Пача argentino

Глава 8

Да…б же вашу мать! Ну почему опять я? Не успеют же пацаны удрать от хунхузов!

Это казачата, что-ли? У обоих штаны синие с жёлтыми лампасами. Их то хунхузы точно убьют. Поиздеваются только сначала и потом всё равно убьют…

Пацаны проскакали от нас метрах в пятидесяти всего. Хорошо было заметно, как были сжаты губы переднего всадника и кровь на голове у второго…

Может успеют скрыться в лесу?..

Бах!.. Ба-бах!..

Снова выстрелы и задний парнишка взмахивает руками и кулём валится на землю…

Попали, суки… А ты то куда, придурок?! Гони дальше, догонят же!..

Передний всадник оглянулся и, резко натянув поводья, спрыгнул с коня. Подбежал к лежащему напарнику и, подхватив его под мышки, поволок к деревьям…

Ну всё, пи…дец пацанам… Не успеют, блять… Никак не успеют..

А хунхузы, срезая расстояние, теперь скачут почти прямо на меня… Одиннадцать, блять, человек…

И тут я почувствовал себя крысой, неожиданно оказавшейся зажатой в углу. И удрать у меня не получится никак, заметят. И на месте оставаться тоже нельзя. Здесь стопудово нас обнаружат…

А-а-а, суки! Да е…ись оно всё конём!.. Я ловлю в прицел вырвавшегося вперёд бандита.

Дах!.. И тот вылетает из седла.

Дах!.. И второго откидывает назад и тот тоже падает на землю.

Дах!.. Сука! Мимо! В последний момент тот повернул коня…

Хунхузы начинают тормозить…

Дах!.. И ещё один падает…

Дах!.. куда-то в руку попал я. Крутятся хунхузы… Но хоть ружьё выронил и то хлеб…

Дах!.. Вот так! Не будешь указывать больше!..

Ба-бах!!! Хунхузы хором разряжают в мою сторону свои ружья… Летят щепки, листья, ветки валятся…

Дах!.. Эх, бля, поспешил я…

Дах!.. И этот готов…

Хунхузы крутятся на месте, пытаются развернутся…

Дах!.. Ещё один…

Дах!.. Мимо… И затвор с лязгом остаётся в заднем положении… Пи…дец моим патронам пришёл. Кончились все…

Я отбрасываю светку в сторону и тяну из кармана свой наган..

Бах!.. Грохот берданки и ещё одного бандита выносит из седла… Слева всё затягивает дымом. Халандига стреляла? Не до неё мне сейчас…

Хунхузов осталось трое и они, развернув своих коней, пытаются удрать…

Я встаю на колено и выцеливаю спину в халате… Далеко, блять…

Дах!.. Дах!.. Попал, сука! Я попал! Бандит заваливается в сторону и падает с коня…

Бах!.. Опять грохочет берданка Халандиги и видно как пуля вырывает клок халата на плече у одного из хунхузов. Но тот только ниже наклоняется к гриве коня и продолжает удирать…

Промазала Халандига… Жаль…

Я слышу что-то гневное в её исполнении. Ну а ты как хотела? Учиться стрелять надо. Но и так одного вынесла. Да и во второго почти попала. Молодец Халандига! Умница!

Я выскакиваю из леса и бегу к валяющиеся на земле бандитам. Их лошади разбегаются в разные стороны…

Ближний готов, стопудово! Живые так неестественно не валяются. Но я всё равно его пинаю в голову. Точно, дохлый…

На поясе у него толи сабля, толи меч такой. Я выдергиваю её из ножен и с хрустом втыкаю бывшему хозяину в спину. Затем второму…

Третий оказался ещё живым и начал ворочаться. Но мне он тоже не нужен. Я ткнул саблей и его.

