посаженными под густыми бровями глазами.

- Есть машина. - подпустил ажитации Федька. - Одна, а может и не одна, в хорошем состоянии.

- Бартер нужен? Светиться в Углегорске не хочешь? - не дал попонтоваться Федьке дальше Горыныч, предугадав развитие разговора.

- Именно так, - вздохнул тот, сбившись с мысли. - Хочу с тебя кабелем или проводами взять, и не сразу, а так примерно на тысячу каждую неделю.

- Ну... нормально, - кивнул тот, подумав. - Подгоняй машину, посмотрим, сторгуемся. Или вон кирпичом возьми, у вас на него спрос есть постоянный, не зависнешь.

- Тоже можно, - подумав, сказал Федька. - Но мне проводом легче, просто за счет погрузки-разгрузки, сами справимся, а кирпич упакованный, тут уже кран или бригада нужна.

- Как знаешь, провод у меня есть, - сказал Горыныч. - Только не вижу смысла мудрить - отдам тебе деньгами, а ты на них покупай, чего там тебе нужно, хоть тот же провод у меня. А то я тебя знаю, сначала так, а потом начнешь скидку выпрашивать, мол ты мне товарный кредит дал, раз забираешь не сразу.

- А что, не так? - выступил Федька.

- Так товар все равно под тебя зарезервирован, я им не пользуюсь, и получается, что должен не я тебе, а ты мне, за его хранение, - усмехнулся тот. - Так что ты задницу-то с пальцем не путай, разные они. А если на деньгах разошлись, так никаких взаимных претензий, голые рыночные отношения.

- Ну... как знаешь, - махнул рукой Федька. - Может оно так и проще. Еще вот что, познакомить хочу с напарником, мы теперь по всем делам вдвоем, так что с ним можешь как ос мной договариваться.

- Вот как? - обернулся ко мне Горыныч, снова протягивая руку. - Ну, будем знакомы, меня Дмитрием зовут, как слышал уже.

- Владимир, - представился я.

Ладонь у торговца была необычно крупной для его небольшого роста и сильной, такой, какой можно подковы гнуть, как мне кажется.

- Мы с Федькой уже давно общаемся к взаимному удовольствию, - пояснил Горыныч. - Так что если какие вопросы, проблемы или товар на руках - милости просим, все решаемо в этой жизни.

- Думаю, что не потребуется, пока и Федька справляется, - польстил я своему товарищу. - Но за предложение спасибо, учту.

- Заходи когда потребуется.

После того, как "деловая часть визита" завершилась, мы с Федькой пошлялись по базару, поразившему своим изобилием. Я даже подумал, что в выходные надо будет приехать сюда с Настей, тут и цены пониже, чем в Углегорске, и выбор побольше. Затем мой спутник решил показать мне все местные достопримечательности, и мы прокатились в порт, удививший меня немалым количеством судов, пришвартованных у дебаркадеров. Потом снова была улица Центральная, на которой обнаружилось еще и что-то вроде местного "Бродвея" - настоящее скопление трактиров, ресторанчиков, магазинов, было даже казино и даже бордель - "Массажный салон "Грёзы". Несмотря на ранее время, в ресторанах было людно, да и сама улица выглядела оживленной.

- Как тебе городишко? - спросил Федька, когда мы уже ехали к КПП.

- Если честно, то посимпатичней Углегорска, - честно ответил я. - Тут больше строятся, а там стараются не дать развалиться. Если бы с самого начала можно было место жизни выбирать, то я бы скорее здесь остался, не так пейзаж на нервы давит.

- Это точно, - согласился со мной Федька. - Если бы не металлургический и не угольный разрез, не думаю, что в Углегорске бы народ вообще селился. Но кто контролирует топливо, тот и окрестностями владеет. Сальцево-то на торговле живет, а она, как ни крути, всегда вторична, половина его процветания и есть наш уголь, металл да горючка.

- Это понятно, - согласился я. - Промышленность первей всего, вопросов нет. Ладно, хорошо бы в Углегорск до темноты проскочить.

- Должны успеть, запросто. - посмотрел на часы Федька. - Не поздно выезжаем.

Проверяли на выезде нас не слишком пристрастно и придирчиво, так что уже через пару минут мы катили по разбитой грязной дороге, и "тазик" качался на ее ямах и колдобинах как лодка на волнах.

Потянулись с обеих сторон раскисшие поля, мокрый лес, затем снова дождик припустил, противный и мелкий, и опять с ветром вперемешку. Но ехали мы быстро и первые километров двадцать проскочили быстро, даже оглянуться не успели. А затем откуда-то спереди до нас донеслись звуки, словно где-то доски ломают.

- Стреляют! - встрепенулся Федька, схватившись за ППШ. - И рядом совсем.

Действительно, пальба доносилась сблизи, кажется, прямо из-за ближайшего поворота дороги, скрытого от нас стеной леса. Хлопали одиночные, время от времени гулко стрекотали автоматные очереди. Грохнула граната.

Я ударил по тормозам, осадив "швиммваген" так, что он по грязи юзом пошел.

- Кто с кем может быть?

- Да бандиты, небось, - предположил Федька. - Тут часто бывает. Давай с дороги покуда, все равно проверить надо.

"Тазик" легко перескочил через размытую и осевшую канаву кювета и с треском вломился в кусты, где я его и остановил. Так нормально, сразу и не заметишь. Схватив карабин, я выскочил из машины, и побежал вперед, в сторону выстрелов, Федька ломанулся за мной. Вопроса "зачем это делаем" не возникло, все наши действия словно сами собой разумелись, если напали на проезжих, то надо помогать, сами такие же, сегодня на них, а завтра на нас.

Выстрелы становились все ближе, если судить по звуку, то до них было уже рукой подать. Перестрелка не затихала, видать у нападавших что-то не так пошло, как предполагалось, потому как если засаду устраивать, то действовать надо быстро и наверняка, не втягиваясь в затяжной бой.

Что-то мелькнуло между стволов сосен впереди, словно серая тень метнулась. Я замер, припав на колено и вскинув оружие. Федька тоже укрылся за деревом. Точно, кто-то двигается перебежками впереди, явно собираясь обойти место перестрелки.

- Гля, с тыла заходят, - подтвердил мою мысль Федька.

Два человека в брезентовых серых куртках с капюшонами, размалеванных бурыми разводами, перебегали от дерева к дереву, держась лицом к месту боя и не видя нас, оказавшихся у них за спиной. Однако идентифицировать их хоть как-то не получалось, это могли быть и бандиты, и кто угодно, вплоть до военных, с бандитами воюющих. Поэтому я жестом показал Федьке направление движения и двинулся в сторону дороги. Пока не поймем, кто с кем сцепился, стрелять нельзя, а то можно очень здорово ошибиться, а потом об этой ошибке не менее здорово пожалеть.

Выстрелы грохотали уже совсем близко, но нам пока удавалось оставаться незамеченными, видать, воевавшим было совсем не до того, чтобы смотреть в другую сторону. Нам удалось пробраться почти до самого кювета, и уже оттуда мы увидели два грузовика, стоящих посреди дороги прямо перед поваленным деревом. Первая машина была избита пулями до состояния решета и прямо у подножки кабины на земле лежал убитый. Еще один свесился из кузова, и по деревянному борту вниз бежала красная струйка крови.

Из второй машины отбивались. Из кузова. Там был навален целый штабель мешков, который послужил укрытием людям. Пули крошили доски кузова, колотили по мешкам со всех сторон, из дыр в мешковине струйками сыпалась мука, и было понятно, что два человека, отстреливающихся из машины, доживают свои последние минуты, шансов на спасение у них не было. Их уже обошли, сейчас прижмут огнем, не давая высунуться, а дальше можно мысль и не развивать, и так все понятно.

А еще нам были видны двое в камуфляжных куртках, присевших в кювете на колено и ведущих огонь по кузову. Вот куда они бежали, оказывается. И кто есть кто теперь тоже понятно, бандиты муку в машинах не возят, а колхозники на них в лесу не нападают, равно как и военные.

Командовать не пришлось ни мне, ни Федьке. Не сговариваясь, мы разом вскинули оружие, и в общий хор стрельбы вплелись три быстрых одиночных и короткая автоматная очередь. Расстояние до противника было небольшим, метров пятьдесят, так что промахнуться мы не могли. Оба "камуфляжных" синхронно завалились перед, ткнувшись лицами в грязь, а мы уже меняли позицию, сдвигаясь вглубь леса, туда, откуда слышалась самая активная пальба.

Следующего противника я заметил первым, успев остановить Федьку и жестом приказать ему укрыться. Мужик в дождевике и в черном вязаном подшлемнике сидел за вывороченным деревом, положив на него винтовку, и явно выжидал момент для удачного выстрела. Высунется кто-то из-за мешков, тут он его и подловит.

Мушка в кружочке диоптрического прицела разместилась прямо у него на голове, и я потянул за спусковой крючок. Легкий карабин несильно толкнулся в плечо, вокруг головы сидящего в засаде возникло красное облачко, и он, выронив винтовку, завалился набок, наткнувшись на обломанный сук и повиснув на нем бесформенной грудой тряпья.

Словно свинцовый ветер подул у нас над головой, ударив по стволам деревьев и засыпав щепками. Мы были обнаружены, и сразу несколько автоматов загрохотали, прижимая нас к земле длинными очередями. Откатившись в сторону и укрывшись за деревом, Федька заорал диким голосом:

- Взво-од! К бою!

Я вжался в землю, укрывшись за массивным комлем, а пули впивались вокруг меня в мокрую и влажную лесную почву, выбивая фонтанчики земли и сора. Высунуться было невозможно, равно как и поменять позицию. Бабахнул взрыв гранаты, впрочем, довольно далеко от нас, с большим недолетом, затем послышался громкий свист. Что он должен был означать, я не понял, но стрельба по мне усилилась. Мне было видно, как Федька, высунувшись из своего укрытия, выпустил несколько очередей по невидимому мне противнику, а затем фонтанчики грязи заплясали и вокруг него, заставив уткнуться в землю, и одновременно дав передышку мне, которой я не замедлил воспользоваться, откатившись в сторону и укрывшись уже за другим деревом. Высунувшись из-за него, я быстро выпустил наугад по кустам и деревьям весь магазин из карабина, укрылся, ожидая шквала ответного огня, но такого не произошло.

По Федьке тоже уже не стреляли, и он рискнул выглянуть. Оглянувшись на меня, он крикнул:

- Они уходят!

Действительно, уже довольно далеко от нас между деревьями мелькали смутные силуэты людей. Перезарядив карабин, я сделал в ту сторону несколько выстрелов, но ни в кого не попал. Оторвались они от нас толково, прижав огнем и выиграв необходимое время. Похоже, что Федькин крик про взвод подействовал и бандиты, а кто это еще мог быть, решили не рисковать, у них и так, видать, с самого начала все неправильно пошло.

Дальше мы двигались перебежками, прикрывая друг друга, пока не оказались в прямой видимости грузовиков. И чуть не нарвались, оттуда по нам вперегонки ударили две винтовки, да еще так солидно, пробивая стволы деревьев и заставив нырнуть в грязный кювет.

