Отчим

Глава 19

Яна не усложняла жизнь: раз конечной маршрутки оказался автовокзал, значит так тому и быть. Оставаться в родном городе ей не хотелось по очевидным причинам: слишком легко Леша мог ее найти. Билет она купила, не задумываясь о будущем и перспективах. Просто на ближайший автобус. Два часа тарахтения по слякоти, и она стояла на вокзале еще страшнее предыдущего. Яна, конечно, понимала, что ей не мешало бы найти работу и жилье. В данный момент она остановилась на более приземленных потребностях: нашла туалет и супермаркет, в котором купила себе поесть.

Начало декабря. Хоть и была плюсовая температура, в одном свитере Яна быстро замерзла. Куртка осталась в гардеробе клиники, если бы Яна купила новую, денег не осталось бы воовсе. Налички оказалось даже меньше, чем она думала, карт с собой не было. Яна тащилась по однообразным улицам, пока особо не вникая в происходящее. Под ногами хлюпала вода и остатки снега, все вокруг было в жиже, перемешанной с грязью. Она даже не знала, в каком городе оказалась. Судя по пейзажу, он был еще меньше, чем ее. Яна задумалась о том, что стоило ехать в столицу и стать проституткой. Упущенную возможность она отпустила также легко, как и надежду, что проблемы решатся сами.

Чем дальше от центра отходила Яна, тем меньше новогодних декораций попадалось на глаза. Грязный декабрь не выглядел бы так убого, если бы не наряженные елки, блестки и огни на витринах. Неприкрытое уродство природы и натянутая мишура выдуманного праздника. Яна только вздохнула, подумав о том, что действительно скоро Новый год.

Часовая прогулка по местным достопримечательностям принесла свои плоды: Яна тряслась от холода. Как назло, даже кафешек и магазинов не попадалось: обычный спальный район с допотопными панельками. Раньше Яна любила такие уродливые места, теперь же хотела быть где угодно, но не здесь. Решение светилось красными неоновыми буквами: «Мотомастерская». Подойдя к длинному зданию, у которого стояла парочка дряхлых мотоциклов, Яна увидела табличку на двери: «Требуется продавец». Неужели может везти настолько? Уверенная в себе, с улыбкой победительницы, Яна вошла в мастерскую.

Первое, что она почувствовала: отопление. Яна собиралась провести здесь, как можно больше времени под любым предлогом. Осмотревшись, она поняла, что место на самом деле убогое. Планировка была похожа на Лешину: магазин с деталями, а в смежном помещении ремонт мототехники. Только здесь и товар был разбросан как попало, да и ремонта никакого. Яна уже представляла, как переставила бы стеллажи, когда услышала:

— Чем-нибудь помочь?

У прилавка стоял пузатый лысый мужик. В его грозном голосе прозвучало и раздражение, и неприязнь. Яна сразу же подумала, что он не простой работник, может и хозяин, которому за неимением продавца, приходилось работать самому.

— Я хочу здесь работать, — заявила Яна.

— И кем? — усмехнулся дядька.

— Продавцом.

— Здесь не конфеты с бантиками продавать надо. Осмотрись, что видишь?

Он относился к ней не всерьез. Яна привыкла к принижению, но сейчас оно портило все ее планы. Толстый дядька, сам того не подозревая, стал для нее мишенью, куда направилась скопившаяся за день злость.

— То, что и ты, шутник хуев.

— Пиздуй в школу, продавщица хуева.

— Да поебать, как я выгляжу, я разбираюсь в этой хуйне. Че ты, блять, ржешь? Я реально разбираюсь!

— Сколько тебе, блять, лет? — скривился дядька.

— Ваще не то спрашиваешь, дядя. Я реально знаю, как называются детали, какие услуги оказывают и даже их рыночную стоимость. Я знаю дохуя про байки, я выросла в похожей монтажке. У моего знакомого была своя, и я помогала со всякой хуйней с десяти лет.

