Паутина Циолковского, или Первая одиссея «Мира»

Глава девятая ПОДЗЕМНЫЙ ЛЕС (В поисках выхода)

Шестун-2 повернулся и уже собрался идти к противоположной стороне комнаты, но Андрей остановил его, положив руку на плечо своему двойнику:

— Давай оставим здесь наши излучатели?!

Шестун-2 удивленно оглянулся, но согласился:

— Хорошо.

— Это не от недоверия. Просто… Так будет надежнее… — смутился Шестун.

— Я понял, — кивнул Шестун-2.

Противоположная сторона отсека находилась не так далеко и они были хорошо видны остальным членам экипажа, но, разговаривая вполголоса, могли быть вполне уверенными в том, что суть разговора останется между ними. Некоторое время помолчали. Первым заговорил Шестун-2:

— Сейчас, я думаю, нужно проверить — двойники мы или нет?!

— По данным приборов да. Но ты, наверное, имеешь в виду память?

— Шестун внимательно посмотрел на своего собеседника и вновь ему показалось, что он смотрит в глаза самому себе.

— Да. Ответь мне на такой вопрос. Что ты, то есть… Что я делал во время практики по информатике в Нью-Йорке, в детстве? За что мне было стыдно перед Джеймсом?

— Ты… Я трижды выводил из строя его компьютеры. Я не мог ему простить, что он перевел в другой класс Ху — я ведь относился к ней с симпатией, — ответил Шестун.

— Тогда спроси что-нибудь у меня, — предложил двойник.

— О чем я подумал, когда начался бой с роботами наверху? — спросил Андрей.

— Ты испугался за Дашу.

Это было правдой. Они задали друг другу еще несколько вопросов и уже через несколько минут обоим было совершенно ясно, что до прохождения через странный туннель они были одним и тем же человеком. Произошло удвоение. Не понято почему, но оно произошло. Теперь нужно было решать вопрос о власти. Шестун внутренне уже готов был к этому. Похоже, что двойник тоже знал, что делать.

— По Уставу, в случае невозможности идентификации, власть должна перейти к Косовскому, — заметил Шестун.

— Но Устав требует обращаться к показаниям приборов! — возразил Шестун-2.

— Однако приборы подтвердили наше земное происхождение. Поэтому проблема на самом деле вовсе не в этом. Нам, скорее, нужно определиться, кто станет командиром. Мы обязаны решить это сами. Тогда не будет никакого противоречия с требованиями Устава, — Андрей задумчиво провел кончиками пальцев по холодному, прочному пластику стены и предложил: — Одному из нас должна остаться должность командира, а другой станет старшим вахтенным офицером. До выяснения обстоятельств. Всех обстоятельств! Думаю, нам есть смысл сменить имена. Допустим, командир станет Сергеем, а старший вахтенный офицер — Никитой. Фамилии сохраним. Так будет лучше.

— Согласен. Я думаю, что чисто психологически одному из нас было бы неприятно, если бы другой остался Андреем. Но как мы это определим — кто останется командиром?!

— Жребий! — предложил Шестун и, вновь проведя рукой по холодной, гладкой стене, повторил. — Жребий. Другого способа нет!

— Как решим? Генератор случайных чисел?

— Может быть… — Андрей посмотрел в сторону команды и неожиданно ему пришла в голову новая идея. — Давай призовем на помощь Косовского?!

— Как?

— Подойдем к нему и одновременно протянем ему руки. Тот, кому он пожмет руку первому, станет командиром.

— Согласен. Перед этим скажем, что мы уже все решили. Но Даши-то ведь тоже две.

— Я понял. Но это мы решим позже. Я думаю, что это гораздо лучше, чем если бы Даша была одна, — улыбнулся Шестун и протянул двойнику руку: — Ну что же — пойдем к Косовскому?!

— Пойдем! — улыбнулся в ответ Шестун-2 и крепко пожал протянутую ему руку.

Остальные члены команды ожидали их возвращения с видимым беспокойством.

Косовский сделал несколько шагов им навстречу и остановился как раз возле лежащих друг на друге двух излучателей.

— Игорь, мы обо всем договорились, — сообщил Шестун.

— Да — все согласовано. Думаю, что ты поддержишь наше решение, подтвердил Шестун-2.

