Пабы, церкви, дождь

33

Когда на Хейзлхед опустилась ночь, район стал темным и холодным. Снег здесь был глубже, чем в центре города, а деревья выглядели как чернильные кляксы в тесте Роршаха. Уличные фонари рисовали на снегу желтые световые лужи, и мерцающий голубой маячок патрульной машины заставлял черные тени дергаться и плясать. Большинство жилых домов были погружены во тьму, но кое-где из-за приподнятой шторы просачивался свет и высовывался нос любопытного обывателя, желающего выяснить, что здесь понадобилось полиции.

Полиции был нужен Джим Ламли. Квартира Ламли совсем не изменилась с тех пор, как Логан был здесь. Она походила на обычный свинарник. На ковре кучами были сложены коробки из-под салатов вперемешку с пивными банками и бутылками. Все фотографии из комнат были перевешены на стену в прихожей, это было что-то вроде фотомонтажа из жизни Питера Ламли.

Когда Инш позвонил в дверь и, подобно броненосцу, вплыл в квартиру, ведя за собой на буксире Логана и пару констеблей в форме, Джим Ламли не предпринял никаких попыток к сопротивлению. Он спокойно встретил их, одетый в свой грязный комбинезон, небритый и взъерошенный: волосы его топорщились, как иголки у посаженного на электрический стул дикобраза.

— Если вы ищете Шейлу, то ее здесь нет, — сказал он и плюхнулся на диван. Выдернул из упаковки банку пива и открыл ее.

— Мы пришли не за тем, чтобы навестить Шейлу, мистер Ламли, — сообщил Инш. — Мы пришли за вами.

Джим Ламли кивнул и отпил из банки.

— Труповоз, — сказал Логан.

Ламли даже не побеспокоился вытереть пиво, пролившееся из банки на щетинистый подбородок.

— Да, Труповоз. — Логан присел на другой конец дивана. — Он мертв.

Джим Ламли медленно кивнул и глубокомысленно уставился на банку с пивом.

— Хотите что-нибудь рассказать нам об этом, мистер Ламли?

Ламли запрокинул голову и влил в себя банку пива. Пена вылилась из углов рта и потекла по подбородку на засаленный комбинезон.

— Да особо нечего рассказывать… — проговорил он, пожав плечами. — Я ходил по району, как всегда, искал Питера, а тут он появился. Прямо как с фотографии в газете. Вон той. — Он вытащил из упаковки еще одну банку пива, но Инш успел отобрать ее до того, как Ламли ее открыл.

Затем инспектор велел констеблям произвести обыск в квартире — искать орудие убийства. Ламли взял с дивана подушку и приложил к груди, как грелку.

— Ну я и пошел за ним, — прибавил он. — В лес.

— В лес? — переспросил Логан. Это было совсем не то, чего он ожидал, но, встретив строгий взгляд инспектора, промолчал.

— Он шел, как будто прогуливался, как будто ничего не случилось. Как будто Питера не убили! — Лицо Джима Ламли начало краснеть, краска поднималась вверх по шее из-под засаленного воротника комбинезона. — Я его схватил… Я… я… только хотел поговорить с ним. Сказать, что о нем думаю… — Он закусил губу и посмотрел на шов, тянущийся по краю подушки. — Он начал вопить, и я его ударил. Чтобы он заткнулся. Чтобы не орал. Но я не смог… Остановиться не смог. Я его бил, бил, бил…

О господи, подумал Логан, а мы-то думали, что на него напала толпа. А Ламли один был!

— А потом… Потом опять пошел снег. Стало холодно. Я снегом умылся, стер кровь с рук и пошел домой. — Он пожал плечами. — Сказал Шейле, что произошло. Она собрала чемодан и уехала. — По щеке Джима Ламли покатилась слеза, оставляя тонкую чистую полоску на грязной щеке. Он шмыгнул носом и попытался сделать еще один глоток из пустой банки с пивом. — Да, я чудовище… такое же, как и он… — Он заглянул в пустую пивную банку — из нее на него взглянула пустота. — Он что, мертв? — Ламли смял банку в кулаке.

Инш и Логан обменялись хмурыми взглядами.

