Пабы, церкви, дождь

4

Констебль Ватсон ждала его около стойки дежурного. Помощница была в застегнутой под горло грубой черной полицейской куртке. Непромокаемая ткань блестела от дождевых капель. Волосы под фуражкой собраны в тугой пучок, нос красный, как сигнал светофора.

Она улыбнулась, когда он подошел, держа руки в карманах, весь в мыслях о вскрытии:

— Доброе утро, сэр. Как живот?

Логан выдавил улыбку, все еще ощущая запах мертвого тела ребенка:

— Неплохо. Как сами?

Констебль Ватсон пожала плечами:

— Очень рада, что опять перешла на дневное дежурство. — Она обвела глазами пространство перед стойкой дежурного. — Итак, какие у нас планы?

Логан взглянул на часы. Почти десять. Нужно убить полтора часа до возвращения Инша с совещания.

— Хотите прокатиться?

Они заказали разъездную машину департамента криминальных расследований. Констебль Ватсон вела ржавый голубой «воксол», Логан сидел в пассажирском кресле и мрачно смотрел через стекло наружу. У них было достаточно времени, чтобы проехаться до моста на реке Дон, где поисковые команды, меся грязь под дождем, должны были искать следы преступления, которых там, скорее всего, не было.

Автобус, от колес до крыши залепленный рекламой, призывающей делать рождественские покупки в гипермаркетах на западе города, обогнал их, окатив фонтаном воды.

Ватсон включила «дворники» на полную мощность, скрип резины по лобовому стеклу заглушил жужжание кондиционера в машине. Они молчали с того момента, как отъехали от штаб-квартиры полиции.

— Я сказал дежурному сержанту, чтобы тот сделал Чарльзу Риду предупреждение и отпустил его, — наконец произнес Логан.

Констебль Ватсон кивнула:

— Я думала, что вы именно так и сделаете. — Она миновала перекресток, пристроившись за мощным внедорожником.

— На самом деле, это была совсем не его вина.

Ватсон пожала плечами:

— Не мне решать, сэр. Ведь это вас он почти отправил на тот свет.

Внедорожник, крутая тачка с полным приводом, возможно никогда не имевший дела ни с чем круче, чем дорожные выбоины на Холбурн-стрит, внезапно замигал правым поворотником и резко затормозил. Ватсон выругалась и попыталась втиснуться в поток машин в левом ряду.

— Мужичье, водилы поганые, — пробормотала она. И только после этого, вспомнив, что Логан сидит рядом в машине, прибавила: — Простите, сэр.

— Ничего, не беспокойтесь. — Он опять погрузился в молчание, размышляя о Чарльзе Риде и о вчерашней ночной поездке в Королевский госпиталь Абердина. Конечно же в том не было вины Чарльза Рида. Кто-то позвонил его дочери и спросил, что она чувствует по поводу того, что тело ее убитого трехлетнего сына найдено в канаве. Совсем не удивительно, что Чарльз Рид набросился с кулаками на первого, кто ему попался на глаза. Кто бы ни продал информацию газетчикам, они были виноваты.

— Планы изменились, — сказал он, — давайте-ка попробуем разыскать грязного журналиста.

«Пресс энд Джорнэл. Все новости нашего города с 1748 года». Эта надпись была помещена наверху первой страницы каждого выпуска газеты. Здание же редакции, которое газета делила с родственным изданием, «Ивнинг экспресс», выглядело совсем не так почтенно. Это было невысокое трехэтажное убожество из стекла и бетона, напоминавшее припавшего к земле насупленного ротвейлера и окруженное высоким забором из стальной сетки. Заезда с главной дороги не было, и констебль Ватсон поехала окружным путем, по грязной промышленной зоне, забитой как на показ легковушками, припаркованными впритык. Охранник взглянул на форму констебля и сразу же поднял шлагбаум, одарив их улыбкой — у него не хватало пары зубов — и сопровождая ее взмахами руки.

«Абердин джорналз ЛТД» — эта надпись большими золотыми буквами была сделана на полированном граните рядом с вращающейся входной дверью у стойки администратора, прямо над медной табличкой, на которой описывалась история газеты. «Основана Джеймсом Челмерсом в 1748 году…» Логан не стал читать, что было написано дальше.

