Unknown

Конечно, образ без макияжа занял гораздо больше времени, чем предполагалось, поэтому мне пришлось слушать, как мама стучит в дверь моей комнаты, угрожая убийством и расчленением, если из-за меня не успеет взять кофе у Шелли. Мы обнаружили его в первый день приезда в Амбер, и в тот же день мама сделала Шелли, создательнице упомянутого кофе, предложение руки и сердца, настолько он был хорош.

Поскольку я не спала несколько часов, то уже выпила две чашки. Кофе имел важное значение для нас с мамой; нам он был нужен.

Я поспешила выйти.

— Прости-прости, — скандировала я, запихивая книги в вышитый рюкзак.

— Вау! — воскликнула мама, пробежавшись глазами по моему телу. — Ох, как бы мне снова помолодеть и носить одежду, обнажающую живот, и такие штаны, — размышляла она с мечтательным взглядом.

Видите? Никакого осуждения. Мне пришлось бы надеть короткие шорты и бюстгальтер с блестками, чтобы вызвать хоть какое-то неодобрение.

Я закатила глаза.

— Ты одалживала эти штаны в прошлом месяце, — напомнила я ей.

Она наклонила голову, вспоминая.

— А, точно. В них я тоже хорошо смотрелась.

— Не спрашивай меня, почему ты носишь тот же размер одежды, что и я, имея пристрастия в еде, как у призового быка. Думаю, это сулит мне хорошее будущее, — сказала я, доставая из холодильника обед.

Мама погнала меня из дома.

— Твое будущее заиграет еще более яркими красками, если ты поторопишься, чтобы твоя мама успела ввести кофеин в свое нестареющее тело до того, как она умрет.

Насчет кофе я не шутила.

После того, как она высадила меня у школы, первые несколько уроков я провела, почти не слушая, почти ничего не воспринимая; я думала лишь о том, чтобы снова увидеть Киллиана. Поэтому бесцельно забрела в столовую, пытаясь незаметно осмотреться в поисках него.

— Привет, Веснушка, — раздался голос позади.

Я сглотнула и медленно повернулась, на долю секунды мой взгляд встретился с глазами Киллиана, а потом они скользнули по моему телу. Я с изумлением наблюдала, как они темнеют. В животе возник трепет от ощущения его взгляда, как физического прикосновения.

— Привет, — выдохнула я.

Я была абсолютно счастлива каждой минутой, потраченной сегодня на свой наряд. Киллиан поднял взгляд обратно к моему лицу и слегка потянул мускулистой рукой за мой локон.

— Мне нравится, когда твои волосы распущены, — тихо пробормотал он.

Трепет в животе усилился настолько, что я почти почувствовала его в горле. Его небрежные прикосновения опьяняли. Я хотела большего. Мне хотелось поцеловать его, едва ли не сильнее, чем сделать следующий вздох.

— Лекс! — раздался крик.

Я вздрогнула, когда шум столовой вернулся. Отведя взгляд от Киллиана, я увидела машущего мне рукой Сэма, подзывающего к столу, где он сидел с Ноем и Уайаттом. Я в смятении прикусила губу.

Киллиан равнодушно посмотрел в их сторону.

— Нам не обязательно садиться к ним, — быстро сказала я, хотя мое сердце замерло от мысли, что мои мальчики и мой… кем бы Киллиан ни был, не смогут сосуществовать друг с другом. Мне очень хотелось, чтобы они поладили.

Я почувствовала на пояснице его ладонь, и в этом месте возникло покалывание.

— Нет, Веснушка. Они твои друзья. Я не отниму их у тебя. — Он посмотрел на меня, когда мы двинулись вперед. — Как бы я ни хотел, чтобы ты была только моей, — мрачно добавил он.

Я заметно сглотнула и заморгала, возложив на него обязанность за то, что не врежусь ни в один из столов, учитывая, что я не могла оторвать от него глаз.

— Привет, Килл, — с энтузиазмом поприветствовал Сэм, вставая и обмениваясь с Киллианом каким-то странным мальчишеским рукопожатием.

Киллиан не возражал.

— Сэм, — пробормотал он в ответ.

Он кивнул к Ною и Уайатту. Уайатт ухмыльнулся ему. Ной отнесся более прохладно, но ответил на приветствие.

Мы все сели, и я боялась зияющей тишины, поскольку мальчики опустили глаза вниз. Я не знала, почему страшилась рядом с Сэмом; как только мы сели, он завел эпический разговор. Киллиан вел себя дружелюбно, общался со всеми, и я большую часть времени наслаждалась обстановкой. Я наблюдала за Киллианом в школе. Он казался одиночкой и даже не замечал о существовании большинства учеников, хотя пару раз я видела, как он пристально смотрел на Джордана. Он был отстраненным, почти угрюмым со всеми, кроме меня. И даже со мной ему нравилось больше слушать, чем говорить. Но он показал себя с другой стороны, прилагая усилия в общении со всеми мальчиками, даже с Ноем, который вел себя на грани откровенной грубости. И особенно мне нравилось, что он сидел ко мне так близко, что наши бедра соприкасались, и время от времени он убирал локон с моего лица.

Прозвенел звонок, и мне не хотелось уходить. Я была в восторге, паря на седьмом небе от ощущения легкости и естественности.

— Лекс, у нас английская литература, — заявил Ной, встав и глядя на Киллиана.

— Бро, ты разве не со мной на уроке биологии? — спросил Уайатт Киллиана, тоже вставая.

Мы с Уайаттом были одного возраста, но в биологии он делал серьезные успехи. Судя по всему, он мог бы стать врачом, если бы захотел. Но он хотел стать рок-звездой, к большому разочарованию своих родителей.

Киллиан кивнул, встал одновременно со мной и протянул мне рюкзак.

— Так я и думал. Я видел тебя там пару раз, — заметил Уайатт. — Идем? Мортон почти убивает меня каждый раз, когда я опаздываю, — сказал он, нахмурившись.

Услышав в заявлении Уайатта слова «пару раз», я, прищурившись, посмотрела на Киллиана. У нас с ним не было совместных занятий, учитывая, что он учился на класс старше меня. Но мне не нравилось, что он прогуливал занятия. Он был умным. Уверена, он с легкостью мог бы получить стипендию в любом выбранном колледже.

— Лекс. Английская литература, — резко напомнил мне Ной.

Мой взгляд остановился на нем.

— Да, Ной, я помню.

— Увидимся позже, Веснушка? — пробормотал Киллиан, глядя на меня.

— Чувак, после школы мы собирались прошвырнуться по музыкальным магазинам. Папочке нужен новый бас, — вмешался Сэм. — Идем с нами, — пригласил он.

— В следующий раз, — ответил Киллиан. — У меня работа.

Лицо Сэма вытянулось.

— Ну, это отстойно.

Киллиан пожал плечами.

— Не так уж и плохо. — Он перевел свое внимание на меня. — Пока, — попрощался он тихо.

— Пока, — пробормотала я.

Он еще немного посмотрел на меня, а затем ушел вместе с Уайаттом, Сэм следовал за ними.

Я хмуро посмотрела на Ноя, пока мы шли в противоположном направлении.

— Что это было? — огрызнулась я.

Ною хватило наглости выглядеть невинным.

— О чем ты?

— Ты изо всех сил пытаешься изобразить ледяную королеву Эльзу, — парировала я. — В чем дело? Тебе не нравится Килл или что?

Я расстроилась. Ной был моим другом. Мысль о том, что ему не нравится Киллиан, причиняла боль.

Черты его лица ожесточились.

— Я не знаю его достаточно хорошо, чтобы он мне нравился или не нравился.

Я с хмурым видом вошла в класс.

— Что ж, с такими ответами ты можешь сделать карьеру в политике, — сухо заметила я, вытаскивая книги и выкладывая их на стол с чуть большей силой, чем требовалось. — Он мне нравится, Ной. Я хочу, чтобы тебе он тоже нравился, — мягко добавила я.

Ной сел и вздохнул.

— Я тоже хочу, чтобы он мне нравился, Лекси. Но я также не хочу, чтобы тебе причинили боль.

Я повернулась к нему.

— Почему ты думаешь, что Киллиан причинит мне боль?

— Не знаю, — ответил он уклончиво.

Он повернулся ко мне и понизил голос, когда учитель начал урок.

— Возможно, в школе он ни с кем не тусуется, его друзья — байкеры, — прошептал он, — но это не значит, что он не проводил время с многими здешними девчонками.

Должно быть, я побледнела, потому что ощутила, как кровь быстро отхлынула от лица.

Ной накрыл ладонью мою руку в успокаивающем жесте.

— Я говорю это не для того, чтобы причинить тебе боль, Лекс, — быстро прошептал он. — Он никогда не был с… кем-то, вроде тебя. Но я защищаю тебя. Сколько бы Сэм с ним ни трепался, он и Уайатт тоже защищают тебя. Ему придется позвать всю свою байкерскую банду, с которой он тусуется, если он действительно причинит тебе вред, — зловеще предупредил он.

Я не успела ничего ответить, так как мы заработали покашливание и строгий взгляд учителя.

Ной повернулся вперед, а я продолжала смотреть на его профиль. Исходя из его слов, мне много над чем стоило подумать. Мне было противно думать о Киллиане с другими девушками. Глупо, я знаю. Он был горячим парнем-подростком. Конечно, он уже встречался. Не все походили на меня, и в шестнадцать еще даже не целовались.

Вряд ли кто-то походил на меня.

Но задуматься заставляло не это, а то, как изменилось лицо Ноя, когда он предупреждал о том, что Киллиан причинит мне боль. Ной был тихим и нежным. Пусть у него были мускулы, но я никогда не видела даже намека на насилие от моего милого друга. До настоящего момента.

Я молилась, чтобы больше никогда не увидеть жажды насилия, скрывавшейся в глубине его глаз.

***

В пятницу я шла по школьной парковке и по счастливой случайности в этот момент туда въехал мотоцикл. «Шла вприпрыжку», возможно, было более подходящим описанием моей походки, поскольку всю прошлую неделю у меня создавалось такое ощущение, будто я парила по школе. А как же иначе, если я по-прежнему обедала с Киллианом каждый божий день. Иногда мы ели с мальчиками, но пару раз он уводил меня на площадку, кивнув мальчикам, которые понимающе мне подмигивали. В те моменты мы говорили обо всем и ни о чем. Иногда он помогал мне с домашними заданиями, но в основном мы болтали о любимых книгах, фильмах и музыке, знакомясь друг с другом. Чем лучше я его узнавала, тем больше он мне нравился. Очень нравился. Настолько, что я не думала, что за целый день он не был в моих мыслях.

Я остановилась у машины Уайатта и наблюдала, как Киллиан подъезжает ко мне на мотоцикле. Я повернулась в его сторону, но осталась стоять на месте, пока он спешивался, глядя на меня.

Я не могла не любоваться им, хотя и хмурилась при этом. На нем была мотоциклетная куртка, с которой он не расставался. Под ней виднелась обтягивающая белая футболка, намекающая на мышцы, которые я только воображала себе, как увижу и потрогаю. Могу поспорить, любой джинсовый бренд заплатил бы миллионы за Киллиана в качестве модели в тех джинсах, что сейчас были на нем: вылинявшие, но не искусственно, а из-за износа. Черные мотоциклетные ботинки остановились в нескольких дюймах от моих ботильонов с бахромой.

Я перевела взгляд на его льдисто-голубые глаза. В них отражалось беспокойство.

— Куда ты идешь, Веснушка? Ты заболела? — Его взгляд пробежался по моему лицу в поисках признаков недомогания, его рука легла на мой локоть.

Хотелось бы мне, чтобы его забота меня тронула. И немного так и было, но это чувство затмило раздражение.

— Я в порядке, — резко ответила я. — Где ты был?

— Тогда, куда ты идешь, прогуливаешь? — ухмыльнулся он, игнорируя мой вопрос. — Моя маленькая Веснушка никогда бы не нарушила правила, по крайней мере, без меня, — поддразнил он.

Я не обратила внимания на бабочек, когда он назвали меня своей.

— Несу Сэму вещи, которые он забыл. У меня сейчас перерыв между занятиями, а после школы мы собирались задержаться и воспользоваться залом для репетиции.

Ради этого мы выдержим гнев мистера Хейзелтона. Обычно я ненавидела нарушать правила, но наш учитель музыки дал нам свое разрешение, после того как услышал, как мы играем. Он пообещал, что в случае необходимости бросит вызов самому мистеру Хейзелтону. У меня создалось впечатление, что в школе мистера Хейзелтона недолюбливают.

— Ты только что приехал? Уже почти обед, если тот огромный огненный шар в небе еще не дал тебе понять этого. — Я указала на небо.

Киллиан ухмыльнулся.

— Я в курсе огромного огненного шара и его положения на небе, сообщающего о времени.

Мне это не показалось смешным.

— Он сообщает, что ты опоздал.

— Если уже почти обед, то я как раз вовремя, — возразил он, в его глазах отразилась напряженность.

Я уставилась на него, и внезапно почувствовала, как в животе у меня что-то шевельнулось.

— До обеда было три урока, — напомнила я.

— Ага, но они не важны. Только обед, — сказал он хрипло.

Мои пальцы начало покалывать.

— Обед, — прошептала я, наконец, поняв.

Киллиан кивнул.

— Да. Обед. С тобой.

Я сглотнула.

— Где ты был утром?

Он пожал плечами, на мгновение отведя взгляд в сторону.

— В гараже. Людей не хватает. Нужны дополнительные руки. Я им помогаю.

Даже не раздумывая, я коснулась подбородка Киллиана и повернула его лицо к себе.

— Но у тебя школа, — снова напомнила я. — Как же уроки?

Глаза Киллиана сверкнули.

— А что с ними, Веснушка?

Я быстро опустила руку, отметив, что впервые прикоснулась к нему по своему желанию. Я еще не набралась уверенности сделать это. Видимо, раздражение помогло.

Киллиан не позволил моей руке опуститься. Он поймал ее и переплел наши пальцы.

— Тебе нужно ходить на них, чтобы окончить школу, — прошептала я, стараясь не отвлекаться на его большие руки, обхватывающие мои.

Он снова пожал плечами.

Я нахмурилась.

— Киллиан, тебе нужно получить аттестат, чтобы поступить в хороший колледж. — Мне не нравился мой материнский тон, даже моя мама так со мной не разговаривала.

Блеск в глазах Киллиана погас, и он отпустил мою руку.

— Думаешь, у меня есть шанс поступить в колледж, Лекси? — спросил он ровным голосом.

— Да, — твердо ответила я. — Думаю.

Он покачал головой.

— Из всех, так думаешь только ты, — пробормотал он, глядя на свои ноги. — Парням вроде меня не место в колледже. Здесь я только трачу свое время.

