Отчаянные Крошки

13

Охранника перед воротами в Нянин Дол звали Амбало Грубое. Он ел бутерброд с колбасой и был настроен подозрительно. И то, и другое было нормально и было частью его работы. Другая часть его работы состояла в том, чтобы быть совершенно бесполезным. С этой частью Амбало Грубое тоже справлялся хорошо.

Поэтому, когда он увидел процессию, двигавшуюся по дороге в его сторону, он откусил от бутерброда и немного пошевелил мозгами — или тем, что у него заменяло мозги.

Процессия выглядела странно. Первым шел мальчик, весь из выпуклостей. За ним девять человек, самые маленькие впереди, те, что повыше — сзади. Все были скованы цепью. Они пели:

Гремя цепями, они подошли к воротам и остановились.

— Ну? — сказал Амбало.

В ответ — молчание. Кто-то сзади прошипел: «Штаны!» Выпуклый мальчик подскочил, словно его ужалила оса.

— У меня тут пленники для Той, Кого Нельзя Называть, — протарахтел он на одной ноте.

— Ага, — сказал Амбало. — А как ее звать-то?

— Та, Кого…

— Слушай, — сказал небритый, стоявший последним. — Ее зовут Ла Нянья, она же Няня Фатум, она же Великая. Понял?

Амбало Грубое нахмурился. Когда он хмурился, голова у него работала несколько лучше, но тоже не бог весть как. Он как будто узнал пухляка.

— А, — сказал он. — Верно. Ага. Понял. Эль Кака, да?

— Кок, — сказал Эль Кок.

— То же самое, — сказал Амбало.

— Не то же, — сказала маленькая рабыня, голубоглазая, с соломенными волосами.

Амбало посмотрел на нее, потом решил, что безопасней не смотреть. Он сказал:

— Проходите. По очереди.

Очередь прошла в ворота. Поравнявшись с ним, маленькая светловолосая рабыня сказала:

— Соуса на бутерброд не хочешь?

— Давай, — сказал Амбало.

Рабыня протянула ему бутылочку с густой жидкостью. Амбало выдавил на бутерброд четыре лепешки и бросил бутылочку в кусты.

— Удачных полетов, — сказала маленькая рабыня с несколько пугающей улыбкой.

Кандальники двинулись дальше.

— Куда теперь? — шепотом спросил Эль Кок.

— Прямо вперед, — сказала Маргаритка.

Прямо впереди стояли опрятные коттеджики; оттуда доносилось звяканье чайных чашек, шелест игральных карт и вскрики Нянь, потянувших мышцу во время армрестлинга. Прямо позади тоже кто-то закричал.

— Кто шумит? — спросил Кассиан.

— Думаю, охранник, — сказала Примула. — Думаю, поел моего соуса.

Раздался рев реактивного двигателя и свист рассекаемого воздуха. Мимо них пролетел Амбало Грубое. Из его левой штанины било пламя. Он ракетой взвился на немыслимую высоту, сделал мертвую петлю и на большой скорости врезался в отдаленный утес. Утес рухнул. Амбало полетел дальше.

— Что это у тебя за соус такой? — спросила Маргаритка.

— Такой острый соус, — сказала Примула — Гарантирует вам бутерброд с огоньком.

— Действительно, — сказала Маргаритка, глядя на далекий столб пыли — всё, что осталось от утеса.

— Я хорошо себя вел, — захныкал Эль Кок. — Я хорошо себя вел.

— Да, да, хорошо, — чтобы отвлечь своих воспитанников, Маргаритка показала им на красивую птицу.

— А впереди вы видите бежевую дверь, — сказал Эль Кок. — Вон она.

— Ты правильно побаиваешься, — заметила Маргаритка. — Ее неплохо охраняют.

По обе стороны от двери стояли здоровенные хмурые Няни.

— Кто нам сейчас нужен, — сказал Кассиан, — так это охранник.

— Охранник! — крикнул маленький Наполеон, веселившийся, как никогда в жизни.