Бледно-лиловые стены вестибюля были совершенно голые, если не считать небольшой деревянной таблички с именами сотрудников газеты, погибших во время Второй мировой войны. Логан ожидал чего-нибудь более газетного: первые страницы в рамках под стеклом, награды, фотографии журналистов. Все выглядело так, будто газета только-только въехала в помещение и еще не приступила к его обустройству.

Худосочные растения в горшках стояли на полу диковатой расцветки: большие линолеумные квадраты под ярко-голубой искусственный мрамор в золотисто-розовом обрамлении.

Администратор выглядела не лучше: покрасневшие глаза, жидкие белесые волосы. От нее исходил запах ментоловых леденцов от кашля. Она обратила на посетителей мутный взгляд и трубно высморкалась в грязный носовой платок.

— Добро пожаловать в «Абердин джорналз», — сказала она с полным отсутствием энтузиазма. — Чем могу быть вам полезна?

Логан показал удостоверение:

— Детектив-сержант Макрай. Я хотел бы поговорить с тем, кто вчера ночью звонил в дом Элис Рид.

Администратор посмотрела на удостоверение, потом на него, взглянула на констебля Ватсон и вздохнула:

— Не имею понятия. — Она сделала паузу и шмыгнула носом. — Я здесь по понедельникам и средам.

— Хорошо, кто может знать?

Администратор пожала плечами и еще раз шмыгнула носом.

Констебль Ватсон взяла с подставки утреннюю газету и шлепнула ей о стол администратора. «Обнаружено тело убитого ребенка!» Она ткнула пальцем в слова «Колин Миллер»:

— Как насчет него?

Администратор взяла газету и скосила свои припухшие глаза на подпись. Лицо ее изменилось.

— А… этот.

Нахмурившись, она врезала по переговорному устройству.

— Да? — раздался из динамика громкий женский голос.

Администратор схватила телефонную трубку:

— Лесли? — Сопливо-вежливый тон внезапно превратился в сопливо-натуральный абердинский. — Привет, это Шэрон. Лесли, Дар Господень у себя? — Пауза. — Слушай, здесь полиция… Да я не знаю, подожди.

Она закрыла микрофон ладонью и с надеждой взглянула на Логана.

— Вы его арестуете? — спросила она, снова становясь приторно вежливой.

Логан открыл и закрыл рот.

— Мы хотели бы задать ему пару вопросов, — наконец произнес он.

— О!.. — Шэрон выглядела удрученной. — Нет, — сказала она в трубку. — Говнюка пока забирать не будут. — Она несколько раз кивнула, затем широко улыбнулась: — Я спрошу. — Она захлопала ресницами и посмотрела на Логана, стараясь выглядеть максимально соблазнительно. Это было весьма непросто, особенно с красным носом, но она очень старалась. — Если уж вы не собираетесь его арестовывать, можно хотя бы надеяться, ну совсем немножко, на проявление полицейской жесткости?

Констебль Ватсон заговорщицки подмигнула:

— Посмотрим, что мы сможем сделать. Где он?

Администратор показала налево, на служебный вход:

— И не бойтесь его изувечить. — Она ухмыльнулась, нажала на кнопку, и дверь с жужжанием отворилась.

Редакция новостей была чем-то вроде склада с полами, покрытыми ковролином, с рабочими местами на открытом пространстве и подвесным потолком. Помещение занимали примерно двести рабочих столов, собранные в небольшие группы: Новости, Специальный репортаж, Колонка редактора, Верстка… Стены были того же бледно-лилового цвета, как и в вестибюле, и такие же голые. Перегородки отсутствовали, и столы напирали друг на друга. Пачки бумаги, желтые самоклеящиеся карточки, бумага для заметок перетекали с одного стола на другой, подобно медленно двигающейся снежной лавине.

Мониторы компьютеров мерцали под верхним светом, их владельцы сидели, сгорбившись, над клавиатурами, создавая завтрашние новости. Не считая вечного гудения компьютеров и жужжания копировальной машины, стояла зловещая тишина.

