Unknown

Мои мысли обратились еще к одному человеку, с кем я чувствовала себя в безопасности. К Киллиану. Ему я еще не ответила. Не знала, что написать. Никому из мальчиков. Если бы ответила, признала их сочувствие, это сделало бы все реальным. Зейн не сочувствовал мне, а значит, не придавал моему горю реальности. Он давал мне поддержку и силу, но не сочувствие. Различие было важным. От этого, похоже, и зависело мое здравомыслие.

Я посмотрела на его профиль. Для этого мне пришлось поднять глаза вверх. Далеко вверх. Киллиан был выше меня, и мне приходилось вставать на цыпочки, чтобы даже оказаться с ним лицом к лицу. Зейн был еще выше и шире. Все его тело представляло собой огромную стену мышц и ярких татуировок. Мои глаза скользили по красочным рисункам, покрывающим его руку.

— Они что-то значат? — спросила я, наконец, кивнув на татуировки.

Взгляд Зейна метнулся к ним.

— Они значат всё, Лекс.

Я в замешательстве поморщилась.

В его глазах мелькнул проблеск улыбки, прежде чем я заметила скрывающихся за ним демонов. Теперь, когда пелена невинности была сорвана с моих глаз, мне, казалось, стало проще их видеть.

— Это напоминания, — добавил он, как бы для пояснения.

Однако это мало что прояснило.

— Напоминания о чем?

Зейн напрягся.

— О жизни. О смерти. И обо всем, что между ними.

Я кивнула в свою чашку.

— О чем-то постоянном, когда все в жизни кажется таким временным, — пробормотала я.

Зейн резко вскинул голову, впившись взглядом в мои глаза. Что-то было в его взгляде. Почти... гордость.

— В шестнадцать лет ты мудрее 80% населения планеты, — пробормотал он.

Я улыбнулась. Это была не счастливая улыбка. Если бы для мудрости и понимания жизни требовалось разбитое сердце, я бы за секунду обменяла их на целую жизнь глупости и замешательства. Ради Стива и Авы. Ради них я бы отказалась от своего голоса, пальцев, возможности читать, петь, слушать музыку. Ради передышки от боли.

— Как думаешь, нам стоит разбудить маму? — спросила я, беспокоясь о ее душевном состоянии. Мне нужно было ее увидеть. Чтобы убедиться, что она все еще здесь.

— Дадим ей поспать, Лекс. Она проснется, когда выспится, — ответил Зейн мягким голосом.

Мне нравилось, как менялось выражение его лица при упоминании о маме. С какой нежностью он говорил о ней. Мне это нравилось для нее. Сейчас ей это было нужно. Нам обеим.

— Либо когда ее тело начнет отказывать без кофеина, — попыталась я пошутить, но боялась, что шутка вышла неудачной.

Интересно, почувствую ли я когда-нибудь снова вкус к шуткам. Смеху. Как я могу смеяться, когда Стив и Ава мертвы? Ушли навсегда.

— Зейн, ты веришь в рай? — прошептала я, отчаянно желая услышать, что они не ушли в пустоту. Исчезли в небытии. Это было бы невыносимо жестоко.

Зейн вздрогнул от моего вопроса, снял сковороду с огня и повернулся ко мне. Его большие ладони обхватили мои щеки, поглотив лицо.

— Не уверен насчет Бога, девочка. Не верю в то, что причиняет людям, заслуживающим счастья, столько боли.

Мое сердце ёкнуло от его слов. Я понимала, что один человек, отрицавший существование Бога, не сделает это реальным. Но считала, что этот человек, Зейн, обладает авторитетом и большей мудростью, чем я. Потому что, если бы боль равнялась мудрости, он, вероятно, был бы Йодой в жилете.

— Но я верю, что эти люди, хорошие люди, уходят в лучший мир, которого они заслуживают, — продолжил он, давая мне проблеск надежды.

Я сморгнула слезы.

— Думаешь, Стив и Ава там? — спросила я. Умоляла.

— Я знаю это, дорогая, — сказал он с решимостью, заставившей меня поверить.

За это я и уцепилась. За крошечный проблеск. Он стал бы моим маяком среди черных штормовых туч, которые мучили мой разум.

***

— Куколка, еще двадцать минут, и мы уезжаем! — крикнула мама со второго этажа. — Столько времени требуется Зейну, чтобы забрать «клетку»… что бы это, во имя Ченнинга Татума, ни значило. Вроде бы, на байкерском сленге это означает «автомобиль». Почему они не называют это машиной мне не понять?

Мне хотелось улыбнуться. Правда, хотелось. Я даже попробовала. Но мне казалось, что мое лицо исказилось в странной гримасе, будто от инсульта или чего-то в этом роде. Мама старалась. Прилагала все усилия. Думаю, она пыталась держаться, чтобы мне было сложнее развалиться на части. К счастью, ни у кого из нас не было времени подумать о том, чтобы развалиться, поскольку сразу после завтрака мама купила три билета на ближайший рейс до Вашингтона. Да, три. Зейн тоже летел с нами.

Он заявил, что «хрена с два» его девочки столкнутся «с этим дерьмом в одиночку». Да, его девочки. Мама даже не сказала ни слова, несмотря на огромное количество ненормативной лексики в этом предложении. Мне показалось, она была благодарна ему за то, что он едет с нами. Нет, я была уверена в этом. Я пришла в ужас от того, что произойдет, если он оставит нас с мамой одних, отражающих горе друг друга. Я боялась, что у мамы не будет никого, кто ее поддержит, чтобы ей не пришлось справляться с этим в одиночку.

— Мама, я готова! — крикнула я в ответ, опускаясь на диван и глядя на свой телефон.

Стиснув зубы, я отправила всем ответные сообщения. Надев штанишки большой девочки, я разослала общее сообщение всем моим мальчикам, включая Киллиана, информируя о моей неизбежной и бессрочной поездке в Вашингтон. Все, кроме Киллиана, ответили.

Возникла пауза, и наверху лестницы появилась мама. В руках она держала большую охапку одежды, а на ногах у нее был только один носок.

— То есть как, готова? Ты собрала чемодан? — спросила она недоверчиво.

Я кивнула.

— Да, мама, собрала.

Она нахмурилась.

— Серьезно, не понимаю, как я родила настолько организованного ребенка.

Я снова попробовала улыбнуться.

— Тебе нужна помощь?

В дверь постучали.

— Нет, у меня своя система. Твой организованный мозг все испортит, — заявила она.

Я точно знала, что ее «система» заключалась в том, чтобы запихнуть в чемодан как можно больше одежды и закрыть его с помощью чистой силы.

— Лучше открой дверь.

Она кивнула в сторону прихожей.

— Это Зейн с «клеткой». Что-то он рано, — прозвучало так, будто это преступление, караемое смертной казнью. — Какой байкер отличается пунктуальностью? Объясни ему, что я ненавижу это понятие, — приказала она, развернулась и потопала прочь.

Я со вздохом отложила телефон в надежде на ответ Киллиана и пошла к двери.

Когда я ее открыла, у меня перехватило дыхание. Колени чуть не подкосились. По другую сторону порога стоял Киллиан и каким-то образом смотрел на меня глазами, наполненными моей болью. Мы глядели друг на друга пару секунд. Затем, даже не осознавая, что делаю, я бросилась в его объятия. Он мгновенно заключил меня в кольцо своих крепких рук, и я уткнулась лицом ему в грудь. Погрузившись в него, я вдохнула его запах, позволяя себе расслабиться в безопасности его объятий и скрыться в маленьком мире неизвестности, который он создавал, будучи со мной. Его губы прижались к моим волосам.

— Мне так жаль, детка, — пробормотал он.

Я ничего не ответила, просто прижалась к нему плотнее. Я не плакала, просто не могла. На тот момент слез у меня не осталось. Моя боль была настолько глубокой, что тело даже не реагировало на нее, просто онемело.

Киллиан держал меня в объятиях какое-то время, после чего осторожно, будто я фарфоровая, отстранил ровно настолько, чтобы посмотреть мне в глаза.

— Веснушка, я понял, что не могу защитить тебя от вещей, которые причиняют тебе такую сильную боль. Я ничего не могу с этим сделать.

Я посмотрела на него ясным взглядом.

— Тебе только что это удалось, — прошептала я.

В его глазах отразилась нежность, и он ласково коснулся моей нижней губы большим пальцем. Грохот мотора заставил нас обоих посмотреть на обочину, где за байком Килла остановился внедорожник. Из него выбрался Зейн, пристально глядя на Килла. Вместо того чтобы подойти к нам, он захлопнул дверцу и прислонился к ней, скрестив руки на груди. Килл стиснул челюсть от этих странных действий, которые, очевидно, были понятны только мужчинам.

Он повернулся ко мне, и все следы жесткости исчезли, как только наши взгляды встретились.

— Знаю, вам пора уезжать. Но я хочу, чтобы ты мне позвонила, Веснушка. Написала. Что угодно. Просто давай о себе знать. Поговори со мной. В любой момент. Я не мог уйти, не сообщив тебе, что я рядом, — пробормотал он. — Я тебе не нужен, знаю, ты достаточно сильная, чтобы справиться с горем без меня. Но я тебе этого не позволю.

Он наклонился, чтобы поцеловать меня в голову, его губы на мгновение задержались там.

— Я буду ждать твоего возвращения, — пообещал он.

— Хорошо, — прошептала я.

Он отстранился, и я отчаянно не хотела отпускать его. Но отпустила. Как только его тело отстранилось от меня, агония мира вернулась. Я наблюдала, как Килл подошел к Зейну, очень близко, сказал ему что-то, чего я не услышала, а затем, не дожидаясь ответа, повернулся к своему байку. Он бросил на меня долгий многозначительный взгляд, прежде чем с ревом умчаться.

Я глубоко вдохнула. Вышло прерывисто, а сам воздух показался мне битым стеклом, но я повторила.

— Лекс, ты готова? — спросил глубокий голос Зейна.

Я взглянула на него.

— Да, — солгала я.

***

Похороны. Самый ужасный и отвратительный момент в моей жизни. Зайти в церковь и увидеть два гроба рядом. И в этих гробах находились два самых важных человека в моей жизни. Мертвые. Ставшие ничем.

Я чуть запнулась и остановилась прямо в проходе, не сводя с них глаз.

— Куколка? — прошептала мама, сжимая мою руку.

Онемев, я просто продолжала смотреть, чувствуя, что меня вот-вот вырвет. Такое ощущение, будто я вселилась в чужое тело. Это не могло быть моей жизнью.

— Лекс, — пробормотал Зейн, его рука сжала мою шею сзади.

Я вдохнула битое стекло.

«Будь смелой, душа моя».

Голос Стива прорезал битое стекло. Никто больше не мог его слышать, только я. Никто и не должен был его слышать, кроме меня.

Я использовала эту смелость, чтобы переставлять одну ногу вперед другой, пройти к скамье в первом ряду и сесть, Зейн и мама расположились по обе стороны от меня.

Мама поцеловала меня в голову.

— Я так горжусь тобой, Лекси, — прошептала она. — Они тоже гордились бы тобой. Ты ведь это знаешь?

Я перевела взгляд на маму.

— Но лишь в умеренной степени, да?

Мы с мамой удивили друг друга, разразившись приступом истерического смеха. Зейна обнял нас обеих. Я опустила голову ему на плечо.

— Лекси! — раздался голос после окончания службы.

Я вырвалась из рук Зейна и повернулась на знакомый голос. Увидев заплаканное лицо Эммы, я, не колеблясь, бросился в ее объятия.

— Эм, — пробормотала я, мой голос сорвался, и потекли слезы.

— Мне так жаль, детка, — сказала она мне в волосы, ее голос был сдавленным от слез.

Ава и Стив были семьей и для Эммы. Она всегда была моей лучшей подругой, и поскольку с родителями ей не повезло, мама, Стив и Ава старались, чтобы она проводила с нами как можно больше времени. Она являлась частью нашей семьи, и я со спокойной душой оставила ее в Вашингтоне, зная, что Стив и Ава присмотрят за ней.

Теперь их не стало.

При этой мысли на глаза вновь навернулись слезы, и Эмма, будто почувствовав это, сжала меня сильнее. Наконец, она отстранилась из моих объятий, стирая влагу со щек.

— Не понимаю, почему не накрасилась водостойкой тушью, — прохрипела она.

С грустной улыбкой я сжала ее руку. Эмма не всегда хорошо справлялась с эмоциями, и ей постоянно приходилось отгораживаться от них сарказмом или шуткой. С такими родителями, как у нее, она была вынуждена держать оборону, но я знала, что под жесткой внешностью скрывается нежное сердце.

— Привет, Эм, — поприветствовала ласково мама, подходя к нам сзади и обнимая обеих.

Мама в полной тишине делилась с нами силой.

Когда она, наконец, отпустила нас, глаза Эммы с черными потеками туши расширились при виде фигуры, которая притянула маму к себе.

— Черт возьми, — пробормотала она.

Я почему-то хихикнула, несмотря на разбитое сердце.

— Эмма, познакомься с Зейном. Моим… — Мама замолчала, будто не знала, как назвать Зейна.

— Эмма — моя лучшая подруга, — объяснила я, бросаясь маме на помощь.

Зейн кивнул ей, его глаза немного потеплели.

Она все таращилась на него.

— Вау, — пропела она. — В смысле, приятно познакомиться, — быстро добавила она.

Мама улыбнулась сквозь слезы, и даже глаза Зейна слегка блеснули.

Мы направились туда, где должны были... похоронить Аву и Стива. Эмма взяла меня за руку.

— Как ты, Лекс? — прошептала она, и ее голос снова стал мучительным.

— Дерьмово, — просто сказала я.

Раньше я не сквернословила. Когда была невинной Лекси. Той, кто не видела смысла в ругательствах. Теперь я поняла, что бывают ситуации настолько ужасные, что для их описания нужны столь же резкие слова. Только с Эммой я могла быть по-настоящему честной. Я не хотела рассказывать маме, что моя жизнь, как мне казалось, разваливается на части. Она так старалась держать себя в руках. Зейн помогал ей в этом.

— П-просто не верится, что их нет, — мой голос сорвался от слез.

Эмма сжала мою руку.

— Мне тоже, Лекс, — ответила она. — Не знаю, что сделать, что сказать, чтобы тебе стало легче.

На этот раз я сжала ее руку.

— Ничего не надо, — прошептала я. — Одно твое присутствие помогает. Я так скучала по тебе.

— Я тоже скучала по тебе, Лекс.

На разговоры с лучшей подругой времени у меня не было, потому что мы дошли до того места, где будут похоронены две трети самых важных людей в моем мире.

В руке я держала гитару. Мои пальцы зависли над струнами. Я не играла с тех пор, как… моя жизнь не разделилась на «до» и «после». Я не могла. Будто забыла, как это делать. Возможно, потому, что музыка была моей душой, а сейчас моя душа была растерзана. Я не могла играть с растерзанной душой. Я посмотрела на надгробия над двумя ямами в земле, куда опустят Стива и Аву. Вместе. Бок о бок. Они будут друг с другом. Мне пришлось играть. Я не могла позволить им в молчании опуститься под землю. Не прощаясь. Я знала, что сейчас они не услышать слов прощания, слетающих с моих уст, но, возможно, они услышали бы их, исходи они от моей души.

