Отдельный батальон

Глава 19

Событие пятьдесят шестое

Мать ругает ребёнка:

– Ты настоящий поросёнок, весь замарался! Ты знаешь, кто такой поросёнок?

– Да, мама, поросёнок – это сын свиньи…

Сон Чжун Ки и Ли Чон Сок согласились встретиться с русским командиром только после того, как Васька сказал переговорщикам, что разговор пойдёт о больших деньгах. Дядьки были колоритные, словно не тридцатые годы двадцатого века на дворе, а середина восемнадцатого века. Шляпы их высокие с большими полями, халаты шёлковые, остроносые туфельки. Наложницы, или кто они им, обмахивающие дядек веером, другие женщины, которые в сплошном поклоне подавали гостям и хозяевам чай. Ну, Иван Яковлевич думал, что чай, на самом деле – гадость редкая. Куй рассказала, что это чай из хурмы «Камипчха» или «Сушеонгва».

Лекарственный для дорогих гостей. Для приготовления такого напитка используют листья и сушёные плоды хурмы, вот на не сильно вкусный компот это и походило. Хорошо, хоть масло и соль, как монголы эти туда не набросали.

На одетую в форму командира отделения медицинской службы Катю-Куй корейцы косились прямо с риском заработать косоглазие. Дети так вообще все выбежали и стояли, открыв рот и пальцем на жену Брехта указывая. А когда она ещё и заговорила, то вообще хоть свет гаси. Как давай все галдеть. Кстати, как переводчик, с какой целью Иван Яковлевич и взял жену, Катя-Куй не пригодилась. На разных языках разговаривали корейцы. Точнее, на разных диалектах, но как потом понял Иван Яковлевич из объяснения Кати, эти диалекты чуть ли не дальше друг от друга, чем русский от польского, то есть понять невозможно, а поискать общие слова можно.

Корё мар – диалект корейского языка, на котором говорят корё-сарам, корейцы, проживающие на территории СССР, развился на основе хамгёнского диалекта, распространённого в северокорейских провинциях. Южане говорят на другом диалекте. Чего стоит только замена буквы «к» практически во всех словах на «ч», а «л» на раскатистую «р». Пойди, догадайся, что товарищ сказал, если он половину букв в слове на совершенно непохожие заменил.

Переводчиком выступил молодой человек, одетый вполне по-европейски. Куй девушки в белых нарядах подхватили под руки и увели, после того как мужчины приступили к чайной церемонии. Не гоже женщинам лезть в мужские дела.

Поглаживая совсем куцую бородёнку, главный корейский аксакал Владивостока отхлебнул жёлтого компота и пролаял чего-то явно недружественное.

– Gungang sowon!

– Это пожелание здоровья, – улыбнулся переводчик, видя, как вздрогнул Брехт.

– Пожелай того же.

Брехт маленькими глотками попивал несладкий чуть кислый компот и ждал. Негоже гостю не зная обычаи лезть поперёк батьки. Кто их знает, как положено вести себя на чайной церемонии. Блин нужно было поинтересоваться у Куй.

Попили, мелкими глотками. Прибежала женщина и всё убрала. Сидели они под навесом на грязном дворе. Валились куриные перья, кудахтали куры, время от времени устраивали всем побудку петухи, а ещё стояла еле переносимая вонь от смеси ароматов свинячьего и куриного дерьма. Если корейские колхозники воспроизведут все эти запахи и на новом месте около его военного городка, то нужно селить их не меньше, чем в километре и с той стороны, куда ветры чаще дуют. Нужно будет поинтересоваться у местных о розе ветров. Были же здесь до революции учёные. Флот всё же должны быть составлены карты ветров.

– Что же желает командир Красной армии? – когда унесли посуду, поинтересовался Сон Чжун Ки, он был постарше, и шляпа его было выше.

– Хочу предложить корейцам семьями перебраться в город Спасск-Дальний. Это примерно двести пятьдесят километров на север. Нужны рабочие на цементный завод, нужны швеи и нужны обычные крестьяне, чтобы снабжать воинскую часть едой. Я буду выкупать у них продукцию, а если её окажется больше, чем нужно нашему батальону, то они могут продавать её на базаре в городе. Часть находится в десяти километрах на запад от города Спасск-Дальний. У нас есть трактора, и мы поможем обработать пашню. Земли там много и климат лучше, чем здесь. Там летом теплее. Рядом есть большое озеро Ханка. Там можно рыбачить. Текут две реки, которые впадают в озеро, можно думаю делать запруды и выращивать рис. Ну, да вам виднее, что выращивать, главное, чтобы выращивали свиней и куриц. Мясо всё будем скупать. – Фу, длинную какую речь сказал, да ещё после горячего чая-компота, прямо взмок Брехт.