— Конечно, он мертв, мать его, — сказал Инш. — Кто-то превратил его в сито.

Горькая улыбка искривила залитое слезами лицо Ламли.

— Ну, туда ему и дорога…

Снаружи изящные белые пушинки медленно опускались на землю с серого неба, поблескивая в свете уличных фонарей. Логан и Инш, сев в машину, посмотрели, как констебли засунули Джима Ламли на заднее сиденье патрульной машины и уехали.

— Итак, человек не тот, но повод хороший, — сказал инспектор, выдыхая вместе с каждым словом облачко пара. — Пятьдесят на пятьдесят. — Он протянул Логану пакет с леденцами: — Нет? Как хотите. — Высыпал в ладонь с десяток леденцов и начал кидать один за другим в рот; иногда он промахивался, и леденец падал на забрызганный грязью пол «рэнджровера».

— Полагаете, они с ним справятся? — спросил Логан, в то время как Инш заводил машину и включал обогрев на полную мощность.

— Да. Вполне возможно. Жаль только, что это не он Труповоза искромсал. Так бы все хорошо срослось.

— Поедем обратно в больницу? — спросил Логан.

— В больницу? — Инш взглянул на часы. — Уже почти час ночи! Она меня повесит. — Поздние возвращения инспектора домой жена его принимала в штыки. — Я оставил полицейских, чтобы опросили свидетелей. Утром прочитаем. Все равно половина пациентов уже спит.

Инш высадил Логана рядом с домом. Логан понаблюдал, как «рэнджровер» медленно катится по обледеневшей дороге и исчезает из виду. Потом пошел домой. На автоответчике мерцала красная лампочка. Может, звонила Джеки Ватсон, подумал Логан и нажал на кнопку. Из динамика донесся голос Миллера. Репортер уже знал, что Труповоза закололи, и хотел эксклюзива.

Выругавшись, Логан нажал на кнопку и стер сообщение. И пошел спать.

Среда началась так, как и должна была начаться. Телефон зазвонил, когда Логан принимал душ; он выскочил из ванной, но не успел ответить, и в дело вступил автоответчик. Еще один звонок от Миллера, призывавшего его поговорить по душам. Логан не стал поднимать трубку. Послушал лепетанье репортера и отправился в кухню, желая выпить чашку чая и съесть тост.

Уже выходя из квартиры, он задержался, чтобы стереть сообщение Миллера. Оно оказалось необычно длинным. Слушать его он не стал. Было понятно, что на сегодня это не последний звонок от журналиста.

Утреннее совещание прошло спокойно, Инш позволил себе несколько раз зевнуть, информируя сотрудников о событиях прошлой ночи, как в больнице, так и в комнате для допросов номер три. Заданием на день стал поквартирный обход. Еще раз.

Логан успел к концу совещания, улыбнулся констеблю Ватсон и получил от нее улыбку в ответ. Она готовилась к опросу врачей, медицинских сестер и пациентов. Да и вообще он был должен ей пинту.

Инш устроился на своем обычном месте, а именно на краю стола, и, опираясь на него громадным окороком, шарил по карманам в поисках чего-нибудь сладкого.

— У меня точно были где-то фруктовые пастилки… — пробормотал он, когда к нему подошел Логан и спросил о планах на текущий день.

Потерпев неудачу в поисках сладостей, он сказал Логану, чтобы тот оставил Кэмерона Андерсона в комнате для допросов одного и помариновал подольше.

— Вы эту штуку знаете, — сказал он. — Громадный полицейский стоит в углу комнаты и пялится на парня. У того начинает холодеть под ложечкой.

К девяти часам утра Кэмерон Андерсон сидел комнате для допросов целый час. В ней было жарко, как в духовке. Напротив стоял громадный полицейский и сверлил его ненавидящим взглядом. Как Инш и предсказывал, пациента уже начало ломать.

— Мистер Андерсон, — сказал Инш ледяным голосом, когда они вновь приступили к допросу. — Как приятно, что вы нашли немного времени в вашем плотном графике, чтобы ответить на наши вопросы.

Кэмерон с ужасом взглянул на него: он выглядел изможденным, как будто прорыдал всю ночь.

