Пенсия для киллера

Глава пятая

Подарки обычно доставляли в общую приемную. Прежде чем отнести их в кабинет директора, старший секретарь проверял содержимое. Внутри вскрытых посылок, как правило, находился запечатанный конверт. Если по виду в конверте лежала только бумага, его вместе с подарком немедленно несли в кабинет. Конечно, если речь шла о вознаграждении за услуги, заказчики редко присылали всего лишь жалкий конверт с деньгами. Как минимум к нему прилагалась корзинка с яблоками, а при более продуманном подходе — сумка «Самсонит».

Секретари открывали ее в том случае, если внутри прощупывалось нечто более крупное, чем стопка купюр. Обнаружив флешку, ее сначала вставляли в лэптоп старшего секретаря минут на десять, чтобы убедиться в отсутствии вирусов. Проверяя флешку, старший секретарь, естественно, попутно узнавал ее содержание, вот почему на этот пост обычно назначали одного из неразговорчивых родственников директора.

Из тех подарков, что заносили в кабинет начальства, большинство потом возвращалось на стол старшего секретаря, и сотрудники делили их между собой. Иногда им доставались даже брендовые вещи, которые не приглянулись директору. Доставка подарков была одним из любимых занятий секретарей.

— К вам пришли от председателя Ли из компании «Джей фармасьютикал».

— Пусть заходят.

Когда директор говорил: «Пусть заходят», а не «Пусть оставят посылку у вас», один из секретарей приглашал курьера зайти.

Сегодня курьер нес в руках большую корзину с фруктами, которые могли прикрывать пачку наличных или дорогие лекарственные препараты. Содержимое и темные стороны отношений между двумя компаниями находились вне компетенции секретаря, у него не было права возражать, даже если он видел посыльного впервые в жизни и точно знал, что это не сотрудник «Джей фармасьютикал».

Как бы то ни было, строго следуя протоколу, старший секретарь попросил курьера поднять руки для досмотра. Он прохлопал ладонями и провел рамкой металлодетектора от подмышек до коленей посетителя и проверил корзину с фруктами, хотя ему хорошо было известно, что все это уже проделали в приемной внизу. Потом секретарь поклонился:

— Извините за причиненное неудобство.

Курьер кивнул, великодушно улыбаясь в знак согласия с тем, что тот всего лишь делает свою работу. Ассистент проводил посетителя в кабинет директора Сона. Гость двигался изящно и уверенно, отчего секретарь испытал чувство неловкости за недавний обыск. Курьер был выше и симпатичнее старшего секретаря агентства, носил очки в роговой оправе от Пола Смита и костюм от Хьюго Босса. Он не озирался по сторонам и не бормотал несвязные фразы; по всему было видно, что для него подобные задания — обычное дело. Судя по прямой осанке и твердой походке посыльного, его не с улицы подобрали: для всяких сомнительных и потенциально опасных миссий компании частенько нанимали посторонних специалистов, чтобы их потом не могли застукать на месте преступления.

Директор Сон бросил взгляд на фруктовую корзину, которую гость поставил на кофейный столик, и снова уткнулся в документы.

— Присядьте. Я почти закончил, — сказал он, не поднимая глаз. Когда посетитель устроился на кожаном диване, директор продолжил: — Вы пришли на десять минут раньше. Председатель Ли наверняка предупредил вас, что у меня очень плотный график, рассчитанный до секунд. Когда нас познакомили в клубе, вы показались мне человеком воспитанным…

Сон поднял голову, однако на диване никого не было. Он растерянно моргнул, и в этот миг курьер оказался позади него. У директора перехватило дыхание, но он не сразу ощутил давление на щитовидный хрящ.

Он инстинктивно потянулся руками к горлу, в то время как туго натянутая проволока все сильнее впивалась в плоть. Трясущейся рукой директор попытался достать тревожную кнопку под столом, но курьер коленом придавил кисть жертвы к подлокотнику кресла. Хрустнула кость, но крик директора захлебнулся, так как горло было сдавлено. Сон начал скрести по шее, чтобы ухватиться за проволоку, но ему не удалось просунуть под нее даже палец. Он начал шарить вокруг другой рукой, однако проволока оказалась слишком длинной, и вцепиться в курьера или в его одежду директор не смог. Он задергался, стараясь заставить убийцу ослабить хватку, но тот прижался к телу Сона, продолжая натягивать проволоку. Кресло наклонилось вбок. Директор беспомощно засучил ногами в воздухе, не доставая до пола. Он изо всех сил пытался оттолкнуть кресло или перевернуть его. Все напрасно: его намертво зажали на месте. Ботинки Сона бесцельно скользили по пушистому ковру.

