Отец моего жениха

Глава 15

Дверь грохнула, я двинула Арчи ногой, он упал с кровати. Быстро опустив платье, я обняла себя руками. Шейн посмотрел на меня, его ноздри дернулись вместе с тем, как сжалась челюсть. Я вытерла слезы, чтобы не выглядеть совсем уж жалкой, но они хлынули снова.

— Встань! — рыкнул Шейн, глядя на Арчи, который сидел на полу, уткнувшись лицом в ладони.

— Встань, щенок! Скарлетт, выйди отсюда!

Я вздрогнула и посмотрела на Шейна, который, казалось, не видел перед собой ничего. Он схватил Арчи за шиворот и поднял его с пола как побитого котенка.

— Этому я тебя я учил!? Смотри мне в глаза, сосунок! Скарлетт, выйди!

Я всхлипнула и медленно сползла с кровати. Оказавшись за дверью, я побежала вниз по лестнице. Выйдя на улицу и обняв себя руками, я снова расплакалась. Я впервые почувствовала то, что не чувствовала много лет. Боль от унижения. Физическую боль. И страх. А я никогда никого не боялась кроме своего отца. И я не могла поверить, что Арчи заставил меня испытать все это.

Шейн вышел через несколько минут. Я точно знала, что это он, даже не оборачиваясь. Мне было стыдно, что он видел меня такой, хотя знаю, что стыдиться нужно было не мне.

— Как часто такое происходит?

— Впервые.

Он обошел меня и посмотрел в лицо. Я выглядела как потасканная девка, но он даже не подал вида, что это так. Он старался смотреть хладнокровно, но я видела морщинку, пролегшую меж бровей.

— Ты должна уйти.

— Что?

Его слова застали меня врасплох. И я знаю, насколько это глупо после того, что я сама собиралась сделать, просто… Просто, я не думала, что услышу это от Шейна.

— Ты не можешь здесь оставаться.

— Это он так сказал?

— Это мое решение.

Под ложечкой засосало. Я опустила голову, подобрав слезы, и вновь взглянула на Шейна.

— Ладно. Мне нужно взять некоторые вещи.

Кажется, он ненадолго удивился тому, что я так быстро согласилась. А чего он ожидал? Что я упаду ему в ноги и попрошу остаться? Тем более, я сама собиралась уйти. Не только из-за Арчи. Из-за обоих. Одного я видеть не могла, а другого слишком хотела. Это разъедало меня изнутри.

— Ты останешься на ночь, Линн Хво приготовит тебе комнату, утром мой водитель отвезет тебя куда нужно. Если нужны деньги…

Я уже пошла обратно к дому, но потом остановилась.

— Ты считаешь, что мне нужно что-то, Шейн?

— Мистер Лэнгфорд, Скай.

В груди мерзко заныло. Мне хотелось вырвать это что-то, что сидит внутри и царапает душу. Я проглотила ком и пошла дальше.

— Скай!

Сердце пропустило удар, и я снова, как дура остановилась.

— Не жди в гостиной, я провожу гостей через парадную дверь.

Ещё один удар. Почему так обижали его слова?

Я осталась в ванной на первом этаже дожидаться, когда все уйдут с этой треклятой вечеринки. Я сидела на краю ванны и просто ждала, пока шаги за дверью не стихли. Потом послышались ещё одни. Шейн открыл дверь.

— Что ты здесь делаешь, Скай? Выходи, Линн Хво собрала твои вещи и приготовила комнату.

— Я собиралась уйти от него.

— Что ж, теперь это не проблема.

— Но это другое. Почему ты выгоняешь меня?

Он вздохнул и прикрыл дверь.

— Потому что я едва не убил его. Ты понимаешь? Я хотел прибить собственно сына!

— Это единственная причина?

— Тебе не достаточно? Вставай и иди к себе в комнату. Я не могу на тебя смотреть.

Я встала и повернулась к зеркалу. Под глазами были подтёки от туши, волосы взлохмачены, платье порвано на плече.

— Я выгляжу жалко?

— Выходи отсюда.

— Ты больше меня не хочешь?

Шейн провел рукой по лицу.

— Я вышвырну тебя, ей-богу.

— Знаешь, я подумала сейчас, что если бы на месте Арчи был ты. В той комнате…

— Я не беру женщин силой, если они того не хотят.

— Кто-то вообще не хочет тебя, мистер Лэнгфорд? Та женщина. Трэйси. Она готова была есть из твоих рук.

— Что ты хочешь от меня, дерьмо собачье? Я, блядь, выставлю тебя за дверь, если ты сейчас же не выйдешь отсюда!

— Займись со мной любовью.

Он удивлённо посмотрел на меня. И я увидела также огоньки в его глазах. Шейн усмехнулся.

— Ты идиотка.