— Сюда, жабья морда! — крикнул маленький Сталин, веселившийся ничуть не меньше.

Высоко над ними крохотное пятнышко, которое было Амбало Грубосом, как будто замерло, а потом стало быстро приближаться, пикируя на кандальников, стоявших перед бежевой дверью. Высоко в воздухе голос без мозга крикнул: «ВЫ АРЕСТОВАНЫ!» Амбало Грубое мчался к Крошкам, заранее скрючив пальцы для совершения ареста.

— Ложись! — крикнула Маргаритка.

Амбало летел прямо на них. Он с воем пронесся по расселине, нацелившись схватить Примулу, которую (весьма справедливо) считал виновницей своих несчастий. Примула проворно отошла в сторону.

— АИИИ! — заорал Амбало, пытаясь включить тормоза, но вспомнил, что у него их нет.

Раздался оглушительный треск. Опаленные Няни повалились по обе стороны бежевой двери; вокруг их голов кружились планеты. Из проема в скале вылетали непонятные звуки и клубы дыма.

Развороченная бежевая дверь висела на одной петле.

— Пора представиться Няне Фуфлон! — сказала Маргаритка.

— Фатум, — уточнил Кассиан.

— Не важно. Давай ключ. Отпираем оковы, и вперед!

Пит Фраер передал ключ. Они отперли цепи и вошли.

Они вошли в холл, украшенный портретами королевских особ, с большими напольными часами и бежевым ковром, густо усыпанным бежевыми щепками. Сбоку от холла была хорошо обставленная игровая комната, где Крошки оставили детей Хунты резвиться с цветными фломастерами. Дальше вела внутренняя дверь с отверстием в форме Амбало Грубоса. За внутренней дверью — очаровательная гостиная, с креслами, обитыми бежевым ситцем. На стенах — портреты безумных королей и королев (с подписями). На столе — поднос с чаем и печеньем. Между чаем и печеньем, несколько нарушая порядок на подносе, располагался Амбало Грубое с дымящимися штанинами.

— Ну? — сказала Примула.

— Никого, — сказала Маргаритка. — Это, должно быть, гостиная.

— Мне она не нравится, — заметил Пит Фраер.

— Мне тоже…

Щелкнул выключатель. Угол комнаты озарился таинственным бежевым светом. И там, в кресле, прямая, как жердь, колени вместе, чашка в руке, мизинец оттопырен, сидела Няня. Няня маленького роста, с гладким румяным лицом и спокойными голубыми глазами. Это гладкое голубоглазое лицо смотрело с портретов по всей Нянягуа. Маргаритка разглядывала ее с интересом. Няня, сидящая в бежевой комнате, куда, пробив две запертые двери, влетел реактивный охранник, по идее, должна была бы испытать потрясение. Но только не эта Няня! Маргаритка наметанным глазом взглянула на ее блюдце. Ни капли не пролилось! У этой Няни были стальные нервы, а может, вообще их не было…

— Здравствуйте, — сказала Примула. — Вы, наверное, Няня Фурункул.

— Фатум.

— Не важно.

Няня отхлебнула чай.

— О-о, — сказала она. — Маленькие грубиянчики-хулиганчики.

Маргаритка подавила желание ухмыльнуться. Таких нянь Крошки хавали на закуску. Она хотела спросить няню, нет ли здесь Старшего Механика, но слова почему-то застряли в горле. Странно.

— Что тебе, малышка? — сказала Няня. — Что малышка хочет сказать Няне?

У Маргаритки закружилась голова.

Няня не сводила с нее пронзительных голубых глаз.

— Ты хотела Что-то Спросить У Няни, ласточка?

— Где… — сказала Маргаритка, — где…

Бесполезно! Страшные фарфорово-голубые глаза высасывали из нее волю. Маргаритка снова стала маленькой девочкой. Ей хотелось только одного: пойти в детскую и Тихо Играть, и не запачкать передничек до Чая, когда ей дадут подгорелый заварной крем, и Чтобы Съела Всё До Крошки…

Кассиан сказал:

— Нам нужен Старшой.