Он кивнул на здание перед нами.

— Но Стег настаивает, чтобы я закончил школу, если хочу стать проспектом. Это место не сулит мне будущего. — Он сделал паузу. — Ну, по крайней мере, так было раньше.

Наступил долгий, прекрасный момент молчания, когда я поняла, что он имел в виду. Однако сейчас я не могла об этом говорить.

— Ты можешь быть, кем захочешь. Ты умный. Очень умный. Если бы ты захотел, мог бы стать чертовым космонавтом, — воскликнула я.

Килл ухмыльнулся.

— У меня нет тяги к путешествиям в космос и наблюдением за звездами вблизи, Веснушка. Единственное, что имеет значение, я вижу на Земле. — Он шагнул вперед, и наши тела соприкоснулись.

Я посмотрела на него, полностью замерев от его близости и электрических импульсов, проскакивающих между нами. Я быстро моргнула.

— Не делай этого, — отрезала я. — Не отвлекай меня, когда я пытаюсь вести с тобой серьезный разговор.

— Я предельно серьезен, Лекси. — Его глаза сверкали.

Я позволила теплоте этих слов окутать меня.

— Ты можешь быть, кем захочешь, Килл. Возможно, твоя мама этого тебе не скажет, но ты можешь, — прошептала я.

Как только я упомянула его маму, его взгляд стал суровым.

— Единственное, кем я когда-либо хотел быть, — это полноправным членом «Сынов», — заявил он. — Для этого аттестат не нужен.

Я закусила губу, чувствуя глубокую грусть от того, что он потенциально рискует своим будущим ради клуба. Но не мне было судить. Они были его семьей, и Зейн был ее частью. Не мне судить, что подходит, а что нет для его будущего. Если я действительно думала об этом, то технически не знала его так хорошо. С другой стороны, у меня создавалось такое ощущение, будто я знала его всю жизнь. Или так долго, насколько я могла себе представить. Просто меня поразило то, как он говорил о себе с... уничижением. Не ценил себя.

— А вдруг ты передумаешь? — мягко нажала я. — Что, если решишь выбраться из Амбера? Увидеть мир?

Он пристально всматривался в мои глаза.

— Я не передумаю, — твердо ответил он. — Не обязательно садиться в самолет, чтобы посмотреть мир, Веснушка. Я знаю много об этом мире по тому дерьму, которое повидал в своей жизни. Достаточно, чтобы знать, чего я хочу.

Он шагнул вперед, вновь переплетая наши пальцы.

— Единственное, чего я когда-либо хотел, — это мой байк, мой жилет и свободу, которая с ним связана. Список короткий, и я никогда не думал, что он увеличится. — Он сжал мою руку. — Признаю свою ошибку, Лекси.

Его голос звучал почти шепотом, губы находились так близко от моих, что я чувствовала его дыхание. Он собирался меня поцеловать. Теперь уже точно. После всех этих почти поцелуев, после нескольких недель замешательства и отчаяния, это должно было случиться.

Я даже слегка подалась вперед, готовясь, все мое тело пульсировало от осознания. Затем прозвенел звонок, отбросив меня назад, а глаза Килла метнулись мне за спину, где, без сомнения, должны были появиться ученики, направляющиеся на площадку.

— Давай отнесем Сэму его барахло. Наступило время обеда, — заявил он, отступая назад.

Я выдохнула. Это был единственный раз, когда я по-настоящему страшилась звонка на обед. Я начала думать, что мы с Киллом никогда не поцелуемся. Навсегда застрянем в этих странных почти отношениях.

Глава 7

Мой разум забрел в такую даль, что потребовалось мгновение на осознание того, что мое тело последовало за ним. Я остановилась на углу перевести дух и огляделась вокруг. Район был незнакомым. Недостаточно большие размеры Амбера не позволили ему обзавестись благополучными и неблагополучными районами. Определенно, были улицы с впечатляющими домами, но никаких особняков или закрытых жилых комплексов. Наш район, в основном, состоял из семейных домов, за исключением дома Зейна. И пусть они не были особняками, люди заботились о своих домах. Гордились ими.

Об окружающих меня домах я бы такого не сказала. Некоторые выглядели так, будто жители вскользь уделяли внимание уходу за газонами; другие походили на заросшие джунгли. На большинстве домов, как и в том, что стоял передо мной, облупилась краска. Газон был подстрижен, но он был желтым и с проплешинами.

Я предположила, что когда-то дом был белым, но обшивка в некоторых местах выцвела до серого, а в других полностью отслоилась. Закрытый гараж находился в таком же ветхом состоянии, но не это привлекло мое внимание, а мотоцикл в гараже. Он был мне знаком. Я бы узнала его где угодно.

Мое сердце остановилось, а потом быстро застучало. Я поняла, кому принадлежал этот ветхий дом.

Краем глаза я заметила движение. Я перевела взгляд на входную дверь, из которой вышла очень знакомая, облаченная в кожу фигура. Хотя удара я не услышала, но видела, с какой силой Киллиан хлопнул дверью, а затем помчался по потрескавшемуся тротуару к своему мотоциклу. Должно быть, что-то подсказало ему, что за ним наблюдают, потому что его яростный взгляд остановился на мне, и он замер. Буквально встал как вкопанный.

Я тоже. Меня пригвоздил к месту пурпурно-черной синяк под его глазом и кровоточащий порез на щеке, которого вчера не было. При виде этого во мне закипели беспокойство и гнев, чистый гнев. Я испытала отчетливое желание узнать, кто причинил вред этому прекрасному лицу, и отомстить им.

Киллиан, казалось, вышел из оцепенения и шагнул ко мне. При его приближении я не пошевелилась и даже не вынула наушники. Просто смотрела на синяк под его глазом.

Когда он, наконец, добрался до меня, его взгляд медленно скользнул вверх и вниз по моему телу. Я осознала, что не только вся потная, но и на мне ярко-розовые кроссовки, ярко-розовые короткие шорты и узкая белая майка. Наверное, выглядела я нелепо и предположила, что мое лицо соответствует цвету шорт.

Он потянулся ко мне и вытащил из ушей наушники.

— Что ты здесь делаешь, Веснушка? — спросил он, стиснув челюсть.

— Что случилось с твоим лицом? — ответила я вопросом на вопрос, не заботясь о том, как ужасно, скорее всего, выгляжу.

Его глаза ничего не выражали. Он слегка отступил назад.

— Ничего.

— Это не ничего, — возразила я. — Это что-то. Тебя кто-то ударил.

Мой голос был тихим и дрожал от гнева.

— Я в норме. Видела бы ты другого парня, — его тон не соответствовал шутке-клише. Он был очень далек от веселья или даже поддразнивания. Такого Киллиана я не знала. — Что ты здесь делаешь? Возле моего дома. Тебе не следует здесь находиться, — продолжил он тем же незнакомым голосом.

Я почувствовала, что краснею еще больше.

— Я бегала, — указала я на очевидное. — Не обратила внимания на направление. Я и понятия не имела, что это твой дом.

Я взглянула на Киллиана.

— До этого момента, — добавила я, встретившись с ним взглядом.

— Тебе следует быть более внимательной. — Его голос прозвучал почти как рычание. — И тебе точно не следует бегать по этому району, особенно, в таком виде. — Его взгляд на мгновение скользнул по моим ногам. — Тебе не следует здесь находиться. Такой девушке, как ты, здесь не место.

Я пару раз моргнула, чтобы уловить все, что он говорил, и попытаться понять причину холодности в его голосе.

— Но ты же здесь живешь, — заметила я. — Не может быть, что тут так уж плохо.

Я старалась придать голосу легкость.

Мои слова произвели противоположный эффект. Он рассмеялся без намека на веселья. Резкий звук почти заставил меня вздрогнуть.

— Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, — огрызнулся он. — Возвращайся домой. Сейчас же, Лекси, — приказал он.

На этот раз я вздрогнула от столь не свойственного ему обращения со мной. Мои глаза снова метнулись к дому, и тут пазл встал на место. Киллиану было стыдно. По какой-то причине он испытывал неловкость за свой дом. А горячие, угрюмые парни вроде Киллиана не могут стыдиться, поэтому вместо этого он выбрал жестокость.

Я шагнула вперед, обеспокоенно нахмурившись.

— Хорошо, я вернусь домой, но только если ты пойдешь со мной. Расскажешь, что случилось с твоим лицом, позволишь мне убедиться, что все в порядке. Обработать порез, — сказала я мягким голосом.

Киллиан отступил от меня.

— Ты вернешься домой. И уж точно без меня. Мне есть куда пойти, Лекси. Перестань пытаться разобраться в том, чего не понимаешь. Перестань ходить туда, где тебе не место, — отрезал он холодно.

— Туда, где мне не место, — повторила я обиженно. — То есть, там, где ты, — медленно произнесла я, почувствовав в желудке спазм.

Киллиан кивнул.

— Именно. Настолько яркая девушка, которая носит столько розового, не нуждается в том, чтобы ее запятнала моя чернота. Так что, уходи, — скомандовал он.

Я стояла прямо, не поддаваясь желанию убежать, не позволяя слезам навернуться на глаза от его резких слов.

— Нет, — твердо заявила я. — Ты не имеешь права указывать мне, куда идти и где мое место. Я никуда не уйду.

Киллиан долго смотрел на меня без всякого выражения.

— Ладно, — сказал он наконец. — Тогда уйду я.

Затем он развернулся, подошел к мотоциклу, сел на него и с ревом умчался прочь. Мне оставалось только смотреть ему вслед. В мою сторону он даже не взглянул.

***

— Детка, ты уверена, что не хочешь пойти с нами? — спросил Уайатт после завершения репетиции.

Я кивнула.

— Более чем. У нас с мамой планы: много вредной еды и дрянных фильмов.

— Да, но сейчас вечер субботы, — вмешался Сэм. — Не пойми меня неправильно, у тебя потрясная мама, но эта вечеринка будет чумовой.

Я рассмеялась.

— Не сомневаюсь, но вечеринки — не совсем мое.

Сэм выглядел абсолютно сбитым с толку этой концепцией.

— Вечеринки — для всех, — воскликнул он. — Там есть выпивка. — Он поднял палец, будто собирался перечислить все преимущества. — Родители чаще всего отсутствуют.

Он поднял второй палец.

— Девчонки, музыка и выпивка, — продолжил он, подняв четыре пальца. — Что здесь можно не любить?

Ной толкнул его в плечо.

— Бро, вспомни девчонок, с которыми ты тусишь на этих вечеринках, а затем посмотри на Лекси, — посоветовал он. — Думаешь, у нее с ними есть что-то общее?

Сэм чуть поморщился.

— Кроме того факта, что она горячая штучка? Наверное, нет.

Ной кивнул, и его взгляд переместился на меня.

— Не переживай, детка, это комплимент. Я тоже не собираюсь убивать клетки мозга из-за этой вечеринки.

Лицо Сэма вытянулось.

— Что? Ты не идешь? — Он повернулся к Уайатту и взмолился: — Бро, пожалуйста, скажи, что мир имеет смысл, и ты придешь?

Уайатт ухмыльнулся.

— Конечно, приду.

Сэм посмотрел на небеса.

— Спасибо, — прошептал он.

Я перевела внимание на Ноя.

— Если не собираешься на эту сказочную вечеринку, хочешь прийти к нам с мамой на вечер кино? Могу обещать много сладкого, кучу боевиков на троечку и почти постоянные комментарии к упомянутым боевикам.

Ной ухмыльнулся.

— Звучит весело, я в деле.

Я обрадовалась его ответу. Ной был самым тихим из всех, и я беспокоилась о нем. Хотя он мне этого не говорил, теперь я была уверена, что он гей. И об этом точно никто не знал. Я также поняла, что с семьей у него были нелегкие отношения. Мама бросила его ребенком, а отец не был милым и пушистым. Будь он фруктом, то был бы гнилым насквозь, судя по тускнеющему синяку на привлекательном лице Ноя.

Он отмахнулся, когда я ужаснулась при виде побоев, но на лицах мальчиков отразился гнев. Сэм повернулся ко мне без тени улыбки и сказал:

— Отец Ноя — гребаный засранец, — прозвучал его резкий шепот у меня в ухе.

Излишне говорить, что мне хотелось предоставить Ною как можно больше возможностей находиться вдали от своего дома. И мне искренне нравилось проводить с ним время. На самом деле я это любила. Я уже любила всех этих мальчиков.

— Лекс, устроим завтра еще одну репетицию? — спросил Сэм.

— Да, я полностью «за», — ответила я, прислоняясь к дивану.

Приветствовалось все, что позволяло мне погрузиться в водоворот событий, предлагаемых мне музыкой. Все, что помогало забыть о случае этим утром, что останавливало слезы, которые, казалось, постоянно наворачивались на глаза.

Я взглянула на мальчиков.

— У вас пока нет других планов? — добавила я, отметив, что мы проводим вместе безбожно огромное количество времени.

— Например? — спросил Сэм.

— Например, работать над статьей по английской литературе, которую нужно сдать в понедельник?

Глаза Сэма расширились.

— Домашнее задание? В воскресенье? — заявил он с отвращением. — Нет. Как только я отосплюсь после сегодняшней попойки, я в деле. Как насчет того, чтобы пообедать в «Пойнте»?

«Пойнт» был одним из немногих ресторанов-грилей в городе. Там тусовалось много ребят из школы. И там готовили отличные гамбургеры.

— Звучит здорово, — сказала я с улыбкой.

— Заметано. — Сэм усмехнулся, закидывая рюкзак на плечо.

Я проводила их до обочины, строя планы на завтра и сообщая Ною, в какое время прийти.

— Повеселитесь сегодня, — сказала я им с усмешкой. — Не делайте ничего, чего бы не сделала я.

Сэм рассмеялся.

— Этого обещать не могу, Лекс, но повеселиться обещаю. — Он подмигнул и сел в машину.

Уайатт наклонился обнять меня.

— Присмотри за ним, — приказала я ему на ухо.

Уайатт ухмыльнулся мне.

— Как всегда.

— Ной, увидимся вечером, — обратилась я к Ною.

Он кивнул мне, и все мальчики забрались в машину, посигналили мне и укатили прочь.

Я с улыбкой смотрела им вслед, а затем перевела взгляд на улицу. Мои глаза остановились на открытой двери гаража и на массивной фигуре возле нее.

— Зейн! — позвала я и перебежала улицу.

Я не видела Зейна уже целую вечность, и мне не терпелось начать сватать его с мамой. Я даже не услышала, как все прошло с тортом. Кроме того, Зейн мне очень нравился. Казалось, я мгновенно поладила со всеми в этом городе. С мальчиками, с Киллианом и с Зейном.

— Привет, Зейн, — поздоровалась я, добравшись до его гаража, где он работал над байком. У него был классный мотоцикл. Я мало что в этом понимала, но знала, что это «Харлей» и он довольно крутой.

