Однажды я экспериментировал. Как только видел, что какой-нибудь человек смотрел на часы, я тут же подходил и спрашивал у него: «Сколько времени?» Все, без исключения, опять смотрели на часы, прежде чем ответить.
К воскресенью Марьяна Ильинична, можно так сказать, обрела душевный покой. Правду говорят, что время лечит. Уже не вставала ежедневно у неё перед глазами та продавщица из гастронома, которую она сожгла. Раньше стоило закрыть глаза и прямо как наяву эта женщина с выпученными глазами, объятая пламенем, орёт от ужаса и боли. Ещё и куча забот на неё свалившихся в Гольево вытеснили из головы тот образ. Нужно не отвлекаясь шить сумки. Темп работы в их «швейной фабрике», а на самом деле маленькой мастерской, в которой стояло шесть швейных машинок и три оверлока, был сумасшедший. Ни поболтать между собой, ни отвлечься на эти пылающие воспоминание нет времени. Женщины строчат сумки из джинсовой ткани восемь часов не разгибая спины. И Марьяна понимала председателя. Девять женщин и хромой старичок, как ей Володя объяснил, приносят колхозу «Завет Ильича» столько денег, сколько весь остальной этот колхоз. А ведь это одно из самых прибыльных хозяйств Московской области, а возможно и всего Советского Союза. Ясно председателю, что такое везение долгим не бывает. Либо запретят, либо прикроют, либо появится куча подражателей, и сумки упадут в цене, насытится рынок. Себестоимость у них приличная и сейчас только высокая ажиотажная цена позволяет иметь возможность возить с базара, где их продавали, деньги в чемоданах.
— А почему вы не попробует юбки шить джинсовые, спросила она Николая Петровича, когда он передавал ей пару десятков книг по шахматам, что всё же пришлось на колхозные деньги закупать. Районо пообещало закупить для школьной библиотеки книги по шахматам, раз заявка появилась. Только одно «НО». Это будет сделано в следующем учебном году, в СССР плановая экономика и закупки книг для школ тоже плановые. Включим с радостью в план на следующий год.
— Хорошо хоть не на следующую пятилетку, — хмыкнул Рыжов, передавая Марьяне связки книг и листок с перечнем. — Завтра к началу занятий к тебе библиотекарша наша придёт и запишет в формуляры. Порядок есть порядок. А то обязательно какая-нибудь проверка обнаружит недостачу. Мне тут шепнули в Райисполкоме сегодня, что зубы точат на нашу швейную мастерскую, хотят тотальную проверку организовать. Сами ничего хорошего придумать не могут, а вот отобрать и поделить… Хм, ты не говори дочка, что я тут сболтнул.
— Шутку где-то слышала, — расписываясь внизу листочка, шёпотом поделилась с председателем Левина, — Прийти забрать и поделить — гораздо честнее, чем прийти забрать и не делиться.
— Смешно. Всё, хватит тут антипартийной пропаганды, — стиснув губы, чтобы не прыснуть, пригрозил ей Николай Петрович пальцем и исчез в ночи. В феврале день хоть и начал потихоньку добавлять себе минутку, но в начале восьмого ещё темно.
Марьяна собралась, закрыла спортзал и пошла на хор. И вот так в заботах и трудах промелькнула неделя. В воскресенье же был полный выходной. Ни швеи не строчили, шахматисты не сражались на чёрно… М… А ведь цвет не белый. На чёрно-бежевых? клетках. И даже новый их ВИА отдыхал. Марьяна Ильинична проспала завтрак, вскипятила в чайнике воды и заварила чай, смотрела как в стакане темнеет вода… Не было заварочного чайничка и заварки Левина сыпанула прямо в стакан. Смотрела как коричневеет вода и тут мысль ей в голову пришла. Нужно проверить свои возможности магические, что ли, в этом мире. Она же могла вскипятить котелок воды в том жутком средневековом мире? А что тут умеет? В книгах всякие фаерболы волшебники запускают во врагов. Шариками огненными кидаются. А она может? И КАК у неё получается воспламенять людей, не механизм интересен, это и так понятно, нужно разозлиться на человека и пожелать мысленно. Интересен процесс. Какое нужно расстояние? Можно ли, скажем, не видя человека, сжечь его. Или тут чуть ли не прямой контакт нужен. А если человек будет стоять ну, пусть в пятидесяти метрах, можно на него разозлиться и сжечь? Вопрос. Нужен эксперимент.