– Им тоже дадут такую форму, как у твоей жены? – любого вопроса Иван Яковлевич ожидал кроме этого. Думал, спросит аксакал, что он будет с этого иметь, или про жильё поинтересуется. Нет, форму ему подавай.

– У меня в батальоне есть два взвода, в которых служат так называемые колхозники. Если появятся желающие из корейцев создать такой же взвод, то я буду только рад, но тогда они не будут получать деньги, будут просто служить пять лет в армии и не смогут продавать излишки.

– Пять лет? – поинтересовался или уточнил вернее второй главнюк корейский Ли Чон Сок. Он был лет на десять моложе самого главного и на столько же килограмм больше весил. Товарищ Сон сильно кощея бессмертного напоминал. Скулы прямо выпирали на обтянутом коричневой кожей лице.

– Пять лет граждане СССР обязаны отслужить в Красной армии. Да, всех, кто согласится переехать, если они не имеют гражданства СССР, то я постараюсь обеспечить паспортами, а также членов семей, которым уже есть шестнадцать лет.

– Пять лет? – опять уточнил Ли Чон Сок.

– Такой закон. Потом человек либо демобилизуется, то есть становится гражданским, либо может остаться на сверхсрочную службу и тогда уже получать небольшую зарплату. Есть ещё курсы младших командиров. Там можно стать даже помощником командира роты, – Брехт не понимал смысла вопросов. Они не хотят служить или наоборот рвутся в армию. Пять лет жизни за очень небольшое удовольствие пощеголять в зелёной форме?

– А что с теми, кто будет работать на заводе? – опять перетянул на себя одеяло главный главнюк – товарищ Сон Чжун Ки.

– Будут работать на цементном заводе. Получать квалификацию, сдавать на разряды, учить русский. Зарплата будет расти. Завод развивается. Может скоро потребуется и ещё много людей, если вторую очередь строить будут. Построим им жильё. Потом детский садик и школу. Дети тоже будут учить русский язык и по достижению шестнадцати лет получат паспорт гражданина РСФСР, – про садики только сейчас придумал. На самом деле это лучший способ социализировать этих вчерашних, да и сегодняшних рабов. Кроме того, часть женщин высвободится для работы на том же заводе или в швейной артели.

– А сколько нужно человек?

Вот, главный вопрос товарищ Сон задал. А сколько, сейчас сами скажут.

– На завод нужно пятьдесят мужчин. А в сельское хозяйство не знаю. Посчитайте сами, их должно быть столько, чтобы они снабжали мясом и овощами воинскую часть в шестьсот человек. Плюс себя и соплеменников, которые работают на заводе. Желательно и школу с детским садиком или несколькими садиками. Ну, и сколько-то продуктов для продажи на рынке в городе Спасск-Дальний.

– Хорошо. Мы посчитаем и подумаем. Твоё предложение командир мне нравится. Приходи завтра в это же время. Да, скажи, как зовут твою жену?

Событие пятьдесят седьмое

В роддоме всеобщее возмущение: к еврейским роженицам врачи и персонал относятся явно лучше. Главврач обращается к скандалящим женщинам:

– Товарищи мамаши, будьте сознательными гражданками! У них продукция на экспорт!

Завтра, так завтра. Нужно начать решать вторую проблему. И её вообще неизвестно с чего начинать решать-то. Во-первых деньги практически кончились, что-то разошёлся Брехт, да ещё Дворжецкий подгадил. Оставалось ещё килограммов десять золотых монет и это вполне закрыло бы проблему, было два но. Обращаться к криминалу не хотелось, тем более, что весь криминал китайский в основном, и сто процентов, что там есть стукач, который ОГПУ доложит, что товарищ Брехт меняет большое количество золота на рубли. И приплыли. Второе но, это сам криминал. Один раз с божеской помощью в Хабаровске вывернулись. Ещё раз испытывать судьбу не хотелось.