— Лекс, — проворчал он, кивнув мне.

Многих, вероятно, смутило бы его односложное приветствие, но я не упустила легкую нежность в его глазах.

— Надеюсь, шум вас не беспокоит, мы пытались сделать звукоизоляцию, чтобы не раздражать соседей, но не уверена, насколько она эффективна, — объяснила я.

Я закусила губу, надеясь, что если он нас и услышит, то не подумает, что мы полный отстой. Его мнение очень много значило для меня.

— Мама все еще слышит нас на кухне, потому что прислала мне черновик моей речи на вручение Грэмми, — продолжила я, встретившись с Зейном взглядом, и понимая, насколько заносчиво это прозвучало. — В шутку, — быстро добавила я. — Мы всего лишь школьная группа и еще не настолько хороши, но мамины иллюзии настраивают нас на славу.

Зейн какое-то время смотрел на меня с бесстрастным лицом.

— Группа? — решил он сосредоточится на этой части.

Мысленный удар по лбу. Я болтала о группе, а он ничего о ней не знал. Я быстро кивнула и прикоснулась к рулю его мотоцикла. Это был первый раз, когда я вообще касалась мотоцикла.

— Да, вы видели тех парней, что только-только уехали? — спросила я, имея в виду мальчиков.

Зейн коротко кивнул.

— Это моя группа, — воскликнула я с усмешкой.

Я нахмурилась, осознав, что пока могу называть их только «моя группа».

— Нам еще нужно придумать название. Между парнями это, своего рода, камень преткновения, — объяснила я, вспоминая о нескольких спорах, которые нам с Ноем уже пришлось урегулировать. Я пожала плечами. — Творческие умы и все такое.

Зейн не ответил, но это меня не беспокоило. Я бродила по его полупустому гаражу в поисках чего-нибудь, что могло бы рассказать мне о нем больше.

— Вы должны прийти и послушать нас, как только мы немного сыграемся, — предложила я, думая о своей миссии свахи.

Возможно, мне даже удастся уговорить его остаться на ужин. Ужин, который приготовлю я, а не мама. Я очень хотела, чтобы она ему понравилась, а ее кулинарные способности не пробудят в нем любовь. Они могут его отравить. Я пересмотрела свое предложение.

— Или, может, когда будем выступать на нашем первом концерте, — добавила я, думая, что так будет безопаснее.

Мои глаза зацепились за то, что вызвало во мне волнение.

— Эй! — воскликнула я. — Я не знала, что вы играете!

Я ухмыльнулась, глядя на старый футляр Fender, лежащий в углу под слоем пыли, отчего становилось печально, учитывая, каким замечательным инструментом была эта гитара.

Повисла долгая пауза.

— Когда-то давно, — объяснил Зейн охрипшим голосом.

Я повернулась и посмотрела на его ничего не выражающее лицо. В его глазах мелькнуло нечто. Нечто непонятное, но узнаваемое.

Боль.

Я улыбнулась ему.

— Вам стоит поиграть со мной, — застенчиво предложила я.

В прошлом музыка помогла мне излечиться от боли. Конечно, ничего плохого со мной никогда не случалось. Но оно случилось с Зейном. Я даже не представить не могла, что именно, ведь моя жизнь не принесла мне ничего, чем можно было бы измерить мелькнувшую в его глазах боль, но я догадывалась, что это что-то плохое. И тут мне в голову пришла мысль.

— Может, вы даже смогли бы меня кое-чему научить, — пробормотала я, смахивая пыль с футляра. — Мама не могла позволить себе оплату уроков для меня, особенно после того, как купила мне гитару, поэтому я, в основном, училась сама.

Тут до меня дошло, как это прозвучало.

— YouTube — это здорово, — быстро добавила я. Мои глаза остановились на нем. — Но было бы классно поучиться в живую у человека.

Это было бы более чем классно. Я смогу провести время с Зейном и, возможно, узнать его достаточно, чтобы помочь ему осознать, насколько замечательная у меня мама. Мною не полностью двигали альтруистические мотивы; мне нравилась компания Зейна. А еще он был частью семьи Киллиана, частью Сынов Тамплиеров. У меня желудок свело при мысли об этом, о Киллиане. Мальчике, который, скорее всего, больше не хотел иметь со мной ничего общего.

— Да, малышка, хорошо. Может, однажды, — ответил он, снова сосредоточившись на байке.

Я ухмыльнулась, сияя изнутри и снаружи. Тяжесть в животе при мысли о Киллиане на мгновение забылась.

— Правда? Круто, Зейн! Я свободна когда угодно. Ну, очевидно, кроме того времени, когда я в школе. Но в любое время после. Серьезно. Когда вам будет удобно. — От волнения я затараторила, будто разговаривала с мамой. В таком состоянии меня не мог бы понять ни один нормальный человек.

Зейн, должно быть, понял хоть что-то из моей скороговорки, потому что снова кивнул.

Я не возражала, что он не ответил. На самом деле, мне это даже нравилось. Подойдя к тому месту, где он сидел возле мотоцикла, я секунду глядела на него, а затем опустилась на холодный бетон.

Во взгляде Зейна сверкнула искорка удивления, прежде чем он скрыл его.

— Не возражаете, если я посижу здесь и немного понаблюдаю? — спросила я тихим голосом, в котором больше не слышалось волнения. — Иногда мне нужно немного тишины после того, как музыка заглушает весь шум в моей голове.

В этот момент я больше всего нуждалась в тишине. В тишине, которую давало присутствие Зейна. Думать о Киллиане мне не хотелось.

Зейн снова молча кивнул, переводя внимание на байк. Я испытала облегчение от того, что он не велел мне уйти. Я не думала, что многим огромным и пугающим байкерам понравилось бы общество глупых девочек-подростков, но Зейн был другим. Я знала это.

Было приятно и долгожданно наблюдать, как он возится со своим мотоциклом. Интересно, проводили ли так время другие девочки со своими папами: сидели с ними в уютной тишине, пока они что-то делали.

Я жаждала чего-то подобного, чего, я знала, у меня никогда не будет. Но на краткий миг Зейн подарил мне это.

Решив, наконец, что злоупотребляю его терпением, я встала, чтобы уйти, хотя мне не хотелось впускать шум обратно, но я понимала, что это неизбежно.

— Слышал вас, — заявил он, нарушая молчание. Он посмотрел на меня. — Группу. Вы хороши.

Я улыбнулась ему и всю дорогу до дома чувствовала тепло от его слов. Так продолжалось некоторое время, но недостаточно долго.

Как только я вернулась в свою комнату, в мои мысли вторгся Киллиан, и не выходил весь вечер. Мама и Ной спорили о том, кто из звезд боевиков победит в смертельном поединке.

Я же боялась, что Киллиан никогда не покинет мои мысли. Будет преследовать меня вечно.

Единственный способ успокоить свой разум — начать писать песни после завершения фильма и ухода Ноя.

Глава 8

— Лекси, можно поговорить с тобой минутку? — спросил приторно сладкий голос.

Я остановилась, сосчитала до пяти и глубоко вдохнула.

— Конечно, Стейси. — Я закрыла шкафчик, чтобы видеть ее лицо. — О чем ты хочешь поговорить?

Она поправила хвостик и закусила губу, покрытую розовым блеском.

— Мне как-то… неловко, — начала она с ложной нервозностью. — Речь о Киллиане. Ты ведь с ним, да?

Она говорила легко, будто болтая по душам. Только я знала, что каждое ее слово было тщательно подобрано.

От ее вопроса внутри все сжалось. Я не упустила ее косые взгляды и не столь тонкие колкости, которые она бросала в мой адрес при любой возможности, и то, как она следила за Киллианом в столовой. Мне очень не хотелось доставлять ей удовольствие, давая понять, что после этих выходных я уже не думала, что мы с Киллианом вместе. Себе я в этом тоже не хотела признаваться.

— О Киллиане? — вместо этого спросила я, крепко прижимая к себе учебники.

Она чуть придвинулась ко мне на своих высоких каблуках, ее глаза бегали по сторонам, будто она собралась открыть мне национальную тайну.

— Ну, — начала она голосом лишь чуть громче шепота, — честно говоря, обычно я бы ничего не сказала, ну, ты понимаешь, не совала бы нос не в свое дело.

Я приложила все усилия, чтобы сдержать недоверчивое фырканье. Вместо этого промолчала.

— Но это, вроде как, мое дело, поскольку у меня уже имелся… опыт общения с Киллианом. — Она осмотрела меня с головы до ног. — Как я уже сказала, обычно я бы даже встревать не стала, но ты кажешься мне такой милой девушкой. Я бы не хотела, чтобы ты влюбилась в Киллиана, как многие другие, а потом испытала боль, когда он бросит тебя.

Полагаю, «многие девушки» приравнивались к ней.

Я больше не могла сдерживать свое раздражение.

— Выкладывай уже, Стейси, — огрызнулась я, удивившись резкости своего голоса.

Стейси, очевидно, тоже удивилась, потому что слегка отшатнулась и вскинула брови. На мгновение с ее лица сошло фальшивое беспокойство, обнажая скрытое под ним самодовольство.

— Я просто хотела предупредить, что как только Киллиан получит желаемое… ну, ты понимаешь, — она многозначительно посмотрела на меня, — ты станешь для него никем. Невидимкой. Ему нужно только одно.

Она открыла рот, чтобы, без сомнения, выплеснуть еще больше ложной дружбы и чуши о беспокойстве. Но мое терпение лопнуло.

— Может, ему нужно только одно, потому что ты даешь ему только одно, — заявила я ей. — А теперь, спасибо за твою заботу. Ты настоящая подруга. Но мне пора на урок.

И даже не дождавшись, пока мои слова проникнут сквозь ее налаченные волосы в мозг, я протиснулась мимо нее и помчалась на следующий урок.

Во мне кипел гнев. Раньше я никогда ни с кем так не разговаривала. Не грубила так открыто. Моя мама, возможно, и отличалась эксцентричными методами воспитания детей, но она всегда учила меня вежливости. Но еще и тому, как важно иметь характер. Я не собиралась позволять этой местной стерве — а в каждой школе была, по крайней мере, одна такая — попытаться саботировать то, что у нас было с Киллианом.

Если у нас вообще что-то было.

В чем после выходных я сомневалась.

Вот где витали мои мысли все утро. Слова Стейси походили на медленнодействующий яд. Вначале они причиняли боль, но логическая часть моего сознания оттолкнула их, распознав, как оружие презренной женщины.

Я обнаружила, что когда дело касалось Киллиана, я полностью лишалась рационального мышления. Поэтому пережевывала на протяжении всего урока истории. Пусть у меня почти не было опыта общения с мальчиками, но я знала, на что намекала Стейси.

Секс.

Очевидно, его у меня никогда не было. Я даже ни разу не целовалась. Ну, не так как следовало бы. Парочка слюнявых поцелуев от неопытных мальчишек не в счет. Техническую сторону процесса я знала. С подробностями. Мама родила меня в пятнадцать, поэтому рассказала мне о сексе, когда мне исполнилось двенадцать. Для моего первого раза она убеждала меня быть уверенной, абсолютно уверенной. Мне прочитали лекции о всех видах противозачаточных средств, представленных на рынке, и мама настояла, чтобы я обратилась к ней, прежде чем что-либо предпринимать. Она также убеждала меня соблюдать целомудрие до тридцати лет. Я знала, что этого не произойдет, но и не предполагала, что это случится в ближайшее время. Меня это не беспокоило; я не думала об этом, как большинство девочек моего возраста. Иногда я праздно задавалась вопросом, когда же будет мой первый раз, но с легкостью игнорировала эти мысли, так как ни один мальчик не проявлял ко мне интереса.

До настоящего времени.

Киллиан еще даже не поцеловал меня. Возможности у него были. Множество. Но он ими не воспользовался. Почему? Разве он не думал обо мне в этом плане?

От этой мысли кровь в моих жилах заледенела. Я видела, что он считает нас больше, чем друзьями, и я, черт возьми, считала так же. Мне больше всего на свете хотелось поцеловать его. Отчаянно хотелось прикоснуться к нему, обнять. Я хотела большего, чем поцелуи. В свое время. Однажды в будущем.

Так я оказалась в коридоре по пути в столовую, даже не помня большую часть утра. Я действовала на автопилоте, мой разум прокручивал тысячу мыслей в секунду.

Я замедлила шаг. Столовая. Вероятность встретиться с Киллианом. Увидеть довольное лицо Стейси, если он проигнорирует меня. Я не могла этого сделать.

Развернувшись с намерением отправиться в медпункт, чтобы инсценировать простуду, я чуть не столкнулась с высокой фигурой.

— Воу, Лекси, ты меня чуть не сбила, — пошутил голос, и на мои плечи легли руки, чтобы удержать меня.

— Прости, — пробормотала я, встретившись глазами с Джорданом.

Он пожал плечами.

— Ерунда. Я надеялся столкнуться с тобой, но не в прямом смысле, — сказал он с веселыми искорками в глазах.

Я слабо улыбнулась, не в силах оценить остроумную шутку.

— На самом деле, — продолжил он, — я хотел умолять тебя помочь мне со статьей по английской литературе. Я в полной заднице. Если хочешь, я встану на колени.

Я не могла сдержать искренней улыбки.

— Джордан, статья по английской литературе должна быть сдана на последнем уроке.

— Знаю. Вот почему я думаю, что Вселенная сжалилась надо мной, послав тебя мне. Если ты пожертвуешь своим обедом, чтобы помочь бедному кретину, он станет твоим вечным рабом, — сказал он, с мольбой в глазах.

Я оживилась.

— Возможно, Вселенная заботится о нас обоих, — пробормотала я, глядя на двери столовой.

— Что? — в замешательстве спросил Джордан.

— Ничего, — быстро сказала я. — Библиотека в той стороне, если ты забыл.

Я оттолкнула его крупное тело от столовой.

Глаза Джордана засверкали.

— Так ты мне поможешь?

Я кивнула.

— Мы поможем друг другу.

Джордан, возможно, и был благодарен за нашу встречу, но я сомневалась, что он был также благодарен, как и я. Никогда в жизни я еще так не радовалась шансу быть чьим-то репетитором.

***

Остаток дня я прожила, ни разу не столкнувшись с Киллианом или Стейси, за это чудо я благодарила Вселенную. К сожалению, Вселенная не смогла успокоить мой разум. Мыслей о них мне не удалось избежать.

Это меня злило. Я никогда не была букой. Я была солнечным человеком. Жила счастливой жизнью, наполненной смехом, музыкой и книгами. Я злилась, что превращаюсь в девочку, которая сидит в классе и не слушает учителя, думая о мальчике. Едва знакомом мальчике, с которым она даже не целовалась.