С сестрой явно что-то было неладно. Соскочил приводной ремень, срезало шпонку — что-то в этом роде.

Взгляд голубых глаз уперся в Кассиана.

— Няня полагает, что ты говоришь о Его Королевском Высочестве Старшем Механике Кронпринце Беовульфе Исландском (низложенном), кавалере Ордена Трески и Вулкана, Бакалавре Технических Наук, Рейкьявик, 101, Будущем Короле Нянягуа. — Песочные брови опустились на долю миллиметра. — Об Августейшей Особе! Невежа! В угол! Сию же секунду!

Комната закружилась перед Кассианом. Ноги сами зашагали, хотя он им вроде бы не велел. Перед глазами у него вдруг оказалось то место, где сходятся две стены. На обоях были бежевые кролики. Кто-то где-то думал: эта ужасная старуха завинтила мозги Кассиану Крошки. Кассиан догадывался, что это его собственная мысль, но ничего не мог с собой поделать.

— Эй, Няня, — раздался чей-то чистый голос. — Нам нужен Старшой и нужен сейчас же. Так что скажите, где вы его спрятали, если не хотите осложнений.

Это была Примула. Примула стояла, руки в боки, и смотрела на Няню. Она знала, что специальных продуктов у нее не осталось, но была полна решимости идти до конца.

— Няня никогда не допустит осложнений, — сказала Няня, обратив на Примулу взгляд спокойных голубых глаз.

У Примулы глаза тоже были голубые и спокойные. Сейчас они чуточку сузились. Комната по углам потемнела, и мысли ее словно брели по вязкому сиропу. Черная патока с добавкой лакрицы — определила сидящая в ней кулинарка. Примуле удалось родить черную мысль. Она вдруг поняла, что надо делать.

— Няня, — сказала она.

— Девочка бяка, — противно просюсюкала Няня.

— Добрая, милая, красивая, прелестная Няня, — сказала Примула, надеясь, что брат и сестра в своем глубоком космосе не услышат ее слов. Она сделала шаг.

— Стоять! — крикнула Няня, точно бичом хлопнула.

— Любимая, сладкая, добрая, милостивая, ангельская, мудрая, прекрасная Няня, — продолжала Примула, устремив свой взгляд в точку, расположенную в полуметре от Няни Фатум. Она слыхала, что так ведут себя сумасшедшие. Может, Няня Фатум тоже примет ее за сумасшедшую. Кроме того, нельзя было смотреть в эти жуткие голубые глаза, которые высасывали ее мозг, как еж высасывает коровье молоко (видишь, дорогой читатель, даже пребывание в одной комнате с этими голубыми глазами болезненно сказывалось на работе сознания).

— Ай-ай-ай, какая непослушная бяка, — сказала Няня Фатум. Потом гаркнула: — Ни с места!

Но было уже поздно. Примула стиснула зубы и преодолела последние два метра. Липкой правой рукой она схватила Няню Фатум за левую. Липкой левой она схватила чашку Няни Фатум и вылила ей чай на колени.

— Яяяяхгррр! — воскликнула Няня Фатум и, вскочив на ноги, попыталась вытряхнуть из панталон горячие чаинки.

Примула, как всегда стремительная, схватила чайник и принялась лить пахучий «Эрл Грей» в башмаки Няни Фатум.

— Аий! — взвыла Ла Нянья.

— Ничего себе! — воскликнула Маргаритка, приходя в себя.

— Молодчина, Примула! — воскликнул Кассиан, тоже опомнившись.

— Чтоб вам провалиться, подлое отродье! — кричала Ла Нянья, прыгая на одной ноге.

— Кассиан, — сказала Примула, — дверь.

Кассиан обернулся. Он увидел дверь и открыл ее.

