Глава 15

Ния сидела за столом во внутреннем дворике. На ней были джинсы, свободный свитер с высоким воротником, ботинки. Она пила кофе и думала. Когда Харм вышел из задней двери домика, решение было принято.

– Я хочу вернуться на съемочную площадку сегодня, – сказала она. – Я не могу больше выдержать ожидания, неясности. Я должна поговорить с Шириной о том, что они хотят сделать с моей ролью. Я уже звонила на ранчо, но там, видимо, никого нет.

– Сюзанна знает?

– Знаете, у меня появилась идея. В горах в Таосе у Леонарда есть небольшая хижина. На моей связке есть ключ от нее. Мы могли бы поехать туда на ночь, а у места съемок остановиться попутно. Дорога в Таос идет мимо Эспаньолы.

Они пошли завтракать в кафе «Клауд Клифф», которое по размерам, не уступало товарному складу. Выпили крепкий кофе, почитали газеты. Они вели себя как нормальные путешественники, какие во множестве бродили по улицам Санта-Фе. Прошлой ночью они не притронулись друг к другу. Лежали молча, словно в пустом пространстве, между тем, что было сказано, и тем, что не было произнесено.

Дорога в Эспаньолу заняла немного времени. Ния наблюдала, как облака белым пушистым стадом двигались над горами. Место съемок по-прежнему хорошо блокировалось. Никто, видимо, не оставил указаний, что Нии запрещается сегодня быть на площадке. Охранник помахал приветственно, пропуская машину, когда узнал Нию. Мирина сидела на легком металлическом стуле на солнцепеке. Большие темные очки закрывали ее лицо почти наполовину. Волосы были распущены по вороту длинного пальто из грубой хлопчатобумажной ткани. Харм остался у машины, а Ния направилась к Мирине.

– У тебя лее свободный день? – удивилась Мирина, не отрываясь от своих записей.

– Мне надо поговорить с тобой. Я хочу знать, что происходит с моей ролью.

Мирина взглянула на нее, сняв очки. Кожа вокруг глаз была слегка припухшей, словно Мирина пила много спиртного. Она встала, пошла к трейлеру, Ния последовала за ней. Войдя, Ния села на скамью, Мирина осталась стоять, потом открыла небольшой холодильник, достала столовое французское вино, налила в картонный стаканчик.

– Не следовало бы мне делать этого, – сказала она, двигая бутылку в сторону Нии. – Примерно через неделю я собираюсь назад в Мексику. Когда мы закончим снимать, я удеру. От всех, – последняя фраза прозвучала резко. Она отпила из стаканчика, помолчала.

– Я каждый раз в конце каждого фильма даю клятву. Но сейчас это в последний раз. Покончу с корпорацией, «Визионфильмом», вернусь в Париж и буду просто писать. Забуду обо всех постановках. Это же кошмар какой-то. И с каждым разом становится все хуже. Ния, ты помнишь, как мы веселились в старые добрые времена? – лицо Мирины сморщилось в улыбку. Она выглядела постаревшей. Нью-Мексиканское солнце высушило кожу на лице. Тонкие морщинки прорезались вокруг рта, темная помада треснула по краям губ.

– Что с ролью Кристины?

– Я работаю над ней. Я не хочу говорить об этом, пока не завершу. Ты же знаешь, как я работаю. Эпизоды приходят на ум в последнюю минуту.

– Почему нельзя оставить мою роль в прежнем виде?

– Потому что режиссер потребовал все переписать, – Мирина вздохнула. – Вернее сказать, диктатор!

– Мирина! Это твой сюжет, Леонард не имеет права контролировать его, верно?

Мирина допила остаток вина в стаканчике, подумала, не налить ли еще, убрала бутылку в холодильник.

– Ты поверишь мне хоть сейчас, дорогая? Он заявляет, что ход развития сюжета должен пройти свою очередность. Только тогда он оказывает нужное действие. А сам разрывает весь ход, доводит всех до бешенства. Он прерывает мою историю именно тогда, когда начинается лучшая часть. Я не могу ничего объяснить. Я ненавижу это. Мне просто хочется придумывать сюжеты, вот и все. Ты ведь это знаешь. К завтрашнему дню я определюсь с твоей ролью. Это все, что я могу сказать.