- Вы чего охренели там, идиоты? - заорал перепугавшийся Федька. - Ушли бандиты, мы к вам в помощь прибыли.

- Ага, кому другому это впаривай! - послышался злой и одновременно испуганный голос из кузова. - Убью на хрен, ракал каличный!

- Слышь, мужик! - закричал уже я. - Нас тут всего двое, убеждать тебя нам сто лет не надо, сейчас уйдем и оставим вас одних, дожидаться пока эти вернутся, что на вас напали. И хрен тогда с вами, хоть все здесь подыхайте, слабоумные!

- А ты покажись! - раздался с кузова другой голос, вроде как постарше.

- Чтобы ты меня сразу привалил? - крикнул я в ответ. - А оно мне надо, как думаешь?

- Не буду стрелять, обещаю! - послышалось в ответ. - Просто бросай оружие и выходи.

- А чего тебе еще бросить, баран? - возмутился Федька. - Ты там ничего не попутал, а? Сидишь как мышь в ящике, и еще права качаешь? Счас гранату вам туда закинем, и торгуйся потом с чертями на том свете.

В кузове замолчали, явно обдумывая сказанное. Ситуация складывалась идиотская, испуганные обозники начали превращаться из жертв в проблему.

- Слышь, ты, защитник собственности! - снова крикнул я. - Я сейчас выйду, оружие на ремне будет, за спиной, и подойду поговорить, а ты не дергайся, понял?

- Не, без оружия давай! - заголосил первый, тот, что убить обещал.

- "Давать" жене предлагать будешь, понял! - уже всерьез начал злиться я. - Как сказал, так и делаем, ствол за спиной, на ремне, так и подойду.

На самом деле было желание плюнуть на мужиков в кузове, да и уйти, но вот незадача - уйти уже не получалось, не попав им на прицел, прижали они нас в кювете нормально. Можно было разве что оторваться, открыв огонь по ним, но как-то до этого доводить не хотелось, хотя бы потому, что если подойдут какие-нибудь вояки, имеющие привычку патрулировать дорогу, то тогда будет трудно объяснить, почему мы не бандиты. Да и будет ли вообще возможность кому-то что-то объяснять?

- Ладно, давай! - крикнул второй, тот, что обещал не стрелять.

- Выхожу, не дергайтесь.

Легко сказать "выхожу", куда труднее это сделать. Пока поднимался на ноги, чуть не смертью оделся, ожидая выстрела каждую секунду. Мне хорошо была видна голова и винтовка, уложенная на мешки и направленная прямо в меня. Но не выстрелили, дали подойти ближе.

В кузове было двое, один совсем молодой блондинистый парень, второй постарше, лет за сорок, усатый, с вязанной шапочкой на голове, натянутой на уши. У обоих были СВТ, так что понятно, почему пули так лихо деревья пробивали.

- Мы за вами следом ехали, услышали стрельбу, и решили помочь. - сказал я уже спокойней. - Этих двоих завалили, который вас прижали.

Я указал на два трупа в кювете. Усатый высунулся из кузова чуть дальше. посмотрел на тех, кивнул, затем спросил:

- А сейчас чего надо?

- Да ничего не надо, проедем мимо, да и все, если вам помощь не нужна, - пожал я плечами. - А так на кой ляд вы нам сдались? Нянчиться тут еще с вами, убеждать в чем-то... Ну сам посуди, надо оно нам?

- А может и надо! - вдруг возмутился усатый. - Откуда я знаю?

Я махнул рукой, сказал: "Да пошел ты!" - и обернувшись, направился к убитым, возле одного из которых заприметил лежащий в траве СКС. Не обращая внимания на мужиков, подошел, присел рядом с трупом, потянул карабин на себя.

- Эй, а ну не трожь волыну! - заголосил молодой из кузова, но я почему-то был уверен, что сейчас он не выстрелит, тем более в спину сидящему человеку.

Так и вышло. Орали они уже вдвоем, а я тем временем перевернул убитого и стащил с него самодельный "лифчик" с магазинами. Затем стянул вещмешок, заглянул - там было полно патронов в пачках. На поясе нашлась кобура с коротким "ментовским" наганом.

Пока копался, мужики утомились орать и замолчали. Затем старший, негромко выматерившись, полез из кузова. Спрыгнул на землю, сказал, обратившись ко мне:

- Ты чем этих шмонать, лучше бы на наших глянул, вдруг живой кто?

Обернувшись к нему, я посмотрел ему в глаза и сказал:

- Гонять жену по кухне будешь, понял? Иди и смотри сам, а командиров и без тебя здесь хватает. Спасай их сперва, потом слушай, как тебя матом поливают, а потом бегай тут... Давай, шевели жопой!

Он вроде даже смутился потому что махнул рукой и поспешил к кабине. Молодой так и сидел в кузове, нахохлившись, и выглядел сейчас даже жалко, и страх прошел, и возбуждение, и теперь его трясло от отходняка.

Из лесу вышел Федька, неся в руке мосинку с оптическим прицелом и кобуру с пистолетом. Молча кивнув, увидев, как я собираю трофеи, и взялся за второго убитого.

- Этот снайпер, кажись, их тут всех и положил, - сказал Федька, подбирая с травы немецкий МР-40. - Там гильз набросано было.

- Возможно, - кивнул я, при этом почему-то удивляясь своей бесчувственности - ворочаю трупы - и ничего, вроде так и надо. - Еще трупы есть в лесу?

- Нет, только снайпер. Похоже что обозники никого не задели. Эй, мужики! - крикнул он громко.

- Чего тебе? - обернулся присевший возле своего убитого усатый.

- Мы сейчас свою машину подгоним сюда, так что не пугайтесь, - сказал Федька, поднимаясь с корточек. - Слышишь хоть меня?

- Подгоняйте, - мрачно ответил тот.

- С ними побудь, присмотри, я сбегаю, - шепнул я ему.

- Хорошо, - кивнул Федька.

Я побежал по дороге трусцой и вскоре чуть не пробежал мимо на удивление удачно спрятанного "тазика". Завел его, развернулся с грехом пополам между деревьев, затем выбрался на дорогу и вскоре остановился у второго грузовика.

Молодой обозник уже выбрался из машины и они втроем, он, усатый и Федька, стаскивали убитых на расстеленный прямо на дороге брезент. Убитых оказалось пятеро, два водителя, экспедитор и еще двое в кузове головной машины.

- По ходу троих снайпер повалил, - сказал мне Федька, отдуваясь. - Обоих водил и одного в кузове. Головной машине кранты, там и мотор разбит, и вообще вдребезги, а вторая на ходу еще, похоже, что уже целились, специально по движу и бакам не стреляли.

- Доедет до города?

- Должна.

- Мужики, а вы откуда? Из Углегорска? - спросил я у усатого.

- Оттуда, Горснаба колонна, - ответил тот, вздохнув.

На меня они уже не наезжали, шок при виде своих убитых и осознание произошедшего придавило их тяжким грузом, все было возбуждение иссякло.

Сзади, со стороны Сальцево, подъехала еще колонна из трех машин, остановилась.

- Кстати, Федь, а чего конвои не запускают? - спросил я. - Не проще было бы?

- Проще, но на самом деле не часто такое случается, вот и не хочет народ проводки ждать, - ответил Федька. - К тому же не всякий со всяким поедет, не каждый хочет показывать что везет... Сам понимаешь. И разведбатовцы видишь, халтурят.

Понимаю. Поэтому и катаются вот так, наудачу, заранее наплевав на возможные последствия. И то, что с подошедшей колонной было несколько человек на додже "три четверти" с пулеметом на треноге тоже понимаю, им приварок к зарплате. И вроде и понятна выгода от организованной проводки, и легко веришь в то, что ввести ее и не получится, пожалуй.

Разведка, впрочем, не только халтурой увлекалась. Командовавший ими сержант организовал что-то вроде охранения, а сам с двумя бойцами пошел по следам отхода противника. Не было их около получаса. Когда вернулись, сержант сказал:

- Там в километре просека старая, на ней следы машины. Оттуда подъехали и оттуда же ушли.

- А трофеи как вывозить собирались? - чуть удивился я.

- Дальше полем перегнать можно было, - ответил тот. - Как раз на просеку и да бог ноги. Просто с первого залпа всех выбить не смогли, а тут еще и вы вмешались. Здесь если и нападают, то в долгий бой не ввязываются никогда - опасно, дорога оживленная.

Действительно, за время нашей стоянки на дороге подъехало еще несколько машин, и вооруженные люди составили уже довольно серьезный отряд. У банды выбора не было, если "на рывок" все не получилось - надо сваливать.

Загрузили убитых, включая и троих бандитов, в кузов уцелевшего ЗиСа, вторую машину, избитую пулями, но груженую товаром, перегрузили общими усилиями на другие, а саму столкнули в кювет. Быть ей теперь памятником неосторожности.

Ранние осенние сумерки накрыли нас еще на дороге, но нервничать причины не было, потому что шли в большой колонне. Хорошо, что еще и ехали вторым номером, поэтому быстро проскочили через шлюз на КПП - проверка там шла пристрастная, с досмотром груза. Пользы от этого никакой, но случилось ЧП и каждое должностное лицо обязано было продемонстрировать максимум служебного рвения, надо оно кому или нет.

Ехать за Настей было еще рано, оставалось часа полтора в запасе, и Федька предложил сгонять на базар, к оружейнику Славе Длинному.

- Поставим на реализацию что взяли, все деньги какие-то, - сказал он.

- Это без проблем, но СКС я себе оставлю, - сразу заявил я. - По мне он поглавней моего "американца" будет, особенно если до войны в поле дойдет. Да и вообще ничего бы пока сдавать не стал, мало ли как повернется? Даже табельный в оружейку не понесу, все можно дома хранить. Чего там от нас Милославский захочет - ты знаешь? Я - нет.

- Мда? - задумался Федька.

- Ага, именно так. Снайперку взяли, хотя снайпер из меня как из гавна пуля, автомат есть еще один, с которым по помещениям лазить можно, СКС... весь набор, в общем. Пусть будет, с деньгами напрягов нет же, а в цене оружие точно не потеряет. Что ты за пистоль со снайпера взял? - спросил я.

- "Вальтера" взял, - сказал Федька, потянувшись на заднее сиденье и взяв оттуда ремень с кобурой. - Вроде свежак, так все чистенько, - добавил он, вытащив черный блестящий пистолет из кобуры и осмотрев.

- Ну и пусть будет, точно ведь пригодится, - заключил я, после чего добавил: - Только завтра не хвастаемся, будем изображать сирот и требовать себе всяких материальных благ от Милославского. Как в анекдоте про "Правильно, Петрович, без рукавиц работать не будем!" Слышал такой?

- Это без вопросов, - поддержал меня Федька. - Сам о себе не позаботишься, будешь с голой жопой на войну ходить. Даванем на жалость. А стволы ты и вправду домой унеси, пригодятся еще. "Вальтера" заберу разве что, запасным будет. Не возражаешь?