Он развернулся, чтобы уйти, я подошла сзади и коснулась его мускулистых плеч. Шейн замер. Я прошлась руками вниз до ремня его штанов, Шейн схватил меня за запястья.

— Я все равно ухожу. Какая теперь разница?

— Я выебу тебя и выставлю за дверь.

— Мне все равно.

Шейн повернулся ко мне всем телом. Я не могла заставить себя уйти. Поначалу я думала, что его тело источает какие-то особые феромоны, а может, даже он использует какие-то масла или что-то в этом духе, но спустя время я осознала, что Шейн и есть ходячий феромон, и ему даже не нужно находиться рядом со мной, чтобы я это почувствовала. Он мужчина, которого я хочу. Без чувства вины и сожалений.

— Я не стану ебать тебя после того, как мой сын побывал в тебе.

— Он не успел. Я недостаточно чиста для тебя? Ты спишь, с той женщиной и ещё бог знает с кем.

— Что ты, блядь, несёшь… Выметайся!

Он открыл дверь.

— Пожалуйста.

Я нуждалась в нем. Ни в ком другом. Это было для меня в новинку, чувствовать и хотеть кого-то настолько сильно, что буквально ощущать это как физическое насилие.

— Ты пожалеешь об этом.

— Почему это волнует тебя?

Знаю, что не волнует и как бы горько ни было понимать это, я не могла отступить назад. Воспользуется и вышвырнет. Знаю, блин! Но я не понимаю, что хуже… Быть использованной им, или вовсе уйти, не получив ни капельки его тепла.

— Уебывай, Скарлетт! Я сказал, уходи!

Он схватил меня за локоть и вывел из ванной. Когда я пришла сюда, то хотела поиграть с ним немного, признаюсь, что его заинтересованность мною льстила. Да и кому бы нет? Но я не думала о чем-то больше. Ни разу. Потому мой мозг запрограммирован так, но проблема в том, что я едва могу ему подчиняться.

Когда появилась Линн Хво, казалось, Шейн выдохнул. Будто я, действительно, заставляла его напрягаться. Почему, на самом деле, он меня прогонял? Неужели, так сложно Шейну Лэнгфорду просто отыметь кого-то? В прошлый раз он не думал. И в клубе. И в галерее. Должно быть, я выглядела жалко теперь, его можно понять, но я не чувствовала себя жалкой. Шейн заставлял трепетать мое сердце, на все остальное было уже плевать. Ещё вчера я сомневалась в том, что думаю, чувствую, что скажу Арчи, сегодня я знаю наверняка. Шейн что-то сделал со мной, что-то, что вряд ли бы смог кто-то другой.

Я не смогла уснуть, и не потому что думала о том, о чем действительно нужно волноваться. Об отце. Арчи. Эти мысли лишь фоном добавляли головной боли ко всему прочему. К Шейну.

Я чувствовала его на расстоянии. Когда кто-то постучал в дверь, я незамедлительно спрыгнула с кровати и пошла открывать. Мое сердце уже грохотало в кончиках пальцев.

Шейн прямо с порога сгреб меня и жадно впился в мои губы. Я задохнулась. Он захлопнул ногой дверь и протолкнул меня вперёд к кровати, попутно стаскивая с меня майку, под которой ничего не было. Я теряла рассудок от его поцелуев. Я была бессильна и безнадёжна. Каждое мое нервное окончание тянулось к Шейну. Не было никого и ничего вокруг. Пустой дом. Пустой мир. Пульсация от возбуждения разлилась по всему моему телу, я уже дрожала, как лист на ветру. От волнения. Сладостного напряжения. И желания.

Я помогла Шейну избавиться от рубашки, стараясь не прерывать поцелуи, которыми жадно покрывался мой рот, лицо и шея. На нас все ещё оставалась одежда, но я боялась даже терять время на то, чтобы снять ее. Шейн бросил меня на кровать и нашел ртом мою грудь, он ласкал и посасывал поочередно мои соски, и я прогибалась от каждого такого действия. Я вцепилась пальцами в широкие плечи Шейна и простонала, поджав губы.

— Не бойся, здесь никто не услышит.

Дорожка из поцелуев пролегла ниже и не остановилась у резинки спальных шорт. Шейн избавился от них в одно мгновение. Его прикосновения буквально касались моей души. Это было больно и сладко одновременно.

Внизу живота ныло и сжималось, я не могла дождаться, когда Шейн окажется во мне. Мне не хватало его, словно от меня оторвали часть тела. Как будто оставалось жить всего считанные минуты. Рот Шейна оказался у меня между ног, его язык прошёлся вдоль чувствительного места, я шумно вздохнула. Затем он скользнул одним пальцем в мою влагу и обвел кончиком языка клитор, я прогнулась, схватившись за простыню и громко простонала.