Логан остановил сотрудника редакции, который шел ему навстречу. Это был пожилой мужчина в мешковатых коричневых вельветовых брюках и покрытой пятнами рубашке кремового цвета. На нем был галстук, на котором остались следы завтрака. Макушка старого писаки давно распрощалась с волосами, и оставшиеся жидкие пряди волос были аккуратно распределены по сияющей поверхности. Этим он никого не обманывал, разве что самого себя.

— Мы ищем Колина Миллера, — сказал Логан, предъявляя удостоверение.

Мужчина поднял брови.

— Да что вы? — сказал он. — Вы хотите его арестовать?

Логан сунул удостоверение обратно в карман.

— Пока у нас таких намерений не было, но я уже начинаю об этом подумывать, — ответил он. — А в чем дело?

Старый репортер подтянул брюки и с невинной улыбкой посмотрел на Логана:

— Да так, ни в чем.

Секунда, вторая, третья, четвертая…

— О'кей, — сказал Логан, — и где он?

Старик подмигнул ему и повел головой в сторону туалета.

— Я не имею понятия, где он может находиться, офицер, — произнес он медленно, многозначительно скосил глаза в сторону мужского туалета и ухмыльнулся.

Логан кивнул:

— Спасибо, вы нам очень помогли.

— Конечно же нет, — сказал репортер. — Я, как всегда, был рассеян и нерасторопен, каким и полагается быть старому пердуну-маразматику, коим я являюсь.

Он бодрым шагом проследовал к своему рабочему столу, а Логан и констебль Ватсон направились прямо к туалетам. К удивлению Логана, Ватсон сразу же ворвалась в мужской. Качая головой, он проследовал за ней в помещение, выложенное черной и белой кафельной плиткой.

Ее крик «Колин Миллер?» вызвал целый хор разнообразных журналистских возгласов, и взрослые дяди, на ходу застегивая ширинки, ринулись вон из туалета. В итоге там остался только один мужчина: невысокий, плотный, в дорогом темно-сером костюме. Широкоплечий, с хорошей стрижкой, он стоял над писсуаром, что-то насвистывая и слегка покачиваясь вперед и назад.

Ватсон оглядела его с головы до пят.

— Колин Миллер? — спросила она еще раз.

Мужчина взглянул на нее через плечо, беззаботно улыбаясь.

— Вы хотите помочь мне его потрясти? — сказал он, подмигнув и намеренно подчеркивая акцент уроженца Глазго. — Доктор мне сказал, что мне нельзя поднимать ничего тяжелее…

Ватсон нахмурилась и сказала, что ему надо сделать со своим предложением.

Логан встал между ними, чтобы Ватсон не смогла продемонстрировать, за что ее называют Яйцеломом.

Репортер моргнул, еще раз качнулся взад-вперед, повернулся спиной к писсуару и стал застегивать молнию на штанах, блестя золотыми перстнями-печатками. На шее, поверх рубашки с галстуком, висела золотая цепь.

— Мистер Миллер? — спросил Логан.

— Что, хотите получить автограф? — Он прошествовал к раковине, на ходу слегка закатывая рукава и демонстрируя нечто массивно-золотое на правом запястье; на левом его запястье красовались наручные часы такого размера, что на них легко могли бы выспаться пара человек. Не удивительно, что мужчина был мускулистым: он должен был таким быть, чтобы таскать на себе все эти ювелирные украшения.

— Мы хотели бы поговорить с вами о Дэвиде Риде, трех лет, которого…

— Я знаю, кто такой Дэвид Рид, — сказал Миллер, включая воду. — Я делал первую полосу про этого мальца. — Он ухмыльнулся и выдавил в ладонь жидкое мыло. — Три тысячи слов чистого журналистского золота. Прямо так и скажу вам: убийцы малых деток — это чистое золото, вот что это такое. Больной ублюдок убивает какого-то несчастного парнишку, и внезапно все просто умирают — так хотят почитать про чертов труп, за завтраком с кукурузными хлопьями. Чертовски невероятно.

Логан подавил в себе желание схватить Миллера за загривок и сунуть лицом в писсуар.

— Прошлой ночью вы звонили семье, — сказал он вместо этого, сунув кулаки глубоко в карманы. — Кто сказал вам, что мы его нашли?