- Да ни разу.

- И стоило оно того? - спросила Настя, глядя, как я распихиваю трофейное оружие в шкаф.

- Пока не знаю, - честно сказал я, разведя руками. - Зависит от того, что Федькин знакомый в следующий раз скажет. Ты меня пойми, не могу я кувыркаться в непонятном, если я куда суюсь, я точно должен знать, что там может быть. А эта самая Скляр убитая никак из головы нейдет, не сходится логика.

- Могли тоже бандиты напасть, - сказала Настя, присев на стол и скрестив руки на груди, отчего серая рубашка обтянула грудь и зрелище сбило меня с деловых мыслей.

- Бандиты жертв не приносят, - сказал я, не отрывая взгляда от ее бюста, открывшегося в треугольном вырезе. - Бандиты живут в деревнях и на хуторах, приезжают издалека, подчас даже из соседних областей, но точно не связаны с сектантами.

Про "историю дорожного бандитизма в Отстойнике" я всю дорогу до Углегорска пытал Федьку. Он меня и просветил. Бандиты здесь были самыми обычными, подчас еще и совмещающие бандитизм с занятиями мирными, вплоть до сельского хозяйства. Дорог было много, людей мало, перехватить и выследить их было трудно, тем более, что отъехали он от места преступления, скинули добычу - и превратились в самых обычных людей, с оружием ведь здесь и стар и млад ходят. Да и правило "не гадь где живешь" большинство из них выполняет старательно, добычу отправляют сбывать в другие города и области, подчас по реке, давая зарабатывать еще и не слишком разборчивым коммерсантам, владеющим баржами или пароходиками. И все шито-крыто, и взятки с них гладки.

Куда, например, поехали те, кто напал сегодня на машины Горснаба? Ну, сколько-нибудь по следам за ними можно пройти, да вот сомневаюсь я, что далеко. Где по траве проедут, где на целину свернут, потом темнота... и ищи ветра в поле. Если только по привезенным в город трупам опознают, кто они такие и откуда.

- Это да, насколько я слышала, с сектантами вообще никто не связан, - кивнула она. - И прав ты в том, что выглядит это странно. Если она, конечно, не каталась из города в город по каким-то своим делам, причем далеко отсюда.

- Она здесь недавно, Федька тоже думает, что не могла она оказаться на какой-то такой работе, чтобы ее сразу к границе Тьмы, например, засылали. Туда тетки не ездят, нет у них там дел, разве что "темпоральный аборт" совершить.

- А... может...?

- Ну, если только сюда уже беременной провалилась, - задумался я, вновь уставившись на Настину грудь.

Она перехватила мой взгляд, спросила:

- Ты на что уставился? Что там у меня?

При этом спохватилась, заосматривавшись, решив, что посадила пятно, но я ее успокоил, открыв правду.

- Маньяк, блин, - засмеялась она. - Чаю хочешь?

- Да мне бы тебя сперва, а потом можно и чаю, с устатку, - честно заявил я, привлекая ее к себе.

- Точно, маньяк, - вздохнула она. - Я в душ.

Милославского с утра на месте не было, со слов секретарши тот заседал на Горсовете и до обеда его никто не ждал. Однако на произвол судьбы нас никто бросать не стал, потому что профессор поручил "наладить контакт" среднего роста коренастому парню с бородой, крепкому и спортивному, с кобурой на поясе и с ППШ на плече, однако с лицом, которое сразу вызывало ассоциации с человеком ученым. Лицо показалось мне знакомым, и я вспомнил, что этот парень выезжал с остальными на место моего прохода, крутился там с какими-то приборами.

- Здорова, мужики, - поприветствовал он нас, протягивая руку. - Я вроде как с вами работать буду от имени науки, зовусь Иваном Зарубиным. По профессии был раньше геологом, но геологи здесь особо не нужны пока, так что попал к Милославскому, вроде как жнецом, швецом и на чем попало игрецом.

- Это такая специализация? - с усмешкой уточнил я.

- Нет, специализация у меня по экспедициям и полевым исследованиям, - улыбнулся тот. - Исследователь общего профиля, если можно так выразиться, у нас это нормально. Теперь вроде как постоянную группу собираемся сформировать, для рейдов. Или экспедиций, тут уж как больше нравится.

- Нам особо никак не нравится, - сказал Федька. - Все пока мутно и непонятно, не то что на работе - отдежурил - и свободен.

Это Федька взял на себя инициативу и сходу начал строить из себя сироту.

- Ну, тут уже не мне решать, - примирительно сказал Иван. - Мое дело с вами взаимодействие наладить.

- Заявки на экипировку - это в налаживание взаимодействия включено? - тоже решил я времени не терять.

- Я могу только выслушать, обсудить и записать, - сказал Иван. - И вообще предлагаю разговаривать не здесь, а на моем рабочем месте.

- Это где? - спросил Федька с неким подозрением в голосе.

- Да на Ферме, слышали уже? Там у нас и матчасть, там и кабинет мой, там и чайку налить смогу. Как, погнали?

- Без проблем, - кивнул я.

- Тогда чего резину тянуть, пошли, - сказал тот, и первый направился к двери, сказав секретарше на прощание: - Дин, если главный появится, скажи, что мы на Ферму уехали, лады?

- Хорошо, Вань, - кивнула та, вернувшись к своим бумагам.

Больше Иван времени ни на что терять не стал, а решительным широким шагом направился по коридору, мы едва за ним успевали. Задерживало его разве что то, что здороваться ему приходилось с каждым встречным, а мы тут и не знали никого, собственно говоря.

- Вы на машине? - спросил Иван, выйдя на крыльцо. - А то я пешком, или тогда попутку ждать.

- Мы-то на машине, - ответил я, но дальше тему бедности и компенсаций пока решил не развивать, посмотрим, что дальше будет.

Загрузились втроем в "тазик", заставив тот скрипнуть подвеской, да и поехали. Иван лишь сказал:

- К третьему КПП, в курсе? - после чего замолчал.

В отличие от первого и второго контрольно-пропускных пунктов, третий был тихий, спокойный, в ту сторону из города почти никто никогда не ездил, разве что подчиненные Милославского. Тут и дот был поменьше, и с народом пожиже. Проверять нас вообще не стали, записали только и распахнули ворота, мол езжайте, куда душе угодно.

Дорога в том направлении вела хоть и грунтовая, но даже не сильно разбитая, потому что по ней ездили не много. Почва лесная, песчаная, грязи почти не было, так что "тазик" бодро катил по дороге, задорно треща высоко задранным глушителем.

- А когда нас с машиной нет, как дотуда добираешься? - спросил Федька, обернувшись к сидящему на заднем сидении Ивану.

Тот подколку уловил, но спокойно пропустил мимо ушей, ответив:

- С утра туда машины с кунгом ходят, и вечером возвращаются. Это я вас ждать остался, вот и задержался.

- Я к чему это все..., - начал было Федька, но Иван его перебил, сказав: - Да понял я вас, вы к тому нудите, что не хотите свою машину по казенным делам гонять, так?

- Примерно, - подтвердил я. - В Горсвете нам машины, оружие и патроны выдавали, а тут что, самообеспечение ожидается? Так мы не согласны, тут сам понимаешь, какими способами машины добывают.

- Да есть, все есть, - засмеялся тот. - Ну вы и жлобы, мужики.

- Мы не жлобы, мы разумно экономные, - наставительно воздел указательный палец в небо, а точнее в брезентовую крышу Федька. - Сам понимаешь, что голым приказом заставить нас кувыркаться по свистку не получится. Тем более, что вам пожелается что-то другое, чтобы мы куда-нибудь для вас под молотки лазили, так ведь?

- Я же Милославскому наш интерес объяснял, - продолжил его мысль я. - Хотите ждать от нас рвения и сотрудничества - сделайте так, чтобы нам работалось не хуже, чем на старом месте. Там есть минусы, не без того, вроде как голову могут откусить, но это норма, мы согласны. А вот гореть на священном алтаре высокой науки мы как бы не того... не очень приспособлены.

- Да понятно, понятно, - замахал тот руками. - Есть у нас и транспорт, и все что надо, то и будет. Оргпериод пока, вроде как новая группа создается, вот и через пень-колоду все пока. А машину покажу, нам тут специальное экспедиционное транспортное средство соорудили, как раз под нас.

- "Нас"? - переспросил я. - А вообще "нас" много?

- Трое пока, вы двое, да я при вас, а дальше посмотрим, как дела пойдут, - сказал Иван. - Да, Владимир, вы ведь... ну... с Настей, которая летчица, вроде бы живете вместе, так?

- С какой целью интересуетесь?

- Да я не интересуюсь, - смутился тот так, что вроде даже покраснел. - Личная жизнь - святое дело, просто главный сегодня должен приказ пробить о том, что ее с самолетом тоже вроде к нам прикомандируют. Не на Ферме сидеть, - начал он уже путаться, - А вроде как маршрут разведать, или если мы куда поехали, а обратно все никак - будет на поиск летать.

- А чего, неплохо, - кивнул Федька. - А тот так с халтурой сколько раз было, катишь куда-то и думаешь, что если машина сломается, то тебе хана, никто и не узнает, где ты и как ты. А из иных мест, ты понимаешь, Вов, пешочком-то не очень выберешься, ты тогда уже смертник.

- Это понятное дело, - согласился с ним я, представив, как бы тогда на своих двоих убегал от "гончих".

- Да, механика еще нам дадут, - спохватился Иван. - Чтобы за машиной следил и готовил ее.

- Это хорошо, - одобрил я.

Как ни странно, сегодня не только дождь затих, но даже вроде как немного потеплело. А может просто ветра не было. Сосновый лес, подступавший к дороге с обеих сторон, пах мокрой хвоей, свежестью и, пожалуй что, осенью.

- Иван, а вот зима скоро - дороги чистите, или как?

- Чистим, понятное дело, - подтвердил тот. - С утра трактор с плугом туда-обратно проходит.

- До Сальцево тоже чистят, бульдозером, - добавил Федька. - А тот так вообще жизнь остановится. А вот халтура наша с тобой закончится, потому как все остальные пути завалит к едрени матери, по самые стекла. Жить будем на запасах, базар тоже запасами торгует, зато житуха вполне привольная, вроде как заслужил - и отдыхай.

- А твари как зимой?

- Твари активней, верно, - вздохнул он, но добавил: - Но твари то сутки всего, а потом еще трое - чистая благодать. В хоккей поиграть можно, просто на катке покрутиться, а затем банька, шашлык и все такое.

- О, кстати! - аж подскочил я на сидении. - Хорошо, что напомнил. А как бы тут баню хорошую найти?

- А ты не в курсе еще? - удивился Иван, вмешавшись. - На Металлургов есть "Сандуны", самое оно!

- Сандуны? - поразился я. - С чего это?