Няня Фатум, совершенно не владея собой, пропрыгала мимо него. «Нееет!» — вопила она. Дверь за ней захлопнулась, вопль оборвался, и установилась такая тишина, какая бывает только тогда, когда две девочки-няни и мальчик-механик тяжело дышат, охранник в тлеющих штанах лежит на чайном подносе с легким сотрясением мозга, а грабителя нет в комнате…

Нет в комнате? Как это?

Прошу прощения.

Ты, должно быть, заметил, читатель, что Пит Фраер не принимал участия в довольно напряженных и трагических событиях, описанных выше.

Это потому, что Пит Фраер, как бы это поточнее выразиться, срисовывал хазу. Дом с бежевой дверью и ситцевой гостиной был вырублен в цельной скале, скорее наподобие кротовой норы, чем жилища для няни. Тут были лестницы, спальни, кладовые, детские, подвалы и ублиетты… Впрочем, забудем пока об ублиеттах, а сосредоточимся лучше на детских.

Итак.

Пит Фраер вышел за дверь. На стене висела пластмассовая табличка ПОЖАРНАЯ КАРТА. ПЛАН ЭВАКУАЦИИ, — гласило название. — ЗАПОМНИТЕ БЛИЖАЙШИЙ ВЫХОД. В ПРОТИВНОМ СЛУЧАЕ ВАМ УГРОЖАЕТ СУДЕБНОЕ ПРЕСЛЕДОВАНИЕ. МИНИМАЛЬНОЕ НАКАЗАНИЕ — 2 ГОДА ПЛЮС РЕПТИЛИИ И ИСПАНСКИЕ САПОГИ. ЭТО ВАШ ГРАЖДАНСКИЙ ДОЛГ. Пит внимательно всё это прочел. Потом поднялся по какой-то лестнице, прошел по какому-то коридору и, ведомый своими грабительскими инстинктами, вышел к двери с золотой короной. Он бесшумно повернул ручку и вошел.

Комната была розовой с золотой отделкой. Через окно, затянутое розовыми муслиновыми занавесочками, проникал мягкий свет и освещал огромную детскую кроватку. На кроватке, обняв Королевского Михаила, своего любимого плюшевого мишку, лежал Его Королевское Высочество Старший Механик Кронпринц Беовульф Исландский (низложенный), кавалер Ордена Трески и Вулкана, Бакалавр Технических Наук, Рейкьявик, 101, Будущий Король Нянягуа. Островерхий шлем съехал ему на один глаз. Старшой оглушительно храпел. На шее у него висела короткая титановая цепочка с ключом от «Клептомана».

Ноги Пита пришли в движение. Нежно гладя пол подошвами, он беззвучно скользнул по комнате. Рука его протянулась к ключу, пальцы приготовились взять его. «Синее море, теплое солнце, прочь из отвратной Нянягуа», — сказал ему ключ.

— Мшмфрумм, — сказал Старшой.

— Бабушкины, — сказал Пит, отдергивая руку.

Старшой открыл глаза и сказал:

— Вас ист дас?

— Бабушкины пряники — без паники, — сказал Пит Фраер.

— Ах, — сказал Старшой. И, выпучив глаза, заревел: — ААААА.

Горький жизненный опыт научил его, что в напряженные моменты кто-нибудь обязательно крадет Королевского Михаила, и он был готов к этому. Старшой перекатился на живот, схоронив Михаила под многими килограммами королевского жира.

— Прошу извинить, — сказал Пит Фраер и снова потянулся к цепочке.

Но цепочка была короткая, а голова у Старшого — большая.

— ААААА, — снова заревел Старший Механик. — Остафь меня. Я НЕ ПОЙТУ!

Снизу тоже доносились непонятные крики. Пит Фраер почувствовал, что немного потеет. За всю свою грабительскую карьеру он ни разу не попадал в такую удручающую ситуацию.

— Загляну попозже, — сказал он и направился к двери.

В гостиной атмосфера была напряженная. Крошки окружили монитор видеонаблюдения. Он показывал ущелье. Вернее, ту часть ущелья, которую можно было разглядеть за четырьмя или пятью десятками рослых Нянь, грозно уставившихся на обломки бежевой двери.