— А пока мы его не приняли вместе с тобой в окончательном виде, давай пожмем друг другу руки, — предложил Андрей и первым протянул Косовскому свою ладонь.

— Да, давай пожмем, — поддержал Шестун-2 и протянул свою.

— Давайте! — охотно согласился Игорь и вначале хотел пожать протянутую к нему первой руку Андрея, но, когда Шестун-2 немного запоздало протянул свою ладонь, Косовский неожиданно передумал и пожал вначале руку двойника, а затем обменялся рукопожатием и с Андреем.

«Ну вот — все и решилось», — подумал Шестун. И хотя его сердце колотилось с бешеной скоростью и, казалось, вот-вот выскочит из груди от волнения, внешне теперь уже бывший командир казался совершенно спокойным.

— Ну — так что вы решили?! — спросил Игорь.

— Командиром будет он! Так надо. Мы оба — две копии одного и того же человека. Мы не знаем, почему так случилось, но это произошло. Возможно, Терра хранит еще немало сюрпризов. Может, мы еще попадем в такие ситуации, когда будут появляться не только двое, но даже трое или пятеро двойников. Но мы должны помнить, что мы — разведывательная флотилия Союза! — пояснил Андрей и сообщил о том, что они решили сменить имена.

— Это правильно. Чисто по-человечески, не можем же мы присваивать друг другу номера, как это делают с разрушителями?! — поддержал Ребров.

— Я думаю, что мы все должны принять это решение и подчиниться ему, закончил Шестун. — И первым подчинюсь я — Никита Шестун.

Шестун-2 продолжал молчать, испытующе глядя на команду.

— Хорошо, командир. Мы готовы исполнять твои приказы! — заявил Косовский и отдал честь, приложив правую руку к сердцу.

— Другого я и не ожидал! — сказал Шестун-2 и объявил. — А теперь выслушайте три моих приказа после… После возвращения к исполнению обязанностей. Старший вахтенный офицер Косовский в связи с требованиями ситуации объявляется вахтенным офицером. Старшим вахтенным офицером и моим заместителем объявляется Никита Шестун. М2А и М2Б подготовить люк к вскрытию. Будем двигаться дальше.

— Я сам… Я хотел… В общем… Так будет правильно, — поддержал Косовский и, стараясь скрыть волнение, отошел в сторону.

К нему тут же подошел Ребров и с сочувствием похлопал по плечу:

— Держись, Игорь — ты сам понимаешь, что это был единственный выход!

Косовский кивнул и отвернулся. К нему по очереди подошли командир и новый старший вахтенный офицер и крепко, по-мужски, еще раз пожали руки.

Оставалось решить вопрос с девушками. Но обе Даши захотели найти выход самостоятельно и тоже решили взять себе новые имена. Так вместо Даши появились Ольга и Настя Рыбачук. И Ольга, и Настя остались руководителями лаборатории анализа излучений. Только за Ольгой командир закрепил бикронные и гравитонные излучения, а за Настей — все остальные. Впрочем, да самой лаборатории еще предстояло добраться.

Через несколько минут М2А удалось расшифровать параметры кодового замка и уже можно было спускаться вниз. Командир отозвал вниз дежурившего вверху на лестнице М3. За исключением того, что оба М2 были совершенно лишены биооболочки, все три разрушителя были в полном порядке. Молеоновый череп М3 уже почти полностью покрылся регенерируемой кожей. И, что было весьма важно в нынешних обстоятельствах, вместо выбывшего из строя М1 команда имела двух М2.

— Теперь нас уже десять. Мы все вооружены. Думаю, что Солдатов и Пил Сайнс на «Мире» уже готовят спасательную экспедицию. Нам надо совсем немного продержаться — я уверен, что помощь близка! Мы выберемся из этого лабиринта! У нас нет другого выбора — поэтому мы обязательно выйдем на поверхность! убежденно сказал командир и отдал приказ: — Первыми идут М2А и М3. Сразу за ними — старший вахтенный офицер Шестун, Ребров и Косовский. За Косовским Ольга и Настя Рыбачук. Замыкают шествие Мюррей, я и М2Б. В пути быть предельно внимательными, сообщать о любых… Повторяю — о любых нештатных ситуациях! Огонь на поражение открывать в случае явной опасности — нам не стоит обнаруживать себя без особой нужды.

