Ответный удар

7 января 1979 года Гамбург (Продолжение)

Чемоданчик с гримом был приготовлен заранее и спрятан в шкафчике для одежды. Сергей Иванович зашел на кухню, достал его и вручил оперативнице. Алла включила свет, подвинула настольную лампу, чтобы лучше видеть результат и начала колдовать надо мною. Оперативница орудовала кисточками и салфетками, брала разные тюбики с кремами и клеем. Через полчаса я преобразился в загорелого 25-летнего парня. Алла чуть изменила овал лица искусным гримом и нанесла на щеку устрашающий зигзагообразный шрам, склеив кожу специальным составом, а потом обработав бесцветной краской. Затем меня сменил Сергей Иванович. Оперативница смазала ему виски какой-то жидкостью, пару минут подождала, а потом отодрала бакенбарды. Аккуратно наклеила бороду с проседью, добавила морщин, увеличив возраст до 60 лет и превратив «папашу» в благообразного состарившегося мужчину.

Отдельно оперативница занималась нашими руками, выглядывающими из-под рукавов, чтобы они случайно не выдали настоящий возраст. Затем меня заставили переодеться в классический костюм с галстуком и длинное полосатое пальто, а капитана — в темный кожаный плащ на меховой подкладке. Даже Василию и Алле нашлась одежда.

Мой «старший братик» и оперативница должны были ехать отдельно. Ещё вчера, на обратном пути, капитан посовещался с Гельмутом и решил, они будут сопровождать нас на другой машине. Незачем нам светиться такой большой компанией. Это может насторожить людей, с которыми мы планируем встретиться. Пусть лучше аккуратно подстраховывают, держась в отдалении. Немец взялся решить эту проблему. Он привлек своего двоюродного племянника. Вилли, по словам Гельмута, являлся идейным коммунистом, обожал дядьку и всецело ему доверял. У него был серый «фольксваген» 50-го года. Машина досталась от деда и постоянно стояла в гараже. Периодически она использовалась для эвакуации бойцов РАФ и перевозки подпольной литературы немецких коммунистов. Для этого в специальном тайнике, оборудованном в подвале гаража, хранились поддельные автомобильные номера.

Вещи, в которых мы приехали, упаковали в одежные чехлы. Они остались в квартире. Гельмут заверил, что с одеждой ничего не произойдет, а в случае непредвиденных обстоятельств, её быстро заберет Вилли. А вот чемоданчик с гримом Алла и Вася с собой захватят, на всякий случай. Пока оперативница возилась с нами, Гельмут зарядил рации. Одну оставил себе, другую вручил Васе.

Мы погрузились в мерседес. На одной из улиц города нас ждал серый «фольксваген» с веснушчатым лопоухим парнем — Вилли. После коротких приветствий Алла и Василий пересели туда и поехали за нами, держась на почтительном расстоянии.

Первая встреча прошла, как и планировалась. Мы припарковались на стоянке недалеко от места встречи. Вторая машина с оперативниками стала метрах в двадцати от нас, так чтобы держать под присмотром не только «мерседес», но и вход в заведение. «Ил Бонгустайо» оказался небольшим уютным ресторанчиком итальянской кухни. Смуглая официантка, игриво стреляющая глазками в мою сторону, проводила нас в отдельный зал. Небольшое помещение было залито теплым желтым светом. На огромной люстре, захватившей центр потолка, сверкали золотистыми искорками хрустальные подвески. По стенам развешаны живописные картины — тропическое побережье, закат в горах, красочные виды Гамбурга. Напротив стола — огромный камин в викторианском стиле. Стулья с мягкими спинками и резными деревянными ножками органично вписались в общий интерьер.

Пока я разглядывал зал, пришел Рупперт. Бывший американский полицейский мне понравился сразу. Прямой взгляд, проницательные голубые глаза, располагающее лицо. Мужчина держался с достоинством, и сразу же предложил перейти к делу. Мы с капитаном представились, соответственно, «Джоном» и «Томом». Пояснили, что представляем группу армейских отставников и бывших работников спецслужб, объединившихся в движение «Лига патриотов Америки». «Джон» добавил, что мы возмущены преступной деятельностью ЦРУ и военных, покрывающих и принимающих активное участие в торговле наркотиками на территории США. После этого я вручил Майку папку с документами.