Пит Фраер нажал кнопку переговорного устройства.

— Еще шаг, и Великой крышка! — рявкнул он в микрофон.

— Я им уже сказала, — сказала Примула.

— Старшой не хочет идти, — пожаловался Пит Фраер. — Думает, нам нужен его медведь.

Маргаритка не без раздражения заметила:

— Позвольте вам напомнить, что мы находимся в ситуации захвата заложника, которого у нас реально нет, и что сейчас не время без конца рассуждать о медведях.

— Извини, — сказал приунывший Пит Фраер. — Так где же Няня Фантик?

— Фатум.

— Не важно.

— Там, — сказала Маргаритка. На ее побледневшем лице яростно выступили веснушки.

Пит Фраер подошел к двери, за которой скрылась Няня.

— Осторожно, — с дрожью в голосе предостерегла Примула.

— У нее не все шарики на месте, — предупредил Кассиан.

Пит никогда еще не видел Крошек такими встревоженными.

— Спокойно, — сказал он с уверенностью, которой, возможно, не ощущал. Впрочем, наверняка понять было трудно: татуировки неплохо скрывают чувства.

— Эй, там! — крикнул он.

— Выпустите меня! — раздался голос Няни Фатум. Странный голос, он шел как будто не из-за двери, а из-под нее.

— А-а, — сказал Пит Фраер, мысленно обратившись к пожарной карте. Он сел в кресло.

— Хм, — сказала Маргаритка. — А не надо ли нам немного поторопиться?

— Нет, — сказал Пит Фраер. — Нам надо посовещаться, наметить план.

— Вот, — обрадовался Кассиан. Планы замечательно его успокаивали.

— Валяйте, — сказала Примула.

Начались дебаты. И пока они длятся, дорогой читатель, мы можем, как и было обещано, вернуться к вопросу об ублиеттах. Ублиетта — это такой род темницы; название ее происходит от французского слова «забыть». Если у вас есть ублиетта, вы помещаете туда людей, которых больше никогда не хотите видеть, и никогда их больше не видите. Вообразите глубокую яму, возможно, с подземной рекой на дне, возможно, с кольями (желательно и с тем, и с другим) и непременно с крокодилами или, допустим, аллигаторами.

У очень скверных людей ублиетта обычно примыкает к гостиной. Няня Фатум была именно таким очень скверным человеком. В эту самую ублиетту она и свалилась случайно, озверев от горячего чая в панталонах и башмаках.

— Вот такой расклад, — сказал Пит Фраер.

— Пора предложить ей сделку, — сказала Примула.

— Переговоры пусть ведет Маргаритка, — сказал Кассиан.

— Охотно, — с очаровательной улыбкой сказала Маргаритка.

Пит открыл дверь ублиетты. Трое Крошек заглянули внутрь.

Не внутрь. Вниз.

— Помогите-е-е, — раздался слабый голос.

Когда глаза привыкли к темноте, Крошки увидели круглый колодец, выложенный камнем. На глубине пяти метров из стенки колодца торчал железный прут. На пруте сидела Няня Фатум. Снизу доносилось журчание воды и то ли хрюканье, то ли покашливание, в котором Маргаритка безошибочно признала зов голодного аллигатора или, возможно, крокодила.

— Выньте меня отсюда, — попросила Няня Фатум.

— А где волшебное слово?

Послышался неприятный скрежет, как будто зубов.

— Пожалуйста.

— С условием, — сказала Маргаритка.

— Каким условием?

— Нам возвращают Старшого. И отдают приказ освободить Пропавших Детей и их родителей.

— Безобразие! — прошипела Няня Фатум. — Безобразное, гадкое, хулиганское безобразие! Немедленно встань в у…

— Приятно было познакомиться, — сказала Маргаритка и стала что-то писать на бумажке. — Наши наилучшие пожелания аллигаторам. Или крокодилам, кто у вас там… — Она взялась за ручку двери.

