Пароль

23

«Нет человечности без преодоления подлости

и нет подлости без преодоления человечности»

Фазиль Искандер

Полосатый судья шел впереди. Кирилл заставлял передвигаться ноги и не отставать от молодого человека, который оглядывался по сторонам и втягивал голову в плечи.

"Ждет выстрела Анаконды", — хмыкнул про себя Кирилл. — "Боится, что зацепит... Не дождется".

Нет, Кирилл не стал говорить мальчишке-судье о случившемся в застывшей виртуальности. Меньше знает – крепче спит. А если мальчишка будет знать очень много, то сон станет настолько крепким, что разбудить сможет только Франкенштейн или какой-нибудь умелый некромант.

Очередной приступ кашля скрутил Кирилла и бросил его на серый асфальт. Казалось, что сейчас он выблюет легкие. Внутренности горели, глаза слезились, из носа текла вязкая жидкость. Химический дым не прошел даром. Из краешка рта на асфальт протянулась красная ниточка. Жжение в носоглотке достигло такой степени, что Кириллу хотелось залить его ведром воды. Просто пить и пить без остановки, тушить пожар внутри тела.

— Мы скоро придем, — раздался неуверенный голос судьи.

Насрать!

Лучше просто бухнуться лицом в холодную поверхность и лежать так, чувствуя, как последние силы покидают тело. Сдохнуть на асфальте, как раздавленная колесами старая крыса. Умереть также, как невольные жертвы Экзекутора…

Кирилл сжал саднящие губы и заставил себя подняться. Крутящаяся, словно пол карусели, планета попыталась снова прижать его к себе, но Кирилл не дал её этого сделать. Он удержался.

Эти твари не сломают его! Он пойдет до конца!

Перед глазами всё плыло. Казалось, что Кирилл смотрит на мир через загрязненное матовое стекло. Краски весны теряли свою изумрудность, кусты становились блеклыми пародиями на пышноцветье. Звуки природы то прорывались через пылающие ушные раковины, то становились тихими и неразборчивыми. Веселый гомон коричневых воробьев показался Кириллу какофонией оркестра, а вот хриплое карканье вороны едва прошло через заложенные каналы.

Полосатый судья шел впереди, втянув голову в плечи. Он всё также ждал выстрела, а того всё не случалось. Выстрела не было и человек с красным лицом шел за ним. Падал, поднимался и опять шел.

Вскоре они добрели до здания санатория. Опять никого — даже захудалого охранника, который мог бы остановить Кирилла. Судья ещё успел подумать — неужели в самом деле этого утырка ждут? Неужели он зайдет в здание?

— Ты это, останься здесь, — прохрипел Кирилл.

Горло напоминало пустыню Сахару. Саднило и царапало.

— Я могу проводить, — неуверенно сказал мальчишка.

— Тебе ещё рано умирать… Вали отсюда и никогда не заходи во Вселенную, если не хочешь закончить также, как те, в черном, — Кирилл схватился за ручку двери и стиснул губы, чтобы сдержать стон.

Ручка была сделана из раскаленного металла, словно болванку только что вытащили из горна и дали подержать Экзекутору. Кирилл не отдернул руку, удержал на месте. Он чувствовал, как спину сверлит взгляд мальчишки-судьи, как каждое движение оценивают зрачки камер. Он не был героем, но и слабаком никогда себя не считал.

Судья пошел прочь. Сначала ноги двигались неуверенно, а потом, с каждым шагом, всё быстрее и быстрее. Он выбежал с территории санатория с такой скоростью, словно надеялся обогнать пулю снайпера. Дальше судья мчался сломя голову. Жить-жить-жить – отзывалось в топоте. Выстрелов в спину не было…

Кирилл хмыкнул, наблюдая за мальчишкой. Покачал головой и дернул за ручку. Дверь открылась легко, как будто только и ждала толчка Экзекутора. Наверное, с таким же рвением распахиваются ворота ада, приглашающие грешника занять положенное место для получения вечных мук и прочих прелестей Преисподней.

