Outre Mer

Когда опустеют ладони небес,

Когда оскудеет рог,

И все твои братья приснятся тебе,

Кого ты спасти не смог —

О чем ты крикнешь тогда, тогда

На одной из последних месс,

Когда слова текут, как вода,

Не достигая небес?

Священник, ты просто сошел с ума,

Ведь нас не слышит наш Бог.

Мы сдохнем раньше, чем будет зима,

Нас, видно, взяли врасплох,

Мы, видно, не знали, куда мы шли,

А может, просто не мне

Коснуться с любовью этой земли —

Трофея в земной войне.

Она убивает нас, и расплата

Приходит через тела.

Нам больше нечего есть, ребята,

Она нас всех забрала.

Сегодня умер Рожер, а вчера

Умер юный Гийом.

В проклятом городе нечего жрать,

И скоро мы перемрем.

Жив Эмери, но срок истечет,

И, закопав его,

Я возненавижу этот поход

И всех, кто будет живой.

Доволен Ты, Боже? Прошу Тебя

В безводное небо над головой —

Пошли Своим людям, пошли дождя,

А то я забуду, что Ты — благой.

…Я смотрел на камень,

и он оставался нем.

Я видел птиц — они

летели домой.

Я касался стали своей

бесполезной рукой —

О Господи, мой Христос,

я еще живой,

И я шел к Тебе, но Ты

не ответил мне.

Я входил в эти церкви и плакал по их стенАм,

Что не слышали слов Приобщенья, не видели лиц.

Из пришедших каждый в огне, простираясь ниц,

Так хотел победы Твоей, но она — не нам.

Я не свят и не радостен, и ничего не просил,

Только много молчал и умерших отпевал,

С обескровленным войском снег и удачу делил —

Почему же, о Монсеньор, Ты мне даровал

Ослепительный свет, откровенье города слез,

Ослепительный свет, который я не донес?

Ночью видел я, Монсеньор, Твоего гонца,

Светозарного рыбаря, что указал мне путь.

Я пошел тем путем, и теперь мне идти до конца,

Я пошел тем путем, и теперь мне идти… идти,

Как за дудочником — ребенку. От белых стен,

По нагим площадям на рассвете, следя по пути,

Как восходит солнце. Вода уже до колен,

Но позвавшему верь и не бойся. Вода по грудь.

…Так вошел я, Боже, в огонь, и железо Твое

Невредимым пронес, невредим.

Слава Сиру, явившему нам Святое Копье,

Сир пребудет с ним,

А меня все оставьте, я более не для людей,

Не сказавшему более — время быть одному,

По дорожке, следом, прочь от златых площадей,

От домов, золотых от рассвета — в воду, к Нему.

Кто знал из нас

Хоть что-нибудь,

Правду хоть одну,

В которую верил?

Но в этот час

Обо всем забудь,

Мы узнали весну,

Мы прогнали Зверя —

Говорят меж людьми

То так, то сяк,

Но я видел сам,

Своими глазами:

Пьер Бартелеми,

Священник, бедняк,

Бос, бледен и прям,

Прошел сквозь пламя

В испытанье огнем.

А потом, потом

Умер с таким

Странным лицом,

Будто видел что,

А другим не сказал —

Может, город какой,

Может, Крест святой,

Может, просто огонь

Изнутри — другой,

Чем снаружи, чем

Видно всем…

А Копье святое —

Как же иначе —

Принесло удачу,

Все это знают.

Ни гадать не стоит,

Ни жалеть не стоит,

О таких не плачут,

О таких вспоминают,

Упокой Господь его душу.