Неожиданно послышались громкие возбужденные голоса. Мирина выглянула в окно.

– Этого я и боялась больше всего.

Она вышла из трейлера, Ния пошла за ней следом. Все столпились на автостоянке. Дьердь щелкала фотоаппаратом. Леонард выхватил у нее фотоаппарат, открыл и с треском выдернул пленку.

– Дайте нам хоть немного места для движения, Дьердь. Будьте так любезны. Чтобы мы могли решить наши конфликты без документирования.

Дьердь ухмыльнулась.

– Давайте, мистер Джакобс. Скандалы – великое дело для прессы.

Леонард встал перед Моравио выпятив грудь и сложив руки. Зло прищурил глаза. Моравио угрожающе замахал руками.

– Вы плохо обращаетесь с мисс Уайтт. Вы не понимаете, с чем работаете!

– Я отношусь к ней со всем должным уважением, дорогой мой. Здесь режиссер – я. А вы – посетитель, хотя и очень высокий гость. Пожалуйста, не забывайте, что это не сотрудничество, сеньор Моравио. Я высоко оценю ваше невмешательство в режиссерскую работу.

– Вы самонадеянны и высокомерны. Сами разваливаете свой фильм. Если вы не оставите мисс Уайтт в последнем эпизоде, вы сведете к нулю целостность триптиха. Мрачная свадьба, к которой стремятся любовники, страсть между ними – все рассыплется, если заберете у Нии эту роль. Вы не просто плохо обращаетесь с ней, вы помыкаете ею. Все видят это!

Леонард заорал на Нию:

– Ты его натравила? Ты и Сюзанна? Что ты вообще здесь делаешь? По-моему, я сказал – у тебя выходной!

Вы что, не понимаете, что все на грани увольнения? Кто здесь командует? – он картинно развел руки, поднял их к небу. Поворачиваясь и оглядываясь, он словно искал союзников. Увидев Дэна Хоува, он подозвал его и приказал.

– Хоув, пожалуйста, удалите сеньора Моравио со съемочной площадки. Позаботьтесь, чтобы его обеспечили транспортом до Санта-Фе. С гарантией! – подумав, добавил: – А также удалите отсюда Дьердь Файн. Очистите место съемок от прессы.

Дэн Хоув подошел к Моравио, хотел взять за руку, но тот даже не обратил внимания. Леонард сказал, обращаясь к Моравио:

– Моравио, не теряйте свое «я» в женщине! – тон фразы был презрительно-высокомерным.

Неожиданно Моравио ринулся к Леонарду, толкнул его в плечо, Леонард не ожидал удара, пошатнулся и сел на землю. Стало тихо. Дьердь перезарядила фотоаппарат, отступила на безопасное расстояние и снимала немую сцену через телефотообъектив. Дэн Хоув помог Леонарду подняться. Тот встал, отряхнул с себя пыль. Охранники подошли к Моравио, взяли его под руки и повели к лимузину, стоявшему у входа на площадку. Дэн Хоув шел следом. Моравио бормотал что-то по-португальски. Усевшись в автомобиль, он повернулся и плюнул в сторону Леонарда.

Леонард подошел к Нии, отряхивая рукава, и прошипел:

– Будь добра, избавь меня от своего присутствия. Я же просил тебя сделать это еще вчера. А то и тебя удалят отсюда таким же образом. Благодарю, – он прошествовал к мотелю и скрылся за дверью конторы.

– Это было совсем как драчка старшеклассников! – Джек возбужденно сверкнул глазами и толкнул Нию локтем. – Ты, оказывается, смутьянка! Я и не знал!

– Единственное, чего я хочу, – сыграть свою роль, – прошептала Ния. – Почему он снова делает из всего мелодраму?

– Мирина говорила, что твоя роль – почти не тронута, а Леонард просто выпускает пар. Насколько я понимаю, она вводит небольшие изменения. Успокойся. Возьми свободный день и смотайся отсюда. Пусть и Леонард успокоится, возьмет себя в руки. Ты же видишь, он потерял самообладание. Твое присутствие усугубляет его раздражение.

