Отпечаток пальца

Глава 9

Когда Джонни вошел в уютную комнату, которую обычно называли малой столовой, где вся семья собиралась охотнее, чем в более официальной гостиной, он нашел там Мирри. Она сидела за старомодным секретером и сочиняла письмо. Увидев его, она наморщила брови, вытянула испачканные чернилами пальцы и с искренним недовольством воскликнула:

— Как я ненавижу писать! А ты?

Джонни подошел и присел на ручку ближайшего кресла:

— Все зависит от того, к кому я пишу.

Мирри вздохнула:

— Мне без разницы, все равно ненавижу.

— И ты рассуждала бы иначе, если бы писала тому, кого страстно любишь.

— А я пишу не так?

— Конечно нет. Вспомни своего любимого актера и представь себе, что он только что прислал тебе фотографию со своим автографом и пламенное любовное послание. Разве после этого слова не хлынут неудержимым потоком?

— Не знаю. У меня нет любимого киноактера.

— Несчастное дитя!

Она не спускала с него глаз.

— Понимаешь, я почти не ходила в кино. Родственники, у которых я жила, смотрели только документальные фильмы, где всякие профессора и знающие люди рассказывают об угольных шахтах или выращивании свеклы для переработки на сахар, так что, если бы кто-нибудь из этих светил написал мне любовное письмо, я немедленно сожгла бы его.

Джонни рассмеялся:

— Выговор всем кинозвездам, вместе взятым! Они не воспользовались возможностью написать тебе! Так кто же тот счастливчик, которому ты пишешь? Давай проведем совместный эксперимент, станем соавторами, потом вместе отправимся в Лентон и сходим в кино. Может, это улучшит твое настроение.

— А что такое совместный эксперимент? — Она произнесла эти слова неуверенно, по слогам.

— Дорогая, чему тебя учили в школе?

Мирри опустила ресницы:

— Я не способная. Так мне говорили.

— Что ж, это означает, что двое людей пишут одну книгу. Или письмо.

— Не понимаю, как у них это получится.

— Я покажу тебе. Увидишь, у нас отлично получится, быстро и легко. Кому ты пишешь?

Она ответила не сразу:

— Мисс Браун.

— А кто такая мисс Браун?

— Она работала в школе.

— Хочешь сказать, одна из учительниц? Мирри внимательно посмотрела на него:

— Там было две мисс Браун. Я пишу мисс Этель Браун, потому что обещала написать ей и рассказать, как мне живется.

— Прекрасно, это не займет у нас много времени. Сколько ты написала?

Мирри подняла листок бумаги и прочитала:

— «Дорогая мисс Браун!

Я обещала написать вам и вот пишу. Надеюсь, у вас все в порядке. Это очень красивое место. В доме семнадцать комнат, не считая подсобных помещений. Некоторые большие. Часть ванных комнат переделали из спален, потому что когда строили дом, то не позаботились о ваннах. Это называется георгианский стиль. В доме полно красивых вещей, а в столовой — серебряных блюд с крышками. Все очень добры ко мне, даже» Джорджина. Вы говорили, что этого не будет, но она очень мила. Дядя Джонатан очень добрый. Он дал мне чек на сто фунтов, чтобы я купила себе платье для танцев и другие вещи. У меня было белое платье с оборками. Он надарил мне массу вещей. По-моему, у него куча денег. Он говорит, что я ему вроде дочери, и он запишет это в завещании. Это добрый поступок». — Она подняла глаза и сказала: — Вот что я успела написать.

Удивить Джонни Фэбиана было нелегко, но это простодушное послание поразило его до глубины души. Он испытал жгучее желание узнать больше, и в особенности раскрыть, почему именно мисс Этель Браун предназначались столь интересные признания. Когда Мирри, продолжая развивать тему, которой заканчивалось письмо, сказала: «Это ужасно добрый поступок со стороны дяди Джонатана, правда?» — он рассеянно ответил «да» и спросил:

— А зачем писать об этом мисс Браун?