- Да назвали так, хозяин, Фирсов Сашка, тоже москвич и там в Сандуны ходил регулярно. - взялся объяснять Иван. - Все культурно, мужской разряд, женский, а если семейно, или своей компанией, так у него несколько номеров есть, парилочка там, накормят, пивка нальют, или чаю. Да, и чтобы никаких лишних мыслей! - добавил он наставительно. - У Фирсова все прилично, место семейное, так что никаких там дев распутных или чего подобного. Да у Насти своей спросил бы, она наверняка в курсе, место модное в городе-то.

Действительно, это я чего-то ступил, все выяснить хотел, где хорошую баню найти, а у самой Насти спросить и не дотумкал. Дубина, одним словом.

Дальше разговор плавно сбился на бани, их разновидности и тонкости банного дела, до которого все присутствующие, как оказалось, были великими охотниками, поэтому до Фермы доехали даже не заметив дороги. Лес расступился, показались заброшенные железнодорожные пути, ведущие к немалого размеру комплексу из нескольких добротных кирпичных зданий. Все было окружено стеной, на которую, по местной доброй традиции, не пожалели колючей про волки, умотав ей весь верх.

Охрана там тоже была, но не из комендачей и не разведки а каких-то мужиков в штатском, разве что с красными повязками с надписью ВОХР на рукаве. Двое таких пропустили нас в ворота, внимательно вглядевшись в лица и переписав данные удостоверений личности, которые предъявили мы с Федькой, а затем Иван указал пальцем вперед, сказав:

- Вон тот большой ангар объезжай против часовой стрелки, а там покажу.

Место заброшенным отнюдь не выглядело. И машины в просторном дворе стояли, и люди сновали, и бригада рабочих разбирала штабель серного силикатного кирпича возле перестраиваемого флигеля, в общем, выглядело все вполне серьезно.

- Вань, а в здании НКВД вы чего делаете в таком случае? Тут у вас жизнь кипит, смотрю, - спросил я нашего провожатого.

- Да там пол этажа всего у нас, финчасть, аналитика, статистика, да главный в своем кабинете сидит, когда вынужден там быть. - почесав в затылке, объяснил Иван. - А так все здесь, тут самая работа.

- Милославский сказал, что у вас тут сектанты по клеткам томятся? - полюбопытствовал я. - Так?

- Томятся, верно, в узилищах мрачных, - засмеялся тот. - И не только сектанты, у нас тут и твари темные имеются, правда по долгу не живут и толку с того, что они имеются, никакого.

- Почему никакого? - удивился Федька.

- А исследовать их нельзя, не получается, так что и смысла нет, - пояснил Иван, после чего сказал мне: - Вон там, где "виллис" стоит, паркуйся. Приехали.

- Нам как скажешь, - кивнул я.

Между большим зданием депо, куда раньше заезжали паровозы, и где сейчас бывшие огромные ворота были заложены кирпичом, оставив вместо себя лишь жалкое подобие самих себя, и небольшим административным корпусом, образовалась вполне внушительная автостоянка. Бросалось в глаза то, что подбор техники был сделан на совесть, куда там нашему Горсвету. "Виллисы", "бантамы", большие доджи "три четверти", а если грузовики, то исключительно американские же полноприводные "студебейкеры" и двухосные "шевроле", похожие на советский ГАЗ-63, который, впрочем, в немалой степени с них и содрали. Все выглядело новым, добротным, и взглянув на них, я сразу поверил, что Милославский в городе в авторитете. Иначе бы такие фонды под себя не выбил, это уж точно.

"Тазик" встал рядом с "виллисом", умудрившись даже на фоне этой не слишком большой машины потеряться, а Иван повел нас в подъезд административного корпуса.

Там пахло недавним ремонтом, на ступеньках лестницы были видны следы плохо отмытой побелки, а стены были покрыты свежей краской, правда, унылого конторско-зеленоватого цвета, во времена моего детства общего чуть ли не для всех учреждений.

Кабинет Ивана оказался на первом этаже, в самом конце коридора, и представлял собой не слишком просторную комнату с двумя тесно составленными столами и стеллажами во всю стену. Кроме нас троих, вошедших разом, в нем больше никого не было.

- Чай будете? - спросил он, изображая гостеприимного хозяина.

- Будем, - лаконично ответил я и скосил глаза на электрический кипятильник. - И электричество есть?

- А как же! Сразу же провели, главный выбил. И свет, и телефоны.

Ну вот, а я все думал, прав я насчет его авторитета, или не прав. Какие тут машины, в Углегорске даже не во все учреждения свет протянули, а тут пожалуйста, за десять километров от города.

Я уселся на стул в углу, выложив перед собой на стол карабин, брякнувший тяжко, и спросил:

- Ну как, будешь просвещать, зачем мы понадобились?

- Можно и просветить, - кивнул Иван, опуская кипятильник в банку с водой. - Карту на стене видишь?

Я посмотрел куда сказали и обнаружил большую и подробную карту области с отдельными областями, заштрихованными черной косой линией. Ага, почти то, что нам с Федькой надо, к слову.

- И чего с картой?

- В пограничной зоне Тьмы есть черные пятна, видишь?

Действительно, по самому извилистому контуру границы были разбросаны несколько черных кружков, заштрихованных гуще.

- И что это?

- Тьма все время возникает из каких-то очагов, - сказал Иван, расставляя по столу алюминиевые кружки. - Каждое новое ее пятно, каждый всплеск, каждое появление, имеет какой-то эпицентр. Вот эти самые пятна эпицентрами и являются, это те места, которые нам удалось идентифицировать как "точки выплеска". Так их назвали, уже официальный термин.

Я молча слушал, разглядывая карту. На первый взгляд никаких общих черт между этими самыми "точками выплеска" не было. Некоторые пришлись на населенные пункты, некоторые на совершенно пустые места.

- А что, они только на границе бывают? - спросил Федька.

- На границе мы их сумели зарегистрировать, - сказал Иван, выставляя сахарницу - обычную полулитровую стеклянную банку. Наполненную колотым кусковым сахаром. - А что в глубине самой Тьмы делается, мы проверить и посмотреть не можем, сам понимаешь.

На стол со звяканьем легла пара ложек, чайная и большая.

- В общем, мы тут пытаемся выявить хоть какие-то закономерности, хоть какую-то корреляцию между появлением "выплесков" и чем-то еще.

- И есть идеи? - спросил я.

- Идей что у того раввина, но только никакого реального подтверждения они не получили, - сказал Иван, нависая над банкой с водой и наблюдая за пузырьками, которые начали срываться со спирали кипятильника. - А так все пробуем, от замера магнитных полей до карты, как были в селах церкви расположены, например. И пока никакого совпадения.

- А может его и не должно быть?

- Должно, - убежденно ответил он. - Причина есть у всего.

- Она может быть с той стороны, - сказал я. - Ну, там, откуда она приходит. Ее не приманивает что-то, а что-то выталкивает, например.

- Тогда должны быть те слабые точки, через которые она прорывается. Логично ведь? - спросил Иван.

- Ну... да, логично, - кивнул я.

- А раз такие точки образуются, то мы должны найти способ их обнаруживать. И тогда сможем если не противодействовать, то хотя бы предсказывать.

Вода в банке забулькала, и Иван прихватил ее вафельным полотенцем, наливая в большой фаянсовый чайник. Оттуда вырвался столб пара, запахло чаем. Звякнула крышка, а затем Иван накинул сверху полотенце, пояснив:

- Пусть заварится нормально.

- А что-то конкретное есть для нас, что надо будет делать? - спросил Федька.

- Есть, как не быть, - сказал Иван, присаживаясь напротив меня и открывая серую картонную папку. - Тут вот список мест, в которые надо бы скататься. Все места нехорошие, близко к Тьме и возможны нежелательные встречи.

- И что там искать? - заинтересовался я.

- Решили собирать всевозможную местную статистику. От исторических архивов до записей из архивов НКВД. Здесь же люди жили и информацию собирали, нам ее тоже почитать не мешает.

- Думаете, что то, что здесь случилось, и приход Тьмы совпали по времени? - уточнил я.

- Вне всякого сомнения, - решительно заявил Иван. - Не бывает так, чтобы в каком-то мире случились две подобных катастрофы. Одна из них наверняка следствие другой.

- Прикидываете, что могли быть какие-то признаки приближения?

- Может быть, почему бы и нет. Тем более, что Тьма хоть и наступает, но все же ее граница относительно стабильна. Относительно, - повторил он, словно сам себя убеждая. - Она усиливалась качественно, ее твари меняются и совершенствуются, но границы двигаются незначительно. Сейчас она почти там же, где и была в момент своего прихода, по крайней мере если верить наблюдениям и записям первых провалившихся сюда людей.

- Как они вообще выжили, кстати? - задал я вопрос, давно меня мучивший.

- Твари были слабее. Они появлялись куда реже. А вот износ всего вокруг был куда меньшим, так что первые люди сумели найти и укрытия, и оружие, и транспорт, ну а дальше...

- Развивались параллельно, так сказать, люди и Тьма?

- Именно, - кивнул Иван и взялся разливать чай по кружкам. - И людей становилось больше, и организовывались лучше, и темные твари крепли. Дальше сами видите. Так, к чему это я все... сбился... - задумчиво посмотрел он в потолок.

- О границе Тьмы, - напомнил Федька. - О том, что она почти не сдвинулась.

- Точно! - спохватился собеседник. - И поэтому есть простая идея - в городах возле этой самой границы должны быть какие-то записи. Что-то такое, что указывало на приближение катастрофы. Не слишком заметное, иначе упоминания мы бы нашли в основных архивах, а такое... местные наблюдения, которым никто особого значения не предавал.

- Хм..., - задумался я. - А ведь звучит логично, может и сработает. Кстати, а в том месте, где я провалился, что-то необычное обнаружилось?

- Есть некая аномалия магнитного поля, но она есть во всех точках провалов. А вот с очагами Тьмы подобного совпадения нет, - ответил Иван, после чего добавил, указав на кружки: - Сахар сами насыпайте, кому там сколько надо.

Металлическая кружка была горячей, пар шапкой, так что я пока просто поставил ее перед собой, опустив туда пару кусочков сахара, и оставил остывать, а то и губы можно пожечь о край.

- Хотя главный местом твоего провала заинтересовался сильно, - продолжил рассказ Иван. - Да он тебе говорил, наверное.

- Говорил, - подтвердил я. - Собственно говоря, он меня из-за этого, если ему верить, и привлек.

- Верно. Там сейчас думают вообще что-то вроде мобильной лаборатории разместить, поизучать поосновательней. Но подробностей не скажу, не мой отдел и не мой профиль. У нас задачи другие, как я сказал.

- А поконкретней можно? - спросил Федька, попытавшийся отпить чаю и обжегший язык, вследствие чего беззвучно выматерился.

- Город Красношахтинск, центр одноименного района, - сказал Иван, встав из-за стола и ткнув карандашом в какую-то точку на карте. - Нужны архивы местной милиции и отдела НКВД.

- Хренасе..., - аж присвистнул Федька, взглянув куда карандаш упирался. - Это почти в самой Тьме, гля, прямо как в карман заезжать надо. Туда разведбат даже не суется, кажись. Круто берете, товарищ начальник.