— Дура ты, Дюймовочка! Как есть — дура! — хмыкнув на такую мысль, сказала себе Левина и задумалась. Конечно, на расстоянии людей она в качестве эксперимента сжигать не будет. Хотя какого-нибудь Чубайса и следовало бы, пока он не начал свою деятельность по развалу экономики страны и обнищанию народу. А вот уйти в лес, что за селом начинается вполне можно и можно попытаться там и шарики огненные покидать и снег растопить руками вдалеке от любопытных глаз.
Оказалось, что в лес не так-то просто попасть. Вроде, вон, из окна виден и всего с полкилометра до него. Только близок локоть, да не укусишь. Между лесом и крайними домами села было колхозное поле. Как раз с полкилометра шириной. И ни одной тропинки. Снежная целина. Марьяна даже попробовала напрямик ломануться, но провалившись чуть не по пояс, а потом при попытке выползти ещё и упав, почти с головой в белую перину погрузившись, от такого подвига отказалась. Нужно было искать другую дорогу. Марьяна Ильинична вспомнила, что когда они на Волге, со смешным водителем по имени Лаврушка за рулём, въезжали в Гольево, то там лес ближе был. А чего время есть, почему не прогуляться?
Прогулялась. Гольево село не маленькое больше километра пришлось идти. А когда дошла до дороги, что поворачивала на Красногорск, то чуть назад не повернула. И здесь между лесом и дорогой была снежная целина. И что с того, что теперь это не полкилометра, а двести метров. Ни одной тропки в сторону леса не было.
— Анна? — сзади почти неслышно подъехала к ней зелёная Волга председателя колхоза, — Чего тут делаешь? Тебе в Москву надо?
— Нет, Николай Петрович, хотелось отдохнуть от стрёкота машинок по лесу в тишине прогуляться, — смутилась экспериментаторша.
— Хм. Видно, что городская. У местных в воскресенье дел невпроворот. Садись. Метров через пятьсот лес прямо от дороги начинается.
2 процента людей — думает, 3 процента — думает, что они думают, а 95 процентов людей лучше умрут, чем будут думать.
В это самое время в корпусе № 14 Московского Кремля.
За большущим, затянутым по старинке зелёным сукном, столом лицом к двери, уткнувшись в бумаги, ссутулившись, сидел начальник 9-го управления генерал-лейтенант Юрий Сергеевич Плеханов. Захлопнув Голубую папку, высокий поджарый человек в парадном белом генеральском мундире с колодками орденов и медалей на груди, выглядевший таким душкой военном, по которым барышни вздыхают, прошелся по длинному узкому кабинету и остановился за спиной единственного посетителя. Тот попытался привстать, но Юрий Сергеевич хлопнул его по плечу.
— Сиди, Владимир Тимофеевич. Мне так думается легче. Знаешь, что Специальный «отдел прикладной науки» говорит?
— Откуда? — Медведев повернул голову за отошедшим от него начальником.
— Говорят… Я им задачу подкинул… Вопрос задал. Говорю, вот найдём мы эту девицу и окажется, что у неё и правда такой фантастический дар есть. Может она поджигать людей на расстоянии… Нда. Сам себе не верю. Ну, ладно, задал им вопрос, что мы с этого можем поиметь? Где можно этот дар использовать? И время сутки дал. Прислали сегодня утром отписку. Дебилы. Бля. Но одна вещь мне понравилась. Достал нас какой-нибудь Пиночет. Мы эту жёлтую девицу отправляем в Чили, и она его подпалит при выступлении, где-нибудь на площади при множестве свидетелей. А потом с нашей подсказки газеты раструбят, что это бог его покарал, за кровавый переворот. Бойтесь диктаторы, что и на вас Господь внимание обратит.
— Господь? И какая нам от того польза? Мы хоть и не боремся с церковью сейчас, но и не союзники точно, — Медведев пригладил ёжик волос на голове, жарко было натоплено в Кремле, вспотел.