Так и прошёл их всех. Четверо из девяти оказались ещё живы. Но контроль я им всем провёл… Кроме самого последнего. Ему пуля из моего нагана в башку попала. Хоть я и старался целиться в корпус…

Противно, тошнит от этого, но деваться мне некуда…

Я оглядываюсь. Халандиги нигде не видно, а казачонок так и стоит возле деревьев, держа под мышки своего напарника. Бледный весь. Рядом и его конь стоит.

— Цего встал? Давай коней собирай, пока они не разбезались все! — шепеляво ору я ему и машу рукой, подгоняя и выводя из ступора.

Подбегаю к нему и спрашиваю:

— Зывой? Бегом коней собирать!

Я забираю у него тело напарника и толкаю к коню.

— Давай, давай! Не спи!

Тот кивает, вскакивает на коня и уносится. А я начинаю осматривать второго.

Живой, нет? Правый бок весь залит кровью, но вроде дышит ещё…

— Халандига! Неси мой йюкзак сюда!

Я задираю на раненом рубаху и вижу длинную, сантиметров в десять, рану на боку. Похоже, что пуля по рёбрам ему просто прошла. Но рана всё равно очень сильно кровит. Да и рёбра ему могло сломать пулей.

Я прямо пальцами стягиваю края этой страшной раны. Ну где ж Халандига то?

Ну наконец-то! Та тащит и рюкзак, и мой карабин.

— Воду! Воду доставай!

Мы то в последнее время, как из сопок вышли, воду только кипячёную в бутылки себе заливаем. Вот и пригодится…

Я поливаю рану водой, смываю с неё кровь. Заставляю Халандигу достать из рюкзака пакет с лекарствами.

Ну как, с лекарствами… Там полторы упаковки бинта, ацетилка, парацетамол, цитрамон, да амоксициллин с йодом. Но мне сейчас и этого пока хватит…

Я отрываю кусок бинта и стараюсь аккуратно промыть рану. Кровь очень сильно мешает, но вроде как грязи в ране больше нет…

Руки у меня трясутся, даже мутит немного… Но расслабляться пока нельзя и я заставляю Халандигу стягивать края раны, а сам достаю свою иголку.

Хорошо, что хоть йод есть… Макаю иголку с ниткой во флакончик, а потом начинаю шить…

У Халандиги от удивления круглые глаза, но она продолжает крепко стягивать рану.

Я прокалываю края раны и стянув, завязываю узелок. Отрезаю нитку ножницами и снова все повторяю. И так одиннадцать раз…

Я уже весь мокрый от напряжения, но парнишка вроде пока живой… Дышит ещё…

Обмазываю всё вокруг раны йодом, а затем разрываю упаковку нового бинта и начинаю делать перевязку…

Фух… Вроде как всё… Большего для спасения пацана я сделать не смогу… Я ж не хирург…

— Вашбродь, а ты доктор?

Чего?.. Оказывается, второй пацан уже успел вернуть почти всех бандитских коней, привязать их к деревьям и рядом со мной стоит.

— Петька живой? Вашбродь, он живой?

— Зывой, зывой… Даст бог, нормально всё с ним будет…

Пацан тут же крестится. Я, с секундной задержкой, тоже повторяю за ним… Сейчас же все в бога верят. Надо поменьше отличаться от местных мне…

Я приподнимаю голову раненого и пытаюсь его напоить водой. Слава богу, глотает. Может и выживет пацан…

— До васэго селения далеко отсюда?

— Да версты три ещё…

— Давай тогда дуй к своим, рассказы цто да как… Да помось позови. Пейевезти напайника твоего надо. Телегу там или есё цто…

— Будет сделано, Вашбродь!..

И он уносится галопом…

Да что ж вы меня всё благородием то кличите?.. Сначала каторжник, а теперь пацан этот…

И тут на меня запоздало наваливается страх… А если бы убили?.. П…здец… Опять повезло. Не ожидали хунхузы отпора…

Я жадно хлебаю тёплую воду и немного успокоившись, поднимаюсь на ноги. Хоть тошнить поменьше стало…

Зову с собой Халандигу и мы идём собирать трофеи.

