Память острова Мэн

Финн и Ойсин

[95]

Финн и Ойсин отправились на охоту[96] с благородною свитой из мужей и собак, числом не менее сотни молодцев, столь резвых в ногах и смышленых, что подобных им не было. Со сворою псов свирепых пустились они через холм и долину, чтобы учинить великое опустошение.

Кого они тогда оставили дома, как не юного Орри[97], что спал, схоронившись в тени под скалою. Оставили они всех борзых щенков — трижды по двадцать, и ни одним меньше, — с тремя старыми женщинами, чтобы те присмотрели за ними.

Финна прекрасная дочь с презрением и пренебрежением спросила: «Как бы нам выместить злобу на юном Орри?»[98]

Дочь Ойсина ответила: «Крепко к зубьям бороны привяжем мы его волосы, а к проворным его ногам приложим горящий жгут».

Вскочил тогда Орри проворным прыжком, чувствуя, как жаром печет ему ноги.

С проклятьями страшными дал он обет уничтожить тех, кто осмелился оскорбить сына короля. Крепко-накрепко поклялся он солнцем и луной сжечь их самих и все их жилища.

Затем поспешил он скорее в горы; на плече у него лежал тяжелый топор для [рубки] дрока. Восемь многопудовых нош оттуда он вынес, и восемь больших вязанок набилось в каждую ношу. Восемь таких мужей, какие на свете нынче, не смогли бы поднять с земли и одну лишь из этих нош.

В каждое окно швырнул он по ноше и в каждую дверь по такой же; но наибольшую ношу горящую на пол он положил в главном зале и предал его огню.

Меж тем герои, помянутые Финн и Ойсин, со своими мужами отважными гнались за дичью, — нетерпеливые, потом и пылью покрытые все.

Тут показались громадные тучи, наплывающие с запада подобно, как я полагаю, ужасным валам.

Финн тогда побежал; побежал также Ойсин, и бежал он, пока, обессилев и выдохшись, не сел он на землю.

Финн, отважный вождь, однако, выдержал бег, а затем он возвысил свой голос жалостный, взывая к Ойсину, что был далеко позади; «Ничего не осталось нам, кроме унылых обрушенных стен! Кто совершил злодеяние это?»

«Кто, как не юный Орри, который бежал и сокрылся в скальной пещере!»

Тогда, задушив его дымом, его вытащили за пятки и, говорят, разорвали на части дикими лошадьми.