— Добро пожаловать, мой любезный друг! — раздался голос Михаила Анатольевича, когда Кирилл переступил порог. — Мы вас уже заждались… Будьте добры проследовать на второй этаж, я как раз поставил греться чайник…

Кирилл приметил на стене черную коробочку громкоговорителя. Возможно, именно из такого с ним в своё время общался Потрошитель, когда Экзекутор отправился на ликвидацию…

Впереди была лестница с перилами. Почему Михаил Анатольевич не встретил его на первом этаже? Или не вызвал лифт…

Раненная нога почему-то отказалась сгибаться, чтобы поднять тело на ступеньку вверх. Ей было хорошо и в выпрямленном состоянии. По крайней мере, так она не горела жарким огнем, словно её опустили в раскаленную лаву. Кирилл сделал ещё одну попытку, но снова безрезультатно. Пришлось навалиться на перила и забросить непокорную часть тела на ступень.

Ещё раз…

Ещё…

Он понимал, какое жалкое зрелище представлял со стороны, но ничего не мог поделать. Оставалось заползать дальше. Сжимать зубы до скрипа и ползти…

Веселенькие цветочки по бокам лестницы должны поднимать настроение у отдыхающих, вот только у Кирилла настроение было ниже плинтуса. Цвет настроения черный…

Ещё раз закинуть ногу, перевалиться, шагнуть. Ещё…

Испарина выступила на коже лба. Едкие, как кислота из шариков пейнтбола, капли пота стремились выжечь глаза. Кирилл смахнул их тыльной стороной ладони.

Вот и второй этаж. Коридор радостно приглашал расположиться в одной из комнат. Приглашал отдохнуть, выспаться

(умереть)

набраться сил. Кирилл поклялся себе, что когда всё закончится, он обязательно выберется вместе с семьей в один из похожих санаториев и отдохнет на всю катушку.

Он должен выбраться…

Через три двери от лестницы послышалась музыка. Песня из кинофильма «Неуловимые мстители».

Бьют свинцовые ливни,

Нам пророчат беду,

Мы на плечи взвалили

И войну, и нужду.

Кирилл двинулся на звук. Он приволакивал ногу, держался за выкрашенную синей краской стену. Перед глазами расплывалась картинка, приходилось то и дело смаргивать. Наводить фокус.

Громыхает гражданская война

От темна, до темна,

Много в поле тропинок,

Только правда одна.

Дверь приближалась. Также неумолимо, как приближалась дверь у Потрошителя. У бывшего сотрудника ФСБ, который пошел против всемогущей системы и умер.

Такой же дурак, как и Экзекутор.

Идеалист…

Если снова над миром грянет гром,

Небо вспыхнет огнем,

Вы нам только шепните

Мы на помощь придем.

Кирилл дошел. Он привалился к косяку и остановился перевести дыхание. Открывшаяся перед ним картина вызывала желание сплюнуть. Михаил Анатольевич постарался на славу: белый костюм, бокал с коньяком в правой руке, в левой же дымилась сигара, напоминающая сосиску с рекламы «Папа может». Ноги куратора заброшены на столик, где чернела клавиатура и моргала красным глазком компьютерная мышь. Девять, нет, двенадцать мониторов показывали зеленую территорию. На половине из них Кирилл увидел знакомые домики. Даже черные фигуры лежали на тех же местах.

Михаил Анатольевич неторопливо зажал сигару губами и нажал пальцем кнопку на смартфоне. Песня из кинофильма смолкла. Сигара заняла прежнее место, а из губ вырвался синеватый дымок.

— Добрый день, разлюбезный друг Кирилл, — радостно оскалился Михаил Анатольевич. — Рад, что вы смогли выбраться ко мне на бокал коньяка. Или предпочитаете что-нибудь другое? Виски, бренди?

— Где Марина? — прохрипел Кирилл.