Было и в-третьих. Если все их приобретения легко влезут в товарный вагон, то вот несколько сотен корейцев, а то и под тысячу человек, семьи-то это не три человека, как в двадцать первом веке. Тут семья, где один мужчина – это может быть и десять человек, считая стариков и детей. Нужно пятьдесят рабочих на завод. Забирай. Вон стоит пятьсот человек. Увози. Плюсом колхозники. Наверное, ещё столько же. Чтобы увезти тысячу человек со всем скарбом, свиньями и курицами, лошадьми и коровами, нужен целый состав. И как только правительство справилось с переселением двухсот тысяч корейцев в 1937 году. Почитай через всю страну на тысячи километров.

Без Матвея Абрамовича Трилиссера такой проблемы не решить. Вот Брехт к нему и пришёл. Звонить Кузнецову в Харбин не стал, он для местных железнодорожников почти никто, да и у самого Кузнецова с КВЖД столько проблем, что он их с трудом разгребает. А до продажи ещё года два или три, точно Брехт дату продажи не помнил.

– Нда, неудачно всё закончилось, – встретил не сильно радостно главный разведчик Приморья Брехта.

– Матвей Абрамович, я с просьбой пришёл, – не стал затягивать Иван Яковлевич. Толку-то, политесы разводить. Операция и правда получилась неудачной. Правда, два плюса имелось. Канонерская лодка «Красный Октябрь» по прежнему в строю, ловит браконьеров и контрабандистов, а шпионы и террористы на том свете в своём китайском аду. Не все, и забрали с собой полно наших, но банда ликвидирована. Разве не плюс?

– По складу Вещдоков? Хорошо, сейчас дам команду. Что пообещал, выдадут, – Трилиссер уже потянулся к телефону, но Иван Яковлевич его чуть притормозил, рукою трубку прижав.

– Матвей Абрамович, вы ведь в курсе, что я приехал корейцев на завод цементный набрать и к себе немного, чтобы научить мои колхозные взвода в данной местности хорошие урожаи собирать, – говорил же.

– Да, было такое и что, набирай, я не против, – Трилиссер вновь потянулся к телефону.

– Подождите, товарищ заместитель начальника, есть проблема, – и Брехт рассказал ему, как на самом деле он представляет себе это переселение.

– Ни хрена себе, – Главный разведчик бросил тянуться к телефону и откинулся на спинку стула, – слушай, комбат, вот умеешь ты начальство озадачить. Когда говорил про пятьдесят человек, я это себе так и представлял. Сядут пятьдесят человек в вагон. Ночь и они на месте. А вот свиней с курями и детями я точно в расчёт не принимал.

– А сам я думаете, предполагал, думал найму пару вагонов, а сейчас вот дошло, – склонил повинную голову Иван Яковлевич.

– А от меня-то что хочешь? – закурил, вонючим дымом Брехта обдав.

– Не знаю. Только одна крамольная мысль есть.

– Крамольная? Это ты по нужному адресу пришёл. Смогу – помогу. Не тяни.

– Мысль такая, а что если сделать это операцией ОГПУ по очистке Владивостока от возможных и настоящих шпионов. Нужно уменьшить процент азиатов во Владивостоке, а то не русский город, а корейско-китайский. Среди них ведь японские и китайские шпионы один на одном сидят и кем-то там погоняют, – выдал эту «крамольную» мысль Брехт.

– Операцией? Операцией. Операцией, – несколько раз с разными интонациями повторил это слово Трилиссер.

– Ещё и похвалят сверху, – да сто процентов похвалят.

– Похвалят. Операция. – Матвей Абрамович встал из-за стола и походил вдоль большого окна, с широким подоконником, заваленным папками с бумагами. Работает контора. Не дремлет «Око государево».

– Конечно, похвалят. Можно под это дело и выявить несколько шпионов. Есть ведь на примете.

– Есть. Знаешь, что японцы удумали. Они хотят часть нашей территории прихапать. Требуют в месте компактного проживания корейцем создать автономный район, а потом потребуют передать его своему сателлиту Корее. Вот такие дела. Тысяча человек, естественно проблему не решит. Но вот, если на самом верху это одобрят, то по твоему методу можно и массово людей расселять с юга Приморья.

– То есть вы согласны, Матвей Абрамович? – неужели получилось.

– Согласен. Сегодня же дам команду железнодорожникам готовить состав. Когда у тебя точные данные известны станут? – новую сигарету от старой прикурил, прямо горит человек на работе. А нет – дымит.