— Я же сказала: обещала.

Джонни удивленно приподнял брови:

— О Джонатане?

— О том, как у меня идут дела.

Он рассмеялся:

— Что ж, должен сказать, ты добилась успеха! У Джонатана, по крайней мере!

Она повторила то, что сказала до этого, но более выразительно:

— Он очень добр ко мне.

— Джонатан всерьез сказал, что собирается удочерить тебя?

— Нет, так он не говорил. Он сказал, что относится ко мне, как к своей дочери, и что по завещанию я буду иметь все, что положено иметь его дочери. Он сказал, что переговорил с Джорджиной и хотел бы, чтобы все знали, как он относится ко мне.

Джонни присвистнул:

— Он так сказал?

— Да, сказал после завтрака в своем кабинете. Кажется, перед этим он говорил с Джорджиной. Я видела, как она поднималась по лестнице, и подумала, что она выглядит так, будто что-то случилось.

— Как она выглядела?

— Как будто ее кто-то ударил, — сказала Мирри Филд. При этих словах Джонни нахмурился. В его голове промелькнула мысль: «Откуда она знает, как выглядит девушка, которую только что ударили?» — но он отбросил ее.

— Послушай, Мирри, мне кажется, не стоит отсылать это письмо мисс Браун.

— Правда?

— Правда. Не думаю, что Джонатану понравилось бы это.

— Но он сказал, что хотел бы, чтобы все знали, как он относится ко мне.

— Уверен, именно так он и сказал. Но не думаю, чтобы он хотел поделиться этой новостью со всем светом и сообщить всем и каждому, что изменил свое завещание. Ему это показалось бы несколько странным. Едва ли ему пришлась бы по душе мысль, что кто-то рассчитывает получить деньги после его смерти.

— Кто? — наивным голоском спросила Мирри.

— Ты, дитя мое, — ответил Джонни и рассмеялся.

— Я?

— Да, дорогая. Я бы на твоем месте разорвал это письмо к мисс Браун и сжег бы его на костре.

— О! — воскликнула Мирри. И затем добавила: — Нельзя. Я так долго писала его… и потом, я обещала.

Джонни отметил, что мисс Этель Браун, вероятно, находится далеко отсюда, но подумал, что лучше бы выяснить, где она живет. В самом этом факте, казалось, не было ничего особенного, поэтому он прямо спросил:

— А где находится твоя школа?

К его немалому удивлению, Мирри изменилась в лице:

— Это средняя школа. В Пиджин-Хилле.

— И обе мисс Браун преподавали там?

— Не совсем так. Просто я знала их. Они… они были в родстве с тетей Грейс. Они преподавали в другой школе.

Джонни решил, что она придумала все это на ходу. Но ради чего вся эта затея? Он с любопытством посмотрел на нее:

— Тебе не хочется рассказывать мне о школе и об этих дамах? Но почему?

— Мне не нравилось учиться там, — ответила она поспешно. — Не хочу ни вспоминать, ни говорить об этом.

Однако она писала мисс Браун… казалось бы, совсем необязательное занятие!

— Что ж, если дела обстоят так, видимо, не стоит продолжать разговор на эту тему. Люди постоянно твердят, что пишут письма, которые вообще не стоило бы писать. Почему бы и тебе не бросить это занятие?

Карие, с фиалковым оттенком глаза наполнились слезами. Мирри произнесла тихо, но упрямо:

— Не могу.

Джонни пожал плечами и встал.

— Что ж, тебе виднее, как устраивать похороны, — сказал он и направился к двери, но она остановила его.

— Джонни…

Он обернулся.

— Мне не понравилось, что ты заговорил о похоронах.

— Я раздавлен горем!

— Ты… ты сделал это, чтобы напугать меня! Я отправлю только это письмо, и никогда больше не буду писать.