В голосе командира звучал прекрасно знакомый всему экипажу металл и теперь уже никто из команды не сомневался, что перед ними все тот же, настоящий командир разведывательной флотилии Союза Андрей Шестун. Шестун чувствовал, что и сам вел бы себя точно также и понял, что командиру можно доверять, как себе самому. «Впрочем, почему «как» — просто доверять себе самому», — поймал себя на оговорке Андрей и едва заметно улыбнулся. Он уже не знал, с кем — с Настей или Ольгой вышел из туннеля, но теперь это было уже не важно — ему и самому будет гораздо спокойнее, если девушки пойдут в середине колонны.

М2А открыл люк и тут же сообщил:

— Здесь уходящая вниз лестница.

— Как далеко она уходит? — спросил командир.

— Около двухсот метров. Ее нижний конец теряется среди незнакомой мне растительности, поэтому определить расстояние более точно не представляется возможным, — доложил М2А.

Сообщение о растительности прозвучало, как гром среди ясного неба и все приникли к люку, пытаясь разглядеть, что ждет их внизу.

— Что это: выход на поверхность?! — удивился Косовский. — Конечно, Терра уже приучила нас к сюрпризам, но все же странно, что выход на поверхность осуществляется через люк, ведущий вниз. К тому же там была пустыня, а здесь — джунгли.

— Анастасия Рыбачук — провести эхолокацию объекта и доложить данные! приказал Шестун-2.

Некоторое время и Настя, и Ольга, вызвавшаяся ей помочь, колдовали возле приборов, а команда с напряжением ожидала первых результатов измерений.

— Это не поверхность Терры. Мы имеем дело с огромной полостью в толще коры Терры, — доложила Настя.

— Это большущая пещера! — добавила Ольга.

— Ее протяженность? — спросил Шестун-2.

— Она имеет неправильную форму. В длину около десяти километров, в ширину — примерно семь. Высота — от ста метров до двух километров. Мы почти на самом краю пещеры, поэтому здесь такой низкий свод.

— Значит, объем пещеры около шестисот тридцати кубических километров! Ничего себе пещера! — удивленно присвистнул Мюррей.

— Странно, но здесь какое-то сияние. Словно сумерки. Но нигде не видно светящихся плиток. Такое впечатление, что воздух светится сам по себе: заметил Мюррей.

— Судя по химическому составу, здесь присутствует раон — изотоп криптона. Он имеет свойства светится в силовых линиях бикронного поля. Для человеческого глаза это незаметно, да и я этого не вижу, но данные химического анализа указывают именно на это! — пояснил несколько неожиданно вмешавшийся в разговор М2Б.

— Раон? Здесь есть раон?! — удивился Андрей.

— Есть. И, судя по свечению, его не меньше 0,1 %, - подтвердил М2А.

— Значит, сама пещера тоже создана местной цивилизацией, — убежденно сказал Шестун-2, - вполне возможно, что там, внизу, мы встретим не только роботов, но и создавших их аборигенов. Начать спуск в заранее оговоренном порядке!

М2А и М3 первыми спустились в люк. За ними шагнул Андрей. Из люка пахнуло сыростью и каким-то странным, чуть сладковатым ароматом. Шестун внимательно посмотрел на спускавшегося вслед за ними Реброва, но врач понял его взгляд без слов и тут же поспешил успокоить:

— При мне бикронные датчики. Если будут обнаружены патогенные микроорганизмы, датчики тут же подадут сигнал. Так что врасплох пещера нас не застанет. К тому же при мне синтезатор самых последних версий антибиотиков и ультразвуковой резонатор, который мгновенно настраивается на нужную частоту по показаниям датчиков и вызывает разрушение РНК и ДНК обнаруженных возбудителей. Так что микромир угрожает нам мало, а вот все, что видно невооруженным глазом — скорее по вашей части, командир или же по части разрушителей, — Ребров понял, что оговорился и едва заметно смутился.

— Я — старший вахтенный офицер. Трудно привыкать? — улыбнулся Андрей.

— Да — нелегко, — кивнул врач.