«Будь смелой, душа моя».

Недолго думая, мои пальцы задвигались, задевая струны. Высоко подняв голову, я звонким голосом начала петь «Over the Rainbow», надеясь, что песня донесется до небес.

***

— Убиты? — повторила я, и от этого слова мой голос сочился горечью.

Мама сжала мои руки, ее лицо оставалось спокойным в попытке быть сильной ради меня. Но ей не удалось скрыть того, что я видела в ее глазах. Боль. Агонию.

Только сейчас, поздно вечером после похорон, сидя в номере отеля, мне пришло в голову спросить о причине смерти Стива и Авы. Казалось бы, стоило узнать об этом раньше. Это довольно важная информация. Но когда горе окутывает ваш разум, как густой и ядовитый туман, забываешь обо всем, кроме страдания и того факта, что двух любимых людей больше нет. Вы не сосредотачиваетесь на том, что послужило причиной их смерти.

— Да, малышка, — прошептала она.

Я почувствовала это. Боль. Агонию. И что-то еще. Ярость. Раскаленную добела и настолько чуждую, что не совсем понимала ее силу, пока она не распространилась по моим венам.

Убиты.

Кто-то намеренно забрал их из этого мира. Украл. Убил двух человек. Двух самых добрых, веселых и лучших людей, которых я знала.

Мою семью.

Кто-то украл их, вонзив кинжал мне в сердце.

— Как? Почему? — выдохнула я.

Мама вздрогнула и погладила меня по щеке.

— Куколка, тебе не нужно…

— Как? — прервала я ее, резким, словно лезвие, рассекающее воздух, голосом.

Мама замерла и глубоко вдохнула, посмотрев вниз, прежде чем встретиться со мной взглядом.

— Их застрелили, дорогая. Причин мы не знаем, — почти прошептала она.

Застрелили.

С этим знанием я почувствовала, будто пуля прошла сквозь мое тело. В голове возникли образы убитых выстрелом людей из программ, криминальных сериалов и книг. Кровь. Пустые глаза. Я попыталась представить Аву в залитом кровью костюме от Chanel. Угасшие навсегда глаза Стива. Интересно, больно ли это. Было ли им больно, когда это произошло. Как долго длилась эта боль. В тот момент моя голова казалась слишком тяжелой, чтобы выдержать эту новость, поэтому я позволила ей опуститься. Затем судорожно вдохнула и приложила все силы, чтобы поднять ее обратно.

— Нападавших поймали? — спросила я, встретившись взглядом с мамой.

Мама медленно покачала головой.

Я стиснула зубы. Затем посмотрела на Зейна, стоявшего рядом с мамой, положив руку ей на затылок. Его лицо тоже ничего не выражало, но в глазах читалась нежность, иная, чем раньше. Более открытая. С того ужасного дня на барбекю в его защите появилась брешь, и он открыто, в манере Зейна, демонстрировал, как сильно заботится о нас.

Было приятно это видеть. Более чем приятно. В любой другой момент так и было бы. Но сейчас казалось, что ничто в мире больше никогда не будет хорошо. Счастье походило на сказку, в которую верили только дети. Потому что, как может существовать счастье в мире, где теряешь любимых людей, где одни могут убить других и не быть пойманными?

Я встала на трясущихся ногах, и мама поспешила заключить меня в объятия.

— Куколка?

Я отстранилась от нее.

— Мне просто нужно…

Я замолчала. Что мне нужно? Машина времени? Лоботомия?

Киллиан. В этот момент я нуждалась в нем, а он находился за тысячи миль отсюда.

— Побыть одной, — закончила я.

Мама не выглядела счастливой по этому поводу, но кивнула.

Когда я снова встретилась взглядом с Зейном, он пристально посмотрел на меня, а затем схватил так, что поглотил своим большим телом, обвивая меня руками. Я погрузилась в его объятия и позволила себе почувствовать часть той безопасности, которую он излучал.

Он поцеловал меня в голову и молча отпустил. Ему не нужно было ничего говорить.

Я вышла из гостиной номера, в котором мы остановились, и прошлепала в свою спальню. Лежа на кровати и глядя в потолок, я пыталась успокоить отголоски слов в своей голове.

Убиты.

Застрелены.

Слова кружились в моем мозгу, как яд. Я не знала, как мне жить дальше, продолжать дышать, зная то, что я знала, и существуя в мире без Стива и Авы.

Поэтому вместо того, чтобы сосредоточиться на том, кого лишился мой мир, я стала думать о тех, кто в нем есть. О маме. Эмме. Зейне. Киллиане. Я держалась за эти мысли и воспоминания. И каким-то образом они превратились в спасательный плот, удерживающий меня в этом ядовитом море.

Глава 18

НЕДЕЛЮ СПУСТЯ

— Нам не обязательно идти туда, — пробормотал Килл, сжимая мои руки. — Я могу отвезти тебя куда угодно.

Я перевела взгляд с кирпичного здания на наши переплетенные руки, лежащие на его бедре. Посмотрев ему в глаза, я увидела в них тревогу.

— Не сомневаюсь, — ответила я.

Он сжал мои руки.

— Но, — продолжила я, — в какой-то момент мне придется туда войти. Вернуться к жизни. К реальности.

Я пыталась усмирить испуг, когда мое сердце обливалось кровью. Будет тяжело, но нет ничего тяжелее, чем прошлая неделя, чем смотреть, как хоронят две трети моей семьи.

— Я так горжусь тобой, Веснушка, — заявил Килл, сверкая глазами.

Я улыбнулась ему. Я уже лучше справлялась с тем, чтобы принимать реальность. Действительно чувствовать ее.

— Без тебя у меня ничего бы не получилось.

Я говорила правду. Пусть на прошлой неделе я потеряла двух самых важных людей в своей жизни, но появились еще двое. Они не заполнили зияющую дыру в моем сердце, им бы этого никогда не удалось, но они помогали мне забыть о ней, и верить, что боль не всегда будет такой сильной.

Зейн стал нашей опорой. Не отходил от нас ни на шаг. Он мало что говорил, просто дарил нам с мамой свою молчаливую силу и заботился о нас. Выглядело так правильно, как он обнимал маму за плечи, брал ее за руку, тихо что-то шептал ей и даже остался с ней в нашем гостиничном номере. Это не было странно или неудобно, как я думала, будет, когда у мамы неизбежно появился бы парень. Это было правильно.

Килла, возможно, и не было рядом, как Зейна, но он не позволял мне прожить и дня без звонка или сообщения, не дав мне знать, что думает обо мне и всегда рядом. Необычное ощущение, что кто-то, кроме мамы, Стива и Авы, так беспокоился обо мне. Странно блаженное чувство, что я была ему небезразлична.

Я всегда считала себя миролюбивым человеком. Верила в мир и гармонию и пыталась прожить жизнь, подставляя другую щеку, но на прошлой неделе меня охватила жажда мести. Мне нужно было, чтобы виновники заплатили. Мне нужно было знать, что эти страшные люди и ужасы, которые они совершили, не останутся безнаказанными.

Мама долго убеждала меня, что полиция позаботится об этом и правосудие по закону восторжествует. В нужных местах я кивала и говорила то, что она хотела услышать, но не хотела, чтобы правосудие свершилось по закону. Я хотела мести.

Килл наклонился ко мне и легко поцеловал в губы.

— Вне всяких сомнений, ты могла бы сделать это без меня. Но тебе не придется, — пообещал он, повторив то, что говорил мне на прошлой неделе.

Я улыбнулась ему в губы.

— Хорошо, — пробормотала я.

Килл еще раз поцеловал меня и вышел из машины. Я собрала учебники и приняла протянутую руку Килла, когда он открыл мою дверцу.

***

— Лекси! — раздался крик посреди коридора.

Я повернулась, и Сэм чуть не врезался в меня. Он схватил меня в объятия и поднял в воздух.

— Ты вернулась! — воскликнул он, опустив меня на ноги.

— Какой ты наблюдательный, — заметила я.

Он ухмыльнулся, затем его улыбка полностью исчезла, когда он вспомнил причину моего отсутствия. Это выглядело бы комично, если бы не сочувствие в его глазах.

— Мне так жаль Стива и Аву, детка, — сказал он гораздо тише и мрачнее, чем я привыкла слышать от него. Он взял меня за руку и сжал ее.

— Спасибо, — прошептала я в ответ.

Этим утром мы с Киллом приехали поздно, поэтому шли по почти пустому коридору, когда он провожал меня на занятия. Сперва мне показалось, что все взгляды, устремленные на меня, были из-за моего опоздания, но теперь поняла, что на меня косился каждый второй.

— Я так понимаю, все знают? — спросила я, смирившись с необходимостью вызвать еще больше сочувствия со стороны любопытных подростков или, по крайней мере, эти неприятные пристальные взгляды.

Сэм огляделся вокруг и повел нас на следующий совместный урок.

— Нет, — ответил он. — Мы, точнее, Киллиан, приняли решение не рассказывать о твоей личной жизни мельнице слухов. По нашей версии у тебя был мононуклеоз, — сказал он мне, подмигнув.

— Ну, по крайней мере, это объясняет мой чертовски ужасный вид.

Недостаток сна и горе привели к тому, что я сбросила пять фунтов, даже не заметив этого. Мои драпированные брюки и облегающая майка теперь болтались на мне. Утром я попыталась замаскировать консилером темные круги под глазами, но потерпела неудачу.

Сэм остановил нас возле класса. Лицо его было серьезным.

— Ты замечательно выглядишь. В свой худший день ты выглядишь лучше, чем любой из этих идиотов. — Он кивнул на миновавшую нас Стейси. Она нахмурилась, но по какой-то причине торжествующе улыбнулась мне, прежде чем исчезнуть в классе.

— Спасибо, Сэмми, — прошептала я, решив не тратить время на причины этой улыбки.

— Всегда пожалуйста, Лекс. Хотя я ожидаю, что ты ответишь мне взаимностью при необходимости потешить мое эго. — Он подмигнул, ведя нас в класс.

Я засмеялась, и это прозвучало совершенно искренне.

— Да, потому что твоя самооценка вот-вот упадет ниже плинтуса, — поддразнила я, раскладывая учебники. — Если бы твое эго раздулось еще больше, ты улетел бы на орбиту.

Сэм пожал плечами.

— Уверенность в себе привлекательна.

— Думаю, слово, которое ты имеешь в виду, — «высокомерность», — возразила я.

Он лишь ухмыльнулся.

Я улыбнулась в ответ и подумала, что, в конце концов, смогу пережить это.

***

По пути в столовую Сэм болтал о следующей репетиции группы.

— Но только когда ты будешь готова, — добавил он, с беспокойством глядя на меня.

Я остановила нас.

— Готова? — повторила я. — Я более чем готова. Мне нужно играть.

Он ухмыльнулся.

— Хорошо.

Его ухмылка исчезла и превратилась в хмурый взгляд на кого-то за моей спиной.

— Лекси, рад видеть, что ты чувствуешь себя… лучше, — сказал Джордан, подходя ко мне, и не обращая внимания на Сэма.

Я уже не раз замечала, что Джордан и большинство его друзей почти не разговаривали с моими мальчиками. Я рассудила так, что это из-за их эго. Мои мальчики были гораздо привлекательнее любого из этих спортсменов и намного сложнее, простые умы не могли их понять. Поэтому они их игнорировали.

— Спасибо, Джордан, — ответила я с натянутой улыбкой.

Я принципиально не хотела с ним разговаривать. Если ты вел себя как придурок с моими мальчиками, ты был придурком и для меня. Но, несмотря на это, Джордан всегда относился ко мне по-доброму. Со скрытыми мотивами, но, тем не менее, по-доброму. Мама и... Ава слишком хорошо обучили меня приличным манерам, чтобы я могла откровенно грубить.

Джордан подошел ко мне ближе, и лицо Сэма при этом исказилось гримасой. Джордан не обратил на него никакого внимания.

— Слушай, говоря между нами, — театрально прошептал он. — Я знаю, что у тебя на самом деле не было моно.

Он понимающе поднял брови.

У меня свело желудок, и я сглотнула образовавшийся комок эмоций. Но что-то в его тоне навело меня на мысль, что он не знает настоящей причины. Джордан не был настолько бессердечен, чтобы поднимать эту тему, если бы знал о Стиве и Аве. Он думал о чем-то другом.

Сэм шагнул вперед, взяв меня за локоть.

— Ладно, тебе пора, а то опоздаешь на инъекцию стероидов, — сообщил он Джордану.

Джордан наконец взглянул на Сэма.

— Что, раз Киллиан ее бросил, ты теперь пытаешься подобраться к ней поближе? — спросил он с бессердечием, на которое я прежде считала его неспособным.

Сэм отпустил мою руку и с яростью на лице попытался встать передо мной. Мне еще никогда не доводилось видеть его разозленным. Я даже не предполагала, что мой беззаботный друг может прийти в ярость. Теперь я это знала. Я быстро прижала руку к его груди, останавливая.

— Сэм, не надо. Это того не стоит, — пробормотала я.

Ноздри Сэма раздувались, и его глаза не отрывались от Джордана.

— Поверь мне, Лекс. Это того стоит, — возразил он. В его голосе звучала ярость, но он не стал мне сопротивляться.

Я встретилась с ним взглядом.

— Иди и садись, — приказала я, кивнув на наш пустой стол. Ной и Уайатт, очевидно, еще не пришли.

Лицо Сэма оставалось напряженным.

— Никуда я не уйду, пока он не уйдет, — прошипел Сэм сквозь зубы.

— Мне нужно поговорить с Джорданом, а тебе нужны руки, чтобы держать палочки. Не надо их разбивать о его голову.

Сэм внимательно посмотрел на меня, прежде чем выругаться себе под нос и неохотно направиться к нашему столу.

Я повернула голову к Джордану, который стоял на месте, выпятив грудь и ухмыляясь удаляющемуся Сэму.

— Что с тобой такое, Джордан? — зашипела я на него.

Улыбка Джордана исчезла, и он шагнул ко мне, прямо в мое пространство. Его рука легла на мой локоть.

— Я просто пытаюсь присматривать за тобой, Лекси. С тех пор, как ты появилась в нашей школе, ты попала не в ту компанию.

Я подняла бровь.

— И ты полагаешь, что ты — правильная компания? — саркастически спросила я.

Джордан сжал мой локоть.

— Я не преступник, как твой бывший парень байкер.

Я ощетинилась, безуспешно пытаясь вырваться из его хватки.

— Килл — не преступник, и на этом разговор окончен.

Джордан выглядел искренне удивленным моим гневом.

— Ты все еще защищаешь его после того, как он тебя использовал?

Я замерла, прекратив бороться.