Никто из его секретарей, находившихся за тяжелой деревянной дверью, даже не подозревал о происходящем внутри кабинета. В лучшем случае один из ассистентов мог постучать, удивившись, что директор не попросил чаю для посетителя. Курьер дернул проволоку, и в позвоночнике Сона что-то хрустнуло. Сам он остался сидеть в кресле, но голова упала вперед. Курьер поднес к носу жертвы палец, проверяя, дышит ли тот, потом подобрал проволоку, прихватил корзинку с фруктами и надел ботинки, которые оставил за ковром.

На интеркоме загорелась лампочка. Если нажать кнопку, секретарь спросит: «Принести вам чаю?» Когда ответа не последует, кто-нибудь обязательно войдет внутрь. Курьер ступил в кабину персонального лифта, который находился в кабинете директора, и нажал на кнопку закрытия дверей. Как раз в это время в кабинет постучался секретарь.

Лифт без остановок доехал до подземного гаража. Пока убийца зашнуровывал ботинки, сверху по шахте лифта до него донеслись крики.

В гараже он увидел водителя, который надраивал лимузин. Когда открылись двери персонального лифта директора, шофер обернулся, удивляясь, что ему никто не позвонил. Курьер ткнул его в висок и ключицу, после чего бедолага рухнул на землю. В будке зазвонил телефон: шофера вызывали из кабинета директора. Курьер локтем нажал на кнопку автоматических ворот и вышел на оживленную улицу. Когда четверть часа спустя прибыла полиция, убийца уже отошел на целый квартал, поймал такси и скрылся.

Чтобы не привлекать внимание прессы, в агентстве началось негласное предварительное расследование, какое всегда проводят, если жертвой становится влиятельный и авторитетный человек.

Служба по борьбе с вредителями обычно действует следующим образом. Никто не спрашивает, кто чего хочет и почему. Никто не объясняет, по какой причине человека сочли насекомым, подлежащим уничтожению, или крысой, которую надо прикончить. Нет нужды в кафкианских интерпретациях того, как человек постепенно, в течение долгого периода времени, а иногда и внезапно, за один день, превращается во вредителя. Чем более высокопоставленный и авторитетный клиент обращается в агентство, тем более влиятельную он заказывает цель и тем больше вопросов остаются без ответа, когда дело попадает в службу по борьбе с вредителями. Просьбу часто передают через третьих лиц, поэтому заказчик остается неизвестным.

Специалист по борьбе с вредителями не задумывается над тем, кто выиграет от устранения цели и что последует за смертью жертвы. И только после выполнения заказа, видя реакцию биржи или изменения в обществе, экономике и культуре, можно догадаться, кто был клиентом и почему специалиста наняли сделать эту работу. Именно так зарождаются различные теории заговора. Но и тогда, учитывая, что факты могут оказаться случайным совпадением, остается лишь строить предположения.

Так и произошло, когда давным-давно убили его отца.

В работе агентства по борьбе с вредителями, как в процессе сватовства, цена рассчитывается математически: клиента и цель относят к определенной категории, словно при разделке туши у мясника; учитывается социальное положение и влияние фигурантов заказа, а также сложность задания.

С менее важными клиентами исполнитель встречается всего пару раз. Заказчик и оперативник обсуждают предполагаемые способы устранения и обмениваются соображениями по поводу различных осложнений, которые могут возникнуть в процессе. В любых методах есть свои за и против. Однако, если заказ позволяет проводить такие личные встречи, агентство обычно имеет дело с криминалом или сведением счетов, в силу чего вынуждено выслушивать жалобы клиентов. Те, кто не в состоянии заплатить сразу и сполна, начинают ходить кругами, оправдываясь, вместо того чтобы сразу перейти к сути дела; в отличие от них, очень богатые люди попросту кладут на стол фотографию цели и бросают: «Убрать».

Специалисты в целом предпочитают высокооплачиваемые сделки, но не гнушаются и несложными заданиями. Так что они порой не прочь вытерпеть нытье и жалобы клиента, бормоча в ответ избитые фразы, чтобы показать свое сочувствие.

