Ответочка

Глава 19

Четвертая неделя подходила к концу, когда Кацуми спохватилась — у неё не было месячных. По графику они уже должны начаться, но срок прошел, а никаких выделений не появилось. И никаких болезненных ощущений, вроде дрели в голове и тянущей боли внизу живота не было.

Раньше Дженшину приходилось скрываться, когда наступали три дня предменструального синдрома. Да-а, Кацуми в такие дни становилась мерзкой, вредной и ужасно колючей. Она могла закатить истерику по любому мельчайшему поводу, и муж даже не совался в кабинет… Но сейчас ничего такого не было. Ни боли, ни печали, ни вредности — ничего.

Возможно, все чувства исчезли с того момента, как она увидела, что на Дженшине скакала растрепанная девица, а Сэкико за всем этим наблюдала и потягивала коктейль из трубочки. Кацуми не ожидала, что два самых близких человека способны на такую подлость.

Даже когда король провел её в комнату, где транслировалась постельная сцена баронессы Аманды Крудиер и графа Мерваднуа, то она безропотно последовала за ним. Она безропотно легла на кровать и вяло сопротивлялась, следуя указаниям чтеца. Даже фразы она произносила монотонно, а вовсе не так, как они звучали в её голове в момент написания.

Перед глазами стояла всё та же довольная рожа Дженшина, когда он лежал на полу в неизвестном кабинете, а сверху восседала та вульгарно накрашенная девица. И улыбка Сэкико…

Король брал её, как описывалось в книге. Брал жестко, не щадя ни себя, ни женщину, но та лишь смотрела в потолок и иногда вскрикивала, когда он делал ей особенно больно. Король на этот раз не шептал. Он был бесстрастен, как робот. Кацуми была под стать ему. Две механические куклы, наряженные в старинные одежды, совокуплялись на широкой кровати в окружении канделябров и свечей.

Текст-действие, текст-действие, текст-действие. Финал сцены — финал действия. Король слез с Кацуми и приказал раздеться. Снова комната заточения. Снова сонный взгляд Азуми. Снова на всё наплевать.

Вот только почему не было месячных?

Азуми почти перестала вставать с кровати. Только поесть, до туалета и тогда, когда приходил король. Она бессвязно бормотала всё время, пока не спала, и Кацуми старалась её лишний раз не трогать.

Король не переставал спрашивать, но снова отметал попытки описать его. Кацуми даже не пыталась что-то придумать. Она набрасывала варианты и безжалостно их удаляла, когда он забраковывал.

Сказка про принцессу перевалила через половину. Её приключения — вот что давало Кацуми жизнь. Она словно перемещалась в голову принцессы и жила за неё. Влюблялась, гуляла, получала кайф от свободы.

Она ловила себя на мысли, что может однажды не вернуться обратно в комнату и превратиться в подобие Азуми. Думала так, но всё равно садилась каждый вечер за ноутбук.

Села она и в этот вечер. Пальцы шустро застучали по клавиатуре, и Кацуми погрузилась в привычное состояние, когда даже бормотание Азуми отступило на второй план.

— Королева, скажи, а тебе очень нравится быть с королем?

Кацуми сначала даже не поняла, что это соседка подала голос. Писательница как раз вместе со своей героиней попалась в лапы к оркам и сейчас готовилась сбежать из плена с помощью заколки и природного обаяния. Азуми же сидела на кровати и смотрела на Кацуми необычно серьезным взглядом.

— Ты уже как-то спрашивала такое. Конечно, не нравится.

Азуми почесалась и шмыгнула. Её волосы были похожи на воронье гнездо, но это мало заботило женщину. Король любит её и такую, так что прихорашиваться не имело смысла.

— А мне очень нравится. Он очень нежный и заботливый.

Кацуми хмыкнула. Нежный и заботливый? Это же какой свихнувшейся надо быть, чтобы такие вещи говорить о короле? Или у Азуми других и не было? Она с жалостью посмотрела на некрасивую худую женщину. Да уж, не всем повезло родиться симпатяжками с высокой грудью и длинными ногами.

— Скажи, Азуми…

— Королева! — резко оборвала Кацуми соседка.

— Да-да, прости, королева. Так вот, скажи — у тебя были до короля другие мужчины?

