Отель «Крик Чайки»

ОН

— Надо вести их на болото и завешать ритуал там.

— Погодите, что, если жертвы напрасны? Что, если на этот раз он хочет чего-то другого?

— Чего, к примеру?

— Я не знаю, не знаю! Но мы можем постараться узнать!

— Как? Быть может, сам хочешь выйти и поговорить с ним?

— Почему я?

— А кто?

— Он не тронул ее…

— Ты серьезно? Она потеряла сознание прежде, чем он приблизился.

— Погодите, в этом есть смысл! Если выйдем мы, то нам конец. Но она как-то выжила. Вероятно, он сообщил ей что-то. Просто надо подождать, когда она проснется!

Тот, кто расхаживал по комнате, не стал дожидаться. Он подошел к дивану. К лицу Анны прилила кровь. В висках застучали молоточки, а непослушное сердце ускорило бег.

— Мисс Уокер!

Мужская ладонь настойчиво похлопала по щеке, и Анна подняла веки не в силах более притворяться спящей. Она испуганно вжалась в подушку, инстинктивно вцепившись в плюш дивана. Над ней орлом навис Фрэнк Бартон, пронзая тяжелым взглядом. Он не спешил расспрашивать Анну. Он взял ее запястье и отсчитал пульс.

— Чего вы так испугались? — внезапно взгляд дока смягчился, а тонкие губы, дрожа, улыбнулись.

Мисс Уокер вновь чувствовала себя марионеткой в запутанной игре. Разумеется, никто не расскажет ей, что здесь на самом происходит. Она лишь жертва. Одна из многих. Очень многих. Скольких эта компания безумцев порешила, покрываемая полицией?

— Мисс Уокер? — напористо продолжал Фрэнк. — Вам что-то приснилось?

«Приснилось! Умоляю! Никто теперь не поверит в твою откровенную ложь, чертов ты доктор Калигари!»

Да, от Анны уже не прятали Розмари, и не поили снотворным. Глаза Фрэнка то озарялись безумным блеском, то угасали, возвращая лицу оттенок вменяемости. Док потупил взор, и коснулся ладони мисс Уокер. Он принялся поглаживать ее, когда внезапно зажал пальцы, словно тиски, и продолжил медленно сдавливать.

— Что Он сказал? — его голос становился грудным и теперь больше походил на рев. — Чего Он хочет?

Белки глаз краснели, тонкая полоска губ подрагивала, а в их уголках появилась тягучая слюна. Суставы звучно хрустнули под натиском доктора Бартона, и Анна сморщилась от боли.

— Прошу, — послышался мягкий голос, — дай мне поговорить с ней.

За Фрэнком стоял Бенедикт. Он добродушно улыбнулся Анне, вовсе не замечая всего того безумства, что творилось вокруг. Пока док раздумывал, пытая мисс Уокер ошалелым взглядом, тот достал из нагрудного кармана круглые часы, словно ждал поезд, и сверил их с настенными.

— Ну, давай же, — похлопал он по плечу Фрэнка, — у нас не так много времени.

Док расширил ноздри и выдохнул, будто дикий зверь. Он нехотя встал и отошел в сторону. На его место опустился Бенедикт. Старый добрый мистер Рассел по-прежнему улыбался, но теперь его улыбка казалась предательской.

— Дорогая Анна, — теперь вместо дока руку писательницы сжимал старик. — Поговорите со мной. Нам очень важно знать, есть ли у вас для нас послание.

Мисс Уокер недоверчиво осмотрела присутствующих и утвердительно кивнула. Нет, разумеется она ничего не слышала — галлюцинации были исключительно зрительными, но только так она могла сохранить жизнь себе и Эдди. Продолжить врать или умереть.

«Если говорить, то что?»

В голову не приходило абсолютно ничего. Ей надо больше информации, во что эти безумцы верят. Немного больше о том, что они видят под действием своих препаратов, которые этим утром вкололи и ей.

— Дорогая Анна! Что, что он сказал? — взмолился Рассел.

Все до одного замерли, устремив взгляд на побледневшую англичанку.

— Пусть все уйдут, — тихо произнесла она.

Бенедикт покосился на Френка. Док раздумывал с минуту, потом заскрежетал зубами и безмолвно махнул головой. Все послушно направились в сторону лестницы, оборачиваясь и перешептываясь.