Тряпки мы не берём. Только оружие, сумки, пояса… Всю свою добычу мы стаскиваем поближе к раненому.

Странно, трупов девять, а ружей мы почему-то десять нашли… Кто-то из бандитов выронил скорее всего… Да и чёрт с ними. Нам от этого только лучше…

У главного, что руководил бандитами и командовать пытался, аж два револьвера было. Почти одинаковые переломные Смит-Вессоны. Только у одного из них ствол покороче…

Я проверяю их. Оба заряжены, да и вдобавок ещё двенадцать патронов есть. Очень хорошо…

У главаря же и трёхлинейка была. Только какая-то не такая, к каким я привык. Ствол сверху без деревянной накладки да и мушка без намушника. Да и вообще он неплохо так упакован был, по сравнению с другими…

С остальных бандитов мы собрали три берданки, одна из которых оказалась карабином, и по одному экземпляру разных однозарядных винтовок. Ну и ножи, сабли, патроны к ружьям, серебро… Весь табак я ссыпал в один кисет и тоже отложил в сторону, к револьверам.

Патронов к трёхлинейке было девятнадцать штук. Это если и которые в винтовке были считать… Только патроны, не как у меня были, а с пулей с округлым тупым носиком. Но в светку, слава богу, они нормально входят. Заберу, значит, их себе все…

Серебро я тоже отложил. Там оно разное было. И монетами разными и пластинками какими-то. В общей сложности под два килограмма вышло.

Очнулся и попросил пить раненый парнишка. Я его напоил и заодно же заставил выпить по таблетке амоксициллина и ацетилки. Хуже от них ему точно не будет…

— Пача, патрон разный. Одинаковый, но разный…

О чём это Халандига говорит? Про какие патроны?

А та протягивает мне два патрона от берданки. И правда, разные. У одного пуля обёрнута белой бумажкой, а у другого розовой. Хрен его знает, почему…

— Это от карабина, — шепчет парнишка, — Которые розовые…

Во блин… А я и не знал… Век живи, век учись…

Патронов к берданкам ещё два десятка добавилось. Это которые с белой бумажкой. Ну и с розовой двенадцать. Себе что-ли карабин Бердана забрать? А винтовку отдать Халандиге. Вон и патронов целая куча есть. Полсотни штук на винтовку уже у нас…

Карабин неплохой кстати. Толи китаец понятливый был, толи совсем недавно он его добыл. Ржавчины нет, нарезы не забиты. Да и выглядит он красиво. Аккуратный такой, маленький. Даже короче моей светки.

Даже страх мой куда-то ушёл, пока мы трофеями занимались. Недаром говорят, что положительные эмоции очень сильно жить помогают.

Прикинув, что к чему, я нацепил на себя пояс-патронташ с револьверами и набил полный магазин на светке. Мало ли что? Да и карабин-берданку тоже поближе к себе подтянул.

Все патроны с белой бумагой я отдал Халандиге. И сказал, что эта винтовка теперь тоже её.

Раненый паренёк уснул. Воды опять попил и уснул. Пусть спит. Ему это сейчас полезно…

Я сижу, курю. Чищу своё оружие. А сначала сходил и подобрал всё гильзы от светки. Может перезарядить их потом как-то можно будет…

А затем в первую очередь вычистил и дозарядил наган. Ну а потом занялся своей светкой. Всё-таки хорошо, что я масло из своей машины с собой забрал. Хоть оно и автомобильное…

Потом я почистил и смазал свою новую берданку. Благо, она не очень сильно уханьканая была. Так, нагару да грязи немного. А затем занялся и револьверами.

Пока разобрался, что к чему, пока потом почистил, смазал, так время и прошло. Халандига уже успела почистить своё ружьё и даже разожгла костёр и поставила чайник.