— Ясно, алкоголь вы не будете. Это и правильно, от приема этой дряни ещё никому не становилось лучше. Тогда могу предложить сок, кока-колу, спрайт?

— Где Марина?

— Ну какой же вы занудливый? А посидеть, пообщаться со старым другом? Мы ведь так давно с вами не виделись…

— Где?

— Да здесь она, здесь. Всё с ней в порядке. Надо было просто доставить её к нам и никаких бы хлопот не возникло. Зачем вы с ней яшкались? Чтобы освободить от Погружений? Так надо было мне позвонить, и мы всё решили бы мирным путем. Зачем нам Всевышний дал языки? Не для того ли, чтобы могли договориться? И не пришлось бы палить почем зря, драться и вообще тревожить жизнь мирных граждан.

— Вы сами… пытались… нас убить, — голос Кирилла был подобен наждачной бумаге, он царапал горло и стесывал вкусовые сосочки.

— Я? — притворно удивился Михаил Анатольевич. — Да помилуйте, любезный. Я никого не пытался убить. Наоборот, я был против всяческого насилия и старался помочь вам в трудных ситуациях.

— И… и как же? — Кирилл заставил непослушные губы растянуться в презрительной улыбке.

— Я отвлекал разговорами стритрейсеров… Неужели вы думаете, что смогли бы одолеть их на трассе? Ну, батенька, это глупости. И до последнего не давал Мяснику шанса сыграть с вами нечестно. Он бы оставил вас с муравьями ещё в первой комнате, если бы не я. А каратисты-кунфуисты? Они были специально отобраны из самых слабых игроков. Также и с толкиенистами — вы же не смогли бы одолеть целую толпу игроков, будь у вас даже гаубица. Да что там говорить — пейнтболисты и те были начинающими шутерщиками, которым не хватило ума победить одного-единственного серафима. Всё это было с моей подачи. Совет директоров Вселенной был за то, чтобы против вас сразу выставить всех серафимов, даже предлагали прислать из других стран… Но я был против! Я всё ещё не оставляю надежды вернуть вас на путь истинный.

— Прямо ангел, — хмыкнул Кирилл.

— Не ангел, — нахмурился Михаил Анатольевич. — И у меня вышла промашка с теми двумя подонками, которые затащили Мариночку в подвал… И с тем грузином, и с буфетчицей. Да и с оборотнями вышло что-то странное. Я и не предполагал, что они в самом деле существуют… К сожалению, им удалось скрыться, но найти такие машины для убийства не составит труда в мире, где восемьдесят пять процентов населения уже хотя бы раз, но заходили во Вселенную. Это всего лишь вопрос времени.

Колени Кирилла предательски согнулись и только косяк удержал его от падения. Кирилл схватился обожжённой ладонью за деревянный выступ и выпрямился.

— Да вы присядьте, я же вижу, что вам пришлось нелегко, — Михаил Анатольевич показал сигарой на стул.

Кирилл скорее рухнул на него, чем сел. Комната запрыгала перед глазами, и прошло не менее половины минуты, прежде чем Кирилл справился с собой.

— Вам нужна медицинская помощь, дорогой Экзекутор, — участливым голосом произнес Михаил Анатольевич. — Позвольте вас подлечить, милостивый сударь…

— А что потом? Потом укол, от которого… не просыпаются?

— Зачем вы так? Мы же не просто так вас растили, учили, холили и лелеяли. Дорогой Экзекутор, да вы даже не представляете себе, сколько всего в вас вложено… Вы один стоите больше, чем всё это село вместе с его людьми. Ваши знания и умения ещё не раз нам пригодятся…

— Я вам не верю, — устало сказал Кирилл.

