Переплетаясь с тобой (ЛП)

Глава 19

Место, выбранное Гидеоном, было раем. Его пилот доставил на Виндвордские острова, летя низко над невероятно красивыми голубыми водами спокойного Карибского моря в частный аэропорт, недалеко от нашей конечной точки, Кроссвиндс Резорт. Мы оба всё ещё были довольно напряжены, когда самолёт приземлился. В конце концов, Гидеон испытал оргазм всей его жизни. Печати в паспорта нам поставили, когда наши волосы всё ещё были влажными, а руки крепко переплетены. Мы едва говорили: между собой или с кем-либо ещё. Я думаю, мы были все ещё слишком ранимы.

Мы скользнули в ожидавший нас лимузин, и Гидеон налил себе крепкий напиток. Его лицо ничего не выражало — настороженный и непроницаемый. Я покачала головой, когда он поднял кристальный графин в немом вопросе. Он сел возле меня и обнял мои плечи. Я прижалась к нему, кладя ноги поперёк его коленей.

— У нас всё хорошо?

Он запечатлел крепкий поцелуй на моём лбу: — Да.

— Я люблю тебя.

— Я знаю, — он допил свой напиток и поставил пустой стакан в держатель для чашек.

Мы больше ничего не говорили во время относительно длинной поездки от аэропорта до нашего места отдыха. Стемнело к тому времени, как мы прибыли, но открытый вестибюль был ярко освещен. Оформленный пышно засаженными растениями, тёмным деревом и разноцветной керамической плиткой, ресепшн приветствовал гостей в беззаботном, но изящном стиле.

Менеджер отеля ждал нас на передней подъездной дорожке, когда мы подъехали. Его внешность была безупречной, как и его улыбка. Было понятно, что он был взволнован прибытием Гидеона в его резиденцию, и вдвойне из-за того, что Гидеон знал его имя — Клод.

Клод говорил оживлённо, когда мы последовали за ним с крепко переплетёнными руками.

Взглянув на Гидеона, никто не мог бы сказать, насколько близки и обнажены друг перед другом мы были всего час назад или ранее. Пока мои высохшие волосы имитировали грязную швабру, он смотрелся великолепно и сексуально, как всегда. Его костюм был отлично выутюжен и сидел прекрасно, в то время как моё платье выглядело немного помятым после длинного дня. Моя косметика смылась в душе, оставляя меня бледной, со следами, будто глаза енота.

Всё же собственничество Гидеона относительно меня было видно в том, как он держал меня, и в том, как он пропустил меня вперёд в нашу квартиру, не убирая руки с моей поясницы. Он заставлял меня чувствовать себя безопасно и более того, в своей тарелке, даже при том, что он был в своём рабочем облике, а я далеко не в лучшем виде, соответствующим ему.

Я любила его за это.

Я только хотела, чтобы он не был так тих. Это заставило меня волноваться. И полностью сомневаться относительно своего решения увести его дальше, после того, как он сказал мне остановиться, и не раз. Что, чёрт возьми, я знала о том, что заставляет его чувствовать себя лучше?

Поскольку менеджер продолжал разговаривать с Гидеоном, я медленно двинулась по большой жилой территории, на широко открытую террасу с белыми кушетками на бамбуковом полу. Спальня хозяев была так же внушительна, с большой кроватью, ограждённой противомоскитной сеткой, и другой открытой террасой, которая вела прямо к частному бассейну с бесконечным бортиком, что выглядело частью мерцающего океана, только вне его.

В помещение залетел тёплый бриз, целуя моё лицо и пробегаясь по моим волосам. Растущая луна бросала тень на океан, отдалённые звуки смеха и регги заставили меня почувствовать изолированность тем образом, который мне не был сейчас слишком приятен.

Ничто не было правильно, когда Гидеон был замкнут.

— Тебе нравится тут? — спросил он спокойно.

Я повернулась к нему лицом и услышала стук входной двери в соседней комнате.

— Это фантастика.

Он кратко кивнул.

— Я заказал сюда обед. Тилапия и рис, немного свежих фруктов и сыр.

— Отлично. Я голодная.

— В гардеробе и ящиках одежда для тебя. Там и бикини, но бассейн и пляж частные, поэтому оно тебе не понадобится, пока сама не захочешь. Если будет чего-то не хватать, только скажи мне, это сразу доставят.

