Паладин. Благословение

10

В это напряженное время граф Леон де Рейзи не позволял себе расслабляться. Он работал с утра до глубокой ночи, и на сон отводил не более пяти часов. Вот и сегодня граф поднялся с первыми лучами солнца, быстро завершил утренний туалет, и поспешил на завтрак, где его уже ждали верные соратники: начальник гарнизона, преданные рыцари ордена Белого Льва, и военачальники его армейских подразделений. На территории графства спешным порядком проводилась массовая мобилизация. К замку уже не первый день стекались войска. Поприветствовав подданных легким кивком головы, граф сел во главе стола.

– Садитесь господа. Прошу вас разделить со мной эту скромную трапезу, но на вино рекомендую не налегать. У нас сегодня много работы.

Загромыхали кресла. Подданные начали усаживаться за стол, который ломился от самых разнообразных кулинарных изысков графской кухни. Не обделен он был и вином, и элем, и гномьей водкой, но все это стояло чисто для проформы. Вассалы графа де Рейзи прекрасно знали, что их сюзерен не терпел пьянства в рабочее время. А время для его армии настало самое рабочее: графство де Рейзи было на грани войны. Несколько минут за столом раздавалось только дружное чавканье. Насытившись, граф де Рейзи, вытер салфеткой жирные губы, отодвинул от себя тарелку и откинулся на спинку кресла.

– Итак, господа, жду вашего доклада. Как идет мобилизация, что нового за последние часы случилось на границе нашего графства, что докладывают тайные агенты из Босгона, не замечено ли вражеских лазутчиков на подконтрольной мне территории? Начнем с вас, Гарден.

Сидевший радом с ним по правую руку начальник замковой стражи поднялся, но приступить к докладу не успел. Раздался деликатный стук в дверь.

– Войдите!

В дверях появился лакей, почтительно поклонился.

– Господин граф, посыльный от капитана береговой охраны.

– Давай его сюда.

Слуга отодвинулся в сторону, пропуская вестового, после чего удалился, прикрыв за собой двери.

– Господин граф, разрешите доложить.

– Докладывайте.

– Неподалеку от Зимней Резиденции короля замечено пиратское судно. Он легло в дрейф, и на наши сигналы ответов не дает.

– Так обстрелять его! – грохнул кулаком по столу граф, – в чем проблема?

– Оно легло в дрейф в нейтральных водах. Стрелы не долетают. А ваш флот в порту Зимней Резиденции арестован по приказу короля. Чтобы наказать нарушителя границ, нам нужен флот. Прикажете начать атаку на королевский портовый гарнизон, чтобы отбить ваши суда, и разобраться с пиратами?

– Рано! Еще не все силы подтянуты, чтобы начать открытую войну. Значит, говоришь, судно легло в дрейф… что оно там делает?

– В том-то и дело, что ничего не делает, – пожал плечами вестовой.

– Странно, что бы это могло означать? – нахмурил брови Леон де Рейзи, – разведчик? Или, может, доставил сюда кого-то? Кого?

В этот момент в раскрытое окно влетело что-то зеленое, сделало лихой вираж в воздухе и плюхнулось на стол.

– Ну, ты тупой, – взъерошенный комок перьев, взлохматил крылом гребень на хохолке, щелкнул свернутым на бок клювом, нетерпеливо поставил его на место взмахом другого крыла, и двинулся к графу, лавируя меж тарелок и пустых рюмок, – меня конечно! Э, да у вас тут сходнячок! Я вовремя. Баки горят. – Попугай вспорхнул на ближайшую бутылку, вонзил в пробку свой клюв, уперся лапками в горлышко, поднатужился, и рухнул на стол вместе с пробкой, которая увязала в клюве.

Граф де Рейзи недоуменно посмотрел на своих подданных, перевел взгляд на лежащего на спине попугая, лапки которого теперь упирались в пробку, в тщетной попытке освободить клюв, деликатно поднял птичку, и помог ей освободиться от этого своеобразного кляпа. Ни одно доброе дело никогда не остается безнаказанным. Владелец замка затряс рукой. Из прокушенного пальца закапала кровь. Попугай взметнулся обратно на бутылку, сунул клюв внутрь.

– Фу-у-у… вино. У вас что, здесь нормального пойла нет? Вы как встречаете парлумертера!!?

– Кого? – герцог флегматично облизал прокушенный палец.

– Парлу…парле… какая хрен разница!!? Засланец я, ясно? С посланием. Только я вам его не дам. Рому сюда быстро!

