Отдельный батальон

Глава 9

Событие двадцать четвёртое

У меня с большевиками основное разногласие по аграрному вопросу: они хотят меня в эту землю закопать, а я не хочу, чтобы они по ней ходили.

Генерал-майор Михаил Гордеевич Дроздовский.

Вечером из 21 дивизии прибыли два офицера. Очередных сослали. Эти тоже были алкоголиками. Видно было по носам и мутноватым глазам, что товарищи вообще редко просыхали. А вот интересно, до ближайшего села десять вёрст или километров, где будут спиртное брать? Бегать по двадцать километров? Так не набегаешься или спортсменом станешь. Как лечить алкоголиков? Хотя в тюрьмах и лагерях не сейчас, а в будущем, почти все сидельцы оказались там, совершив преступление, будучи под мухой. А им червончик, скажем. Так ведь, десять лет не пьёт бедолага. На простое это мероприятие за решёткой водку добыть. Этих изолировали у него в батальоне. Ладно, чего там, дарёному коню в зубы не смотрят. Мужики были холостые и было им лет по тридцать, и были они с одной шпалой в петлице. По-современному – командиры рот, по-новому капитаны. Сейчас ведь званий в армии нет. Офицеров тоже нет. Брехт уже несколько раз прокалывался, командиров «офицерами» называя и несуществующие звания озвучивая. Офицеры появятся только вместе с введением погон во время Великой Отечественной, а звания в армии введут ещё только через три года – в 1935 году.

Комроты Вадим Нестеров был даже выше Брехта ростом и вообще был бугаём. Второй «присланец» был невысоким, где-то метр шестьдесят, плотненький живчик. Этот тоже был холост. Звали товарища командира – Олег Самуилович Капица. Интересно, не родственник будущему академику? Или он уже вернулся на Родину и уже академик? Да, не важно. Оба окончили командирские курсы после гражданской. Потом десять лет спокойной жизни, большие зарплаты и склонность к алкоголизму. И вот результат. В одну палатку Брехт их селить не стал, перетасовал с молоденькими комвзводами.

Встречать из гауптвахты отсидевших трое суток нарушителей дисциплины пошли всем офицерским составом и с оружием. Мало ли что этим товарищам в головы взбредёт. Вонь стояла, такая, когда дверь открыли, что глаза даже заслезились. Нет, не кинулись снайпера на командиров, понимали, что против пистолета кулаками не помашешь, да ещё за нападение на командира могут и в лагерь отправить, а то и расстрелять перед взводом в назидание остальным.

– Слушайте сюда, товарищи бойцы, – обратился Брехт к построившемуся отделению, – в любом бунте всегда есть зачинщики. Значит, есть и среди вас. Называете фамилии и идёте в расположение, мыться и завтракать нормальной едой, не выдаёте – идёте ещё на пять суток на губу, за оскорбление командиров. У нас сидел человек и записывал, что вы там орали. Этого хватит даже на расстрел. Итак, кто у вас заводила?

Бойцы стояли, понурив голову.

– Это хорошо, что вы горой за товарищей. – Брехт обошёл строй. – Кругом на гауптвахту, шагом марш.

– Это Синица, он нас за водкой посылал, – не выдержал белобрысый парень самый высокий – правофланговый.

– Рядовой Синицын, выйти из строя.

– А чо я? Все пили? – но вышел. Здоровенький. Такой может под себя коллектив подмять.

– Так, бойцы, выбирайте. Или вы сейчас со всей силы даёте Синицыну пендаль, либо идёте назад на губу кашку с приварком кушать.

Первый пнул легонько, пришлось заставить повторить. Второго аж два раза пришлось разворачивать. Остальные, поняв, что ничего хорошего не получится от лукавства, пинали со всей дури. Точно товарищ Синицын потом долго сесть не сможет.

– Замечательно, все идут в расположение, а боец Синицын отправляется наводить на гауптвахте порядок. Как звать тебя, товарищ Синицын? – Брехт был одного роста с организатором попоек на рабочем месте, встал и, не мигая, в глаза уставился. Злоба в глазках быстро погасла, отвернул голову боец, – Нож возьми на кухне. Дерьмо в доски впиталось, соскабливать надо. А то тебе потом и сидеть на вонючей губе вдруг приведётся.

– Юрий.

Попробует отомстить бывшим товарищам? Попробует. Но теперь те объединятся против него. Драка точно будет. И это хорошо. Будет повод повторить экзекуцию. Это отобьёт охоту у остальных бойцов батальона от пьянок и неуставных отношений. Уж дедовщину и пьянки Брехт постарается у себя в части не допустить.