— Использовал? Он меня не использовал. Я понятия не имею, о чем ты говоришь, — сказала я, искренне смущенная.

— Использовал, как делал это всегда. Взял от тебя то, что ему было нужно. Признаюсь, ты продержалась дольше большинства. Но когда стала ему не нужна, он избавился от тебя. Не волнуйся. Я бы никогда так с тобой не поступил, — пообещал он.

Я ахнула. Быстро моргая, я смотрела на него, пока смысл его слов доходил до меня. Вот что он думал? Вот почему все смотрели на меня в коридорах? Потому что считали, что у нас с Киллианом был секс, и он меня бросил, и с тех пор я погрязла в своем горе? Слёзы защипали мне глаза. Это было слишком. Я была эмоционально уязвима. При обычных обстоятельствах чужое мнение не затронуло бы меня, теперь же оно грозило поставить меня на колени. Я уже хотела вырваться из рук Джордана и убежать от его отвратительных слов и, возможно, от своих чувств, но меня опередили. В одно мгновение хватка с моей руки исчезла, и прежде чем я успела понять, что происходит, Джордан лежал на полу, зажимая кровоточащий нос.

— Какого хрена…? — пробормотал он сквозь странный булькающий звук.

Киллиан закрывал мне обзор, а его ладони обхватывали мое лицо.

— Веснушка, ты в порядке? — тихо спросил он, в его глазах плясала ярость.

Я молча кивнула. Он только что ударил его. Прямо в лицо. Прямо посреди столовой.

Киллиан повернул голову, но его ладони остались на моих щеках.

— Еще раз посмотришь в ее сторону, и я сломаю тебе обе коленные чашечки, — прорычал он с обещанием в тоне.

Друзья остановили Джордана, и в ранее шумной столовой повисла тяжёлая тишина. Все пристально смотрели на Киллиана, переминаясь с ноги на ногу, будто ожидая, что дело обернется дракой. Мои внутренности скрутило, но Киллиан даже не вздрогнул.

— Сделайте вперед шаг, если только хотите проиграть этот сезон из-за того, что вашей команде надрали задницы, — произнес голос позади меня.

Я повернула голову в руках Киллиана настолько, чтобы увидеть Уайатта, Сэма и Ноя, стоящих немного позади нас. Поза Уайатта была почти расслабленной, но лицо оставалось напряженным. Как и у Сэма, сжимавшего кулаки по бокам. Ной выглядел опаснее всех. Вены на его мускулистых руках вздулись из-за едва сдерживаемой ярости. Он смотрел на команду полным ненависти взглядом. Я не знала, произошло ли это из-за нынешней ситуации, или из-за более глубоких проблем, которые он скрывал.

Что я действительно знала, так это то, что мои мальчики заступились за меня, прикрывая Киллиана. Меня ужасала мысль, что они подерутся из-за меня.

— Килл… — начала я шепотом, намереваясь разрядить обстановку.

— Что тут происходит? — прорезал воздух пронзительный голос, и толпа учеников расступилась, подпуская к нам мистера Хейзелтона.

Его взгляд скользнул по кровоточащему носу Джордана, затем метнулся к Киллиану.

— В мой кабинет. Немедленно, мистер Дечезаре. Мистер Луис, обратитесь к медсестре, затем жду вас у себя. — Его взгляд обратился ко мне. — И вас, мисс Спенсер.

Киллиан напрягся.

— Она здесь не при чем, — процедил он.

Мистер Хейзелтон прищурился.

— Я не просил вашего мнения, мистер Дечезаре. В мой кабинет. Быстро.

Киллиан пристально посмотрел на него, затем опустил руки и взял мои дрожащие пальцы, осторожно потянув за собой.

Мой живот свело от страха, но не за себя, а за Килла. Мистер Хейзелтон давно точил на него зуб, и я боялась, что нынешняя ситуация могла стать последней каплей.

***

Я сидела на скамейке возле кабинета заместителя директора, нервно теребя пальцы, и смотрела на закрытую дверь, в которую недавно вошли Киллиан и Джордан. Нос Джордана перестал кровоточить, но опух, а его белую футболку покрывали красные брызги. Проходя мимо, он даже не взглянул на меня. Так был сфокусирован на той самой двери, которую я хотела открыть силой мысли. Когда она, наконец, распахнулась, я подпрыгнула. Первым вышел Джордан. На этот раз он посмотрел прямо на меня. Я удивилась, увидев в его глазах своего рода извинение. Затем последовало беззвучное «Прости», прежде чем мимо него протиснулся Киллиан и присел передо мной на корточки.

— Тебя исключили? — прошептала я с тревогой.

К моему удивлению, он ухмыльнулся.

— Нет, детка. От меня не так-то легко избавиться, особенно сейчас, когда у меня появилась новая мотивация ходить на все занятия, — пробормотал он, кладя руку мне на шею.

— Мистер Дечезаре, если вы отпустите мисс Спенсер, я хотел бы поговорить с ней, — заявил мистер Хейзелтон с явным презрением в тоне.

Киллиан слегка замер и не сразу подчинился. Он пристально посмотрел на меня.

— Я подожду тебя здесь, Веснушка, — пообещал он.

— Со мной все будет в порядке, — успокоила я его.

Он встал, осторожно потянув меня вверх.

— Знаю, — согласился он, — но я все равно подожду тебя здесь.

Он сжал мою руку, после чего занял место, которое я только что освободила. Мистер Хейзелтон вытянул руку, жестом приглашая меня пройти в кабинет.

— Во-первых, мне сообщили о причине вашего отсутствия, мисс Спенсер. Я сожалею о вашей утрате, — сказал мистер Хейзелтон, садясь напротив меня за стол. В его голосе звучало что угодно, только не сожаление, но очевидно, это было необходимо для начала разговора.

Мое сердце замерло, и я оглядела кабинет. Все было до тошноты строго и организовано. Нигде ни пылинки. Никаких фото. Ничего личного. Надо быть сумасшедшей, чтобы хотеть выйти замуж за... такое. Я проглотила отвращение к этому человеку и встретилась с ним взглядом.

— Спасибо, — ответила я, кивнув.

Он опустил руки на стол, его глаза-бусинки впились в меня.

— Мистер Луис сообщил мне, что получил травму, поскользнувшись в столовой. Мистер Дечезаре просто помогал ему подняться. Так все и было, мисс Спенсер? И прежде чем вы ответите, имейте в виду, что лгать администрации — не самая хорошая привычка. Должно быть, это поощрялось, учитывая вашу… связь с мистером Дечесаре, но я бы советовал вам этого не делать, — предупредил он.

Мои руки сжались в кулаки на бедрах. Я стойко встретила его взгляд.

— И какое отношение моя связь с Киллианом имеет к честности? — резко спросила я. — Он самый честный человек, которого я знаю, и я не думаю, что со стороны учителя утверждать обратное будет профессионально. Или уместно, — добавила я ледяным тоном.

Никогда в жизни я ни с кем не разговаривала подобным образом, но почувствовала пылкую необходимость защитить Киллиана, независимо от статуса собеседника.

Мистер Хейзелтон откинулся на спинку кресла, приподняв брови. От моих слов его губы сжались в тонкую линию.

— Осторожнее, мисс Спенсер, — предупредил он. — Я понимаю вашу ситуацию, поэтому оставлю ваши слова без внимания. Отвечайте на мой вопрос, — приказал он. — Верно ли то, что мистер Дечезаре и мистер Луис рассказали об инциденте?

Я села прямее.

— Да, — подтвердила я. — Именно это и произошло.

Мистер Хейзелтон долго смотрел на меня, затем покачал головой.

— Мы оба знаем, что произошло на самом деле, мисс Спенсер. Хотя я мало что могу с этим поделать, учитывая, что обе вовлеченные стороны не говорят правду. Я буду внимательно следить за мистером Дечесаре. Очень внимательно. А вместе с ним и за вами, мисс Спенсер, — пообещал он. — Мне не хотелось бы, чтобы репутация юной особы была запятнана проблемным мальчишкой.

— Время идет, мистер Хейзелтон, — ответила я, вставая. — Если это все, мне пора на занятия.

Он прищурился на меня, и его ноздри раздулись от ярости. Затем он расслабился и отмахнулся от меня.

— Идите-идите, — почти выплюнул он. — На вашем месте я бы более избирательно подошел к вопросу, с кем проводить время, мисс Спенсер, это может разрушить ваше будущее, — предупредил он, когда я повернулась к двери.

Я остановилась и оглянулась на него.

— Полностью с вами согласна, мистер Хейзелтон. Я непременно буду держаться подальше от Джордана, — мило сказала я.

Ответа я дожидаться не стала, просто открыла дверь и вышла из кабинета.

Килл поднялся со скамьи в тот же момент, как дверь за мной закрылась.

— Веснушка, с тобой все в порядке? — спросил он, легко обняв меня за бедра, когда подошел ко мне.

Я улыбнулась и кивнула.

— Все отлично. Но мистер Хейзелтон — засранец, — прошипела я.

Киллиан от удивления отпрянул и обнял меня за плечи, направляя нас к выходу.

— Это точно, — согласился он. — Но этот засранец сделал что-нибудь, что побудило бы меня позвонить Буллу и предложить ему заглянуть вечерком на огонек к заместителю директора?

Я уставилась на него.

— Нет. Ничего, с чем бы я не смогла справиться, — добавила я.

Килл кивнул, его челюсть напряглась.

— Но ты же шутишь? Если бы я сказала «да», ты бы на самом деле этого не сделал?

Киллиан взглянул на меня.

— Я выгляжу так, будто шучу?

Я вытаращилась на него.

— Но… он — учитель.

— Он — мудак. Тот, кто причинил боль моей девушке. Должность, возраст и прочее не важны. Любой, кто так поступит, будет отвечать передо мной.

Ладно, вау.

Он усадил нас под, как я считала, «нашим деревом» во дворе. Я была благодарна, что он не пошел в столовую или куда-либо еще.

— Вот почему ты ударил Джордана, — предположила я, все еще не понимая причину драки и прозвучавших слов.

Киллиан стиснул челюсть и сжал мою руку.

— Вот почему я готовлю убийство Джордана, — выдавил он.

— Ладно, теперь ты шутишь, — поддразнила я, глядя снизу вверх в его льдисто-голубые глаза. Но они были суровы. — Ты шутишь, — настаивала я.

Его ладонь легла на мою щеку.

— Веснушка, ты только что пережила адскую неделю, чуть не сломалась, а он извергает на тебя это дерьмо? — Он покачал головой, в его глазах сверкнул гнев.

— Да, но он ничего не знал, — сказала я тихим голосом, не понимая, почему защищаю Джордана.

— Не важно, — выдавил Килл. — Ему вообще не следовало так с тобой разговаривать.

— Да, но мне кажется, что убийство — это немного неприлично, — пошутила я, замолчала и взглянула на него. — Пожалуйста, не убивай никого ради меня, — полусерьезно попросила я.

Объятия Килла сжались.

— Ради тебя я бы сделал всё.

Моё сердце сжалось. Мы долго смотрели друг на друга.

— Почему Джордан солгал ради тебя? — спросила я.

Киллиан вздохнул, запустив руки мне в волосы.

— Потому что, несмотря на свои поступки, он не полный идиот. Он может быть мудаком, но он не стукач.

Я подняла брови.

— Это какой-то братский кодекс? — пошутила я.

Килл серьезно посмотрел на меня.

— Никто не связывается с клубом. Даже Джордан это знает.

Я снова уставилась на него.

— При чем здесь клуб? — спросил я недоверчиво. — Мы всего лишь школьники.

Килл пожал плечами.

— Не имеет значения, кто мы. Это вопрос принципа.

— Ла-а-адно, — протянула я, пытаясь понять суть. Я знала, что клуб обладает влиянием в городе и пользуется уважением, но не осознавала, насколько сильно.

— Откуда, вообще, Джордан взял эту чушь? — решила я сменить тему.

Лицо Килла превратилось в гранит.

— Понятия не имею. Но намерен выяснить.

— Так и думал, что вы будете здесь, — прервал голос речь Киллиана, без сомнения, достойную Лиама Нисона.

Мы с Киллом перевели внимание на Уайатта, Сэма и Ноя, растянувшихся рядом с нами на траве.

— Итак, это было чертовски мощно, — заявил Сэм, ухмыляясь. — Тебя исключили, братан? — спросил он Килла.

Килл покачал головой.

Лицо Сэма вытянулось.

— Отстойно, — пробормотал он.

Я стрельнула в него сердитым взглядом.

— Что отстойного в том, что Киллиана не исключили? — резко спросила я его.

— Разве не очевидно? Ему придется проторчать в этой тюряге из красного кирпича еще шесть месяцев, — заявил он, указывая на здание школы.

Я не сдержалась и рассмеялась.

Уайатт закатил глаза.

— Джордан на тебя не настучал?

Килл снова покачал головой.

— Умно, — пробормотал Уайатт.

— Очевидно, не такой уж он и умный. То, что он наговорил Лекси, — выпалил Сэм, и все веселье исчезло с его лица. — Детка, ты в порядке?

Я потянулась к нему и сжала его руку.

— В порядке, Сэмми. Просто в замешательстве. Откуда, вообще, взялся весь этот бред?

Трое моих мальчиков нахмурились.

— Мы можем ответить на этот вопрос, — вставил Уайатт напряженным голосом. — Одна пустоголовая дуреха взяла на себя задачу сложить два и два и наплела всякой чуши. Она сделала свои выводы из твоего отсутствия и чертовски мрачного поведения Киллиана и распространила их по школе как факт.

— Стейси, — прошипела я, и ярость застила мне глаза. — Мелкий тролль.

Не отрывая взгляда от кирпичного здания, я быстро встала. Я была на полпути через двор, прежде чем Килл догнал меня и остановил.

— Воу-воу, Веснушка, полегче, — пробормотал он, преграждая мне путь.

— Уйди с дороги, Килл, — приказала я, пытаясь вырваться из его хватки.

— Не уйду, пока не скажешь, что собралась делать, — возразил он.

Я встретилась с ним взглядом.

— Мне предстоит давно назревшая беседа с одной ученицей.

Килл подавил улыбку.

— Эта беседа будет включать в себя выдергивание волос?

— Если да, то тебе придется подождать нас, чтобы мы могли это снять, — крикнул Сэм из-за спины Килла.

— Не собираюсь я выдергивать ее волосы. Если бы я что-то и планировала, то просто отрезала бы их, — поправила я, и Килл теперь улыбнулся во весь рот. — Я собираюсь объяснить ей, что ее касается, а что нет. Мы с тобой — точно не ее дело.

Улыбка Киллиана сникла.

— Я сам это сделаю, — процедил он. — Не волнуйся, Веснушка, я не позволю тебе замараться, опустившись до ее уровня. Я более чем счастлив сделать это.

— Это девчачьи дела, — сказала я ему. — Я сама должна это сделать.

Киллиан нахмурился.

— Лекси, сегодня твой первый день в школе после возвращения из Вашингтона. Тебе не следует иметь дело с этим дерьмом.