— Иди попизди кому-нибудь другому. На работу не возьму, свободна.

— Стой, блять! Хуй ты найдешь такого охуенного спеца. Я тебе тут такой сервис захерачу, что заказов дохуя будет! Уже сейчас знаю, что нужно изменить, как товар лучше представить. Давай хоть испытательный срок!

— Иди домой, я сказал нет, — огрызнулся дядька.

— Знаешь, как я пиздеть умею? Я тебе такой оборот, сука, сделаю! Месячный за неделю! Я могу впарить все что угодно, всякую бесполезную хуйню!

— Ну иди шмотки какие продавай, мне не въебалось это.

— Да не так я в шмотках секу, как в этой хуйне, — кивнула на стеллаж Яна. — Давай, блять, решайся. Поднимем бизнес с колен, дядя.

Мужик рассмеялся, Яна поняла, что проиграла. Надежды на светлое будущее дали толстую трещину.

— Не знаю даже как отказаться от такого пиздатого предложения, но все же рискну. Пиздуй отсюда, девочка.

— Ты совершаешь ебать какую ошибку. Когда-нибудь я открою свою мастерскую и перебью все твою клиентуру к хуям, — выдавила улыбку Яна.

— Эй, Михалыч, я закончил. Наберешь Рыжего? Пусть забирает свое корыто.

Яна повернулась к голосу, что прозвучал со стороны другого зала, и увидела того, кого никак не ожидала.

— Ну привет, красотка. Какими судьбами? — засмеялся Глеб.

— Пиздец блять. Ты взял на работу этого уебана с его ебучим «Скриптонитом», а меня нахуй послал?! — взвизгнула Яна. — Ну ты тупой гондон, Михалыч.

Ей действительно стало обидно, что способности Глеба оценили выше ее. Появление не сложившегося насильника даже не столько напугало Яну, сколько вызвало зависть. Она повернулась к лыбящемуся во все лицо Глебу и показала ему фак.

— Что смотришь, уебок? Весело тебе? Ну пиздуй работай! Чтоб пальцы все на правой руке дисковой пилой отхуячил! Левой дрочить не так охуенно будет!

— Че, блять, жизнь так помотала, что работать пиздовать пришлось? — все смеялся Глеб.

— Твоя телка что ли? — уставился на них Михалыч. — Сейчас вместе с ней нахуй пойдешь отсюда. Я что, блять, должен ебанутых малолеток выслушивать с утра пораньше?

— Хуелка, блять! — огрызнулась Яна. — Счастливо оставаться, хуесосы ебаные!

Только на морозе Яна поняла, какую стратегическую ошибку совершила. Поднялся ветер, еще и мелкий дождь начался. В мастерской было хотя бы тепло и сухо. Куда идти, что делать дальше?

— Эй, Яна, подожди! — окликнул ее Глеб.

— Чего тебе, блять?

— Реально ищешь работу?

Яна осмотрела Глеба. Выглядел он адекватно, но она-то знала, каким мудаком он является на самом деле.

— Иди ты нахуй.

— Да объясни, блять, что случилось! Я реально хочу помочь, может посоветую что-нибудь.

— Думаешь я настолько ебанутая, что тебе поверю, после того как ты два раза меня выебать хотел?

— Прости, — неожиданно сказал Глеб. — Сначала я реально думал, что ломаешься для вида. Часто бабы так делают, потом оказывается, что им нравится, когда уламывают. Потом да, злился, пиздец. Реально поступил, как ублюдок. Мне жаль, прости.

— Я не верю ни одному твоему ебучему слову. Лучше никогда не подходи ко мне, иначе я расцарапаю тебе ебало.

— Че с дома ушла? Поехала в хуеву дыру без бабла? Поругалась с ним что ли?

— Ты будешь последним, с кем я буду обсуждать свою жизнь, — прошипела Яна.

— Я могу помочь с работой, спросить у знакомых, может они что-нибудь временно подкинут. У тебя же еще остался мой номер? Набери, если сама ничего не найдешь.

