Переводные картинки

600. …и вот чудесным майским утром

601. он вдруг — еще заполненный прощаньем —

как бы очнулся

602. и —

603. нашел себя —

604. в огромном Городе

605. под брызгами мельчайшего дождя,

наполнившего шепчущим молчаньем

606. стремглавый воздух белые дворы

бегущие воздушные деревья…

607. струился люд на стрекозиных крыльях,

и радужные робкие шары

теснились от зрачка до горизонта.

608. случайно вынырнул беззвучный детский зонтик

и сразу следом — картавый выпуклый

ну, прямо, глянцевый стишок

отчетливые слоги, как леденцы рассыпал из кулька…

609. «но как здесь хорошо!

какие переливчатые лица,

и каждый взгляд —

610. как бы отдельный — длится,

611. как темненькая впадинка цветка,

612. нет, лица не таят следы обид…»

613. (конечно, он еще не ведал,

что видит не совсем, не собственно людей,

а их особый

подвид

614. названьем «хомо сапиенс весенний»

615. в действительности — родственный растеньям,

выбившимся из-под плит…)

616. как было весело ему ступать

по плоскому удобному асфальту

617. и продолжать

(изрядно — все как бы вскользь — и жадно)

618. разглядывать людей,

и — медленно, и — моментально читать

названья улиц, площадей

одновременно

619. прокручивая забавную головоломку

620. мысленно укладывая как бы кусочки смальты

по секторам на образ, запомненной на раз,

мгновенно

621. так приглашающе шуршавшей,

клеенчато-блестевшей,

отменно-пестрой карты…

622. среди всего, что предлагалось глазу

(а он — вольноотпущенный — был главным)

сперва выпячивалось сразу

все то, что было — плавным:

623. пролеты, дуги, арки,

проходы во дворы,

отдельные деревья в парке —

с округлой формой крон

и

624. с такыровидными лепешками коры;

625. затем, конечно, выпирал то там, то — здесь балкон

с облупленными

где — шкафчиком, где — ящиками для цветов,

а — чаще

626. с ленивыми прогибами белья;

627. под внешне безразличным

приглядом ворон —

628. поспешное шуршанье голубья

шарнирным вышагом, упорно

неукротимо рыщущего корма;

629. (…сквозные абрисы мостов…)

630. окидывая, как бы ненароком,

всю диспозицию мгновенным цепким оком

(но — погруженные и, видя в ней свое, свое, свое)

слегка замедленные женщины попарно

катили легкие колясок кузовки

631. (…в колясках было лучезарно…)

632. полувнимательно, синхронно,

чредуя монологи, позы,

то — с паузой, то — с вопрошающим движением руки

почти в канонах

античной прозы

они вели

античную же, в сущности, беседу —

по глубине, по простоте, по содержанью —

о

633. присыпках промываниях потничках

порвавшихся презервативах

подгузниках пюре приготовленьи пищи

покупках

продуктах простудах и прививках

634. (…в колясках спал

мирный человеческий материал…)

635. вступали паузы, тогда включался слух,

воздушным образом работая за двух —

как будто кто-то извлекал

(большая мягкая рука)

из бело-голубого сундука

звуки:

свистки и стуки, музыки, выкрики, гудки…

636. тогда отчетливее становились старики,

и было в их глазах непередаваемое

знанье,

637. в неуловимом, но обдуманном порядке

на лицах их и на руках

638. располагались складки

и казалось —

639. укладку губ, отполированные одеянья

(мореный дуб!)

сработала усталость…;

640. как правило, без сумок, налегке,

с дымящей сигареткою в руке

еще торчали кой-какие люди,

уставившись друг в друга зорко,

как бы ведя бескомпромиссный разговор,

но

641. разделенные фанерной переборкой,

по обе стороны газетных стендов —

и друга друг — воистину

не зря в упор;

642. (…выцапаранные надписи на скамьях, простенках…)

643. он с долгою улыбкой наблюдал

(«Ты подожди меня здесь, Ганнибал!»)

как лениво и вольготно

(«Ах, бесстыдница, Матрена!»)

разминалась кошка ввиду великолепнейшего кавалера

перед привязанным напротив магазина

огромным черным плотным

терзавшимся терьером —

644. вот так, брат, Ганнибал…;

645. (…над маковкой внезапно-белой церковки

вспыхнула солнечная корона…)

646. все ослепительней текли машины,

автобусы, нарастал

дурящий аромат бензина;

647. …как бы скользнув по намагниченной оси,

всех притянув, кто мог добраться взглядом

(казалось, он и вдалеке и — рядом!)

стремительно возник и сел в такси

высокий человек в безумном алом фраке…

648. исчез… как будто кувырком…;

649. …заметил стоящие рядком

пустые мусорные баки,

угрюмо-ржавые, тяжелые, стальные,

с смердящею прохладою внутри…

650. «однако, должны быть и золотари»

вдруг не к селу подумалось ему;

651. примостившись

поближе ко стеклу,

в кафешке —

с бутербродом и стаканом сока

652. он неотрывно продолжал смотреть окрест:

653. положительно, любезной глазу была разновысокость,

654. а также то, что зияли воздухи, лакуны,

разлеты пустых мест

655. (…вдали — высоки горделивы юны

висели белоснежные дома…)

656. чудесным, славным

было небо —

огромным круглым влажным

и — облачка витиеватый локон…;

657. но самым главным, важным

было — что там, в домах,

что укрывалось в охранительных стенах,

за ослепительным молчаньем стекол, окон,

за дымкой занавесок,

658. самым волнующим и интересным

был

659. многочисленный посланник этих комнат,

660. и казалось —

к любому подойди

(из тех к кому б хотелось —

и даже не нужна была особенная смелость)

661. и — он

пригласит тебя в крахмальный светлый дом

усадит за стол

с прохладной белой скатертью на нем

и будет,

все понимая, влюбленно

внимать

твоей значительности,

окрыленно

понимать

тебя, считать —

тебя — за дар, за чудо,

и, бог весть, до каких нежнейших, сокровенных

додумаетесь — вместе — вы глубин,

и третьим будет при беседе

счастливый шестикрылый серафим

с огромными кипящими глазами

и в них — сиянье доброго участья

и — отсвет скатерти и — комнаты простор

и длился б, длился б этот разговор,

и это-то и все-то было б счастьем…

662. он как-то вдруг решил, что он устал,

663. но тут же оказалось,

что — вот он —

нужный ему квартал

и — напрямик —

наверно, его дом…

664. к витрине магазина за углом

прижалось

порядочно галдящей ребятни:

665. приник —

оказывается, за стеклом, внутри,

работал крупнопанорамный телевизор,

а в нем —

на бледно-синем отчетлив, маслянист,

666. блестя рельефным бронзовым огнем,

работал культурист:

667. он демонстрировал то группу мышц груди,

то волнами пускал их книзу,

выпячивал то — голень, то — плечо…

668. в нем было вдохновенье,

он так старался, напряженно-гордо,

и — снова поза, и — еще…

669. Крыыл улыбнулся

подлаживающейся возможности сравненья

сего и —

670. Города…

671. спеша добраться,

он быстро пролетел прохладный темный

подъезд,

замок легко подался под ключом —

блаженная истома,

ну, вот и — дома…

672. и тотчас он заметил на стене

два — черной туши — небольших плакатца,

673. на первом было:

674. «ХОМО ХОМИНИ ЛАПУ СЪЕСТ»

675. второй — оповещал:

676. «НА СЛУЖБАХ — В НАМОРДНИКАХ ДЕЛА

ВСЮ ЖИЗНЬ — НЕВОЛЬНИКИ ТЕЛА

ЗАЛОЖНИКИ СМЕРТНОГО СТРАХА

А В СУЩНОСТИ — ГОРСТОЧКА ПРАХА»

677. («ты подожди меня здесь, Ганнибал…»)

678. «жило племя мухобоев.