Речь Михаила Анатольевича была такой размеренной, умиротворяющей. Она походила на колыбельную, заставляющую смыкать глаза и спать. Спать. Спать…

— А мне и не надо верить. Достаточно того, что вы поверите себе. Вы же избраны для работы на Вселенную не просто так. Вы отобраны из миллионов претендентов. Да что там говорить – вы настолько важны для нас, что я лично подверг вас вербовке…

— Зачем вам всё это? — спросил Кирилл, изо всех сил пытаясь удержать голову поднятой. Глаза так и норовили закрыться, приходилось подергивать ногой, вызывая боль, чтобы не уснуть.

— Что именно? — переспросил Михаил Анатольевич.

— Зачем вам Вселенная?

— Да как же вы не понимаете, дорогой мой? Вселенная – новый виток в развитии человечества. Человечество всегда делилось на классы, последними классами были богатые люди, люди со средним уровнем достатка и бедные. Мы же ввели новую классификацию, согласно которой социальный статус человека будет отображаться в Игре. Со временем мы сможем модернизировать чипы так, что они будут выводить информацию о человека при взгляде на него. Не останется никаких тайн, все преступления будут раскрыты. Люди не смогут скрывать информацию о себе и те, кто общается между собой, будут видеть, как собеседник к ним относится. Это ли не мечта? Это ли не будущее?

Голос Михаила Анатольевича убаюкивал, навевал видения. Кириллу приходилось чаще дергать ногой, чтобы не уснуть, чтобы не дать себя сбить с толка.

— Красиво рисуете, но есть же войны, есть разведчики, есть шпионы. Они тоже будут видны?

— Все войны развязываются сильными мира сего для того, чтобы не трудиться самим, чтобы набрать рабов или захватить чужие ресурсы. Если ресурсы планеты окажутся поделены между всеми поровну, то через год снова окажется, что у одних их больше, а у других меньше, так уж устроено человечество. Но мы нашли способ устранить это устройство. Да, пока что мы ввели Золотых, Серебряных, Бронзовых, но это лишь временная мера. Когда те пятнадцать процентов увидят, чего они лишают себя и войдут во Вселенную, то мы отменим все классы. Все будут трудиться на благо развития человечества. Не будет лоботрясов – мы сможем внушить им ужас, и они будут убегать от преследующего их кошмара. Беговая дорожка, на которой они будут мчаться, станет производителем электричества. Не будет богатых – в виртуальности не нужны будут золотые накопления, а только время, проведенное в игре, и свершения на благо развития. Не будет бедных – все смогут работать с самой высокой производительностью именно в той сфере, к которой у них лежит душа. С внедрением в реальность Вселенной «L.i.L» уже происходят глобальные перемены.

— Какие же? — Кирилл снова дернул ногой.

— Вы знаете, что в этом году охотничьих билетов куплено на девяносто пять процентов меньше, чем в прошлом? — с жаром отозвался Михаил Анатольевич. — Люди предпочитают удовлетворять свои охотничьи инстинкты в игре, а не в реальности. Гораздо интереснее бегать по саванне и охотиться на львов, чем сидеть сутки напролет в засаде и ждать перелета тощих уток. А воспитание? Дети учатся, играя! Ведь если надо пройти уровень в игре, то невольно выучишь исторических деятелей и их свершения. Да что там – если сам окажешься посреди Сталинградской битвы, покомандуешь дивизиями и познаешь как горечь поражения, так и радость победы, то невольно всё это запомнишь. У нас даже есть статистика, показывающая, что дети, побывавшие во Вселенной, стали гораздо умнее и смышленее тех, кто отказался туда заходить.

Голова Кирилла упала на грудь, и он вздрогнул. С трудом сфокусировал взгляд на Михаиле Анатольевиче.

— Это всё равно неправильно… Людям нельзя указывать, в какую сторону им развиваться…

— Да? Милый мой, да люди давно уже стали стадом обычных баранов. Вместо того, чтобы смотреть на небо и мечтать о звездах, они уткнулись в экраны смартфонов и мечтают только об одном – увидеть восхищенные взгляды друзей, когда покажут очередную дорогую покупку. За лайки в интернете готовы жрать друг друга, за одобрительные комментарии людей, которых никогда в жизни не увидят, могут сотворить любое непотребство. Религии пока ещё сдерживают тот поток говна, который рвется из людей, но с каждым днем оковы становятся слабее. И когда у людей исчезнет страх смерти, потому что за этим миром есть другой, страшнее, то ничего не остановит человечество от полного уничтожения.