- Разведбат суется, но ненадолго и быстро уходит, - сказа Иван. - А вот нам надо сунуться всерьез, найти архивы, разобраться в них хотя бы в общих чертах и загрузить в машину.

- "Нам"? - переспросил я. - Ты тоже собираешься?

- А что, здесь отсиживаться буду, думаете? - даже вроде как оскорбился он. - Вместе, все вместе. Механик только здесь остается, за рычаги Федя сядет, не зря же мы его личное дело изучили.

- Рычаги? - переспросил уже Федька. - Гусеничное что-то?

- Именно так. Сделали машину по нашему проекту. Чай допьем и покажу.

Допивали чай недолго, тем более что любопытство начало распирать. Даже остыть только не дали, залили в себя кое-как и пошли на улицу.

На территории Фермы помимо стоянки были и боксы, переоборудованные из какого-то склада. Самые первые по счету ворота были открыты, и именно в них мы и зашли.

- Это че такое? - удивился Федька, увидев стоящую перед ним зеленую машину.

То, что я увидел, поначалу показалось мне переделанной "маталыгой", артиллерийским тягачом МТ-ЛБ, но потом я понял, что "маталыгам" браться здесь неоткуда, да и не она это вовсе. А вот что именно, узнать никак не получалось. Машина была не слишком большой, на узковатых, на первый взгляд, гусеницах, свидетельствующих о не великом весе, и здорово неуклюжей сверху, словно ящик стальной на нее поставили и кое-как приварили.

Присмотревшись, я понял, что так и было, кто-то действительно на боевую машину наварил относительно высокие прямые борта, словно стремясь увеличить ее внутренне пространство.

- Это было "сучкой". - раздался голос сзади. - Или "коломбиной". Или даже "жужей", как хотите, так и называйте. Бывшая СУ-76М, самоходная артиллерийская установка.

Мы разом обернулись, чтобы увидеть заходящего в ангар мужика лет пятидесяти, одетого в комбинезон и сейчас вытирающего руки тряпкой. Мужик представился:

- Меня Панкратовым зовут, но можно Степанычем, если проще. Я на этом самоваре вроде штатного механика, ну заодно и проект мой.

Мы с Федькой тоже представились, а Степаныч продолжил описание:

- Прикинули, что наравне с танками проходимость только у "сучки" была, а вот экономичность куда выше. У легких танков внутрь всего два человека лезут, а бронетранспортеры здесь или полугусеничные, или вообще колесные, так что проходимость не на уровне.

Он похлопал машину по тускло отозвавшемуся борту.

- Сняли пушку и надстройку, машину здорово облегчили. Крюк приварили под обычный прицеп, мало ли что тащить придется. Давайте отсюда покажу, смотрите...

Мы обошли машину сзади, где обнаружили немалого размера вертикальный люк вроде как на той же "маталыге". Степаныч его с усилием приоткрыл и пригласил залезть.

- Видите? - спросил он, сунувшись следом. - Водитель где сидел, там и будет сидеть, только у него кроме люка теперь еще и нормальное стеклышко, с триплексом. Триплекс хороший, кстати, с немецкого танка сняли, не то что наш. Боевое отделение, верхнюю часть, подрезали автогеном, добавили почти полметра вперед, просторно стало.

Зажглись плафоны на потолке, осветив десантное отделение. Действительно, тесно в машине не было. Нет, не спальный вагон, разумеется, и потолок низко, и все равно тесно, но три кресла, установленные вдоль бортов, вполне себя оправдывали.

- Дальше стенки приварили, добавили высоты, - объяснял Степаныч. - Сталь винтовку держит, если не в упор, но за счет того, что нет пушки и башни, по весу даже выиграли. Крыша тонкая, правда, так что сверху стрелять в себя не давайте. Но никакая тварь все равно не прокусит. Люки тоже есть, два, на всякий случай.

Повернув ручку, я открыл один люк из проштампованной стали и поставил его на стопор. Не тяжелый, и как раз встав, я высунулся из него по грудь. Удобно. Заметил и огромный желтый круг, нарисованный во всю крышу.

- Это чтобы с воздуха нас искать? - спросил я, похлопав по нему ладонью.

- Именно так. Вот эти щитки видите? - спросил Степаныч, гулко поелозив стальной задвижкой вроде печной, за которой открылось немалого размера овальное отверстие в стене. - Бойницы прикрыли. Оружия на машине нет, все равно без башни, но штатно вам положен РПД, ну и из своего постреливать можете. Их в каждую сторону по две. Закрывается все почти герметично, так что даже "призраки" просачиваться не должны.

- Не должны? - спросил я у Федьки.

- Не, они в совсем узкие щели не лезут почему-то, хотя под дверь вполне способны просунуться.

- Это обнадеживает.

- Тут вот вроде как столик впереди получился, за счет того, что стенку рубки сдвинули, - показал Степаныч. - И вот так можно лампочки включить, вроде как с картой поработать или еще чего.

- А запас хода? - обернулся к нему Федька.

- По пересеченной верст четыреста пройдет, без вопросов, по дороге все шестьсот, - уверенно ответил Степаныч. - От наставления ни хрена же не изменилось, сколько сказано, столько и поедет. И на корпус можно две бочки топливом подвесить, запас будет. Только с этим поаккуратней, бензин все же, не соляра.

- Да это понятно... Тест-драйв когда можно сделать?

- Ты за мехвода? - уточнил Степаныч. - Тогда сейчас с тобой и скатаемся, посмотришь как и чего. А я посмотрю, как ты умеешь, а то мне может самому лучше.

- Мы с вами, - сказал Иван. - Заодно проверим, как там за пассажира, а то я сам на ней еще ни разу.

- Это вы сами решайте, мне до того дела нет, - отмахнулся Степаныч.

Федька не подкачал, хоть, судя по выражению лица Степаныча, и не поразил. А вот я остался доволен, вполне даже. Шла машина тихо, не громче грузовика, два мотора тоже на уши не давили, но при этом тащили вездеход вполне бодро. Бойницы-окошки оказались достаточного размера для того, чтобы можно было выглядывать на ходу, а так как дождя не было, мы с Иваном в верхние люки высунулись, так еще удобней оказалось.

Внутри было тепло, там соорудили примитивную печку, что обнадеживало в преддверии зимы, было много всяких ящиков и бардачков. Кресла, выдранные из немецкого танка, были мягкими и вполне удобными, так что за сохранность задниц тоже можно было не опасаться. Когда вернулись на территорию Фермы, поносившись по окрестным полям и буеракам, и Федька закатил "Жужу", как он уже начал именовать машину, в бокс, Иван спросил у меня:

- Ну как?

- По мне так вполне, - честно ответил я ему. - Застрять ей вроде не грозит, а если по прае бревнышек с каждой стороны подвесить и с собой прихватить, то выберемся откуда угодно. Мне уже довелось к границы Тьмы скататься, да еще и с приключениями, так что факт наличия брони радует.

- Вишь как, - обрадовался такому отзыву Иван. - А поначалу хотели обычный американский М3 использовать, полугусеничный, но у него проходимость так себе по грязи, так что решили машину с нуля делать. Ладно, пошли дальше, просвещать вас буду.

- Это по поводу? - спросил Федька, выбравшись из "Жужи" через водительский люк и спрыгнув на землю.

- По поводу адептов, - сказал Иван. - Хотя я, как человек, мистики не признающий, всегда предлагал их называть адаптантами, так понятней и естественней.

- Да по мне хоть темными эльфами, - засмеялся Федька. - Суть их от этого не изменится.

Иван только плечами пожал, и повел нас в сторону большого здания бывшего депо, разве что Степаныч остался с машиной, к экскурсии интереса не проявляя.

Подошли к стальной двери, проделанной в воротах, Иван нажал на большую красную кнопку под козырьком, больше похожую на сигнал пожарной тревоги. Звонок был внушительный, вроде школьного. В двери отодвинулось окошко, в нем показалось чье-то настороженное лицо.

- Сереж, это я, - сказал Иван. - И со мной двое, новые сотрудники.

- Все равно регистрируем, - сказало лицо, и калитка распахнулась.

За ней оказался очередной решетчатый шлюз с дежуркой, в которой сидели двое с красными повязками, вохра. Выглядывавший в окошко Сергей потребовал наши удостоверения и тщательно переписал их данные в журнал посещений.

- Вот теперь порядок, - сказал он, возвращая нам красные книжечки с фотографиями. - Ни к вам вопросов, ни ко мне претензий. Проходите.

Лязгнул запор решетчатой двери шлюза и мы прошли дальше.

Депо уже давно таковым не являлось. Его перестроили, перегороди во всех направлениях кирпичными стенами с дверями и сверху подвесив стальные мостики-переходы, по которым, кстати, прогуливался охранник с ППШ, надзирая сверху за порядком.

- Там у нас боксы стоят, в которых Тьму проращиваем, так сказать, - показал Иван на дверь с надписью "Не входить!". - Из них же тварей для опытов добывали.

- Вот, кстати, всегда хотел спросить, - вскинулся я. - Тьма в любое темное место прорасти может? Вроде как внутрь колесной камеры или в пустой ящик, лишь бы заколочен был?

- Нет, не так, - засмеялся он. - Объем должен быть достаточен, эдак с комнатку, или шкаф, например, для кого-то вроде крысаков, а второе - там обязательно отпечаток человеческой ауры должен быть. Человек туда должен был заходить, и не раз. Или руками шарить регулярно, как в том же шкафу. Мистика, понимаю, но так оно и есть, другого объяснения не придумали.

Иван повел дальше нас по длинному коридору до двери с надписью "Отдел содержания", за которым оказалась самая настоящая тюрьма. Или зверинец, тут уж как посмотреть. Проход, решетчатая стена, за ней камеры. В проходе стоит стол, за которым сидит человек в белом лабораторном халате, читающий книгу, на тюремщика никак не похожий.

- Лямыч, как жизнь? - поприветствовал его Иван.

- Да как она может быть? - пожал тот плечами. - Пациенты ведут себя тихо, читать не мешают, следующее дежурство по зоопарку только через неделю, жить можно.

- Слева твари, справа люди, - кратенько описал нам ситуацию Иван. - Или адаптанты, если угодно. Хотя тварей нет сейчас, передохли все, есть только двое одержимых. С кого начнем?

- Тварей я видел, нет их и не надо, давай с сектантов начнем, благо к ним в гости кататься будем, - сразу сказал я.

- Никаких проблем. Пошли.

Сделав всего несколько шагов, я остановился у первой камеры, забранной частой, но не слишком массивной решеткой. Пустая комнатка с кирпичными стенами, грубо сколоченный топчан с соломенным матрасом, солдатское одеяло. На топчане, поджав по-турецки босые ноги, сидела девушка лет шестнадцати с виду, коренастая и некрасивая, с собранными в неряшливый узел светлыми волосами.

Сначала она показалась мне совсем обычной, но потом мое сознание отметило какие-то несообразности с привычным человеческим обликом. Она выглядела как... негатив, пожалуй. Волосы были светлыми, но какими-то белесыми, не седыми и не блондинистыми. Странные волосы. И они были заметно светлее кожи - синеватого оттенка, лица с темными губами и темными же пятнами под глазами, и таких же синеватых рук, собранных в замок на одном колене.