Я уставилась на него, отмечая несколько футов между нами. Его глаза блестели в мягком свете затемнённого торшера и лампы прикроватной тумбочки. Он был раздражен и далёк от меня, и я почувствовала, как к горлу подкатываются слезы.

— Гидеон, — я протянула руку в его сторону. — Я сделала ошибку? Я сломала что-то между нами?

— Ангел, — он вздохнул. Приблизился достаточно, чтобы поймать мою руку и прижать её к своим губам.

Так близко, я могла увидеть, как его взгляд уносился, будто ему тяжело было смотреть на меня. Болезненное чувство образовалось внутри моего живота. — Кроссфайр.

Одно слово прозвучало так тихо, что мне показалось, будто я придумала это. Тогда он притянул меня в свои объятья и сладко поцеловал.

— Ас, — я встала на цыпочки и, захватив его шею сзади, поцеловала в ответ со всем, что у меня было.

Он отодвинулся слишком быстро:

— Давай переоденемся для ужина до того, как нам его принесут. Я могу находиться здесь и в меньшем количестве одежды.

Я неохотно отстранилась, признавая, что он должен быть очень горячем в своём костюме, но чувство, что что-то не так, не покидало меня. Это чувство усилилось, когда Гидеон покинул комнату, чтобы переодеться, и я осознала, что мы не будем спать в одной спальне.

Я бросила свою обувь во вместительную гардеробную, которая была заполнена слишком большим количеством одежды для поездки на выходные. В основном она была белой. Гидеон любил меня в белом. Я подозревала, что это было из-за его мыслей обо мне, как об ангеле.

Также ли он думал обо мне теперь? Или я стала дьяволом? Эгоистичная сука, которая заставила его встретиться с демонами, которых он бы предпочёл забыть?

Я переоделась в простое обтягивающее платье из хлопка, чёрного цвета, что соответствовало моему траурному настроению. У меня было ощущение, будто что-то умерло между нами.

Гидеон и я спотыкались много раз и раньше, но я ещё никогда не видела такой уровень отдаленности с его стороны. Неудобно и неловко.

Такое было у меня с другими парнями, когда они готовились сказать мне, что не хотят видеть меня больше.

Ужин прибыл и был аккуратно подан на столе террасы, выходящей на уединённый пляж. Я увидела белый домик на песке и вспомнила мечту Гидеона: мы, свернувшись друг с другом на шезлонге, занимаемся любовью.

Моё сердце заболело.

Я проглотила два стакана бодрящего фруктового вина и нашла мотивацию для поглощения еды, даже при том, что потеряла аппетит. Гидеон сел напротив меня в свободных белых полотняных мешковатых штанах и ничём больше, и это сделало всё только хуже. Он был настолько красив, чертовски сексуален, что было невозможно не пялиться на него. Но он был так далеко от меня.

Тихое, но неистовое присутствие, которое заставило хотеть его каждой фиброй души.

Эмоциональная пропасть между нами росла. Я не могла пробраться сквозь неё.

Я оттолкнула тарелку, как только опустошила её, и поняла, что Гидеон едва притронулся к еде вообще. Он только поводил вилкой по тарелке и помог мне прикончить бутылку вина.

Глубоко вдохнув, я сказала ему:

— Мне жаль. Мне следовало… Я не… — мне трудно было глотать. — Мне жаль, малыш, — я шептала.

Отодвигаясь от стола с громким скрежетом ножек стула по плитке, я поспешно выбежала с внутреннего дворика.

— Ева! Подожди!

Мои ноги врезались в тёплый песок, и я побежала к океану, стягивая платье и сталкиваясь с водой, которая по ощущения была также горяча, как ванна. Несколько футов было мелко, затем дно резко понижалось, и я погрузилась вместе с головой. Я согнула колени и упала на них, благодарная, что могла скрыть свои слёзы. Невесомость успокаивала моё тяжёлое сердце. Мои волосы вздымались вокруг меня, и я почувствовала мягкие прикосновения рыбок, поскольку они проносились мимо захватчика в своём тихом спокойном мире.

Будучи выдернутой назад в реальность, я несвязно бормотал а и пыталась вывернуться.

