Паутина

Лист четвёртый Три орешка для Золушки

Кирилл опустил приходящую в себя Фиону на мягкий мох, а сам уселся рядом. Мы собрались в кружок и долго не могли ничего сказать. Минут через двадцать, когда дар речи вернулся ко всем без исключения, как-то вдруг всем захотелось высказать своё мнение. Перебивая друг друга, Фиона, Кэт и Макс начали объяснять, что же происходило, когда их забрали в плен, когда она пошла за ними, как я достала «часы», как Фиону с принцем зажали в угол в той башне, как в неё попал Удо, как в примерно это же время я открыла дверь в их темницу и перетащила ребят из одной шкалы в другую, как… В общем, сошлись на том, что я — герой, и что так легко всё это у меня одной попросту не получилось бы. Все, в том числе и Кирилл, внимательно на меня посмотрели:

— Что опять? — спросила я, понимая, что мне готовят допрос с пристрастием.

— Что имел в виду Удо, когда сказал, что милорд не знает, кто именно к нам присоединился? — готовая испепелить меня взглядом, процедила Кэт.

— Ну если он не знает, мне-то откуда знать? — я пожала плечами.

— Может, он сказал это просто для того, чтобы нас отвлечь, а затем ускользнуть? — предположила Фиона.

— Ты вообще в обмороке была, — промолвила не желавшая ни в какую уступать Кэт. — Как ты можешь что-то помнить?

— Во-первых, я не была в обмороке, а во-вторых, как ты можешь в чём-то обвинять миледи, когда она спасла ваши с Максом жизни?! — Фиона села и теперь с недоумением смотрела на подругу. — Она достала «часы».

— Она напоролась на Удо, — парировала Кэт.

— Удо вышел на нас сам.

— Но ведь тогда, в таверне, он, судя по всему сказанному, не узнал её? Ведь не узнал? — я неопределённо покачала головой. — Так почему там, в башне, он прям в лице изменился, когда увидел, что она тоже умеет вызывать сияние?!

— Ты сама отвечаешь на свой вопрос, — тихо сказал Макс. — Там, в башне, мы его прижали, и он искал любой повод, чтобы нас отвлечь и смыться. Предлагаю лишний раз не вводить всех в сумятицу и отнестись к этому, как к отвлекающему маневру. Кто «за»? — поднимите руки.

Руки подняли Фиона, сам Макс и Кирилл. Я воздержалась, поскольку решали всё-таки мою судьбу и лезть мне показалось некорректным, тем более что решение было в мою пользу. Кэт жалобно осмотрела всех собравшихся, глянула на Кирилла, пискнула: «Милорд!», и больше не возникала.

— Что теперь будем делать? — спросил Макс.

— Надо найти мою крёстную — она поможет быстрее добраться до столицы, мы встали и пошли за Кириллом. — Может, даст лошадей… — размышлял вслух он, пока мы шли.

— Не боитесь, что получится, как в прошлый раз? — непонятно чему улыбнулась Фиона.

— Боюсь, — честно кивнул принц.

Мы всё дальше углублялись в лес. Солнце встало и теперь светило нам в спины. Становилось тепло и душно, в лесу было очень мокро и что-то постоянно хлюпало под ногами. Я уже сняла с себя плащ, сорвала с одного дерева веточку и отмахивалась ей от приставучей мошкары. Мы шли след в след, деревья напирали со всех сторон, и я чувствовала, что вот-вот упаду от усталости.

Примерно через час, когда солнце наверняка уже поднялось высоко, мы окончательно перестали его видеть. Лес стал настолько глухим, что лучи хоть и попадали на землю, но очень редко. Раннее утро в моих глазах сменилось поздней ночью. У меня начали заплетаться ноги, я то и дело спотыкалась обо что-то, норовя упасть носом в грязь.

А между тем вокруг дубовая роща сменилась непролазным ельником с буераками, оврагами и прочими малоприятными явлениями лесного ландшафта. В глаза всё время летели маленькие сучки и пылинки; руки и ноги я покарябала в кровь. О любимых босоножках пришлось забыть — одну я потеряла в первые двадцать минут бега от стражников Удо, а вторую выкинула за ненадобностью, и теперь, не смея поднять глаз на Кэт, шлёпала по болоту абсолютно босиком.