кровь осталась на обоях,

может, брызнуло вино,

очень было все давно.

можно: стены из пластмассы,

можно: пить из колебасы

комариное вино —

то ж на так и все — одно.

день да сон… у мухобоев

жизнь течет без перебоев…»

679. повсюду спали солнечные пятна…

680. Крыыл медленным движеньем, аккуратно

поднял адаптер,

681. вложил пластинку обратно

в конверт,

682. перечел названье,

отмеченное крупной красной точкой…

683. «все правильно, все — точно:

тут даже не характер,

тут — целое призванье,

во всем, до самых, до мельчайших черт —

684. а все-таки не — верю…»

685. он жил здесь уже почти неделю —

напряженно, буквально каждую минуту

присматриваясь, примеряясь,

готовясь исподволь к чему-то,

686. что он навряд ли б толком объяснил.

687. в квартирке он кой-что переменил

(в основном, чтоб сладить

с прямоугольной аскетичной пустотой,

чтоб как-то сгладить

намеренную эту пустоту)

688. когда он спал — в его крови был гул,

и он —

сообразно с ведомым ему

уверенным и точным чувством —

689. на девяносто градусов повернул

тахту,

690. и в этом варианте

он ею, узенькой, перечеркнул

назойливую ось,

и сразу стало не так пусто,

691. в прямоугольной доминанте

исчезла нищенская злость;

692. на кухоньке, такой же плоской, бедной,

он оживил пейзаж чудесной медной

джезвой

693. (прощай один обед!)

694. расставил кой-какие безделушки

(из тех, что прихватил с собой:

морские камешки, ракушки —

в них были блики, аромат, прибой,

розовая пена…)

695. на ложе уложил, освободив из плена

клетчато-красный плед

(«зачем мне одеяло?.. уже — тепло…»)

696. купил копеечную вазчонку —

пустяшное стекло —

но в ней теперь всегда торчало

несколько цветочков или мелких веток…

697. «ужо тебе, крылан, воитель клеток!

ты славный был чудак,

а мы, вот, будем жить чуток иначе,

слегка — не так,

698. и именно начнем сегодня!

699. (ты так, Крылуш, наверно, улыбался,

когда твой демон на минутку отлетал…)

итак: на старт.

итак: что нам угодно

надеть сегодня,

поскольку час — настал?»

700. но, собственно, де-факто,

в виду имелся только галстук,

701. поскольку земнокрылый вариант,

включавший, как-то:

702. пиджак навытяжку (в зачаточную клетку),

рубашку неукротимой белизны

и с редким перламутровым пунктиром

(опять же руки —

по швам),

беззвучные услужливые брюки —

703. уже давно томился вдоль стены

(как плоский новоиспеченный адъютант

с мороза — в теплую квариру

на цыпочках во фрунт —

пока что без лица, но уже весь глазами пожирая генерала)

704. …пространство грохотало,

чередовалась мгла;

705. из темно-карей маслянистой глубины

подземного вагонного стекла,

из-за чужой спины,

не исчезая, неотступно проступало

своими главными чертами

его помолодевшее лицо

с глубокими слиянными глазами;

706. вагон качало,

и ему,

707. протягивавшемуся вместе с ним сквозь тьму,

отчетливо и вдруг припомнилось начало

708. звучащего стишка

с той самой крыыловской единственной пластинки,

с горошинами алых точек

среди зеленых, желтых, синих, прочих

(как влажно ожили они, освободившись из-под пыли)

709. стишка с той самой крыыловской пластинки

с каким-то окончательным названьем «Жили-были…»

710. «жил на свете Рупьшестнадцатъ —

человек и гражданин

кто, вы спросите, такое

имя мог ему привлечь?

он свистал в метрах с вагоном

в черный грохался туннель

отбивал полупоклоны

словно к танцу ритурнель

современник миллионов

обреченных умереть

он имел в карманах темных

только нищенскую медь

если б он внезапно умер

этот тоже человек

то нашли б в его карманах

рупь шестнадцать итого.

рупь шестнадцать итого,

ну, и больше — ничего…»

711. …он мягко вышел в солнечную площадь,

на волю —

712. но весь еще как бы свернувшийся в клубочек,

вкатившийся в нежнейший золотистый ворох

невредной пыли,

713. на запнувшуюся долю —

лишь ощущая слабый внешний шорох —

прижмурясь, предвкушая, придержав

пружинку спуска,

серебряный ударный молоточек

714. и, избавив,

как бы персты разжав —

715. распался

широким треском веерного жеста,

716. раскрыл себя, всего себя подставив

717. под хлынувший полдень времени и места.

718. и почти что тотчас, справа…

719. (вобрав в одном моменте

другой, сканирующей, потайной сетчаткой

чредующийся, но стремглавый

летящий образ площади и дня —

с витушками фонтана…

лепнину лиц, скамеек,

клюющих голубей,

живую бронзу грузного коня

на взгроможденном постаменте;

разгоряченный торопливый полупрофиль

с испуганной ущербностью бровей

и с прядками волос, вроде прилипших змеек,

витрин обманчиво-прохладный полумрак,

квадратные застывшие часы, дорожный знак,

значок на лацкане, мускулистость сумок —

720. и тут же запах кофе,

721. прорезавший, открывший новый шлюз:

как бы теснящего, толпящегося шума,

который перепутал

весь свой воздушный груз —

шуршащий, шаркающий, шелестящий,

местами — как вкрапления — блестящий,

по ярусам влезающий под купол…)

722. …и почти что тотчас, справа, там,

где приземлился, воздух озирая,

и удивляясь собственным цветам,

курчавый низкий клумбовый ландшафт,

723. он увидал ее, идущей не спеша

вдоль края

зубчатой многобабочковой тени…

724. (миры качнулись, медленно поплыли,

как бы на двух сверкающих осях,

сводя две бездны к точке узнаванья,

в мгновенный страшный сокровенный фокус,

в разящий, молниевый, плавящий восторг

и ужас…

725. …Кнырр, закрывая

потухшие глаза,

в изнеможеньи

роняет голову на лапы…

засыпает…)

726. …вдоль края —

зубчатой многобабочковай тени,

727. в «шотландской» юбочке короткой,

со всей свободной легкою походкой,

728. со свежей ссадинкою на колене,

с почти невидимой пушинкой в волосах,

с браслетиком на узеньком запястье,

729. и с самым главным тем, конечно,

что нет в ее глазах

730. окаменевшей

неукротимой жалкой женской жажды счастья —

731. и вот они уже друг перед другом…

732. «Как вас зовут?» — Крыыл

вдруг почему-то шепотом спросил.

733. и она, упруго

привстав на цыпочки, почти щекой прильнув

к его щеке и весело

зачем-то рукой махнув,

и как бы по-прежнему не отрывая глаз,

шепнула:

734. «Я — Лесенка… а вас?..»

735. «нет, но я серьезно —»

736. «и я — серьезно —»

737. «но почему же „лесенка“, а не,

ну, например, „стрекозка“,

или „закатвокне“? —»

738. «все очень просто,

но сначала — вы… как вас зовут?»

739. «что ж, я тогда — «крыло»».

740. она захлопала в ладоши:

«прелестно!.. тут как тут,

мне повезло:

как раз крыла и именно сегодня мне не хватало».

741. «но я еще „вольер“!..—"

742. «вольер, крыло… не слишком ли манерно?»

743. «что ж, может быть… наверно…

итак — начнем сначала: как вас зовут?» — «Елена».

744. «Елена».

