Паруса желаний

7

— Мне все же хотелось бы объясниться. Ну, пожалуйста!

Эдне и самой не верилось, что у нее хватит смелости напроситься на выяснение отношений. Прошло довольно долгое время, прежде чем она пришла в себя и поднялась по трапу на борт яхты. Она замерзла, и ее била дрожь. Ей хотелось немедленно укрыться на дядюшкином кораблике, и в то же время она должна была — Непременно сейчас же — все разузнать про Юджина. Ее сомнения длились недолго, и она, завернувшись в полотенце, спустилась вниз, в каюту. Там за столом сидел, схватившись руками за голову, Юджин, освещаемый мягким светом старинного бронзового керосинового фонаря. Попугай Пират озабоченно следил за хозяином.

— Я не тот человек, за которого ты меня принимаешь, Эдна. — Его голос прозвучал так грустно, что у нее все похолодело внутри.

— Откуда ты знаешь, за кого я тебя принимаю?

Он нехотя поднял голову и взглянул на нее усталыми, измученными глазами.

— Милая, у тебя все написано на лице. Я не романтический бродяга, избороздивший моря и океаны. И не путешественник, любящий странствия. И я вовсе не похож на Бена, эдакого донкихотствующего героя.

Она не сразу овладела собой, но вполне твердым голосом сказала:

— Теперь, когда ты мне сообщил, кем не являешься, почему бы тебе не раскрыть тайну — кто ты на самом деле?

Его прозвали Юджин Акула! В мире бизнеса он был крупным дельцом, занимался скупкой и перепродажей компаний, разоряя их без жалости. Никому не было пощады. Его горячая натура вела его отнюдь не по праведному пути. Это был азарт, жгучий спортивный интерес, упоение своей властью над людьми. Да, он был морским разбойником, акулой, пожирающей более слабых! Подкуп конкурентов, шантаж — он не брезговал ничем!

Все это рассказал он Эдне без утайки.

Долго-долго молчала девушка после того, как он открыл ей свою тайну.

— Ты очень загадочная акула, — Наконец начала она. — А я обыкновенная наивная школьная библиотекарша.

Господи, как все глупо! Она таяла в его объятиях, с готовностью отдалась ему… не зная, что он за человек. Прежде она и не подозревала о своем пылком темпераменте. Но все же, неужели он такой бессовестный тип, каким старался сейчас предстать перед нею. Что бы он не говорил, он не сможет отрицать, что желал ее по-настоящему… Эдна не сводила взгляда с его лица. Оно отражало противоречивые чувства и презрение к самому себе в том числе.

— Три года назад я все распродал и вышел из дела.

Эдна с трудом скрыла удивление. Такого поворота событий она ожидала меньше всего.

— Полагаю, кому-то приходится заниматься и такого рода вещами, — произнесла она, осторожно взвешивая каждое слово.

— Да, я получал наслаждение, разоряя людей. Мне нравилось наблюдать за жертвами: чем отчаяннее сопротивлялся человек, тем больше было удовольствие. Мне было наплевать на всех и вся. Когда страдала мелкая сошка, ну что ж, я относился к этому философски: бизнес есть бизнес. — Губы Юджина скривились в сардонической улыбке. — Если они не могут быть на равных с крупными дельцами, ну, такими, как я, что ж, им не место в этой игре. Однажды я собирался перекупить компанию Вениринга, которая производила игрушки, небольшую, но перспективную. Я быстро обстряпал это дельце, словно завернул конфетку в обертку. Владелец упорно боролся, но ничто не помогло. Он покончил с собой!

Прошла секунда, другая, и Эдна поняла по его взгляду, что он ждет ее реакции: осуждения, гнева. Она едва сдерживала рвущийся из груди крик, отчаянно пытаясь осмыслить сказанное, нарисовать в своем воображении портрет Юджина — жестокого хищника делового мира. Разве не показался он ей уже при первом знакомстве похожим на пирата?

Ее потряс не только сам факт самоубийства. Скитания Юджина на паруснике по всему свету — не была ли это попытка убежать от самого себя? И это название яхты — «Морской разбойник» — ежедневным, ежечасным напоминанием о загубленных им людях?

— В этом нет твоей вины! — заявила она неожиданно.

Он вздрогнул от удивления.

— Я хочу сказать, — поторопилась она объяснить, — что ты не совершал ничего противозаконного, не так ли?

Он печально улыбнулся.

— Нет, конечно. Ничего противозаконного не было. Поступал ли я беспринципно и аморально? Да. Порядочность — роскошь в бизнесе, вот я и отбросил ее ради карьеры.

Эдна нахмурилась.

— А вдруг владелец компании был неуравновешенным человеком?

— А может, то, что я разорил его, оказалось последней каплей? — И Юджин рассмеялся безрадостным смехом. — Компания была его жизнью. Когда я завладел ею, я прикончил обоих, как бы оборвал нити их жизней.

— И своей тоже, — промолвила она с внезапным пониманием.

Да, он расстался с прежней жизнью, когда Вениринг решился на самоубийство. Но даже это не могло умалить его чувство вины.