— Ангел, — Гидеон проворчал и захватил мой рот в жёстком и разъярённом поцелуе, когда он вынес меня из воды и пошёл на пляж. Он отнёс меня к коттеджу и положил на шезлонг, накрыв своим телом до того, как я смогла отдышаться.

Моя голова всё ещё кружилась, когда он простонал и сказал: — Выходи за меня.

Но я не поэтому сказала: — Да.

Гидеон вошёл в воду сразу за мной в своих штанах. Мокрая ткань липла к моим голым ногам, пока он устраивался вокруг меня и целовал так, будто он умирал от жажды, которую могла утолить только я. Его руки были в моих волосах, он всё ещё держал меня. Его рот неистовствовал, его губы были такие же опухшие, как и мои, его язык жадный и притяжательный.

Я лежала под ним недвижимая. Потрясённая. До моего поражённого мозга всё быстро дошло.

Он мучился из-за своего вопроса, а не потому, что он собирался оставить меня.

— Завтра, — он выпалил, трясь своей щекой о мою. Свежая покалывающая щетина придавала шероховатость его челюсти, ощущение толкнуло меня к более глубокому пониманию того, где мы были и чего он хотел.

— Я… — мой разум снова запнулся.

— Ответ был «да», Ева, — он приподнялся и свирепо уставился на меня, — реальное простое — «да».

Я с трудом сглотнула.

— Мы не можем пожениться завтра.

— Можем, — сказал он решительно. — И мы поженимся. Мне нужно это, Ева. Мне нужны клятвы, законность… я сойду с ума без них.

Я почувствовала, будто мир вокруг закрутился, будто я была на одной из тех веселых каруселей, которые вращаются так быстро, что тебя прибивает к стене центробежной силой, когда земля уходит из- под ног.

Я запротестовала:

— Слишком быстро.

— Как ты можешь говорить мне это, когда наш полет окончен? — он резко оборвал. — Я, чёрт возьми, принадлежу тебе. Будь я проклят, если ты не будешь принадлежать мне.

— Я не могу дышать, — я задыхалась, необъяснимо испуганная.

Гидеон повернулся, подтянув меня на себя, обвивая руками. Обладая мной.

— Ты хочешь этого, — он настаивал. — Ты любишь меня.

— Да, так и есть, — я опустила лоб на его грудь. — Но ты мчишься…

— Ты думаешь, я попросил бы выйти за меня с наскоку? Ради Бога, Ева, ты знаешь меня лучше. Я планировал это в течение многих недель. Это всё, о чём я думал.

— Гидеон, мы не можем просто взять и тайно сбежать.

— Черта с два мы не можем.

— Что насчёт наших семей? Или друзей?

— Мы поженимся для них снова. Я тоже этого хочу, — он убрал влажные волосы с моей щеки. — Я хочу наши фотографии в газетах, журналах… везде. Но на это понадобятся месяцы. Я не могу ждать так долго. Это будет для нас. Мы не обязаны сообщать кому-либо, если ты не хочешь. Мы можем назвать это помолвкой. Это может быть нашим секретом.

Я уставилась на него, даже не зная, что сказать. Его срочность была одновременно романтичной и пугающей.

— Я попросил руки у твоего отца, — продолжил Гидеон, потрясая меня снова и снова. — У него не было никаких…

— Что? Когда?

— Когда он был в городе. У меня была возможность, и я использовал её.

По каким-то причинам меня это ранило.

— Он не говорил мне.

— Я попросил не говорить. Сказал, что это не произойдёт сразу же. Что я всё ещё работаю над тем, чтобы тебя вернуть. Я сделал запись, ты можешь послушать беседу, если не веришь мне.

Я растерянно заморгала, глядя на него.

— Ты записал? — повторила я.

— Я не оставляю ничего на дело случая — сказал он тоном, который не предполагал извинений.

— Ты сказал ему, что это не случится сразу. Ты соврал ему.

Его улыбка была как острая бритва:

— Я не солгал. Прошло несколько дней.

— О Господи. Ты сумасшедший.

— Возможно. Если так, то это со мной сотворила ты, — он запечатлел крепкий поцелуй на моём лбу. — Я не могу жить без тебя, Ева. Я даже не могу представить. Только мысли об этом делают меня безумным.