Когда бывший полицейский ознакомился с бумагами, он потрясенно молчал, а потом вздохнул:

— Это для меня не новость. Раз вы меня пригласили, то знаете мою историю. Я служил в полиции Лос-Анджелеса. Там впервые столкнулся с торговлей наркотиками. В Скид Роу, Комптоне, Инглвуде, Вермонте Висте, Мид Сити, ниггеры и латиносы из банд «Блудс», «Крипс» и многих других, открыто торговали наркотой почти на каждом перекрестке. Город завалили недорогим кокаином и героином. Наркоманы дохли в ночлежках, дворах, валялись на улицах трущоб и в темных переулках рядом с кучами мусора, пуская слюни от «прихода». Обдолбанные наркотой или в попытках найти деньги на очередную дозу они творили страшные вещи. Я видел изнасилованную семилетнюю девочку, которой эти подонки выкололи глаза и отрубили руки, покромсанную на куски супружескую пару. Их рубили тесаками только потому, что двум черножопым ублюдкам не хватало денег на дозу. Они думали, что старики где-то прячут крупную сумму в долларах. Я видел матерей, продававших дочерей-подростков за дозу дешевого, разбавленного всякой дрянью героина.

Рупперт прервался, мысленно снова переживая эти события.

Неожиданно его профиль на мгновение стал нечетким и размытым, как будто я смотрел на бывшего полицейского через заливаемое дождём мутное стекло. А когда картинка прояснилась, в моем мозгу чередой ярких снимков пронеслись описанные Майком преступления. Лежащая семилетняя девочка с кровавыми сгустками вместо глаз и костями, торчащими из обрубков рук, истерзанные и изрезанные ножами старики, лежащие в засохших лужах крови рядом. Желудок отозвался рвотным спазмом. Я гигантским усилием сдержал подошедшую к горлу волну. Вот же уроды…. И те, кто принимает наркоту, и те, кто доставляет и продаёт…

— Что-то не так? — бывший полицейский моментально отметил моё состояние.

— Том, ты в порядке? — встревожено спросил Сергей Иванович.

— Да, — я схватил стоящую на столе бутылку с уже открытой крышкой. Набулькал в стакан стреляющую пузырьками минералку и залпом выпил:

— Продолжайте, пожалуйста, Майкл. Мы с Джоном вас внимательно слушаем.

— Гуд, — кивнул американец. — Тогда я решил провести самостоятельное расследование, чтобы узнать, кто стоит за этими говнюками из уличных банд. Подключил стукачей, надавил на парочку наркотов, прижал одного придурка из торгашей и узнал, что это дерьмо шло потоком с морского порта и базы ВМС «Лейкхест». Думал, это частная инициатива некоторых военных и написал рапорт на имя начальника участка. Он переговорил с кем-то из военных и руководством города. А на следующий день к старине Билли приехали два лощенных типа в черных костюмах. Представились федералами. Закрылись с ним в кабинете и о чём-то разговаривали. Когда они уехали, начальник участка вызвал меня. Он сидел красный, руки дергались как у припадочного. Билли порвал рапорт, наорал на меня, приказал всё забыть и уничтожить доказательства. Наш начальник участка не из робких. Мог и мэра послать, защищая ребят и с прокурором поругаться, если верил в свою правоту. А тут сидел и трясся. Мне сказал, чтобы я не играл с огнём — парни оказались из Лэнгли. Они заявили, что мы влезли в их работу и можем испортить секретную оперативную комбинацию. Я этому не поверил. За долгие годы никаких серьезных проблем у наркодельцов не было. Стоило нашим парням или коллегам из других участков действительно напасть на что-то крупное, их или тормозили, или партия наркоты бесследно исчезала. Всё это заставляло серьезно задуматься об уровне и должностях тех, кто покрывает грязный бизнес. А после наезда на Билли, лично для меня всё стало понятно. Я думаю, его запугали чем-то, действительно серьёзным. Иначе бы начальник не трясся и не сидел с таким видом, будто его трахнули в задницу. Документы уничтожать не стал. Пообещал, но сохранил до лучших времен. Сказал, что всё понял, и подал в отставку.

Рупперт замолчал, тоже налил минералки в свой стакан, отхлебнул и продолжил:

— Ненавижу наркодельцов. Даже не представлял, что дело организовано с таким размахом. Я молчал, потому что не представлял реальной полной картины. Теперь, вроде, всё становится на свои места. Не знаю, кто вы, ребята, на самом деле, и, честно говоря, меня это не особо волнует. Главное, чтобы информация оказалась правдивой. Проверю всё по своим каналам. Если сведения подтвердятся, обязательно доведу их до наших граждан. Каждый житель Америки узнает, кто ввозит наркотики в страну и травит ими людей. Молчать в этом случае — преступление против общества.