В первые годы Бык не без удовольствия выслушивал исповеди о странных навязчивых идеях, излияния злости и стенания от клиентов, ставивших на кон свою жизнь из-за тривиальных обид. Однако вскоре их истории стали казаться ему банальными и однообразными, вызывая лишь раздражение от пустой траты времени и эмоций. Поэтому он начал фокусироваться на заданиях, подобных сегодняшнему, таких, которые не требуют обсуждений.

Во все времена находятся люди, которым надо от кого-то избавиться, но, в отличие от мелких наемников, рыщущих вокруг, существует ограниченное число агентств, которые работают в сфере борьбы с вредителями. При этом появляются все новые профессионалы. Работающие в агентстве специалисты, не получая постоянных заказов, халтурят на стороне, уводя клиентов и порой составляя конкуренцию агентству. Пару лет назад директор Сон начал привлекать клиентов среднего и даже низкого уровня, используя внештатников за меньшие деньги.

Требования клиента и объекты заказа неизменно подвергаются детальному изучению, включая причины обращения. Работа получает рейтинг в зависимости от важности и сложности. Желающие заработать быстрые и легкие деньги предлагают ускоренный вариант, чтобы перебить другие ставки и получить заказ, при этом гонорар, который платит клиент, остается прежним. Система тендера чревата падением качества работы, однако те исполнители, кто не имеет постоянного дохода или хороших связей, все равно вступают в борьбу за мелкие заказы.

Рано или поздно этот сброд натворит дел и создаст большие проблемы всему бизнесу, построенному на насилии и тайнах. У агентства возникнут сложности с безопасностью: контора широко известна в подпольных кругах, и если ее деятельность станет достоянием общественности, неприятностей не миновать. Определенное количество ошибок может привести даже к закрытию бизнеса, но такова была вопиюще неосмотрительная тактика директора Сона.

Бык усмехнулся: ему-то что за дело, что станется с директором Соном, если начальник так разбрасывается кадрами и разрушает построенную его предшественником репутацию агентства. Ну и пусть фирма скатится до уровня мелких киллеров с окраины.

На жестком диске главного компьютера агентства хранились данные за последние пятнадцать лет.

Хотя агентство давало клятву, что после окончания задания все документы уничтожаются, это было всего лишь маркетинговой уловкой. Как знать, когда клиент решит пырнуть тебя в спину, поэтому рабочие папки вместе с аудио- и видеозаписями сохранялись на случай возможного шантажа в будущем. Многие документы относились к делам, срок давности которых уже истек, но, даже не имея легальной силы, сведения все еще несли определенную опасность, если вдруг прошлое оживало на страницах какого-нибудь ангажированного издания. Однако эти документы, подобно обоюдоострому мечу, могли принести вред как клиенту, так и самому агентству.

Когда тебе конец, надо взяться за руки и катиться в преисподнюю вместе, как лучшие друзья, думал про себя Бык, медленно пробираясь через пароли, защищавшие старые дела, и просматривая содержимое папок. Периодически он поглядывал на спящего на диване Решалу.

Директор Сон не верил в необходимость прятать жесткие диски в переносной сейф и хранить в домике высоко в горах. Он считал, что оригиналы должны лежать не в сейфе, которому не страшны никакие взломы, а на самом виду, и тогда их никто не заметит. В теории, если какие-нибудь чересчур ретивые следователи ворвутся в агентство, чтобы получить информацию, проще будет вытащить диски и тут же на месте разбить их, чем пытаться дистанционно уничтожить файлы, охраняемые программами безопасности и сторожами. Благодаря решениям директора Сона Бык получил возможность спокойно изучить все документы, скормив таблетку снотворного Решале, страдавшему от простуды. Тот попросил разбудить его через десять минут, но проспал целых три часа. И когда Решала наконец очухался, он даже извинился за то, что заставил Быка все это время просидеть в конторе, сторожа архив.

Информацию о заказах, исполненных более пятнадцати лет назад, не успели перевести в цифровой формат, так что рукописные документы следовало искать в картотечном шкафу.