— За столько лет не уничтожили себя и вот сейчас возьмут и уничтожат? — язвительно спросил Кирилл.

— За столько лет не было такого количества ядерного оружия, — парировал Михаил Анатольевич.

— И всё равно, человечество должно развиваться само, — упрямо сказал Кирилл. — Должно ошибаться, должно набивать шишки… и всё равно – должно развиваться само…

— Да как же вы не понимаете – люди уже давно сами по себе не развиваются! Всегда и всюду ими руководят гораздо более умные люди… или умеющие показать, что они умнее. Тем, кто у власти… им не нужно развитие – гораздо легче держать в узде дураков, чем умных людей, которые умеют мыслить. У нас же всё будет наоборот – каждый человек важен как личность! Каждый сможет найти себе место в новом мире. Никто не будет брошен умирать на улице, как это происходит сейчас. Вы видели, сколько бомжей роется по помойкам? А ведь среди них не только бомжи, но и те, кто относит себя к среднему классу. Просто экономят, готовы пожирать чуть заплесневевшие батоны, чуть смердящую рыбу, чуть гнилую картошку… И даже если бы все эти вещи продавались на порядок дешевле, то всё равно бы копались. Только потому, что получится сэкономить копеечку, чтобы потом купить дорогущий телефон или ненужный телевизор…

— Всё это очень интересно, очень познавательно, — встряхнулся Кирилл, — но я пришел не за этим... Михаил Анатольевич, я всё равно не буду у вас работать… Вы говорите красивые слова, но они так и остаются всего лишь красивыми словами. Я же предлагаю вам расстаться по-хорошему.

— Да? И как же, любезный? — улыбка исчезла с лица куратора.

— Вы освобождаете Марину, и мы уходим. Ведь не так сложно вызвать Мастера Паролей и проговорить закодированную фразу, правда? После этого вы забываете про нас навсегда. Марина будет устраивать свою жизнь, а меня ещё ждут…

— Кирилл, вы уверены в своём решении? Если дело за деньгами, то…

— Мне не надо денег. Я хочу спокойно жить и не мешать этого делать другим.

Михаил Анатольевич усмехнулся. Это была уже не та радостная улыбка, которую видел Кирилл. Нет. Теперь это была гаденькая улыбка гиены, стоящей над издыхающим старым львом.

— Вы думаете, что вернетесь к семье и заживете как раньше? Наивный серафим… Знаете, если вы попробуете жить с Людмилой, то вас назовут некрофилом. Она же давно мертва…

Кирилла словно ударило током. Он подскочил едва ли не до потолка, забыв о боли во всем теле.

Как?

Что??

Почему???

Кирилл выхватил пистолет из-под джерси и наставил на Михаила Анатольевича. Черный глазок смотрел точно в лоб пожилого человека, похожего на профессора из фильма «Приключения желтого чемоданчика».

— Что ты сказал?

— Свобода стоит дорого! — четко выделяя каждый слог, произнес Михаил Анатольевич.

Шорох за спиной Кирилла едва не заставил его обернуться. Только сила воли заставила его застыть на месте, зато он чуть пристальнее посмотрел в глаза профессора. Прошел всего миг и зрачки профессора стали огромными, почти в половину комнаты. В них отразилась бледная Марина и прячущийся за её спиной Сергей.

Волк!

Тот самый, который «пропал в неизвестности»…

Опять ложь…

Сергей улыбнулся и приветственно кивнул. Кирилл увидел шрам на его щеке, длинный, протянувшийся от кончика губ и заканчивающийся за ухом.