— Это безумно.

— Почему? — он нахмурился. — Ты знаешь, больше никого нет для каждого из нас. Чего ты ждёшь.

Аргументы закружились у меня в голове. Каждая причина подождать, каждая возможная ловушка казались совершенно прозрачными. Но из моего рта ничего не вылетело.

— Я не оставляю никаких вариантов тебе здесь, — сказал он решительно, обвивая меня вокруг него и стоя со мной в его руках, качая, будто в колыбели. — Мы собираемся сделать это, Ева. Наслаждайся последними часами в качестве незамужней девушки.

— Гидеон, — я задыхалась, моя голова была перегружена, поскольку оргазм лился сквозь меня.

Его пот капал на мою грудь, его бёдра работали неустанно, пока он всаживал свой великолепный член в меня снова и снова, сначала медленно, а затем быстро и глубоко.

— Вот так вот, — он хрипло подбадривал меня, — сожми мой член именно так. Так хорошо тебя чувствовать. Ты заставишь меня кончить снова.

Я попыталась ловить воздух ртом, чувствуя себя вялой, и уставшая от его неумолимых требований. Перед этим он дважды разбудил меня, беря меня с искусной точностью, отпечатывая в моей голове и на моём теле тот факт, что я принадлежу ему. Что я была его, и он мог делать со мной всё, что хотел. Это так возбуждало.

— Ммм… — он замурлыкал, вогнав свой член глубже. — Ты такая сладкая с моей спермой внутри. Мне нравится, как ты себя чувствуешь, после целой ночи проведенной со мной. Всю жизнь, Ева, я никогда не остановлюсь.

Я закинула ногу на его бедро, удерживая его во мне.

— Поцелуй меня.

Его озорно искривленный рот прошёлся по моему.

— Люби меня, — потребовала я, вцепляясь ногтями в его бёдра, пока он изгибался во мне.

— Люблю, ангел, — его улыбка стала ещё шире, — Люблю. Когда я проснулась, он уже ушёл.

Я потянулась в спутанных простынях, которые пахли сексом и Гидеоном, вдохнула соленый бриз, залетевший сквозь открытые двери.

Я еще немного полежала, обдумывая прошедший день и ночь. Потом предыдущие недели, и месяцы, до тех пор, пока не встретила Гидеона. Позже все, что было до. Снова о Бретте и всех тех, с кем встречалась. Вернулась к тому времени, когда была твердо убеждена, что никогда не встречу мужчину, который полюбит меня такой, какая я есть, со всеми душевными травмами и багажом, и нуждой.

Что еще помимо «да», я могла бы ответить сейчас, когда каким-то чудом нашла его?

Перекатившись с кровати, я почувствовала дрожь возбуждения при мысли о том, что я нашла Гидеона и согласилась выйти за него безо всяких отговорок. Я любила эту мысль о побеге с ним, о том, что наши свадебные клятвы впервые будут произнесены только для нас, без кого бы-то ни было следивших за нами, кто питал сомнения или недовольстве или же плохие пожелания. После всего того, через что мы прошли, казалось идеальным быть наполненными ничем, кроме любви, надежды и счастья.

Я должна была догадаться, что он все идеально спланирует, начиная от приватности и заканчивая особенным местом действия. Конечно же, он женился бы на мне на пляже. Пляжи несут теплые воспоминания для нас обоих, не последним из которых, был пляж Оутер Бэнкс.

Когда я увидела поднос с завтраком на кофейном столике в спальне, я улыбнулась. Так же там был белый шелковый халат, накинутый поверх спинки стула.

Гидеон не упускал ни одной мелочи.

Я натянула халат, желая выпить чашку кофе, дабы кофеин подействует прежде, чем я найду его в костюме и дам свой ответ. Это был именно в тот момент, когда я увидела брачное соглашение, скрывающееся под тарелкой.

Моя рука замерла на полпути к графину. Соглашение было изящно украшено красной розой в тонкую белую вазу с серебром из искусно сложенной тканевой салфетки.

Я не знаю, почему была так удивлена и…. раздавлена. Конечно же, Гидеон все спланировал до последней детали — начиная с брачного договора. В конце концов, не пытался ли он начать наши отношения с соглашения.

