Пача argentino

Глава 15

Моё солнышко, моя прелесть, моё счастье — БЕРЕМЕННА!

Лиза сегодня мне призналась, что наши с ней любовные игры увенчались полным успехом!

И по этому поводу мы со Степанычем сегодня нажрались! Пили, спорили, стреляли на спор из револьверов по мишени…

Очухался я уже ночью в собственной постели. Раздетый и под одеялом. И с Лизой под боком…

В ответ на моё шебуршание, та проснулась и отправила меня к столу, где ещё с вечера кое-кого дожидается капустный рассол.

Уф-ф… Спасибо тебе, солнышко! Ты спасла меня от жажды! И не только от жажды. Полегчало мне почти сразу.

Посидев ещё немного, я покурил в приоткрытую печку и опять забрался к Лизе под бочок.

— Ну что, полегчало? Ожил?

— Ага! Спасибо, солнышко! Я тебя обожаю!

В ответ на мой поцелуй, Лиза ответила, потом ещё… А потом я просто задрал на ней ночнушку и всё завершилось, как и всегда…

Зато до утра мы потом спали оба полностью удовлетворёнными.

С утра Лиза занялась по хозяйству, а мы втроём поехали в лес за дровами. Там свалили одну лиственницу толщиной в обхват, разделили её на чурбаки и привезли домой. А тут уже и мелкие Осадчие эти чурбаки поколят. Железный клин и кувалдочка просто чудеса творят!

После отдыха дома, я взял с собой двухручную пилу марки «Дружба-два» и пошёл к себе в кузницу. Время до вечера ещё есть, вот я и поправлю и заточу её сегодня.

Там разжёг горн, чтоб тепло поднять, и зажав пилу в тиски, начал делать ей разводку зубьев. Ну а потом начал точить их.

Закончив с работой, я покурил неспеша, надел гудок и, потушив керосиновую лампу, толкнул дверь на выход.

… И хрен там. Не открывается! Не понял… С какого перепуга-то? Всегда ж нормально открывалась дверь.

Я ещё несколько раз безуспешно толкнул её и ответ услышал довольный голос Митяя.

— Ну чаво долбисси? Не открывается? Головой побейся, авось откроешь!

— Ну и чего ты хочешь, придурок?

— Я хочу штоб ты сдох! Я же говорил те, вали из станицы! Не понял, сам виноват!

— Митяй, ты чё, долбо…б? Чего тебе неймётся-то? Разобрались же…

— Не разобралися! Я хочу, штобы ты сдох!

— Ну извини! Тут я ничем тебе помочь не смогу. Мне и живым быть хорошо… А меня всё равно откроют, я даже замёрзнуть не успею. Мои то знают, куда я пошёл…

— Не успеют!!!

И вместе с этим воплем оконное стекло над верстаком разлетается на куски и в кузницу влетает какой-то огненный клубок. Он попадает прямо в горн, разбивается со стеклянным звоном, и там с рёвом вспыхивает пламя.

— Грейся, сукин сын! Грейся!..

Да ну нахрен! Он меня спалить тут хочет?!

Я с новыми силами начинаю долбиться в дверь, но результата так и не добился.

А снаружи раздаётся издевательский смех Митяя.

— Шибче бейся! Башкою! Ну а я пошёл…

Вот же пидор! Я кинулся к ящику с песком и стал горстями кидать песок на горящий мех и стену, куда попал керосин.

А ведь Митяй так и уйдёт безнаказанно! На улице темно уже, даже луна не позволит лицо различить, только силуэт.

Так что, если кто сейчас его и увидит, то опознать не сможет. А снаружи огня ещё не видно…

Я заскочил на верстак. Нет, не получится мне через окно выбраться, даже если догола я разденусь. Слишком уж окно маленькое.

Через разбитое стекло прекрасно было видно силуэт Митяя, уходящего от кузницы. Уже метров на двадцать он ушёл.

— Эй, Митяй! Открой кузню! Клянусь богом, ничего тебе не сделаю!

Тот остановился и крикнул в ответ:

— Я ж тебе говорил, беги в свою Аргентину. А теперь поздно уже. Прощевай!

Ах ты, ублюдок! Ну и я не беззубый телёнок безответный. У меня зубы есть!

Я выдрал из кармана гудка наган, который всегда беру с собой, и прицелился в чёткий чёрный силуэт на светлом фоне.

Далеко, с-сука…

Дах!.. Выстрел и тут же жуткий вой! Я попал!!!