— С какого хуя у меня должен быть твой номер? Иди, Глебушка, работай. Пиздеть с тобой не горю желанием.

Яна укуталась в свитер, как смогла, и пошла в кучу домов. Дождь усилился, пришлось спрятаться под карниз подъезда. Только минут через двадцать вышел дед, и Яна смогла зайти внутрь. Хоть в подъезде было не особо тепло, все равно лучше, чем в отвратную погоду. Яна уселась прямо на ступеньках и искала вакансии. Требовались или с опытом работы, или совершеннолетние, кроме того у нее не было документов, это усложняло задачу. Не собираясь сдаваться так просто, она звонила по разным номерам и всеми способами пыталась заинтересовать работодателей. После попытки тридцатой она ругнулась и нашла номер Глеба.

— Ну давай, искупай вину, насильник ты ебучий. Подкинь хоть какую работу.

— Окей. Где ты сейчас?

— В каком-то ебаном подъезде.

— Иди обратно, я поставил чайник.

Глеб воспользовался запрещенными словами, они приманили Яну лучше обещания о работе. Промокшая, трясущаяся от холода, она влетела в мастерскую, ища не чай, а спасение от глупой смерти.

— Дубль два, блять? — вздохнул Михалыч.

— Она тихо посидит до конца смены, обещаю — бросил Яне какую-то огромную грязную куртку Глеб.

— Ты так умеешь? — посмотрел на нее мужик.

— Научусь.

Тихо Яна сидела, пока пыталась согреться и пила чай в подсобке. Потом она стала заглядывать в коридоры, знакомится с рабочими и рассказывать выдуманные истории. Через часа два она уже забросила ноги на обеденный стол и подпевала любимым песням, которые врубила на всю мастерскую.

— Я не возьму тебя ни при каком раскладе, — посмотрел ей в глаза Михалыч.

— Поверь, это не повод для гордости, дядя. А музло качает, да?

Хоть он не ответил, Яна видела, как даже пузатый начальник улыбнулся ей глазами. Она понравилась всем им, пусть крыла нормальным таким матом и высмеивала их навыки механиков. Когда уже стемнело, Глеб подошел к ней, вытирая руки от моторного масла.

— Короче, есть вариант поработать баристой. Только месяц на время больничного бывшего сотрудника, зато возьмут без документов, задним числом оформят.

— Заебись.

— На работу выходить уже завтра в восемь, там все покажут.

— Ну шикарно, спасибо. Тебе этот тулуп ебучий надо? Я бы себе прихватила, такой, знаешь, бомжацкий шик.

— Че вообще без бабла? — скривил губы Глеб.

— У меня вообще-то дохуя денег. Вот думаю оставить на завтра, чтобы пожрать или койку в хостеле взять.

— Ну поехали тогда.

— Куда, блять? Что не только работы находишь, еще и хаты бесплатные знаешь?

— Одну знаю. В однушке, что снимаю, кровать и диван.

Вытянув лицо и показав указательный палец, Яна закатила глаза.

— Я, конечно, ебанутая, но не настолько. Интересно, чем ты предложишь заняться, когда я окажусь в твоей запертой квартире?

— Да не полезу я к тебе больше, обещаю, — подавился смехом Глеб.

— Да, блять, так и поверила.

— Михалыч не позволит остаться здесь на ночь. Есть другие варианты — вперед, я уговаривать не буду.

— Вот же сука! — зажмурила глаза Яна. — Блять, такое чувство мерзкое, когда ты просто ебаное тело. Будешь насиловать, так хоть смазки ебани и в гондонах, обязательно в гондонах. Мне СПИД твой ебучий сейчас вообще не всрался.

Как и ожидалось, Глеб засмеялся, а Яна, играя осужденную на каторгу, пошла к выходу. Правда, она не удержалась от соблазна окликнуть Михалыча и, хлопая ресницами, пожелать ему полного разорения.