………………………………………………………

………………………………………………………

745. «…о, жизнь, ты — есть, и будь благословенна

за то, что есть, за нежный произвол,

за хрупкий дар, за то, что я — хранящий…

746. нашел… нашел… нашел…» —

747. так Крыыл почти молитвенно шептал

в потьмы участливо внимавшей

склонившейся защитной тишины

748. «как сладко спит…

какие, наверно, видит сны,

вся — в них, вся — там,

а я сейчас

749. один

750. один… один… Крыыл! опасность! осторожно!..»

751. внезапно остро и тревожно

запахла черная сирень,

и как бы ее же вскинулась тень —

752. блеснул стакан и —

канул,

753. но в этой искре лунного стакана

мелькнуло то…

754. Крыыл похолодел…

755. он слишком ведал, что есть такие —

заклятые, иные

значенья светов, слов:

756. однажды это было…

он, возомнивший ся, поддавшийся гордыне,

посмел

757. и сделал гулких несколько шагов

по их железной сумрачной пустыне,

и — счастье то, что он тогда успел

почуять, взрогнуть, оглянуться,

затравленно попятиться наощупь

и путь найти обратный…

758. он начал уговаривать себя: «ты — дома…» —

но это слово было незнакомо, —

«все — не так, все — проще,

вот, например, сирень на прикроватной

на тумбочке, еленины колечко и браслет,

ты — не один, и страха — нет…»

759. но был он, наступал,

здесь, там, вокруг, повсюду, близко,

не сокрушая, но страшно быстро

изъязвляя, тонча преграду,

за которой

все — поздно

за которой — вопль, провал

760. в безносое туда…

761. в стакане вдруг оскалилась вода,

сирень вдруг стала увеличиваться грозно

762. и внутри нее

как будто кто-то маленький, промозглый

пытался выбраться

и, словно спичку за спичкой чиркал и ломал…

763. «один да плюс один — их будет два —

не вдумываться, слышишь?.. не хочу… не надо…

один… один…

должна быть пустая голова:

один — ушел из стада

и начал странствовать как паладин —

764. один…»

765. Крыыл замер в страшном напряженьи,

беззвучно шевеля губами, вжался в кровать

и, понимая уже, что бесполезно,

766. что неотвратимо приближенье

и что ему не избежать, не вжаться,

и что — мгновенье — и он, теряя волю,

начнет завороженно приближаться

к несмеющей,

но тускло следящей —

и как бы не за ним,

а чуть косящей —

цепенящей цели,

767. к ожившей присмыкающейся щели,

и — всего лишь шаг —

он, леденея, вступит

в

768. беззвучный нарастающий сквозняк,

в уничтожающую скважинную тягу

из-за еще стены, но за которой

как за вздуваемой вздувающейся шторой,

что, надвигаясь, набухает…

но и она, — не ужас,

а ужас то, что вот, сейчас, она

с мгновенным ухающим звуком

обрушится…

769. Крыыл сдался. И нежно, осторожно

погружаясь в Еленин сон,

оправдывал себя, шептал слова прощенья,

но то, другое — было невозможно,

а он

боролся до конца.

770. он сделал все, что мог.

771. он погружался в еленин сон.

772. сейчас пока что

он был

773. спасен.

774. …он погружался в еленин сон:

775. отец сидит вполоборота

глядит в окно

776. там за окном

неясный и коричневатый фон

как бы в вирированном фото

размытые скопленья облаков

777. на кухоньке полутемно

и как-то зябко хмуро

778. отец встает (решительно встает)

включает свет

779. от резкой лампочки (без абажура)

мгновенно возникают в помещеньи

большие быстрые изломанные тени

780. и ощущенье

что все здесь временно и наспех не свое

и что они кого-то в оголенном этом свете ждут

но не тревожно а даже

скорей привычно

781. в тазу на табурете

неряшливо горбатится белье

782. тут же громоздятся

кастрюли сковороды чугунки

все запорошенные бархатною сажей

783. отец уже сидит напротив

снимает круглые железные очки

и странно приближаясь глазами

таинственно протяжно повторяет

784. «елесенька»

785. «я лесенка» кокетничает дочь

и тоненькими быстрыми руками

вверх вниз как бы углы их обтекая

рисует в воздухе ступени

786. они играют

787. шарахаются тени

то съеживаясь то как-то кособоко вырастая

788. уже по-видимому ночь

789. подходят к двери

вперед он пропускает дочь

790. сам почему-то медлит не идет

791. захлопывается с леденящим сердце лязгом тишина

она одна нет двери есть стена

большая чопорная зала

и острый привкус счастья и потери

792. какой-то бесконечно длинный стол

сверкает чинной и прохладной белизной

793. за стеной

морозное бренчанье пианино

794. стол очень очень длинный

и пустой

и по нему ей надо пробежать

и непременно не расплескать

зажатого в руке бокала

и все непоправимо

когда хотя бы капля упадет

795. там на другом конце (и это страшно далеко)

тот кто ее ждет

лицо застывшее как будто восковое

и с очень черными и ровными бровями

796. чудовищная люстра слепит огнями

неистовый хрусталь

она бежит легко

но впереди и это ей известно

есть место

роковое

скопленье почему-то складок

и там бы там бы проскочить и все в порядке

797. вот замер зал и тот уже привстал

протягивает руки

798. (а за кулисами все разудалей звуки)

799. и просто надо пробежать по ним

но эти складки

они как гипсовый рельеф лица

800. застывшие черты отца

801. огромные рубиновые капли

802. наползает тяжелый белесый дым…

803…………………………………………………

………………………………………………………

804. казалось, утро пробивалось отовсюду,

чтоб тоже

приластиться в объятья…

805. Крыыл улыбался тому, что почему-то выяснил

из сна —

806. она — его Елесенька — она

(что так сейчас спала в его руках)

807. любила сверкающую чистотой посуду,

воздушную полупрозрачность платья,

подробные прогулки в лес,

мужчин в очках

и детские хоры

808. (а также то, что «восковой» —

отныне навсегда исчез…)

809. …тут было нечто

сродни игре.

810. всего-то надо было безупречно

обеспечивать автоматизм

811. и маленькие удовольствия поштучно

давала каждая маленькая победа.

812. обряд был прост:

813. старательно, беззвучно

высвободить руку,

814. затем осуществить

с расчетливой протяжностью движений

чреду перемещений,

включавших:

815. выскальзывание из-под пледа

(по зимам — из-под одеяла);

пружинно-крупные беззвучные шаги;

почти что на подлете к стуку —

обрыв размаха прикрываемой двери

(с форсированным минованьем скрипа);

816………………………………………………….

……………………………………………………….

817. «…и вот уже мы чувствуем себя свободней,

вот — походя

мы в зеркале.

818. по-видимому, мы.

но не по-слышимому, и не

по ощущенью желанья кашлянуть —

(да кто там — в нашем теле

взглянул на нас в прилежной тишине

в сием как бы окне?..

но, впрочем, об этом после, не теперь,

тут важно, что ежесекундно мы при деле)

819. …проходим в кухоньку

и прикрываем

уже другую дверь,

820. включаем, наливаем, зажигаем,

ставим на огонь,

открываем, размышляем, смотрим,

решаем,

достаем,

негромочко включаем,

тихонько подпеваем (иногда!),

идем…

821. …как виноградна и свежа вода,

уложенная каплями на торсе,

катящаяся с щек,

вдоль шеи, плеч,

822. и пропадающая нежно в толстом ворсе…

823. как начинает розово мерцать

и жечь

босой, немедленно-отзывчивый огонь

по струйкам кожи

в подопечном теле…

824. …однако мы опять-таки успели —

до свиста — только начал закипать…»

825. обычно в будни Крылка завтракал легко —

не в смысле количества калорий —

а в отношении того,

что называют состояньем духа:

826. каким бы не был вечер накануне,

в каких бы ссорах, вздоре…

каких обид, тоски не стоила бы ночь —

с нашептывающим на ухо

велеречивым демоном ревнивца —

827. и, если не болела поясница

(итог их мебельной с Еленой эпопеи), —

828. все утром исчезало прочь

среди уверенно обставленной вселенной,

незамечаемой, с окном, четырехстенной,

829. в которой каждый жест,

производимый без усилья и идеи,

830. был сладостно-функционально прост.