Фиона держала меня под руку. Мы обе были, наверное самые ослабшие — она из-за травмы, а я с непривычки, поддерживали друг друга, не давая упасть. Кирилл, как всегда, шёл первым, Кэт с Максом вторыми, а мы — калеки печально замыкали шествие. К обеду, когда мой желудок был готов переварить сам себя, я почувствовала под ногами твёрдую почву. Вообще, было удивительно, что то, во что превратились мои ноги после беспрерывного шлёпанья по воде в течение минимум шести часов, было ещё способно хоть что-то чувствовать. Тем не менее, мох, покрывающий твёрдую почву, на которой можно было бы даже попрыгать от радости, если бы на то были силы, символизировал конец шествия по болоту.

Мы вышли на небольшую круглую полянку, окружённую вековыми соснами. Прямо изо мха белыми кучками росли ландыши, а посередине поляны, лилипутом в стране гигантских деревьев, стоял крошечный домик с красной черепичной крышей и голубыми стенами, местами обросшими вьюнком. Под окнами красовались кусты роз, а на небольшом крылечке в горшках цвела герань.

Дверь в домик отворилась и оттуда, сгибаясь и громко ворча, вышла старушка в белом накрахмаленном чепчике. Она медленно спустилась и остановилась на последней ступени крыльца.

Прикрывая ладонью подслеповатые глаза, она посмотрела в нашу сторону. Солнце, вновь показавшееся над поляной, очевидно, мешало ей разглядеть нас. Она звучно откашлялась и крикнула:

— Опять пришли воровать мои ландыши, разбойники?! Вот я вам сейчас покажу! — она обернулась, достала из-за пазухи палочку, протёрла её носовым платочком и наставила на нас. Не успела она больше сказать и слова, как Кирилл вышел вперёд, прошёл полрасстояния от нас до домика и поднял руки вверх:

— Крё, не надо! Это я, Кирилл. Ты опять потеряла очки?

Старушка мгновенно изменилась в лице. Она спрятала палочку обратно, кряхтя, словно заправская пенсионерка, которую заставили заняться бегом с препятствиями, раскрыла объятья и пошла навстречу любимому крестнику. Кириллу пришлось встать на колени, чтобы дать ей поцеловать себя в лоб, но более нежной заботы о ком-либо со стороны бабушки, да ещё такой, я никогда не видела.

Фиона улыбнулась и потянула меня вслед за Кэт и Максом, которые поспешили к старушке засвидетельствовать своё почтение. Кирилл подозвал меня, взял за руку и потянул вниз, дабы старушка смогла меня лучше разглядеть. Я присела на корточки рядом с ним.

— Крё, знакомься, это Лена. Лена, это моя крёстная, я тебе про неё рассказывал, она — фея.

— Ты ему тоже не поверила? — обратилась ко мне бабулька. Я отрицательно покачала головой, она улыбнулась. — Ему никто не верит, но он же принц.

— Когда мы с ним познакомились, я не знала, что он — принц, — честно ответила я.

— Как так? — удивилась фея.

— Я тебе всё потом объясню, — предложил Кирилл. — Может предложишь нам чаю, мы очень устали.

— Конечно, — засуетилась крёстная, — а пока, может, вы, ребятки, поищете мои очки? В прошлый раз у вас это так здорово получилось. Фионочка, деточка, сделай милость…

— Конечно, Магда, мы поищем, — Фиона с Кэт переглянулись, еле сдерживаясь, чтобы не улыбнуться чему-то, известному только им.

Магда, так звали фею, проводила нас в свой дом. Мы то и дело нагибались, чтобы не стукнуться о люстру, не снести косяк или попросту не сделать окно там, где ему быть не должно. Пока Макс с Кириллом, заняв своими ногами треть гостиной, пили чай, а Кэт и Фиона были заняты поисками пенсне старушки, сама фея пригласила меня на кухню. Там она усадила меня за стол и даже предложила выпить какую-то гадость в крошечном, похожем на напёрсток, стаканчике. Я дёрнула головой в знак отказа, но настырная крёстная Кирилла едва ли не силой влила мне в рот эту дрянь, приговаривая:

— Пей, пей. Не гоже молодой девушке полдня босой по болотам лазать, — с состраданием глядя на мои опухшие ноги, произнесла она. — Ещё гадость какую-нибудь подцепить можно. А это — лучшее снадобье против всех болезней, если их, разумеется не запускать. Я тут смотрю, тебе обувка нужна, — она присела на стул напротив.

— Нет, что вы? Не стоит хлопот. Вот доберёмся до какого-нибудь города там и куплю себе…

— А у тебя есть деньги? — сощурила левый глаз фея.

— Нет, — я даже растерялась, вспомнив, что денег у меня и вправду нет.