— Думаю, что мне немного труднее, — вновь улыбнулся Шестун.

Ребров кивнул в знак согласия.

Вслед за врачом с сопением начал спускаться Косовский. Вскоре вся команда, вытянувшись друг за другом в вертикальную цепочку, спустилась вниз.

— Может мы зря спускаемся все сразу. Выдержит ли лестница? — с сомнением спросил Шестун-2 у Мюррея.

В ответ венерианин лишь пожал плечами. Вместо него ответил замыкавший спуск М2Б:

— Все в порядке, командир. Лестница с тройным запасом прочности. Даже если бы нас было около сотни, она бы все равно выдержала.

— Надеюсь, что ты не ошибся, — кивнул Шестун-2.

Спуск занял около четверти часа и прошел без всяких неожиданностей. Возле поверхности лестница уходила в джунгли и первым для разведки по ней спустились М2А и М3.

— Все нормально, командир, можно спускаться, — доложил один из разрушителей по рации.

Шестун-2 дал команду спускаться остальным. Через несколько минут экспедиция в полном составе оказалась внизу.

Разрушители с излучателями наготове расположились вокруг людей, образовав защитный треугольник и не забывая время от времени контролировать лестницу, а люди принялись рассматривать окружающую их местность. Под ногами у космонавтов была самая обыкновенная почва, сходная с почвой тропических лесов на полюсах Венеры — такая же богатая черноземом и, в отличие от земной, насыщенная большим количеством железа, от чего земля под ногами местами казалась пропитанной кровью. Сам лес был не слишком густым, но необычным — похожие на пальмы деревья так густо переплетались своими синевато-зелеными листьями на верхних ярусах, что все оказывалось укутанным этим своеобразным покрывалом. Внизу же было достаточно просторно и между двух соседних древесных стволов могли пройти рядом человек пять-шесть. То там, то здесь росли островки довольно высокого кустарника, образующие второй ярус растительности, а совсем под пологом леса почва была где чаще, где реже покрыта то ли травой, то ли похожими на неё низкорослыми хвощами и папоротниками. На некоторых древесных стволах висели причудливо изогнувшиеся, тянущиеся вверх лианы.

— Странное место, — пробормотал Косовский. — И знаете, что удивляет меня больше всего?

— Ну? — спросил Шестун-2. — Не тяни, Игорь — выкладывай!

— Этот лес абсолютно безмолвный. Кроме едва слышного шуршания листьев и травы нельзя различить ни единого звука. Здесь нет ни птиц, ни животных, высказал свои опасения Косовский.

— Как раз это не так уж и странно, — возразил командир. — Наверху, как мы видели — пустыня. Конечно, в других частях планеты есть обширные леса, но над нами — нет. Нет на многие тысячи километров. Пустыня, в центре которой мы находимся, вполне сопоставима с Горячей пустыней возле южного полюса Венеры и лишь вдвое уступает в размерах земной Сахаре. Думаю, что это реликтовая растительность. Присутствие раона позволяет предположить, что аборигены устроили здесь нечто среднее между огромным дендрарием и ботаническим садом. Не исключено, что растительность пещеры играет важную роль в поддержании благоприятного климата в лабиринте.

— Возможно, что так. Хотя нельзя исключить, что здесь одновременно и зоопарк, а его питомцы пока спят или же находятся где-нибудь в другом месте, — скептически пожал плечами Косовский.

Командир отправил М2А на разведку местности, а М2Б и М1 остались охранять территорию, на которой разместился экипаж. Разрушитель вернулся примерно через час и доложил, что они находятся на склоне большой горы, у подножья которой раскинулось протяжённое озеро, хорошо различимое ещё сверху.

В принципе с лестницы вся пещера была видна, как на ладони и М2А был послан скорее для того, чтобы установить степень безопасности и проходимости предстоящего пути.

Оба Шестуна и Косовский отошли под одну из пальм, чтобы обсудить дальнейшие действия экспедиции.

Об изучении пещеры не могло быть и речи — экспедиция была просто не готова к этому и ближайшей задачей, несомненно, был выход на поверхность, соединение со Снегирёвым и возвращение на «Мир». И лишь затем, основательно подготовившись, можно было заняться и пещерой, и всем лабиринтом в целом. Но возвращаться назад тем же путём, каким они попали сюда, было рискованно лишний раз встречаться с вооружёнными до зубов чужаками никому не хотелось. Оставалось одно — найти другой вход в пещеру и выбраться через него в лабиринт или, если повезёт, на поверхность.