831. «тут — наш форпост.

832. тут — здравое число известных мест

для банки с кофе,

сырницы,

варенья,

833. для хлеба в хлебнице,

для хлебницы в удобном углубленьи

(изъянчик в планировочном решеньи!),

834. для этой нишки в ракурсе стены…»

835. к сему ж была и виртуозность в достиженьи

умелой небудящей тишины

836. копимой в сложным образом неясный

837. моральный

актив

838. в каких-то внутренних его

защитно-страстных счетах

839. с Еленой — Лесенькой — Прекрасной…

840. знакоменький мотив

его вдруг неприятно зацепил,

как бы развязно и вприсядку приглашая

то действо совершить…

841. но утренний Крыыл

был не чета вечерним:

842. во-первых, он — спешил,

привычно предвкушая

свой выбег из дому (рассвет, велосипед,

прохладная дорога на работу…),

843. во-вторых, конечно,

он понимал, что

случай был не то, что б клиника, но как бы и врачебный,

844. и распускать себя не след;

845. затем, сегодня (он подавил зевоту

и —

лениво оглядел ландшафт стола,

оценил, как падал свет)

846. пред ним был «nature morte»[1]

а не «still life»[2]

847. а значит

он был сегодня

во «французском» настроенья;

848. и, наконец, —

(венчающий аккорд

в любом перечисленьи) —

849. он был на кухоньке один.

850. вот, если б ненавидимые гости…

851. как часто, сидя меж брадатых бардов,

их подруг,

подруг Елены с их любовниками и мужьями,

средь скромных экстрасенсов,

туристов, кришнаитов, рукоделов

(один из коих оным был

в буквальном смысле —

бывший физик-скалолаз,

который как-то раз

куда-то лез,

сорвался,

в результате — остался

без руки, но

сработал сам столь потрясающий протез,

и так, действительно, уверенно и ловко

им навострился, скажем, спички зажигать,

что стал — курящий…)

852. как часто вечерами, сидя с ними,

насупленный, молчащий,

с бокалом ненавистного вина

853. он подпадал под это,

854. обычно начинавшееся так:

855. сначала, как сигнальный знак

как бы включалась резко тишина

856. (нам хочется сказать английское «abruptly[3]»

есть в этом слове звук срывающейся капли…)

857. «да, это точно:

включалась тишина.

858. затем — отчетливое впечатленье,

что мы непрочно

сидим на возвышеньи

среди круглоголовых обрубков и отростков,

859. о чем-то почему-то говорящих;

860. нам представляется большой стеклянный ящик;

861. а дальше — неудержимое влеченье,

как ведомая нам дурная склонность

у мальчиков-подростков,

862. мы тоже понимаем: дурно, нет, не надо б,

мы — рады б

863. — но вот мы уже в правом

верхнем углу:

864. под нами — приземленные к столу,

865. укоротившиеся, как короткопалой

становится ладонь в воде

при исподлобном взгляде на нее

вдоль вдруг обособившегося тела,—

сидят мелкоподвижные фигуры.

вся панорамка изрядно потускнела;

тут — осыпи, здесь — крокелюры;

но что-то постоянно в ней —

хотя беззвучно и малозаметно —

меняют:

866. то — парами, то — вразнобой, то — хором —

867. тут поворачивается голова,

здесь чуть сдвигается рука,

тут губы раздвигаются ответно

(мы видим кончик языка,

он — не раздвоен…)

там свет ползет по шторам,

меняя профили теней…

868. они не знают,

что я, сидящий рядом с ними

Крыыл, уже — отплыл,

869. я — в правом верхнем

углу, в котором —

с каким-то стыдным наслажденьем

слежу за панорамным представленьем —»

870. детали, в сущности, всегда одни и те ж:

871. плита;

на ней — кастрюли;

кактус в окне;

чуть скособоченный пиджак на стуле;

прикнопленный рисунок на стене

(шарж на Крыыла в виде волка

и с надписью: «А ну, попробуй, съешь!»);

разбросанная на столе уже без толка

подутварь, как-то:

стаканы, блюдца, пепельница, вилки,

салатница, салфетки, нож, бутылки

(одна сейчас прилажена в руке),

свежий потек на потолке —

872. но все это лишь в нижней части куба

(кроме потека) —

873. куда гораздо больше впечатляет

подсвеченный оптико-наполнитель

сего террариума бытия.

874. для всех участников он кажется — сугубо

обычным

табачным дымом.

875. не то для Крыыла:

876. его око

вдруг начинает зрить, как темный свет лия,

как будто грузно дышит, натекает,

проходит по ходам незримым

и — истекает сквозь невидимые щели

как бы и — время, и — живая плазма,

877. и зорко вглядывающаяся тьма.

878. он выпадает из обычного ума.

879. он видит эти тусклые личинки

для бедной одноразовой начинки,

он силится понять все — для какой же цели?..

880. и он глядит, глядит на них

до жалости, до спазма…

881. как правило, тут начинает «падать снег».

беззвучные огромнейшие хлопья

оказываются то — фразой,

то — реплик обрывками, то — частью слова —

всего того, что здесь сегодня говорилось,

882. и Крылка чувствует усталокрылость,

садится на любую из «снежинок»,

«и вот мы снова —

883. цельный человек,

884. сидим без опасений

с гостями, с Лесенкой, со всеми,

885. и только одинокая какая-то в нас струнка

зудит надрывно,

886. что эта жизнь —

887. не непрерывна…»

888. «ты любишь праздность,

мой левнивец», —

889. говаривала Лесенка ему

и часто, —

890. «мой бог, но почему

такое наказанье —

891. любить ленивого ревнивца!..»

892. «давай освоим вычитанье», —

он как-то ей сказал, —

893. «и ты поймешь, что я люблю не лень,

но паузу, зиянье,

сквозной пролет, лакуну, интервал,

894. не благостные А и Б — но расстоянье

между исчерпанными ними…»

895. «тогда отдайся схиме…» —

рассеянно Елена отвечала,

считая петли сложного вязанья

и —

не подозревая, что кладет начало

роковой не стежки, но межи…

896. «и что еще за вычитанье?»

897. «скажи,

898. ты думаешь, что ваша жизнь,

она — вся ваша жизнь?»

899. «что значит эта „ваша“?»

900. «ну, ваша, наша,

тут — серьезно, не цепляйся,

не в этом суть…

901. и попытайся,

902. ну, что ли вычесть из неё

чудовищный автоматизм…

903. он все высасывает этот вурдалак —

но с уважительным прозваньем:

904. „организм“…

905. не так?

ты думаешь, что это все конфетки?

„А ну-ка, отними“?

906. а он, шутя, их отнимает?

умильно смотрит и хвостом виляет

и ждет, когда пожалуют ему?

907. пойми —»

908. «я не пойму —"

909. «так отними!..

хотя бы раз, но — выползи из клетки

и — отними

910. хотя бы раз

решись, попробуй, вычти…»

911. «да что? и из чего?»

912. «сон, добыванье пищи,

хомут, болезнь, тупые дни, привычки,

913. простейшее из так

упорно называемого Жизнью,

из Чуда, Дара, Таинства, Огня —

914. ты не найдешь и дня…

обманутый и нищий

ты проползаешь сквозь животный мрак…

915. ты почему так смотришь на меня?»