— Лекс, где ты пропадала весь обед? — тихо спросил Ной, когда мы положили учебники на парты.

Я села на свое место.

— Помогала Джордану со статьей по английской литературе, — ответила я, глядя перед собой на класс.

Наступила долгая пауза. Я перевела взгляд на Ноя и увидела, что он смотрит на меня, приподняв одну бровь.

— Джордану, — повторил он.

Я кивнула.

— Это я и сказала.

— С каких пор вы с Джорданом стали друзьями по учебе?

— С сегодняшнего дня, — огрызнулась я, отводя взор от его проницательного взгляда.

— Это не имеет отношения к тому, что нам сегодня пришлось обедать с очень молчаливым и очень угрюмым Киллианом? — спросил он небрежно.

Я повернула голову к нему.

— Ты сегодня обедал с Киллианом?

Он кивнул.

— Мы все обедали. Ему было очень любопытно, где ты, учитывая, что Сэм сообщил ему, что ты в школе. Любопытство быстро сменилось беспокойством, когда ты не ответила ни на одно из наших сообщений. Удивительно, что он не собрал поисковую группу и не объявил о твоей пропаже по громкой связи.

Я порылась в рюкзаке в поисках забытого сотового. Я не относилась к тем, кто не отрывался от телефона. В основном он предназначался для музыки. Я ненавидела текстовые сообщения и не очень любила социальные сети. Невероятно для моего поколения, но такова была я.

— Он разрядился, — заявила я, глядя на темный экран.

— Уберите телефон, мисс Спенсер, — приказал резкий голос.

Я посмотрела вперед. Мистер Линдон глядел на меня, приподняв бровь. Я почувствовала на себе несколько взглядов.

— Простите, — пробормотала я, бросая бесполезную технику в рюкзак.

Ной сжал мою руку.

— Ты в порядке? Мне нужно взять дробовик?

Я покосилась на него, ожидая, пока учитель перестанет обращать на меня внимание, прежде чем ответить:

— У тебя нет дробовика.

— Если понадобится, я его найду.

Я похлопала его по руке.

— Со мной все в порядке, — тихо успокоила я его.

Краем глаза я видела недоверие на его лице, но он больше ничего не сказал. Хотя написал вверху листа бумаги: «Список покупок», а чуть ниже — «дробовик».

Взглянув на него, я сдавленно хихикнула, чем заслужила еще один неодобрительный взгляд учителя, но настроение у меня поднялось.

***

Выйдя под теплые солнечные лучи, я подумала, что каким-то образом прожила этот день, чему мне очень помог мой друг.

— Мы будем ждать тебя у входа, — сказал мне Ной перед тем, как мы разошлись на последний урок. — Поскольку во время обеда ты пропала, то не в курсе новостей. — Он ухмыльнулся. — Они обязательно поднимут тебе настроение.

Я ненавидела сюрпризы.

— Что за новости? Скажи мне сейчас.

Ной покачал головой.

— Сэм убьет меня, если я расскажу без них. Увидимся после уроков, — бросил он, направившись дальше по коридору.

— Скажи мне сейчас, — крикнула я ему вслед, и несколько человек искоса посмотрели на меня.

Ной только ухмыльнулся мне и показал знак мира.

Так что, по сути, я не задействовала весь свой разум лишь на мысли о Киллиане, всего около 80 процентов. Остальными двадцатью я размышляла о «новостях».

— Веснушка, — раздался голос рядом со мной, пресекая мое бегство.

Я ощутила жар его тела и дала себе долю секунды, прежде чем встретиться с ним взглядом.

— Килл, — поприветствовала я ровным тоном. Мой взгляд сразу же остановился на исчезающем синяке у него под глазом, и мне пришлось сжать руки в кулаки, удерживаясь от того, чтобы коснуться его.

— Я скучал без тебя за обедом, — тихо сказал он, приближаясь ко мне.

Я затаила дыхание. Боль от его близости была невыносимой, когда внутри меня кипел эмоциональный коктейль.

— И ты не ответила на мои сообщения. Ни на одно. Я волновался.

Я посмотрела на него.

— Телефон разрядился.

Киллиан хмуро посмотрел мне в глаза.

— Где ты была? — тихо спросил он.

Я поджала губы. Не хотела ему говорить. Он не очень жаловал Джордана. Я не знала, как он отнесется к моему репетиторству с ним. Опять же, кого волнует, что он подумает? Это он мне нагрубил и не появлялся до сегодняшнего дня. А теперь даже не извинился. Я уже собиралась ответить, но меня прервали.

Я почувствовала на плечах сзади чьи-то руки.

— Просто напоминаю, что я навеки твой раб, — прозвучал у моего уха голос Джордана.

Киллиан замер передо мной.

— Спасибо за твои блестящие навыки репетитора, Лекси Спенсер, — добавил Джордан.

Он, очевидно, не заметил яростного блеска в глазах Киллиана, потому что наклонился и поцеловал меня в щеку, прежде чем подмигнуть мне и неторопливо спуститься по ступенькам в сопровождении компании своих друзей, которые махали мне и улыбались.

Стейси не помахала мне и не улыбнулась. Ее самодовольный взгляд не отрывался от нас с Киллианом, учитывая, что сжатая челюсть Киллиана, казалось, вот-вот треснет.

— Репетитора? — прошипел он, испепеляя взглядом футбольную куртку Джордана.

— Ты пытаешься выстрелить из глаз голубыми лазерными лучами? — пошутила я.

Взгляд Киллиана вновь обратился ко мне.

— Обед ты провела с ним?

Я приподняла бровь.

— Не знала, что это незаконно.

— Он отобрал у меня обед с тобой. За такое его надо пристрелить, — серьезно заявил он. — Он лишил меня возможности извиниться, — добавил он более мягким тоном.

Печальный взгляд Киллиана угрожал рассеять мою браваду. Я рисковала растаять перед ним. Но я этого не сделала. Не могла. Хотя его взгляд и слова заставили мое сердце колотиться, я все равно злилась. Не только на него и его чрезмерную реакцию на Джордана, но и на себя за то, что позволила ему так на меня повлиять.

Я отступила назад.

— Ты не владеешь каждым моим обеденным перерывом, Киллиан. Уверена, я не единственная девушка, с которой ты обедаешь, — подчеркнула я последнее слово. — Мне пора.

Повернувшись, я начала спускаться по лестнице, желая, чтобы мальчики появились.

Киллиан догнал меня и крепко схватил за руку, останавливая на ступеньках.

— О чем ты говоришь, Лекси? — прорычал он, нахмурив брови.

Я вырвала руку из его хватки.

— Я знаю, что не слишком разбираюсь в этом. — Я мотнула головой между нами. — Признаю, у меня ужасный опыт общения с мальчиками. Ужасный опыт, то есть полное его отсутствие.

Я остановилась и вздохнула.

— Думала, я другая, что между нами было что-то другое. Особенное, — прошептала я, опустив взгляд. Найдя в себе силы, я снова посмотрела в его льдисто-голубые глаза. — Я не собираюсь быть еще одной твоей девушкой в череде многих.

Его взгляд стал убийственным.

— Веснушка, о чем ты говоришь? Это…

К счастью, Вселенная не закончила принимать за меня эмоциональные пули, потому что рядом с нами возле обочины притормозил автомобиль.

— Залезай, неудачница. Мы едем за покупками, — позвал Сэм с усмешкой, высунувшись из окна. — Ты тоже можешь поехать, Килл, хотя испытание будет не из легких, — сказал он Киллиану, не замечая языка наших тел.

Я отошла от Киллиана.

— Нет, Киллиан с нами не поедет. Он занят, — холодно сказала я.

— Лекси… — Его взгляд метнулся к машине.

— До свидания, Киллиан. — Я быстро открыла дверцу, прежде чем он успел меня остановить.

Я видела, как Киллиан смотрит вслед улетающей прочь машине Уайатта.

Ной, сидя рядом со мной, одарил меня хмурым взглядом. Уверена, он уже собирался спросить об этой маленькой сцене, но, к счастью, вмешался Сэм.

— Ты сказал ей? — выпалил он Ною, повернувшись на своем месте.

Ной отвел от меня взгляд.

— Нет, поскольку ты угрожал заколоть меня барабанными палочками, если я это сделаю, — сухо ответил он.

Я ухмыльнулась, несмотря на подавленное состояние.

Взволнованный взгляд Сэма остановился на мне.

— Ты не поверишь, что я сделал для нас, — воскликнул он. — Серьезно, ты захочешь выйти за меня замуж, родить от меня детей, поставить мне памятник…

— Короче, Сэм, — одернул Уайатт дразнящим тоном.

Я не упустила его серьезный взгляд, направленный на меня в зеркале заднего вида.

— Чувак, такая новость требует вступления, чтобы добиться драматического эффекта, — простонал Сэм. — Ну, ладно.

Он поднял барабанные палочки и ударил ими по изголовью сиденья.

— У нас концерт! — крикнул он, выдержав соответствующую паузу.

Я подняла брови.

— Концерт?

Сэм быстро кивнул.

— Да, поскольку я бог среди людей и знаю кое-кого. — Он пошевелил бровями.

— Технически это я знаю кое-кого, — вмешался Уайатт.

Сэм пристально посмотрел на него.

— Ты их знаешь, но именно моя потрясающая харизма заставляет людей испытывать желание оказать нам услугу, — огрызнулся он. — Людей, которые знают людей, которые знают владельцев клубов. Клубов, где, как известно, зависают руководители звукозаписывающих компаний. И один из таких клубов готов закрыть глаза на тот факт, что мы еще несовершеннолетние.

— Ага, нам всего-то не хватает пять лет с мелочью, — добавил Ной.

Сэм не ответил, только кинул на него убийственный взгляд, прежде чем повернуться ко мне, и тут же улыбнуться.

— Итак, скажи-ка мне, как сильно ты меня любишь.

Я наклонилась вперед и поцеловала его в голову.

— Я очень сильно люблю тебя, Сэмми, — серьезно сказала я.

И это было правдой. Не только из-за концерта, от которого я пришла в полный восторг, но и из-за того, что он отвлек меня от состояния колотящегося сердца, потных ладоней и беспокойного ума.

Его щеки слегка покраснели, но он ухмыльнулся.

— Да, ну, извини, что разобью тебе сердце, милая, но я берегу себя для всех поклонниц, которые у меня обязательно будут. Наверное, хорошо, что мы сразу пресекаем наш зарождавшийся роман. Мне очень нравится мое лицо. Мне не нужно, чтобы Киллиан его поправлял. Что между вами происходит? Вы ведь пара, да? — впечатлительно быстро протараторил он.

От его вопроса все внутри меня упало, а во рту пересохло, пока я подыскивала объяснения, чувствуя на себе понимающие взгляды Ноя и Уайатта.

— Короче, вот почему мы отправились за покупками, — продолжил Сэм, к счастью, не дожидаясь моего ответа. — Мы… точнее, я, должен создать себе имидж.

— Имидж? — повторила я.

Сэм кивнул.

Не сдержавшись, я рассмеялась, этот смех разогнал внутренний холод.

— Хорошо, давайте обсудим варианты, — предложила я, потирая руки.

К счастью, оставшуюся часть поездки занимали разговоры о гардеробе и сет-листах.

— Лекси, твоя мама не будет возражать? — спросил Сэм, когда мы выходили из машины в Хоуп, городке неподалеку от Амбера.

На секунду я задумалась. Обрадуется ли родитель, если их несовершеннолетняя дочь-подросток будет играть в клубе в одиннадцать вечера?

— Нет, с ней проблем не возникнет, — ответила я.

В этом я не сомневалась. Больше всего на свете мама хотела помочь мне осуществить мою мечту. Она также знала, что я далека от мятежного подростка, насколько это вообще возможно. Она доверяла мне.

— А как насчет ваших родителей? — спросила я ребят, когда мы вошли в какой-то винтажный рок-магазин.

Сэм фыркнул.

— Уверен, мой папаша полностью одобрит это, вырубившись пьяным на диване, — сказал он.

— Своих мне придется убалтывать, но все будет в порядке, — добавил Уайатт.

— Мой отец только обрадуется, если меня не будет дома. Сомневаюсь, что он даже заметит мое отсутствие, — пробормотал Ной.

У меня защемило сердце от того, что у двоих моих мальчиков была такая тяжелая жизнь дома. Я и не представляла, что мама может меня в чем-то не поддержать.

Как такое возможно, я не знала, но мы потрясающе провели день, устроив показ мод, демонстрируя одинаково возмутительные наряды.

Я поймала себя на мысли, что благодарю свои счастливые звезды. Пусть у меня и не было Киллиана, но мои мальчики были со мной. Я лишь молила найти способ смириться с этим.

***

Киллиан: Задний двор

Сообщение не разбудило меня. Я еще не спала. День с моими мальчиками прогнал эмоции, вызванные Стейси и Киллианом, но с наступлением темноты они вернулись.

Я даже не раздумывала. Откинула одеяло и сунула ноги в расшитые блестками угги. Волосы я оставила распущенными и даже не накинула кардиган поверх кружевной майки. Так мне хотелось его увидеть.

Ускользая из дома без ведома мамы, я не думала ни о стыде, ни о вине. Я бросилась вниз по лестнице, тихо закрыв за собой дверь, и направилась к темной фигуре, стоящей ко мне спиной.

— Килл, я… — начала было я высказывать мысль, пришедшую мне в голову несколько минут назад.

Но Киллиан прервал меня, повернувшись, обхватив ладонями мою голову и прижавшись к моим губам поцелуем. На долю секунды я была парализована, совершенно не осознавая ощущения его губ. Затем расслабилась, и его руки обвились вокруг меня, а его губы уговорили мои раскрыться. Они сделали это инстинктивно, впуская его язык, пробуждая в моем теле огонь от первого в моей жизни удивительного поцелуя.

Я почувствовала его потерю в тот же момент, когда его губы оторвались от моих. Далеко он не отошел, прижавшись лбом к моему лбу. В темноте я видела только смутные очертания его тела, но чувствовала на себе его взгляд.

— Я собирался подождать, — пробормотал он хриплым голосом. — Подождать до первого настоящего свидания, чтобы ты была готова. Но увидев сегодня, как тот засранец подкатывает к тебе, мне пришлось заявить на тебя права. Убедиться, что его прикосновение не останется на тебе. Что в ближайшем будущем я буду единственным, кто тебя поцелует.

Я охнула ему в губы, все еще пылая тысячею огней. Киллиан крепко обхватил мои бедра, и я упивалась ощущением этого.

— Вау! — прошептала я в ответ.

— Просто «вау»? — спросил Киллиан. Я услышала улыбку в его голосе, и его руки на моей талии сжались.

— Пусть «вау» — маленькое слово, но оно заключает в себе очень многое, — заикаясь, сказала я. — Дай мне секунду, — мечтательно прошептала я.