Все мое легкомысленное счастье улетучилось. Громко выдохнув, я отвернулась от подноса и направилась вместо этого в душ. Я долго стояла под душем, двигаясь, словно в замедленном действии, я решила, что лучше бы сказала «нет», чем прочитала этот официальный документ, который устанавливал цену нашей любви. Любовь была бесценна и драгоценна.

Но в то же время, я боялась, что было слишком поздно, что вред уже был причинен. Знание, что у него составленное соглашение, изменило все, и я не могла его за это винить. Да Бога ради, он же был Гидеон Кросс. Один из 25 богатейших мужчин мира. Было немыслимо, чтобы он не потребовал брачного соглашения. Да и я не была наивной. Я знала, это лучше, чем мечты о Прекрасном Принце и сказочном замке.

Приняв душ и одевшись в светлый сарафан, я завязала мокрые волосы в хвост и пошла за кофе. Я налила чашечку, добавила сливки и сахар, затем захватила договор и вышла на патио.

Внизу на пляже подготовка была в самом разгаре. Арка, украшенная цветами, была установлена на береговой линии, где белая лента была выложена по песку, отметив импровизированный вход.

Я решила повернуться спиной к этому виду, потому что было больно смотреть на все это.

Я сделала глоток кофе, позволила ему проскользнуть ему, затем сделала еще один глоток. Я уже почти допила кружку, когда я собрала все свое мужество, чтобы прочитать этот чертов документ. Первые несколько страниц уточняли имущество, которые мы делили до свадьбы. Имущество Гидеона поражало. Когда он вообще находит время, чтобы поспать? Я подумала, что сумма, приписанная мне, была ошибкой, до тех пор, пока не обдумала, как долго мой капитал был в инвестициях.

Стэтон взял мои 5 миллионов и удвоил их.

Внезапно меня осенило, насколько глупой я была, оставив деньги просто так, вместо того, чтобы вложить их туда, где это могло бы помочь людям, которые в этом нуждались. Я вела себя так, словно эти кровавые деньги вовсе не существовали, когда могла бы их потратить на полезное дело. Я мысленно сделала пометку, дабы заняться этим проектом, по возвращении в Нью-Йорке.

После этого, чтение стало куда интереснее.

Первым условием было то, что я должна взять фамилию Кросс, как основную. Я могла бы сохранить Трэмелл, как среднее имя, но никаких фамилий через дефис. Ева Кросс — это не подлежало обсуждению. И было так на него похоже. Мой властный любовник не извинялся за то, что вел себя как пещерный человек.

Его следующим условием было то, что я должна была принять 10 миллионов от него, удвоить свой счет перед свадьбой, только за то, что сказала «да». После этого, каждый год, он давал мне больше. Я бы получала бонусы за каждого ребенка, который у нас будет, так же за парную терапию, которую мы согласились посещать и посредничество в случае развода. Я соглашалась делить с ним квартиру, выходные раз в два месяца, ночные встречи…

Он свободно делился своими средствами, имуществом, передавая авансом в моё распоряжение ровно 50 % от того, что приобретал в рамках нашего брака; но все это при условии, что он не изменял. Если бы это случилось, то стоило ему не мало.

Весь договор был составлен таким образом, чтобы защитить его сердце, подкупить и привязать меня к тому, чтобы остаться с ним, несмотря ни на что. Он отдавал все, что имел.

Он присоединился ко мне на террасе, когда я перелистнула последнюю страницу, подходя ко мне в полузастёгнутых джинсах и ни в чем больше. Я знала, что его появление в прекрасно подходящий момент не было случайным. Он наблюдал за мной, откуда бы то ни было, оценивая мою реакцию.

Я вытерла слезы со щек с преднамеренным безразличием.

— Доброе утро, Ас.

— Доброе, Ангел. — Он наклонился и оставил поцелуй на щеке прежде, чем взял стул и сел у конца стола слева от меня.

Кто-то из служащих появился с завтраком и кофе, быстро и дельно расставляя приборы, прежде чем исчезнуть так же быстро, как и появился.

Я посмотрела на Гидеона, как тропический бриз обдувал его тело и играл с его сексуальными волосами. Сидя здесь, он выглядел так обыденно, но мужественно, он не был таким расчетливым денежным мешком, коим представлялся в соглашении.