– Спасибо, Джек.

– Ты знаешь, что неправа. Тебе надо найти другой путь. Принять его игру. Перестань двигаться против него, – Джек взял ее за руки. – Прекрати бороться с ним.

– С чего вдруг ты стал его союзником? Раньше ты, бывало, поддерживал меня.

Джек встряхнул головой и улыбнулся.

– Я не воспринимаю его столь серьезно. Это просто работа. Выбрось все из головы, Ния. Христа ради!

Хоув захлопнул дверцу лимузина, в который сел Моравио. Автомобиль тронулся с места. Ния понимала, что у нее сдали нервы. Но Джек не знал, что произошло за эти дни. Не знал, что в ее машину стреляли. Не знал о том, что в лачуге за Мадридом убили хозяина грузовика. Ния пошла к джипу. Может быть, пришло время поговорить с Джеком и Тэсс. Объяснить, что Харм не профессор, а детектив. Пора прекратить эту ложь, в которой она заблудилась. Сейчас она уедет отсюда. Пусть все немного поостынут, успокоятся. Завтра она расскажет все.

Дэн Хоув шел по площадке, вытаскивая карандаш из кармашка жилета.

– Робин! – окликнул он. – Подожди минутку!

Ния остановилась, как вкопанная.

– Послушай, Ния, – снова позвал Хоув. Но только что он произнес другое имя. Слышал ли кто-нибудь еще?

Дэн трусцой подбежал к Нии, остановился, чуть запыхавшись. Джек тоже подошел к ним.

– Завтра мы собираемся отснять сцену с мотоциклом, – спокойно сказал Дэн, – по сценарию ты должна быть на съемках, если только Леонард не даст других указаний. Но, как бы ни случилось, будь там завтра. Это неподалеку от Чимайо. Вот план, я сделал для всех копии.

Ния взяла карту, уставилась на нее.

– Ты назвал меня «Робин».

Хоув посмотрел через плечо, как лимузин выехал на шоссе и помчался в сторону Санта-Фе.

– Я сказал «Ния».

– Нет, – выдохнула она. – Ты не так сказал. Джек, ты слышал?

Джек пожал плечами.

– Подумаешь, большое дело!

Дэн рывком застегнул молнию на жилете.

– Принесла тебе вчера удачу «муха»? – спросил он.

Ния промолчала, вопросительно глядя на него. Он откашлялся и продолжил:

– Да. Может быть, я и назвал тебя Робин. Извини. У меня тоже нервы не железные. С такой работенкой ходишь словно по минному полю.

– Минному полю эгоцентризма, – подсказал Джек.

– У меня ощущение, что мы снова в очень знакомом месте, – продолжал Дэн. – Иногда ты… – он остановился, словно в замешательстве. – Ты так похожа на Робин, словно я вижу призрак. Думаю, я не единственный, кто так считает.

– Возьми себя в руки, Дэн, – отрезвил его Джек. – Ты не в Мексике. Здесь – Нью-Мексико. Кажется, нам всем необходимо встряхнуться.

Казалось, взгляд Хоува застыл на точке, видимой только ему, губы беззвучно шевелились, словно он о чем-то говорил сам с собой. Брови сошлись к переносице.

Харм стоял, прислонившись к дверце машины. Ния подошла, села.

– Давайте уедем отсюда.

Они ехали в Эспаньолу. Впереди них на шоссе маячила платформа для перевозки скота. Потом они свернули на север к Таосу. По обеим сторонам шоссе поднимались зеленые горы и красные скалы. Река в узком ущелье рядом с дорогой становилась все шире и шире. Лощины и сточные канавы были наполнены жидкой грязью. В расщелине лежала перевернутая проржавевшая машина. Ния вздрогнула, подумав о сцене с машиной и поездом, которую еще предстояло снять. Слава Богу, завтра они не собираются этого делать.

Вскоре они поднялись на обширное дикое плато, расстилающееся у подножья гор Таоса. Его пересекала гигантская трещина – здесь земля сдвинулась миллионы лет назад, образовав черный каньон, Рио Гранд Ущелье. Заросли шалфея и кактусов тянулись на целые мили. Над всем этим великолепием первозданной природы раскинулось ярко-голубое бездонное небо.