– Принесите ром, – коротко распорядился граф, с любопытством рассматривая барахтающуюся перед его носом на столе вздорную птицу, – и как тебя зовут засра… э-э-э… посланец?

– Яго! – попугай воинственно растопырил перья.

Расторопные слуги метнулись в погреба, и буквально через пару минут перед посланцем оказался кубок, доверху наполненный затребованным напитком. Попугай взмахнул крыльями, сел на край кубка и погрузил в чашу клюв.

– Спорим на сто золотых, что после первого глотка откинется? – хмыкнул граф де Рейзи, скосив глаза на Гардена.

– Сто сверху, что только после второго! – увеличил ставку начальник замковой стражи.

– Годовое жалование, что после третьего! – сверкнул глазами Сандарм.

– Два годовых, что после четвертого! – уверенно заявил Руже. Азарт не избежал даже рыцарей ордена Белого Льва, стоявших на охране графа де Рейзи.

Члены военного совета с интересом наблюдали, как клюв опускался в чашу все ниже и ниже, а его животик раздувался все больше и больше. Ставки росли, азарт нарастал, и что самое интересное предмет их спора не подкачал. Он выдул всю чашу до дна, плюхнулся внутрь и захрапел. Над поверхностью кубка торчали только кончики крыльев, клюв, и две лапки. Вот только никто из спорщиков не смог определить, сколько предмет их спора сделал глотков, а потому ставки пришлось аннулировать. Граф де Рейзи вытряхнул посланца из кубка на стол, довольно бесцеремонно дернул за хвост, и тут же отдернул руку, спасая пальцы.

– Пасть порву!!! Моргала выколю, якорь мне в глотку! – окосевшая птица с трудом поднялась на нетвердые лапки, оперлась для устойчивости крыльями в стол и вперила огненный взгляд в графа. – ты хто таков?

– Я граф Леон де Рейзи, – вежливо ответил хозяин замка, – а вот кто ты таков, я до сих пор так и не понял. Какие у тебя парламентерские полномочия?

– Кто я таков? Да я сам Яго!! Пираты боятся Сильвера, а Сильвер боится меня!

– Ну, и от кого ты прилетел Яго? – граф был предельно вежлив, хотя скулы его и подрагивали, но не от злости, а от с трудом сдерживаемого смеха.

– А что, по мне не видно?

– Пока нет.

Попугай изумленно посмотрел на графа, вывернул голову на бок, обозрел правым глазом грудь, и, не обнаружив там ничего кроме встопорщенных зеленных перышек, завопил во всю глотку:

– Ограбили!!! Меня ограбили!!! – От возмущения попугай даже начал трезветь. Вывернув голову на другой бок, он освидетельствовал грудь левым глазом. – Нет, цепа на месте.

Плюхнувшись на хвост, Яго задрал лапку и дернул за золотую цепочку, запутавшуюся в встопорщенных перьях. На шее попугая закачался перстень с печатью герцога Антуйского, который до этого скрывался где-то под крылом не совсем адекватного парламентера.

– Посланник от герцога? – встрепенулся граф. Лицо его сразу стало серьезным.

– Ну!

– Где он? Что велел предать?

– Так я тебе и сказал! Я только с местным авторитетом говорить буду!

– А кто здесь местный авторитет? – опешил граф.

– Белый Лев.

– А то, что перед тобой правитель этих земель для тебя не авторитетно? – начал наливаться кровью Леон де Рейзи.

– Неа, – мотнула хохолком вредная птица, – этот придурок с печаткой тебе может, и доверяет, но я мелкой шушере всякой, бычью не проверенному, нет. Что вы за фраера такие? Может на первом скачке расколетесь! Всех сдадите! Вот Белый Лев, это то, что надо. Коронованный в натуре, все по понятиям, – попугай оторвал крылья от стола, с трудом растопырил перья веером, – без него базарить не буду.

Попугай дотянулся до ближайшего блюда, крылом смахнул с него объедки, плюхнулся внутрь на спину, сложил крылья и лапки на груди, закрыл глазки, и приготовился отойти ко сну.

– Как придет, разбудите.

Видя, что парламентер готов уйти в нирвану, граф забеспокоился.

– Что за авторитет, объясни хоть толком!

Его слова подкинули парламентера с блюда. Глазки открылись, перья встали дыбом.