Когда второй палец скользнул в меня, а движения языка стали интенсивнее и разнообразней, я закричала, схватив Шейна за волосы. Ещё чуть-чуть и мир разрушится, останемся только мы, ещё чуть-чуть, и я разлечусь фейерверком на маленькие кусочки, а после частицы.

Я чувствовала, что приближаюсь к финальной точке, но Шейн медлил, дразня меня.

— Пожалуйста… пожалуйстааа…

Он нажал пальцами на чувствительную точку внутри меня и облизнул клитор, меня затрясло, я вцепилась в Шейна как в спасательный круг, оставляя следы от ногтей на его спине. Я задохнулась и прокричала что-то невнятное, разлетаясь на тысячи осколков.

Шейн провел языком по моему я животу и посмотрел мне в глаза. В нем я видела голодного дикого зверя, сидящего на цепи. И я управляла им.

— Я могу уйти прямо сейчас, только скажи, — низким голосом сказал он.

Я могла бы выгнать его, тем более после того, что он уже сделал. Я испытала истинное блаженство, но я побоялась даже представить, что Шейн просто возьмёт и уйдет. Я хотела быть с ним, касаться его кожи, целовать его, и я хотела, чтобы ему было также хорошо и приятно, как и мне.

— Поцелуй меня, — я все ещё не могла отдышаться.

Шейн нашел мои губы и приоткрыл их своим языком, проникая внутрь. Он был прекрасен как сама жизнь. Одна его рука сжимала мою грудь, а другая легла между ног, я хныкнула ему в рот, не в силах больше сдерживать своего желания.

— Я хочу тебя… Пожалуйста…

Шейн взволнованно посмотрел мне в глаза.

— Не думаю, что это хорошая идея, Скарлетт.

— Что? Ты… ты не хочешь меня?

— Черт побери, не в этом дело. Я едва сдерживаю себя в руках, у меня сейчас в штанах лопнет. Я не хочу делать тебе больно.

Его откровение коснулось моего сердца. Щекотнуло легонько, а потом укутало в мягкий пуховый плед.

— Ты не сделаешь.

Я коснулась его лица.

— Арчи едва не изнасиловали тебя. Я видел это.

Желваки дернулись на его скулах. Мне даже показалось, что Шейн зол на Арчи больше, чем я.

— Он ничего не успел сделать. Я даже не намокла для него.

Я впервые была откровенна так с кем-то, говоря о таких интимных вещах. Раньше мне было стыдно произносить подобное даже в уме.

— Ты такая мокрая, Скарлетт. Я блядь, сейчас кончу только от мысли об этом.

Его рука снова скользнула по моей влаге, мое дыхание вновь сбилось.

— Мне нужно умолять тебя, мистер Лэнгфорд?

— Нет, черт возьми, — прорычал он и, приподнявшись снял с себя штаны вместе с боксерами. И я впервые увидела его так близко. Он был большим и на вид очень твердым. Как он вообще мог помещаться во мне? Мои губы пересохли, и я облизнула их, когда внизу живота критически запульсировало.

Шейн взял меня под колени и дёрнул на себя, затем достал из кармана штанов блестящую упаковку. Он разорвал ее одним движением руки и достал презерватив. Я приподнялась и помешала Шейну его надеть. Я не была уверена, понравится ли мне… То есть, я хотела ощущать в себе Шейна, без всяких преград.

— Не хочу с ним.

— Скарлетт, я не могу уже прямо сейчас себя контролировать. Ты понятия не имеешь, что делаешь со мной, и скольких усилий мне стоит, даже, просто, сейчас говорить с тобой.

— Ладно… Эмм… могу я надеть его?

Шейн удивленно вскинул брови и передал мне презерватив. Его кадык дернулся, когда я едва коснулась головки члена.

Я надела верхушку презерватива и медленно развернула тончайший латекс по члену. Он так пульсировал под моими пальцами, что мне захотелось сделать так снова.

— Блядь! Это выше даже моих сил, — прорычал Шейн, перехватив мою руку.

После он резко двинул меня на кровать и приподнял за бедра. Когда я ощутила его твердость у себя между ног, то все внутри меня словно перевернулось. Одно прикосновение и я сошла с ума.

Шейн вошёл в меня жёстко, до предела, я не смогла сдержать крик. Было больно, но больше приятно, а потом и вовсе я уже больше не могла сдерживать себя. Как и Шейн. В его глазах словно пелена стояла, он часто и шумно дышал, периодически выругиваясь под нос. Он сжимал мои бедра и входил в меня каждый раз все жёстче и быстрее. От нежности Шейна не осталось ничего. Я вскрикивала и цеплялась руками за все, что только можно: простыня, воздух, мои собственное тело.

