В арбузной школе крошек

В стране Панталонии прозвенел школьный звонок — крошки кинулись в класс и мигом расселись по местам. Кончилась переменка — сейчас придёт учительница.

Вдруг в окно залетела белая бабочка. Она со свистом врезалась в глобус. И оказалась вовсе не бабочкой, а снежком.

Все кинулись к окну и увидели учительницу Домницу. Она была в белой шубе, в беленькой шапочке — очень снежная учительница. Знаками звала она на улицу своих учеников. Она будто показывала, что снег как раз подходящий, чтобы в снежки играть.

Крошки бросились вон из класса. Только два человека остались внутри арбуза — Луцэ и Тэнэнуцэ.

— Я в школу пришёл не в снежки играть, — сказал Луцэ.

— А у меня в шапке дыра, — ответил Тэнэнуцэ.

— Ну и что?

— Снежки в эту дыру поналезут.

— Как цыплята под наседку?

— Ага… Да, боюсь, ещё кашлять начну. Все уроки своим кашлем закашляю.

А на улице разгорелся бой: девочки на мальчиков — стенка на стенку. На чьей стороне учительница — там и перевес. Из девочек самой меткой была Мэриука. Только бросит снежок — сразу кому-нибудь в лоб попадёт. Для неё снежки лепили сразу три подруги. Мэриука была вроде пушки, а подруги — заряжающие.

Снежки летели во все стороны. Один здоровенный снежок перелетел через забор и попал в ведро с водой! А ведро-то нёс дядька-крошка-водонос. Ужасно он заорал, потому что ему весь нос водой обрызгало.

— Это кто? — закричал он. — Это кто мой крошечный нос водой поливает?

И тут он увидел дядьку-дровокола. С крошки-соседа мигом шапка слетела.

Очень рассердился дядька-крошка-дровокол. Очень он был нервный и вспыльчивый. Слепил снежок и так запустил его в дядьку-крошку-овцевода, что тот свалился в корыто с отрубями — и отрубился…

Через три минуты вся страна крошек была охвачена снежной войной, а школьники, наигравшись, уже спокойно в классе сидели. Они разрумянились, надышались свежим снежным воздухом и были готовы теперь драться с самим Атиллой.

А был как раз урок истории.

— Ну, кто же мне расскажет про Атиллу? — спросила учительница.

Да, такую учительницу, как Домница, ещё поискать. Чему только она не научила своих ребят… Родители удивлялись, откуда всё это берётся в её маленькой головке и как помещается в головках крошечек.

Надо сказать, что в этот момент в голове Пэликэ вообще ничего не помещалось. Дело в том, что он угодил в лоб учительнице довольно увесистым снежком. И попал промеж глаз!

— Ой, — закричала тогда Домница.

А что тут ещё, собственно, закричишь? Конечно, «ой» или «ой-ой-ой»! Вот учительница и закричала вначале «ой», а потом «ой-ой-ой».

Тут к ней подскочила Мэриука.

— Простите меня, простите, я не хотела. Случайно вам в лоб попала!

Вот тебе на! Попал-то Пэликэ, а не Мэриука. Куда она лезет?

Пэликэ хотел признаться, но спорить, кто кому в лоб попал, было как-то глупо и неуместно. И вот теперь Пэликэ сидел на уроке, ничего не слышал и только и думал о том, как всё неловко складывается в жизни.

— Пэликэ, — послышался голос учительницы. — О чём я сейчас рассказывала?

— О том, как я вам в лоб попал.

— В лоб попал не ты, а Мэриука. Придётся тебе поставить двойку в мой дневник.

Да, такое правило было в школе крошечек — когда ученик не знал урока, он ставил двойку учительнице.

Домой Пэликэ совсем расстроенный. Он горько плакал крошечными слезами: ему казалось, что двойка эта, как змея обвилась вокруг его шеи.