После того, как солдатики ушли, Брехт всех отправил по делам и остался с новыми командирами рядом с губой один.

– Товарищи командиры. У нас тут сухой закон. Если просто почувствую запах, даже и одеколона, то приму меры. Отправлю под домашний арест вон туда, скажем, – показал на гауптвахту.

– Не име…

– Рискните. А теперь берёте этих девятерых, что освободились, и идёте на запад. Вооружитесь винтовками. Там в нескольких километрах огромное озеро. Называется Ханка. Сейчас уже птенцов птицы вывели и можно немного пострелять, нам мясо в кашу и суп не помешает. Заодно проверите, так ли хороши эти стрелки, а то может, просто алкоголиков и бузотёров из частей спровадили, как вас. Ясна задача?

– А ружей нет, – кривовато усмехнулся Капица.

– Нет. Да и не надо. Мясо не самое главное, главно – проверить бойцов. У нас будет две роты снайперов, которые вы и возглавите. Эти парни будут учить молодёжь. Вот и проверите сегодня, а смогут ли они чему молодых научить.

– Ясна задача, товарищ комбат, – кивнул комроты Вадим Нестеров. – Не боишься, что донос эти засранцы накатают?

– Наоборот. Жду. Тогда за клевету на командира можно и в лагерь отправить. Остальным урок будет.

– Нда!? Сколько нужно птицы? – Нестеров кривовато улыбнулся. Понял, что последние слова и к нему тоже относились.

Событие двадцать пятое

Когда я забываю что у меня склероз, то всё прекрасно помню.

Кажется, у меня развивается склероз.

Что-то я не могу вспомнить ни одного дела, которое я бы не завалил.

Заключённых всё не было и не было. Иван Яковлевич начал волноваться. Неужели передумали чекисты? Ну, как же так! Он уже такой бизнес-план в голове построил. И весь он упирается в цемент. А цемент можно получить только вот с этого цементного завода, что дымит на горизонте, и который не выполняет план, потому что нет инженеров и специалистов, мастеров, наконец. И ведь всех этих людей он уже считал своими, а тут облом.

Брехт очередной раз сходил на опушку рощи, в которой они начали строительство военного городка, и плюнул на дорогу. Никто не ехал, ни пылил по накатанному уже его полуторками просёлку. Наверное, завтра, решил для себя комбат, и вернулся на стройку. Даже хорошо, что не приехали утром, забор ещё не был закончен и дом для охраны, там полы только начали настилать и рамы оконные вставлять. Крыльцо ещё и не начинали, а … Стоп. А на чём могут ОГПУшники с заключёнными приехать? Нет транспорта в Спасске-Дальнем. Да, даже если бы и был, кто же его без предварительной договорённости даст. Твою ж налево. Взрослый же человек, а про транспорт забыл. Это всё двадцать первый век из головы не выветрится никак. Там сели бы в автобус и доехали. А здесь ещё нет автобусов. У него есть три полуторки и это почти весь транспорт на ближайшие несколько десятков километров.

– Васька! – Брехт огляделся и снова заорал, – Васька!

Китайчонка на горизонте не наблюдалось. Иван Яковлевич поймал пробегающего с тачкой полной мелких камней красноармейца из колхозного взвода.

– Ваську не видел?

– Он на кухню пошёл, вместе с санитарками, – санитарками Брехт устроил Куй и Гон Чунг. Тем более что корейская принцесса чуть разбирается в медицине. Куй в форме советской, в узкой юбке, смотрелась офигительно.

Точно, сейчас по времени обед уже будет. Кухня это громко сказано. Вообще, Брехт за эти несколько дней командования батальоном, угробил кучу дорогостоящего военного имущества. В первую очередь это палатки армейские на десять человек. Их выдали целых пятьдесят штук. На целый батальон. А у него всего чуть больше сотни подчинённых. Зато в наличие три полуторки ГАЗ-АА и два трактора, и нет ни гаражей, ни навесов даже. И по закону Мёрфи, тому который: «Если что-то плохое может произойти, оно непременно произойдёт», в первую же ночь их пребывания в необустроенном лагере настоящий ливень прошёл. И бегали под дождём, лишними палатками машины прикрывая. Хорошо, хоть продукты успели в две свободные палатки сгрузить. На следующий день решили гараж делать. И тут второй закон Мёрфи: «Ничто не бывает таким простым, как кажется вначале». Срочно нужно строить гауптвахту и концлагерь. И нет петель на ворота, и нет жести или какого другого кровельного железа. Вот и додумался Иван Яковлевич до простого решения. Распороть палатки и сделать навесы, да, даже гаражи из брезента. Сколотили каркасы на скорую руку, распороли несколько палаток и собрали пять брезентовых гаражей. Один чуть побольше, туда кроме Форзонда ещё и снегоход запихали американский нерабочий, от лётчиков доставшийся.