— Полагаю, — продолжил Инш, кладя в рот фруктовую мармеладку, — вы уже сварили волшебное снадобье, которое поможет вам чудесным образом объяснить нам события вчерашнего вечера. Скорее всего, это сделали инопланетяне, не так ли?

Руки Кэмерона, лежавшие на столе, дрогнули. Голос был тихий и еле слышный. И дрожал так же, как его руки.

— В первый раз, — начал он тихим голосом, который дрожал так же, как его руки, — мы с Джорди встретились, когда мне исполнилось десять лет. Его мама умерла от рака груди, и он переехал жить к нам. Он был старше меня… И больше… — Голос Кэмерона превратился в едва различимое шептание, и Логан попросил его повторить еще раз, для записи. — Он занимался разными делами. Он… — По щеке покатилась слеза. Кэмерон закусил губу и выложил все про своего брата.

Джорди приехал из Эдинбурга три недели назад. Чем-то занимался по заданию своего босса. Что-то вроде получения разрешений на землеотведение. И деньгами сорил так, как сейчас не делают. Азартные игры в основном. Но только почему-то не выигрывал. Потом дело с землеотведением не выгорело. А все деньги, которые ему дали на взятки, он к тому времени потратил. Тогда он начал угрожать. И после этого ему пришлось быстро сматываться из города…

— Он толкнул под автобус чиновника из департамента земельных отношений, — сказал Инш. — Тот сейчас в Королевском госпитале Абердина, с тяжелым сотрясением мозга и переломанными костями таза. Вот-вот умрет.

Кэмерон, никак не отреагировав на слова инспектора, продолжил рассказывать:

— Но через неделю Джорди вернулся. Сказал, что тот, кто его нанял, хочет знать, куда делись его деньги. Понятно, у Джорди их не было, а тут еще ребята от букмекеров ко мне в квартиру приперлись. Они Джорди и забрали потом. А когда он вернулся на следующее утро, он был совсем никакой, кровью мочился. — Он вздрогнул, глаза заблестели. — Но Джорди придумал план. Сказал, что кое-кто очень хочет поразвлечься. Чем-то особенным. А он это особенное может достать.

Логан заерзал на стуле. Это было именно то, что сказал Миллер. Что кто-то ищет «живой товар».

— Дня два я его не видел. Он таскал с собой громадный чемодан, а в нем была эта девочка. Он чем-то ее накачал. Он… он сказал, что она — решение всех его проблем. Хотел продать ее тому человеку, и денег должно было хватить, чтобы расплатиться с долгами и вернуть боссу сумму, которую тот на взятки давал. Он очень не хотел потерять эту девочку.

— Как ее звали? — спросил Логан, и его ледяной тон слегка охладил воздух в комнате.

Кэмерон пожал плечами, в глазах у него опять появились слезы, и маленькая блестящая капля повисла на кончике носа.

— Я… Я не знаю. Она была иностранка. Откуда-то из Росси, наверное. Ее мать была шлюхой в Эдинбурге, ее туда по заказу привезли. Она от передозировки померла. Ну и ребенок, вы сами понимаете, вроде как ничей… — Он шмыгнул носом. — Ну, Джорди на нее лапу и наложил, чтобы больше никто претензий не предъявлял.

— Значит, вы с братом хотели продать четырехлетнюю девочку какому-то ублюдку? — Инш не сумел скрыть угрозу в своем голосе. Его лицо покраснело, глаза вспыхнули.

— Я не имел к этому никакого отношения! Это все Джорди! Всегда был он…

Инш нахмурился, но больше ничего не сказал.

— Она по-английски совсем не говорила… Он и научил ее произносить кое-какие слова. Ну, вы сами понимаете. — Он закрыл голову трясущимися руками. — Грязные слова. Она даже не понимала, что это значит.

— И потом вы над ней надругались. Выучили говорить «трахни меня в попку», а потом так и сделали.

— Нет! — вскричал Кэмерон. — Нет! Мы не могли этого сделать… — Его лицо залилось краской. — Джорди сказал, что она должна остаться девственницей.

Логана передернуло от отвращения.

— Поэтому вы заставили ее сосать вам член? — с ожесточением произнес он.