Надо сказать, что в этот день ещё две крошечки, Луцэ и Тэнэнуцэ, попали в переплёт. Когда они шли из школы домой, на них напали крошки-девчонки. Забросали снежками. И так много снежков навалили, что получился крошечный сугроб, и в сугробе этом барахтались Луцэ и Тэнэнуцэ. А крошки-девчонки пели:

Аллилуйя,

Тебя люблю я.

— Эй, Тэнэнуцэ! — смеялась Мэриука. — Смотри, как бы через дырку к тебе под шапку мороз не пролез!

Полуживые, вырвались они из под снега и поклялись отомстить.

На следующий день они пришли в школу пораньше. Один принёс помазок для бритья, другой банку с тушью. Замазали тушью все окна, и в классе получилась вечная ночь.

— Теперь девчонкам негде будет учиться! — веселились Луцэ и Тэнэнуцэ. — Пусть играют в снежки до весны.

И это, конечно, была ужасная глупость.

Спрятав на улице банку и помазок, в класс они пришли позже всех. А руки вымыть забыли.

— А ну-ка покажите руки, — сказала Мэриука.

— Фигушки, — ответил Луцэ и спрятал руки в карман, а Тэнэнуцэ стал быстро-быстро руками махать, чтобы не было заметно, какие они.

— Ага-а! Попались! Вот они, художники! Держите их!

Тут их действительно стали держать, потому что они убежать хотели. И додержали до тех пор, пока не пришли их родители. Один родитель был в шубе, другой — в сапогах. Войдя в класс, они сняли шапки и поклонились учительнице.

— Почему так холодно в классе? — удивился один.

— Зачем все окна пооткрывали? — спросил другой.

Скоро они поняли, в чём дело, посмотрели на чёрные окна и достали дневники своих сыновей. Один достал дневник из-за пазухи, другой — из-за голенища. Такой уж порядок был в Панталонии. Отец получал такую отметку, какую заслужило его крошечное дитя.

Отец у Тэнэнуцэ был пекарь. Печально смотрел он, как сын дрожащей рукой выводит ему двойку по поведению.

Луцэ нарисовал только головку двойки, глянул на отца и уронил от страха ручку.

— Ну что ж, — сказала Домница, — в классе нам делать нечего. Найдём дело и на улице. Надо помочь крошкам-старушкам прокопать в снегу тропинки.

Ребята побежали на улицу, а Мэриука заперла двери класса.

Родители посмотрели на запертую дверь, потом друг на друга, а потом на чёрные окна. Как их очистишь? Надо новые стёкла вставлять. А как выйти из класса? Дверь-то заперта. Пришлось им вылезать через чёрные окна.

Надо сказать, что отец Луцэ был Очень Крупной Крошкой при дворе Короля. Он вставил новые стёкла, но затаил в душе чёрную обиду.

— Мне, такому крупному крошке, вылезать в окно!.. В мои годы! Получать двойку по поведению перед всем классом! Я это Домнице припомню.

Очень Крупная Крошка наябедничал королю, и через неделю Домницу прогнали с работы, а учителем в школе стал глуховатый дьяк из церкви.



Он заставлял Мэриуку на всех уроках спрашивать учеников таблицу умножения, а сам доставал из портфеля подушку и довольно громко похрапывал за своим столом.

А крошечки-ученики ходили после уроков к Домнице домой. Садились там прямо на пол, на большую шкуру крошечного медведя, и учительница рассказывала им, что происходит на белом свете.

Так она снова становилась их учительницей. Конечно, ребятам очень хотелось вернуть её обратно в школу.

— Скоро вернётся, — говорила Мэриука.

И она показала ребятам на крошечные туфли учительницы, которые стояли в учительской за шкафом. Очень обрадовались крошечки:

— Уж если туфли остались, обязательно вернётся! Верная примета.

И однажды в этих туфлях вдруг появились фиалки. То ли сами выросли, то ли кто-то их туда положил. Неважно. Ясно было, что цветы эти очень напоминали глаза учительницы. Есть туфли, есть глаза — да это почти вся Домница. Скоро, скоро войдёт она в класс.

Загрузка...