Это было грубо, жадно, агрессивно, но прекрасно. Просто быть с Шейном прекрасно.

— Блядь, я хочу трахать тебя всю ночь!

— Даа…

Он вышел из меня, резко перевернул на живот, я ахнула, когда снова ощутила его в себе. Боже мой, как восхитительно это было! Все вокруг снова померкло, я слышала только шлепки, хриплое сбившееся дыхание Шейна и свои безумные вопли наслаждения. Шейн замедлился, я почувствовала, как сокращаются стенки внутри меня вокруг его члена.

Во мне зрела атомная бомба. Когда она взорвалась, меня затрясло, я содрогнулась и обмякла на кровати. Шейн все ещё был во мне, он сделал два толчка и прохрипел что-то в то время, когда мое тело все ещё будоражила волна оргазма.

Шейн стоял на коленях тяжело дыша, я поднялась к нему и вытерла ладонью капельки пота с его лба, коснулась пальцами груди и нашла губами его губы. Я мягко поцеловала его, и это было также приятно, как и все остальное.

— Блядь… Скарлетт… Что ты делаешь, черт возьми… Я не знаю, как я смогу тебя теперь оставить в покое.

Сердце отчего-то загрохотало.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты все ещё должна уйти. Сегодня мы перешли границы.

— Я нет.

— Я сорвался, мать твою!

— Я уйду, потому что я не хочу видеть Арчи. Но что значат твои слова?

Он встал и быстро натянул на себя штаны.

— Утром мой водитель будет ждать тебя.

— Шейн! И это все?

— Чего ты хотела, Скарлетт? Я был с тобой честен с самого начала, не заставляй меня объяснять тебе, словно ты глупая!

Я вздрогнула.

— Мне показалось…

— Тебе показалось. Пожалуйста, ложись спать.

Мне показалось, что он касался меня как-то по-особенному в этот раз. Я чувствовала, как он буквально проникает мне под кожу. Через всю грубость и важность проступало нечто, что заставляло трепетать мою душу.

— Ты сказал, что не хочешь делать мне больно.

— Ты же знаешь, что я имел в виду. Не преувеличивай значимость секса. Мне нравится с тобой трахаться, это все.

Моя жалкая душа перевернулась и рухнула к ногам. Я совершила ошибку, но слишком поздно ее признавать, ведь исправить все равно ничего нельзя.

— Останешься до утра?

— Оденься.

Он поднял с пола мою майку и бросил мне.

— Шейн.

Подойдя, он коснулся моего лица. В этот момент одна несчастная слеза с моей ресницы упала ему на руку. Я не собиралась плакать, потому что даже до конца не понимала, почему это происходит. Я ненавидела это все.

— Кто-то обязательно сделает тебя счастливой, маленькая врушка.

Я смахнула его руку и «собрала сопли в кулак».

— Это должен был быть твой сын, но ты всё испортил.

— Если бы ты любила его изначально, то не раздвинула бы ноги передо мной.

Может быть, он прав, как и насчет всего остального. Я хотела его так сильно, что буквально наплевала на его честность о том, что он снова просто поимеет меня. Почему моя глупая голова решила, будто после секса что-то изменится? Потому что Шейн уделил мне больше внимания в этот раз?

Я собрала волю в кулак, приняв реальность происходящего.

— С чего Вы взяли, что я не люблю Арчи, мистер Лэнгфорд? Может, я просто шлюха от природы? Вы лишь подтвердили этот факт. Ну, Вы же знаете, девочка из бедного района, такое случается. Одному Богу известно, сколько мужчин во мне побывало. Ты не первый и не ты последний, Шейн.

Он схватил меня за лицо и посмотрел с яростью.

— Что ты несёшь, дрянь!

— То, что ты хотел услышать, чтобы оправдать то, почему ты так ведёшь себя со мной.

— Я предупреждал тебя. Предупреждал, Скарлетт.

Шейн резко отпустил меня, я пошатнулась и отвернулась, чтобы прогнать подступающие слезы.

Самое ужасное было в том, что я понимала Шейна. Кто я такая, чтобы что-то хотеть от него?

— Я что-то надумала себе, извини. Клянусь, этого больше не повторится.

— Не повторится. Потому что я больше не прикоснусь к тебе. Ни одна женщина не способна изменить меня, Скарлетт. Я таким был и останусь.

Теперь хотя бы сказал это вслух, и моим фантазиям больше нет места в этой реальности. Только кому от этого легче? Мне было обидно до ломки в костях. Словно ребра ломали по одному, и становилось тяжело дышать.

— Спокойной ночи, мистер Лэнгфорд. Я постараюсь уехать до того, как Вы проснетесь.

Я так и не обернулась, даже, когда он уходил. Не хотела видеть безразличие в его глазах, а еще хуже — жалость.