Вначале командир хотел оставить одного разрушителя для охраны лестницы, но затем решил не дробить силы и через полчаса космонавты выступили в путь в том же порядке, в котором спускались по лестнице. Мягкая почва приятно пружинила под ногами, порождая у Шестуна давно забытые, детские воспоминания о прогулках на Земле в лесах Белоруссии. Только там пахло хвоей, а здесь в воздухе висел странный, сладковато-прелый, грибной запах.

— Знаешь, Вадим, после прохождения Паутины Циолковского меня не покидает ощущение, словно и «Мир», и все мы стали подопытными мышами, задумчиво сказал Реброву Шестун.

— Но если мы мыши, нас кто-то должен изучать?! — Ребров внимательно посмотрел на Андрея: — Кто?

— Космос. Мы изучаем его, а космос изучает нас, — пояснил Андрей.

— Ну, в известном смысле, конечно… — начал было Ребров.

Но Андрей тут же его перебил:

— Не в известном, а в прямом. Ведь обмен информацией всегда идёт в обоих направлениях. Обратная связь в той или иной степени всегда присутствует. Что-то пошло нештатно после Паутины. И это что-то даёт о себе знать даже сейчас.

— Случай. Мы могли бы здесь и не оказаться, — возразил Ребров.

— Случай, говоришь? С одной стороны да, но с другой… Я получил приказ вести флотилию к двойной системе Витязей. Там мы решили идти в Паутину Циолковского. Могли мы поступить иначе? Формально — да. По сути — нет. Без этого изучение Витязей было бы бессмысленным. Затем с нами что-то произошло. Пока мы не знаем, что именно. Но в любом случае это не могло не произойти, раз произошло. Затем исчез наш Космос и мы оказались в чужом мире. Поэтому полёт на Терру тоже был, по сути, предопределён. Могли ли мы изучать Терру, не изучив лабиринт? Конечно же, нет!

— Значит, если следовать всей формальной логике, мы не могли миновать лабиринт и то, что мы сейчас в пещере, по сути, было предопределено, подытожил Ребров.

— Не совсем, Вадим. Во всей этой последовательной цепи событий на каждом из этапов я, как командир… — Шестун замолчал, почувствовав непонятную резкую боль в висках.

— Я слушаю, Никита! Почему ты замолчал? — насторожился Ребров.

Боль исчезла так же внезапно, как и появилась. Немного помассировав виски, Шестун, не останавливаясь, перешагнул через довольно большой камень, лежащий у них на пути и продолжил:

— На всех этих этапах я, как командир, всегда имел свободу выбора. Но, по сути, на каждом из этапов я обязан был принимать правильные решения. Но я ошибся. Ошибся перед тем, как войти в лабиринт. Нужно было гораздо лучше подготовиться…

Вновь почувствовав резкую боль в висках, Шестун со стоном обхватил голову руками.

— Что с тобой, Ни… — Ребров не договорил, потому что почувствовал то же самое и со стоном присел на землю.

Вскоре то же повторилось и с остальными членами команды. Люди, обхватив головы руками, со стонами падали в траву, будучи не в силах выдержать непонятную и от этого ещё более пугающую боль. Разрушители в растерянности остановились, не понимая, что происходит.

Шестун очнулся на берегу моря. Ласковое солнце приятно грело кожу, но всё же с моря несло ощутимой прохладой: всё же октябрь на Тасмании — не самое лучшее время и место для отдыха. Оглядевшись по сторонам, Андрей увидел, что рядом с ним в пластмассовом шезлонге на гравитонной подушке нежится Даша, подставив неяркому весеннему солнцу своё изящное, упругое тело.

— Даша! — позвал Андрей.

Даша ничего не ответила и, не обращая никакого внимания на Андрея, принялась наблюдать за игрой белых барашков, то тут, то там возникающих на гребнях самых высоких волн.

— Даша! Ты меня слышишь?! — позвал Андрей.