Эдна беспомощно развела руками. О, какая тяжелая эта работа для ее души! Какие сомнения, разочарования! Какое отчаяние! Наконец ее природная доброта и чуткость взяли верх.

— Я… плохо разбираюсь в бизнесе. Все эти разговоры о перекупке компаний… Но наверняка тебе нечего себя в этом винить…

Он оборвал ее:

— Если бы я… не был тем, кем был, он бы остался жив. Не пытайся утешить меня!

— Я и не утешаю. Но даже если ты и был… ужасным человеком, теперь ты изменился. Ты говорил, что бросил бизнес, покинул тот жестокий мир…

— Но мир бизнеса не оставил меня. Я жил и дышал той атмосферой. Она у меня в крови и ждет, чтобы я сломался и вернулся обратно. Бизнес ждет Юджина Акулу. Я пытался подавить в себе эту страсть, Эдна. Убить душу хищника. Но не смог. — И он горестно покачал головой. — Душа акулы не умерла во мне. Она просто посажена… в клетку. И каждый проклятый день я просыпаюсь и думаю, как долго выдержит эта клетка.

— Она выдержит. Пока ты способен сохранять волю и самоконтроль.

Юджин изумленно уставился на нее.

— О, я вижу, Бен был прав. Ты прирожденный миротворец.

Эдна переменилась в лице. Как часто дядюшка Бен просил ее прекратить мирить его с семьей!

— Если ты имеешь в виду, что я хочу мира твоей душе, тогда я миротворец.

Он протяжно вздохнул.

— Я по большей части живу в мире с собой. Но не могу и не хочу ничего забывать.

— Ты и не забудешь. Но надо заменить название парусника. — И она махнула рукой в сторону кормы. — Пора снять власяницу.

Повисла глубокая тишина. Оба молча смотрели друг на друга. Что-то изменилось в их взаимоотношениях, осознала вдруг Эдна. Выражение лица Юджина напомнило ей лицо отца… Как он взглянул на нее, когда она обвинила его в том, что он ревнует и завидует свободному образу жизни родного брата. У отца был такой вид, как будто она, Эдна, внезапно превратилась в чужого для него человека… Однако Юджин скорее походил на человека, который перевернул камень и обнаружил под ним алмаз.

— Колибри, — прошептал он.

Эдна в упор посмотрела на него. Однажды он уже так меня называл, вспомнила она с внезапным озарением, когда они плыли обратно в гавань. Почему? И почему он выглядел тогда так странно? Наполовину очарованным, наполовину… испуганным?

Мысль о том, что Юджин опасался ее, была ненамного нелепее, чем то, что он очарован ею. Он ведь отвечал ей взаимностью. Но она тут же сурово одернула себя: зов природы, биологическая тяга двух особей. Но устраивало ли ее это?

Эдна долго молча разглядывала его. Да, это тот человек, из-за которого она с первого взгляда потеряла голову… Сильный, привлекательный… При виде его захватывало дух. Такой свободный, неприрученный, дикий. И о ужас! Он стал еще более искусительным для нее — после всего, что она о нем узнала… За экзотической внешностью скрывается человек, наделенный умом и глубокими чувствами, человек, который сумел изменить весь ход своей жизни, хотя и заплатил за это дорогую цену.

Готова ли она отказаться от единственного шанса попробовать вкус свободы? Ведь она ее так страстно желала… Должна ли она отказаться от Юджина и его яркой жизни? Вернуться обратно в тот тихий, убогий мирок, где ее ждут только нескладные, ею написанные стихи и любимые книги?

Здравый смысл подсказывал, что именно так и следует поступить. А сердце и душа кричали: «Нет!» И впервые в жизни чувства одержали верх над разумом.

— Так что? — заговорила она мягко. — Неужели я слишком невинна для Юджина Акулы?

Его лицо дернулось, словно она напомнила ему жестокую истину.

— Совершенно справедливо, леди.

— Тогда ты хорошо сделал, что засадил хищника в клетку. Мне гораздо более по нраву сегодняшний Юджин.

Его глаза расширились от удивления. И в бездонных зеленых глубинах Эдна увидела призывную тоску. Никогда в жизни ни один мужчина не смотрел на нее так! Или, может быть, она не замечала? Или ей это было безразлично?

Эдна медленно двинулась к нему, ей показалось, что разделявшее их пространство бесконечно, хотя на самом деле оно было не шире капитанской каюты. Юджин встал.

— Эдна! — заговорил он низким взволнованным голосом.

Она догадывалась — Он хотел, чтобы в его голосе прозвучало предупреждение, а вместо этого в нем прозвенело и страстное томление, и желание, и — невероятно! — надежда… Господи, как неумолимо влекло ее к нему!

Теперь всего какие-то несколько дюймов разделяли их. Он прижал руки к бокам, судорожно стиснув их. Она почувствовала, как прежняя робость подкрадывается к ней. Но застенчивость не могла соперничать с безумным влечением, которое она уже испытала, прикасаясь к нему. С какой нежностью она трогала кончиками пальцев его обнаженную грудь, целовала шрам, перерезающий живот. Эдна подняла глаза, и ей почудилось, что он читает ее мысли.