916. «когда ты рядом спишь

(ты говорил про сон)

когда я рядом сплю —

917. я все равно тебя люблю…

918. нет, ты пойми

я в самом деле,

со всех сторон,

как бы в любовно сторожимой колыбели,

я засыпаю

с непобедимой верой —

919. а что уж там во мне

живет в тобой хранимой тишине —

бог с этим, важно ли названье…

920. а разве можно вычесть ожиданья?..

921. ты это тоже назовешь химерой?

животным заполненьем пустоты?—

какой же ты…»

922. «а что бывает, когда я жду тебя?»

923. «…о, да, я покупаю, я готовлю,

но — для тебя,

я это делаю с любовью…

924. мой милый, прости, но

ты здесь что-то спутал:

не клетка,

925. но огромной высоты

защитный купол,

926. хрустальный, чистый, голубой

для нас с тобой…»

927. «ага… и для, простите, тошноты,

и для-с метеоризмов звука…

какая, к черту, разница

что — клетка, купол,

предел — поставлен!

928. и итог, ответ, он однозначен по условью!..»

929. «но я все делаю с любовью…»

930. «…изысканно обставлен

до похорон, до гроба,

до могилки…»

931. «не узнаю сегодня Крылки…

не знаю, что ты здесь такое говоришь,

и с такою злобой…

но что-то ты сейчас бесповоротно губишь…

932. скажи: ты меня любишь?

933. нет-нет! не отвечай!

не отводи глаза… смотри в упор!

беда… беда…»

934. так завершился этот странный разговор

тогда.

935. и тем не менее Крыыл

не мог быть назван праздным.

936. да, он жил

слегка однообразно,

937. свое занятье, то есть, службу

влачил,

938. но — установил себе за факт,

что жизнь — дискретна,

939. и, методично вычленяя в ней свой праздник,

приучил себя любить

не эту предлагаемую пьесу,

но каждый в ней антракт.

940. работая в отделе

технической эстетики, в НИИ,

941. Крыыл частенько вспоминал

далекие уже те дни,

ту беззаботную заботу,

когда подыскивал себе работу —

942. сюда сначала тоже не хотели

943. (о, проницательный начальник кадров —

он за версту их чуял, этих гадов,

подводных, крыловетренных, двойных, сквозных…)

944. и неизвестно, чтобы сталось дальше,

не «поднажми» там Секретарша,

одна из лучших Лениных подруг…

945. в работе Крылка разобрался

не сразу,

как говорят, не — вдруг,

946. но потом — поднаторел,

хотя так и не полюбив…

947. тут главным было в этой нелюбови,

в ее первооснове,

что был он тайно и по-детски

нетерпелив,

948. а в мелкой сволочи упорно мелких дел

никак не вычленялся срок,

949. не вытанцовывался громовой итог —

950. сравнимый просветляющий вселенский…

951. в паршивой будничной текучке,

средь византин учрежденской —

точьба карандашей,

согласования, «летучки»,

какие-то генсхемы,

иерархемы

нюансов резолюций, директив,

сторонние заботы,

полеты

под надлежащим ведомственным небом…

952. о, нет — он не был

ни безусерден, ни ленив,

953. он тоже делал дело,

954. но в нем все время зрело

зерно обиды:

955. «где хоть какой-то срок?

где чудный смысл? сверкающий итог?

956. что за мучительный оброк —

радеть строительством гигантской пирамиды,

одной-единственной,

957. да, правда, грандиозной,

но — одной,

все под себя подмявшей,

958. „стержневой“…

959. все ладят бесконечную ее,

под смету подгоняя бытие!

960. и — нет, чтоб заглянуть

в обширный исторический загашник —

961. такой уж назидательный, что — жуть…

962. вот он лежит, родимый, не тускнеет,

такой уж взрачный,

уж столь прозрачный

бесценный опыт вавилонской башни,

963. как бриллиант средь бархатного мрака…

964. казалось бы, бери, используй —

965. однако

966. из этой провалившейся затеи

был сделан филистерский вывод,

извлечена домашняя мораль:

967. „противный, вон, какую красоту расстроил…

конечно, жаль… но ничего,

мы новую построим“ —

968. и вся печаль!

969. а то, что это было

последнею, быть может,

отчаянной попыткой

нам подсказать

великий путь отказа

от поисков всеобщего, для всех,

от титанической тоски универсалий…

970. нет! нас не наказали,

нас — спасали…

нам предлагали

другой, живой, многоветвистый путь,

971. но слишком въевшейся уже была зараза

и это согревающее чувство,

что человек и человечество —

одно ж;

972. стихийного стандартизатора Прокруста

самого хоть и под нож —

но все же, все мы —

973. одной биологической системы,

едина суть,

единый вид мы, мы — разумный хомо,

а коли вид — един,

то и един резон,

974. чтоб мыслить так:

975. огромный, солнцем залитый газон,

на нем — громада циклопического дома —

внутри продуманный, уютный, милый —

подобье некой многомиллиардно-

квартирной поствавилонской виллы

со массой коммунальнейших удобств,

с отсутствием тиранства, страха, злобств…

976. а наша здесь любимая работа?

да это, ведь, апофеоз.

как в ней нуждается наш чаемый колосс.

что, там

жалкенькие

Александр, Цезарь, Бонапарт —

977. грядет Его Величество Стандарт!

978. днесь мы творим его

и нет у нас печали…

979. рассчитываем допуски, нормали,

стандартизуем

параметры, процессы, измеренья,

системы технологий управленья,

по бедности все ищем типовых —

сиречь — незамедлительных решений,

укладывая гвалт столпотворений

в стандартну тару, на тираж —

и все затем, чтоб этот гвалт притих,

чтобы вавилонский наш мираж

все рос бы, рос…

980. я повторяю: здесь — апофеоз!..

981. не могучи постичь разнообразий,

всю эту бродящую массу,

и относя ее к чураемому классу

назойливых и неудобных безобразий,

мы создаем унификат:

982. подклассы: рай, чистилище и ад;

983. во всеухватность диалектики поверя,

стреножим

984. четырехногого в действительности зверя —

оно удобней так;

985. стандартизован каждый шаг;

986. над этим же работаем и мы,

еще стандарты множим…

987. из необузданной, но плодородной тьмы

возможностей, залогов, вариантов

вылавливаем маленьких гарантов

посильненьких удобненьких удач —

988. какой итог?

и есть ли он — итог?

тот, что Прокруст — палач?..»

989. ах, если б Крылка мог

найти свою

в необозримом Своде Персоналий,

990. извлечь сей небывалый

чудовищный Кадастр,

991. сего

сверхэнциклопедического монстра,

992. тот циклопический, гигантский

Событийник,

993. непостижимый свой

Древосудьбовник

994. (что только в старых липах

разросшихся, отдельных, одиноких,

с мощной кроной —

себя выказывают тайно

бедным нам созданьям

в тревожащих игрушечных модельках

да и то невнятно, случайно, лунными ночами,

между снами…)

995. он прочел бы

(вместе с нами),

996. что

997. «…весной такого-то умышленного года

Чудовище, вид „мимикре тоталис“…»

998. (опускаем…)

999. «…принявший облик

таинственно исчезнувшего В. Крыыла (см.),

среди немногочисленных знакомых

известного под кличкой

1000. „кукукнутный“ —"

1001. (однако, любопытно!)

1002. «…где встретил Елену К. (см.), экономиста,

26…»

1003. (дальше, дальше… ага! вот, кажется, добрались,

есть!..)