А как звучит четвёртый закон Мёрфи? «Каждое решение порождает новые проблемы». Пришёл зам по тылу интендант 3-го ранга Пётр Афанасьевич Камышов и сказал, что раз уж начали гробить военное имущество, то нужно ещё три-четыре палатки распороть и собрать из них такую же брезентовую столовую. Что сказать? Правильно. Ветер, жара, дождь, полно всего может мешать бойцам пищу принимать, да и самому не хочется давиться кашей под дождём. Сделали такую столовую. Только торцевых стенок в ней не стали городить, а то темно совсем получается.

В эту столовую Брехт и бросился бежать, Ваську разыскивая. Опоздал, тот уже получил полную миску с кашей и сидел вместе с Куй и Гон Чунг наворачивал за обе щеки. Пять минуту ничего не решают. Брехт понял, что и сам проголодался. Взял у кашевара полную с горой миску каши и присел рядом. Горячая. Жирная, с кусками рыбы. Только сегодня Иван Яковлевич догадался снайперов не поносом изводить, а на добычу птицы отправить к озеру, а вот поставить сети и обеспечить людей рыбой доктор потребовал от него в первый же день. Съездили в деревню и купили у рыбаков старые сети. Среди «колхозников» оказался один рыбак, он сети починил на скорую руку, из двух одну сварганил, и вот уже неделю все ежедневно получают по приличному куску рыбы три раза в день, столько фосфора скоро наберут, что светиться начнут.

– Василий, давай быстрее ешь, поедем в город на станцию. Заключённых нет. Может, они транспорт ждут. Заодно позвонишь отцу, скажешь, что у тебя всё нормально и потом мне трубку дашь, мы с такой скоростью стройматериалы тратим, что скоро кончатся, попрошу ещё пару вагонов доски и бруса прислать, – обжигаясь, сообщил китайчонку.

– Лучше я сам попрошу, – выскребая уже кашу со дна, предложил китайский Блюхер.

– Не очень удобно.

– После меня можешь тоже попросить. Тогда удобно? – то ли простой, как три рубля, то хитрый, как сто китайцев.

После обеда сразу взяли с Васькой по машине и попылили на железнодорожную станцию. Что и требовалось доказать. Охранники вести пешком людей по незнакомой местности не решились. Посадили их под деревца чахлые возле вокзала и сами с винтовками наперевес вокруг прохаживаются, а старший у конвоиров – старший вахтер с одним кубиком в петлицах уже несколько раз звонил в 21 дивизию и ругался. Требовал подать сюда Брехта. Они бы и рады, но там кроме самого верха дивизии, кто такой Брехт никто не знает, а руководство выехало в Хабаровск. Принимать пополнение.

– Какого чёрта? – Зарычал этот товарищ на Брехта.

– Извините, товарищ…

– Старший вахтёр Михайлов.

– Извините, товарищ Михайлов. Туплю. Не догадался, что вам до нас не на чем добираться. Пойдёмте. Машины поданы.

Событие двадцать шестое

Законы Мёрфи о работе:

Начальник не всегда прав, но он всегда начальник.

Тому, кто сам ничего не делает всё кажется по плечу.

Любой дурак может критиковать, осуждать и жаловаться. И большинство так и поступают.

– А что вы, гражданин начальник, вообще знаете про производство цемента? – человек с большими залысинами на короткостриженной седой голове поднял руку, и когда Брехт разрешил, встал и задал вопрос. Должен был сначала представиться, статью назвать, но до отбоя время оставалось мало, а надо было кучу вопросов ещё обсудить, и Брехт сказал, чтобы пропускали это представление. Один чёрт он не запомнит с первого раза почти тридцать человек. Зачем тогда попусту воздух сотрясать.

– Глину и известь молят, потом смешивают, кажется, чуть воды добавляют и прокаливают, а потом снова размалывают до порошка. – Брехт как-то водил экскурсию школьников на такой завод. Мужчин других в школе не было, а женщины отказались. Пыльно там, потом волосы не промыть. Правда, было пыльно и жарко.

– В общих чертах. Ещё на последней стадии гипс добавляют и при спекании температуры около 1500 градусов. Да и глина нужна с высоким содержанием оксида алюминия, – согласно кивнул седой.

– И зачем вы спросили, товарищ …

– Гражданин Ермаков. Ну, просто я, до того как, работал главным инженером цементного завода, хотел уяснить вашу компетенцию.

Заключённые были в серых шароварах и таких же серых рубахах. Всё новенькое, видимо переодели перед отправкой на новое место.