— Да и до города, ты что, опять босиком пойдёшь? — спросила она, и её зеленоватое лицо, вдоль и поперёк испещрённое морщинами, расплылось в доброй улыбке. — Э-э-эх, нынешняя молодёжь, — отвлеклась Магда. — Вот раньше и не отпустят без трёх желаний. Давай, не стесняйся, — она вновь выудила откуда-то свою волшебную палочку. — Наколдуем тебе туфли. — Она начертала палочкой в воздухе треугольник и ко мне в руки буквально из ниоткуда свалилось чудо… хрустальное. Я уже не говорю про тончайшую шпильку и про серебряные колокольчики на мыске. Одевать на свои и без того уставшие ноги это было равносильно добровольному отказу от них. От долгой ходьбы у меня дрожали колени, и один неверный шаг мог бы расколоть подарок на тысячи осколков. Судя по всему, по моему вытянутому лицу, фея поняла, что подарок мне так понравился, что я лишилась дара речи. Не подумайте, что я — свинья неблагодарная, подарок мне и правда понравился, туфельки были очень хороши для музея. О том, чтобы прыгать в них по болоту или скакать, как предполагал Кирилл, на лошади, не могло идти и речи.

— Ну вот, и я, старая, кому-то угодила. Ну, что сидишь? Идём, идём. Я вас сейчас кормить буду, — с этими словами она повела меня в комнату, где уже собралась вся наша компания. Фиона и Кэт с самодовольным видом протянули фее очки:

— Они были в цветке с геранью, — доложила Кэт, и мы все уселись за крохотный стол.

Фея ещё раз взмахнула волшебной палочкой, и с кухни сами собой прямо по воздуху поплыли угощения. Каждому в руки влетело по тарелке, со звоном на них упали столовые принадлежности. Сначала прошествовало основное блюдо с кусками нарезанного мяса, затем миска с гарниром и соусницы. Казалось, что фея на них даже не смотрит — посуда всё делает сама по себе.

Скоро в комнате запахло едой, от этого аппетит только увеличивался, а Магда, умильно глядя на то, как мы, не прожёвывая, доедаем третью порцию добавки лишь глотала слюни. Ей, по её словам, есть «такие вещи» уже не позволял больной желудок.

Через час мы, довольные и сытые, развалились, кто где сидел, и мирно посапывали, видя десятый сон. Что ни говори — усталость брала и своё, мы даже не успелидобраться до кроватей. Магда сидела рядом и, радуясь вновь обретённым очкам, вязала, сидя в кресле. Мерный стук спиц друг о друга успокаивал, и сквозь сон я слышала её тихое бормотание.

Мы проснулись в семь часов вечера. Голова была просто оловянной, и от сбившегося режима у меня появились синяки под глазами. Ребята собирались в путь, последние приготовления близились к концу. Быстро темнело, и Магда носилась между нами, впихивая каждому мешки с едой и питьём.

Кирилл взял старушку под локоть, отвёл в сторону и о чём-то заговорил. Тему в общей суматохе я не поняла, но хорошо расслышала заключительные слова Магды. Мне даже показалось, что сказала она это не столько Кириллу, сколько нам всем:

— … а на Удо наплюй! У него скоро годовщина — десять лет, как она сбежала, вот он и бесится. На коронации я буду — двадцать один год не покидала этот дом, а к тебе приеду, не беспокойся. Ты, главное, поторопись. А лошадей я вам дам, не беспокойтесь, вот только мышей посимпатичней найду…

Услышав последнюю её фразу, Кэт звучно хлопнула себя ладонью по лбу. Фиона, стоящая рядом со мной, прошептала:

— Опять та же история.

— Какая история? — переспросила я.

— Магда остаётся верна своим привычкам — никогда нормальных лошадей не даст, всё каких-то дефективных…

— Брось, — так же осторожно проговорил подошедший Макс. — Может в этот раз обойдётся.

— Ага, — саркастически заявила Фиона. — Жди! Вот увидишь, как полночь, так опять…

— Кстати про дефекты, — встряла я. — Думаете, можно на лошади босиком ездить?

— Так ведь Магда вам вроде дала туфли? — спросил Макс. — Я сам видел.

— Видел, — кивнула я и продемонстрировала подарок феи. — Хочешь, ещё посмотри.

Глаза Фионы расширились, Макс фыркнул и отвернулся.

— Это она сама вам дала?! — восторженно проговорила девушка.

— Ты думаешь, я бы это взяла?.. Без посторонней помощи?