— Что Он сказал? — Рассел повторил свой вопрос, когда холл опустел.

— Бенедикт, в память о нашей дружбе…

— Почему же в память? — тут же перебил тот. — Я и сейчас вам друг, не сомневайтесь!

— Если вы и вправду мне все еще друг, ответьте лишь на два вопроса!

— Разумеется!

— Эдди жив? — тихо вопросила Анна, на этот раз сжимая руку Бенедикта.

— Он боязливо озернулся и слабо кивнул.

Мисс Уокер обдало волной радости. Несмотря на все кошмары, ее существо наполнилось счастьем. От прежних переживаний не осталось и следа. Теперь она точно знала, что снова увидит, снова обнимет своего Эдди.

— Ваш второй вопрос, дорогая Анна, — вкрадчиво произнес Бенедикт.

— Зачем вы убиваете людей?

Еще мгновение назад мисс Уокер хотела спросить о другом. Но отчего-то внезапно поверив, что ее друг Бенедикт вменяем, изрекла столь будоражащий сознание любого нормального человека вопрос.

— А разве Он не сказал? — нахмурив брови, отринул Рассел.

Его доверие угасало, ровно, как и интерес к информации, которую Анна якобы хранила. Ее сердцебиение участилось, у кромки волос выступил пот. Она обязана продолжать игру, иначе ей не спасти ни себя ни Эдди.

— Этого не сказал… Но сказал многое другое.

Глаза Бенедикта наполнились надеждой.

— Что? Что Он сказал, Анна?!

— Я расскажу, но прежде хочу знать, что Он такое…

Мистер Рассел глубоко вздохнул и потер венистые руки.

— Он все, дорогая Анна. И нет ничего, что бы от НЕГО не зависело.

— Хм, вы говорите, словно он Господь Бог.

— А разве нет? — Бенедикт по-детски округлил глаза.

Мисс Уокер не нашла, что ответить, но впредь надо быть осторожной совершенно во всем, что ей предстоит говорить.

— Но как он появился? Как вы Его призвали? — подыгрывала Анна, в надежде узнать больше о том, что творится в головах этих людей.

— Мы его не призывали, — мгновенно отреагировал собеседник.

— Да, я понимаю, — абсолютно ничего не понимая, закивала писательница, когда Бенедикт живо продолжил.

— Они вызвали…

— Кто?

— Все те, кто десятилетиями был запрет в этом жутком месте, — вздохнул рассказчик. — Напуганные, отчаявшиеся, пожизненные узники частной клиники для умалишенных. Сломленные бесконечными пытками садиста, сначала они взывали к Богу, потом к дьяволу, но вместо них пришел Он. Никто не вспомнит, как это произошло, но в один из дней клиника опустела. В течение всего одного года пропали все, от пациентов до персонала. Еще через год особняк был выставлен на продажу. Когда Розмари Бартон покупала это место…

«Бартон!» — эхом раздалось в голове.

— Она и не думала, что выпадет на ее долю. Она сменила внутреннее убранство, превратив камеры в отельные номера. Но эйфория была недолгой. В тот месяц побережье окутал плотный туман. Мгла не отходила и не рассеивалась, она, казалось, слилась с особняком, дышала им, медленно, но верно выбирала жертву. Первым Его увидел юный Беджамин. «Мама, мама, ко мне приходит монстр…» — неустанно повторял малыш. Розмари и Фрэнк списывали излишнюю возбужденность младшего сына на переезд. Пока… — сглотнул Бенедикт, — пока однажды ночью не услышали его истошные крики. Туман вошел через окно. Он вошел, — Расселу с трудом давались слова, — и забрал свою первую жертву. Кровь была повсюду, остатки его маленького тела. Выдранные волосы, лохмотья пижамы…

От слов Бенедикта Анну пробрала дрожь, но мистер Рассел и не думал останавливаться. Он провел пальцем по взмокшим ресницам и, проморгавшись, продолжил.