Позволив страницам перелистнуться на первую, я накрыла договор рукой и произнесла:

— Ничего из этого документа не сможет заставить выйти за тебя.

Он быстро, но глубоко вдохнул.

— Тогда мы его пересмотрим. Назови свои условия.

— Мне не нужны твои деньги. Я хочу это. — Я указала на него. — А особенно это. — Я наклонилась и накрыла рукой его сердце. — Ты — единственное, что сможет меня удержать, Гидеон.

— Я не знаю, как сделать это, Ева. — Он поймал мою руку и прижал ее ближе к груди. — Я все испорчу, и ты захочешь убежать.

— Больше нет. — Поспорила я. — Ты не заметил?

— Заметил, как ты бежала в океан прошлой ночью и тонула, как чертов камень! — Наклоняясь ближе, он посмотрел прямо в глаза. — Не спорь о договоре из принципа. Если лично для тебя в брачном контракте нет условий, препятствующих его заключению, — соглашайся. Ради меня.

Я наклонилась назад.

— У нас долгий путь вперед и, — мягко сказала я. — Документ не может заставить нас верить в друг друга. Я говорю о доверии, Гидеон.

— Да, ну… — Он замялся. — Я не доверяю себе в том, что все не испорчу, а ты не доверяешь себе в том, что хочешь именно то, что имеешь. Мы доверяем друг другу. Со всем остальным разберемся вместе.

— Хорошо. — Я наблюдала за тем, как его глаза загораются и знала, что делаю правильный выбор, даже когда я все еще частично была убеждена, что все это слишком рано. — У меня есть одно изменение.

— Назови его.

— Ты как раз это сделал. Ошибка в имени.

— Не обсуждается. — сказал он категорически, выразительно махнув рукой для пущей убедительности.

Я изогнула бровь.

— Ну, не будь же ты чертовым неандертальцем. Я хочу взять имя своего отца. Он этого хотел, и это не давало ему покоя всю жизнь. Это мой шанс исправить ситуацию.

— Значит, Ева Лаурен Рейс Кросс?

— Ева Лаурен Трэмелл Рейс Кросс.

— Трудновыговариемо, Ангел, — протяжно произнес он, — но делай то, что сделает тебя счастливой. Это все, чего я хочу.

— Все, что я хочу — это ты. — Сказала я, наклоняясь вперед, чтобы подставить губы для поцелуя.

Его губы коснулись моих.

— Тогда давай сделаем все официально.

Я вышла за Гидеона Джоффри Кросса босиком на Карибском пляже со свидетелями в виде менеджера отеля и Энгусом МакЛеодом. Я понятия не имела, что он был там, но обрадовалась этому.

Это была быстрая, красивая и простая церемония. Судя по лучистым улыбкам преподобного и Клода, могу сказать, что для них исполнять обязанности бракосочетания было честью.

На мне было милое, но в тоже время сексуально-романтичное платье без бретелек и плиссированное от груди до бедер, с лепестками органзы, струящимся к моим ногам. Мои волосы были собраны в изящном узле с красной розой. Отель обеспечил букетами жасмина, перевязанными белой лентой.

Гидеон выбрал серые, цвета графита, брюки и белую рубашку, которую предпочел не заправлять. Он тоже пришел босиком. Я плакала, когда он повторил свои клятвы своим уверенным и властным голосом, даже когда его глаза излучали горячие желание.

Он так сильно меня любил.

Вся церемония была интимной и очень личной. Идеальной.

Я скучала по маме, и папе, и Кэри. Я скучала по Айрленд, и Стэтону, и Клэнси. Но когда Гидеон наклонился скрепить наш брак поцелуем, он прошептал:

— Мы сделаем это снова. Столько раз, сколько захочешь.

Я так сильно его любила.

Энгус подошел, чтобы поцеловать меня в обе щеки.

— Приятно видеть вас обоих счастливыми.

— Спасибо, Энгус. Вы так долго о нем прекрасно заботились.

Он улыбнулся, его глаза заблестели, как только он повернулся к Гидеону. Он сказал ему что-то с сильным шотландским акцентом, я даже не была уверена, что это одна из форм английского. Чтобы это не было, это заставило засиять и Гидеона тоже. Насколько сильно Энгус заменил Гидеону отца за эти годы? Я всегда буду благодарна ему за поддержку Гидеона и привязанность, в которой он так отчаянно нуждался.