Миллер улыбнулся отражению Логана в зеркале над раковиной:

— Не надо быть гением, инспектор…

— Сержант, — сказал Логан. — Детектив-сержант Макрай.

Журналист пожал плечами и включил сушилку для рук:

— Всего лишь сержант, а? — Он почти кричал, чтобы перекрыть шум воздушной струи. — Не расстраивайтесь. Вы поможете мне поймать этого больного ублюдка, а я помогу вам стать инспектором.

— Помочь вам поймать… — Логан зажмурил глаза, и перед его внутренним взором, как наяву, возник образ Миллера с разбитым носом, сморкающегося кровью в раковину. — Кто вам сказал, что мы нашли Дэвида Рида? — процедил он сквозь зубы.

Щелк. Сушилка для рук смолкла.

— Я же вам сказал: здесь не надо быть гением. Вы нашли труп парнишки — кем еще он может быть?

— Мы никому не говорили, что это было тело ребенка!

— Не говорили? Ну да, конечно. Тогда это просто совпадение.

Логан нахмурился:

— Кто вам сказал?

Миллер улыбнулся и надел запонки, проверив, чтобы из рукавов пиджака не меньше чем на дюйм выглядывали белые накрахмаленные манжеты.

— Вы никогда не слышали о журналистской неприкосновенности? Я не обязан раскрывать свои источники. И вы меня не можете заставить!.. — Он помолчал и продолжил: — И послушайте, если ваш аппетитный констебль хочет поиграть в Мату Харри, то меня сначала нужно уговорить… Мне очень нравятся женщины в униформе!

Ватсон заворчала и вытащила раздвижную полицейскую дубинку.

Дверь в мужской туалет с грохотом распахнулась, разрушив очарование момента. В помещение ворвалась громадная женщина с копной кудрявых каштановых волос, руки на боках, в глазах ярость.

— Какого черта, что здесь происходит? — спросила она, бросив сердитый взгляд на Логана и Ватсон. — Половина службы новостей стоит там с обоссанными штанами. — Никого не выслушав, она повернулась к Миллеру: — А ты какого черта здесь делаешь? Пресс-конференция насчет мертвого ребенка начинается через тридцать минут. Все таблоиды слетятся на это дерьмо. Это, черт побери, наша история, и я хочу, чтобы и дальше так было.

— Мистер Миллер помогает нам в расследовании, — сказал Логан. — Я хотел бы знать, кто сообщил ему, что мы нашли…

— Вы его арестовываете?

Логан умолк на секунду, но и это было слишком долго.

— Не думаю. — Женщина ткнула пальцем в Миллера: — Ты! Запрягай свою задницу. Я плачу тебе не за то, чтобы ты в сортире трепался с бабой-констеблем.

Миллер улыбнулся и отдал честь суровой даме.

— Все будет сделано, шеф, — сказал он. И подмигнул Логану: — Надо идти. Долг зовет и все такое.

Он сделал шаг в сторону двери, но констебль Ватсон преградила ему дорогу.

— Сэр? — Она поглаживала пальцами раскладную полицейскую дубинку, отчаянно пытаясь найти хоть какой-нибудь повод, чтобы опробовать ее на голове Миллера.

Логан посмотрел на элегантно одетого журналиста, потом перевел глаза на Ватсон, потом опять на журналиста.

— Пропустите его, — сказал он наконец. — Мы позже с вами поговорим, мистер Миллер.

Журналист ухмыльнулся.

— Я очень надеюсь, — сказал он. Изобразил правой рукой пистолет и, прицелившись, выстрелил в констебля Ватсон. — Мы еще встретимся, следователь.

К счастью, она не ответила.

Выйдя на парковку, констебль Ватсон прошлепала под дождем по лужам к «воксолу», рывком открыла дверь машины, швырнула фуражку на заднее сиденье, уселась на водительское место, захлопнула дверь и выругалась.

Логан не мог не признать, что причины у нее были. Было совершенно ясно, что ни при каких обстоятельствах Миллер добровольно не сдаст своего информатора. А его редакторша, кудрявая ведьма, в десятиминутной тираде ясно дала понять, что ни при каких, черт возьми, обстоятельствах она не потребует от него это сделать. Вероятность положительного исхода почти такая же, как у «Абердина» — вновь стать победителем Шотландской футбольной лиги.