— Я бы на твоем месте не отправлял и этого, — сказал Джонни и вышел из комнаты.

Полчаса спустя он выглянул из окна и увидел маленькую фигурку в зеленом, направлявшуюся к дороге. Мисс Мирри Филд вышла прогуляться? Или собралась на почту? Он побежал за ней и вскоре догнал ее:

— Подышать свежим воздухом… пробежаться… или по делу?

Она надела теплую куртку, которая очень шла к ее твидовой юбке, и прикрыла свои кудри зеленым беретом.

— Просто вышла прогуляться.

— Тогда с удовольствием составил бы тебе компанию. А после чая отправимся в Лентон и сходим в кино.

Она так и засветилась.

— Какой ты добрый!

До универсального магазина, где также находился почтовый ящик, от поместья было всего несколько сот ярдов. Джонни захотелось узнать, захватила ли Мирри письмо к мисс Браун и позволит ли ему увидеть, как опускает его в почтовый ящик. Мирри прервала его размышления:

— Я на минуточку зайду к миссис Холт купить несколько безопасных булавок. По-моему, это очень необычный магазин, как вам кажется? Конфеты и цветная капуста, шнурки для ботинок и пилочки для ногтей, безопасные булавки и связки лука — забавно видеть в одном магазине такие разные предметы.

Магазин был расположен там, где дорога сворачивала на Дипинг. Это был старый, приземистый коттедж с новой витриной магазина, пристроенного к нему. По одну сторону от него находился гараж с парой бензиновых насосов, а по другую — небольшой кирпичный дом, выкрашенный в желтовато-коричневый цвет. Его построили на месте живописного, но пришедшего в антисанитарное состояние коттеджа, пострадавшего от осколка бомбы в сорок четвертом; сама бомба упала посреди поля, поразив насмерть одну овцу.

Когда они подошли к магазину миссис Холт, Мэри и Дебора Шоттерли вышли оттуда с двумя бультерьерами, эрдельтерьером и китайским мопсом. Все собаки радостно залаяли и запрыгали. Мэри и Дебора безуспешно пытались утихомирить их своим криком, но собаки продолжали лаять. Один из бультерьеров, тот, что был крупнее, подпрыгнул и попытался лизнуть Мирри в подбородок. Она вскрикнула и в испуге ухватилась за Джонни.

— Лежать, Джаспер! Лежать, Джейн! Пинг-понг, на место! Нельзя, Лео! — кричали наперебой девицы Шоттерли.

Мирри оцепенела от страха, а ее письмо выпало из кармана и оказалось под лапами собак. Мирри не выдержала и убежала в магазин, а пока Мэри и Дебора объясняли, что Джаспер и Джейн самые очаровательные щенки на свете и их не надо бояться, Джонни подобрал письмо. Если подбираешь письмо, на которое наклеено нужное количество марок и написан адрес, то полагается отправить его по назначению. На этом письме, конечно, были марки. Джонни подошел к почтовому ящику, который был в стене старого коттеджа, и бросил туда письмо. Но прежде он посмотрел на адрес. Возможно, он сделал это машинально, а может быть, ему захотелось узнать, где училась Мирри. Она явно ускользнула от ответа, когда он спросил ее, в какой школе она училась, а если кому-то не хочется отвечать на столь невинный вопрос, любопытство спрашивающего резко возрастает.

Джонни посмотрел на адрес, едва слышно присвистнул и опустил письмо в щель. Он услышал, как оно стукнулось о дно почтового ящика, и обернулся, чтобы помахать на прощанье сестрам Шоттерли. Они тащили за собой бультерьеров, продев через ошейники носовые платки. Эрдельтерьер следовал за ними по пятам, а выражение морды китайского мопса ясно говорило, что к этой вульгарной своре он не имеет никакого отношения.

Вся компания благополучно перебралась через дорогу до того, как Мирри вышла из магазина.

