Ответочка

Глава 10

Прошла неделя с той кошмарной ночи, когда пропала Кацуми. Дженшин если не успокоился, то стал более сдержанно относиться к соболезнующим взглядам. Он встречался несколько раз с агентом Кимура и каждый раз та находила слова поддержки. Мужчина даже радовался возможности вновь увидеть смазливую мордашку на пороге дома.

Сэкико периодически звонила, и всегда её прощание напоминало оплеуху, какую гризли отвешивает навязчивой собаке. Дженшин не винил её, она и раньше относилась к нему с предубеждением, а теперь и вовсе возненавидела, когда Кацуми пропала.

И всё из-за того проклятого награждения литераторов, когда Дженшин поехал без Кацуми, потому что та заболела. Тогда Дженшин забрал награду своей жены, сказал несколько слов благодарности и позволил себе лишний стакан виски, а через полчаса Сэкико обнаружила в подсобке молоденькую писательницу Кику Кобаяси в позе морской звезды. Между её ног ритмично колыхался зад Дженшина.

Литературный агент тогда поклялась Дженшину не рассказывать обо всем случившемся Кацуми, но отношение к нему стало презрительное. И сейчас она не скрывала эмоций, особенно когда была под алкогольными парами, что в последнее время становилось чуть ли не ежедневной нормой.

Дженшин понимал, что Сэкико легко могла рассказать Кацуми о том случае, потому он решил подстраховаться и заткнул литературного агента тем, что у него на руках оказалось подтверждение её махинаций с процентами от продаж.

Им обоим нужна была Кацуми: ему в качестве жены, агенту ради доходов. Поэтому они и скрепили договор бокалом вина — он не рассказывает Кацуми о махинациях, Сэкико не рассказывает об измене.

Жиденький мостик, на котором крепилась их договоренность, мог в любую минуту просесть, а то и вовсе провалиться в пропасть — теперь Кацуми нет, и ответственность нести не перед кем. О чем и был вчерашний разговор, закончившийся для Дженшина приемом внутрь двести граммов виски.

— Алло, сволочь, это ты? — раздался пьяный голос Сэкико. Последнее время она называла Дженшина именно так.

— Перестань обзываться. Ты пьяна, я кладу трубку. И не звони мне больше! — сказал Дженшин, но последующий возглас Сэкико заставил прижать пластиковую поверхность к уху.

— Кику Кобаяси! — крикнула женщина.

Дженшин замер. Он помнил ту девушку с развратными глазами, которая так успешно подцепила подвыпившего Ямамото. Грудь у неё уступала по размерам грудям Кацуми, но зато энтузиазм и желание показать себя изрядно компенсировали этот недостаток.

— Что? — переспросил Дженшин, внутренне холодея. Неужели Сэкико решила развязать язык?

— Ки-к-ку Кобаяси тоже пропала. Меся-а-ацем раньше, чем Кацуми. Просто не вернулась домой после работы. Её ещё показывали по федеральному кана-а-алу.

Речь женщины с трудом пробивалась через икоту. Наконец, в трубке раздалось бульканье, и икота на некоторое время исчезла. Дженшин напряжено вслушивался в звуки на другом конце телефона.

— Я знаю, грязный ублюдок, что э-это твоих рук дело. Ты убрал свидетелей. Да-да, именно ты. Или ты спрятал Кику, а потом убил Кацуми и закопал её на заднем дворе, чтобы без проблем трахаться с молоденькой шлюшкой в спальне, где ещё недавно спала моя девочка. Верни Кацуми, мать твою, старый козел! Верни, или я пойду в полицию и всё расскажу! — голос Сэкико набирал обороты.

— Заткнись, сучка пьяная! Заткнись и слушай! Я сам подам на тебя в суд. Там я покажу документы, где все твои махинации зафиксированы и…

— Да мне насрать!!! — голос Сэкико превратился в визг. — Меня оштрафуют и отпустят, а тебя, грязный ублюдок, упекут за решетку! И там тебя оттрахают все якудза Токио! Верни мне Кацуми или ближайшие пять лет будешь питаться тем, что вытекает из больших бананов! Я тебя…

Дженшин нажал на сброс вызова с такой злостью, что кнопка провалилась внутрь изогнутой коробочки. Виски, которое он пытался налить, большей частью расплескалось по столешнице. Он в несколько глотков осушил стакан и решил набрать агенту Кимура.

Голос женщины несколько успокоил Дженшина, и они договорились встретиться сегодня. Именно поэтому мужчина надел свежее белье и тщательно побрился.

Синий двухместный «Шевроле» Минори Кимура остановился рядом с блестящей черной «Тойтой» Дженшина. Маленькая машина смотрелась девушкой возле брутального мужчины. Минори улыбнулась своим ассоциациям и прошла по ровному газону к дому Ямамото.

Дженшин открыл дверь почти сразу, как будто притаился рядом и только того и ждал, что она нажмет кнопку звонка. От Минори не ускользнул его восхищенный взгляд, который, впрочем, он постарался сразу же спрятать. Трудно не восхититься — ведь сегодня она была не в рабочем костюме, а в светлой бежевой блузке и просвечивающей желтой юбке. Солнце сыграло ей на руку, светя в спину, и Дженшину в первый миг показалось, что женщина пришла вообще без юбки, стоит и хвастается длинными стройными ногами.

— Проходите, агент Кимура-сан, — отстранился потупившийся Дженшин.

— Можно просто — Минори, — улыбнулась женщина и прошла в дом.