Мы разрезали маленький торт и выпили шампанское на террасе нашей квартиры. Мы подписали документ, который преподобный нам передал, и нам так же выдали подписать сертификат о браке. Пальцы Гидеона благоговейно запорхали над ним.

— Это то, что тебе было нужно? — подразнила его я. — Лист бумаги?

— Мне нужна ты, Миссис Кросс. — Он притянул меня ближе. — Я хотел этого.

Энгус взял и свидетельство, и брачный договор с собой. Оба были должным образом заверены нотариально и убраны управляющим гостиницей в то место, где обычно Гидеон держал все документы. Что касается Гидеона и меня, то мы в конечном итоге оказались в кабане, обнаженные и переплетенные друг с другом. Попивая мелкими глотками шампанское, касаясь друг друга игриво и жадно, и лениво целуясь, пока день уплывал в закат.

Это тоже было прекрасно.

— Итак, как мы разберемся со всем, когда вернемся домой? — Спросила его я, пока мы ужинали при свечах в нашей квартире. — Все это мы-улетели-и-поженились объяснение.

Гидеон пожал плечами и облизнул топленое масло с большого пальца.

— Так, как захочешь.

Я вытащила мясо из конечности краба.

— Безусловно, я хотела бы сказать Кэри. Думаю, что папа так же нормально воспримет новость. Я настроила его на это, когда мы созванивались, и он рассказал про то, что ты просил у него моей руки, поэтому он подготовлен. Я также думаю, что Стэтону все равно, без обид.

— Я не обижаюсь.

— Хотя я переживаю о маме. У нас все сложно сейчас. Она будет просто подавлена, узнав, что мы поженились. — Я на минуту остановилась, обдумывая это в сотый раз. — Но я не хочу, чтобы она думала, что я сделала этого, потому что зла на нее.

— Давай всем просто скажем, что мы помолвлены.

Я окунула крабовое мясо в масло, думая, что очень хотела бы привыкнуть видеть Гидеона без рубашки, удовлетворенным и расслабленным. — Но она все еще будет в гневе, если мы будем жить вместе до свадьбы.

— Ну, тогда ей следует все подготовить достаточно быстро, — сухо произнес он. — Ты — моя жена, Ева. Мне плевать знает ли кто-либо или нет, я знаю это. И я хочу возвращаться к тебе домой, пить кофе с утра, застегивать твои платья, а вечером их расстегивать.

Наблюдая за тем, как конечность краба щелкнула в его руках, я спросила:

— Ты будешь носить обручальное кольцо?

— С нетерпением жду этого.

Это заставило меня улыбнуться. Он замолчал и уставился на меня.

— Что? — выпалила я, когда он ничего не ответил. — У меня масло размазано на лице?

Он откинулся назад с глубоким выдохом.

— Ты красивая. Мне нравится смотреть на тебя.

Это заставило меня покраснеть.

— Да ты и сам не так уж и плох.

— Это начинает уходить, — пробормотал он.

Мое лицо побелело.

— Что? Что уходит?

— Беспокойство. Ощущается безопасность, ты так не считаешь? — Он сделал глоток вина. — Спокойно. Хорошее чувство. Мне оно нравится. Очень.

У меня не было много времени, чтобы привыкнуть быть замужней, но я откинулась назад и хорошенько подумала об этом, вынужденной согласиться. Он был моим. Никто не мог сомневаться в этом тогда.

— Мне оно тоже нравится.

Он потянул мою руку к своим губам. Кольцо, которое он мне подарил, поймало свет свечи и замерцало искрами огня.

Оно было большим, но со вкусом. (Asscher) — бриллиант в винтажной окантовке. Мне нравилась эта вечная изысканность, но больше всего то, что это было обручальное кольцо его родителей.

И хотя был глубоко ранен предательством родителей, их время семейной жизни втроём было последним счастливым моментом, которое он помнил, до встречи со мной.

И он клялся, что не романтик.

Он уловил мое обожание кольца.

— Тебе оно нравится.

— Конечно. — Я посмотрела на него. — Оно уникально. Я также подумала, что мы могли бы сделать что-нибудь необычное с нашим домом.