— Если ты будешь в моих объятиях, я дам тебе целую жизнь, — пробормотал он.

— Ты не помогаешь.

Он усмехнулся, и я почувствовала вибрацию по всему телу.

— Раньше меня никто не целовал, — призналась я наконец.

Он поднял руку и обхватил мою челюсть.

— Знаю, Веснушка. У меня есть не так уж и много… машина, которую мы собрали с отцом, байк. Я считал их главными драгоценностями в этом мире.

Он замолчал и снова коснулся губами моих губ.

— Я ошибался. Если ты позволишь мне называть тебя своей, это будет самым драгоценным подарком, который я когда-либо получал. Моим подарком.

Мне не верилось, что все это происходит прямо сейчас. В моем животе смешались бабочки, радость и огонь.

— Нам нужно поговорить о том, что случилось сегодня после уроков, — пробормотал он, все еще крепко обнимая меня.

При напоминании об этом, о словах Стейси, я напряглась.

Киллиан этого не упустил. Он ничего не упускал. По-прежнему не размыкая объятий, он чуть отстранился, коснулся моего подбородка рукой и приподнял его, заглядывая мне в глаза в тусклом лунном свете.

— Веснушка, — позвал он.

Я моргнула, глядя на его темный силуэт.

— Ничего не случилось. Это пустяки, — ответила я, надеясь, вообще, уклониться от этой темы.

— Ты была расстроена. Так что это не пустяки. И никогда ими не будут, — возразил Киллиан.

Я вздохнула, одновременно ощущая тепло и холод. Его слова и чувства, стоящие за ними, согрели мое сердце, но отголоски слов Стейси препятствовали этому теплу.

Отпустив мой подбородок, Киллиан потер мои руки, чтобы согреть их, будто чувствовал, как в моей голове происходит сражение. И в сердце тоже. Он терпеливо ждал, пока я подберу слова, словно у него было все время мира.

— Просто Стейси сказала кое-что о том… что ты хочешь от меня. И как ты бросал других девушек после того, как получал от них желаемое, а затем забывал о них, — мои слова вырывались в спешке. Я надеялась, что если скажу их достаточно быстро, они не повиснут в воздухе свинцовой тяжестью.

Я принимала желаемое за действительное.

Киллиан весь напрягся, и я ясно почувствовала перемену в его эмоциях, настолько осязаемой была его ярость.

— Она так сказала? — прорычал он.

Я медленно кивнула.

— Ну, не конкретно такими словами, но суть я уловила, — прошептала я.

Киллиан отпустил мои руки, обхватив ладонями мое лицо, касаясь носом моего носа и овевая дыханием мои губы.

— Такому ядовитому и пустому человеку никогда не понять, чего я хочу от тебя, — прошептал он одновременно твердым и нежным голосом. — Что я не хочу у тебя брать. А только давать. Весь гребаный мир.

Он остановился, тяжело дыша. Я, к примеру, не дышала, потому что его слова были моим кислородом.

— Ничто. Ничто не заставит меня забыть тебя, Веснушка, — яростно пообещал он.

Мы долго молчали, прильнув лбами друг другу, пока его слова разгоняли отголоски сомнений в моей голове.

— Обещай, что никогда не позволишь ничьим уродливым словам забыть об этом, — прошептал Киллиан.

— Обещаю, — прошептала я в ответ.

Киллиан запечатлел легкий поцелуй на моих губах, наэлектризовав этим все мое тело.

— Нам есть о чем поговорить, — продолжил Киллиан так просто, будто его слова не потрясли меня до глубины души. — Но не посреди ночи, когда на тебе нет свитера.

Он снова потер мои руки.

— Мне не холодно, — возразила я. Мне было жарко. Его руки были лучше любого свитера.

— И все же я не хочу, чтобы моя девушка простудилась. Кроме того, я не хочу, чтобы мы встречались крадучись по ночам. Ты должна быть на свету, Веснушка.

— Значит, я твоя девушка? — тихо спросила я.

Киллиан убрал волосы с моего лба.

— Нет, пока я не приглашу тебя на настоящее свидание, о котором будет знать твоя мама, — ответил он, глядя мне в глаза.

Я закусила губу.

— Значит, мы не можем быть парнем и девушкой, пока ты официально не спросишь об этом мою маму? — ошеломленно спросила я.

— Веснушка, я уже считаю тебя своей девушкой. С того самого момента, как увидел тебя. Но я хочу пригласить тебя на настоящее свидание, чтобы твоя мама и весь мир узнал, что ты моя. Только моя.

Я стояла в объятиях Киллиана, и при этих словах мое сердце сильно заколотилось. Я, черт возьми, была его девушкой.

Он склонил голову и еще раз нежно поцеловал меня. Я мгновенно растворилась в нем. Но он отступил, слишком скоро.

— Тебе нужно вернуться в дом, — пробормотал он мне в губы, потирая мои руки. — Завтра поговорим о сегодняшнем дне, обо всем, что ты мне сказала. И я по-настоящему извинюсь перед тобой за субботу, все объясню, — пообещал он.

— Тебе не обязательно извиняться, — быстро сказала я.

Он мог бы сжечь мой дом, и я бы его простила, поцелуй он меня после этого. Это была опасная мысль.

Киллиан сжал мои руки.

— Я извинюсь перед тобой. Ты этого достойна. Ты не заслуживаешь моего дерьмового поведения, — непреклонно заявил он.

Киллиан поцеловал меня в лоб.

— В дом, Веснушка, — приказал он.

На мгновение я замерла, вглядываясь в его темную фигуру.

— Спасибо, — прошептала я.

— За что?

— За самый драгоценный подарок: самый идеальный первый поцелуй в истории первых поцелуев.

И прежде чем почувствовать себя уязвимой, высказав ему свои мысли, я развернулась и умчалась в дом.

Я рисковала пуститься вскачь, но вспомнила о ничего не подозревающей маме, спящей наверху. По крайней мере, я думала, что она наверху. Но когда, тихо пританцовывая по своей темной комнате, я выглянула на улицу, то увидела маму, выходящую из дома Зейна и перебегающую через улицу.

Я замерла, а затем быстро задернула штору.

— Обалдеть, — прошептала я себе под нос.

Мама. Выходит из дома Зейна посреди ночи. В ночной рубашке.

Я ухмыльнулась.

Это полный улет.

И с улыбкой на лице я отправилась спать.

Глава 9

В столовую я вошла, нервничая сильнее, чем в любой другой день своей жизни. В голове крутилось воспоминание о прикосновении губ Киллиана, а мои губы все еще покалывало от его поцелуя. Мне очень хотелось его увидеть. Другая часть меня не хотела его видеть. О чем бы мы сегодня ни заговорили, это не будет соответствовать тем фантазиям, которые я выстроила в своей голове.

— Лекси! — поприветствовал меня мужской голос, но не тот, который я ожидала.

Я повернулась.

— Привет, Джордан, — поздоровалась я, надеясь, не выдать своего разочарования.

Он тепло улыбнулся мне, вертя в руках футбольный мяч, который, казалось, всегда был при нем. Абсолютно не клише, нет.

— Итак, когда бы ты хотела, чтобы я приступил к обязанностям твоего верного слуги? — спросил он.

Я засмеялась.

— Твоя служба совершенно не обязательна. Я была рада помочь.

Он нахмурился.

— Но я не могу позволить тебе жертвовать своим временем, не дав ничего взамен. Как насчет того, чтобы я угостил тебя ужином, а затем мы могли бы обсудить наши регулярные встречи? В обмен на еженедельную пиццу? — спросил он с блеском надежды в глазах.

Я на миг замолчала. Против компании Джордана я не особо возражала. Хотя он был не из тех людей, с кем бы я предпочла тусоваться. Разговоры с ним всегда носили поверхностный характер, что-то вроде социальной жевательной резинки. Все этапы пройдены, но итог нулевой. Также я не возражала помочь ему с домашним заданием. Но я не была круглой дурой, когда дело касалось мальчиков. Я поняла его скрытый мотив при первой же встрече. Я была новенькой, диковинкой для мальчиков из маленького городка. Их не интересовала моя личность, по крайней мере, не Джордана. Киллиана... ну, каждой частичкой себя я надеялась, что с ним все по-другому.

— Если тебе нужен репетитор, предлагаю посмотреть объявления, — ответил за меня грохочущий голос, гораздо менее дипломатично, чем попыталась бы я.

Помяни дьявола.

Улыбка Джордана сникла, когда ко мне подошел Киллиан и демонстративно обнял за талию.

— Привет, Веснушка, — пробормотал он, потянув меня за локон.

— Привет, — выдохнула я, на долю секунды встретившись с ним взглядом, после чего в его глазах блеснула сталь, и они обратились к Джордану, неотрывно смотревшему на руку Киллиана.

Он не единственный, кто зациклился на этой великолепной конечности. Мой разум гудел от его небрежных прикосновений, проявления привязанности и, если я не ошибаюсь, заявления на меня прав. Поцелуй прошлой ночью ознаменовал решающий сдвиг в наших отношениях.

— Прости, чувак, не знал, что ты теперь говоришь за Лекси, — в тоне Джордана сквозила резкость, на которую я не думала, что он способен.

— Она вполне способна говорить сама за себя, — вежливо ответил Киллиан. — Я просто избавляю ее от хлопот. Она будет слишком занята, чтобы заниматься репетиторством со спортсменами, учитывая, что ее время разделено между группой и школой… о, да, и мной.

Джордан, прищурившись, посмотрел на Киллиана.

— Килл прав, — вмешалась я, не желая, чтобы из-за меня завязалась драка. — Просто он выразил это не очень красноречиво и тактично.

Я бросила на него многозначительный взгляд.

— Извини, Джордан. Я не против помогать тебе время от времени, но не на постоянной основе, — попыталась я обойти прямой отказ, тем более, что Киллиан повел себя так жестко.

Черты лица Джордана смягчились, и он принял непринужденный вид.

— Без проблем. Я могу подождать, пока ты... не станешь более свободной, — его слова имели двойной смысл, напоминая о том, что накануне мне сказала Стейси.

«Как только он получит желаемое, ты станешь для него невидимкой».

Киллиан рядом со мной напрягся.

— Считай, что она занята до конца твоей школьной карьеры, которая может оказаться долгой, учитывая, что тебе, несомненно, придется остаться в одиннадцатом классе на второй год.

И не дожидаясь ответа Джордана, Киллиан схватил меня за руку и увел нас прочь.

— Прости, — виновато шепнула я, обернувшись к несколько обиженному и растерянному Джордану. — Килл, — упрекнула я, хлопнув его по плечу. — Это было грубо.

— Я грубый, — немедленно ответил он.

— Но не со мной, — возразила я, только сейчас осознав, что он уводил нас от столовой к лужайке, где в хорошую погоду тусовались ученики. Или когда им хотелось покурить.

— Ты — исключение из правил, Веснушка, — пробормотал он, сжимая мою руку.

— К моим мальчикам ты относишься хорошо, — возразила я, пока он уводил нас от пассивных курильщиков и шумных компаний.

— С ними я вежлив, — поправил он, сбрасывая куртку. Наши глаза встретились. — Опять же, из-за моего исключения из правил.

Он расстелил куртку на траве и осторожно потянул меня вниз. Мое сердце замерло от этого маленького, но значимого жеста.

Я поджала губы.

— Нужно ли было так обращаться с Джорданом? — спросила я, садясь рядом с ним и доставая обед из рюкзака.

Обед меня не особо интересовал, но я подумала, что было бы неплохо занять чем-нибудь руки, которые чесались пробежаться по волосам Киллиана, чтобы ответить на проявленную им легкую привязанность. Я не чувствовала в себе достаточной уверенности, чтобы проявить такую привязанность. Пока что.

— Да, — ответил он, откинувшись на локтях.

Я подняла бровь, показывая, что не приму односложного ответа.

— Ему нужен репетитор, поверь мне.

Киллиан ухмыльнулся.

— Не сомневаюсь, Веснушка. Только не ты.

Я нахмурилась.

— Не думаю, что это тебе решать. — Я выдержала паузу для пущего драматического эффекта. — Нет, подожди, я уверена, что это не тебе решать.

К моему удивлению, ни мой тон, ни сопровождающий его взгляд, похоже, не вывели Киллиана из себя. Он лишь покачал головой, наклонился вперед и обхватил меня за затылок, притягивая для поцелуя.

— Как бы мне ни хотелось убедиться, что ты не окажешься в компании придурков, которые абсолютно не заинтересованы в твоих репетиторских способностях, это решать не мне. Я просто должен сделать так, чтобы тебя больше заинтересовало проводить время со мной, и поверь мне, твои репетиторские способности меня тоже не интересуют.

Его рука на моей шее слегка сжалась и в этот самый момент в животе у меня все перевернулось.

— В тебе меня интересует гораздо больше, чем что-то одно. Фактически, ты вся, — пробормотал он тихим голосом. Мы обменялись искрящимися взглядами, прежде чем он снова откинулся назад. — Если только ты не общаешься со мной исключительно ради моих способностей преподавания математики, — добавил он легким тоном.

Без его близости я почувствовала себя неполноценной в своем пузыре, поэтому сосредоточилась на обеде.

— Ну, — признала я с легкой усмешкой, — дело не только в этом. Меня также очень интересует, как ты ухаживаешь за волосами.

Киллиан некоторое время смотрел на меня, а затем расхохотался. Я любовалась красотой его смеющегося лица. Таким я его еще не видела. Лукаво ухмыляющимся? Да. Открыто смеющимся? Нет. И это была моя заслуга.

Он прекратил смеяться и покачал головой.

— Что же, мне придется хранить этот маленький секрет при себе, чтобы продлить наше время вместе, — ответил он, посмеиваясь.

Я кивнула.

— Ты должен, — согласилась я, отправляя еду в рот.

Взгляд Киллиана обратился к моему контейнеру.

— Веснушка, что это? — спросил он, наклонившись вперед и рассматривая мой обед, как странное насекомое.

Я застенчиво проглотила.

— Салат с курицей и киноа под лимонно-базиличной заправкой, — ответила я, надеясь, что ни одна частичка базилика не застряла у меня в зубах.

Широко распахнутые глаза Киллиана вернулись к моему лицу.

— Киноа? — поддразнил он.

Я оборонительно выпятила челюсть.

— Это суперфуд ацтеков, — встала я на защиту своего обеда.

Киллиан, посмеиваясь, покачал головой.

— Господи, — пробормотал он.

— Это полезно.

— Без сомнения, — согласился он, но прозвучало так, будто он думал совсем иначе.

Я наклонилась вперед, передав ему контейнер и вилку.

— Нельзя выражать столько презрения к блюду, не попробовав его, — заявила я.

Замерев, он посмотрел на контейнер, а затем на меня.