— Ну вот мы все и собрались, — снова улыбнулся Михаил Анатольевич. — Вы думаете, что мне нужна девушка? Нет, вы ошибаетесь. Я могу даже сказать кодовую фразу, который мне поведал Мастер Паролей, — куратор откашлялся. — Железные носки не подходят мамонту. Правда, прелестная фраза? Сергей, вы как считаете?

— Экзекутор, а я тебе говорил, что мы ещё встретимся, — чуть пришепетывая сказал Сергей. — Два последних русских серафима. Как эпично!

— Что ты сказал? — снова произнес Кирилл, не отрывая взгляда от профессора.

— Сказал, что Людмила умерла. Причем давным-давно. И, что самое интересное, это вы её убили, Кирюша, — почти радостно сказал Михаил Анатольевич.

— Я тебе не верю, —прошептал Кирилл. — Ты всё врешь. Я недавно с ней разговаривал.

— Мариночка, можете рассказать, почему эльфиек не ищут? — Михаил Анатольевич заглянул за спину Кирилла.

Девушка молчала. Только после тычка Сергея она подняла голову и взглянула на Кирилла.

— Вселенная использует голосовые имитаторы, которые заставляют родителей не волноваться. Картинка на скайпе делает виртуального собеседника почти стопроцентно реалистичным. Мои мама и папа до сих пор думают, что я работаю во Владивостоке, созваниваются каждый день…

— Вот так вот, любезный мой Экзекутор, — снова гаденько улыбнулся Михаил Анатольевич. — Вот так вот вы и разговаривали с Людмилой. А также с Иваном… Жаль было мужчину, но ему позвонил парень Марины, Андрей, и нельзя было допустить, чтобы вы узнали правду…

— Андрей? Мой Андрей? — встрепенулась Людмила.

— Да, милочка, ваш Андрей. Он был хорошим сотрудником… И его тоже очень жаль, — притворно посочувствовал Михаил Анатольевич.

Кирилл вспомнил, как взорвалась «Газель», как внутри скорчилось обгорающее тело. И в то же время он увидел, как на лице Сергея расцвела улыбка.

— А я готов поспорить, что Кирюха до сих пор думает, что Андрюха умер по его вине!

— Что? — Кирилл не смог резко переключиться от мыслей о Людмиле.

— А то, что я в ту ночь догнал вас и завалил твоего помощника. Правда, ты мне оставил отметину, — Сергей скосил глаза на шрам. — Пришлось и Андрюхе рисовать такую же. Как оказалось – не напрасно.

Марина издала крик умирающего лебедя и забилась в руках Сергея. Тому пришлось ударить девушку по затылку, чтобы немного успокоить. Похоже, что Волк не рассчитал удара и Марина повисла на его руках тряпочной куклой.

— Значит, Андрюху убил ты? — флегматично спросил Кирилл и увидел кивок Сергея. — Ну ты и сука…

— Ещё какая, — радостно осклабился Сергей.

— Что с Людмилой? — дернул щекой Кирилл.

— А вы посмотрите сами, — Михаил Анатольевич пробежал пальцами по клавиатуре.

На экране возникло Ярославское шоссе. Кирилл много раз проезжал по этому месту возле поворота на Королев, поэтому узнал сразу же. И он увидел, как едет знакомая машина. Его машина. Потом камера сместилась и показала лицо Людмилы. Слабая улыбка играла на лице любимой, когда она говорила по телефону. На её голове был ужасный серый парик. Ужасно знакомый…

Кто-то ещё стоял за спиной жены. Потом пролетающая фура окатила машину Кирилла водой из лужи и…

Кто-то толкнул девушку…

Людмила полетела под колеса…

Она ударилась о капот, перелетела через крышу и попала под другую машину. Серую «Хонду Аккорд»…

Красные брызги разлетелись по сторонам…

В камеру было видно лицо Кирилла, который нажал на газ и помчался прочь с места аварии. Сосредоточенное лицо. Бледное…

— А вот видео с похорон. Уж простите, что нам пришлось стереть это из вашей памяти, но вы держались молодцом, — Михаил Анатольевич снова пробежал пальцами по клавиатуре. — Чип виртуального погружения оказался способен не только выдавать яркую картинку, но и стирать мрачные моменты...