Митяй валится в снег и воет! А я спрыгиваю с верстака и продолжаю тушить огонь.

В принципе, пожар не сильно страшный, если разобраться. Это я с перепугу и неожиданности растерялся просто. В основном всё горит в горне. Ну и на мех попало и на стену немного.

Если бы в горне у меня не было углей, то и гарантии бы не было, что кузница загорится. Да и так…

Пламя я всё же смог сбить. Лишь в горне ещё догорали остатки. А на улице продолжал, захлёбываясь, выть Митяй…

Я опять забрался на верстак. На фоне снега в лунном свете я заметил несколько бегущих силуэтов с оружием.

А Митяй всё продолжал выть, но уже тише. Или сил у него нет больше, или же сдохнет скоро. Да и похрен на него…

— Эй, люди! Помогите! Откройте двери! — начинаю я орать, привлекая к себе внимание.

Силуэты, столпивщиеся возле Митяя, начинают крутить головами.

— Это я, Павло Мулинский! Аргентинец! Меня в кузне заперли! Двери не открываются. Помогите открыть…

Несколько человек настороженно подошли к кузнице. Увидев меня, выглядывающего в разбитое окно, остановились.

— Что случилось, Павло?

— Да хрен его знает! Я пилу точил, домой собрался, а дверь закрыл кто-то. Да ещё и поджечь захотели. Бутылку с керосином горящим в окно закинули. Еле потушил…

Гляньте, чего дверь не открывается-то?

— Да тут завязано у тебя… Чичас ослобоню… А кто стрелял то?

— Да я и стрелял. Увидел, что поджигатель уходит, вот и пальнул…

— Дык энто што? Энто Митяй спалить тебя хотел што-ли?

— Так это Митяй был? То-то голос мне знакомым показался…

Тем временем срезали верёвку с щеколды и дверь распахнулась. В неё заглянуло несколько бородатых лиц, оценили в свете ещё горящего в горне огня последствия пожара и выпустили меня наружу.

Фух… Неприятные всё-таки моменты я пережил. Так ведь и помереть можно нечаянно…

Осмотрев всё внимательно и убедившись, что ничего не загорится больше и горн почти прогорел, я забрал свою пилу и замкнул кузницу. А потом вместе с остальными пошёл к толпящемуся возле Митяя народу.

Тот уже не выл. Лежал скорчившись в луже крови и только судорожно всхлипывал.

— Не жилец Митяй… Да и жить не схотел бы. Без хера што за жисть? Пуля-то хер ему оторвала с яйцами вместе…

— Так я ж сзади стрелял… Не мог я туда ему попасть…

— Дык ты в жопу ему прямо в дырку попал, ну а пуля заодно и хер ему оторвала…

Бр-р… Врагу такой смерти не пожелаешь… Митяй всхлипнул ещё раз и затих, вытянувшись… Помер…

Пахло кровью, дерьмом и керосином… И ещё свежим перегаром…

Все потянули с голов шапки. Снял и я. Бог ему судья! А мне он больше не враг…

Откуда-то появились Осадчий и Сёмка, которые и увели меня домой.

Там меня встретила Лиза, молча помогла умыться и усадила за стол. Тут ещё и Степаныч пришёл с бутылью самогона и мы с ним молча помянули Митяя. Хоть он и дурак был, но смерти его я не желал. Особенно такой жуткой…

Не лез бы ко мне, жил бы спокойно, женился бы на ком-нибудь… Лизу я ему по любому бы не отдал…

Нажрался я, короче…

С утра ничего не хотелось делать. Поел, навернул грамм сто самогона и опять завалился.

Чёртов Митяй! Ну вот какого хера ему это нужно было?.. А я теперь как людям в глаза глядеть буду?

Хоть и не виноват я, а всё равно неприятно. Ладно, что случилось, то случилось. Переживу как нибудь. Хоть это и неприятно…

После обеда к нам заглянул Степаныч.

— Не вини себя, Павло. Митяй пьяным был и пожечь тебя схотел. Так что ты вправе был. Никто тебя не винит… Любой то же самое сделал бы…

… На похороны я не ходил, как и моя Лиза. Степаныч был там, правда, и рассказал что и как.

Жалели все Митяя конечно, но и меня не винили. Тут Митяй сам себе злобный Буратино оказался… Не умеешь пить, так не пей!