Даша лишь мельком взглянула на Шестуна и вновь отвернулась к морю. Андрею стало не по себе. Он вскочил на ноги, подошёл к шезлонгу Даши и, легонько тронув девушку рукой за плечо, осторожно спросил:

— Ты обиделась? Что случилось?

Даша улыбнулась, но вновь промолчала.

— Что ты молчишь, словно мёртвая? — удивился Андрей.

— Мёртвая? — наконец ответила девушка странным, чужим голосом: — Я и в самом деле мёртвая, командир.

— Зачем ты это говоришь? Разве ты мёртвая? Ведь ты разговариваешь! Значит ты живая! — возразил Шестун.

— Не надо никого обманывать, командир. Мы уже давно в Стране Мёртвых. Именно поэтому мы никогда, слышишь — никогда не вернёмся на Землю! — Даша постепенно перешла на крик. — Ни-ког-да!

Девушка закрыла лицо руками и бессильно зарыдала.

— Не говори глупостей, Даша — мы живы. Мы на Земле. Это — Тасмания! Это Земля! Мы на Земле, Даша! На Земле, родная! Дома! Я знаю эти места — мы всегда отдыхали здесь с Косовским после дальних перелётов.

— Ты думаешь, что это Земля?! — спросила Даша, отняв ладони от лица и неожиданно рассмеялась: — Неужели ты так ничего и не понял, Андрей?! Правильно, что тебя отстранили от командования! Ведь ты совсем ничего не понимаешь! Смотри, если ты мне не веришь!

Прямо в воздухе неожиданно возник кодовый замок и Даша принялась набирать шифр.

— Что ты делаешь? — ещё больше удивился Андрей.

Даша лишь захохотала в ответ.

Всё пространство перед Шестуном неожиданно разделилось на две большие части. Половины поползли в стороны и в проёме открылась совершенно иная реальность — это был тот самый зал с «летающими тарелками», в котором произошёл бой с чужаками.

— Нам нужно отсюда уходить! И как можно быстрее! — крикнул Шестун и схватил Дашу за руку.

Даша обернулась… Перед Андреем был чужак, который молча навёл на Шестуна бикронный излучатель.

— Боишься умереть? — спросил чужак.

— Я не хочу умирать! — ответил Шестун, стараясь скрыть страх.

— А ты и не можешь умереть, потому что и так уже давно мёртвый! засмеялся чужак. — Мы все в Царстве Мёртвых. Я — тоже мертвец. Не веришь? Смотри!

Чужак разорвал металл у себя на груди и из проёма на пол посыпались металлические черви-роботы, которые успели, видимо, выгрызть у чужака все внутренности.

— Убедился? А теперь посмотри, что делается внутри тебя! — со зловещим смехом предложил чужак.

Андрей почувствовал боль, пронзившую его тело и инстинктивно схватился руками за голову. Голова тут же оторвалась и покатилась по полу, рассыпая во все стороны копошащихся, мерзких жёлтых червей. У Шестуна больше не было головы, но он продолжал видеть.

— Господи, что же это?! — закричал Шестун из последних сил и…

Открыв глаза, Андрей увидел, что над ним озабоченно склонился М3. Рядом без сознания лежали остальные члены команды, между которыми растерянно бродили разрушители, не зная, что предпринять дальше.

— Немедленно вы… — Шестун хотел приказать разрушителям вынести людей назад к лестнице, но голову вновь пронзила нестерпимая боль и…

Вокруг Андрея были мириады всевозможных геометрических фигур, поражавших сочетанием богатства форм и сверхидеальной отточенностью граней. Все эти тетраэдры, кубы, торы и миллионы других, никогда ранее не виденных Андреем фигур заполнили всё окружающее пространство и он сам тоже был одной из этих фигур, слившихся с идеальной структурой Космоса, стал частичкой стройного геометрического совершенства вселенной. Частицы двигались вокруг какого-то удалённого общего центра. «Вот она — тайна мироздания, воплощённая в реальность идеальная сущность!» — думал Шестун, с восхищением рассматривая проплывающую перед ним объёмную мозаику.

Внезапно раздался взрыв и фигуры разметало в стороны. «Большой взрыв! Начало всех начал!» — догадался Шестун и тут же его пронзила нестерпимая боль…