Харм, задумавшись, молчал. В Таосе они оставили машину за площадью и пешком направились к центру городка. Ния взяла Харма под руку. Деревья пробивались сквозь каменные плиты площади. Миниатюрный американский флаг трепыхался под ветром на высоченном флагштоке. Подростки сидели на низкой ограде вокруг гостиницы «Ла Фонда». Они по очереди катались на скейтборде. Связки чеснока свисали с ограды. Уличные фонари на толстых деревянных столбах выстроились вокруг площади, перёд магазинчиками, лавками, рынком и гостиницей.

Они пошли к ресторану мимо цветущих кустов и кривых глинобитных стен.

Ветер вздымал пыль, песчинки секли лицо. На вершинах гор все еще лежал снег.

Ния и Харм зашли в ресторан, заказали белое вино. Неторопливо потягивая его из высоких стаканов, они разговаривали и рассматривали картины местных художников, развешанные по стенам.

– Я все думаю о письмах, – сказала Ния. – Они начали приходить после моего отъезда из Парижа. Три года назад. Примерно в то же время, когда мы расстались с Леонардом.

– Тогда же подписали контракт с Сюзанной Сколфильд?

– Да, откуда вы знаете? Харм пожал плечами.

– Не забывайте, я веду расследование. Ваша мать управляла вашей карьерой до того времени?

– Я просто устала от них всех: Леонарда, Мирины, матери. Мне было двадцать семь лет. Меня полностью контролировали. Возможно, звучит нелепо, но три года назад я не имела понятия, кто же я есть на самом деле. Моя жизнь была продолжением ролей, которые играла тогда. Продукт фантазий мамы, муза, повод для вдохновения Леонарда. Я поняла, что меня используют, и подписала контракт с Сюзанной. Потом уехала из Парижа, вернулась в Калифорнию. Снялась в двух фильмах ужасов. Все были ошеломлены. То есть Леонард, Мирина, мама. Но мне понравилось сниматься, было легко, даже забавно, как-то несерьезно. Я любила спецэффекты и быстро развивающийся сюжет. Потом «Мертвая жара». Этим я обязана Леонарду. Потом «Крылья». Я чувствую, что сейчас могу много работать, много сниматься, словно перешла какой-то рубеж. Но мне надо сделать последний фильм Леонарда и Мирины. Меня обязывает контракт. Он подписан давным-давно.

– Вы зарабатываете больше, чем Леонард и Мирина. Всегда есть люди, которых оставляешь позади, когда становишься личностью. Мне всегда хочется знать о мотивах, почему кто-то хочет сделать вам плохо? Почему кому-то необходимо выбить вас из колеи и, вполне возможно, убить?

– Омерзительно, – прошептала она.

– Да, – согласился он. – Убийство – очень омерзительная вещь.

Они снова замолчали. Мужчина с длинной рыжей бородой вдохновенно играл на гитаре. Ния выпила кофе. Несколько пар поднялись из-за столиков, стали танцевать на небольшой площадке перед эстрадой. Ния дотронулась до руки Харма.

– Вы потанцуете со мной?

– Разве вам кто-то отказывает? – спросил он, вставая.

– И много раз.

– Довольно трудно поверить в это.

– Может быть, вы правы. Я сама сознательно искала человека, который сказал бы «нет». Но когда-то я этого не понимала.

– А как быть, если сейчас вам скажут «да»? – спросил Харм.

Она положила голову ему на грудь и почувствовала себя спокойно. Она понимала, что спокойствие ее – фальшивое. Сейчас ее это почти не волновало. Вся ее жизнь была фальшивой. Никто, ни один человек не мог защитить ее от этой фальши. Они танцевали, прижавшись друг к другу, но Ния чувствовала сопротивление Харма. Они оба понимали, что между ними не может быть ничего серьезного. Они – из разных миров. И все равно она прислонялась к нему до тех пор, пока он не расслабился. Напряженность ушла куда-то сама собой.

После обеда они долго бродили по темной, почти пустой площади, разглядывая безделушки и поделки в витринах закрытых магазинов. Стало холодно. Когда Ния рассматривала в одной из витрин пояса из бусинок и мокасины, Харм наклонился, приподнял ее волосы и поцеловал в шею.