1004. «…не понимал

ни сладости, ни смысла,

ни — обоснованья

достойнейшего званья:

1005. „стандартизатора“ — „скрепителя игры“…

1006. принадлежа —

фактически случайно,

косвенно, едва —

1007. к всевластному избранничеству цеха,

к сей гильдии „не-лижущих-с-ножа“,

к „оснастчикам ургентных своеволий“

1008. (приводим только два

из более,

чем тьмы их эвфемических названий —

интересующийся — см. „Классификатор…“

изд-ства „Хтоник и Пантократор“…),

1009. но не бывший ни разу приглашенным

на их пиры —

1010. В.К. не чувствовал, что в этом всем есть тайна

(жизнь мыслилась ему

нечаянно проснувшимся во тьму

едва успевшим выбиться побегом —

но уже запорошенным

пресыщенным и моложавым снегом…

1011. подобный трепетный и, в общем-то, достойный

нежной души В.К. подход —

был, разумеется изрядно фитоморфен:

1012. по сути ж, это был наркотик, морфий

лениво-поэтической душе,

не выдержавшей мужеством поход

по сумрачным долинам одиночеств —

плюс — отягченной им в сегодняшней попытке…)

1013. «не мощный корабельный лес —

но, суть, собранья древоточеств,

не виноградный чудный лист, зубчатый, вечный,

но кружевная ветхость, старость —

вот, что осталось

от всласть здесь поработавшей улитки» —

1014. писал он торопливо в дневнике,

любуясь

своими легкими перстами…

1015. оставим это на запнувшейся строке

1016. (желающим и в этом разобраться

см. в подразделе 37–12…).

1017. …что в посвятительном уставе

сего сознательного братства

есть тайнописный пункт —

1018. для в нем дерзнувших разобраться —

уничтожающий постыдно-мелкий бунт;

1019. краеугольная основа,

смысл, оплот —

1020. (приводим в извлечениях дословно):

1021. «…………………….. — признает,

что все, что есть на свете,

все, вовлеченное в круговорот,

все сущее и могущее статься —

имеет стратегические цели;

— что сей

означенный круговорот,

на самом деле,

есть путь к иному совершенству,

чем вначале;

— что

в нем ничто не может потеряться…

чтоб что-то в нем пропало,

кто-то сгинул…;

— что ряд этапов

минул;

— что титанические силы,

которые все это раскачали,

дабы исторгнуть надлежащий хаос

с тем, чтобы можно было приступить

к осмысленному перевоссозданью —

еще присутствуют в какой-то мере;

— что неизвестно,

какая часть пути еще осталась;

— что

каждому воздастся по вере;

— что извлеченье,

осмысленье, созиданье

простейших элементов, их конструкций,

их комбинированье, лепка, сочетанье,

использованье типовых инструкций…

их повсеместная и ладная подгонка,

их сопряженность, сочленяемость, входимость —

вся эта ненавязчиво и тонко

подсказанная нам необходимость —

наглядно и доступно, напоказ —

так, чтобы

мы, дети,

потихоньку научались,

что это есть

какой-то средний класс

учебы;

— что таковой

еще есть и начальный;

………………………………………………………

………………………………………………………

— что в нашем случае

все это есть не цель,

но способ, средство, смысл высвобожденья,

лишь птичья школа, нудная натаска,

подпорки дела,

дабы беспомощно душа не костенела

пред неуклюжим неуменьем;

чтоб краска

ложилась там, где должно,

и становилась властно

светом или тенью;

чтобы соборно,

всей властью — полнозвучно и бесспорно —

вели свой равногласный диалог

гигантов

со мирозданьем мощные аккорды,

не сокрушаясь раболепным отягченьем

негибких пальцев;

чтобы, не тратя силы на просчет

учебно-укрощенных вариантов,

гроссмейстер мог

пронзительным летучим озареньем

объять мгновенно сумрачный ландшафт

и выстроить далекую победу…;

………………………………………………………

………………………………………………………

— чтоб человечество,

пытая калибровочным огнем,

через мучительные грохоты и сита,

распределяя профиля по судьбам

слепых тяжелодышащих машин,

впрягаясь вместе с ними

в набычившиеся орбиты,

ценою собственных трещащих позвоночин

и лопающихся жил,

чредуя повелительные тавра —

творило б в муках новую породу,

которой грезило в младенчестве своем —

могучего вселенского кентавра,

о нем — благая весть…“»

1022. …к сожаленью,

В.К. сей пункт не осилил

прочесть…

1023. в один из благосклонных дней

Елесенька и Крылка

определили,

что их «квадратный» юбилей

1024. (он выпадал как раз в конце недели)

1025. им хорошо бы сотворить не дома,

1026. а — забраться

куда-нибудь подальше,

ну, например, на дачку к Секретарше…

1027. и складывалось, вправду, хорошо:

1028. сидели —

под ленивое поварчиванье грома

на маленькой терраске

вчетвером

1029. и все кругом —

какой-то живой и влажный шорх

в веселых потемневших листьях,

1030. громадные и сложные маневры

угрюмо-быстрых

оттягивающихся облаков;

1031. мокроволосый —

(то нет его, то — вот он!

как юный расшалившийся ныряльщик,

такой веселый белозубый мальчик…)

мокроволосый запах свежей краски

от осторожно снова всех раскрытых окон;

1032. бессмысленно-уютная возня

в связи с добротно-старым

гвардейски-натюрмортным самоваром

(грудь — колесом; здесь — блик,

тут — тень нежнейшей вмятинки у горла…) —

1033. с Подкладываньем щепочек да шишек,

1034. с ревнивым

чередованьем Подмастерьях Прав —

как, например, «раздуть мехи у горна»

(и всякий раз шум, искры, едкий дым,

свалившийся сапог…);

1035. с Разнюхиваньем Трав,

с впаданием в безудержный излишек

бузливо-дегустаторских затей

(как в детстве, или после долгих трудных дней…

со смешиваньем липтона и липы,

а к бергамоту — мята и жасмин);

1036. и с Пальцев Обжиганьем

о вентиль краника

(«Ну, здравствуй, Буратино, —

а где ключа другая половина?..»)

с Хватаньем

за мочку уха и сладостно-мгновенным в нее

Переливаньем

из подушечек пальцев — глянцевого жара;

1037. вся — повторим,

вся эта сложная возня у самовара,

весь этот антураж, флер, аромат и дым,

свернувшийся в калачик дом,

влажный свет сквозь дебри вечереющей сирени —

все это вдруг, расширившись, исчезло

1038. и оказалось, что на сцене

уже давно идет прогон

с каким-то важным, нервно-радостным, сквозным,

приподнято-широким разговором,

который (как и любой из наших —

с середины)

нечаянно открыл

1039. благожелательный и разомлевший Крыыл:

1040. «…вот это — избранное из жизни,

из рутины —

чудесно…

живешь для нескольких минут,

для, в сущности, мгновений…»

1041. «давай, давай», — лениво отозвался Марабуш,

— «давай, дерзни, попробуй, поднимись

до мертвых философских обобщений…»

1042. «нет, правда, здесь сегодня — чудно, славно,

1043. но вы, как вас хватает

на полное собранье сочинений?

на ежедневное, поглавно,

со сносками, с петитом примечаний…

1044. что, надо быть особой породы?

иной закваски?»

1045. «так называемые малые привязки», —

1046. покуривая, уточняет Марабуш

(невозмутимый Секретаршин муж,

так именуемый благодаря

одной прелестной

случайно-точной Лениной ошибке,

всех так ужасно насмешившей

потом —

она считала марабу и птицу-секретаря

за одно и то ж…

но оказалось, что, действительно, похож

на сей гибрид, на этот вот фантом…)

1047. «так называемые малые привязки», —

покуривая,

уточняет Марабуш, —

1048. «и именно: „с петитом примечаний“».