— Подождите! — крикнула Няня Фатум каким-то немного не своим голосом. — Если будете очень, очень хорошо себя вести…

— Пока! — крикнули Крошки хором.

— Подождите! Что я должна сделать?

— Скажите Старшому, чтобы шел с нами.

— Нет, — сказала Няня Фатум.

— Закрываем, — сказал Пит Фраер.

— Но он же к вам не хочет, — сказала Няня Фатум.

— Нет, — сказал честный Пит Фраер, — не хочет.

— А я привезу его в Сьюдад-Ольвидада на Коронацию, — сказала Няня Фатум — Можете спросить его там еще раз.

— Ладно, — сказала Маргаритка — Но нам нужны Пропавшие Дети с родителями. Спускаю вам на подпись Охранную Грамоту.

Даже в колодце, в пропитанных чаем панталонах Няня Фатум сохраняла устрашающую силу воли. Маргаритка, испытывая легкое головокружение, положила грамоту в бежевую корзиночку и спустила ее в яму.

— Подпишите. Тогда мы скрутим веревку из вашей занавески и вытащим вас наверх.

— Мои красивые занавесочки!

— Где тут живет горчица? — спросил Кассиан.

— Зачем?

— Подкину ее крокодилам или как их… аллигаторам. Чтобы им вкуснее было кушать.

Молчание. Потом Няня Фатум спросила:

— Где подписать?

— Внизу, — сказала Маргаритка — Чернилами.

Пятью минутами позже Няня Фатум стояла в углу своей бежевой гостиной и смотрела в стену, чтобы Питу Фраеру и Крошкам не было видно ее ужасных голубых глаз. Она сказала:

— Вы об этом еще пожалеете.

— Время покажет, — откликнулась Примула.

На видавшем виды, но добром лице Пита Фраера возникло обеспокоенное выражение.

— Она нас всех загипнотизирует, — шепнул он Маргаритке.

— Это она так думает, — ответила та. — Но мы-то знаем, что она намерена украсть корабль и удрать. Посмотрим, что будет, когда народ узнает.

— Не отчаивайся, — сказала Примула.

— Старая дура, — сказал Кассиан.

— Да, — сказал Пит Фраер. Он постучал себя по зубам Охранной Грамотой и сделал глубокий вдох. — Тогда пошли отсюда. И пусть победит сильнейший.

— Сссссс, — сказала Няня Фатум.

— И не забудьте привезти Старшого…

Няня Фатум рассмеялась. Бежевые обои под ее взглядом задымились и стали плавиться.

— Мой королик-короленочек…

— Кроник-принцик, — поправила Маргаритка, обожавшая точность.

— …хочет остаться со своей Няней. А если кто говорит другое, я говорю, что он НЕ ПРАВ. Всем вам хочется спатеньки-дрематеньки. Быстро, быстро спатеньки…

— ЛЯ-ЛЯ-ЛЯ, — закричала Примула, чтобы заглушить ее голос. — Она пытается нас загипнотизировать. Пошли отсюда. Пойте!

Они запели. Запели, как гномы по дороге на работу, только громче и фальшивей. Вывели из детской своих питомцев и заставили петь тоже. При виде Охранной Грамоты Няни перед разломанной бежевой дверью расступились. Крошки, Пит и дети Хунты рысью выбежали за ворота и полезли в гору: позади, в Поселке Нянь, поднялась суета, как в разворошенном муравейнике. По-прежнему с песнями, но сильно запыхавшись, они стали спускаться в соседнюю долину.

— Так, — сказала Маргаритка. — Сначала в лагерь. Покажем охране Охранные Грамоты, чтобы выпустили Эль Гусано, Эль Президенте Реаль Банано и остальных. Потом — в Сьюдад-Ольвидада, на Коронацию. Она, думаю, будет интересной — насколько может быть интересной Коронация.

— Будут аварии, — сказал Кассиан.

— Хе-хе, — сказала Примула.

— Да! — воскликнула Маргаритка. — Вперед и дальше.

И они устремились вперед и дальше.