— Наутро впервые за долгие беспросветные дни туман рассеялся. На голубом небе появилось солнце. Безутешная Розмари настаивала на возмездии. Она более не верила тому, что увидела ночью. Она предпочла другую реальность: их сына похитили, и он до сих пор жив. Фрэнк и вовсе не знал, чему верить. Куда обращаться, к кому взывать. Он похоронил останки сына на болотах, он смирился с помешательством жены и, казалось, немного помешался сам. В одно время он всерьез поверил, что семья Бартон сможет пережить горе потери, как через три месяца на горизонте появился тот самый туман. Он вновь стеной подобрался к обрыву, окутал побережье и стеной подошел к особняку. А когда восьмилетний Мэтью заявил, что кто-то прячется во мгле, Фрэнк и Розмари тут же смекнули: нечто вышло на сезонную охоту. В те дни им посчастливилось встретить туриста. Тот попросился на ночлег. Этот дом стал для него последним пристанищем: во спасение сына, чета Бартонов принесла свое первое воздаяние. Первое, но далеко не последнее. Каждый сезон Его аппетит растет, а методы жертвоприношений становятся все более изощренными. Подношения стали частью жизни этих людей, а впоследствии и всех нас, ведь если мгла не может насытиться на побережье, она идет вглубь острова, через болота к небольшим городкам Рэтлина. Мы все потеряли своих близких. Джил Абрахам лишилась мужа, а Кэйдн потерял жену. Та добровольно спрыгнула с обрыва во спасения своего сына Каспера. Фрэнк, врач по образованию, хотел снова сделать из особняка клинику. Ему казалось, так будет легче скрывать гибель без вести пропавших. Но Генри…

— Полицейский? — онемевшими губами прошептала Уокер.

— Разумеется, полиция в курсе дел. И, слава богу, Генри понимает, сколь важная миссия лежит на наших плечах. Так вот, сержант Барфруст предложил открыть отель. И долгое время это безотказно работало. Мы убивали, загоняли жертв на болота, сводили их с ума, подводя их заблудшие души к самой черте. Он одобрял, Он принимал наши дары. Но вы… Вы перечеркнули все старания. Вы уцелели там, в тумане. В Его объятиях. Быть может, вы пророк, Анна? Быть может, вы знаете, чего Он хочет на этот раз? Ведь знаете?

Бенедикт всмотрелся в испуганные глаза собеседницы.

— Чего Он хочет, Анна?! Чего Он хочет на этот раз…

— Он хочет, чтобы вы отпустили нас с Эдди… — прошептала Анна.

Бенедикт стремительно отстранился.

— Я думал, вам можно доверять, — разочарованно произнес Рассел. — Он просто не мог просить об этом. Просто не мог!

— Вы правы, об этом прошу я, — вкрадчиво заговорила Уокер. — Разве можно винить человека за первобытный страх, за самый сильный из всех природных инстинктов. За страх перед смертью? Разве вы не боитесь смерти? Все вы, кто так напуганы ЕГО появлением. Вы, кто потеряли родных и близких, почему вы не ушли за ними? За теми, кого так любили?

— Да потому что ОН не остановится! — выкрикнул Бенедикт так, что Анна вздрогнула. — Вы разве не поняли? Мы не убиваем ради забавы! Убивая единицы, мы спасаем миллионы. Мы сохраняем равновесие в этом мире, мы делаем то, что не под силу остальным.

Глаза старика заблестели. По белкам красными нитями расползлись тонкие сосуды. Благоразумный и улыбчивый мистер Рассел пребывал в ярости. Таким Анна его еще не знала, если знала его вообще.

«Ах, прекратите!» — хотела закричать мисс Уокер, но вовремя прикусила язык. — «С этими сектантами лучше не спорить…»

— Он сказал, что в моем сердце любовь. И Он хочет забрать самого дорого мне человека, чтобы эти стены снова наполнились нестерпимой душевной болью.

Голова мистера Рассела чуть заметно качнулась. Казалось, произнесенное Анной в сознании Бенедикта походило на правду.

— Значит, Он заберет Эдди?

— Он не называл имен, но если вы хотите признания, то речь идет именно об этом молодом человеке.

— И как мы должны отправить вашего дорого друга в последний путь?

— Он все сделает сам.

— Но как нам знать, что Эдди не убежит?

— Вы меня удивляете, Бенедикт. От него невозможно убежать, разве не так?

Сектанты долго совещались. Розмари теперь все больше молчала. Отец Кэйдн жаждал крови. Добропочтенный священник предлагал подрезать Эдди на ногах связки. Фрэнку и вовсе не нравилась идея отпускать парня.

— Но она останется здесь! — гневно приказал док.