Постепенно всё вернулось на круги своя. Поговорили про смерть Митяя немного и успокоились. Только мне пришлось покаяться перед священником, когда тот приезжал в станицу. Получил епитимью и на этом всё.

Кузницу мне потом помогли отремонтировать. Новые меха сделали, стекло новое на окно…

Мы с Осадчими заготавливали и возили дрова, я занимался переделками. Пошли заказы и из других станиц. Пришлось и Сёмку мне припахивать в помощь. Тот гнул мне магазины, да и по мелочам помогал.

За неделю мы с ним делали две винтовки и пять-шесть магазинов. Магазины я продавал отдельно. А в комплекте с винтовкой шёл один на семь и один на десять патронов.

К Рождеству почти все заготовки у меня закончились. Нужно заново в Хабаровск мне ехать. Заказывать всё. Да и заготовки под новый затвор сделать.

Я решил попробовать сделать неповоротный затвор. С запиранием его перекосом.

При запирании перекашиваемая часть затвора опускалась задней частью вниз и намертво стопорилась. Находящийся в ней боёк вставал напротив ударника, расположенного в главной части затвора, и тогда можно уже было произвести выстрел. То есть при неполностью запертом затворе выстрел сделать не получится. Да и предохранитель теперь можно нормальный сделать…

Я пока изготовил деревянный макет, вроде без особых косяков он работает. Ну а потом я уже точно подгоню всё в металле. А пока пусть с припусками мне всё сделают.

Перед самым новым девяносто девятым годом мы с Сёмкой поехали в город. Вооружились в дорогу и поехали.

Приехав в Хабаровск, мы сдали бочку рыбы в ресторан и с утра направились в мастерские. Там я поговорил с хозяевами, сделал заказ на всё и повёл Семёна в синематограф. Пусть парень тоже приобщиться к нему попробует!..

И спустя двое суток мы, загрузив полные сани, поехали назад.

Эти два дня мы гуляли по городу, я купил недостающий инструмент, патроны и даже пресс для ручного снаряжения патронов с весами.

В мастерской мне изготовили по сотне коробок и затворов, изготовленных по старым чертежам и по пять новых. Буду пробовать. Вдруг получится? Ну и листового железа я опять взял. И мне здесь же накрутили пружин, в том числе и для магазинов, и закалили их сразу же. А то у меня в кузнице брака много по пружинам получается…

Домой мы доехали без происшествий, слава богу. Как раз к бане успели.

И мы с Лизой теперь мылись вместе. Беременность уже заметно изменила её тело. Хотя живота ещё и не видно. Зато налилась ещё больше грудь и попа стала более полной. Такая просто возбуждающая женщина получилась!

А ведь я же не мазохист! Поэтому я, конечно же, стал приставать к моей прелести и ласкать её. Ну и Лиза тоже не стала отказываться…

Так что мы очень долго с ней мылись. Хорошо, что уже после всех пошли в баню. И нам пока ничего не мешает…

Лиза распорола по швам мою старую кепку и по ней сшила мне новую, ничем не хуже. Только цвет более зелёный получился. А ведь ещё и куртку сшить она хочет. Но я ей пока не разрешаю. Успеет ещё…

Крещенские морозы за сорок очень сильно мешали прогулкам на свежем воздухе. Поэтому все в основном сидели по домам или же ходили в гости к соседям. Пришли гости и к нам.

Лиза, как хорошая хозяйка, накрыла стол, выставила всякие вкусняшки к чаю. И теперь мы сидим, пьём вкусный чай из самовара и говорим обо всём. В основном меня пытают вопросами.

— … А на самом юге есть земля, Антарктидой называемая, где всегда морозы и лёд со снегом лежит круглый год…

— Ну как же так? Ведь чем дальше на юг, тем теплее!..

— Да, всё правильно! Но только после экватора, это так середина земли называется, всё получается наоборот. И чем дальше на юг, тем холоднее, как у нас на север.

— Так энто чево? Само жарко на энтой самой серединке?..

— Ну да, на экваторе… А на крайнем севере и юге самый холод. На севере живут белые медведи, а на юге, в Антарктиде, пингвины…

— А энто што за зверь такой?

— Пингвин? Это не зверь, это птица такая. Летать совсем не умеют, но зато прекрасно плавают и ныряют. Рыбу ловят и этим живут. И жирные они очень. Некоторые почти с человека ростом бывают. Императорскими называются…

— А ежели там так холодно, то как они гнезда вьют?..

