Outre Mer

В небе света нынче нету,

В небе бродят дымы.

Пламя в стенах Маарета,

Пламя, пилигримы.

А над городом, над нами,

В башне, не иначе,

Граф Раймон глядит на пламя

И, наверно, плачет.

Сердце хочет смерти красной

В умиранья зиму,

Злой дороги, злой, опасной —

К Иерусалиму.

Разрушенье — Божье дело,

Жар навроде мессы,

Где в руинах башен белых,

Корчась, гибнут бесы.

Если б в пламени нетленном

Дольше оставаться,

Если б только на земле нам

В людях не нуждаться!

Но пока с востока ветер

В лен зовет Господен,

Нет иных людей на свете,

Я почти свободен…

Так и жить бы, умирая

За святую веру,

И смотреть, как птичья стая

В небе дымно-сером

Из зимы стремится в лето,

Указуя мимо

Острых башен Маарета —

К Иерусалиму…

Что Ты, Христе, бедным прочишь,

Мне скажи хоть слово —

Вдруг не подвига Ты хочешь,

Вдруг — чего другого?

Средь густых французских трав ли,

В Стран-За-Морем зное

Что же плакал я о графе,

Если Царь со мною?

Кто страдал, идя от мира,

О мирской о плате —

Что ж ты ждал, паломник сирый,

Божьей благодати?..

От стены упал осколок,

Пламя крошит горы.

Пусть не спросят, чем так дорог

Был Раймону город,

Пусть не спросят, что ж так долог

Был наш путь, которым

В жаре бдений и видений,

И любви, вестимо,

Мы ушли путем падений

К Иерусалиму,

Из земли своей родимой —

Умирать за Бога.