– Тут такое дело … граждане… Мне в целом пофиг, как и из чего сделан цемент. Приморье край специфический. Тут всегда не хватает народа. Вот и на этом заводе не хватает специалистов. Потому я вас и выпросил. Будете работать на местах мастеров и инженеров, нужно понять слабые места и наладить работу оборудования, если проблема в нём. Вы все инженеры. Работать в тёплом цеху лучше, чем дробить зимой щебень в карьере. Почему-то мне так кажется. Кроме того, кормить вас будут по солдатской норме и даже больше, сколько съедите. Оденем нормально. Мне нужен цемент и директор завода пообещал весь сверхплановый продавать мне.

– Осужденный Васильев. Ой, извините. Семён Петрович. Инженер-механик, был главным механиком на электростанции. Вопрос такой. Главная беда сейчас не инженерные кадры, а дисциплина на рабочих местах. Будут нас рабочие слушаться? И будут ли уже имеющиеся инженерно-технические работники к нам прислушиваться?

– А есть предложения? – Брехт только с похожей проблемой столкнулся.

– Две трети из нас сейчас здесь по той причине, что мы попытались решить эту проблему. Не нравится проле…

– Остановитесь, Семён Петрович! – Брехт хлопнул рукой по столу. – Я согласен. Это главная проблема любого коллектива. Давайте вперёд не будем забегать. Пару дней походите, познакомитесь с производством. Уясните, есть ли технические причины невыполнения плана. – Иван Яковлевич прижал палец к губам, – А потом по одному мне всё расскажите. Наедине. Я выслушаю каждого и сделаю выводы. А дисциплина. Ну, есть у меня парочка идей, как её поднять.

– Значит, нас скоро станет двадцать семь человек, – сел на место Васильев, криво улыбаясь.

На самом деле Брехт поговорил на эту тему со Шмидтом из местного ОГПУ. На любом производстве есть лодыри и горлопаны, и если именно они являются тормозом, то земляк обещал помочь: «Пригласить таких пролетариев и поговорить под протокол, а нет ли у тебя, родной, цели подставить подножку советской власти, лишив её цемента, не куплен ли ты японскими шпионами. Или сам уже стал шпионом проклятых империалистов?». Усмехаясь, Николай Николаевич Шмидт – заместитель начальника ОГПУ города Спасск-Дальний навис над Брехтом и скорчил зверскую рожу лица. Прямо не по себе стало.

– Мигом передовиком производства станет, – сел на место Шмидт и снова в улыбчивого душку парня превратился.

Утром двадцать «десантников» погрузились в две полуторки и Брехт их повёз на «работу». Сзади третья полуторка везла полевую кухню. Посчитали, что если возить инженеров за пятнадцать километров на обед, то полдня потеряешь и ресурс двигателей у ГАЗ – АА очень не большой, через пару месяцев машины встанут. Так что, завтракать, обедать и ужинать спецы будут прямо на заводе. А может, со временем, там и барак для них поставить временный.

У директора – Ивана Моисеевича Розенфельда долго сидели. Каждый представлялся и называл специальность по диплому, и где и кем работал. Старались коротко, но каждый по пять пусть минут, бамс и два часа, как не бывало. Потом ещё два часа директор разводил инженеров по рабочим местам. А тут и обед. Машины скатались назад в часть и привезли столы со скамьями сколоченные и конструкцию, похожую на «кухню» батальона, только маленькую на тридцать человек. Пришлось ещё две палатки под нож пустить.

Проблемы начались сразу после обеда. Брехт пошёл сам прогуляться по рабочим местам и посмотреть, не обижают ли его подопечных – узников концлагеря. Обижали. Шли они с Васильевым мимо курилки, там дымили и когда уже прошли почти, кто-то бросил в механика бычок и крикнул: «Что вражина, не добили тебя!?».

Брехт дёрнулся, но Семён Петрович его за руку дёрнул.

– Только хуже сделаете.

– Ладно. Сделаем зарубочку.

Весь день ходил Иван Яковлевич по рабочим местам. Чёрт его знает, нормально тут с дисциплиной или нет, но курят точно много и, проходя мимо курилки одной, ощутил Иван Яковлевич явный запах спиртного, то есть, ещё и пьют на рабочем месте. Опять хотел дёрнуться, но передумал. Криком не поможешь. Нужны и кнут, и пряник. И самое главное, сломать в головах этих, с позволения сказать «пролетариев», что они гегемоны. Как это сделать? Сразу ведь доносы начнут строчить, себя выгораживая, отстаивая право пить и работать спустя рукава.

Что ж, значит, нужно опередить. Завтра придётся ехать в ОГПУ.