— Не следует, — согласилась я. — И в идеальном мире так и было бы. Но мы живем не в идеальном мире. Теперь я прекрасно об этом знаю. Так что, пожалуйста, отпусти меня, чтобы я могла пойти и обрушить словесную тираду на одну сучку.

Килл несколько секунд смотрел на меня, затем подчинился.

— У моего котенка есть коготки, — пробормотал он.

— Ты и половины не видел, — пообещала я и продолжила свой путь.

Звонок только что прозвенел, и я точно знала, где будет Стейси, и это было идеально, учитывая, что за мной по зданию следовала тень. В любое другое время я обрадовалась бы присутствию Килла, но я говорила правду. Это девчачьи дела. Так что было более чем идеально, что все произойдет в том месте, где Стейси повторно наносила макияж в конце каждого обеденного перерыва. Киллу не удалось остановить меня, когда я вошла в туалет для девочек, его лицо выражало напряженность и легкую беспомощность, когда я закрыла дверь перед его носом. Стейси наклонилась к зеркалу, поправляя подводку для глаз. В тот момент, когда я ворвалась внутрь, ее взгляд остановился на мне.

Черты ее лица смягчились. С тем же притворным сочувствием она разговаривала со мной у моего шкафчика несколько недель назад.

— Лекси… — начала она.

Я приблизилась к ней, пристально глядя на нее.

— Нет, — прошипела я, остановившись вплотную к ее лицу. — Сейчас говорю я. Больше не смей извергать свою ложь или фальшивую обеспокоенность. Я понятия не имею, что сделали твои родители, чтобы довести тебя до такого состояния, что ты считаешь уместным портить жизнь другим людям.

Я целенаправленно оглядела ее сверху вниз.

— Или какие проблемы скрываются под всей этой дорогой и откровенно безвкусной одеждой. Не мне тратить на это свои мозговые клетки. В будущем тебе придется заплатить тысячи долларов за терапию. Я пришла сказать, что моя жизнь и мои отношения с Киллом тебя не касаются.

Стейси выглядела шокированной.

— Лекси, я не знаю, что ты… — попыталась она притвориться невинной.

Я снова ее прервала.

— Не строй из себя дурочку, Стейси. Мы обе знаем, что у тебя много недостатков, но не этот, — резко бросила я. — Сколько ни пытайся убедить мир, что в твоей голове ничего нет, но она полна горечи и мерзких мыслей. Это не моя проблема. Все это безобразие в конечном итоге выйдет наружу благодаря такой мелочи, как карма. Моя проблема в том, что ты лжешь обо мне. Обычно меня это не волнует, но когда из-за этой лжи страдают люди, это уже слишком.

— Лекси…

— Я не закончила, — оборвала я ее. — Ты хочешь почувствовать себя лучше, причиняя людям боль. Это зло, но не мне его менять. Но если ты еще раз полезешь ко мне или Киллиану, я обязательно это изменю. И поверь мне, мой способ тебе не понравится.

Вся невинность спала с лица Стейси, сменившись ехидством.

— Ты мне угрожаешь, Лекси? Я не боюсь неудачниц-хиппи.

Я невесело рассмеялась, даже не узнав себя.

— А мне плевать, боишься ты меня или нет. Я знаю, что ты не настолько глупа, чтобы не бояться Сынов Тамплиеров, а ты доставляешь проблемы одному из членов их семьи, так что будь осторожна.

При этом ее глаза округлились, и я была рада видеть, что мои слова попали в цель. Я не знала, насколько уместно использовать преступный мотоклуб в школьной драме, но знала, как сильно Зейн заботился обо мне. Он ясно дал это понять на прошлой неделе, присматривая за нами с мамой, когда мы не могли позаботиться о себе. Он защищал, напористо и немного пугающе. Как и Килл. Ни один из них не хотел, чтобы мне причинили боль. Я не была уверена, правильно ли извлекать из этого выгоду, но у меня не было сил на что-то еще. Утрата и горе истощили меня, утомили.

Я не позволила Стейси увидеть это. Бросив на нее прощальный взгляд, я пулей вылетела из туалета.

При моем появлении Килл оттолкнулся от стены, на которую опирался.

Сэм оглядел меня с головы до ног.

— Ни царапины, — воскликнул он. — Так и знал, что ты ей задашь. — В его голосе звучала гордость.

Килл обхватил мою голову ладонями.

— Не круто, Веснушка, рисковать идти в единственное место, куда я не могу попасть, — пробормотал он. — Хотя ради тебя я бы отважился даже на девчачий туалет, — добавил он, его глаза мерцали весельем и беспокойством.

— Тебе незачем заходить на такую страшную территорию, — успокоила я его, уводя нас прочь, прежде чем Стейси успеет выйти.

— Ты в порядке? — спросил он, прижимая меня к своему плечу.

— Нет, — честно ответила я, заставляя его руку сжаться. Я посмотрела на него, затем на Сэма и мальчиков, шедших за нами. — Но я буду.

Глава 19

Я пускала слюни. Хотя очень надеялась, что не делаю этого. Как можно более незаметно я быстро провела пальцем по уголку губ.

Нет, никаких слюней.

Не понятно, как я удержалась, потому что моим глазам предстало самое прекрасное зрелище, которое я когда-либо видела. Киллиан. С обнаженным торсом. Я почти не слышала плеска волн или спора мальчиков о чем-то. Существовал только Киллиан. В обрезанных черных спортивных штанах, низко сидящих на бедрах. Очень низко. Достаточно низко, чтобы продемонстрировать каждый дюйм мускулистого торса. Каждый четкий рельеф. Я знала, что он мускулистый. Много раз проводила ладонями по его рукам и груди. Чувствовала его силу, но совсем другое дело было видеть ее: все эти мускулы, свободные от оков одежды.

Он болтал с Уайаттом и над чем-то смеялся, но, будто обладая неким шестым чувством, повернул ко мне голову. Я стояла недалеко от края пирса, где собрались все мальчики. В эту субботу мы решили покинуть гараж и пойти купаться. Мы жили в пяти минутах от пляжа, но никогда не использовали его по максимуму. А у Киллиана был выходной, поэтому он, конечно же, присоединился к нам. Он шел туда, куда бы ни шла я, и наоборот. С момента моего возвращения из Вашингтона мы были привязаны друг к другу. Иначе, я бы не смогла дышать. Понимая, как быстро меня могут лишить дорогих моему сердцу людей, я хотела держаться за тех, кто у меня оставался, как можно крепче. Со мной случались моменты, когда страх парализовывал меня, осознание того, что может произойти, останавливало жизнь. В любой момент мог зазвонить телефон и снова разбить мое сердце. Киллиан прогонял этот страх поцелуями, нежными прикосновениями и томными взглядами.

Мама тоже делала это своей побеждающей горе улыбкой и своей силой. И Зейн. Он давал ей это. И улыбки. Пускай сам он по-прежнему не улыбался, но являлся причиной многих маминых улыбок. Теперь он был частью нашей жизни. Каждую ночь оставался у нас дома, и у меня даже не возникало по этому поводу вопросов. Это было нормально, там он и должен быть. Говорил он мало, но это потому, что мы с мамой болтали достаточно. Постоянно. Его молчание приятно уравновешивало нашу говорливость. Ему не требовались слова, чтобы выразить свои чувства к маме. Я видела это. В шестнадцать лет я видела это яснее, чем когда-либо. Возможно, потому, что знала, что значит быть влюбленным. Ему не требовались слова, чтобы выразить свои чувства к маме, и ему определенно не требовались слова, чтобы выразить свои чувства к Киллу. Поскольку Зейн проводил у нас каждый вечер, это означало, что каждый вечер ему приходилось уживаться с Киллианом. Он смотрел на него взглядом, который, скорее всего, заставил бы любого убежать с криком.

Но не Килла. Он даже не моргнул. И не вел себя так, будто его это беспокоит.

И все же это более чем беспокоило меня. Зейн был для меня важен. Очень. Он осчастливил нас с мамой. Каким-то образом превратил нас троих в семью.

Мне нужно было, чтобы Килл ему нравился. Потому что Килл тоже был моей семьей. Моим будущим. Я была в этом уверена.

Наконец я подняла взгляд вверх и встретилась с глазами Киллиана, возвращаясь к настоящему моменту. Льдисто-голубые лучи впились в меня, буквально воспламеняя.

Мой желтый сарафан лежал рядом с кучей одежды, которую мальчики беспорядочно свалили на краю пирса. И взгляд Киллиана пробегал по каждому дюйму моего обнаженного тела. Раньше я бы и бровью не повела, когда на меня посмотрели в бикини, я никогда не чувствовала себя... обнаженной. Но сейчас, когда голодный взгляд Киллиана скользил по моему телу, мне захотелось прикрыться, и в то же время желать большего. Я хотела, чтобы ощущение того, как он пожирает меня своими глазами, длилось вечно.

Мне удалось оторвать ноги от деревянных досок и нетвердой походкой дойти до Килла и мальчиков. Уайатт проследил за взглядом Киллиана, явно задаваясь вопросом, почему тот так упорно его игнорирует. Когда я подошла к ним, он понимающе ухмыльнулся.

— Милое бикини, Лекс, — шутливо заметил он.

Я покраснела. Килл повернул голову к Уайатту, выглядя так, будто вот-вот задушит его прямо на месте.

Уайатт рассмеялся при виде ярости на лице Килла и ободряюще похлопал его по плечу.

— Не обдумывай пока, где похоронишь мое тело, — поддразнил он. — У меня есть своя девушка, на которую можно глазеть.

Он кивнул на одну из девушек, которые все время менялись, в настоящее время смеявшуюся вместе с Ноем.

— Пожалуй, пойду и займусь этим. — Он подмигнул мне и побрел прочь.

Я окинула его широкую мускулистую спину оценивающим взглядом. Но только так, как сестра смотрит на брата, отмечая его привлекательность, и не более. То же самое относилось и к остальным мальчикам.

Уайатт закинул девушку — кажется, ее звали Тилли, — к себе на плечо. Я не успевала запоминать их имена. У них с Сэмом всегда были новые девушки. Некоторые из школы, большинство из соседнего города. Умно. Многие девушки были вполне милыми, хотя и легкомысленными. Тилли мне нравилась. Я очень надеялась, что она задержится. Но больших надежд не питала.

Мой взгляд вернулся к Киллу, который, сжав челюсти, смотрел на меня. Я застенчиво ухмыльнулась, пытаясь найти, чтобы сказать. Но от выражения в его глазах, забыла все слова. Никогда раньше я не видела в нем такого… голода.

Килл чуть придвинулся ко мне, его ладони легко легли на мои обнаженные бедра. Я затаила дыхание. Раньше мы были так близко, даже ближе. Но по-другому. Он не касался моей голой кожи и не демонстрировал свой идеальный обнаженный торс в нескольких дюймах от меня.

— Господи, — пробормотал он, стиснув челюсти. — Глядя на тебя сейчас, Веснушка, я никогда не терзался таким противоречием.

Его глаза еще раз скользнули по моему телу.

— Все, чего я хочу, — это закинуть тебя на плечо и унести, чтобы убедиться, что я единственный мужчина, который видит… — он взглянул вниз, — …это.

От хрипотцы и напряженности в его голосе, внизу живота все перевернулось.

— И я хочу, чтобы все видели, насколько чертовски великолепна моя девушка, — продолжил он. — Хочу целовать тебя до тех пор, пока ты не начнешь задыхаться, чтобы все знали, что это прекрасное создание — моя.

Он наклонил голову и легко коснулся губами моих губ. Однако не поцеловал, а отстранился.

— Что, по-твоему, мне делать? — спросил он, сверкая глазами.

Когда я посмотрела на него, мое сердце сильно забилось. Раньше я хотела Килла, но сейчас все было иначе. Я хотела его. И не знала, как поступить. Что сказать.

— Эм, любой из этих вариантов… заманчив, — прошептала я, и Киллиан ухмыльнулся. — Но... у меня есть идея получше.

Мои глаза загадочно блеснули.

Килл поднял бровь.

— Я заинтригован.

Я встала на цыпочки, слегка опираясь ладонями на его твердую грудь. Он глубоко вдохнул, когда я нежно коснулась его губ своими. Прежде чем поцелуй стал глубже, я надавила на его грудь и толкнула назад. В любой другой момент ничего бы не получилось. Но сейчас Киллиан не ожидал этого. Выражение удивления на его лице, когда он начал падать спиной в воду, почти стоило того, чтобы лишиться его поцелуя. Его тела. Почти. Но мне пришлось это сделать. Потому что мне нужно было убрать его подальше, прежде чем я набросилась бы на него, как идиотка. Он приземлился в воду со всплеском, и мальчики рядом со мной разразились смехом.

— Это было чертовски круто! — воскликнул Сэм, его взгляд метнулся туда, где из воды только что появилась голова Киллиана.

Киллиан откинул назад мокрые, иссиня-черные волосы и пристально посмотрел на меня.

— Ты заплатишь за это, Веснушка, — предупредил он мрачным тоном.

Я ухмыльнулась ему.

— Не понимаю, как ты это сделаешь, — ехидно ответила я. — Ты внизу, а я здесь. Кажется, у меня преимущество.

Его глаза потемнели, и со скоростью, о которой я даже не подозревала, он поплыл к пирсу. Я отпрянула назад, готовясь бежать, но наткнулся на твердую стену мышц. Я повернулась к ухмыляющемуся Ною.

— Предатель, — прошипела я ему.

Я резко завертела головой, мой путь к отступлению теперь был заблокирован. Я собиралась попытаться сбежать, но отвлеклась. Очень отвлеклась на мокрого Киллиана, рывком поднимающегося на пирс. Мой взгляд остановился на его выпирающих венах на руках и жилистых предплечьях. Потом я обнаружила, что его шесть кубиков пресса смотрятся еще лучше в каплях морской воды. Тут я осознала, что просто стою как идиотка. Мне удалось развернуться и броситься вокруг Ноя, стоявшего со скрещенными на груди руками, но я успела сделать всего два шага. Сильные руки обхватили меня за талию.

— Не так быстро, Веснушка, — прошептал мне на ухо Киллиан.

Я взвизгнула, когда он с легкостью перекинул меня через плечо и сбросил с пирса. Я погрузилась в холодную воду, позволив ей успешно подавить импульс желания, с которым я боролась ранее.

Это длилось недолго, мне в лицо плеснула вода, а рядом нырнула фигура. Как только Киллиан всплыл на поверхность, он притянул меня к себе. Я инстинктивно обвила руками его шею, и он без особых усилий удерживал нас на плаву.

— Привет, — прошептала я, наши лица находились на расстоянии нескольких дюймов.

В его глазах тлело пламя.

— Привет, — пробормотал он в ответ.

Убрав с моего лица мокрые волосы, он склонил голову и поцеловал меня. Серьезно так поцеловал. Я настолько увлеклась поцелуем, что точно утонула бы, не обнимай меня Киллиан.