– Завтра, думаю. Хорошо бы и машин хоть несколько. Это процесс ускорит.

– Естественно. Соберём по городу, что есть. Устроим и правда показательную акцию, пусть о ней и с той стороны узнают. Посмотрим, как отреагируют. Всё, Иван Яковлевич, я к начальнику, поставлю его в известность, не, не бойся, он тоже двумя руками за будет. Ты не представляешь, как нам тут засилье азиатов жить мешает. Вроде и границу закрыли, а их всё больше и больше. Скоро и русских во Владике не останется. Да ещё плодятся, как тараканы. Ты-то с этим процессом справишься? С приплодом? – Заржал.

– Матвей Абрамович, а со складом? – тоже посмеялся, раз начальству весело.

– Со складом. Сейчас позвоню. Иди, забирай, что обещал. Завтра в восемь, чтобы был здесь, как штык. Совещание организую всех заинтересованных лиц, в том числе и железнодорожников. Бывай.

Интермеццо первое

Мюллер:

– Штирлиц, вы английский шпион!

– А фак. ты? – недоумевая, пробормотал Штирлиц.

– Сам ты FUСК, британская сволочь! – обиделся Мюллер.

Дмитрий Георгиевич Федичкин полномочный представитель ОГПУ в Приморье, после того, как ушёл его зам Трилиссер прикурил папиросу и медленно, наслаждаясь каждой затяжкой, выкурил её до самого мундштука бумажного. Что-то в этой истории ему не нравилось. Ещё и фамилия у комбата странная. Брехт. Меер Абрамович сказал, что родственники с этим интернационалистом – писакой. Надо бы поднять документы. Ну, хотя, раз поставили комбатом и тем более доверили создать первый в СССР разведывательный батальон, то проверили. Должны проверить, абы кого не поставят на такую ответственную должность. Или проверить всё же?

Начнёт если, то Блюхеру найдутся доброхоты, доложат. Как себя поведёт командарм? Он тут себя царьком на Дальнем Востоке считает. В любимчиках ходит у Сталина. Нда. Ну, ничего особого в проверке нет, но тут личный приказ Блюхера о назначении этого, в общем-то, молодого человека на такую ответственную должность. Ну, ладно. Можно и чуть повременить, ходят слухи, что осенью Блюхер уедет в Москву на лечение, вот тогда и можно будет организовать проверку.

А по переселению тысячи корейцев. Тут как бы и неплохо. Вот исходила бы эта просьба или предложение, от директора этого цементного завода, как его, – Розенфельда. Да, вот исходила бы просьба прислать корейцев от Розенфельда и ничего подозрительного, а тут комбат Брехт. Ему-то какое дело. И странно объяснение, ему нужен цемент на строительство военного городка, а завод план не выполняет. Ну, позвони Блюхеру, и найдут тебе цемент, раз в любимчиках у командарма ходишь. А этот решил мать его проблему решить. Каламбур получается. И в жизни каламбур. Сначала заключённых, потом борьба с пьянством, теперь вот корейцы. Всё с вывертом решения. Это вместо митингов и собраний. Нет. Тут что-то не так. И с этим не так нужно разобраться. Дождётся, когда Блюхер уедет в Москву и обязательно даст команду копнуть этого Брехта поглубже. Кто таков, откуда взялся в СССР. Если родственник немцу, который живёт в Германии, то и сам из Германии. А не шпион ли какой? Обязательно нужно копнуть. И из Москвы документы затребовать, и из Харбина. Чем он там занимался в Китае. Не могли там его завербовать?

А по корейцам? По корейцам, очень даже неплохо и очень своевременно. Правильный подход. Нужно будет переговорить с Первым Секретарём Далькрайкома ВКП(б) Бергавиновым Сергеем Адамовичем. Пусть бросит клич на другие предприятия края, где рабочих не хватает, особенно на строительство железных дорог, переселим туда большую часть корейцев. А там и до китайцев руки дойдут, пора потихоньку начинать борьбу с этими шпионами, бандитами, организаторами притонов опиумных. Пора. Вовремя этот Брехт появился.

Что не отменяет мероприятия по проверке самого Брехта.

Федичкин Д.Г. Зам. начальника Особого отдела ПП ОГПУ. Хабаровск. 1929 г.