Кто-то постучал в окно машины, и Логан вздрогнул от неожиданности. Улыбающийся человек взглянул на него сквозь струи дождя, прикрывая голову экземпляром «Ивнинг экспресс» в безуспешной попытке сохранить сухими остатки волос. Это был репортер, «не сказавший» им, что мерзкий мистер Миллер находится в мужском туалете.

— Вы Логан Макрай! — воскликнул он. — Видите, я вас сразу узнал!

— Вот как! — Логан поерзал в своем кресле.

Мужчина в мешковатых потертых коричневых вельветовых штанах счастливо кивнул:

— Я делал репортаж, когда же это было… наверное, год назад. «Герой-полицейский ранен в поединке с Мейстрикским Монстром!» — Он ухмыльнулся. — Да, чертовски хорошая была история. И заголовок получился что надо. — Репортер пожал плечами. Затем протянул руку поверх опущенного стекла: — Мартин Лесли, отдел специальных расследований.

Логан пожал репортеру руку, ощущая растущую неловкость.

— Господи, Логан Макрай… Вы уже детектив-инспектор?

Логан ответил, что все еще сержант, и старый репортер с возмущением произнес:

— Вы шутите?!.. Подонки! Вы, как никто, этого заслуживаете! Этот Энгус Робертсон был больной ублюдок… Вы слышали, он в Петерхеде собственными умелыми руками удалил себе аппендицит? Просто сделай сам… Заточенной отверткой — и прямо себе в живот, — прибавил он, понизив голос. — Теперь свое дерьмо сразу в пластиковый мешочек собирает…

Логан на это ничего не сказал, а репортер облокотился на дверь и засунул голову внутрь, спрятав от дождя.

— И над чем вы сейчас работаете? — спросил он.

Логан смотрел прямо перед собой, сквозь лобовое стекло, на мрачно-серую протяженность Ланг-Страхта.

— Э-э… — произнес он. — Я… э… кхм…

— Если вы интересуетесь Колином-пиздюком… — начал старый репортер полушепотом. Потом остановился, закрыл рукой рот и пробормотал в сторону констебля Ватсон: — Прости, родная, не хотел тебя обидеть.

Ватсон пожала плечами: в конце концов, всего несколько минут назад она обзывала Миллера более крепкими словами.

Лесли смущенно ей улыбнулся.

— Ну да, этот засранец приперся к нам из «Скоттиш сан», прямо как белый лебедь, в полной уверенности, что он просто, мать его, дар божий… Я слышал, что из газеты его вышвырнули пинком под зад… — Лицо репортера потемнело. — Есть у нас еще люди, которые верят в игру по правилам! Которые не кидают своих коллег! Которые не звонят матерям убитых детей до тех пор, пока полиция не обнародует информацию. А этот низкорослый ублюдок абсолютно уверен в том, что справится с любым убийством, лишь бы там в конце нарисовалась какая-нибудь история… — Последовала горькая пауза, и Лесли прибавил: — И пишет он с ошибками.

Логан задумчиво на него посмотрел:

— А вы не знаете, кто мог ему сообщить, что мы нашли Дэвида Рида?

Старый репортер покачал головой:

— Ничего не могу сказать, но если что-то узнаю, вы будете первым, кому я это сообщу! Для меня будет большим удовольствием вставить ему, для разнообразия.

Логан кивнул:

— Хорошо, просто великолепно. — Он попытался улыбнуться. — Нам вроде как пора уже отправляться…

Констебль Ватсон вырулила со стоянки, оставив старого репортера стоять в одиночестве под дождем.

— Они должны сделать вас инспектором! — крикнул Мартин Лесли вслед уезжающей машине. — Детективом-инспектором!

Когда они проезжали через ворота, Логан почувствовал, что краснеет.

— Конечно, сэр, — сказала констебль Ватсон, краем глаз наблюдая за тем, как его лицо обретает нежно-свекольный оттенок. — Вы всех нас вдохновляете.