— Что вы имеете в виду, миледи? — Фиона посмотрела на меня, как на марсианку. — Это же хрустальные туфельки. Волшебные…

— Я бы предпочла, чтобы это были кроссовки, — ответила я. — А что ты хотела сказать, когда…

Почти невесомые хрустальные туфельки существенно потяжелели у меня в руках. Я медленно опустила глаза — на ладонях у меня красовались новенькие «Рибок». Только тогда я поняла, что за подарок преподнесла мне фея. Фиона скептически смерила меня взглядом с таким видом, что мне даже стало неловко. Я ещё раз обернулась, чтобы посмотреть на Магду. Та таинственно мне улыбнулась, и мы вышли во двор. Там уже стояли пять взнузданных коней.

Кэт придирчиво осмотрела лошадей, глянула на часы, и, как настоящий ковбой из вестернов, запрыгнула на рыжую кобылу. Мы все последовали её примеру, я мысленно поблагодарила отчима за то, что он, несмотря на все мои пыхтения и сопения, всё-таки научил меня обращаться с лошадью, и двинулись с места в сторону леса. Я оглянулась на Магду — она стояла с поднятой вверх волшебной палочкой, а когда снова посмотрела вперёд оказалось, что деревья и кустарники будто сместились, освобождая нам путь и открывая усыпанную хвоей дорогу.

Как только домик старой феи скрылся за поворотом, Кирилл пришпорил своего коня, и тот полетел чуть ли не галопом. Мы все сделали то же самое, и теперь в тёмном лесу раздавался лишь стук копыт да уханье совы.

Мы скакали уже довольно долго, и я отбила себе всё, что только можно было отбить в таком бешеном темпе езды. Когда дело близилось к полуночи, я опередила Фиону и Макса и пристроилась рядом с Кириллом. Разговаривать на такой скорости было очень неудобно, но непрекращающаяся ноющая боль в пояснице брала своё и я всё-таки до него докричалась:

— А может, сбавим темп?! — выкрикнула я, уклоняясь от летящей прямо в лицо ночной птицы.

— Скоро полночь, нам надо покрыть как можно большее расстояние, ответил Кирилл, посмотрев на меня.

— А что случится в полночь? — не поняла я.

— А после полуночи и увидишь, — принц в голос рассмеялся и сильнее пришпорил коня. — Догоняйте! — крикнул он, и его телохранители, да и я вслед за ними, с улюлюканьем врезались в ночную темноту.

Я, не прекращая, глядела на часы. Когда до полуночи оставалось секунд пять, все резко натянули поводья, но лошади не успели остановиться окончательно. Мы неслись на полной скорости, когда я почувствовала, что конь подо мной попросту исчезает. По инерции мы пролетели ещё метра три, это по воздуху, а вот по земле…

Падать было больно, не скрою. Главное — обидно. Не то, чтобы я не догадывалась, что произойдёт в полночь, просто не хотела об этом думать. Итак, пропахав на мягком месте ещё метров пять — шесть, мы, наконец, остановились. Кэт проехала дальше всех, за ней следовал Макс, потом Кирилл, Фиона и я. Голова кружилась от незабываемого приключения, когда подо мной что-то зашевелилось. Как не странно, это была мышь, та самая, на которой я ехала ближайшие несколько часов. Ещё более странным мне показалось то, что когда я её выудила, держа за хвост, она оказалась к тому же ещё и живой. Не став церемонится, я откинула её куда подальше и встала, чтобы поправить съехавшие брюки и отряхнуть ноющий зад.

На вечерний туалет мы потратили минут пять, а затем, про себя ругаясь на ни в какую не изменяющую принципам старую фею, скорбно двинулись вперёд, волоча за собой мешки с едой — я была благодарна ей хоть за то, что пища не превратилась в то, чем она была раньше. Чем, правда, не знаю, но и проверять это не хотелось, ведь вполне возможно, там мог оказаться живой бычок, так сказать, послуживший основой для бутербродов с мясом. К тому же, мои хрустальные туфельки так и оставались кроссовками. В общем, всё могло быть гораздо хуже, но и об этом думать тоже не хотелось.

Да и вообще, я стала замечать за собой потребность жить сегодняшним днём, ведь где-где, а здесь за день завтрашний не мог поручиться даже принц, и я была тому живым свидетельством. Мы медленно ковыляли по дороге, разгребая ногами полусгнившую хвою. Рядом со мной шла Фиона, она, высоко задрав голову, любовалась на звёзды. В небе плыли две луны, освещая нам путь. По словам Кирилла, до ближайшего города мы должны были дойти ближе к утру. Это ободряло, хотя и не очень…