1049. «большие радости и малые печали…

я понимаю…

тут нужна сноровка;

но любить их можно только

от — безнадежности,

и слово „малые“ — подгонка, подтасовка,

оптический самообман,

они — не малые,

они —

1050. ничтожные, ничто… их нет!

нет, правда, я не понимаю,

какой-то бред…

1051. считается, что, коли взять, ну, например, экран

не пятьдесят один,

а уж шестьдесят семь в диагонали —

то это — верх! отпад! и мы — в финале!

а в телевизоре все тотженький сюжет:

мир увлечений, жизнь растений,

стодвадцатьтысячношестой чемпионат

по фут-ганд-баскет-волейболу,

или о том, как вырастить салат,

а также, почему подросток бросил школу,

как следует теплить, солить, селить…»

1052. «тут надобно любить», —

заметил Марабуш негромко и серьезно.

1053. «ты это любишь?»

1054. «что-то я люблю…»

1055. «ну да, конечно, ведь, другого не дано!»

1056. «а я, вот, тоже не люблю кино», —

вдруг неожиданно включилась Секретарша,

1057. которая до этой минуты

как бы не замечала разговор

вся — погруженная

в какой-то свой таинственно-опрятный перебор,

но вот —

1058. обревизованный захлопнут сундучок,

она берет стакан,

глядит на Крыыла сквозь стакан

1059. (тот видит циклопический зрачок) —

1060. «порою чувствуешь себя так неуютно…

особенно, когда там крупный план —

красивые актеры,

огромные их лица и фигуры,

огромны страсти, слезы, разговоры,

все, все — от глаз и… до мускулатуры —

торжественно, значительно, громадно…

а ты, козявка, съежившись, сидишь,

как недочеловек

пред сверхчеловеком…

это — беспощадно…»

1061. «ну, ладно…

ну, будет тебе страхи нагонять на малых нас,

мы», — посерьезнел Марабуш, — «мы не о том, малыш», —

и повернулся к Крылке:

1062. «однако — ты уже не первый раз

об этом говоришь…

то — так, то — эдак,

здесь что-то кроется — так скинем одеяло,

как образно говаривал, бывало,

своим сожительницам мой покойный предок,

1063. что мучит, жжет тебя, что за дела?»

1064. «проблема правого энд верхнего угла», —

внезапно отвечает Крыыл,

1065. и тут же

без паузы, размеренно, бесстрастно,

как бы не глядя ни на кого, но, отмечая,

как делается красным,

а дальше застывает, каменеет,

превращаясь в маску — лицо Елены,

он излагает суть проблемы…

1066. внимательнейший Марабуш

как бы рассеян — он

как будто бы всецело погружен

в ритм легкого труда:

покачивает прикрепленный к черной нитке

пакетик одноразового чая;

1067. на этот маятничек безотрывно,

вытарчивая из своей накидки,

растерянными жалкими глазами

глядит его жена…

1068. но нитка — освобождена,

квадратик розовый становится бордовым,

и произносит Марабуш решительное: «М-да!»

1069. с фанерным треском

отодвигает стул, встает, потягивается

и — приглашенным консультантом начинает:

1070. «Ну-с, что же, господа!

Нам случай представляется не новым.

1071. В начале века

некий французский доктор — с блеском —

практиковал

один бесспорно любопытный метод

лечения подростков от дурных привычек:

он — на воздушном шаре поднимал

(как можно выше!)

сих несчастных деток,

и там, на высоте, средь облаков и птичек

их заставлял —

— да, мастурбировать… вы — правы…

и ласково так говорил (средь беспредельной

синевы):

«Смотрите, дети,

как внизу — налево и направо —

как там огромен, незапятнан и прекрасен мир,

и, сколь ничтожно, маленько —

чем, до сегодня, занимались вы…»

1072. так стопроцентно их вылечивал ученый,

и, стало быть, в каком-то смысле, ты, Крыыл,

из их когорты, ты — леченый,

но — как бы слишком радикально?..»

1073. «Нормально!..» — с нервным восхищеньем

Крыыл оценил и шутку и рассказ, —

«так, значит, это вот что,

немножечко перелечил…

а как теперь спускаться с облаков?..»

1074. «Тебе б, мой милый, забивать быков!» —

с такою кроткой яростью шепнула Секретарша,

что Марабуш ужался…

«лечил, перелечил… а вот другой ученый», —

1075. она вдруг встала, —

1076. «ты слышишь, Крыыл,

а вот другой ученый

учил,

как надо

охотиться на крокодила:

идешь на берег Нила,

с собой берешь пинцет,

скучный роман, подзорную трубу,

пустую спичечную коробку.

Располагаешься на берегу.

Читаешь.

Засыпаешь.

Тут вылезает крокодил.

Идет к тебе (вы представляете себе

его походку?).

Берет роман. Читает.

Ну, разумеется, он тоже засыпает.

Однако вы заснули раньше

и — раньше проснетесь.

Вы смотрите — есть рядом крокодил,

спит со скучающим лицом.

Берете подзорную трубу другим концом

и снова видите: спит крокодил,

он очень мал, и очень мил,

и выхода у вас другого нет,

как взять пинцет

и очень осторожно

вложить его в коробочку — и — всё!..»

1077. «Ну, просто потрясающий сюжет!

нет, это невозможно…

ты понял, Крыыл,

вот наш ответ

на правый верхний угол…»

1078. «Но не на твой, будь трижды проклят, шар!»

1079. «Я думаю, что ты надумал пугал», —

уже серьезно отвечает Марабуш.

1080. «Надумал, не надумал…», —

перебивает Крыыл, —

«но факт, что я — таков…

1081. спускаться с облаков,

и биться, хлопотать, и всюду натыкаться

на стены, ставни, шторки, дверки —

1082. ах эти обязательные танцы!..

1083. скользим, как водомерки,

над недоступной глубиной пруда…

ничто не мучит, не тревожит —

1084. но иногда…

прикинешь, вспомнишь ли, представишь

и — мурашки вдоль спины…»

1085. «А, может», —

и в глазах у Марабуша

зажегся маленький фонариковый свет, —

«а, может, ее вовсе нет,

я, разумею — глубины!»

1086. «Вопрос, не стоящий известного гроша!»

1087. «И все же, все же…

нет, разумеется, не то, чтоб нет,

но — как взглянуть…

чудак, у каждого есть свой воздушный шар…»

1088. «И у тебя?»

1089. «Конечно!.. ежегодно, с мая…

И завтра же я, сэр, вас изымаю

в свой ежедневный ракурсный полет,

сиречь — в „доставку“,

1090. дабы подзорную трубу перевернуть,

как нам напела сладкая сирена…

1091. не возражаешь, Лесенка!..

1092. что с тобою, Лена?..»

1093. …уж лучше бы он этого не делал

1094. «подопытная, подлая неделя…

проклятый толстокожий Марабуш!

1095. ему-то что! привычная работа —

слупил очередной недельный куш:

1096. ах, временный агент — доставка на дом —

ах, железнодорожные билеты —

три штуки наварю за лето…

1097. король наварский!

1098. так мне и надо,

хлюпику, треплу…

1099. „Извольте-с выступить. Есть роль. Для идиота.“

1100. „всегда готов-с…“ —

1101. сидел же, ведь в своем углу,

ну и сидел бы,

1102. нет, вылез!:

1103. у нас проблемы, у нас — понос,

у нас тоска навынос…

1104. но что же, что же делать?

как он меня просек,

и как — подсек!..»

1105. Крыыл — пил.

1106. и в этом — невозможном — было все,

сводимое к словечку «приравняли».