Опять мы с ней по самому краю прошли. Да только и не вмешаться я тоже не мог. Хунхузы тогда точно бы пацанов этих убили. А потом и на нас могли бы наткнуться.

А так даже хорошо всё получилось. Мало того, что мы внезапно стрелять начали и почти всех их уничтожили, так ещё и трофеи неплохие мы набрали и даже пацанов спасли. Ну одного то точно! Даст бог и второй тоже выживет.

А это уже и совсем другое отношение ко мне теперь будет. Уже за бандита меня точно теперь не примут они.

Мы уже допивали чай, когда вдали показалось несколько вооружённых всадников. Я, схватив свою светку и берданку, отступил за деревья и присел. Следом за мной рванула и Халандига. Хрен их знает, кто они такие.

Всадники же подлетели к нашей стоянке и, не доезжая метров десять, остановились. Среди них я увидел и второго паренька.

Один из приехавших отделился и объехал всех убитых бандитов. Не слезая с коня, осмотрел их и вернулся к отряду. Те же так и стояли на одном месте. Прошептав что-то на ухо стоящему впереди крепкому бородатому казаку, он крикнул:

— Эй, паря! Выходь, не стреляй тока! Это ты хунхузов положил, што-ля?

— Ну мы..

Я поднялся и вышел из-за деревьев, не опуская свою светку.

У казаков натурально глаза на лоб полезли. Пацан что-то зашептал своему главному. Тот кивнул и, спрыгнув с коня, подошёл ко мне.

— Старший урядник Осадчий. Никифор Степаныч.

— Мулинский Павел Николаевиц.

Чёртовы зубы и это моя шепелявость…

— Живой Петруха?

— Зывой, зывой. Рану я обработал, пейевязал. Спит он. Крови потейял много… Да и всё равно его врацу показать надо. Я зе не доктор…

— Обязательно покажем! Ты извини, Вашбродь, что не поверил я своему Сёмке. Что ты за минуту десять хунхузов убил…

— Вообсе-то восьмерых только. Промазал я три раза. Поспесыл с выстрелом… А девятого Халандига убила. Вот она…

— Да и бог с ними! Парней наших спас главное! Земной поклон тебе за это!

И Осадчий, сняв фуражку, поклонился мне. Аж неудобно стало.

— А то бы вы меня не спасли, попади я в такую ситуацию. А цего вы дазе телегу никакую не привезли, парня своего увезти? Не на коне зе?..

— Да подъедут чичас! Мы то верхами!

Остальные казаки между тем спешились и разбрелись по окрестностям. Осмотрели убитых хунхузов, оценили со стороны наши с Халандигой трофеи, семерых коней. Но ничего не трогали, просто со стороны посмотрели всё.

… Мы с Халандигой попрощались… Она теперь возвращается домой. Она ведь довела меня до русских, до лоча. А теперь возвращается домой. Я предложил ей выбрать себе из наших трофеев, всё что захочет. Но та кроме соли и крупы с котелком ничего себе не взяла. Только тесак себе попросила. Очень уж понравился он ей. Я, конечно же, отдал…

На душе грустно… Эх, сколько же мы с ней прошли всего… Да и вообще, очень сильно она мне помогла. А вот теперь она уходит. И уходит она не одна.

Наши с ней ночные, да и не только ночные, игры даром не прошли. Зато Халандига теперь довольная. И обещает сына Пача назвать…

Спросив, нужно ли мне ещё что-нибудь с китайцев и получив отрицательный ответ, казаки быстро избавили трупы от вещей. Они то пригнали сюда аж две телеги, аккуратно уложили на одну из них раненого и помогли мне с трофеями. Всё оружие сложили на вторую телегу, а трофейных коней погнали за нами следом. Ну и я на телегу тоже уселся после проводов Халандиги. Из меня ведь всадник, как из дерьма пуля!