На этом и договорились. Майкл выпил с нами кофе, бросил папку в свой портфель, и вежливо распрощался.

— Что скажешь? — спросил капитан, после ухода бывшего полицейского.

— Он искренен. Я это чувствовал. Подвести и подставить не должен. Во всяком случае, специально. Наоборот, настроен сделать всё, что в его силах для борьбы с наркоторговцами, — успокоил я.

— Это тебе твой дар подсказал? — уточнил Сергей Иванович.

— И он тоже, — улыбнулся я.

Вторая встреча преподнесла сюрпризы. Альфред Маккой ожидал нас на площади Ратхаусмаркт, как и было условлено, под фонарем напротив здания ратуши. Крепкий плечистый мужик с квадратной чуть выпяченной вперед челюстью и щегольской щеточкой аккуратно подстриженных усов был похож на американского гангстера. Шляпа с широкими полями, длинное пальто с поднятым воротом вместе с мощной борцовской шеей только усиливала это впечатление. Прищуренные голубые глаза смотрели на нас холодно и настороженно. Руки Альфред держал в карманах. Только высокий лоб интеллектуала и роговые очки с выпуклыми толстыми стеклами немного смягчали бандитский образ, контрастирующий с должностью научного сотрудника Австралийского университета.

— Мистер Маккой, добрый день, — приветливо сказал капитан и протянул ладонь.

— Добрый, — ответил американец, немного помедлил, но всё же поздоровался с Сергеем Ивановичем и мной за руку.

— Меня зовут Джон, — представился капитан и кивнул на меня, — это Том. Мы договаривались с вами здесь встретиться и обсудить тему, которая вас заинтересовала. Предлагаю проехаться и поговорить в более спокойной обстановке.

— Где? — уточнил Маккой, снова засунув руки в карманы пальто.

— В одном доме, здесь недалеко.

— Вы предлагаете мне сесть в вашу машину и поехать с вами?

— Да.

— Нет, так не пойдет, — нахмурился Альфред. — Я не сажусь в машины с незнакомыми людьми. И тем более не еду с ними черт знает куда.

— Хорошо, — покладисто согласился капитан. — Что вы предлагаете?

— Документы у вас с собой?

— Да, в автомобиле.

— Тогда вместе выходим из площади. Я арендовал машину, она припаркована здесь, недалеко. Я буду ждать вас в ней. Подъезжаете, и мы вместе выезжаем из города. Я первый — вы за мной. Я присмотрел за городом одно укромное местечко. Остановимся там. Потом кто-то один из вас с документами пересаживается ко мне в автомобиль, остальные остаются на месте. Я смотрю бумаги. Если они заслуживают доверия, продолжаем разговор. Если нет, возвращаю вам документы и уезжаю. Возможен только такой вариант общения. Другого не будет. Отказываетесь, я разворачиваюсь, и ухожу.

— Договорились, — быстро ответил капитан. — Сделаем так, как вы сказали, мистер Маккой. Единственное условие: место действительно должно быть таким, чтобы не привлекать внимание посторонних.

— Об этом не беспокойтесь, — усмехнулся Альфред. — Я всё понимаю.

— Тогда идем к вашей машине.

Автомобиль Маккоя — зеленый «опель кадет», оказался припаркован недалеко от площади, на одной из прилегающих улочек. Альфред залез в машину, а мы пошли к мерседесу.

— Ну как тебе, историк? — спросил капитан.

— Вроде всё в порядке, нормальный человек. Ничего подозрительного я не заметил. Волнуется немного, нам не доверяет, насторожен, но это понятно. Я бы на его месте точно так же держался.

Через пять минут мы подъехали к машине, стали сзади и мигнули фарами. «Опель» Маккоя тронулся с места. Мы — за ним. Минут двадцать ехали молча, наблюдая за маячившим впереди «кадетом». Затем Гельмут, управлявший машиной, кинул очередной взгляд на зеркало и встревожено заявил:

— Кажется, Маккоя пасут. Черный «форд гранада».

Пристроился, когда выезжали из площади. Держался пару минут впереди, сейчас спрятался за потоком машин.

— Чёрт, — выругался капитан.