— А они и не вьют гнезда. Яйцо держат на лапах и сидят сверху…

И так постоянно, стоит только народу у нас собраться. Тут же начинаются распросы, что да как…

И мне приходится рассказывать про всё, что я знаю.

И про дельфинов с китами, которые совсем не рыбы. И про акул. И про слонов с жирафами. Про негров и индейцев. Про древних греков и египтян с их пирамидами…

Ну и сам тоже слушал. Мне рассказывали, как часть забайкальских казаков переселили в Приамурье, как строились они на новом месте. Как воевали с хунхузами…

Тяжко им пришлось поначалу. Места новые, неизвестные. И манзы постоянно по тайге шляются. Манзы, это китайцев так здесь называют.

Точно! Есть в Приморье даже посёлок с таким названием. Манзовка. Ну или будет потом. Помню только, что переименовали его потом после событий на Даманском. И стала Манзовка Сибирцевым.

Тогда вообще дохрена всего переименовали. Станции, посёлки, реки. Да чего там говорить, если реку Уссури в месте её впадения в Амур у Хабаровска переименовали в Амурскую протоку!

Дурдом просто! Везде она Уссури называется, а в месте впадения уже по другому.

Тогда вообще по дурному многое сделали…

Но то дела прошлые… Точнее, будущие. А пока всё идёт, как идёт. Строятся города и сёла, едет народ из России. Дальний восток постепенно заселяется…

Уже даже мои будущие предки со стороны матери сюда переехали и живут теперь где-то в Нижней Тамбовке.

Вообще этих Тамбовок на Амуре целая куча! В моё время была просто Тамбовка в Амурской области, да и в Хабаровском крае три штуки ещё. Верхняя Тамбовка, Средняя и Нижняя…

Вот в Нижней Тамбовке и родятся потом мои бабушка и мать с дядьками.

Это потом уже, после войны, всех их по стране раскидает. Кто в Краснодарский край уедет, кто на Алтай, кто куда…

А я так вообще в прошлом оказался…

… Зима уже скоро заканчивается. Всё вокруг завалено снегом по пояс. Я за зиму подготовил пару десятков новых затворов и ствольных коробок на будущее. Осталось лишь получить заказ и заменить их. Но заказов пока нет.

Наши, станичные, уже все перевооружились, кто хотел. И даже дополнительные магазины иные уже прикупили. Кто на семь патронов их берёт, а кто и на десять. Кому как больше нравится…

Я переснарядил на бездымный порох немного патронов для смит-вессонов. Опробовал их сразу.

Ну что можно сказать? Почти то же самое, но только без дыма. И выстрел немного резче получается.

А вот с патронами для берданок я ещё не занимался. Думаю пока…

С новым, перекашивающимся, затвором у меня пока не очень получается. Сама по себе конструкция вроде правильная, но только оборудования мне не хватает. А вручную сил дофига уходит…

Ну ничего, к лету надеюсь, я доведу свою конструкцию до ума. Хоть она и посложнее немного, но и удобнее в эксплуатации получается.

Ну а что? Назад-вперёд затвор дёргай и всё! Даже поворачивать его не надо! И самопроизвольно выстрел не произойдёт…

У моей Лизоньки постепенно начинает расти животик. Под одеждой его почти не видно, а вот когда она раздетая…

Люблю я её по животу гладить. Не только по животу, естественно, но нравится.

Лежит Лиза, такая голенькая, животик выпирает немного. А я его глажу… Груди её целую… Пришлось, правда, позу нам поменять, чтобы на живот ей не давить. Но и сзади нам тоже очень нравится. Даже Лизе. Оргазм она периодически ловит… И даже сейчас…

Нам с ней ведь ещё до лета можно, только осторожность соблюдать надо. Вот и всё…

Солнышко моё там теперь волосы себе периодически стрижёт. Узнала однажды, что мне волосатый женский лобок не очень нравится, и остригла. Сделала мне сюрприз. Просто обожаю я её!..

А Семён наш за это время вытянулся, в плечах раздался. Совсем парнем стал. На девок уже заглядывается. Ну и Андрюха с Колькой тоже подросли…

Да и Степаныч тоже, как оказалось, монахом не живёт. Периодически к соседке-вдове бегает.

Видел я её. Нормальная такая женщина, в принципе. Симпатичная, чуть пониже моей Лизы немного, дочка есть. Самой около тридцати-тридцати пяти лет примерно. Анфисой кличут.

Интересно, они сходится будут? Или так и будут бегать к друг другу?