Бык вытащил у Решалы из внутреннего кармана связку ключей, но ни один из семи не подошел к замку. Зато взломщику удалось открыть металлический ящик стола: на связке было еще четыре маленьких ключика, и один из них подошел ко второму ящику. Отодвинув в сторону салфетки, степлеры и прочий мусор, Бык постучал по основанию ящика: как он и предполагал, под дном из ДСП пряталось тайное отделение. Бык приподнял панель и обнаружил еще одну связку, на которой висело четыре десятка ключей. Примерно половина из них была снабжена бирками. Там имелись самые разные ключи: от давным-давно утраченного автомобиля или замка старого офиса.

И как только они умудряются выплачивать всем зарплату каждый месяц? Бык оглянулся на Решалу. Однако, подумав о директоре Соне, принялся совать ключи в скважину картотечного шкафа. Наконец подошел тот, на котором висела бирка «Гардероб госпожи», что бы это ни значило.

Гардероб? Чья одежда могла там храниться, интересно?

Внутри шкафа царил бардак. Конечно, тут лежали старые документы, но можно же было рассортировать их по годам или по алфавиту. Такое чувство, что кто-то запутался окончательно и запихал туда бумаги без всякой системы. Впрочем, папки были разобраны по десятилетиям. Прислушиваясь к сопевшему во сне Решале, Бык стряхнул пыль с нескольких папок.

Созданные от шестнадцати до двадцати пяти лет назад документы были набраны на примитивных 286-м и 386-м компьютерах, соответственно современные программы их не воспринимали, а входов для дискет тоже давно не делали. Пришлось просматривать толстые стопки распечаток с матричных и первых струйных принтеров. Документы старше двадцати пяти лет были напечатаны на машинке или написаны от руки на шершавой бумаге. Или еще хуже: там попадался китайский текст или японский с китайскими элементами.

Быку пришлось, водя пальцем по строчкам, тщательно изучать бумаги, прежде чем среди пожелтевших распечаток он смог найти те что относились к заказу на его отца.

И что теперь с ней делать?

Бык вспомнил ее короткие ногти, грубые и потрескавшиеся после стольких лет усиленной физической нагрузки.

Они станут красивыми, если он вырвет их один за другим. И на каждом пальце расцветет лепесток. Как это будет эффектно. В мире нет ничего краснее крови, даже когда она становится бурой, окисляясь. Глубокий и беспощадный красный — особенно потому, что теряет яркость.

Разыскивая женщину, размозжившую голову его отцу, Бык не грезил о том, чтобы инсценировать какой-нибудь третьесортный боевик. И хотя отношения в его семье, жившей в весьма просторной квартире, не были теплыми и родственными, все же это были его корни. Даже допуская, что события того дня перевернули его жизнь, он выбрал именно эту стезю в карьере исключительно по своей воле. Воля и выбор — это похоже на часть грандиозного плана, но в действительности все получилось само собой.

В его судьбе не было предопределенности. Он не испытывал отчаянного, непреодолимого желания делать эту работу, так сказать, клин клином вышибать. И не то чтобы ему нравилось избавлять человечество от лишних людей. Но, поскольку Бык не был чересчур обременен моральными принципами, которые подсказывали бы ему, что не следует заниматься тем же, чем занималась женщина, убившая его отца, он в конце концов — и впрямь почти случайно — выбрал именно эту профессию. К ней его привела целая цепь малозначительных событий. Впрочем, вся его жизнь состояла из цепочки случайностей.

Такова была его позиция. И хотя он не ставил целью выследить того, кто заказал его отца, Бык смутно понимал, ни на что особо не надеясь и ничего не ожидая, что так или иначе наткнется на зацепку. Если и есть причина, говорил он себе, по которой не стоит слишком стараться найти женщину, выпрыгнувшую тогда в окно, так это слишком малая вероятность, что она до сих пор жива. А если и жива, ей должно быть не меньше шестидесяти. Встретившись лицом к лицу со сморщенной старухой, он неминуемо дрогнет. И хотя в этой профессии мир был тесен, в нем все-таки вращалось немало спецов, и вряд ли кто-нибудь сумеет припомнить, что случилось с конкретной женщиной-киллером. Быку не хотелось тратить кучу времени и сил, а потом услышать, что она погибла, выполняя заказ.