— Можешь послать меня ко всем чертям, если ты не хочешь меня… — прошептала она. — Меня не интересует, кем ты был в прошлом и как собираешься искупать вину…

Юджин жестко сглотнул слюну.

— Эдна… Ты не ведаешь, что творишь.

Она грустно улыбнулась.

— Ты и за меня все хочешь решить? Я поступаю глупо? Ну и что? Я такая, какая я есть, и это мои проблемы. Приведи мне только одну причину, по которой мы должны расстаться, Юджин.

— Эдна, нет!

— Ты не хочешь меня?

Он судорожно вздохнул.

— Ты знаешь, что это не так, — сказал он каким-то сдавленным голосом и. сверкнув глазами, уставился в пол.

Она знала. Она ощущала, как изменилось ее тело после ласк. И это придало ей смелости бороться за близость с этим мужчиной.

Эдна подняла ладошку и положила ему на грудь, легонько надавливая и чувствуя, как он втянул в себя воздух и задержал дыхание. Его глаза закрылись, а по телу пробежала дрожь. Она взглянула на его опущенные веки, скользнула рукой по животу, задержалась на тонком рубце шрама, осторожно погладила пальцами начинавшуюся от пупка дорожку мягких волос. Мышцы его живота вздрогнули под ее рукой.

— Если ты хоть на дюйм двинешься вниз, — предупредил он хрипло, — наша дискуссия приобретет чисто академический характер.

И она преодолела этот дюйм, скользнув кончиками пальцев ниже его талии. Глаза Юджина, словно от удара, мгновенно открылись. Это придало ей уверенности в себе.

— Наш спор с самого начала был чисто академическим, — подзадорила она его.

Юджин глухо простонал. Его руки метнулись вверх, схватили Эдну за предплечья и резко притянули к себе. Он наклонил голову с быстротой, достойной истинного хищника, жадно прижался к ее рту.

Она радостно отдалась его порыву и вернула поцелуй, трепеща от чувственной лихорадки, волной пробежавшей по всему ее телу. Его руки напряглись и больно вцепились в нее, но она даже не почувствовала этого. Она не ощущала ничего, кроме пламени, опаляющего ее жаждущее лоно.

Он резко прервал поцелуй и шумно, порывисто вздохнул.

— Эдна, — сказал он, с трудом переводя дыхание, — ты взяла курс в открытый океан…

— Попутного нам ветра… — прошептала она.

По его телу пробежала дрожь.

— О, Эдна… — Он оттолкнул ее и долго пристально всматривался в ее лицо, его глаза горели жарко и нетерпеливо. — Птичка, ты достигла точки, откуда нет возврата. Если для вас, дорогая леди, это простой эксперимент, о котором вы позднее будете сожалеть, лучше подобру-поздорову уносите ноги. И прямо сейчас.

— Я не знаю, что со мной происходит, — честно призналась Эдна. — Но одно я знаю твердо: я не хочу никуда убегать.

— Почему? Так было бы правильнее. Или это бунт против твоей семьи?

Она уставилась на него. Но когда она поймала его взгляд, то заметила в его глазах искорку неуверенности. Этот сильный человек был, оказывается, уязвим.

— Я не бунтующее дитя, Юджин, — сказала она наконец. — Моя семья к этому не имеет никакого отношения. И даже дядюшка Бен здесь ни при чем. — Она прижала руки к его груди. — Я твоя, и только твоя.

Она снова почувствовала, как по его телу пробежала дрожь. Но он решительно сжал челюсти. Она удивленно взглянула на него: неужели он хочет заставить ее отказаться от него, пойти на попятную?

— Ты пользуешься противозачаточными пилюлями?

Да, подумала Эдна, он пытается быть циничным, низвести все до простой физиологии. Возможно, даже не с целью отпугнуть ее, а просто заставить опомниться… Она поборола стыдливость и ответила:

— Нет. Не вижу в этом необходимости.

Лицо Юджина оставалось жестким, но под ее руками бешено колотилось его сердце. Лихорадочный пульс выдавал его с головой. Внезапно до Эдны дошло: если бы он хотел прекратить их отношения, ему надо было просто сказать, что он не желает ее. И тогда она покинула бы его, отступилась, пытаясь спасти остатки своей гордости. Но он не сказал этих простых слов. А его сердце продолжало отбивать гоночный ритм.

— Это не твоя забота, Юджин, — сказала она мягко. — Люди сами принимают свои решения. Я уже сделала выбор. Теперь твоя очередь.

На какую-то долю секунды он закрыл глаза, вздохнул глубоко, пытаясь успокоиться. А потом в упор посмотрел на нее.

— Хотел бы я знать, — заговорил он грубовато, — что будет, если я припру тебя прямо здесь, в переборке?

Эдна вспыхнула, все ее деланное хладнокровие мгновенно улетучилось. Тело обдало жаркой волной. Сильные руки подхватили ее и подняли.

— Клянусь, ты докажешь сейчас, что решение твое твердо! — яростно пообещал Юджин.