Когда я остановился перед решеткой, девушка посмотрела на меня, затем вдруг злобно оскалилась, обнажив черные зубы. Не грязные и не гнилые, а вполне здоровые и ровные зубы с эмалью черноватого оттенка.

- Эва как, - сказал остановившийся рядом Федька. - так их видал, но не с такого расстояния. Зомби какая-то.

- Не, зомби плохо выглядят, кожей болеют, если кино верить, а эта вон какая здоровая и гладкая, - сказал Иван. - В глаза вглядитесь, это интересней.

Верно, глаза были странными. Такими же, как все остальное у нее - черный "белок", белая радужка, даже серебристая, и вертикальный зрачок, как у кошки. Все вместе это смотрелось так странно, что девушка, несмотря на то, что она кроме цвета не отличалась от обычного человека ничем, человеком при этом не выглядела абсолютно, и никаких ассоциаций с ним не вызывала. Странное существо из странного мира, человеку враждебное.

- Не общаются? - спросил Федька.

- Нет, никогда, что с ними не делай, - покачал головой Иван. - Не по нашей части, но в НКВД пробовали. А так... все остальное как у людей, только холода не боятся.

- Серьезно? - удивился я.

- А здесь что, тепло, по-твоему? И стена холодная, а ей пофигу, видишь? Пробовали одного зимой держать вообще в клетке на улице, так он на снегу спал без проблем.

- Это да, от Тьмы холодом прет, - сказал Федька. - А на жару они как?

- Жары не любят, помереть могут. Были случаи.

- И чем вы их летом охлаждаете здесь? - спросил Федька.

- Летом в погребе держим, тех, которые доживают, - ответил Иван. - Пошли дальше.

Сектантов в клетках обнаружилось еще двое, оба мужчины. Один был тщедушным мужичком, не обращавшим ни на что никакого внимания, а про второго, молодого и сильного, сидевшего в дальней камере, Иван сказал:

- Этого опознали, он углегорский. На мародерку катался к границам Тьмы, однажды не вернулся. А потом уже в таком виде разведка поймала. К общению не расположен, ничего не говорит, как таким стал - не рассказывает.

- А друг с другом общаются?

- Здесь - никогда, - ответил сидевший за столом Лямыч. - Сколько ни дежурил - никогда не слышал. Молчат, смотрят куда-то в пространство, да и все. Даже книги подсовывать пробовали - в руки не берут.

- А едят что?

- Да то же, что и мы, не отказываются, - пожал он плечами. - А вот одержимых на человечину тянет. Один уже помер, а второй в десятой камере маринуется, можете посмотреть.

Сверху послышались шаги, я поднял голову - над нами проходил по мостику охранник, поглядывающий вниз, проход у камер потолка не имел. На нас он никакого внимания не обратил, протопал себе дальше.

Камера одержимого была пуста, вместо топчана там был голый дощатый пол. Посередине сидел совершенно голый тощий человек, весь в шрамах, рубцах, кровоподтеках и царапинах, тихо скуливший и покачивающийся взад-вперед, как китайский болванчик.

- Кто его так? - спросил Федька.

- Сам. То на стенку кинется, то на решетку, то в бешенство впадет. Скоро перестанет, одержимые не жрут ничего, так что ослабеет.

Тот замер, услышав голоса вблизи, и уставился на нас. От его взгляда я даже назад попятился, настолько странно выглядели его глаза - совершенно черные, ни зрачка, ни радужки, похожие на черные полированные камни, которые кто-то вставил ему в глазницы.

- Федь, а чего нас на каждом шагу светом проверяют? - спросил я приятеля. - Такой зверь дикий куда проникнет тайно-то? Его в психушку заберут раньше, чем он к любому подъезду приблизится.

- Это они потом такими становятся, чаще после поимки, - ответил Федька. - А пока "свежий", то людей узнает, говорит логично, сразу ни на кого не бросается, даже не отличишь от того, каким был. А потом такой пройдет куда не надо, да еще с оружием, и такое устроит... Ладно, чего на эту хрень смотреть, пошли отсюда.

- И то, - согласился я с ним. - Сектантов глянул, и достаточно, любопытно было, кто нас тогда с Настей обстрелял. Такие и вправду особо часто поблизости встречаться не должны.

- Так и не встречаются, - пожал плечами Иван, пропуская нас первыми на выход. - Твой случай с жертвой пожалуй что первый на таком расстоянии от города, так они пока ближе чем верст на сто не подходили, по слухам.

- А Рябинки? - спросил его Федька.

- Рябинки все же в той стороне были, - сказал Иван. - И, конечно, там что-то еще случилось, не просто так они напали.

- Это ты о чем? - спросил я.

- Года три назад секстанты целую деревню перебили, тоже в таком месте, где их раньше не встречали. - сказал Федька. - Причем не просто так, а все спланировали, все просчитали, эффект неожиданности по максимуму использовали. Всех живых жителей загнали в сарай и там сожгли.

- А потом снова не подходили на такое расстояние и подобного не повторяли, - добавил Иван. - Как отрезало. Поди пойми, зачем им это понадобилось. Нет так-то на людей нападают, и даже в рейды ходят, но вот чтобы опять на деревню - не было.

- Вот твари, - вздохнул я. - Может это тоже. Жертвоприношение какое-нибудь?

- Может, черт их разберет.

- Чего думаешь? - спросил Федька, когда мы сидели за столиком в "талонной" столовке, проедая запасы моей "первой помощи".

Уехали мы с Фермы не поздно, Иван нам все разобъяснил, насчет чего сам был в курсе, а Милославский так и не появился, сообщил, что застрял на городском совете. Поэтому мы решили темноты не дожидаться, а откланялись и уехали. Все равно неделя впереди нам отводилась на освоение матчасти и прочую подготовку, так что успеем там углы поотирать.

- Карту колебаний Тьмы я перерисовал в общих чертах, - ответил я. - Лучше Порфирьева сейчас и нет ничего, Тьма подкатывает, время тикает задом наперед, так что надо выгребать оттуда все, что только можно, все новое, главное не зарываться. А насчет других мест не знаю, нужно искать информацию.

- В Красношахтинске помимо архивов еще новая телефонная станция была, я в старых газетах местных читал, - сказал Федька. - Прямо перед войной построили, с новым оборудованием. Думаю, что оттуда можно неплохо натаскать, телефонную связь по городу тоже тянуть пытаются. Только не пойму, как все это увязать с наукой, Иван-то наверняка рогом упрется, если казенную броню на свои дела возьмем, а на грузовике я туда не поеду, страшно. Это даже не Порфирьево, а намного хуже.

- Надо опять же с Милославским решать, - сказал я, разламывая ребром вилки котлету - ножей в столовке не было, так обходились. - Под соусом взаимовыгодного сотрудничества. Пусть дает добро на использование, мы тогда даже бензин для "Жужи" сами оплатим. Только сначала скатаемся в рейд с Иваном, вроде как блеснем талантами и прочим, тогда уже проще будет. Если блеснем, конечно, не обгадимся.

- Сам как думаешь, толк от такой поездки будет? - спросил Федька, обкусывая отбивную, насаженную как зонтик на гнущуюся вилку.

- Ты о чем? Какой толк? - не понял я его.

- Да насчет Тьмы, - уточнил он. - Вообще остановить ее или как-то отбиться получится?

- Откуда я знаю? - пожал я плечами. - Она так и не очень наступает, вроде как? Или все же я чего-то не понял?

- Не понял ты, - сказал Федька. - Твари стали куда резче и активней, и в город пробираются чаще. Потом... ты ведь на карту внимательно смотрел?

- Ну... да, внимательно.

- В соседнюю область дорогами ехать - это как в коридор между двумя пятнами Тьмы, так? А они вроде как сдвигаться начали, - Федька сдвинул две пустые тарелки по столу, демонстрируя как движется Тьма. - Это если на запад, и на восток такая же картина. Разделятся люди на отдельные анклавы, а дальше черт знает, как оно пойдет. Мы без торговли друг с другом тут сразу загибаться начнем, или на натуральное хозяйство переходить придется. Может это и есть главная стратегия, разделить и поиметь?

- Может и так, звучит логично, - согласился я. - Мне, сам понимаешь, ретроспективно смотреть трудно, я тут всего ни хрена, вижу то что вижу.

- Ну, а мне проще, - сказал Федька. - Поэтому честно скажу - деваться нам некуда, бежать некуда, мы тут как крысы в углу, надо кусать все что видишь. Если есть тема насчет свою погибель притормозить или как-то отбиться - я для этого что угодно сделаю. Даже за бесплатно, правда про это вслух уже не скажу, а то на лохах воду возят, сам понимаешь.

- Это точно, нагрузят и повезут - только в путь, - согласился я с ним. - Тебя куда отвезти, кстати?

- В общагу, - сказал Федька, махнув рукой куда-то в сторону окна. - У меня свиданка сегодня, но дама из женского корпуса, там и встретимся. Это тебе хорошо, уже устроился по-домашнему, а нам, бобылям...

- А кто же тебе мешает? - вроде как удивился я.

- Жизнь мешает. И муки выбора, - засмеялся он. - Не всем так сразу везет, как тебе, да и то неизвестно, не пожалеешь ли еще за поспешность свою. Кстати, я бы еще в Горсвет заехал, да уточнил, точно ли все распоряжения насчет нас пришли? А то где-то канцелярия проспит, а нас в дезертиры запишут. Проблем потом не оберешься.

- Это правильно, куда же без этого, - согласился я. - И к СКС патронов набрать бы надо, а то с двухсотого штук шестьдесят всего взял, маловато.

- Мне тоже пополниться надо, - сказал и Федька. - Давай, дохавали и почесали.

В Горсвете с бумагами оказался полный порядок, мы числились откомандированными по всем правилам и процедурам, претензий быть не должно. Власов, которого мы встретили у отдела кадров, побурчал немного по поводу того, что на ходу приходится списки личного состава переделывать, но больше ничего не сказал, тем более мы сами ему поплакались на неожиданный и вроде как ненужный перевод. Патроны в оружейном складе тоже выдали без проблем, правда, мне отнеся их на зарплату, поскольку СКС за мной не числился. Ну да ничего, нам и так сойдет.

Закинув Федьку в общагу и пожелав ему поразить воображение счастливой избранницы матерными частушками в самом мастерском из возможных исполнений, я сначала заехал домой, оставив карабин и патроны, и уже потом покатил на аэродром, естественно, куда же мне еще.

- На вылете, - сказал Марат, запуская меня на территорию. - И Настя на вылете, и Николай. В честь погоды с утра летают, уже в четвертый раз. Подождешь?

Я глянул на небо, заметно темнеющее, спросил:

- А не темновато летать?

- По времени уже возвращаться должны, - сказал он, глянув на часы на стене. - Пора.

Выловив из висящей на боку противогазной сумки техническое описание самолета По-2, я присел на скамейку в импровизированной курилке - с этого места хорошо просматривалась посадочная полоса.