— Это была идея Джорди! Он заставил меня! — По щекам Кэмерона покатились слезы. — Всего один раз. Я сделал это всего один раз. Как раз тогда, когда пришел старик. Он начал бить Джорди, и я пытался его остановить. А потом пришла девчонка и начала говорить те слова, которым Джорди ее научил. Она ухватилась за старика, и он ее оттолкнул, а она упала и ударилась головой. И все, насмерть. — Он заискивающе посмотрел Иншу в глаза. — Он сказал мне, что убьет Джорди, а потом и за мной придет! — Кэмерон провел рукавом рубашки по глазам, вытирая слезы. Но они текли и текли. — Я должен был избавиться от нее! А она лежала у камина, голая и мертвая. Я попытался ее разрезать, но не смог. Это было… Я просто… — Он вздрогнул и снова вытер глаза. — Тогда я замотал ее упаковочной лентой. И залил в рот… залил в рот отбеливатель… чтобы… вы понимаете… чтобы прочистить.

— Потом вам нужно было найти мусорный мешок, чтобы спрятать тело.

Кэмерон кивнул, и прозрачная капля упала с его носа на трясущиеся руки.

— И потом вы выбросили его в мусорный бак на улице.

— Да… Мне очень жаль. Мне очень-очень жаль…

После того как Кэмерон Андерсон признался, что подвергал сексуальным издевательствам четырехлетнюю девочку, его снова поместили в камеру предварительного заключения, и были подготовлены все необходимые документы для того, чтобы он мог на следующий день предстать перед судом. Однако после его признания ни у инспектора Инша, ни у Логана настроение не улучшилось.

Вернувшись в комнату для совещаний, Логан вздохнул и снял со стены приколотую иголкой фотографию девочки. Он ощущал опустошение. Он арестовал человека, который издевался над девочкой, а потом выбросил ее тело, точно никому не нужный мусор. У Логана было такое чувство, будто он сам выпачкан во всей этой грязи. Ему было стыдно, что он тоже человек.

Инш, как всегда, уселся на край стола и начал помогать ему складывать листы с показаниями.

— Как думаете, мы когда-нибудь узнаем, как ее звали? — спросил инспектор.

Логан потер лицо руками, почувствовал начинавшую пробиваться щетину.

— Скорее всего, нет, — ответил он.

— И все-таки, — сказал Инш, отправив документы в папку и широко зевнув, — у нас остается еще много всего, о чем нужно побеспокоиться.

Труповоз.

На этот раз они поехали в больницу на разъездной машине. За рулем была констебль Ватсон.

В Королевском госпитале Абердина было еще шумнее, чем вчера. Они приехали как раз к началу ланча: больным подавали нечто вареное, вроде картошки с капустой.

— Напомните мне, чтобы я в туалет зашел, — сказал Инш, после того как кухонная работница провезла мимо них тележку с кастрюлями, от которых разило капустой.

Они собрали в пустой административной комнате всех полицейских, проводивших опрос в госпитале, и весь медицинский персонал, дежуривший в то время, когда был убит Труповоз, и заслушали отчет. Ничего нового сказано не было, но слушали они внимательно и поблагодарили сотрудников за проделанную работу. Никто ничего не слышал и никто, соответственно, ничего не видел. Отсмотрели даже все записи камер видеонаблюдения: перепачканная кровью фигура ночью из госпиталя не выбегала.

Инспектор произнес нечто, напоминающее небольшую вдохновляющую речь, и отправил всех заниматься своими обязанностями. Оставил только Логана и Ватсон.

— Вы двое тоже найдите себе занятие, — сказал он, проверяя свои карманы в поисках сладостей. — Я пойду поговорю с доктором, которого мы встретили прошлой ночью.

И вышел, продолжая рыться в карманах костюма.

— Ну что, — сказала констебль Ватсон донельзя деловым тоном. — С чего вы хотите начать?

Логан вспомнил, как она в футболке на два размера больше жарила бекон у него в кухне, и подумал о ее стройных ногах.

— А что, если нам пойти и посмотреть записи камер видеонаблюдения? — сказал он, решив, что для воспоминаний о женских ножках сейчас не время и не место. — Может, найдем что-нибудь, чего другие не заметили?

— Как скажете, босс, — сказала она и изящно козырнула.