Бенедикт одобрительно закивал, когда Джилл Абрахам всплеснула руками и запричитала:

— Бедное дитя, потерять любимого. Своими глазами увидеть его смерть. Наблюдать как хозяин разрывает на части свое неудавшееся творение…

Ее плечи подрагивали. Ранимая и запуганная, теперь мадам Абрахам, казалась, крайне возбуждена грядущей сценой кровавого жертвоприношения.

Лицо Анны на мгновение перекосило. В бешенстве она была готова влепить этой невменяемой пощёчину, принудив к молчанию. Но тогда Эдди точно переломают ног, и ее плану конец. Терпеть, молчать, притворяться! Сколько бы не потребовалось хладнокровия, которого у мисс Уокер в прежней жизни всегда хватало с излишком. Теперь же одно лишь слово об Эдди вызывало в ней бурю эмоций. Плохих или хороших — не важно! Ее организм отныне давал мгновенную реакцию на все, что касалось этого человека.

В какой-то момент Анна перестала слышать окружающих. Она погрузилась в размышлениях о ситуации, в которую попала. О спасении Эдди и о возможном собственном. Один неудачный план сменял другой. Мисс Уокер не заметила, как подошла к окну и всмотрелась в туман. Позади крикливо высказывалась старуха с парома, ей поддакивал Грин. Анна не улавливала слов. Ее взгляд блуждал по лишенным ручек оконным рамам и по тяжелым предметам, которые при возможности могли сгодиться в целях самозащиты. Туман гипнотизировал. Все звуки и мысли в конце концов слились в единый фон и отошли на второй план.

«Убей их…»— жутким хрипом раздалось в голове. — «Убей их всех!»

Кошмарная мысль повторялась, будто шарманка, пока Анна не заставила себя вернуться в реальность. Она зажмурилась, сжала виски и сосредоточилась на голосе отца Кейдна.

— Сделаем небольшие надрезы скальпелем в области сухожилий. Он все еще сможет идти некоторое время, но уже никуда не убежит.

До мисс Уокер, наконец, дошло, что план главного садиста одобрило большинство. Ей стало тяжело дышать, грудь сдавило от нахлынувшего волнения.

— Вы решили ЕГО ослушаться? — понизила тембр разгневанная англичанка. Она смотрела на них исподлобья, вжав голову в плечи и воинственно разведя руки. — Неужто вы считаете себя хозяевами? ОН хочет охотиться сам! ОН желает здоровую прыткую жертву, а вы подбрасываете ему нечто с подрезанными связками? ОН не падальщик! И никогда им не был! Режьте! Давайте, режьте Эдди ноги, если хотите проверить силу ЕГО гнева!

Все, как один, онемели.

— Ну, же, отец Кейдн, — Анна подошла так близко, что опрятные волосы зашевелились от ее дыхания. — Воплотите свои замыслы в жизнь. Проявите изобретательность… И Каспера не станет в эту же ночь!

Священник держался как мог, но вскоре снял запотевшие очки и дрожащими пальцами достал из кармана платок.

— Кто? Кто еще хочет предложить отличный план? Отличный от плана, который мне передали!

Совершенно точно Мисс Уокер была не в себе. Тяжелой поступью она ходила по комнате, вглядываясь в лица людей, которых еще совсем недавно боялась до полусмерти.

— Или вы Джилл? Оглушите Финчера раритетной лампой, измажьте своими пахучими кремами и выкиньте его в туман бездыханным. Только вам ведь тоже есть кого оберегать. Не здесь, не в этих стенах. Но где-то там, в деревнях Ретлина, а быть может на большой земле. Не так ли?

Тучная женщина не двигалась, теребя край блузки. Ее щеки раскраснелись, а напудренный лоб заблестел от проступивших капель пота.

— Конечно, вы бы тогда не сидели здесь словно страж. В своем чертовом кресле близ окна, на этой чертовой границе миров… Хотя, вы уже опоздали. Можете делать с ним, что хотите.

Фрэнк Бартон насупился и всмотрелся в лица, призывая к действиям. Грин сорвался с места и зашагал в столовую. Док резво последовал за ним. Анна проводила мужчин взглядом, сдерживаясь, чтобы не погнаться следом. Вскоре заскрипел тяжелый люк, судя по всему, ведущий в подвалы. А еще минуту спустя раздалось истошное мычание молодого парня. Анна вздрогнула и вновь прислушалась. Звуки оповещали — заложники поднимаются наверх.