1107. он повторял его и повторял;

он ждал Елену;

на лбу его сверкали

капли пота;

он наливал; опорожнял;

и снова

твердил одно-единственное слово;

и видел видел видел эти

им с лишком триста осчастливленных квартир,

1108. где в каждой были, или —

подразумевались, или —

могли быть

1109. пол — потолок — (паркет — потеки) — в передней

половик — плащи — пальто — плафон — пыль —

пианино — плита — посуда — пластик полок —

плитка — просушивающиеся пеленки — приготовленье

пищи — постирушка — пирог (позавчерашний) —

псы — попугаи — пушисто-полосатые питомцы

(пираты, паиньки, проныры) — пробор — прическа —

проседь — похмелье — перегар — на пальце

перстенек — подмокший пластырь — прыщи — пупырышки —

порезы — пот — присаживаться просьба — привычный

постоянный перифраз: «поедем…» —

1110. похожесть подоплек — подобье подноготных —

простейшая причинность процедур —…

1111. «се — Пассажир!

1112. однообразно и уныло-торопливо

твоя (его моя) проходит жизнь

1113. простые варианты режиссур:

в командировку, в свадебный вояж,

на похороны, в отпуска —

1114. тоска…

1115. ты мнишь неповторимым — трагическим или счастливым

свой индивидуальный макияж

1116. („полтинничек“ на чай, „подкова“ на двери,

„панно“ на стенке…) —

1117. умело подзабыв, что все — поточно,

1118. что так же точно

«полтинничек» мне сунет и другой,

1119. что тут же рядом, за такою же стеной

висит такое же — чеканное! — „панно“,

1120. что сотни таких же вот „подков“

(на то же, видовое! счастье)

1121. прилажены на сотнях косяков…

1122. есть то, что есть,

иного — не дано:

хоть разорви себя на части —

все то же воспроизведешь!

1123. есть все, что здесь,

а остальное где-то там все…

1124. и я такой же…

1125. ВРЕШЬ! НЕ ВОЗЬМЕШЬ! НЕ ДАМСЯ!

1126…и ты, сирень, со мною заодно…»

1127. все емкости: тазы, кастрюли, вазы, банки, бутыли —

все было заполонено:

1128. торжественные гроздья плыли

сквозь сумрак комнаты:

1129. как тихо было в доме

1130. Крыыл нежно погружал

в трепещущий, чуть влажный матерьял

тяжелые горячие ладони.

1131. и растравлял

себя

1132. «там тоже тишина… дурманный аромат,

и влажный трепет кожи…

и вся она…

1133. и кто-то всю ее…

1134. (и неотвязно возникал —

да что ж это, за что же… —

тот образ туфельки, та, недоступная затаптыванью

розовенькая часть ее подошвы,

аккуратно-чистенькое, непристойно-доступное

укромное местечко…)

1135. …за что мне вечно

весь этот ад?

1136. Крыыл, ты — напился… мокро на щеке…»

1137. ………………………………………

…………………………………………………

1138. звук ключа, поворачивающегося в замке.

1139. «Ну, что сидишь,

как жаба на смотринах?»

1140. «Ты почему так поздно?»

1141. «Ты почему так грозно?»

1142. «Елена, что произошло?»

1143. «Как может спрашивать крыло?

Оно — не орган говоренья,

оно есть средство горнего полета,

паренья,

лебединых,

высших сфер…»

1144. «Ты — пьяна?»

1145. «Что в голосе у нас — тревога? страх? забота?

участие относится ко мне?

к той, у кого

1146. пищеваренье?

наборчик жестов и манер?

да физиологическая глубина,

да — не забыть бы! —

1147. не очень чистое дыханье?

1148. ну, что — портрет мне удался? вполне?»

1149. «Елена! Прекрати кривлянье!..

1150. послушай… сними свой плащ и сядь…

смотри — твое любимое вино…»

1151. «Итак, что происходит? — и давно! —

ты это хочешь знать?

1152. изволь, скажу,

поскольку — ухожу…

1153. нет, уж, не смей меня перебивать!..

1154. вина?.. ну, что же, наливай…

махнем на посошок за все, что было.

1155. …ах, Крылка-Крыл,

я так тебя любила;

1156. …ты знаешь, почему

в тот самый первый

наш раз

я так тебе отозвалась?

казалось, ты летишь из тьмы во тьму…

такое выраженье глаз — как весть…

в них целый мир был, понимаешь, весь!

не твой, особый, а — весь,

мир, полный живого разноцветного огня,

в нем было — все,

как в дебрях карнавала,

и не хватало

всего, лишь, одного: меня!

1157. а после радужный туман

исчез бесследно,

и оказалось, что —

1158. оптический обман:

1159. не Я была тебе нужна,

а ИЗБРАННОЕ из меня;

1160. как ты любил говаривать — „дискретно“…

1161. не я — любимая, любовница, жена,

всего лишь женщина, стремящаяся к счастью —

1162. а „резонансный кейф“ —

прелестный оборот!

1163. но вот беда! — я, видишь ли, живая.

а такая —

я не могу быть „некой ипостасью“;

1164. за мной — как справедливо

и досконально ты высмотрел из своего угла —

неустранимый шлейф

1165. привычек, страхов, мелочей, забот,

обычные паршивые дела

„продуманной системы издевательств“!..

1166. которые, суть, что? —

1167. мои манеры: тщательно вникать

в слова, в детали, в спектры обстоятельств,

подробно говорить по телефону

о вроде бы неважных пустяках,

не выносить шуршания газет,

не идеально вымытой посуды,

пытаться от всего — и даже от простуды —

лечить при помощи диет,

обсуждать

гостей, знакомых, кинофильмы, книги,

предпочитать

несчастный пиркофен пирамидону

и за ним

просить тебя сходить в тот, правда, страшный ливень,

заставлять

вести тебя же твой же дневник —

скажи, какие тут вериги?

1168. чем заслужила

я ту истерику, тот безобразный крик:

1169. „ТЫ ВОЗОМНИЛА

ЧТО ТЫ —

ПРИЧАСТНА К ОБРЕТЕНЬЮ ВЫСОТЫ!

ТЫ УНИЧТОЖИЛА МЕНЯ, ПРИБИЛА, ОПУСТИЛА

В ПОДВАЛ, В ПОДПОЛЬЕ, В ОБРЕЧЕННЫЙ АД…

ТЫ МНЕ ОТРЕЗАЛА ПУТИ НАЗАД,

ОБРАТНО,

ПОДРЕЗАЛА МНЕ КРЫЛЬЯ АККУРАТНО…

КТО Я ТЕПЕРЬ? — ОБЫЧНЕНЬКИЙ ЖИЛЕЦ

ВНУТРИ ОБЫЧНЫХ СТЕН…“

1170. ну, что ж, я отпускаю из вольера

заманенного бедного тебя,

1171. с меня довольно

1172. и этой слежки, и этих сцен —

1173. живи привольно…

нет ни стен, ни плена… где моя бутылка?»

1174. «Какое избранное? что ты тут несешь?

Елена…»

1175. «Спариваться, Крылка,

еще не означает жить любя…

1176. вживи себе, как крысам, электродик

и лапкой жми, жми, жми, жми…

1177. и лови свой смак…

1178. а мы, простые, мы живем чуть-чуть иначе,

слегка — не так,

1179. хотя и прозябаем в организме…“

1180. «Елена… Лесенька… какой-то бред,

мы просто напились… в каком-то диком сне…

иди сюда… ко мне —

все хорошо, все будет хорошо…

моя любовь… ты — лесенка… опора

и никакого

нет верхнего угла…»

1181. «Поезд — ушел.

1182. я себе нашла

другого

1183. СПАРРИНГ-ПАРТНЕРА!»