— Верю тебе на слово, Веснушка, — сказал он с улыбкой.

Вместо ответа я потрясла перед ним контейнером. Мама точно так же высказывалась о моих «здоровых привычках». Говорила, что здоровое питание равносильно нюханию клея… пока не попробовала мою стряпню. На мой взгляд, я хорошо готовила.

Киллиан драматично вздохнул и наклонился за контейнером, устраивая настоящее представление из того, с какой медлительностью подносил вилку ко рту.

— Я не заразная, — выпалила я.

Киллиан остановился, его взгляд обратился ко мне.

— Я прекрасно об этом знаю, — сказал он, сверкая глазами.

От его слов мои щеки вспыхнули. Больше я ничего не сказала, и он сунул вилку в рот и поморщился. Прожевал, проглотил, а затем посмотрел на вилку и на меня.

— Вкусно, — сказал он в изумлении и сунул в рот еще порцию.

Я победоносно ухмыльнулась.

— Очень вкусно. Ты, должно быть, хороший повар, если киноа в твоем исполнении такое вкусное. — Он вернул мне контейнер.

— Мне, вроде как, приходится готовить, живя с мамой, чей главный кулинарный талант — это разморозить пиццу, — ответила я с усмешкой.

Его лицо быстро утратило дразнящую улыбку.

— Да, но это лучше, чем у меня, Веснушка. Я почти уверен, что выживал на хлопьях, пока сам не научился готовить, и не стал достаточно взрослым, чтобы зарабатывать деньги на продукты. — Он несколько секунд помолчал. — Что произошло примерно через год после смерти отца. А до этого я ел горячее, только когда Эви притаскивала меня к себе и Стегу на ужин, что случалось часто. И все же.

Я перестала улыбаться в тот момент, когда он начал рассказ. Отложив в сторону контейнер, я полностью о нем забыла.

— Килл, это… — начала я срывающимся голосом.

— Такова была моя жизнь, Веснушка, — прервал он. — После смерти отца она развалилась довольно быстро. Моя мама слабая. Она и при жизни отца была дрянной матерью, но хотя бы что-то делала. Еле-еле. Но после его смерти…

Он замолчал, покачав головой.

— Она почти забыла о моем существовании. Не большая потеря для меня, — сказал он, встретившись с моими слезящимися глазами. — У меня был клуб. Они — единственная семья, которая мне нужна. Они дали мне работу. Познакомили с мотоциклами. Кейд отдал мне кучу хлама, которую я отремонтировал, чтобы на нем можно было ездить.

Киллиан с благоговением говорил об этом «Кейде», которого я встречала всего один раз. Он был президентом мотоклуба Сыны Тамплиеров, семьи Киллиана.

— Только благодаря им я могу прокормить себя и принадлежу чему-то большему, не перебиваясь отбросами. Я рассказываю все это не для того, чтобы добиться от тебя сочувствия, — сказал он, вытирая слезу с моей щеки. — Только понимания и прощения.

Я удивленно моргнула.

— Прощения? — повторила я недоверчиво. — Мне нечего тебе прощать. Килл, ни в чем из этого ты не виноват.

— Ни в чем из этого я не виноват, — согласился он. — Но в прошлые выходные я плохо с тобой обошелся.

Его голос звучал непреклонно.

— Ты — единственно хорошее, прекрасное создание, вошедшее в мою жизнь с тех пор, как мне исполнилось двенадцать. Меня… вывернуло наизнанку, когда я увидел свое прекрасное создание так близко к тому уродству, от которого я пытался тебя оградить. — Он отвел взгляд в сторону. — Я не хотел, чтобы это уродство было рядом с тобой, Веснушка. Черт, я провел все выходные, споря сам с собой о том, стоит ли мне вообще быть с тобой, тянуть тебя вниз, запятнать тебя тем, что ты с кем-то вроде меня.

Не в силах слушать, как он отзывается о себе, я двинулась вперед и встала перед ним на колени.

— Килл…

— Это, — перебил он, указывая на исчезнувший синяк под глазом, — я получил, отбиваясь от дилера моей матери, который хотел воспользоваться ею, пока она лежала в отключке на диване.

От этих слов, рвущих сердце на части, я вздрогнула, мой разум не мог даже представить нечто подобное. Такое я видела в кино, в новостях, но не в реальной жизни. Не в той реальной жизнь, к которой я привыкла.

Киллиан наклонился вперед и коснулся моей щеки пальцем.

— Видишь, — прошептал он, — даже слова об этом портят прекрасный мир, частью которого ты являешься. Сотрясает его, рвет на части. Зная, что в моей жизни есть такое дерьмо, что оно каким-то образом может затронуть тебя… — Он сделал паузу, черты его лица стали суровыми. — Я не могу этого принять, Веснушка.

— Остановись, — приказала я. — Прекрати немедленно, Киллиан.

Киллиан ничего не сказал, скорее от удивления, чем от чего-то еще.

— Ты много в чем ошибаешься. Во-первых, мне нужно тебе кое-что сказать. Родители моей мамы были алкоголиками. Она росла в трейлере. У нее было тяжелое детство. Подробностей я не знаю, потому что она не слишком любит ими делиться.

Мама рассказала мне самый минимум о своем детстве и раскрыла эти подробности только в прошлом году, когда почувствовала, что я достаточно взрослая, чтобы справиться с ними. Мне было интересно, что еще она от меня скрыла, для чего, по ее мнению, я недостаточно взрослая.

Мои мысли вернулись к текущему моменту.

— Из всех людей в этом мире моя мама для меня важнее всех, самая особенная. Моя лучшая подруга. Могу только предположить, но мне кажется, у вас с ней было схожее детство, к несчастью.

Я проглотила лезвия, царапающие горло при мысли о том, что маме приходилось иметь дело с мыслями, подобными тем, что озвучил мне Киллиан. Уродливые, ошибочные мысли, вызванные людьми, которые должны были защищать от подобных вещей.

— Самый важный человек для меня, которого я люблю и уважаю превыше всего, являлся частью мира, в который ты, судя по всему, меня не включаешь. Твое детство каким-то образом заставляет тебя считать, что оно определяет то, кто ты есть. Ты прав. Оно определяет, кто ты. Но не делает тебя плохим. Оно делает тебя еще прекраснее, чем я могла бы стать, если бы росла в этом уродстве и превратилась… в тебя, — тихо сказала я.

Киллиан долго смотрел на меня, момент, который казался почти вне времени. В его глазах отражалась такая сила. А затем он наклонился вперед, с чрезвычайной нежностью обхватил мое лицо и поцеловал. Его губы двигались медленно и терпеливо, отгоняя звуки окружающих нас людей, отгоняя демонов, пришедших вместе с разговором. Вокруг нас все исчезло. Были только я и он.

— Как же я рад, что встретил тебя, Веснушка, — сказал он, прервав поцелуй и прильнув лбом к моему лбу.

— Я тоже, — прошептала я.

Я не думала, что когда-либо за целую жизнь смогу быть более рада встрече с человеком. С человеком, который быстро стал огромной частью моего мира.

***

— Меня сейчас стошнит, — простонала я.

В мою ладонь скользнула большая рука, сжимая ее.

— Ты выступишь великолепно. У нас все будет круто, — пообещал Сэм. — Пожалуйста, не блюй. Это испортит мой прикид. Это наш дебют. В группе я позиционирую себя как самый привлекательный и модный, — добавил он с усмешкой.

Я издала сдавленный смешок, который, казалось, расцарапал мое пересохшее горло.

В мою вторую ладонь скользнула другая рука.

— Мы будем рядом с тобой, Лекс, — пробормотал Ной, кивнув в сторону сцены, на которой нам предстояло играть примерно через одну минуту.

Я кивнула, мои глаза остановились на том месте, где я собиралась стоять. Перед зрителями. Перед целой толпой.

— Дыши, — напомнил мне Ной.

Я сдавленно вдохнула.

Мои мысли были обо всех людях в зале. Потом я сосредоточилась только на одном человеке. На маме. Той, кто обещала мне, что все пройдет замечательно, что я буду великолепна. Той, кто поддержала мою мечту. Я не собиралась ее подводить.

Потом я подумала о другом человеке. Которого там не было. Хотя он был в моей голове. Будто приобрел в моем мозгу элитную недвижимость.

Киллиан.

Ранее сегодня я стояла посреди своей спальни и смотрела на весь мой гардероб, разбросанный по всем поверхностям комнаты. Почему я не купила новый наряд, когда мы сегодня ходили по магазинам? Мне нечего было надеть!

Я уже собиралась разрыдаться или издать раздраженный крик, когда стук в дверь заставил меня подпрыгнуть примерно на пять футов.

Сперва я подумала не открывать. Я была не в состоянии общаться с людьми, а моя мама-предательница куда-то ушла, обещая скоро вернуться. Какая мать бросает дочь в разгар такого кризиса? Наверняка имелась организация, куда я могла бы донести на нее.

Второй стук привел меня в движение, отправив открывать дверь.

— Киллиан, — удивленно воскликнула я при виде него.

Его взгляд скользнул по мне, а затем с ухмылкой вернулся к моему лицу.

Черт.

На мне была футболка Гриффиндора и серые шорты. Волосы собраны в узел на макушке, и ни капли макияжа.

— У нас ничего не получится, — серьезно заявил он.

Моя досада быстро растаяла, сменившись ужасом.

— О чем ты? — спросила я тихим голосом.

— О нас. Видишь ли, я больше отношу себя к Пуффендую. Победителем может быть только один факультет, — продолжил он все также серьезно.

Я смотрела на него какое-то время, а затем расхохоталась. Возможно, с некоторой долей истерии.

Когда я взяла себя в руки, увидела, что Киллиан смотрит на меня, но уже без улыбки.

— Спасибо, — сказала я, слегка запыхавшись. — Мне это было нужно.

Он переступил порог, приблизился ко мне и легко взял за предплечье. В месте, где он коснулся меня, пробежали искорки.

— Мне нужно делать это чаще, — пробормотал он.

— Что? — прошептала я.

Киллиан протянул руку и коснулся моей щеки.

— Смешить тебя. Ты прекрасна всегда, но когда смеешься… — Он покачал головой. — Должен сказать, мне очень приятно нести за это ответственность.

От его слов и близости внутри все перевернулось. Меня даже не волновало, что в любой момент мама может вернуться домой и увидеть нас. Я еще не спрашивала ее о свидании с Киллианом. Слишком нервничала. Я также не забывала о том, что у нее происходило с Зейном, поэтому ждала подходящего момента.

— Сегодня вечером у тебя концерт.

Я кивнула.

— Ты нервничаешь, Веснушка? — тихо спросил он.

— Нервничала, — прошептала я, глядя ему в глаза. — Теперь уже нет.

Рядом с Киллианом нервозность отходила на второй план. Все казалось незначительным, кроме настоящего момента.

При моих словах в его глазах что-то мелькнуло, и он сжал мое предплечье.

— Тебе не о чем волноваться, Лекси. Я ни капли не сомневаюсь, что моя девушка раскачает это место.

Я сглотнула.

— А что, если я выступлю отстойно? — прошептала я свой самый большой страх. — Что, если я замру, упаду на сцене или забуду текст Pearl Jam? — в ужасе выпалила я. — Любая рок-группа, которая забывает слова Pearl Jam, роет себе могилу.

Мою истерию заглушил поцелуй. Поцелуй Киллиана. Всякая мысль покинула мое тело, когда он медленно и нежно поцеловал меня, обвивая руками мою талию.

Когда он отстранился, мне показалось, что я могла бы улететь, если бы не его объятия.

— Ты выступишь не отстойно, — пообещал он мне в губы. — Для тебя физически невозможно быть чем-то меньше, чем потрясающей.

— Это ты потрясающий, — не раздумывая, выпалила я.

Мой разум уловил мои слова. Черт. Кто так говорит?

Киллиан ухмыльнулся мне в губы.

— Рад, что ты так думаешь, Веснушка. Это повышает мои шансы остаться с тобой подольше.

— Шансы уже зашкаливают, — мгновенно ответила я.

С ним я даже не думала о попытках завоевать доверие или скрыть свои истинные чувства. Не было другого выбора, кроме как откровенно признаться себе: все, что было между нами, — слишком особенное, чтобы быть запятнанным нечестностью.

Киллиан не ответил, просто изучал мое лицо, и тот напряженный взгляд вернулся.

— Хорошо, — сказал он, наконец, и еще раз нежно поцеловал в губы. — Сломай ногу, Веснушка, — пробормотал он, затем тепло его тела исчезло (прим.: «сломай ногу» — пожелание удачи).

Я стояла неподвижно и наблюдала, как он неторопливо вернулся к своему мотоциклу и умчался прочь.

— Лекси, — вернул меня в настоящее голос.

Я сфокусировала взгляд на Уайатте, стоявшем передо мной с гитарой, перекинутой через плечо. Он ухмылялся, в его взгляде светилось волнение.

— Готова раскачать это место? — спросил он.

Я посмотрела на него, затем на двух других мальчиков. Ной протянул мне мою гитару.

Взяв ее, я перекинула ремень через плечо.

— Да, готова.

Глава 10

— Черт возьми, это было потрясно! Мы были потрясными! — Сэм практически кричал, когда мы вошли в комнату за кулисами.

Я ухмылялась до ушей. Боялась, что сердце выскочит из груди, а ноги, казалось, не касались пола.

Сэм встал передо мной, схватил за плечи и слегка встряхнул.

— Ты чертовски потрясная, девочка моя! Серьезно, мы с тобой вытянули весь концерт, — заявил он, притянув меня в быстрые объятия, затем отпустил и стал расхаживать по комнате, ударяя палочками о каждую поверхность.

Уайатт ухмыльнулся и чмокнул меня в щеку.

— Ты была великолепна, детка, — спокойно сказал он. Его глаза практически светились. — У меня такое чувство, что для нас сегодня был решающий момент, — мудро предрек он.

Я улыбнулась ему, затем Ною, который расслабленно сидел на диване, но на его лице играла улыбка.

— Мы все были великолепны, — сказала я. — Это как…

— Одновременно курить косячок, пить текилу и заниматься сексом, — закончил за меня Сэм.

Все уставились на него. Он выглядел слегка пристыженным.

— Или я предполагаю, что это так ощущалось бы, учитывая, что я несовершеннолетний и все такое, — тут же пошел он на попятную и усмехнулся.

Уайатт закатил глаза, а Ной покачал головой. Я хихикнула, но испытала легкую боль от того, что не делала ничего из этого. Не то чтобы мне особенно хотелось пить текилу или курить травку. Кроме того… я не думала, что эти мысли у меня возникнут в ближайшем будущем. Но теперь почувствовала внизу живота странное покалывание и облизнула губы, вспомнив о прикосновении к ним губ Киллиана.