И все же, обнаружив, что некоторые документы из дела его отца уничтожены, он был разочарован. Ему не пришлось долго выяснять, кто заказал его отца, хотя первоначальный поиск выявил, что людей с таким же именем больше трех тысяч. Бык добавил деталей, чтобы сузить круг, однако это не приблизило его к цели. Похоже, заказчик действовал по чьему-то приказу, а непосредственное решение об устранении его отца — которое, по мнению Быка, было связано с политикой и большими деньгами — принималось на уровне посредников другого посредника. Само событие утонуло под таким слоем привходящих обстоятельств, что докопаться до истины не представлялось возможным. Из папки удалось почерпнуть только одно: та женщина до сих пор жива и даже продолжает работать.

Начиная со следующего дня Бык зачастил в офис под предлогом того, что хочет лично получать задания и докладывать о завершении заданий.

И что ей сказать?

Увидев ее, Бык моментально вспомнил изящные брови фальшивой домработницы, ее впалые щеки и упрямые губы. Конечно, Когти лишь беспечно глянула на него и отмахнулась от приветствия. «Нам не обязательно знакомиться, — заявила она. — У нас тут командная игра не приветствуется, и я не тот человек, с которым тебе следует знаться». Когда стало ясно, что она не узнала его, где-то в самой глубине души он ощутил запахи больницы. Перед его мысленным взором промелькнули сцены из его ужасного прошлого.

И как с ней поступить?

«Ты уже старая, строптивая и далеко не умная, — думал Бык. — Когда ты с таким безразличием поворачиваешь ко мне голову, я могу схватить ее и вышибить тебе мозги. Ты не потеряла бдительность? Успеешь выставить блок и отразить мое нападение? Это будет непросто. Ты ведь отдаешь себе отчет, что твое тело не поспеет за взглядом и волей.

И все же печально осознавать, что, пока ты сидишь тут, как и все эти жалкие ублюдки, цена на тебя падает все ниже и ниже.

Женщина, раскроившая череп моему отцу, не может снизойти до столь немудрящих заданий. Это никак не укладывается в сюжет».

Сам того не заметив, он протянул руку к ее спине. Потом отдернул пальцы и поднес к губам, не сводя с Когти глаз. Те прямые волосы, которых он мальчишкой мечтал коснуться, исчезли. Теперь у нее были ломкие седые кудряшки, напоминающие рыхлый клубок пыли, притаившийся на недосягаемой по высоте полке. Тут реальность расходилась с воспоминаниями, действительность не соответствовала воображению, словно заключенная в скобки.

Бык вылез из такси и пошел пешком. При смене времен года температура воздуха часто скакала, и ему пришлось снять пиджак. Внезапно, ни с того ни с сего, у него возникло непреодолимое желание съесть чего-нибудь сладкого. Тяга была настолько сильной, что сбивала его с толку. Отличаясь от обычного голодного урчания в желудке, это ощущение больше напоминало наваждение, страсть, которая требовала немедленного удовлетворения. Он порылся в карманах, но обнаружил только пустые обертки из-под шоколадок. Бык собрался было выкинуть их прямо на землю, но, увидев неподалеку дворника в светло-зеленой униформе, подметавшего листья, передумал.

На пути не оказалось ни одного магазинчика, поэтому он вытащил из фруктовой корзинки, прикрытой пиджаком, белый персик и, не задумываясь, поднес его ко рту. Мягкий пушок защекотал губы, кожу вокруг рта защипало. Сок потек по подбородку и закапал на ладонь, скапливаясь под браслетом «ролекса». Потом липкая дорожка потянулась по руке, намочив закатанный рукав сорочки. Бык слизал сладкий нектар с губ, усиливая раздражение кожи. А потом не просто бросил почти целый фрукт на землю, а швырнул со всей силы. Кусочки мякоти разлетелись во все стороны и попали на бродячую кошку, которая отпрыгнула и, устроившись в сторонке, принялась вылизываться.

Одна деталь касательно домработницы до сих пор не давала Быку покоя. Почему она старательно давала ему лекарства по инструкции, уделяя этому столько внимания? Ей ничего не стоило подменить препараты или нарушить дозировку. Самый простой способ избавиться от мальчишки. Или она следовала принципу не вредить тому, за кого не заплачено? Соблюдать такое предписание было намного хлопотнее, и никто не узнал бы, возьми она любой яд, чтобы смешать его с мукой и дать мальчику.

— Ох! Как же жарко. — Его слова прозвучали без раздражения и усталости, а даже с некоторым воодушевлением.