Я отдернула голову назад, когда рядом с нами послышался всплеск. Килл сделал то же самое, но не отпустил меня. Наоборот, крепче прижал к себе.

Недалеко от нас всплыл Сэм и покачал головой.

— Придерживайтесь рейтинга до 16 лет, ребята, — упрекнул он. — Я слишком молод и впечатлителен, вы раните мои тонкие чувства.

Я откинула голову назад и засмеялась, даже Килл усмехнулся.

Взгляд Сэма вернулся к берегу, где к воде бежали две девочки примерно моего возраста.

— Ох, вы меня извините, но мне придется развратить свои тонкие чувства. — Он поплыл в сторону девочек.

Я снова засмеялась, наблюдая, как он движется к ничего не подозревающим девушкам.

Мои глаза метнулись обратно к пирсу, где Уайатт лежал на боку и болтал с Тилли. Ной читал книгу, прислонившись к опоре пирса. Наши с ним глаза встретились, и он улыбнулся. Теперь он с искренней теплотой относился к Киллу, так что, все в мире было хорошо.

Я повернула голову обратно к Киллу, который все это время наблюдал за мной.

— Мне это нравится, — сообщила я ему. — Что ты тусуешься с нами. Все мои мальчики вместе. Веселятся. Ты здесь, а не в автомастерской, и ведешь себя почти как настоящий подросток, а не угрюмый байкер.

По лицу Киллиана стало трудно что-либо прочитать.

— Тебе не нравится этот угрюмый байкер? — спросил он дразнящим тоном.

— Нравится, — прошептала я. — Мне он очень нравится. Очень-очень. Вот почему мне еще больше нравится, когда он забывает о своих заботах, перестает быть угрюмым и время от времени веселится.

Киллиан улыбался чаще Зейна. И мало говорил. Но обычно он улыбался только мне. Иногда на глупости Сэма или мамы, они оба соревновались в необычном чувстве юмора, поэтому, нужно было быть киборгом, чтобы не находить это забавным. Но в отношении Киллиана это все равно было редким явлением. Он тоже мало разговаривал. С мальчиками он вел мальчишеские разговоры-ворчания, с Зейном — молчаливые мачо-беседы, а с моей мамой — короткие, но дружеские подшучивания, но со мной дела обстояли иначе. Будто в нем скрывалось два человека. Одного он показывал миру, а другого получала я. Того, кто говорил ласковые, красивые слова, медленно и нежно целовал меня и относился ко мне как к величайшему сокровищу в мире.

Руки Килла сжались вокруг моей талии.

— Детка, с тобой мне всегда весело. Я всегда счастлив.

Я нахмурилась.

— А когда ты не со мной?

Киллиан ухмыльнулся.

— Тогда я думаю о тебе, поэтому тоже счастлив.

Я скорчила забавную рожицу, но от его заявления мое сердце учащенно забилось.

— Я тоже думаю о тебе, когда тебя нет рядом.

Килл прильнул лбом к моему лбу.

— Хорошо.

— Я волнуюсь за тебя, — продолжила я.

Он отстранился и коснулся моей щеки.

— Не забивай свою хорошенькую головку беспокойством обо мне, Веснушка. Пока ты со мной, со мной все в порядке, — заявил он. — И я планирую быть с тобой еще очень и очень долго.

***

— Мама! — крикнула я, когда мы с Киллом, держась за руки, вошли в дом.

Остаток дня мы провели, купаясь, загорая на пирсе, обсыхая на ветру, шутя и бездельничая с мальчиками.

— На кухне, куколка! — послышался мамин голос.

Я направилась на кухню, но Килл дернула меня назад. Не успела я спросить его, что происходит, как его рот накрыл мои губы, целуя с яростью, которая соответствовала выражению его глаз, когда он смотрел на меня на пирсе.

— К чему это? — спросила я, переводя дыхание.

Он посмотрел на меня.

— Просто нужно было тебя поцеловать.

Мы долго обменивались пристальными взглядами.

— Куколка! Ты заблудилась в лабиринте нашего дома? Мне нужно отправить к тебе поисковую группу? — позвала мама.

Килл ухмыльнулся мне; затем повел на кухню.

При нашем появлении мама понимающе улыбнулась.

— О, так лабиринт — не наш дом, а парень. Привет, Килл, — тепло поприветствовала она.

— Мия, — ответил он, кивая. Его взгляд упал на красивую женщину, сидящую за столом с дочерью на коленях. — Гвен.

Женщина улыбнулась ему.

— Привет, Килл. Лекси, дорогая, ты, как всегда, прекрасна, — сказала она, сверкая глазами.

Гвен действительно была самым милым и красивым человеком, которого я видела в реальной жизни. Миниатюрная, с маленьким животиком, беременная вторым ребенком, и потрясающим чувством стиля. Она позволила мне одолжить ее дизайнерские вещи для нашего первого концерта. И еще у нее был офигенный акцент, кажется, ново-зеландский. С ног до головы облаченная в дизайнерские бренды, она выглядела так, будто ее место в Нью-Йорке или Лос-Анджелесе, а не в Амбере. Она, определенно, не выглядела женой президента преступного мотоклуба. С другой стороны, Кейд был горячим, и я вполне могла представить их вместе.

Малышка заерзала на ее коленях в попытке слезть, и Гвен опустила ее на пол. Красотуля бросилась к Киллу, протягивая к нему пухлые ручки.

— Илл, Илл, — звала она тоненьким голоском.

Киллиан отпустил мою руку и наклонился, чтобы взять малышку на руки.

— Как дела, кроха? — спросил он, потеревшись с ней носами.

Она звонко хихикнула и погладила Килла по его темным волосам. Я завороженно наблюдала за нежным обращением с ней Килла, его непринужденностью и очевидной привязанностью.

— Лекси, подними на минутку челюсть с пола, — поддразнила мама. — У Гвен к тебе дело, от которого ты сойдешь с ума.

Мой взгляд остановился на ней и Гвен, которые обе улыбались мне, наблюдая за Киллом. Блин. Как неловко.

Я подошла к холодильнику, взяла кокосовую воду для себя и газировку для Килла. Перед мамой и Гвен уже стояли бокалы.

— О, и какое же? — спросила я, протягивая Киллу газировку.

Он обхватил Беллу одной рукой, чтобы взять банку.

— Спасибо, детка, — сказал он тихо.

Я тепло посмотрела на него, прежде чем перевести внимание на стол.

— Сядь, если хочешь, юный кузнечик, и Гвен все объяснит. — Мама указала рукой на стол.

Так я и сделала. Килл последовал моему примеру, посадив Беллу к себе на колени, и она, довольная, принялась дергать его за волосы.

Я обратила свое внимание на Гвен.

— Что за дело? — спросила я с усмешкой.

— У меня к тебе просьба, — начала она.

— Не вопрос, — ответила я.

Мама покачала головой.

— Нехорошо соглашаться на услугу, не зная, в чем она заключается, — упрекнула она. — А что, если бы ей понадобилась почка? Теперь ты уже согласилась, а значит, тебе кранты.

Я закатила глаза.

— Гвен, тебе нужна почка?

Она улыбнулась.

— Не сегодня, но кто знает, я люблю коктейли. Возможно, в будущем она понадобится мне от кого-то молодого и здорового, — невозмутимо заявила она, очевидно, не отставая от маминого юмора. И слава богу. Большинство считали маму чокнутой. — У нас с Кейдом скоро двухлетняя годовщина, — объяснила она.

— Поздравляю, — сказала я.

Я была искренне за них рада. Они были, пожалуй, самой потрясающей парой на свете. Кроме мамы и Зейна, конечно. И, возможно, Эми и Брока. Итак, тройка лидеров. Кейд чем-то напоминал мне Киллиана. Конечно, он был красавчиком, несмотря на то, что был намного старше меня. Но по моим представлениям, Килл с возрастом станет таким же. Высоким, мускулистым, с мрачными чертами лица. Угрюмым и почти пугающим. Пока вы не увидите его с женой и дочерью. Пока не увидите, как он смотрит на них так, словно они — причина, по которой Земля вращается. Это чем-то напомнило мне то, как Килл смотрел на меня. Что-то внутри меня жаждало такого будущего. С Киллом. Я с удивлением отогнала эти мысли. Сейчас не время об этом думать.

— Спасибо, — ответила Гвен, возвращая меня в настоящее.

Мой взгляд метнулся к Киллу, наши глаза встретились, и я быстро перевела их на Гвен.

— Так вот, как ты знаешь, на следующей неделе у нас в клубе состоится вечеринка, — продолжила она.

Я кивнула. Мы знали. Нас пригласили. Клуб взял нас под свое крыло с того ужасного дня на пикнике у Рози. С тех пор, как Зейн и мама официально стали жить вместе. Мама проводила много времени с женщинами, они приходили к нам и приглашали нас в свои красивые дома.

— И я надеялась нанять вас с группой для выступления. Прежде чем ты станешь звездой, и мы не сможем себе тебя позволить, — пошутила она.

Я уставилась на нее.

— Ты серьезно? Хочешь, чтобы мы выступили на твоей вечеринке?

Она улыбнулась и кивнула.

— Очень серьезно. Мы слышали, как вы играли в клубе. Вы — нечто. Даже мужчины так сказали. Лаки не умолкает о том, что ты познакомишь его с «горячей милфой». — Она подмигнула. — У меня не хватает духу сказать ему, что она с кантри-певцом.

Мама рассмеялась.

— Да, потому что это единственное, что его остановит, — рассмеялась она.

Гвен ухмыльнулась.

— Ну, так как? Мы, конечно, вам заплатим…

— Ничего подобного, — перебила я.

Мне было странно думать, что нам будут платить за наше любимое занятие. Уже удивительно, что Гвен пригласила нас, школьную группу, выступить на ее годовщине. В клубе Кейда. Клубе Зейна. Клубе Киллиана. Мой взгляд остановился на нем, качающем Беллу на коленях. Наши глаза встретились, и он улыбнулся.

— Нет, мы заплатим, — возразила Гвен. — Я не допущу, чтобы клуб нарушал законы о детском труде.

— Поверь, мы не считаем музыку трудом. Мы считаем ее необходимостью нашего существования. Это станет моим подарком вам на годовщину, — добавила я, когда мне показалось, что она собирается спорить.

Гвен поджала губы.

— Вы заключаете выгодную сделку, мисс Спенсер, — сказала она наконец.

И вот так у нас оказался запланирован второй концерт, который, как мне казалось, может навсегда изменить нашу жизнь. В то время я даже не знала, насколько. И не в лучшую сторону.

Глава 20

— Веснушка, оставайся в машине. Я на две секунды, — сказал Киллиан, открывая дверцу.

Глядя на него, я расстегнула ремень безопасности.

— Ага, так я и послушалась.

С суровым выражением он положил руку мне на бедро, но не так нежно и мягко, как обычно, а чтобы удержать на месте. Хотя, признаюсь, мышцы внизу живота у меня немного сжались.

— Лекси, ты не войдешь внутрь, — резко сказал он.

— Я еще ни разу не была в твоем доме. Не встречалась с твоей мамой. Когда-нибудь это все равно произойдет, — возразила я.

Килл стиснул челюсти.

— Не произойдет, если это будет зависеть от меня, — выдавил он. — Мой дом, моя мать…

Он замолчал, его рука на моем бедре сжалась почти до боли. Я ничего не сказала. Видела, как он борется с какими-то мыслями. Его льдисто-голубые глаза встретились с моим взглядом.

— Я не хочу, чтобы твое мнение изменилось. Не хочу, чтобы ты думала обо мне так. Не хочу, чтобы ты сталкивалась с этим дерьмом, чтобы оно тебя касалось.

Мое сердце чуть не разбилось от его тона, и я накрыла ладонью его руку на своем бедре. В его взгляде читался стыд. Эту уязвимость он показывал только мне. И то не часто. Но я знала, что это мучило его.

— Хочешь знать, что я о тебе думаю? — прошептала я. — Я думаю, что ты один из лучших людей, которых я знаю. Самый умный. Самый преданный. Определенно самый задумчивый…

Я выдержала паузу.

— Ну, если не считать Зейна, — поправилась я с легкой усмешкой.

Убрав его руку со своего бедра, я поднесла ее к губам и нежно поцеловала.

— Ничто там… — Я кивнула в сторону дома. — Не заставит меня думать о тебе хуже. Только лучше, если такое возможно. Я буду любить тебя только сильнее.

Киллиан замер от моих слов, и я поняла, что только что сморозила.

Блин.

Я только что призналась в любви парню, с которым встречалась всего пару месяцев.

Блин, блин, блин.

Что делать в подобной ситуации? Какая же я идиотка!

Мгновенно я опустила его руку. Вместо того, чтобы отшатнуться от навязчивой, возможно, сумасшедшей девчонки, Киллиан обхватил мою щеку, дернув мою голову к себе, и коснулся лбом моего лба.

— Веснушка, что ты только что сказала? — прохрипел он, пристально глядя мне в глаза.

Я быстро заморгала, мое сердце колотилось так сильно, что, казалось, вот-вот вырвется из груди.

— Я... я, — промямлила я.

— Ты любишь меня? — спросил он с таким недоверием и уязвимостью, что мое сердце остановилось.

Внутри все резко успокоилось, и я обрела ясность мысли.

— Да, — четко произнесла я. — Я люблю тебя, Киллиан Дечезаре.

Наступил момент полной тишины, когда мои слова заполнили салон автомобиля. Наполнили мою душу.

— Бл*ть, — пробормотал он, закрыв глаза, а когда открыл, от эмоций в них у меня перехватило горло.

— За последние пять лет жизнь не давала мне ничего, кроме дерьма, — прошептал он. — Никаких подарков, никаких перерывов, никакой передышки, теперь я знаю…

Он сделал паузу.

— Теперь я знаю, почему. Я глотал это дерьмо, чтобы получить этот подарок. — Его ладони сжали мои щеки. — Который я держу в руках. Твои слова — они стоят пяти лет дерьма. Пятидесяти лет, черт возьми.

Слезы свободно катились по моим щекам. Килл стер их большими пальцами.

— Мне нужно тебя поцеловать, Веснушка, — пробормотал он. — Я должен почувствовать вкус этих слов на твоих губах.

— Хорошо, — прошептала я.

Едва я договорила, как Киллиан склонил голову и набросился на мои губы. Я ожидала, что поцелуй отразит нежность его слов, его взгляда. Но, нет. Он был жесткий. Безжалостный. В отличие от других, что мне довелось испытать в своей жизни. Не похожим ни на что, что, как я думала, когда-нибудь испытаю. Я не могла насытиться этим поцелуем. Меня злило ограниченное пространство салона, не позволяющее прижаться к Киллу.

Он, казалось, почувствовал мою досаду или испытал ее сам, потому что издал некий звук и с легкостью перенес меня через консоль, так что я оказалась у него на коленях. Наши губы не переставали двигаться. Кажется, я даже не дышала. Я прижалась к нему как можно теснее. Но не могла подобраться достаточно близко. Мне будто хотелось залезть ему под кожу. Вот, насколько я обезумела.