Он подхватил рацию, лежавшую между сидений, нажал на кнопку вызова:

— Балу вызывает Багиру. Как слышно?

— Багира на связи. Слышно хорошо, — раздался в динамике голос Аллы.

— Похоже, за нами хвост. «Чёрный форд». Проследите за ним, но ничего не предпринимайте. Без согласования разрешаю действовать только в чрезвычайной ситуации. В остальных случаях — по моей команде. Как приняли? Вопросы есть?

— Вопросов нет. Мы тоже заметили, но не были уверены. Пока наблюдали. Роджер[10].

Ещё через пару минут «чёрный форд» пропал из виду.

Запищала рация.

Сергей Иванович снова подхватил её:

— Балу на связи. Что там, Багира?

— «Форд» повернул на заправку. Возможно, это не хвост.

— Дай бог, — облегченно выдохнул капитан. — Принял. Догоняйте нас. Конец связи.

— По-английски общаетесь, чтобы сбить с толку, если начнут прослушивать? — улыбнулся я.

— Так точно, — весело ответил Сергей Иванович. Настроение у него явно улучшилось.

Тем временем зеленый «опель кадет» повернул на небольшую заснеженную дорожку, уходящую от основной оживленной трассы. Наша машина последовала за ним. В заднем стекле мелькнул ярко-красный силуэт новенькой «альфа-ромео», пролетевшей мимо.

«Красивая тачка», — оценил я.

Капитан опять схватился за рацию.

— Багира, как слышно? Прием.

Рация захрипела:

— Слышу вас хорошо, Балу.

— Похоже, мы почти приехали. Видите, небольшое кафе у перекрестка? Станьте на стоянке около него, чтобы не привлекать внимание и контролируйте ситуацию. Если что-то увидите, немедленно докладывайте.

— Хорошо, Роджер, — подтвердила рация голосом Аллы.

— А почему вы решили, что мы уже приехали? — поинтересовался я.

— Дорога, видишь, какая? — вместо Сергея Ивановича ответил Гельмут. — Далеко по ней не проехать. А если снега навалит, можно и не выехать. «Опель» — не «Шевроле Блейзер» или «Биг Фут» какой-нибудь. Застрянет в сугробах, придется тягач вызывать, чтобы вытащить. Тут он где-то остановится, далеко не поедет.

Немец оказался прав. Мы проехали пару минут, ещё раз завернули на тропинку в заснеженном лесу. Затем «опель кадет» остановился и дважды мигнул задними фарами, приглашая подойти.

Сергей Иванович передал мне рацию, подхватил дипломат, открыл дверцу автомобиля, и повернулся ко мне.

— Держи рацию рядом. Если что-то срочное, сразу же подходи.

— Понял.

Капитан вылез из машины. Снег скрипнул под его ботинками. Дверь резко захлопнулась, а Сергей Иванович бодро зашагал к стоящему метрах в пяти «опелю». Сел на переднее сиденье рядом с Маккоем, открыл дипломат и протянул ему папку. Американец подхватил её и начал читать, периодически перелистывая и обмениваясь с капитаном короткими фразами. Медленно потекли минуты. Гельмут сидел, сосредоточенно поглядывая по сторонам. И на меня вдруг нахлынула ностальгия. Пока американец читал документы, вспомнил родителей, Аню, Машу и друзей и только сейчас осознал, как же я по ним соскучился. Как там мамуля? Она, наверно, с ума от беспокойства сходит. Отцу должны были намекнуть, что со мною всё в порядке, но мать есть мать, в такой ситуации она все равно будет места себе не находить…

Я тряхнул головой, отгоняя грустные мысли. Не то время и место, чтобы об этом думать.

Неожиданно заголосила рация:

— Балу, Багира на связи, как слышно?

— Багира, на связи Маугли, Балу отошёл. Слышу вас хорошо.

— Мы одну машину проворонили. Их две было. Минуту назад сюда подъехал «форд гранада», а с другой стороны, красная «альфа ромео джульетта». Она тоже шла сзади за вами, но недолго, минуты четыре. Когда поворачивали, проехала дальше, а сейчас вернулась. Из машин вышли пятеро мужчин, ещё трое сидят. По виду крепкие ребята, пальто и куртки расстегнуты, думаю, чтобы было удобно стволы вытаскивать. О чём-то разговаривают.

Внутри похолодело.

«У нас проблемы. И, похоже, серьезные»…