– Где хижина? – тихо спросил он.

Ния вспоминала дорогу. Несколько миль на север от Таоса. Поворот направо, в горы. Они сбились в темноте, поехали не в ту сторону, вернулись, покружили и нашли деревянную хижину на каменном фундаменте. Они поцеловались в машине. Куртка Харма жестко царапнула Нию по лицу, но она не обратила внимания.

Хижина промерзла. Харм прочистил камин, разжег жаркий огонь. Ния принесла несколько одеял из маленькой спальни. Расстелила одеяла на полу перед камином. Тени от мебели двигались по стенам. Харм начал снимать рубашку, но Ния отвела его руку, положив пальцы на пуговицы.

– Позволь мне, – прошептала она.

Расстегнув рубашку, она прижалась лицом к его груди. Харм растянулся на одеялах. Она легла на него, приподняла блузку, потерлась грудью о его тело, почувствовала, как он напрягся. Целуя его, она пыталась понять себя, мысленно расставив всех по своим местам. Потом забыла обо всем, подчиняясь его нежным, но настойчивым действиям.

В хижине было по-прежнему холодно. Огонь в камине погас. Ния свернулась комочком за спиной Харма. Он потянулся, повернулся и прикоснулся к ней. Она пошарила рукой возле одеял, нашла часы. Было восемь утра. Ния быстро натягивала на себя одежду. Пар вырывался у нее изо рта.

Ния поднялась, села на диван, чтобы обуться. Под подушкой что-то хрустнуло. Приподняв подушку, она взяла в руки небольшой бумажный пакет. Внутри лежали почтовые открытки, роман Энн Тайлер и чек из книжного магазина Лос-Аламоса. Она вынула открытки и сразу же узнала почерк Тэсс.


«Дорогая мамочка!

У Л. сказочная хижина в Таосе. Мы немного отдохнем здесь перед последним броском. Пять дней сосен и гор до того, как остальные киношники соберутся в Нью-Мексико. Насколько я понимаю, у меня еще год не будет отпуска. Надеюсь вернуться поздним летом. Поздравь бабулю с днем рождения.

Впрочем, я сама отправлю открытку. Целую. Тэсси. 24 июня».


Ния машинально перевернула открытку. На ней был изображен вид Ранчо-де-Таос.

– Харм, – позвала она. Ей показалось, что ее окутывает туман.

– Что случилось? – Харм отбросил одеяло.

Она поискала в пакете бланк магазина, протянула ему чек, а потом открытку.

– Посмотри на дату покупки. Двадцать третье июня. Открытка датирована двадцать четвертым. Тэсс была в Нью-Мексико, по крайней мере, за два дня до того, как должна была прилететь по плану в Альбукерке из Лос-Анджелеса. Они были здесь, Тэсс и Леонард. Леонард все время знал, что она не может прилететь тем рейсом.

Харм сел рядом с ней, прочитал открытку и просмотрел содержимое пакета. Остальные открытки были чистыми.

– Кто распорядился, чтобы ты встречала Тэсс в ту ночь?

Ния задумалась.

– Мы говорили с Леонардом о том, чтобы поехать в Альбукерке вместе за несколько дней до рейса. Потом он уехал на пару дней. Дома остались только мы с Мириной. Скучали, купались в бассейне. Мне кажется, он сказал, что улетает в Лос-Анджелес. Должен встретиться с людьми из студии. Полагаю, он отсутствовал два дня. Когда пришло время ехать за Тэсс, он еще не вернулся, поэтому я поехала одна. В его еженедельнике была запись. Мирина напомнила мне. Да. Так все было. Она сказала: «Ты собираешься встречать Тэсс, или мне послать шофера?» Вообще-то, я не хотела ехать одна, но подумала, что неплохо будет провести время с Тэсс, поболтать. Поэтому я и поехала.

– Значит, все устроила Мирина?

– Да.

Харм сложил открытки в пакет.

– Этот человек – совершенный обманщик, – пробормотал он.

– И Тэсс – тоже, – добавила Ния.

Загрузка...