Килл коснулся ладонью моей шеи, слегка отстраняя. Мы оба тяжело дышали.

— Как бы не хотелось это говорить, и поверь, от этого мне почти физически больно, но тебе нужно выйти из машины, Веснушка, — приказал он хриплым голосом.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять смысл, и, несмотря на электрические импульсы, бежавшие по моим венам, я покраснела.

Отстранившись, я собралась выбраться через водительскую дверцу. Но руки Килла на моей шее не отпускали. Вместо этого он притянул меня к себе для еще одного нежного поцелуя. Удержав на мгновение, а затем отпустив.

Я вышла из машины на трясущихся ногах, немного опасаясь, что у меня подкосятся колени. Мне удалось продержаться в вертикальном положении в течение того короткого времени, которое потребовалось Киллу, чтобы выйти из машины и крепко взять меня за руку. Он посмотрел на дом перед нами, и его челюсти стиснулись.

— К твоему сведению, я категорически против, — пробормотал он.

— Я учту, — ответила я, сжимая его руку.

Он бросил на меня быстрый взгляд, выругался себе под нос и шагнул вперед.

И только когда его рука коснулась дверной ручки, я осознала, что он так и не сказал, что тоже любит меня.

***

В доме было темно. Что не удивительно. Идя по потрескавшейся дорожке, я заметила, что все шторы задернуты. Внешне дом находился в плачевном состоянии. Белая краска облупилась, и казалось, будто солнце ее растопило. По обеим сторонам потрескавшейся брусчатки виднелись заброшенные клумбы, заросшие и усеянные чем-то похожим на увядшие розы. Будто находясь под чарами, я перевела взгляд на лужайку. Только она намекала на то, что за этим местом кто-то присматривает. Хоть газон и пожелтел местами, но подстригали его недавно.

— Это ты? — Я кивнула на лужайку.

Килл лишь пожал плечами.

Молча мы вошли в темную комнату, пропахшую сигаретным дымом. Моим глазам потребовалось пару минут, чтобы привыкнуть к темноте, когда Килл закрыл за нами дверь. Мы прошли в небольшую гостиную. Мебели там было немного: лишь диван с выцветшим цветочным узором, пара старых кресел, журнальный столик, заваленный бутылками, и телевизор, на экране которого мелькали рекламные ролики. Стены были голыми, но там, где, как я предполагала, раньше висели рамки, виднелись выцветшие прямоугольники.

Мое сердце сжалось. Моя мама любила фотографии. Каждый дюйм нашего холодильника был увешан ими — от наших селфи, сделанных две недели назад, до моих фотографий в возрасте двух лет. Они украшали стены, и почти на каждой поверхности стояла фотография в рамке. Я бы сказала, что примерно на двух третях этих фотографий были либо Стив, либо Ава, либо они оба. После возвращения из Вашингтона я смотрела на них часами, пытаясь осознать, что теперь они существуют только здесь: в маленькой рамке, в статичном изображении, запечатлевшем момент времени и превративший их в воспоминания. Мне было больно смотреть на эти фотографии. Они уничтожали мою душу. И делают это до сих пор. Но я все равно смотрела на них. Каждый божий день. Единственное, что причиняло больше боли, — это не видеть их. Не узнавать те моменты, те воспоминания. Именно это, как я подозревала, и произошло здесь.

Я сжала руку Киллиана.

Он ничем не дал понять, что почувствовал это. Просто потащил меня вперед по темному коридору, мимо кухни, показавшейся слева от меня. Ни на одной из стен не висело ни одной фотографии, но я видела призраки рамок.

Из закрытой двери рядом с гостиной, справа от меня, доносился приглушенный звук музыки. По тому, как Киллиан нахмурился, я догадалась, что комната принадлежала его маме. Он ускорил шаг и повел нас к спальне в конце коридора, втянул меня внутрь и закрыл за нами дверь.

В отличие от остального дома, эту комнату заливал свет. Огромное окно выходило на пожелтевший задний двор, проволочный забор и дом за ним. Не лучший вид, но, по крайней мере, было светло. Я шагнула дальше в комнату, когда Килл отпустил мою руку и посмотрел на меня пустым взглядом, будто следил за моей реакцией.

Единственное, что роднило эту комнату с остальным домом, — запах сигаретного дыма. Но он был слабым и смешивался с чудесным мускусным ароматом Киллиана. На этом сходство заканчивалось. Если в доме не было и намека на воспоминания или индивидуальность, то комната Киллиана пестрила этим. Его неубранная кровать была сдвинута в угол маленькой комнаты, а в конце нее стояла скамья и штанга. Напротив, под окном, во всю длину комнаты, тянулись книжные полки, заставленные книгами. Они просто вываливались из них. Подойдя к штанге, я провела рукой по слегка заржавевшей поверхности, на конце которой крепился устрашающего вида диск.

Оглянувшись на Килла, я приподняла бровь.

— Ты ее хоть поднимаешь, бро? — невозмутимо спросила я.

Непонимание на его лице сменилось ухмылкой, он покачал головой, все еще молча, не сходя со своего места, скрестив руки, и наблюдая за мной. Я перевела взгляд от него на книги, запихнутые в каждое свободное место на полках. Сверху стояли рамки. Много рамок. Я взяла одну наугад. На фото маленький мальчик с лохматыми иссиня-черными волосами сидел на огромном мотоцикле. На таком монстре он казался крошечным. Его мальчишеское личико растянулось в широкой улыбке, а его плечики обхватывали большие руки. Позади него стоял мужчина в жилете Сынов Тамплиеров, он слегка наклонил голову над маленьким мальчиком и смеялся. Волосы у мужчины были такие же иссиня-черные, как и у мальчика, хотя по бокам виднелись серебристые пряди. Длинные волосы прикрывали плечи. Та же волевая челюсть была видна в профиль, даже под густой щетиной, скрывающей половину лица. Мужчина был крупным и высоким, с мускулами, выпирающими из-под белой футболки, и небольшим животиком над широкой пряжкой ремня.

Он смотрел на мальчика самым открытым и прекрасным взглядом любви, который я когда-либо видела.

Одинокая слеза скатилась с моей щеки и упала на стекло.

Со спины я почувствовала жар. Килл не коснулся меня, но его дыхание овеяло мою шею.

— Твой папа, — прошептала я, глядя на фото.

— Посадил меня на байк, прежде чем я научился ходить, — пробормотал он в ответ.

— Он красивый, — заметила я, — как и его сын.

Киллиан ничего не сказал.

— Он любил тебя. Очень, — продолжала я.

Киллиан молчал.

Осторожно поставив фото обратно, я принялась рассматривать остальные. На одной был крупный мужчина, державший в татуированных руках крошечного ребенка, на его щетинистой щеке виднелась татуировка в виде слезы. На другом фото был долговязый, худощавый мальчик с рюкзаком, весь в черном, обнимающий отца за талию, а отец держал его за плечо. Оба показывали камере средний палец.

Я улыбнулась.

На следующем фото маленького мальчика не было, только мужчина, окруженный другими мужчинами в похожих одеждах, возле знакомого здания клуба. Затем было фото, где двенадцатилетний Килл стоял в том же клубе с теми же мужчинами. Там также присутствовало несколько женщин, в одной из которых я узнала Рози. Другая женщина, немного постарше, прильнула к руке отца Килла, другой рукой обнимая Киллиана за плечо. Ее я не знала. У нее были обесцвеченные светлые волосы, ниспадавшие ей на плечи, и даже на фотографии я видела, сколько много на ней макияжа. В каком-то смысле она была хорошенькой. Пусть, я ее и не знала, но эти льдисто-голубые глаза мне были хорошо знакомы. В отличие от ее сына, даже на этом фото в них ничего не отражалось.

Мой взгляд переместился на другой снимок, и я слегка ахнула, увидев изображение, затесавшееся между его драгоценными воспоминаниями об отце. Я подняла рамку дрожащей рукой.

— Когда она у тебя появилась? — спросила я, поворачивая голову.

Килл стоял так близко, что я почти коснулась его лица, когда встретилась с ним взглядом. Его глаза не были пусты. Они были полны эмоций. До самых краев.

Его ладони легко легли на мои бедра.

— Примерно месяц назад, — ответил он.

Я уставилась на него, а затем снова посмотрела на фотографию. Мои пальцы скользнули по лицам. Моему лицу. И профилю Килла.

Снимок был сделан в один из тех редких случаев, когда Килл был застигнут врасплох. Я попросила Ноя тайком сфотографировать нас на мой телефон. Мне нужны были воспоминания. Доказательства. Однажды во время воскресной репетиции между сетами Ною удалось поймать идеальный ракурс. Килл сидел и наблюдал.

Это произошло сразу после того, как я спела «Church» Хозиера, а он подошел ко мне и поцеловал, прямо на глазах у мальчиков.

Сэм и Уайатт засвистели, и я отстранилась, слегка покраснев, но улыбаясь. А когда перевела взгляд в сторону Ноя, на меня была направлена камера. Поэтому он уловил томную, блаженную улыбку на моем лице и профиль Килла, смотрящего на меня. Он касался обеими ладонями моей шеи, а у меня за спиной висела гитара. Это фото я поставила на обои телефона. Хотела его обработать, но все руки не доходили.

— Откуда ты ее взял? — спросила я нежно.

Его ладони переместились мне на талию, и он уткнулся носом мне в шею.

— Незаметно перекинул с твоего телефона, — ответил он мне в шею.

— Откуда ты знаешь мой пароль? — упрекнула я, на самом деле не обвиняя. В моем телефоне точно не хранилось секретов.

— Детка, — сказал он, подняв голову. — Это день рождения Боба Дилана.

Из его уст это прозвучало как очевидный факт. Все верно, но только для людей, которые меня знали. По-настоящему знали.

Я не могла найти в себе силы даже немного разозлиться на это. Была слишком занята, пытаясь не разрыдаться.

Аккуратно поставив фото на полку, я повернулась в его руках и провела пальцем по его щетинистой челюсти. С каждым днем он все больше походил на своего отца. Превращался в мужчину. Мой палец на секунду скользнул по его губам. Килл обвил мое запястье, поворачивая мою ладонь вверх, чтобы поцеловать ее. Затем опустил ее, но оставил наши пальцы переплетенными, а я приподнялась и нежно поцеловала его в губы.

— Твой отец очень гордился бы тобой, Киллиан Дечезаре, — прошептала я ему в губы.

Килл напрягся и в его глазах появилась отчужденность.

— Он бы гордился тем, что мне удалось заполучить девушку не из моей лиги. Даже не из моей стратосферы, — заявил он напряженным от притворного веселья голосом.

Я нахмурилась, когда он поцеловал меня в голову и отпустил наши руки, чтобы отступить.

— Не знаю, откуда ты это взял, но ты очень ошибаешься, — заявила я.

Он посмотрел на меня.

— Останусь при своем мнении.

Я раздраженно вздохнула и посмотрела на него. Это только заставило его ухмыльнуться.

— Ты милая, когда сердишься, Веснушка.

Я закатила глаза.

— Займись уже делом, — приказала я, махнув на него руками. — Нам нужно быстрее попасть в клуб. Я не могу быть в плохом настроении из-за упрямства моего парня. Мне нужно обладать достаточным добросердечием, чтобы разрешить любые споры, которые, несомненно, возникнут между Уайаттом и Сэмом.

Я повернулась к нему спиной и услышала смешок, но проигнорировала его. Мой взгляд остановился на стене напротив комода. На ней висели плакаты с Rolling Stone и Grateful Dead, но мое внимание было приковано к рамке между ними и к тому, что было в ней — куску потертой, обветренной и выцветшей кожи со знакомой нашивкой. МК Сыны Тамплиеров. Клуб, который был его семьей. Скорее всего, это и послужило причиной того, что Килл стал тем, кем он являлся сегодня. Мальчиком, которого я любила. И я любила клуб только за это. А также за то, что они приняли нас с мамой как родных. За то, что Зейн был частью их. И Килл тоже однажды станет. Эта мысль наполнила меня теплом. Затем кое-что еще, что-то более холодное, поселилось внизу моего живота.

«Место Килла всегда будет в клубе, — сказал мне голос. — Что это будет значить для вас и твоей мечты исследовать мир?»

Отогнав неприятную мысль, я быстро обернулась. Любая попытка избавиться от подобных мыслей блекла по сравнению с тем, что лишило мой мозг связного потока сознания.

Киллиан с обнаженным торсом.

Он приехал домой переодеться перед вечеринкой, и я застала его прямо посреди процесса. Его широкая спина была мускулистой, с упругими и ярко выраженными мышцами. Он повернулся ко мне с футболкой в руке и замер, увидев мой взгляд.

Я сглотнула, когда воздух, казалось, стал достаточно густым, чтобы его можно было жевать. Киллиан и я. В его спальне. За закрытой дверью. С кроватью. Голый по пояс Киллиан смотрел на меня так, словно я — ужин, а он не ел несколько недель.

Я снова с трудом сглотнула. Мы никогда не заходили дальше поцелуев. По большей части это были очень интенсивные поцелуи, но только поцелуи. Он даже не пытался перейти на вторую базу. Казалось, чувствовал мое сопротивление, мою потребность действовать медленно. Меня раздирали противоречия. Я хотела большего. Жаждала этого. Мне даже снились сны об этом, и я просыпалась с грохочущим сердцебиением и вся в поту. Но я не была готова. Не к этому. Мне было страшно, даже в ужасе, что ему надоест ждать. Кто-то вроде Килла... со всем его опытом. Ему надоест ждать.

Но была и обратная сторона медали. Что, если я поддаюсь страхам? Не лучше ли победить страх и идти дальше? Но что, если после этого он действительно уйдет? Логическая часть меня понимала, что Килл так не поступит. Я знала, как много для него значу, даже если он не ответил на мои три коротких слова. Я знала. Но это была не логика. Это был чистый ужас. Потому что я была уверена, уверена больше, чем когда-либо в своей жизни, что если он уйдет, то оставит меня разбитой на мелкие осколки.

Все это время Киллиан наблюдал за мной. В его глазах все еще виднелся тот голод, но его брови нахмурились в замешательстве, словно он пытался прочитать мои мысли. Выйдя из ступора, он натянул через голову белую футболку и направился ко мне. Будучи теперь надежно скрыт за одеждой, он притянул меня к себе и, удерживая палец под моим подбородком, приподнял мою голову вверх.

— Выглядишь напуганной, Веснушка, — пробормотал он, глядя мне в глаза.

— Да, — призналась я. Врать я ему не могла. Не здесь, не в окружении его воспоминаний.

— Я никогда не сделаю тебе больно, Лекси. Ты ведь это знаешь, да? — тихо спросил он. — Это невозможно. Причинить тебе боль — значит покончить с собой.

Он обхватил мою щеку.

— Это значит, что я никогда не буду на тебя давить. Ты никогда не почувствуешь этого со мной. Я буду ждать столько, сколько ты захочешь. Вечность, если понадобится. — Он улыбнулся у моих губ. — Хотя мне не нравится думать, в каком состоянии я окажусь в конце вечности. — Он сделал паузу. — Со мной все будет в порядке, пока ты рядом.