Вот каково выступать на сцене. Не совсем поцелуй Киллиана, но принцип тот же. Все исчезло, кроме этого момента. Мне казалось, что мира за пределами этого момента не существует, что настоящим был только он, олицетворяя то, кем я являлась. Место, где мне суждено было быть.

— И, — продолжил Сэм, не замечая, что я теряюсь в своих мыслях, — вы видели, что здесь были эти чертовы парни из Сынов Тамплиеров?

Он расхаживал по комнате, сверкая глазами, затем остановился и посмотрел на каждого из нас.

— Сыны Тамплиеров, — повторил он так, будто мы его не слышали. Он вскинул руки. — Охрененно крутые байкеры, которые фактически правят нашим городком, пришли посмотреть наше выступление? Что это значит? А я вам скажу: это здорово скажется на нашем имидже.

— Будто у нас есть имидж, — с сарказмом вмешался Уайатт. — Чувак, это было наше первое выступление. Признаю, оно прошло офигенно, но я сомневаюсь, что самые крутые парни в этой части страны пришли сюда, чтобы посмотреть на школьный оркестр. Скорее всего, они пришли выпить пива или подцепить цыпочек.

Я прикусила губу. У меня имелась другая теория. Играя на сцене музыку, ставшую частью меня, я многого не замечала. Один или два раза мой взгляд цеплялся за маму, в глазах которых стояли слезы, но в остальном толпа казалась мне размытым пятном. Если не считать ряда массивных мужчин у бара. В частности, одного мужчины. Зейна. С того вечера несколько недель назад, когда я сидела у него в гараже, я начала проводить с ним больше времени. Заходила к нему, когда видела его в гараже, а мама была на работе. Говорили мы мало, я просто сидела и смотрела, как он возится с мотоциклом. Он объяснял кое-что из механики процесса, и я даже немного ему помогала. Но по большей части, я просто наслаждалась тишиной. В моей жизни тишина была непозволительной роскошью. С мамой мы все время разговаривали. Это был нескончаемый поток диалогов даже во время просмотра фильмов. То же самое касалось и школы, особенно, когда Сэм стал одним из моих лучших друзей. Когда я не разговаривала с людьми, я слушала музыку. Или читала. Предполагалось, что это тихое занятие, но персонажи книг оживали в моей голове, начинали говорить, иногда кричать. То же самое происходило во время написания песен. Громогласные мысли в голове иногда оглушали, требуя положить их на музыку.

Так что я стала дорожить этими моментами с Зейном. Я чувствовала связь с ним. Видела в нем что-то, чего не понимала. Боль. Ее было очень много. Но я не могла познать всей ее глубины. Постичь агонию, которую, как мне казалось, я видела в его глазах. Я тешила себя надеждой, некоей романтической надеждой, зародившейся в моем творческом мирке, что маме удастся исцелить эту боль. Что ему удастся исцелить ту боль, которую я иногда замечала у нее.

Она еще не рассказала мне о том... что бы между ними не происходило. А давить я не хотела. Но больше всего на свете мне хотелось, чтобы они стали... кем-то.

— Подожди, — сказал Сэм, устремив на меня взгляд. — Разве твоя мама не дружит с ними. Я имею в виду Сынов Тамплиеров. Она встречается с одним из них? — спросил он с детским волнением.

Уайатт ударил его в плечо.

— Братан, нельзя спрашивать Лекси такое о ее маме. Я, вообще, считаю, что тебе следует запретить говорить о миссис Спенсер, — решил он.

Сэм потер руку.

— Что? Это комплимент. Ты видел их старушек? Они горячие. Мия вступает в престижную лигу, — продолжил он.

— Хватит трепаться, — жестко скомандовал Уайатт.

Я, не удержавшись, хихикнула и села на диван рядом с Ноем, который обнял меня и крепко сжал.

— Ты, правда, великолепно выступила, Лекси, — прошептал он мне на ухо.

Я ухмыльнулась ему.

— И ты тоже, Ной.

Сэм и Уайатт всё продолжали спорить. Уайатт пытался прочитать ему лекцию о тонкостях общения, связанных с обращением к мамам как к милфам. Снова.

Ной посмотрел на них и покачал головой.

— Это наше с тобой будущее. — Он кивнул в их сторону. — Стать родителями двух капризных детей.

— Вдобавок к моему безумному богатству и известности, — сухо добавила я.

Ной кивнул.

— Конечно.

Я засмеялась и положила голову ему на плечо.

— Другого я бы и не пожелала, — прошептала я.

— Я тоже, — ответил Ной.

Уайатт бросил попытки вразумить Сэма и сел рядом со мной на диван, бормоча что-то себе под нос и глядя на Сэма.

Мой взгляд остановился на дверном проеме, и я спрыгнула с дивана.

— Мама! — закричала я, бросившись через комнату в ее объятия. — Это было потрясающе! — воскликнула я, отстраняясь от нее. — Мы полностью раскачали это место.

Глаза мамы мерцали, и я понимала, что она вот-вот заплачет.

— Да, черт возьми, — вставил Уайатт, заставив маму слегка вздрогнуть.

— Кажется, я спас ваши задницы, — поддразнил Сэм. — Я обязательно буду на обложке «Rolling Stone»... ведь я самый красивый.

Слезы мамы стали воспоминанием благодаря моему безумному другу, и ее лицо расплылось в улыбке.

Я показала Сэму язык — по моему мнению, это был жест любви.

Мама улыбнулась ему, а затем обвела взглядом комнату и на мгновение задержалась на Ное.

— Ребята, вы определенно были лучшей группой, чье выступление я видела вживую, — заявила она с гордостью.

Я подняла бровь. Не думаю, что мама посетила много рок-концертов, но гордость в ее голосе была очевидна. При этом внизу живота разлилось радостное тепло.

— Спасибо, миссис Эс, — сказал Сэм с ухмылкой. — Мы очень ценим, что вы привели нас сюда и не отнеслись слишком по-родительски к месту и времени. Мы просто должны раскачивать... знаете, никаких правил, — протянул он так, словно давал концерты десятилетиями, а не несколько минут.

Я закатила глаза, но улыбнулась. Я была благодарна маме. За то, что она позволила нам это сделать и привела сюда. Не многие родители пошли бы на такое.

— Ладно, ребята, единственная причина, по которой я не отношусь слишком «по-родительски», — процитировала она термин Сэма, — заключается в том, что мы взорвали это заведение за минуту до того факта, что ваши ранимые подростковые чувства еще не испорчены тем, что происходит в этом баре, и я боюсь, что длительное пребывание здесь может представлять опасность для вашей музыкальной карьеры и репутации Клэя. Собирайтесь, — приказала она с усмешкой.

Поскольку мы знали, как нам, несовершеннолетним школьникам, повезло выступить в баре, мы поспешили выполнить ее просьбу. Нам нужно вести себя хорошо или, как сказал Сэм, по крайней мере, поддерживать видимость хорошего поведения, чтобы нас снова пригласили. У него имелись самые разные идеи относительно нашей «репутации», которую он намеревался создать. Я помогала собираться, не обращая слишком пристальное внимание на беседу мамы с Клэем, владельцем клуба. Укладывая гитару в футляр, я заметила, что он стоял довольно близко к ней, и испытала странное раздражение. Клэй был хорошим, на самом деле, великолепным, позволив нам выступить в его баре. На мой взгляд, он выглядел вполне себе симпатичным, если говорить о мужчинах постарше. Он был высоким и не таким мускулистым, как здоровяки из Сынов Тамплиеров. В его черных волосах блестела седина. Он казался грубоватой версией Джорджа Клуни.

Но меня раздражало не это. Он просто не подходил маме. А вот Зейн подходил. Эта мысль была совершенно иррациональной. Я понятия не имела, что между ними происходит, но это не имело значения.

— Хрена с два она с тобой пойдет, — глубокий голос вывел меня из размышлений.

Я подняла глаза и изо всех сил попыталась подавить ухмылку, обращенную к владельцу голоса, использовавшего ненормативную лексику.

Зейн стоял позади мамы, как бы прямо за ней, и глядел на Клэя. Я не совсем понимала, куда Клэй собирался с мамой; возможно, он пригласил ее на свидание. Что бы ни намечалось, судя по всему, это произойдет только через труп Зейна.

— Святое дерьмо, — пробормотал Уайатт, не сводя глаз с противостояния двух мужчин.

— Как бы мне ни хотелось это увидеть, пожалуйста, не позволяй Буллу убить Клэя. Он нужен нам для нашей карьеры, — прошептал Сэм мне на ухо.

Зейн притянул мою маму к себе и обнял за плечи. Мои глаза расширились, и где-то в глубине души я пустилась в танец счастья, осознавая значение этого жеста.

— Я же говорил, — пробормотал Сэм рядом со мной.

Я проигнорировала Сэма и позволила маленькому источнику тепла, возникшему ранее от гордого взгляда моей мамы и вида мамы и Зейна в такой позе, разрастись. Глядя на них, и не подумаешь, что они подходят друг другу. Мама не была крошечной, но Зейн затмил ее. Она выглядела гламурно в черном платье и сапогах на шпильке. Он выглядел грубым и опасным, весь в татуировках, одетый во все черное и мотоциклетную жилетку… или как там его правильно называли. Но они подходили друг другу.

— Зейн! — позвала я, закинув гитару на плечо и направляясь к маминой компании. — Я так рада, что ты пришел! Этот концерт офигенно рулит! — сказала я, улыбнувшись.

Внимание Зейна на долю секунды задержалось на моей маме, а затем переместилось на меня. Отпустив маму, он снял с моего плеча гитару с гораздо большей легкостью, чем я. Возможно, она и являлась прямым продолжением моей руки, но весила много. От этого простого жеста мое сердце растаяло. Так бы поступил отец по отношении к своей дочери. Конечно, Зейн не был моим отцом. Я не заблуждалась в этом, но было приятно осознавать, что такой маленький жест имел большое значение.

Зейн легонько потянул пальцами за мой локон. Его лицо ничего не выражало, но он выдал одну из тех улыбок, которые доставались только мне и, когда мама их не видела, то и ей.

— Ты была великолепна, Лекс, — сказал он мне, и его глубокий голос превратился в нежный гул. — У тебя огромный талант, девочка.

Я улыбнулась ему. Мне часто это говорили, но то, что эти слова исходили от него, от важного для меня человека, который, как мне хотелось думать, был важен для нашей семьи, имело огромное значение.

— Чувак, ты в Сынах Тамплиеров? — прервал этот момент Сэм. — Это... полный отвал башки!

Я не удержалась от улыбки. Только Сэм назвал бы «чуваком» одного из самых крутых байкеров, которого я когда-либо встречала.

Внимание Зейна переключилось на одного из моих лучших друзей, улыбка в его глазах исчезла. Лицо приобрело суровое, даже пугающее выражение. Сэм даже не побледнел, но мой пыл поубавился. Я обнаружила, что больше всего на свете хочу, чтобы Зейн любил и уважал моих мальчиков.

— Ладно, пошлите отсюда, ребята. Вам всем пора возвращаться к родителям, и если я не привезу вас домой в ближайшее время, уверена, они подумают, что я повела вас на вечеринку, — сказала мама, хлопнув в ладоши и прерывая убийственный взгляд Зейна на Сэма.

Я с облегчением вздохнула. В тот момент мама выступила в роли супергероини.

Клэй открыл дверь, и мальчики, особенно Сэм, довольно быстро выбежали наружу. Я немного отстала, дожидаясь маму и желая попрощаться с Зейном.

Клэй смотрел на мою маму, невзирая на обращенный на него взгляд Зейна.

— Предложение по-прежнему в силе, детка... позвони мне, если передумаешь. Несмотря ни на что… — его взгляд остановился на мне, и я сглотнула, оказавшись частью этого разговора, — …я о ней позабочусь.

Я посмотрела на маму, не имея ни малейшего понятия, что это значит. Она выглядела такой же растерянной, хотя паниковала немного сильнее, чем я.

Зейн посмотрел на меня, его взгляд на секунду скользнул в сторону, прежде чем он повернулся к маме.

— Отведи Лекси в машину, — скомандовал он.

— Зейн, — запротестовала мама, переводя взгляд то на него, то на Клэя. Я предположила, что она беспокоилась о возможной драке.

— В гребаную машину, детка, — его тон не допускал споров.

Я улыбнулась про себя, несмотря на напряженную атмосферу. Здорово слышать, как Зейн называл маму «детка». Это означало что-то хорошее. Может, не в данный момент, но в будущем, уверена.

После беглого взгляда на Зейна мама взяла меня за руку.

— Пойдем к машине, малышка, — сказала она с притворной легкостью. — Дадим мужчинам... поговорить

Она многозначительно посмотрела на Зейна и пробормотала что-то ему на ухо.

Я еще раз ухмыльнулась про себя.

— Почему Зейн так разозлился на Клэя? — спросила я с ложной невинностью, как только мы добрались до парковки.

Мама оглянулась.

— Разозлился? Он не разозлился. Он просто большой плохой байкер. Они на всех злятся. Это их способ общения. У них свой язык, вроде, немецкого. Постороннему человеку кажется, что они постоянно ссорятся, но так они взаимодействуют. Назовем это разговорами альфа-самцов.

Я закатила глаза и покачала головой, когда мы подошли к машине.

***

Не в силах заснуть я лежала в постели. Отчасти потому, что экран моего телефона продолжал вспыхивать от сообщений мальчиков.

Сэм: Нам нужно название. Очевидно, мы станем всемирно известными. Нам нужно название, которое отражало бы нашу будущую славу.

Уайатт: Как насчет «Music & Tonic»?

Сэм: Давайте без шуток. Вы вообще хотите Грэмми?

Это была не единственная причина моей бессонницы. Я была взбудоражена, как после четырех чашек кофе. Или миллиона. Я не могла усидеть на месте; мой разум гудел так, словно там застрял миллион пчел. Я записывала мысли в блокнот, и уверена, перечитав их утром, половина из них окажется полной ерундой. А еще я ждала. И ждала я сообщения, но не от Сэма или Уайатта, а от Киллиана. Я специально выбрала мятно-зеленую пижаму и укротила волосы, избавившись от укладки «рок-звезда», и оставила их распущенными, потому что знала, что ему так нравится.

Я не сомневалась, что он придет.

Но вот наступило и перевалило за 2 часа ночи.

Потом 3 часа ночи.

А потом наступило сомнение.

Глава 11

Можно подумать, что на следующий день после первого успешного концерта группы я парила бы на седьмом небе от счастья, и бродила бы повсюду с улыбкой на лице.

Отнюдь.