Дженшин почему-то выглянул наружу, как старшеклассник, который тайком привел в дом девушку, пока предки находились в отъезде. Он посмотрел влево и вправо — не заметил ли кто, что в его дом вошла не федеральный агент, а красивая женщина.

Улица не была пуста. В конце её возился с машиной Мураками, вредный старик, который не слышал собеседника и постоянно переспрашивал, выставляя поросшее седым волосом ухо. Он не смотрел в сторону Дженшина.

Два сына Иоши Саито вяло перекидывались бейсбольным мячом и тихо переговаривались. Они тоже не смотрели в сторону Дженшина. Других людей на улице не было, и Дженшин Ямамото закрыл дверь.

Что-то внутри трепетно щекотало, будто он высыпал в рот три пакетика шипучего порошка, а тот провалился в область солнечного сплетения и сейчас выпускал радостные пузырьки.

Минори уселась на диван и натянула юбку на колени. Этот жест почему-то показался Дженшину очень сексуальным.

— К сожалению, пока ничем не могу вас порадовать. Однако мои усилия оказались ненапрасными, и я смогла уточнить личность человека на снимке. Это Кэтсу Исикава, выходец из Хиросимы. Привлекался за сексуальные домогательства, отсидел два года и после исчез с правового горизонта. Он нигде официально не работает, поэтому его трудно было отследить, но у каждого японца есть свой след, и рано или поздно, но он появится. Главное полицейское управление не зря ест свой хлеб, — улыбнулась Минори настолько белоснежными зубами, что их можно ставить на рекламу пасты «Санги М-Плюс».

— Спасибо, утешили, Минори. Выпьете что-нибудь? Я прекрасно делаю «Маргариту», — Дженшин очнулся от гипнотического влияния, которое оказывали на него чувственные губы, и вспомнил о своем долге хозяина.

— Да, от бокала не откажусь. Спасибо, — Минори сверкнула глазами и закинула ногу на ногу.

«Получилось почти как в „Основном инстинкте“», — промелькнуло в голове у Дженшина.

Прилив крови к члену заставил его чуть приподнять ногу, чтобы так явно не выпирала ширинка. Пока он разливал коктейль по бокалам, то взгляд его упал на фотографию Кацуми. Жена смотрела с укоризной на мужа, словно осуждала за подобное поведение. Дженшин потупился, и эрекция спала.

— Я хотел поговорить с вами о литературном агенте Сэкико Накамура. Как-то я копался в счетах Кацуми… Она сама ненавидела это делать, поэтому всей бухгалтерией приходилось заниматься мне. Так вот…

Дженшин расписал в таких мрачных красках, что будь рядом Сэкико, она сама прыгнула бы на электрический стул, и даже щелкнула рубильником. Минори внимательно слушала и сделала пару записей в своем планшете.

Женщина отпивала по глотку из бокала и изредка ободрительно кивала Дженшину. Тот говорил, говорил, говорил и не мог остановиться. Впервые его слушали так внимательно.

Кацуми при разговоре хватала ручку и записывала мысли, которые приходили ей на ум. Она могла спокойно взять и ответить невпопад — Дженшин понимал, что в этот момент жена углублялась в себя и проговаривала диалоги героев. Жизнь с писательницей трудно назвать сахаром. Дженшин и не называл, но раньше не жаловался, терпел.

Когда рука Минори оказалась на колене Дженшина?

Он не вспомнил бы об этом даже под страхом смертной казни. Вот только что женщина сидела на расстоянии вытянутой руки, а уже оказалась рядом.

Близко-близко.

Казалось, что только стоит поднять ладонь, и она упрется в упругую грудь федерального агента. А губы…

Её чувственные губы так призывно блестели. Аромат сладких духов притягивал и будоражил кровь.

Снова эрекция начала натягивать ткань штанов, и Дженшин увидел, как рука Минори начинает движение выше, к его вздыбленной плоти. Всего секунда и он вопьется в эти губы.

В горячее дыхание…

Всего полсекунды и он сожмет грудь. Ощутит мягкость кожи…

Всего миг, и он ухнет в сладость женского тела… Но как раз в этот миг ему на глаза попалась фотография жены. Кацуми улыбалась…

Словно бочку ледяной воды вылили на Дженшина, и он отшатнулся. Часть «Маргариты» выплеснулась на диван и образовала форму Курильских островов. Улыбка на губах Минори померкла.

— Прости, Минори, я так не могу. Я люблю Кацуми и… И я не могу.

Федеральный агент потупилась. Она отставила бокал в сторону, встала.

— Я тоже не знаю, что на меня нашло. Извини, Дженшин, такое со мной впервые. Я думаю, что мне сейчас лучше уйти…

Дженшин едва удержался, чтобы не схватить её за руку и не повалить обратно на диван. Он всё ещё старался усмирить дыхание, и с каждой секундой у него получалось всё лучше и лучше. В лицо бросилась кровь и на полыхающей коже легко можно пожарить яичницу с беконом. Дженшин взглянул на Минори.

— Да, я думаю, что сегодня нам лучше разойтись по домам. Но… мы можем увидеться позже?

— Конечно, мистер Ямамото. У вас есть мой номер телефона, я всегда на связи, — улыбнулась Минори и направилась к двери. — Не надо меня провожать, я найду выход.

Дженшин смотрел ей вслед, и снова солнце сыграло шутку с легкой юбкой, четко обрисовав длинные ноги, между которыми мужчина едва не оказался.