Глядя на него, я нервно облизнула губы.

— Ты не… ты не хочешь… большего? — прохрипела я. — Тебе не надоест обходиться… меньшим?

Руки Килла сжали мою шею.

— Ты не меньшее, — заявил он резко, впиваясь взглядом в мои глаза. — Я никогда не захочу большего, потому что у меня есть большее. Ясно?

Я посмотрела на него, ища признаки лжи в его глазах. И не смогла найти ни одного.

— Ясно, — прошептала я.

Килл поцеловал меня в голову.

— Хорошо. А теперь давай уйдем отсюда, прежде чем моя мать выйдет из ступора, — сказал он, и его лицо снова стало отчужденным.

Я взяла его за руку.

— Ты ведь понимаешь, что мне придется когда-нибудь с ней встретиться, да?

Он посмотрел на меня.

— Когда-нибудь, — согласился он. — И это «когда-нибудь» я планирую сделать далеким будущим, — заявил он, открывая дверь.

Мы миновали дверь откуда грохотала музыка; теперь она была приоткрыта.

Впереди послышалось проклятие Килла. Когда мы достигли гостиной, все его тело напряглось. Его рука сжала мою так сильно, что стало больно. Я ничего не сказала, главным образом потому, что смотрела на женщину, покачивающуюся посреди комнаты.

Она пару раз моргнула, глядя на нас.

— Киллиан, — почти выплюнула она.

Килл притянул меня к себе, слегка закрывая собой, будто защищая от этой женщины-скелета.

— Лиз, — выдавил он.

Женщина перед нами совсем не походила на ту, что была на фотографии в комнате Килла. Это была ее тень. Ее живой труп. Я могла узнать ее только по глазам. Глаза Киллиана смотрели на него, хотя они были затуманены и полны презрения. Женщина на фотографии выглядела суровой, это точно, но она была привлекательной. Эту женщину так не назовешь. Она была... Я даже не могла подобрать слово. Прямые желтые волосы нуждались в тщательном мытье. Они свисали жирными колтунами вокруг ее лица. Черные корни отросли почти по всей голове. Ее глаза были наспех накрашены. Из намазанного помадой рта свисала зажженная сигарета. Она была одета в некогда белую, но теперь всю в пятнах кофточку, отделанную кружевом, обнажавшую костлявые руки с красными пятнами повсюду. Серые спортивные штаны свисали с костлявых бедер.

— Кто твоя подружка? — спросила она между затяжками. Ее глаза пробежались по мне. — Какая красотка, — добавила она. Это не прозвучало как комплимент, а, скорее, как обвинение.

Килл держал меня так крепко, что я боялась, он сломает мне пальцы. К счастью, он резко вздохнул, и давление немного ослабло.

— Лиз, это моя девушка, Лекси. Лекси, это Лиз, — выдавил он.

Она шагнула вперед, роняя пепел на пол. Она этого даже не заметила. По мере ее приближения, Килл напрягался все сильнее.

— Лиз? — выплюнула она, наконец. — Ты даже не представишь меня как свою мать?

Килл посмотрел на нее полным ненависти взглядом, и я почти не узнала его.

— Нет, не представлю, потому что ты мне не мать. Не была ею уже много лет, — прорычал он. — Нам пора уходить.

Он потащил меня к двери.

Лиз шагнула перед нами, обняв одной рукой себя за талию, а другую поднеся ко рту и небрежно затягиваясь сигаретой.

— Уйди с дороги, Лиз, — приказал Килл, трясясь от ярости.

— Тебе стыдно за меня? Да? Не хочешь, чтобы я проводила время с твоей хорошенькой подружкой? — горько спросила она.

— Да, — ответил Килл. — Все верно.

Хотя ее глаза сузились, мне показалось, что в их глубине я увидела боль. Но она быстро исчезла. Женщина покачала головой.

— Ты считаешь себя кем-то, — прошипела она. — Потому что торчишь в том... клубе, — выплюнула она это слово, — который убил твоего отца. Позволь мне сказать тебе кое-что: они просто кучка неудачников. Ты тоже такой, раз проводишь с ними время.

Она перевела свой ядовитый взгляд на меня.

— Когда-то я была молода и красива, как и ты. Тогда я совершила ошибку, связавшись с его отцом. Он разрушил мою жизнь. Украл ее. Из-за него я застряла здесь, в этой дерьмовой дыре. Беги, пока можешь. Вот мой совет, — сказала она, почти неторопливо затягиваясь снова.

В одно мгновение Киллиан исчез, он больше не держал меня за руку. Он наступал на мать. Он ее и пальцем не тронул, но она все равно шагнула назад к стене. Ее оброненная сигарета хрустнула под его мотоциклетным ботинком.

— Никогда больше не сравнивай себя с Лекси, — прошипел он, глядя ей в глаза. — Ты даже не заслуживаешь того, чтобы, бл*ть, принадлежать к одному с ней биологическому виду. И больше никогда не говори плохо о моем отце или клубе. Не обвиняй их в том, что они превратили тебя в ту, кем ты была всегда.

Он с отвращением оглядел ее сверху донизу.

— Иначе, я перестану платить по нашим гребаным счетам, перееду в здание клуба и удостоверюсь, чтобы ты ничего не получила, — пригрозил он.

Она посмотрела на него.

— Ты — мой сын, — укорила она.

Килл повернулся к ней спиной и протянул мне руку. Я немедленно взяла ее.

— Биология очередной раз облажалась, — резко бросил он, открывая дверь и таща меня за собой. Он удосужился захлопнуть входную дверь, прежде чем отвести нас к своей машине и открыть мне дверцу.

Я не двинулась с места.

— Килл… — начала я тихим голосом.

Он не смотрел на меня.

— Садись в машину, Лекси, — приказал он резким голосом. Ничего похожего на тот, полный ненависти, которым он разговаривал со своей матерью, но я все равно вздрогнула.

Когда он захлопнул свою дверцу, то так сильно вцепился в руль, что его пальцы побелели.

— Ремень, — рявкнул он на меня.

Я снова вздрогнула, спеша выполнить его команду. В тот момент, когда замок щелкнул, он положил руку на спинку моего сиденья и на высокой скорости сдал назад по подъездной дорожке. Сам он ремнем не пристегнулся. Визжа шинами, мы рванули от дома и молча поехали к окраине города к зданию клуба. Тишина была некомфортной. Удушающей. Полной ярости. Я не знала, что делать. Что сказать. Я никогда не видела Килла таким.

Он даже не смотрел на меня. Его яростный взгляд не отрывался от дороги, ведущей к его клубу. Единственной семье, которая у него была. Теперь я это полностью понимала. Его руки по-прежнему крепко сжимали руль. Он никогда не держал его обеими руками. Когда он возил меня куда-нибудь, а это случалось почти каждый день, одна его рука всегда держала меня за руку или лежала на моем бедре.

Я осторожно потянулась к нему и опустила ладонь ему на колено.

— Килл… — снова попыталась я нарушить тишину.

— Не трогай меня, Лекси, — пробормотал он, все еще не глядя на меня.

Я отдернула руку, будто от ожога. Слезы навернулись мне на глаза. Не из-за его резкого ответа, по крайней мере, не полностью. В основном мне хотелось плакать из-за гнева, чистой ярости, скрывавшейся в нем так глубоко, что я ее не замечала. На его мать. Взгляд, которым он наградил ее, то, как он с ней разговаривал, меня шокировали. Судя по увиденному, я не сомневалась, что она это заслужила. То, как она смотрела на него, разговаривала с ним, вызвало у меня отвращение. Я подумала о наших отношениях с мамой, и почувствовала привкус желчи.

— Бл*ть, — прошипел Килл себе под нос.

Он нажал на тормоз и свернул на обочину. Мы уже почти доехали до клуба. Вокруг не было жилых кварталов, и мы припарковались у пустыря, заросшего участка.

Килл не терял времени даром. Как только машина остановилась, он вышел. Я подпрыгнула от звука хлопнувшей дверцы, а он стал вышагивать по пустырю, обхватив ладонями затылок.

Какое-то время я смотрела на него, а затем выбралась из машины. Медленно подошла к тому месту, где он стоял неподвижно. Я знала, что он слышал, как я приближаюсь, но не повернулся и не заговорил. Я ждала.

— Понимаешь? — прохрипел он наконец.

Он повернулся, и я почти вздрогнула от безразличия на его лице, от скрывающейся под ней болью, которую могла видеть только я.

— Теперь ты понимаешь? — спросил он, сохраняя между нами дистанцию. — Откуда я родом? Всю мою грязь?

Он покачал головой.

— Мать постоянно говорит такие гадости, Лекси. Несколько раз я приходил домой и обнаруживал ее на грани передозировки. Чаще всего с ней был какой-нибудь неудачник.

Он глубоко вздохнул.

— Это моя мама. А твоя мама... она даже, бл*ть, не ругается, — полукрикнул он, качая головой. — Иисусе. Может, Лиз и злобная стерва, но она права: ты слишком хороша для меня…

— Прекрати, — скомандовала я, шагнув вперед и прикрыв ладонью его рот. — Если я хоть немного важна тебе, если ты не хочешь причинить мне боли, ты не скажешь больше ни слова.

Я подождала немного, не отнимая ладони от его губ, прежде чем отпустить. Килл стоял неподвижно, глядя на меня.

— Ты так плохо думаешь о себе, и это разбивает мне сердце, — прошептала я. — Твоя мама — это не ты. Это, — я махнула рукой в том направлении, откуда мы приехали, — ни черта не значит.

Подойдя еще ближе, я прижала ладонь к его сердцу.

— Вот это. Важно то, что здесь. То, что на тех фотографиях с твоим отцом, которые ты сохранил. Ты — не твоя мама. Ты — даже не он. Ты — это ты. И ты потрясающий. Держу пари, в основании фундамента большая заслуга твоего отца. Но именно ты несешь ответственность за воздвижение небоскреба.

Килл на секунду застыл. Его рука накрыла мою у него на груди.

— Нет, — пробормотал он, — если кто и ответственен за высоту моего небоскреба, то она сейчас передо мной.

Я пристально посмотрела на него.

— Останусь при своем мнении.

К моему полному удивлению и полнейшему восторгу, Килл ухмыльнулся и притянул меня к себе, целуя в голову.

— Давай отвезем тебя на вечеринку, — пробормотал он наконец, после того, как некоторое время удерживал в молчаливых объятиях. — Я ничего не боюсь, Веснушка, — сообщил он мне, отпуская и беря за руку, чтобы отвести обратно к машине. — Но я боюсь Гвен, если по моей вине солистка опоздает на ее вечеринку.

Я засмеялась. Легко и искренне. В тот момент я знала, что все будет хорошо.

Кто мог предугадать, насколько сильно я ошибалась.

***

Я плыла, паря выше облаков. Мы только что потрясли эту вечеринку. Даже байкеры танцевали. Байкеры. Даже суровый здоровяк Кейд. Конечно, он просто крепко обнимал свою беременную жену и покачивался под музыку, но я бы приняла это за танец. Мама танцевала с Гейджем, одним из мужчин клуба, с которым я познакомилась сегодня. Он был большим, грозным и горячим, как и большинство других мужчин. Хотя его мускулистые руки были изрешечены шрамами, а его взгляд нервировал. Не в плохом смысле, по крайней мере, не в том, в каком он нам его адресовывал. Он общался легко и дружелюбно. Но у меня создалось странное ощущение, что эти глаза могли смотреть совершенно по-другому на тех, кого он не считал друзьями или семьей.

Глядя на толпу передо мной, я поняла, кем является эта компания в кожаных одеждах. Семьей. Мой взгляд остановился на Зейне, сидевшем за самым дальним столом и ни с кем не разговаривающим. Он определенно не танцевал. Я сомневалась, что что-нибудь заставит его танцевать, даже мама, как бы она ни была ему важна. Что, судя по его пристальному взгляду на нее, смеющуюся и танцующую с Гейджем, было очень много. Встретившись с ним взглядом, я ухмыльнулся, исполняя «Scar Tissue» группы Red Hot Chili Peppers. Он, конечно, не ухмыльнулся в ответ, но я была почти уверена, что уголки его губ приподнялись.

Мы выступали потрясающе. Звучали лучше, чем когда-либо. Так и должно быть, учитывая, сколько мы репетировали.

Сэм смахивал на сержанта-инструктора. «Народ, это самые крутые из всех крутых чуваков в штате, а может и в стране. Если мы облажаемся, я с тем же успехом могу купить себе банджо и стать кантри-певцом. Я никогда не смогу стать уважающей себя рок-звездой», — сказал он нам.

Можно было с уверенностью сказать, что он нервничал, когда мы с Киллом прибыли, держась за руки. Я даже не успела ни с кем познакомиться, как он набросился на нас.

— Разойдитесь, голубки, — приказал он, отдергивая мою руку от Килла, который пристально посмотрел на него.

Сэм, надо отдать ему должное, проигнорировал его или слишком отвлекся, чтобы заметить.

— Ты идешь со мной, — объявил он, — чтобы просмотреть сет-листы, составленные в последнюю минуту, и разобраться с настройкой гитары.

Он сдернул мою гитару с плеча Килла.

— Ты, — он указал на Киллиана, — отойди далеко-далеко, где не сможешь отвлекать Лекси. Пусть ты и чертовски пугающий, когда дело касается ее, но не испытывай меня, когда дело касается моей музыки.

Я выдавила легкую улыбку.

— Это не смешно, — рявкнул он на меня.

Я мрачно кивнула.

— Извини, ты прав, — согласилась я. — Это совсем не похоже на, ну, не знаю, вечеринку или что-то в этом роде.

Сэм не нашел меня забавной, но, к счастью, это сделал мой парень.

Килл усмехнулся и поцеловал меня в голову.

— Я скоро приду за тобой, — пообещал он, отворачиваясь.

— Нет, не придешь, — крикнул Сэм ему вслед. — Она придет к тебе, когда я скажу.

Килл проигнорировал его, и я прыснула от смеха. Сэм обнял меня за плечи и повел через толпу, по большей части, незнакомых байкеров, хотя некоторые из них кивали мне в знак приветствия. Я улыбалась всем.

— Братан, прими успокоительное. Если столкнешься с одним из этих парней, можешь поцеловать себя на прощание, — предупредил Уайатт, отрываясь от настройки гитары.

Отложив ее, он наклонился и поцеловал меня в щеку.

— Привет, детка, — поприветствовал он с усмешкой.

— Никаких «успокоительных» или других изменяющих сознание веществ, способных помешать моему божественному таланту, — зашипел на него Сэм.

— Божественному таланту? — повторил Ной, спрыгнув с импровизированной сцены и стукнувшись со мной кулаком. — Приятно видеть, что ты такой скромный, Сэм, — сухо заметил он, обнимая меня за плечи.