— Враги наших врагов — наши друзья. Если таких случаев несколько будет, то может пятый или шестой придурок подумает, прежде чем народное правительство свергать и расстреливать. Как говоришь по науке самовозгорание человека называется?
— Spontaneous human combustion. Но это же «само». А тут дивчина.
— Тьфу на тебя, Владимир Тимофеевич. Я тебе про перспективы и про газеты, а ты всё на девок норовишь съехать. Ладно, Девки так девки. Что в окончание на сегодняшний день имеем? Мне вечером Чебрикову докладывать.
Генерал-майор Медведев раскрыл и свою снова синюю папку, в первый день заменил на серую, но потом передумал. Пусть будет «волшебная».
— Про успехи ОБХСС и прокуратуры надо докладывать?
— Смеёшься. Хрен с ними с ворами. Чем больше посадят, тем лучше.
— Тогда вообще нечего докладывать, — вздохнул Медведев.
— Не прибедняйся… — Плеханов сел на своё место.
— Имеем одну подозреваемую — это Анна Абрамова — студентка медучилища. Там есть в записке её полная биография. Читать? — Медведев оторвался от листка. В принципе точно такой же он уже передал начальнику девятки.
— Ознакомился. Там про психотип непонятно. Получается, что психиатры считают, что Абрамова пойти на конфликт с продавцом не могла?
— Получается. Сопли это. Любого человека довести до срыва можно. Типа, не загоняйте крысу в угол — укусит. Может, у неё последний рубль был. Она же детдомовская, на стипендию в тридцать рублей живёт. Впроголодь и в обносках.
— Нда. Согласен. Довести можно. Что с поиском?
— Составлен фоторобот с помощью её одногруппниц. Этот портрет разрисовали в цвете и представили кассирше гастронома и людям из очереди. Говорят, что в принципе похожа, но далеко до полной уверенности. Я думаю, что покажи им сейчас любой портрет и они скажут — похожа, лишь бы отстали. И ещё вопросы задают как, мол, могла поджечь.
— И?
— Говорим прыснула керосином незаметно и спичку бросила.
— Верят? — скривился начальник «Девятки». Слухов ещё в Москве об этой пирокинезке не хватало. Сейчас, с публикацией пары статей об аресте директора гастронома, слухи стали затухать, вот и не хотелось их вновь раздувать.
— Делают вид, что верят. В чужую голову не заглянешь.
— И что с Абрамовой? Где она?
— Исчезла, — Медведев протянул через стол ориентировку на всесоюзный розыск Плеханову.
— Красивая дивчина. Что-то по родственникам удалось нарыть?
— Так точно. Есть двоюродная тётка в Петрозаводске, опросили. Ничего об Анне Абрамовой не знает. Даже что двоюродная сестра давно померла не знает.
— Отец?
— Неизвестен. Может она что и знает, в смысле, Абрамова. Когда мать умерла ей семь лет было, могла рассказать об отце, а та запомнить.
— Документы в общаге нашли?
— Никак нет. Нет ни свидетельства о рождении, ни паспорта, ни диплома ПТУ.
— Выходит, собиралась покинуть общагу. Это добавляет шансов, что это именно она. Нужно развесить портреты, где можно и не можно. Поменяйте текст. Никаких преступников. Просто — разыскивается, и что студентка медучилища. С этим понятно, что по установлению личности двух первых сгоревших? Есть подвижки?
— Так точно. Есть предположение, сейчас уточняем, но вероятность уже за семьдесят, наверное, процентов, что это освободившиеся недавно из мест лишения свободы братья Колупаевы. Сергей и Владимир. Они пропали. Родственники и знакомые не видели этих граждан как раз с того дня, что и появление этих обугленных трупов. Проверяем группу крови. И у них зубы были железные у обоих. Сверяем с картотекой. Вероятность высокая.
— Что нам это даёт? — Плеханов снова встал и начал мереть кабинет в длину и ширину.
— Ровным счётом ничего. Живут в километре примерно от пустыря у мастерских. Выпивали в тот день. Не хватило, решили догнаться и пошли деньгами разжиться… А наткнулись на Абрамову, та их и спалила.