Азуми потупилась. Ноздри расширились, будто она втягивала дорожку кокаина. Желваки на щеках дернулись так отчетливо, что Кацуми даже немного забеспокоилась — не прорвут ли они тонкий пергамент кожи.

— Я думаю, что могу тебе рассказать. Да, у меня были другие мужчины, и с ними было очень плохо.

Азуми произнесла эти слова медленно и с той жутковатой обреченностью, от которой у Кацуми на затылке шевельнулись волоски. Бедная Азуми, что же ей пришлось пережить, если она говорила, что с королем хорошо, а с теми мужчинами плохо? Соседка закуталась в одеяло и начала тихонечко раскачиваться:

— Четыре человека похитили меня, когда я была в самом начале писательского пути. У меня уже было пять книг и небольшая группа фанатов, которые с восторгом принимали новые рукописи. Однажды мне пришло приглашение выступить перед фанатами на квартире у одной из читательниц. К приглашению был приложен чек с хорошей суммой. Я думала, что хорошо знаю эту читательницу, Аика Мори. Думала, что могу ей доверять. Как оказалось — она была насквозь фальшивой, начиная от имени и заканчивая доброй улыбкой.

Азуми всхлипнула. Кацуми слушала соседку, затаив дыхание. У Азуми была такая сцена в романе «Стальная Мэри». Там тоже четверо мужчин похищали женщину, чтобы долго, со сладострастием насиловать её и ломать морально. Героиню им сломать не удалось, зато она очень жестоко в финале им отомстила.

Неужели Азуми описывала свою жизнь?

— Через три месяца меня выбросили на улицу из машины… Просто выбросили, как ненужную куклу. Обращения в полицию ничего не дали. Похитители исчезли, как из моей жизни, так и из города. Пропали, словно их никогда и не было. А мне по ночам иногда снятся волосатые вонючие тела и довольные рожи, — Азуми передернуло, как если бы она коснулась липкой холодной жабы. — Они смеялись… Говорили, что раз я пишу об абьюзе, то мне должно это нравиться. Говорили, что я тащусь, когда они пихают в меня свои тухлые члены.

— Мне очень жаль, Азу… королева. Я не знала, что у тебя было такое… — Кацуми захотелось подойти к Азуми и обнять. Прижать крепко-крепко, чтобы прогнать дурное видение. Так делала мама в детстве, когда маленькая Кацуми забиралась на родительскую кровать и жаловалась на кошмары.

— Это ничего. Я пережила. С каждым днем это отдалялось, становилось бледнее, но… Но после этого я не могла сойтись ни с одним мужчиной. Стоило кому-нибудь только поцеловать, как меня тут же тошнило. А если пытались дотронуться, то порой доходило до истерик и припадков. Те уроды хорошо позаботились о том, чтобы я никогда больше не была с мужчинами. И дюжина психологов не смогла убедить меня в обратном. Я ненавижу мужчин… А вот с королем мне неожиданно стало хорошо…

Кацуми только покачала головой. Что же творилось в голове соседки, если она так воспринимает их похитителя? Может, это всё наложилось на прошлое и произошел сдвиг в плохую сторону? Сможет ли Азуми вернуться обратно, к нормальной жизни? Кацуми подумала так и одернула себя — а будет ли она, нормальная жизнь?

— Мне в самом деле жаль, королева. Крепись, я думаю, что скоро нас отыщут.

Азуми перестала покачиваться, встала и подошла к Кацуми. Она положила худую руку на плечо миссис Ямамото и слегка потрясла её. Кацуми недоуменно посмотрела в ответ. Азуми потрясла ещё раз, уже сильнее.

— Что ты делаешь? — удивленно спросила Кацуми.

Соседка не отвечала, а продолжала трясти, сильнее и сильнее. Кацуми попыталась вырваться, но хватка худенькой женщины оказалась на удивление цепкой.

— Да что ты делаешь? Чего ты хочешь?! — воскликнула Кацуми, когда тряска начала причинять болезненные ощущения.

Азуми отступила на пару шагов, поправила сползшее одеяло и обеспокоенно спросила:

— Королева, скажи — а с кем ты сейчас разговаривала?