— Какие страшные собаки! — воскликнула она. После чего засунула руку в карман, и щеки ее порозовели. — О Джонни, мое письмо! Оно пропало!

Он посмотрел на нее смеющимися глазами:

— Все в порядке, я опустил его в почтовый ящик. Она воскликнула: «О!» — и они вместе перешли через дорогу.

Когда они оказались на другой стороне, она отважилась задать вопрос:

— Ты посмотрел на конверт? Он не запачкан в грязи?

— Я посмотрел на него. Увидел на уголке отпечаток лапы… по-моему, Джейн.

Мирри отвела взгляд в сторону. Щеки ее порозовели. Это сделало ее очень привлекательной. Джонни сказал:

— Наверное, следовало бы показать его тебе, прежде чем опускать в ящик. Мне бросилось в глаза, что в адрес закралась ошибка.

— О!

— Ведь ты писала мисс Браун, не так ли? Или кому-то другому?

— Конечно, ей!

— Но на конверте был другой адресат. Там было написано: «Мистеру И.С. Брауну, 10 Марракот-стрит, Пиджин-Хилл». Это пригород Лондона, верно?

Мирри искоса бросила на него взгляд, затравленный взгляд зверька, попавшего в капкан. Может быть, белки? Нет, котенка, игравшего с листком… игравшего и ловившего его… игравшего и попавшего в ловушку. Джонни только не был уверен, что все это была игра. Внезапно по ее губам скользнула улыбка, и Мирри спросила:

— Разве на конверте не было написано: «Мисс Браун»?

— Нет.

Мирри удрученно вздохнула:

— Какая я глупая. Но это не имеет значения. Мисс Браун все равно получит его: ведь она живет со своим братом.

— Мистером И.С. Брауном?

— Да.

— И продолжает жить у него во время школьных занятий?

С мягким упреком в голосе Мирри возразила:

— Она плохо себя чувствовала.

Джонни так недоверчиво рассмеялся, что у нее не осталось никаких сомнений относительно его скептицизма. После непродолжительной паузы он произнес:

— Дело твое, поступай как знаешь, милочка. Мистер, миссис или мисс — черт с ними.

Мирри кокетливо опустила ресницы:

— Ты не должен упоминать черта.

— А ты не должна писать письма мистеру Брауну и рассказывать о них небылицы, моя крошка. Особенно такие небылицы, которые не обманули бы и слабоумного ребенка.

Между тем они подошли к калитке. Мирри сердито топнула ножкой и побежала; достигнув раньше него парадной двери, она захлопнула ее перед его носом. Она уже поднялась до середины лестницы, когда Джонни вошел в холл. Услышав его смех, Мирри остановилась и обернулась, ее щеки пылали, в глазах блестели слезы.

— Не хочу разговаривать с тобой! Он послал ей воздушный поцелуй.

— Дорогая, это твое дело. — Мирри снова топнула ножкой и побежала вверх по лестнице, а Джонни крикнул ей вслед: — Не волнуйся, я никому ничего не скажу. Не забудь, что мы собирались в кино.

Его интересовало, не раздумает ли она идти с ним кино, но гораздо больше его интересовало другое. Зачем она прочитала ему письмо, адресованное мисс или мистеру Брауну? Если по какой-то причине она хотела, чтобы он знал, что Джонатан намеревался относиться к ней, как к дочери, то в чем состоит эта причина? Что-нибудь вроде: «Я больше не беспризорный ребенок — я наследниц; Джонатана Филда»? Неужели она действительно расставила сети не только ему, но, что более вероятно, так называемому мистеру Брауну? И в каком положении окажется Джорджина? Собирался ли Джонатан Филд оставить свое состояние двум наследницам или только одной?

Когда раздался гонг, призывающий всех к вечернему чаю, Мирри спустилась вниз с улыбкой на губах, и они вчетвером отправились в Лентон смотреть фильм, который шел в кинотеатре «Рекс».