Outre Mer

Когда мы видим Ее вблизи — нам больно за всех людей.

Ты думал о справедливости, но забыл о жизни своей.

Ты думал о милосердии, но забыл о своем пути.

А впрочем, охота уже началась,

Лети, мой голубь, лети!..

Пусть сокол чужой не догонит тебя,

Да будешь ты быстр и смел,

Ведь там, в посланье на лапке твоей —

Что я сказать не успел.

Лети мимо стен чужих городов,

Чей камень горяч и нем,

Лети над жаром красных песков —

В город Йерусалем.

В город, чьи камни молчат и ждут,

Когда им снова запеть,

Когда мои братья по ним пройдут,

От слез не в силах смотреть,

За то, к чему я ближе сегодня,

Что здесь, у меня в груди —

Лети в часовню Гроба Господня

И там на плиты пади.

…О, я вошел бы туда босым,

Слепой от блаженных слез,

Как в тот небесный Йерусалим,

Что выстроил нам Христос,

Ты будешь сердцем моим живым,

Когда прилетишь туда,

Куда мне уже не войти босым,

Путем земным — никогда…

А, белый город, священный сон,

Больное сердце земли…

«Ведь ты хотел к Голгофе, Раймон —

Вставай, за тобой пришли.

Ты шел куда-то с крестом, Раймон?

Так вот, мы уже пришли».

Когда тебя выводят на стены,

Ты будешь почти что тверд.

Освобождать из позорного плена

Ведет почетный эскорт.

А у Того был эскорт — солдаты,

Толпа по стогнам пути…

А у Того был эскорт — крылатый,

Но кто поможет — нести?..

В сиянье, не то в лохмотья одетый,

Еще продержись, паладин…

А, Симон Киринеянин, где ты,

Зачем я совсем один?..

Но Симона нет, а внизу — все братья,

То цирк, и праздника ждут.

Махни рукой им, ты должен сказать им,

Что знаешь — они дойдут.

Зубцы стены сейчас обагрятся,

Осталось недолго ждать,

И страшно — но кто бы мог отказаться,

Какое уж там — предать!

Безжалостен суд и пути жестоки,

Но что еще делать с собой,

Когда на востоке — там, на востоке,

Слегка светясь над землей —

Да, ты узнал. Преклони колена

И поклонись ему.

Мой голос — в сторону Йерусалема,

Лети, мой голубь, до Йерусалема,

Выпущенный во тьму…

…А город был взят — во славу веры,

И важно ли то — уже —

Как вниз со стен скатилась, мессеры,

Голова Раймона Порше?

Мы все лежим в той земле — без счета,

С тысячу лет пути,

Но видишь, опять началась охота, —

— Лети, мой голубь, лети…

Каменный, каменный путь.

Я так люблю свою жизнь, мой Бог,

Хотя и знаю, что будет дале со мной.

И через тысячу лет

Я пожалею, что там не лег,

Потому что все мы забыты в плоти земной,

А там, у Тебя, я был бы рад

Маленькой чести — праведной смерти,

Благу, единственному на свете,

Когда эти стены нас более не защитят…