"... Управление делится на: ручное - для управления рулями глубины и элеронами и ножное - для управления рулем направления и костылем при рулежке на земле. Связь между управлениями достигнута в ручном управлении - посредством промежуточной тяги между передним и задним ручным управлением..."

Давно как-то учебники читать не доводилось, усваивается медленно и как бы даже со скрипом. Жизнь коммерсанта, каковым я долго являлся, развивает гибкость ума до невозможных величин, но сильно уменьшает его глубину. Без всяких рулей.

Вдалеке послышался треск мотора, и вскоре я увидел заходящий на посадку биплан, слегка покачивающийся в потоке бокового ветра. Самолет плавно коснулся земли, прокатился немного и удивительно ловко развернулся у самого ангара, я даже не понял, каким образом. Поток воздуха от пропеллера погнал облачка мусора прочь от полосы, затем двигатель несколько раз чихнул, пропеллер закрутился все медленней и встал, упруго покачиваясь, как на пружинах.

Настя выбралась из кабины, спрыгнула с крыльца и сказала Марату:

- В задней кабине мешок с почтой, забери и отвези в НКВД. И Сергею скажи, чтобы опять песка в балласт досыпал, там теперь килограмм на тридцать меньше. Дорогой, соскучился?

Это уже мне было адресовано, а я и вправду соскучился. Я как-то по ней успеваю соскучиться минут через пять после того, как мы в очередной раз расстаемся. Такая вот, понимаешь, быстро возникшая зависимость в тяжелой и острой форме.

- Ты уже все на сегодня? - спросил я ее, поцеловав в холодные после полета губы.

- Почти что. Так, журнал заполнить осталось и можно домой. Я голодная, кстати, там что-нибудь есть?

- Откуда? - удивился я вопросу. - Заедем по дороге, купим что-нибудь. А так только чай.

Мы поднялись по лестнице в их дежурку, жарко натопленную от небольшой печки, притулившейся в углу. Настя, распахнув дверцу металлического шкафчика, начала снимать комбинезон, теплый и массивный, без которого летать было бы невозможно в открытой машине.

- Был у Милославского? - спросила она, усевшись на табурет и натягивая вместо высоких сапог на меху свои "турики".

- Был, - кивнул я. - Перевели официально, меня и Федьку.

- И что думаешь?

Вопрос конкретным не выглядел, но его настоящий смысл был мне понятен. Поэтому я ответил:

- Думаю, что я на правильном пути. Что-то за всем этим есть, наверняка.

- Предчувствие? - уточнила она.

- Да не сказал бы, уже какие-то фактики собираются. В любом случае, какую-то полезную инфу в обмен получил, да и бронемашину нам выдали, можно соваться куда раньше не совались.

- Тебе сказали, что они ко мне тоже обратились? - спросила Настя, затягивая шнурки.

- Сказали, - подтвердил я. - Вроде как разведка и контроль ты у нас будешь?

- Буду, - кивнула она. - Так что ты с картами и планами поаккуратней, чтобы не промахивалась, если вас искать придется. И еще вопрос: учиться когда будешь? У меня план простой - через месяц, самое большее, ты должен полететь. Машина простая, поднять и по коробочке провести ты ее уже сможешь.

- А что за спешка? Мне еще броню осваивать, я же за рычагами не сидел никогда.

- Одно другому не мешает, универсалом будешь. Считай, что предчувствие у меня такое. Кстати, - поднялась она с табурета, ловко собирая волосы в хвост. - Похоже, что твой перевод немного тучи над нами развеял. Нас уже совсем конфисковывать собирались, но похоже решили, что сейчас не время будет, поправочку на наши отношения сделали. Так что давай, учись, кто знает, что им дальше в голову придет.

- Понятно, - кивнул я и продемонстрировал книжечку технического описания самолета. - Видишь? Учу как букварь.

С улицы донесся рокот мотора и за окном показался садящийся на полосу самолет - вернулся Николай, закончив свой четвертый за день вылет.

Самым трудным в управлении "жужей" оказалось суметь повернуть ее на нужный угол, руки никак не справлялись с рычагами с достаточной точностью, и при каждом маневре я умудрялся распахать всю землю под гусеницами, все время промахиваясь мимо нужного направления и виляя как пьяный при трогании с места. Трудно было вести, глядя в маленький триплекс перед глазами, отсутствие нормального обзора в бока тоже очень напрягало. Федька же справлялся легко, его старая воинская специальность оказалась вовсе не липой.

Но все же и мы с Иваном понемногу осваивали машину, под чутким руководством Степаныча, разумеется, нещадно нас матерившего и злобно насмехавшегося. Каждый наш косяк в обращении с техникой он воспринимал как шило в задницу, а то и как личное оскорбление.

Машина действительно поражала невероятной по сравнению с любой колесной техникой проходимостью, легко раскатывая по грязным полям, выбрасывая чуть не в небо комья грязи с гусениц, выбираясь из оврагов и преодолевая броды. Выдали нам и пулемет, вместо ожидаемого РПД подогнав РП-46, модерновую версию знаменитого военного "дегтяря", с длинным и толстым стволом и питанием не от диска, а от ленты из прямоугольного брезентового мешка. В ящик же для боекомплекта, прижавшийся к борту, загрузили аж три тысячи патронов, серьезно повысив нашу огневую мощь.

Выехав в поле и расставив доски-мишени, мы постреляли по ним из бортовых бойниц и сверху, высунувшись из люка машины, и решили, что с этим справляемся неплохо, причем все трое - Иван в свое время тоже в армии отслужить успел, научился. Пулемет грохотал солидно и гулко, выбрасывая гильзы и куски ленты, которые сыпались под ноги, что сразу было признано неудовлетворительным. Степаныч покивал и ушел в мастерские делать импровизированный сборник под все, что сыпалось из стреляющей "машинки". С расплывающимися по отсеку пороховыми газами поделать уже ничего не могли, хотя вентиляция была явно неудовлетворительной. Впрочем, Степаныч пообещал подумать над устройством дополнительной вытяжки.

Милославского я увидел всего один раз, причем очень накоротке - тот был чем-то занят и в наши дела особо не лез, что меня, по понятной причине, не слишком удовлетворяло - хотелось задавать вопросы и получать на них ответы. Он подошел ко мне в конце рабочего дня, когда я прогревал двигатель "тазика" и поджидал отошедшего помочиться Федьку. Рядом строились в колонну несколько машин - рабочий день заканчивался, было уже темно и в город ехали всем скопом для вящей безопасности, ну и я намеревался пристроиться к ним, не хотелось раскатывать по лесам в одиночку, пусть даже всего десять километров.

Шикарный додж "Олл Карри" Милославского появился из-за угла главного здания и ловко втерся в середину колонны, причем две машины раздвинулись, чтобы его пропустить. Двери доджа распахнулись, его телохранители выбрались наружу перекурить, а профессор направился ко мне, на ходу протягивая руку для приветствия.

- Ну как, осваиваетесь? - спросил он.

- Да вроде осваиваемся, что тут сложного? - пожал я его руку. - Главное, чтобы из этого какой-то толк был.

- Какой-нибудь будет, обязательно, - уверил он меня. - По снабжению все нормально, проблем нет?

- Да вроде нет, - подумав, ответил я. - Занимаемся по плану, через неделю двинем в Красношахтинск, пороемся там в архивах.

- Вы бы с Настей слетали еще туда предварительно, глянули, что и как, - сказал Милославский. - На таком расстоянии от границы Тьмы изменения чуть не каждый день случаются, подчас и не предугадаешь, какие, так что лучше проверять. Она же сказала вам, что мы ее на постоянной основе наняли вам в помощь?

- Сказала, как не сказать, - подтвердил я. - Спасибо, что фонды на топливо и ремонт выделили, можно птичкой порхать. Перед выходом слетаем несколько раз, и прямо на место, и над окрестностями покрутимся.

- Давайте, дело нужное. И обещаю заодно премию вам выбить за выход к Тьме, думаю, что пригодится.

- А по тому... "моему" месту, нет ничего нового? - спросил я после короткой паузы.

- Нового пока ничего, разве что засекли активность магнитного поля на этом месте, - сказал профессор. - Есть мнение, причем вполне обоснованное, что тоннель с той стороны к нам существует, как-то он закрепился.

- А как обычно бывает? - полюбопытствовал я.

- Обычно просто след остается, быстро тающий, через пару дней на месте уже ничего. А тут стабильное поле, не снижается, не рассасывается... очень интересно, пока не сталкивались с подобным. Стабильный выход из канала, как я уже сказал - закрепился, а вот на противоположной болтается как флаг на ветру, и где точка входа в него, неизвестно никому.

- Иван сказал, что вы там постоянный пост организовать хотите?

- Ну, насчет постоянного я бы так не утверждал... - задумчиво сказал Милославский. - Но временный лагерь с лабораторией устраиваем, верно, попытаемся понять, что же там конкретно произошло, почему так все. Ладно, удачи, пора ехать, - сказал он мне, вновь пожимая руку и направляясь к своей машине.

Один из телохранителей услужливо открыл ему заднюю дверцу, второй уселся за руль. Тут и Федька подоспел, закинулся в "тазик", а то бы отстали от колонны, пришлось бы догонять.

На следующий день у Насти наступил долгожданный выходной, впрочем как и у всех сотальных, суббота все же, к тому же наложившийся на нелетную погоду, так что и я наплевал на все дела на Ферме, и Федька тоже. Иван вроде не возражал, сам собирался предаться лени в полагающийся "уик-энд", Милославский в наши дела не лез и программу не гнал, так что мы втроем вознамерились ехать в Сальцево, базарный день все же. Нам по хозяйству надо было, да и пообщаться с тамошним главой базарной безопасности Сергеем, который обещал разузнать насчет пропавшей Скляр, тоже было пора, он два дня взял на выяснение.

На КПП нам удалось пристроиться в хвост колонне грузовиков с какими-то железяками, которую сопровождал разведбатовский "скаут", то есть вполне официально. Группой командовал племянник шашлычника Шалвы, тот самый Тенго, с которым мы обмывали продажу генератора. Пока караульные переписывали состав колонны, он выбрался из броневика и подошел к нам.

- Как жизнь, как дела? - спросил он после обмена приветствиями. - Зачем в гнездо порока и свободной экономики намылились?

- Угадай с трех раз, - предложил я.

- На базар? - сделал он первую попытку, скосив глаза на Настю.

- Ну видишь, какой ты умный, - засмеялся я. - На базар, в законные семейные выходные.

- Кстати, - вроде как спохватился он. - Я отчет читал про засаду на горснабовскую колонну - это ведь ты там участвовал?

- Я. Мы, если точнее, - добавил я, кивнув попутно на Федьку. - Тоже кстати, узнали, кто напал?

- Похоже на то, - кивнул Тенго. - Были слухи, что целый хутор бандитский завелся, вроде как народ из Сальцево и Углегорска туда соскочил, попалились на каких-то нехороших делах. Одного опознали, снайпера, он к нам в разведбат года два назад устроиться пытался. Так я чего спросить хотел...