– Ты что, Шефа не знаешь? Белого Льва в законе? – попугай начал прыгать по тарелке на одной лапке, пытаясь другой лапкой выдернуть из-под перьев крыла заточку. Но, то ли он забыл, где она была спрятана, то ли был просто не совсем в кондиции… короче на стол пока сыпались только зеленые перья.

– Можно я с ним поговорю, граф, пока он себя окончательно не дощипал? – заволновался Руже.

– Попробуй, – пожал плечами хозяин замка.

– Засланец! – рявкнул Руже, командным голосом, – я рыцарь ордена Белого Льва!

Попугай прекратил заниматься мазохизмом, перевел взгляд с графа на его телохранителя.

– Со мной ты можешь говорить свободно и доверить любую тайну, – для убедительности телохранитель насупил брови, и даже обнажил плечо для достоверности. – Вот, видишь?

Попугай обозрел татуировку, пренебрежительно фыркнул.

– А корона иде? Я шо, раскладов не вижу? Шестерка ты бубновая, а не король. Свободен! Хотя нет баклан, еще сгодишься. Слышь, фраерок, накапай мне полпампурика, и организуй по-быстрому маленький бордельеро, тогда помилую. И ваще, это шо за сходняк? Музыки нет, девочек нет, не по понятиям живете в натуре! Я Шефу маляву притаранил, а тут такой отстой! А ну быстро, рому, конопли и зрелищ!

Совет опух окончательно. Все смотрели на пьяного попугая, ножки которого в очередной раз подогнулись, заставив плюхнуться обратно в блюдо. При нем был перстень герцога Антуйского, что подтверждало его полномочия, но при этом он требовал для переговоров неведомого всем присутствующим какого-то авторитета в законе.

– Так, где девочки? – капризно каркнул из блюда попугай, – я разрешаю, начинайте!

– Сейчас начнем, – обнадежил граф де Рейзи попугая, засучивая рукава камзола, и протянул руку к блюду, где сибаритствовал парламентер, однако приступить к экзекуции не успел.

Над пиршественным столом замерцало марево портала. Рыцари ордена Белого Льва молниеносно выхватили мечи, но увидев, кто из него вываливается, замерли, с занесенным вверх, изготовленным для удара оружием. А из портала на стол грохнулась сексапильная девица, одежда которой состояла только из сапог, и чего-то белого на груди и на бедрах. То, что было на бедрах, попыталось взметнуться вверх, но девица, испуганно пискнув, торопливо одернула материю вниз.

Хохолок на гребне попугая встал дыбом, и он резко сел на своем блюде.

– Фраер, а ты тему хорошо вкурил. Еще одну можешь, чтоб они на пару для меня танец живота зажгли?

Рядом с Юлией на стол грохнулась Офелия в своей монашеской рясе, которая порывом воздуха тоже взметнулась вверх.

– Монашка! – возликовал попугай, – молоденькая! Без мужиков дозревшая! Да это же мечта! Молодец, баклан, эти зажгут!

И тут из портала посыплись все остальные: гномики, Люка, Зырг… гигантской туши тролля стол не выдержал, и Кевин рухнул уже в огромную кучу малу, состоящую из членов его команды, обломков стола, и всего что на нем только что стояло. Сложившийся пополам стол отправил парламентера вместе с блюдом в полет.

– Э! Баклан, я только девочек заказывал! – возмущенно каркнул на лету попугай, – пасть пор…

Блюдо грохнулось о стену, разлетелось на мелкие осколки, и вместе с зеленым комком перьев осыпалось на пол.

Первым из кучи малы выполз весь перемазанный каким-то экзотическим салатом Люка с Юлией под мышкой, затем его шеф с головы до ног залитый вином. Он тоже волок за собой самое дорогое: Офелию в изрядно помятой монашеской рясе. Тряхнув головой, юноша вытряс из волос осколки разбившегося об его лоб кувшина, огляделся и, нащупав глазами графа, виновато съежился.

– Слышь, крестный, прости, что без приглашения… нам бы это… – рыцарь покосился на свою чумазую команду, – помыться…

– Выпить, – поспешил добавить Люка.

– Пожрать, – поднялся на ноги тролль.

– И поспать, – простонала Офелия, – не знаю как эти обормоты, а я уже вторые сутки на ногах!

– А лючше всо это вмэстэ! – попросил Гиви.

– И сразу! – радостно закивал головой Вано, соглашаясь с просьбой брата.

– Сынок, Офелия… – лицо старого графа болезненно сморщилось, но, не смотря на дикое усилие воли, предательские слезы, все же брызнули из глаз.