— Да? — он сжал мою руку и вернулся к трапезе.

— Я понимаю, что нам необходимо спать отдельно, но мне нравится быть за дверьми и стенами от тебя.

— Как и мне, но твоя безопасность — прежде всего.

— Как на счет того, чтобы сделать спальню с двумя кроватями, соединенными ванной, без дверей. Просто арки и проходы. Так что технически, мы все еще в одной спальне.

Он с минуту раздумывал, затем кивнул.

— Нарисуй это, и мы отдадим это дизайнеру, чтобы он уже осуществил. Пока мы останемся на Upper West Side, до тех пор, пока пентхаус ремонтируют. Кэри тоже может посмотреть на примыкающую однокомнатную квартиру и переделать там все, что захочет.

Я окутала его икру своей голой ногой в знак благодарности. Звуки музыки зазвучали в вечернем ветре, напоминая, что мы были не одни на необитаемом острове.

Энгус где-то хорошо проводил время? Или же он просто сидел на улице у дверей нашей квартиры.

— Где Энгус? — я спросила.

— Где-то тут.

— Рауль тоже здесь.

— Нет, он в Нью-Йорке, пытается разузнать, как браслет Натана оказался там, где есть сейчас.

— Оу. — Внезапно у меня пропал аппетит. Поднимая свою салфетку, я вытерла пальцы. — Мне стоит волноваться?

Это был риторический вопрос, поскольку волноваться я и не переставала. Тайна того, кто был ответственен за то, чтобы полиция ушла в другом направлении все время преследовала меня, раздражая на затворках памяти.

— Кто-то вручил мне подарок от тюремного заключения — сказал он спокойно, облизывая свою нижнюю губу. — Я ожидал, что это будет мне стоить чего-то, но никто так и не обратился ко мне. Поэтому, я найду его.

— Если найдешь.

— О, ну, конечно, найду. — мрачно пробормотал он. — Потом мы узнаем, зачем.

Под столом я обвила своими ногами его, так и держала.

Мы танцевали на пляже под лунным светом. Из-за буйной растительности ночь была влажной и чувственной, и мы упивались ей. Гидеон в ту ночь спал со мной, несмотря на то, что ему было тяжело рисковать. Я не могла себе представить одинокий сон в первую брачную ночь и верила, что лекарства и отсутствие сна прошлой ночью помогут ему впасть в глубокий сон. Это помогло.

В воскресенье он предоставил мне выбор отправиться на потрясающий водопад или же покататься на катамаране в открытом море или же спуститься рафтингом вниз по реке. Я улыбнулась и предложила осуществить все это в следующий раз, а затем предложила свой коварный вариант.

Мы ленились целый день, купались нагишом в приватном бассейне и дремали, когда усталость сразила нас. После полуночи мы уехали, хотя мне было очень жаль. Выходные были такими короткими.

— У нас целая жизнь уикендов. — пробормотал он, когда мы вернулись в аэропорт, словно прочитав мои мысли.

— Я с тобой эгоистична. Хочу тебя только для себя.

Когда мы сели в самолет, вся одежда, которая была в нашем распоряжении на отдыхе, полетела с нами. Это заставило меня улыбнуться, обдумывая, как же мало одежды мы носили.

Я взяла свою косметическую сумку в ванную, чтобы почистить зубы перед сном во время полета домой. Тогда-то я и заметила на лакированную кожу и багажную прикрепленную бирку с гравировкой Ева Кросс.

Гидеон проскользнул в ванную, встав сзади меня, и поцеловал в шею.

— Пойдем поспим, Ангел. Нам нужно отдохнуть перед работой.

Указав на бирку на багаже, я сказала.

— Мое согласие действительно был заранее предрешено?

— Я готовился держать тебя в заложниках до тех пор, пока бы ты не согласилась.

В этом я не сомневалась.

— Я польщена.

— Ты замужем. — Он шлепнул меня по заду. — А теперь поторопитесь, Миссис Кросс.

Я поспешила и улеглась рядом с ним. В эту же секунда он обвился вокруг меня, притягивая ближе.

— Сладких снов, малыш. — Прошептала я, обнимая его за талию.

Его губы изогнулись у моей шеи.

— Мои сны уже стали явью.