- Чего?

- По тому, что люди сказали, действовали вы вроде толково, а у нас вакансии образовались в последнее время...

- Приглашаешь, что ли? - немного удивился я.

- У меня чин не тот, приглашать, - ответил Тенго. - Но слышал краешком уха, что могут вас позвать. У нас правило такое, что людей всегда приглашают, просто так прийти и попроситься не выйдет. Обычно соглашаются.

- Хм, озадачил, - почесал я в затылке. - Я, вообще-то, не готов пока ответить, а вот Федор к вам рвался раньше, вроде бы..., - обернулся я к Федьке.

- Так то раньше, - ответил он, выдохнув дым и затоптав окурок папиросы. - А сейчас уже и не скажу, новые перспективы, сам видишь, открылись.

- Что за перспективы? - обернулся к нему Тенго. - Не секрет?

- Да чего тут секретного, перевели к Милославскому, с экспедициями кататься, - махнул рукой Федька. - Сам понимаешь, что пока и интересно, все что-то новое, и с Милославским конфликтовать, попросившись на увольнение едва придя, тоже себе дороже, он же тогда с дерьмом смешает.

- Если к нам уйдешь, то не смешает, - твердо ответил Тенго. - Евстигнеев своих в обиду не дает, а на Милославского со всеми его заморочками кладет с прибором.

- Это Евстигнеев, - высказал я свое видение ситуации. - А мы пока еще и не ваши, да и нет повода Милославскому хамить у нас, он к нам вполне по-человечески, так что нехорошо получится.

- Ну ладно, вам решать, меня это сами понимаете, в какой мере касается, - завершил скользкий разговор Тенго. - Давай, грузимся, выходит колонна.

Колонна действительно вышла, мы плелись в ее хвосте, заметно отстав, чтобы грязь из-под колес замыкающего ГАЗа-ААА не летела на стекло.

- Видал, как вышло? - спросил Федька, развалившийся сзади. - То сам рвался, и облом, а тут взять собираются, а я в отказ. Нет в мире совершенства.

- А что у них вообще хорошего? - спросил я. - Ну понятно, почет и зарплата, но и риск вроде как неслабый. Ну и у нас риск и зарплата ничего. К тому же выходных много, что вообще замечательно.

- Все кто под Евстигнеевым, они как государство в государстве, - подумав, ответил Федька. - Ни Горбезопасность к ним особо не суется, ни кто другой. Евстигнеев за своих действительно горой, Тенгиз не соврал, и если бы даже Милославский взъелся на нас, мы бы там были в полной безопасности. Ну и халтурить своим он не мешает, понимает, что к чему. То же сопровождение колонн частников - хрен кто еще их поведет, не положено. Или сам себя охраняй, или разведбату башляй, иначе никак. Да и не только с частников им обламывается.

- Так это они на все перевозки присели? - уточнила Настя.

- Естественно, - кивнул Федька. - Вся торговля под ними. Мародерку всю крышевать пытаются, правда, с переменным успехом. Вот мы нашу нычку в Порфирьево уже обязаны им показать, а что они с ней сделают - это кругом тайна и секрет. Скорей всего еще сами продадут половину, на свой карман, только мы этого не узнаем.

- Что-то чем дальше наблюдаю, тем больше кажется, что у нас тут не социализм, а борьба крыш и влияний, - заключил я, поразмыслив над его словами.

- А при социализме как оно вообще? - удивился Федька. - Так оно и есть, это только для лохов лозунги, чтобы бежали дружно, куды начальники укажут. А уж те себя не забудут, на сей счет не беспокойся.

- Тоже верно, - согласился я. - Ты мне только одно скажи, вот это их предложение о переходе в данный исторический момент для нас хорошо? Или плохо?

- По мне так всегда плохо, когда тебя замечают лишний раз, - ответил Федька. - Добра у нас от такого никогда не жди, если по моему опыту судить.

- Хм... возможно, - опять кивнул я. - Ты мне вот еще что скажи... УпрО - это же отдел Горбезопасности?

- Точно, - сказал Федька. - А что?

- А он на кого работает в местном раскладе?

- Бабинов, что им командует, в принципе сам по себе. Он раньше, говорят, в армии особистом был, скользкий и крученный что твой угорь, хрен ухватишь. Но вообще в приятелях с Милославским ходит, с Евстигнеевым они так, постольку-поскольку, конкуренты типа.

Вот теперь расклад сил в городе стал еще понятней. Есть глава Администрации, который тут за главного, а под ним две группировки, соперничающие и даже враждующие. Возможно, что и с его подачи, типа балансная схема, сдержки, противовесы и безопасность своего собственного трона. Поэтому же "упроды" вокруг профессора постоянно.

- Ладно, пока предлагаю между группировками голову не совать добровольно, - сказал я. - Предложение разведбата, буде такое прозвучит, пока игнорировать, но максимально вежливо, будем посмотреть. Да и не верю я, если честно, что тут только наша лихость причиной, что-то тут еще есть. Не фиг то как мы там и воевали, самая банальная перестрелка.

- А что тогда? - спросила Настя.

- Без понятия, - честно ответил я. - Но не зря же нас Милославский так активно к себе тащил, причем даже аэродром от конфискации спас. Как-то удивляет, когда сперва ничего и ничего, а потом ты разом всем нужен.

С Сергеем, заведующим безопасностью на сальцевском базаре, мы столкнулись прямо на стоянке. Тот выбирался из-за руля большого доджа "три четверти", который явно у него был за личный транспорт, и очень удивился, обнаружив нас рядом с собой, выбирающихся из остановившегося "тазика". Скосил глаза на Настю, вроде как даже узнав, поздоровался.

- Серег, ну что? - не стал тянуть волынку Федька. - Есть что-нибудь для нас?

- Да пожалуй, что и нет, - сказал тот, и посмотрев на вытянувшееся федькино лицо, добавил: - Нет, потому что никакая Скляр в обозримом прошлом из Углегорска в Сальцево не перебиралась. Если только не сказалась свежепровалившейся и не назвалась другой фамилией, такое тоже бывало, если кто из города валит и хвосты рвет. Но без фотографии этого проверить не могу. Найдете фото - попрошу в архиве глянуть.

- Понятно-о... - протянул я, попутно приходя к выводу, что вообще ничего не понятно.

- А она точно из Углегорска уехала? - спросил безопасник.

- Так говорят, - пожал я плечами. - И вроде бы врать не должны, причины нет.

- Если ситуация странная, то причины могут быть для чего угодно, - сказал Сергей чуть наставительно. - Эта ситуация, на мой непросвещенный взгляд, явно странная. И как следствие, может быть нечистой и нехорошей. Но концы ее ищите в Углегорске, тут пока ничем помочь не смогу.

- Спасибо, Серег, - поблагодарил Федька. - Должок за нами.

- Да уж на сей счет не сумлевайся, - усмехнулся тот. - Тем более, что у меня и дело есть к вам как раз.

- Большое? - уточнил Федька.

- Кое-что в Углегорске поискать надо, как раз по вашей части. Но сейчас объяснить все не могу, тороплюсь... - он подумал секунду, затем спросил: - Вы же сюда на базар наверняка? Покупки и все такое?

Спросил он больше у Насти, видимо сообразив, что в вопросах хозяйственных только она может быть главной и единственной направляющей силой нашей компании.

- На базар, - подтвердила Настя.

- Тогда как отоваритесь, подходите в "Светлячок"... во сколько вам удобно?

- К часу? - спросила, глядя на часы, Настя.

- К часу - отлично, - сказал безопасник. - Подходите, отобедаем, а там все и расскажу.

Настя глянула на часы, кивнула, и наблюдавший за ней Федька сказал:

- Придем, договорились.

Базар радовал ценами, которые даже не слишком портились обменным курсом углегорских расчеток против местных чеков, а еще больше радовал изобилием товара. Если с едой здесь было все так же, как и на углегорском рынке, ассортиментом удивить в этих краях трудно, то с остальным было куда проще. Одежду наловчились шить не только у нас, а где-то, похоже, даже целое производство успели наладить. По крайней мере ассортимент нескольких лавок здорово напоминал друг друга, явно из-под одного "зингера" вышли брюки и куртки из плотной тонкой парусины, которые предлагались в продажу.

У меня к тому времени тоже целый список необходимого составился. Приближающаяся зима вкупе с постепенным врастанием в местную действительность здорово стимулировала догадливость. Перспектива наступления морозов в самом скором времени одновременно с пониманием того факта, что большинство машин здесь или открытые, или просто никак не отапливаются, заставляла, например, искать такую обувь, в которой можно и на педали жать, и одновременно с тем ног не лишиться от холода. Когда-то давным-давно довелось мне проехать несколько часов по сильному морозу в автомобиле КраЗ с большими дырами в полу, через которые был виден девственно-чистый снег лесной дороги, будучи обутым при этом в обычные сапоги, и память эта до сих пор сохранилась.

К радости моей, подходящая обувь здесь была. В магазинчике под оригинальным названием "Обувь" я с ходу прикупил пару подшитых валенок, добротных и успокаивающих одним своим видом. Теперь хоть сутками можно гулять, если еще и с портянками теплыми. Гулять, но вот водить в них машину... Впрочем, проблема была надуманной, на полке прямо передо мной выстроились в ряд попарно меховые унты, но и Федька, и Настя разом указали мне на нечто иное - вполне основательного вида кожаные сапоги, высокие, по самое колено, да еще и с затягивающимся брезентовым манжетом наверху, специальным таким, чтобы снег в них не сыпался, случись забраться в сугроб. Федька сразу сказал, их увидев:

- Бери, не ошибешься, на морозы - самое оно, и нога гнется, это те не валенок. Дорогие, правда, но каждого рубля стоят.

Прислушивающийся к разговору продавец - молодой, лет семнадцати с виду пацан, подхватил один сапог с полк и выставил его передо мной на прилавок. Я взял его в руки, оценив не такой уж большой вес, заглянул внутрь. Обувь была двухслойная, внутри сапога из толстой кожи, который, если хорошо смазать, никакую воду не пропустит, да еще и вставленного во что-то вроде калоши с рубчатой подошвой, находился еще один, из добротной овчины мехом внутрь, вставленный туда на манер чулка.

- Если на теплую портянку, то хоть на северный полюс, - сказал продавец. - Подошва резиновая снизу, внутри кожаная, а на ней кроме чулка еще и двойная стелька из войлока. И голеностоп гнется, смотри...

Взяв второй сапог, он с гордостью продемонстрировал гибкость конструкции. Действительно, в противовес валенкам, в этом сапоге нога могла гнуться, давить на педали "тазика" проблемой не будет. Другое дело, что цена на них и вправду была выразительной, если бы не последние приработки, я бы даже обсуждать их покупку не решился.

- Что задумался? - толкнула меня в бок Настя. - Бери, я сама сейчас такие куплю, они лучше чем мои унты.

- Нам еще мебель заказывать, не забыла? - напомнил ей я о грядущих планах, но махнул рукой и добавил: - Ладно, однова живем, побалую себя.