Пока они шли длинными больничными коридорами в комнату службы безопасности, Логан пытался максимально сконцентрироваться на работе. Но это не получалось.

— Знаете, — сказал он на подходе к лифту, набравшись наконец храбрости. — Я ведь обещал вас угостить, еще вчера вечером.

Ватсон кивнула:

— Я не забыла, сэр.

— Хорошо. — Он нажал на кнопку, стараясь выглядеть официально. — Как насчет сегодняшнего вечера?

— Сегодня вечером?

Логан почувствовал, что кровь начинает приливать к щекам.

— Нет, если вы заняты… Ничего. Может быть, когда-нибудь в другой раз…

Идиот.

Двери лифта открылись. Констебль Ватсон улыбнулась:

— Сегодня вечером будет просто замечательно.

Логан был так счастлив, что не смог ничего сказать, пока они не пришли в комнату службы безопасности. Обставлена она была скромно: длинный черный рабочий стол, над ним на стене маленькие телевизионные экраны. Урчали несколько десятков видеомагнитофонов, записывая все, что происходило в больнице. Присматривал за оборудованием блондинистый паренек в коричневой с желтыми вставочками форме охранника и в фуражке с высокой тульей.

Он объяснил, что в палате, где произошло убийство, камеры наблюдения установлены не были, но зато камеры установлены во всех коридорах, в отделении неотложной помощи и на всех выходах. В каких-то палатах видеокамеры тоже были установлены, но потом возникли юридические проблемы, ведь камеры фиксировали все, что происходило с больными, которым требуется постоянное медицинское наблюдение. Вторжение в частную жизнь, отношения с обслуживающим персоналом… Вы понимаете.

На столе лежала стопка видеокассет, оставшихся с прошлой ночи. Полицейские их уже просмотрели, но если Логан пожелает просмотреть еще раз, то никаких препятствий не будет. Именно в этот момент мобильник Логана зазвонил, в маленькой комнате сигнал прозвучал неприлично громко.

— Вы знаете, — сухо сказал охранник, — мобильные телефоны у нас полагается выключать!

Логан извинился, сказал, что это не займет больше минуты.

Снова звонил Миллер:

— Лаз! Я начинаю думать, что ты заблудился в самой темной заднице этого мира. Нуты совсем!

— Я немного занят сейчас, — сказал Логан, отвернувшись от молодого охранника в униформе поносного цвета. — Это срочно?

— Думаю, это зависит от твоей точки зрения на эту проблему. У тебя телевизор есть поблизости?

— Что?

— Телевизор. Это такой аппарат, там картинки движутся, как живые…

— Я знаю, что такое телевизор.

— А… да, конечно. Если у тебя есть один под боком, переключи, пожалуйста, на местную программу. На «Грэмпиан».

— Можете переключить какой-нибудь телевизор на местную программу? — спросил Логан охранника.

Тот ответил, что переключить невозможно, но телевизоры есть в других комнатах, дальше по коридору.

Три минуты спустя они стояли перед мерцающим экраном телевизора. Шел американский сериал. Еще в комнате была кровать, и на ней отчаянно храпела старуха с лиловыми волосами. На тумбочке в стакане с водой лежали ее вставные зубы.

«Слушай, Аделаида, — говорил с экрана загорелый блондин с белоснежными зубами и животом, плоским, как стиральная доска. — Ты утверждаешь, что это мой ребенок?»

Трагическая музыка, крупный план брюнетки с громадными силиконовыми грудями и толстым слоем грима на лице; переход на рекламу. Чипсы. Стиральный порошок. Наконец на экране появился Джеральд Кливер. Огромный и положительный, он сидел в глубоком кожаном кресле, одетый в кардиган.

«Они хотели сделать из меня монстра!» — сказал он, и пошли кадры, как он выгуливает очаровательного веселого Лабрадора.

«Они обвиняли меня в ужасных поступках, которых я не совершал».

Еще один переход камеры, и вот Кливер сидит на невысокой каменной ограде. Честный и очень огорченный.

«Читайте, как я провел год в аду, только на этой неделе, в „Мировых новостях“!»

— О господи, — сказал Логан, как только на экране появился крупным планом логотип. — Это то, что нам нужно.