Сэм нахмурился. Затем принялся командовать нами и следить за тем, чтобы все было идеально. У нас нашлось достаточно времени, чтобы поговорить с Гвен и чтобы все мальчики обменялись шутками с Эми, прежде чем пришло время выступать.

Мы начали с олдскульного рока, Led Zeppelin и Pink Floyd, а затем перешли к другим хитам. Килл сидел перед столами для пикника, болтал с мужчинами, иногда играл с детьми, но его взгляд, казалось, всегда обжигал меня. Я улыбалась ему широко и так часто, как только могла, и пела для него каждое слово. Музыка может исцелить что угодно. Я надеялась, что она поможет прогнать и его демонов.

Дело подходило к нашей последней песне. Сэм яростно настаивал, чтобы мы не играли никакой «бабской фигни», которая могла бы повредить нашему драгоценному уличному авторитету. Но Гвен специально попросила эту песню, и он растекся в лужу у ее ног, даже не будь она беременной.

— Это все акцент, — сказал он позже. — С этим акцентом она могла бы попросить меня откусить себе пальцы, и я бы это сделал.

Вот почему я начала петь «You and I» Ингрид Майклсон. Песня идеально подходила для солнечного дня. Я была счастлива до безумия. Черное пятно от сегодняшней встречи с мамой Килла растворила одна из самых красивых песен на свете. Моя мама была счастлива, танцевала и, запрокинув голову, смеялась. Зейну не нравилось смотреть, как мама танцует с другим мужчиной, но он был счастлив с ней.

Мой взгляд остановился на Килле.

Я была счастлива.

Безумно.

Затем мир взорвался

Глава 21

Я даже не заметила, как мотоциклы влетели на парковку у края лужайки, где проходила вечеринка. А даже если бы и заметила, то, вероятно, ничего плохого бы не подумала. Мотоциклы были повсюду, куда не кинь глаз.

Эти я увидела в тот момент, когда с них открыли огонь по толпе. Толпе с маленькими детьми, семьями. Моей семьей. Парализованная ужасом, я смотрела, как пули летали по воздуху, поражая людей. Вероятно, люди кричали, но я их не слышала. Я не слышала ничего, кроме выстрелов.

Я все смотрела на мужчин на тех мотоциклах. На мужчин с оружием.

Это, должно быть, сон. Этого не могло происходить на самом деле. «Такого не бывает», — смутно подумала я.

Мимо моей щеки что-то просвистело, и я поняла, что все происходит на самом деле. Люди стреляли. Люди умирали. Прямо на моих глазах. А я стояла перед ними и смотрела.

Потом я больше не стояла. Внезапно я оказалась на сцене, распластавшись на спине, а надо мной оказался Киллиан, закрывая собой каждый дюйм моего тела, и окружая руками мою голову.

— Ложись! — услышала я его крик кому-то позади нас.

«Мои мальчики, — подумала я. — Боже, в нас стреляют».

В маму. В Зейна.

Зейн позаботится о ней. Я должна верить в это. Эти пули не заберут ее у меня. Это не конец света, как бы страшно это ни звучало. Тело Киллиана поверх моего и его запах успокаивали меня. Я была в безопасности. Килл со мной.

Внезапно наступила тишина. Не полная тишина; слышался визг шин, крики и плач людей. Но по сравнению с оглушительной стрельбой, наполнявшей воздух несколько мгновений назад, это была тишина.

Меня посадили. Побледневший Килл отчаянно водил руками по моему телу. Его прикосновения не воспламеняли меня, как обычно. В его глазах не отражался голод, только отчаяние.

— Лекси, — позвал он настойчиво, отчего я подумала, что он не в первый раз зовет меня по имени. — Детка, ты должна сказать мне: ты где-нибудь ранена? — тихо спросил он, глядя мне в глаза.

Я моргнула, осознавая его вопрос.

— Нет, — быстро заверила я. — Мальчики…

Я со страхом оглянулась назад.

— У нас все нормально, детка, — прозвучал дрожащий голос Сэма.

— Лекси, ты как? — в беспокойстве спросил Ной.

Киллиан аккуратно поднял меня на ноги.

— Она в порядке, — сказал он с явным облегчением в тоне.

Он быстро огляделся по сторонам. Я же не могла этого сделать. Не в тот момент. Боялась того, что увижу. Если бы я смотрела на Килла — живого, дышащего Килла — все было бы в порядке.

— Парни, помогите увести детей внутрь, — рявкнул он мальчикам.

Он обхватил мою голову ладонями и на долю секунды прижался лбом к моему лбу.

— Ты в порядке, Веснушка? — прошептал он.

Говорить я не могла. Только кивнула.

Килл больше ничего не сказал. Он отвел нас к краю сцены и первым спрыгнул вниз, а затем протянул ко мне руки. Я оперлась на его плечи, позволяя ему обхватить меня за бедра и спустить на лужайку. Я по-прежнему не могла найти в себе сил осмотреться. Я слышала все, что сейчас происходило. Плач, выкрики приказов. Чьи-то душераздирающие рыдания, отдающиеся эхом в моей душе.

«Этого не происходит», — все повторяла я себе.

Наконец я нашла в себе смелость перевести взгляд, и все во мне расслабилось, когда я увидела маму. В руках Зейна. Живую, дышащую.

— Мама! — закричала я, вырываясь из хватки Килла и подбегая к ней.

Я погрузилась в ее объятия, нуждаясь в них в тот момент больше всего. Больше, чем в Килле. Мне нужна была моя мама. Чтобы она сделала все лучше. Мне снова было пять лет, и всеми фибрами своего существа я верила, что моя мама может исправить всё.

— Ты в порядке, — тихо прошептала она мне.

Я прижалась к ней. Я была в порядке.

***

— Так, кто-нибудь хочет жареной курочки или чего-нибудь вредного? — спросил Сэм нашу компанию, собравшуюся в углу клуба Сынов.

Воцарилась тишина, Ной и Уайатт в недоумении смотрели на него.

— Нет? Значит, только я, ладно, — пробормотал он.

Я слабо улыбнулась ему, он пытался поднять настроение, как-то нормализовать ситуацию, несмотря на то, что его лицо было белым как полотно. Несмотря на присутствие в здании клуба людей с огнестрельными ранениями. Снаружи лежал мужчина. Мертвец. Мертвец.

Я вздрогнула в объятиях Киллиана, и он крепче прижал меня к себе, целуя в голову. Я теснее прильнула к нему. Лишь его молчаливое присутствие помогало мне дышать ровно. И еще то, что мама стояла напротив меня. Целая и невредимая. Зейна здесь не было, но я знала, что с ним тоже все в порядке. С важными для меня людьми, моими близкими, все было в порядке. Другим не так повезло. Я подумала о мертвеце и женщине, которую Стегу, пожилому мужчине, о котором Килл отзывался с любовью, пришлось оттаскивать от безжизненного тела. Она сидела в углу, тупо глядя в пространство, держа в руках стакан с прозрачной жидкостью. Рядом с ней сидела Эви, жена Стега.

Никто не улыбался. У всех присутствующих в этой комнате были либо не читаемые, либо полные шока, боли и гнева лица. Гнев в основном исходил от мужчин в кожаных жилетах. Он кипел где-то под поверхностью, но был виден. Я взглянула на Килла. Он крепко сжимал челюсти, в его глазах ничего не отражалось, он тщательно скрывал свои эмоции. Почувствовав мой взгляд, он посмотрел на меня сверху вниз. Его взгляд тут же смягчился.

— Ты в порядке? — прошептала я, прежде чем он успел что-то сказать.

Его глаза сузились.

— Это моя фраза, Веснушка.

— Мужчина, который…

Я замолчала.

— Мужчина, который умер. Он был твоей семьей, — тихо сказала я.

Килл застыл от моих слов и сжал в объятиях. Посмотрел поверх моей головы, не глядя никуда конкретно, по крайней мере, я в том направлении ничего не видела. Скорее всего, это было видно лишь ему. Призраки.

Он только резко кивнул.

Я коснулась рукой его челюсти.

— Сочувствую, Килл.

Прежде чем он успел что-либо сказать, его взгляд сфокусировался. На чем-то. На ком-то. Я посмотрела туда.

— Мама, — воскликнула я, вырываясь из объятий Килла и направляясь к ней.

Она слегка улыбнулась и сжала обе мои руки.

— Куколка, с тобой все в порядке? — тихо спросила она.

Я кивнула.

— Я в порядке, — солгала я.

Я была далеко не в порядке. Я была жутко напугана, но не нужно, чтобы мама об этом знала. Это углубило бы морщинку между ее бровями, которая от волнения резко выделялась.

Она сжала мои руки и посмотрела на мальчиков позади меня.

— А с вами, ребята?

Сэм робко ухмыльнулся маме.

— В полном порядке, Мия. — Он выдержал паузу. — Ну, напуганы до усрачки, но в порядке, — изменил он свое первоначальное заявление.

Уайатт и Ной синхронно ударили его. Лицо Сэма исказилось от боли.

— Чуваки, — заныл он. — За что, черт возьми, вы меня так?

Уайатт пристально посмотрел на него.

— Следи, нахрен, за языком.

Я не могла не улыбнуться. Мама широко улыбнулась мальчикам.

— Если когда и было время для ругательств, то именно сейчас, — сказала она им. — Считайте, что до конца дня я даю вам свое явное разрешение ругаться столько, сколько вы считаете уместным, — невозмутимо заявила она.

Троица ухмыльнулась. Хоть их и трясло, но это были улыбки. Только мама могла заставить их улыбаться после того, как они чуть не умерли.

Ее лицо приобрело серьезное выражение.

— Я обзвонила ваших родителей. Полагаю, можно с уверенностью сказать, что они все переживают. — Она остановилась, в ее глазах отразилась нежность. — Кроме твоего отца, Сэм. Уверена, он тоже всполошится, когда узнает. Я просто не могла до него дозвониться.

Сэм пожал плечами.

— Думаю, мой дом могут обстрелять, а отца это вряд ли озаботит, если только он не прольет при этом пиво, — ответил он с притворной беззаботностью. — Это если он будет в сознании. Шансы пятьдесят на пятьдесят.

Морщинка меж маминых бровей стала глубже. Я знала, как сильно она любила моих мальчиков, считала их семьей. Она знала о родителях Ноя и Сэма и о проблемах с ними. Ну, о некоторых из них. Если бы она знала всё, я не удивилась бы, подай она заявление об усыновлении обоих. Похоже, в данный момент она как раз обдумывала такую возможность.

— Можешь поехать к нам домой, — предложила она. — Конечно, после того, как все прояснится.

Она взглянула на Кейда, стоявшего среди группы мужчин, хотя его глаза не отрывались от нас.

— Спасибо за предложение, Мия, — ответил Сэм. — Но я пойду домой, стяну у моего старика пару бутылок пива и попытаюсь успоко…

Тут его глаза вылезли из орбит.

— Дерьмо, — пробормотал он. — Есть ли шанс, что вы забудете о «пивной» части этого плана?

Глаза мамы слегка блеснули.

— На этот раз. Это единственная карта, позволяющая выйти из тюрьмы бесплатно, малыш. Но если я услышу это еще раз или если ты вовлечешь мою несовершеннолетнюю дочь в пьянство, о котором я ничего не знаю, я лично приду к тебе домой и побрею тебя наголо, — предупредила она.

Она знала, как Сэм был привязан к своей шевелюре, и ее угроза возымела ожидаемый эффект.

Сэм слегка побледнел и кивнул.

— Да, мэм. В смысле, нет, я никогда так не поступлю, — заикаясь, пролепетал он.

Уайатт покачал головой и пробормотал себе под нос что-то, похожее на «идиот».

Мама перевела взгляд на меня.

— Куколка, мне нужно поговорить с тобой минутку.

— Хорошо, — ответила я, отметив что-то странное в ее тоне.

Она оглядела комнату, сфокусировавшись на небольшом диване, на котором в данный момент никто не сидел, и повела меня туда. Я знала, что Килл последовал за нами. Он сел на подлокотник дивана, когда мы с мамой устроились на нем. Его рука легла мне на затылок.

Мама взглянула на него и улыбнулась.

— Ты теперь считаешь себя тенью Лекси до скончания веков? — слегка поддразнила она, но, казалось, с радостью.

Рука на затылке сжалась.

— Я с нее глаз не спущу.

Мама кивнула, будто именно этого и ожидала. Опять же, она жила со мной, была моей мамой и точно знала, как много для меня значит Килл.

Ее взгляд переместился на меня, став серьезным.

— Я только что разговаривала с Кейдом, — начала она ласково. — Дорогая, мне неприятно об этом спрашивать. И мне все это не нравится.

Она оглядела комнату, ее взгляд остановился на мужчине, которому перевязывали кровоточащую руку.

— То, что это, вообще, происходит, — продолжила она после паузы. — То, что моей маленькой девочке пришлось быть замешанной в этом.

Я потянулась к ней и сжала ее руку.

— Мам, со мной все в порядке.

Она грустно улыбнулась мне.

— Да, и твое «в порядке» меня пугает, очень. Ты смелее своей мамы, малышка. Перестань выставлять меня в невыгодном свете, — слегка поддразнила она, но затем глубоко вздохнула. — Мне нужно спросить тебя, Лекси. Когда... когда это произошло, ты была на сцене.

Рука Килла на моей шее напряглась.

— Да, была, — подтвердила я, сбитая с толку таким поворотом событий.

— Значит, милая, у тебя был лучший… — она поежилась, — обзор. Кейд хотел, чтобы я спросила тебя, видела ли ты что-нибудь. С мальчиками уже поговорили. Они находились немного позади тебя и мало что видели.

От строгого выражения на ее лице у меня создалось впечатление, что она спрашивает меня не по своей воле.

— Никто не ожидает, что ты что-то видела, дорогая. Если нет… это ничего, — заявила она наконец.

Я поняла причину маминой напряженности, как ей физически было ненавистно произносить эти слова. Килл замер позади меня, и я заметила взгляд Кейда через всю комнату. Они хотели знать, что я видела. Кого я видела. Они хотели отомстить.

— Да, я кое-что видела, — тихо ответила я.

Мама вздохнула, на ее лице отразилось почти отчаяние. На секунду она закрыла глаза, затем снова их открыла.

— Малышка, ты расскажешь Кейду, что видела? Я все время буду с тобой.

— Я тоже, Веснушка, — твердо заявил Килл позади меня.

Я быстро кивнула.

— Да, я ему расскажу.

Мама оторвала от меня взгляд и слегка кивнула Кейду, что, казалось, послужило каким-то знаком.

Так я оказалась в комнате рядом с общей зоной, над которой было написано «Церковь». Большую часть комнаты занимал длинный дубовый стол, окруженный креслами. Одно, больше остальных, стояло в дальнем конце стола. На нем перед этим креслом лежал молоток, похожий на тот, которым пользуются судьи. У меня создалось ощущение, что эта комната не предназначена для девочек-подростков и их мам. Впрочем, юбилейная вечеринка тоже не должна была превратиться в кровавую баню.