Я проснулась безбожно рано, потому что сон не давал утешения моему разуму. За неимением возможности погрузиться в страну грез, мне казалось, что мои глаза не перестают смотреть на экран телефона, ожидая и надеясь, что он загорится. Это было вредно для здоровья. На самом деле это было отчаяние. Я очень злилась на себя. Поэтому решила: раз мой разум не может быть здоровым, то мое тело, черт возьми, точно будет.

Поэтому встала до восхода солнца и избавила наш дом от кофе с мыслью, что это вредно и для мамы, и для меня, а зеленый чай намного полезнее. Я бы также избавила дом от вредной еды, если бы в шкафах нашлось что-то большее, чем банка арахисового масла.

Мы много ели вне дома и давно не ходили за продуктами.

Я подумывала о пробежке, но пришла к выводу, что мои предательские ноги могут повести меня к дому Киллиана, и я закреплю за собой роль чокнутой преследовательницы. Вместо этого я выбрала DVD с уроками по кикбоксингу, что оказалось плохой идеей, когда мама еле сползла вниз по лестнице и пристально посмотрела на меня.

— Как ты можешь быть мне родной? — пробормотала она мне с презрением.

Я ответила радостным приветствием. В отличие от меня, мама не была жаворонком.

Я должна казаться веселой. Мне никак нельзя делиться с мамой причиной своего несчастья, что, в свою очередь, делало меня еще более несчастной из-за того, что я хранила от нее секреты. Затем она чуть не убила меня, узнав, что я выбросила весь наш кофе. Она отказалась со мной разговаривать и вышла из дома в неподходящей одежде, заявив, что проведет надо мной ритуал экзорцизма, если я продолжу пытать ее отказом от кофеина.

К счастью, меня простили, когда я извинилась через сообщение и пообещала подарить ей виллу в Тоскане, когда стану богатой и знаменитой. За мои хлопоты меня вознаградили латте. Я обманывала себя, если думала, что смогу жить без кофеина.

Все утро мне приходили сообщения от парней с просьбой потусоваться. Я отмахнулась от всех, используя в свое оправдание домашнее задание, и уединилась в своей комнате. Ни один учебник я так и не открыла. Вместо этого надела наушники, слушала Боба Дилана и писала песни.

Свое убежище я покинула только тогда, когда мама просунула в дверь голову и с усмешкой предложила:

— Пицца и Райан Гослинг?

Я кивнула.

— Звучит превосходно. — Я изо всех сил старалась улыбаться убедительно.

Она, казалось, не заметила моего притворства. Ее взгляд остановился на моем столе и куче скомканных листов бумаги.

— Джимми Нейтрон, у тебя, наконец, закоротил один из проводов? — спросила она, кивнув на бумажные комки. — Я бы не волновалась, малышка. У подростка неизбежно возникает какая-нибудь физическая реакция на выполнение домашнего задания в субботу, — сказала она с неприязнью. — Даже у Человека дождя.

Я вскочила, надеясь, что она не приглядывалась слишком внимательно к комочкам-нарушителям.

— Это математика, ты же знаешь, как я ее ненавижу, — быстро сказала я, направляясь к двери и заходя на кухню. Мама последовала за мной.

— Не понимаю, почему такой предмет преподают в школе. Если бы они хотели пытать современную молодежь, то пытка водой была бы гораздо менее болезненной.

Она подмигнула мне и взяла телефон.

— Одну или две? — спросила она, имея в виду пиццу.

Я подняла брови.

Она серьезно кивнула.

— Ты права. О чем я только думала? Три.

— И чесночный хлеб, — добавила я в попытке заглушить свою печаль сыром и углеводами.

— Это не первое мое родео, сестра, — ответила она, поднося телефон к уху.

Я улыбнулась маме, счастливая, что она меня отвлекла. Вечера кино и пицца, возможно, не заглушат настойчивые мысли, носящиеся в моей голове, но помогут хоть на чуточку заставить их замолчать.

***

Той ночью я лежала в постели, с полным животом пиццы и мороженого «Бена и Джерри», и не могла заснуть. Казалось бы, мне полагалось быть усталой, учитывая недостаток сна прошлой ночью, но мой разум не оставлял меня в покое. Мне пришлось подвергнуться изысканной пытке, анализируя каждый момент, который мы с Киллианом пережили два дня назад, и пытаясь найти, где я допустила ошибку. Это было ужасно.

Посреди этих мрачных мыслей мой телефон завибрировал и осветил темноту комнаты. Я посмотрела на него, поморщившись, зная, что это Сэм или Уайатт спорят о названии группы, как было весь день.

Я вздохнула и потянулась к сотовому, готовясь исполнить роль миротворца. От имени над сообщением мое сердце подпрыгнуло.

Киллиан: Веснушка, ты не спишь?

Я лихорадочно несколько раз перепечатывала ответ и отправила тот, который состоял лишь из одного слова.

Я: нет.

Я уставилась на экран и закусила губу. Блин. Не стоило отвечать так быстро. Была почти полночь субботнего вечера; раз я не спала, надо было заставить Киллиана думать, что я занимаюсь чем-то интересным и веселым, что замедлило бы скорость написания ответа и сделало бы ситуацию менее трагичной.

Киллиан: Задний двор.

В тот момент, когда мои глаза прочитали эти слова, я так быстро вскочила с кровати, что запуталась ногами в простынях, споткнулась и ударилась бедром о прикроватный столик.

— Ай, — почти закричала я, когда по бедру разлилась боль. — Ай, ай, ай, — вторила я, прыгая по комнате.

О шуме я не беспокоилась, так как слышала, что мама ушла около получаса назад. Я улыбнулась, когда дверь за ней закрылась, точно зная, куда она идет. К Зейну. Единственное, что омрачало мое счастье, это то, что она скрывалась от меня. Держала все в секрете. Она знала, как сильно Зейн мне нравится. Я, хоть убейте, не понимала эти ее тайны мадридского двора. Опять же, я поступала до жути похоже и даже сама не понимала, зачем это делаю.

Боль в бедре утихла настолько, что мне удалось натянуть розовые угги и пыльно-розовый объемный свитер поверх серых леггинсов. Бросив быстрый взгляд в зеркало, я провела рукой по своим своенравным кудрям и оставить их распущенными.

Коснувшись дверной ручки, я остановилась и глубоко вздохнула.

«Не действуй нетерпеливо или отчаянно. Требуй объяснений по поводу молчания», — велела я сама себе.

Я бесшумно спустилась по ступенькам, ведущим на задний двор, щурясь в темноте.

— Веснушка, — поприветствовал голос, и рядом со мной материализовалась фигура.

Я вздрогнула и схватилась за колотящееся сердце.

— Джиперс Криперс, — прошептала я в испуге.

Киллиан подошел еще ближе, засунув руки в карманы. В свете из кухни, который я оставила включенным, я видела его полуулыбку.

— Ты только что сказала «Джиперс Криперс»? — спросил он веселым тоном.

Мои щеки покраснели.

— Нет, — ответила я смущенно.

Киллиан подошел еще ближе, хотя и не прикоснулся ко мне; его руки оставались в карманах.

— Да, сказала. Моя маленькая Лекси сказала «Джиперс Криперс», — пробормотал он.

От фразы «моя маленькая Лекси» дыхание на мгновение перехватило.

— Это инстинктивно, — объяснила я. — Мама не ругается. Я переняла от нее несколько из ее… слов-заменителей.

Киллиан стоял так близко, что я чувствовала тепло его тела.

— Не смущайся, — сказал он хриплым голосом. — Это очаровательно.

Он выдержал паузу.

— Мне нравится, что твоя мама защищает тебя от ругательств. — В его тоне сквозила резкость, и мое сердце немного сжалось, когда я поняла, что его мама не защищала его ни от чего, особенно от чего-то такого банального, как ругательства.

Он поднял руку и слегка коснулся моей челюсти. Я затаила дыхание, пытаясь продлить прикосновение, получить от него максимум удовольствия.

— Такому прекрасному человеку, как ты, не нужны уродливые слова, — решил он.

Я поджала губы. Я всегда испытывала неловкость из-за того, что не ругалась. И все же Киллиан, похоже, одобрял это. Ему это нравилось.

— Что же, если я хочу защититься от опасности ругательств, мне придется найти новую группу, учитывая лексикон мальчиков, но вряд ли это произойдет в ближайшее время.

Наступило долгое молчание, которое мне хотелось заполнить и в то же время оставить все как есть. Мне не терпелось спросить Киллиана, почему я не получала от него вестей, почему он пришел ко мне посреди ночи. Но я этого не сделала.

— Да, Веснушка, после вечера пятницы, не думаю, что в ближайшее время ты избавишься от этих парней, — сказал он наконец. — Им нужна суперзвезда, если они хотят чего-то достигнуть.

Мое сердце екнуло.

— Ты был там? — сделала я вывод.

— Конечно, был, — подтвердил Киллиан, и его ладонь скользнула вниз по моей руке, обхватывая кисть руки. — Я бы ни за что это не пропустил.

Я попыталась думать под ощущения его большого пальца, поглаживающего тыльную сторону моей ладони.

— Я не видела тебя. Почему ты не подошел поздороваться?

— Не хотел привлекать к себе внимание, учитывая, что Клэй знает меня и знает, что мне не хватает пару лет для того, чтобы находиться в его баре, — объяснил Киллиан. — Это была твоя ночь. Ты должна была провести ее с друзьями и семьей.

Я нахмурилась, глядя на него в темноте.

— И с тобой, — поправила я его. — Ты мой… мы ведь друзья, не так ли?

Киллиан сжал мою руку.

— Мы нечто большее, Веснушка.

Я проигнорировала резкий кувырок в животе.

— Хорошо. Что ж, значит, на нашем следующем концерте я ожидаю тебя в качестве почетного гостя, — распорядилась я.

Киллиан тихо рассмеялся.

— Твое желание для меня закон.

Я ненадолго замолчала.

— Если ты был там, то почему… — я сделала паузу, не желая показаться прилипчивой.

Киллиан коснулся моего подбородка.

— Почему — что?

Я уставилась на него.

— Почему я ничего не слышала от тебя? — тихо спросила я, очень надеясь, что это не прозвучит драматично.

Киллиан обхватила мою щеку и вздохнул.

— Прости, детка. У меня произошла кое-какая херня с мамой. — Он приложил палец к моим полуоткрывшимся губам, предвосхищая мой вопрос. — Об этом я расскажу тебе завтра. Это время слишком драгоценно, чтобы омрачать ее проблемами.

Я замерла, когда его рука на долю секунды задержалась у моих губ, и его большой палец скользнул по ним.

— Короче, я был занят. Обычно для тебя я никогда не бываю слишком занят. Это было исключение. И оно станет единственным, — пообещал он.

Я сглотнула.

— Мог бы воспользоваться той штукой, которую изобрели для информирования людей о том, что они заняты, — тихо предложила я. — Знаешь, это модифицированное изобретение Александра Грэма Белла?

Я слегка поддразнивала его, главным образом, чтобы скрыть боль, которую почувствовала, несмотря на его красивые слова.

Киллиан помолчал, затем снова вздохнул. На одно великолепное мгновение он прильнул лбом к моему лбу, прежде чем ответить:

— Я к этому не привык, — пробормотал он. — К необходимости отмечаться, хотеть отмечаться. Думать о ком-то каждую секунду, когда я бодрствую. Я не совсем хорош в этом.

— Думаю, ты в этом вполне хорош, — прошептала я.

— По отношению к тебе «вполне хорош» — не приемлемо.

Мы снова замолчали, пока его словах омывали меня. И тут в моей голове что-то щелкнуло.

— Завтра, — сказала я внезапно. — Ты сказал, что мы поговорим о твоей маме завтра. Что будет завтра?

— Завтра, — ответил Киллиан, поглаживая мою щеку, — будет наше первое свидание. Наше первое настоящее свидание.

При этом мое сердце пропустило около миллиона ударов.

— Это довольно короткий срок, — произнесла я наконец. — А если бы я была занята?

В поле моего зрения возникла улыбка на привлекательном лице Киллиана.

— Детка, ты занята завтра вечером?

Я помолчала какое-то время.

— Нет, — сказала я в итоге.

Он искренне усмехнулся, заключая меня в объятия. Его губы прижались к моей голове, и я растворилась в кольце его рук. От него пахло потрясающе: мускусом, с легкой ноткой сигаретного дыма. Хоть я и ненавидела сигареты, на Киллиане отголосок их звучания мне нравился.

Слишком скоро он прервал наши объятия.

— Твоя мама не будет возражать, Веснушка? — спросил он несколько настороженным голосом.

Все внутри упало от того, что я до сих пор ничего ей не рассказала. Об этом я бы Киллиану говорить не стала, помня о нашем разговоре на школьном дворе. Он считал себя недостойным меня из-за своего воспитания, как бы ни пытался скрыть этот факт. То, что я не рассказала о нас маме, затронуло бы его. Навредило. Я этого не хотела. От этой мысли мне стало немного не по себе.

— Она не возражает, на самом деле, она в восторге, — солгала я.

Я почти почувствовала на себе недоверчивый взгляд Киллиана.

— Твоя мама не против, что ты впервые начала встречаться? С парнем на мотоцикле?

— Учитывая, что она встречается с тем, у кого есть мотоцикл, она не может ставить мне это в упрек, — парировала я, стремясь уклониться, а не откровенно лгать.

Киллиан замер.

— Она встречается с кем-то, у кого есть мотоцикл? — медленно повторил он.

Я кивнула.

— Хотя старается держать это в тайне. Она не рассчитывала на мою острую наблюдательность. — Я сделала паузу. — Или на мою бессонницу. Я поймала ее, когда она перебегала улицу, — поправила я себя.

В последующем молчании чувствовалась некая странная энергия.

— Бессонница? — повторил он с беспокойством.

Наступила пауза.

— Перебегала улицу? — отрывисто повторил Киллиан мои слова.

— Ага.

— К Буллу? — уточнил он.

— К нему самому.

— Дерьмо, — пробормотал он с недоверием в тоне.

— Почему ты так удивлен? Конечно, они с мамой не совсем подходят друг другу, учитывая, что он почти немой, а она так много говорит, что поразительно, как ее голосовые связки до сих пор не отказали. Тем не менее, он — мужчина, а моя мама — настоящая находка, — несколько защитно заявила я.

Киллиан потер мои руки.

— Дело не в твоей маме, — успокоил он. — Дело в Булле и, ну, в любой женщине, — прозвучало расплывчато.

— Почему? Он гей или что-то типа того?

В жизни бы в это не поверила. Помимо полуночных визитов мамы, во время которых они вряд ли играли в шашки, были еще взгляды Зейна, обращенные на нее. Конечно, до приезда в Амбер у меня не имелось большого, да и вообще никакого, опыта в этой области, но я понимала, что мужчина-гей не смотрит так на женщину. А вот гетеросексуальный мужчина очень даже смотрит. Примерно как Киллиан смотрел на меня.