Дождливый день. Сумрачная процессия. Люди в черном. Кирилл с совершенно отрешенным лицом. Теща на гробе дочери. Суровые лица мужчин и заплаканные лица женщин. Горсть земли упала на крышку гроба…

Кирилл смотрел и пытался удержать в голове ту тоненькую ниточку сознания, которая не позволяла ему соскользнуть в бездну безумия.

Как такое могло быть?

Почему?

Как же он потом разговаривал с Людмилой?

А Макс?

— Ваши игры с сыном забавляли весь офис, — почти ласково проворковал Михаил Анатольевич.

На экране появилась пустая квартира. Их квартира. Кирилл сидел на ковре и играл в игрушки с несуществующим сыном. Смеялся…

Потом экран показал, как Кирилл гуляет с пустой коляской и разговаривает с несуществующей женой. Как люди оборачивались ему во след и крутили пальцами у виска.

— За что? — прохрипел Кирилл, когда экран потух.

Ему с трудом удавалось удерживать себя от того момента, когда палец нажмет спусковой крючок и голова профессора разлетится, как упавший на пол арбуз.

— Серафим не должен иметь обузы. От этого он становится менее эффективным, — произнес Сергей. — Экзекутор, ничего личного, это просто работа.

— Людмилу… тоже ты? — слова приходилось выталкивать, чтобы они прозвучали в этой чистенькой комнате с экранами.

— Да, — пожал плечами Сергей. — Это было моим первым заданием.

— Но почему? За что?

— Просто это было прикольно. Я всегда был первым! И ты никогда не мог меня догнать! — улыбнулся Сергей. — Не дергайся, Экзекутор, а то я вышибу мозги и этой сучке.

Кирилл видел, как Сергей приставил пистолет к голове Марины. Ему приходилось удерживать её, как живой щит, и это было неудобно. Голова Сергея видна в зрачках Михаила Анатольевича так же четко, как если бы он стоял перед Кириллом.

Михаил Анатольевич откатился чуть назад и развел руками:

— Кирюша, дорогой мой человечек, так было нужно. Надеюсь, что вы меня поймете. Простить вряд ли простите, но понять сможете. Да, вы можете меня убить, но от этого ничего не изменится. Вселенная найдет другого куратора, совет директоров утвердит новых серафимов и всё равно человечество перейдет в виртуальную реальность. Я же предлагаю вам стать своей левой рукой и вместе править людьми…

— А правая рука – это Сергей? — прохрипел Кирилл.

— Да, — кивнул Михаил Анатольевич.

Сергей улыбнулся. Шрам на его щеке набух кровью и выделялся красной полосой на бледном лице.

Кирилл начал медленно поворачивать пистолет к себе. На себя. Заглянул в черный зрачок дула. Решение было принято. Ему незачем было жить дальше…

— Что же, это заманчивое предложение. И я уверен, что вас ждет успех… Без рук!

Михаил Анатольевич видел, как Кирилл посмотрел на него, широко улыбнулся и нажал на спусковой крючок.

Раздался выстрел.

Кирилл рухнул сразу же, а вот Сергей, на чьем лбу неожиданно расцвел алый цветок с черной сердцевиной, ещё продолжал стоять несколько секунд. Потом его руки ослабли. Марина скользнула вниз, на окровавленный паркет, а сверху повалился Волк.

Три тела. У двоих ранения несовместимы с жизнью...

Михаил Анатольевич оторопел и тупо пялился на красные пятна, которые попали на его белоснежный костюм. В таком положении его и застал вбежавший человек, чей никнейм в виртуале значился, как «Сотрясатель Вселенной».