— Знаешь, что мне не нравится в этом деле, Владимир Тимофеевич? А не нравится мне, что эту Абрамову тюкали и даже били в детдоме, а она терпела, а тут продавщица ей нагрубила, и она её подожгла, кошелёк предложили отдать — она и их сожгла. Три трупа. Прямо мститель народный. Почему раньше не мстила?
— И я о том же думаю, товарищ генерал-лейтенант. Додумался до того, что не было таких способностей, а эти два урода, может, ударили её по голове и способности открылись. Как говорит Броневой — голова предмет тёмный.
— Охо-хо. Ну, тоже версия. А, а с этим писателем чего?
— Константин Олегович Квасин. Ну, мы его практически вычеркнули из списка подозреваемых…
— Почему? Могла Абрамова у него жить? Там магазин этот. И его видели с девицей в жёлтой куртке.
— Только теоретически. Он сам там не живёт. Живёт в Красногорском районе, в селе Гольево. В гостинице или общежитии скорее. Там часто бывают сотрудники Тимирязевской академии. У них экспериментальное тепличное хозяйство.
— Читал я. Ну, не бросайте за ним наблюдение. Вдруг всё же он как-то связан с Абрамовой. Установите наблюдение постоянное за квартирой.
— Слушаюсь. Разрешите идти?
— Да, иди уже, Владимир Тимофеевич. И держите меня в курсе. Активизируйте розыск Абрамовой.
Ботаник астроному не соперник.
Астроному соперник — Коперник.
Вывесили список участников чемпионата СССР по самбо в десять часов дня, и сразу вокруг информационной доски выстроилась плотная такая толпа спортсменов. Левин тоже ломанулся, когда броуновское движение превратилось в однонаправленное, но, оценив перспективы пробиться к заветной информации как близкие к нулю, причём — Абсолютному нулю, продолжил разминку. Качал шею на ковре. Для самбиста одна из важных разминок. Может, и не так уж как у борцов по вольной и классической борьбе, никто тебе не мешает касаться лопатками коврами, мостики делать не обязательно, но множество приёмов в партере всё же подразумевают включение мышц шеи.
Толпа начала рассасываться минут через пять. Теперь уже можно было и побороться локтями за обладание информацией. Хотя ничего нового Владимир Ильич не ожидал для себя там увидеть. На взвешивание он примерно оценил людей, с которыми мог встретиться и визуально узнал фаворита. Нет, с ним лично Левин не встречался, так как боролся в более тяжёлой весовой категории, зато ездил в одной команде на первенство Европы. Это был Василий, кажется, Швая. Имя не запомнил, вернее — забыл, столько лет прошло, а вот фамилия необычная для пермяка — Швая запомнилась. Чуть после взвешивания здороваться не полез. Уже на полпути только осознав, что сейчас он не Владимир Левин, а совсем даже другая у него фамилия — менее красивая. Квасин. Ну, так себе фамилия. Чё, опять квасишь, рожа твоя алкашная. Как-то так у него ассоциировалась пока своя новая фамилия. А Швая? Спрашивал же сорок лет назад у него? Точно, то ли по-немецки, то ли по-польски — швея.
Ага, вон. В их весе есть Василий Швая — мастер спорта. Значит, все победы у него ещё впереди. А ещё в весе бросилось в глаза фамилия Баранов. Николай Баранов и через тире — ЗМС. То есть, заслуженный мастер спорта. И в самом деле, тоже вспомнилось, Николая Баранова Левин раньше знал, но уже как тренера. Если память не изменяет, то был Баранов откуда-то из Горького и у него пара выигранных чемпионатов Мира и Европы за душой имелась.
Получается, что для него это последние соревнования. Ну, год точно последний, так как в 1985, когда Левин вошёл в элиту самбисткую, Баранов уже не боролся. Про Баранова Левин ещё одну фишку вспомнил, как только наткнулся глазами на его фамилию. Он будет работать тренером, кажется, именно в Горьком или одном из городов Горьковской области и одним из его учеников станет впоследствии известный актёр Олег Тактаров. Ну много фильмов у него, но сиквел фильма «Хищник» все должны видеть, тот, где на парашютах на неизвестную планету всяких разных бандитов и силовиков забрасывают.
Нда, серьёзные соперники подобрались.