Именно про таких, как я, Пётр Первый и сказал, «как собака на заборе». Я вообще ни разу на коне даже не сидел. А что же тогда о езде говорить? Позориться только…

Вот и еду я теперь на телеге и общаюсь с Осадчим. Про жизнь ему свою рассказываю. Про придуманную.

Как жил я до этого в Аргентине да работал в механической мастерской у дона Диеги Марадоны. Как потом на Родину добирался. Как в Сан-Франциско ограбили меня, все деньги и документы забрали. Хорошо, что я уже заплатил за дорогу до России и вещи свои в каюту уже перенести успел. Прямо в порту меня и ограбили.

Да и капитан шхуны тоже меня обманул. Высадил где-то на берег, сказал, что за сопкой уже город Николаевск, пешком через час я дойду. А сам он ближе подойти не может. Потому-что у него ещё и контрабанда на борту.

Он уплыл, а я месяц потом до людей добирался. Хорошо, что Халандигу по дороге встретил…

Рассказываю я про свои приключения с юмором, сам над собой посмеиваюсь. Даже как первый раз с хунхузами встретился и меня чуть было не убили.

Ну а что? Не плакать же мне теперь? Я то живой и даже к людям вон вышел. А вот они нет. Так что всё у меня хорошо. Можно и посмеяться…

Осадчий, слушая меня, хмыкает, посмеивается, но вроде бы верит. Да и заштопанную дырку на куртке он заценил, как и смятый пулей запасной магазин. Спросил, что я решил со своими трофеями делать?

А что делать? Не знаю, продам наверное. Ему случайно не надо? У меня и оружия, и вещей предостаточно. И коней я тоже продам.

Пока ехали и договорились с ним обо всём. Я продаю им пятерых или шестерых коней и всё остальное. Казаки сдают это всё своему начальству и говорят, что это они банду уничтожили.

А начальство им за эту банду кое-каких плюшек отсыпет. Ну и ещё помогут мне настоящие документы сделать, да и поселят пока у себя, да и вообще…

Короче, всем хорошо от этого будет. Ну а я что? А я только за…

А Осадчий мне о местной жизни немного рассказывает. Что, почём и как. Довольно интересно и познавательно. Я его слушаю, на пока отсутствующий ус мотаю. Точнее, почти отсутствующий. Отрастают у меня уже усы. Как, впрочем, и остальные волосы. На голове так вообще уже почти нормально. Борода только не очень спешит расти. Да и пофиг. Бриться меньше мне придётся.

Зубки мои, кстати, тоже растут. Уже шесть штук новых прорезалось у меня. А зато старые уже все выпали. Беззубый я теперь. Поэтому при казаках я стараюсь рот широко не раскрывать…

Разрешилась и загадка с их «благородием». Повадки у меня офицерские, оказываются. Воспитание и образование на лбу у меня написаны. За версту их видно.

Ну да… Насчёт этого они правы. Технарь то я закончил. Сам всё сдавал, не покупал, как потом в моду вошло… Да и десять классов советской ещё школы имеются. Пусть уже и в перестройку эту. Учителя то старые тогда ещё были, советские… Неплохо нас они учили, качественно…

Так за разговорами и к станице мы подъехали. На въезде собралась толпа встречающих.

К раненому Петрухе кинулась какая-то женщина, но не запричитала, а увидев, что тот живой, облегчённо перекрестилась. Его повезли сразу же домой, а Осадчий по быстрому обрисовал собравшимся ситуацию и представил меня народу.

Народ во все глаза разглядывал меня, ну а я их. Мужики в основном все крепкие, жилистые. А некоторые и с меня ростом. А у меня как-никак метр восемьдесят пять рост. Не маленький совсем.

Женщины тоже хорошо выглядят. Опрятные и толстых среди них нет.

А затем Осадчий повёз меня на своё подворье. Дом у него большой, места и для меня там найдётся.