Глава 13
Неизвестно, сколько времени Олея пролежала в беспамятстве на полу, но когда пришла в себя, то услышала мужские голоса. Вначале она не могла не разобрать ни слова, но постепенно шум в ушах стал потише, да и голова уже не так кружилась. А еще Олея поняла, что лежит на полу, у стены, одежда на ней растрепана, с лица и рук сорваны бинты… Суда по всему, пока она валялась в беспамятстве, кто-то ее тщательно обыскал - вон, даже шпильки из волос вытащили и сейчас коса уже не уложена в узел, а распущена.
Ничего не понимаю! - Олея медленно приходила в себя. - Куда они пришли? Что происходит?
Постепенно непонятные звуки стали складываться в слова, а потом и в предложения. Прежде всего она узнала голос Бела, а потом поняла, что он с кем-то говорит. Хотя его собеседник и бегло говорил на языке Руславии, но, тем не менее, чувствовалось, что это не его родной язык - был заметен акцент, пусть и небольшой. Но все одно голос у незнакомца был мягкий, располагающий, хотя в нем то и дело проскальзывали металлические нотки.
- …И все же я не советую вам упрямиться и далее… - продолжал голос. - Нам точно известно - артефакты находятся у вас, так что…
- А я вам уже в который раз повторяю - никаких артефактов у нас нет! - хотя Бел, как всегда, говорит весьма убедительно, все же Олея вяло подумала - хм, а куда же делся футляр с артефактами? Кстати, к тому футляру Бел и свой значок стража прикрепил, чтоб не потерять. Ведь совсем недавно она видела тот футляр на шее Бела… А тот продолжал: - Вы что-то путаете!
- Нет, друг мой, я ничего не путаю. Сведения точные… О, а вот и ваша милая спутница пришла в себя.
Притворяться не было смысла, и Олея открыла глаза. Большая комната, или, вернее, кабинет с простой, хотя и очень дорогой обстановкой - один стол из красного дерева чего стоит! Стеллаж с книгами и свитками, несколько стульев и кресел, две стены прикрыты дорогими шелковыми занавесями до пола… Сидящий за столом мужчина весьма преклонных лет внешне производил самое приятное впечатление - открытый взгляд, добрая улыбка, мягкий голос… Именно этот человек и разговаривал с Белом, уговаривая того отдать им артефакты. А вот стоящий неподалеку невысокий худой человек с горящими глазками фанатика Олее совсем не понравился. Чем-то он напомнил ей одного из заказчиков ее отца - тому мужику построили дом по его рисунку и чертежу, а тот своими попреками, нравоучениями и недовольством едва ли не довел всех строителей до белого каления, а потом еще и в суд обратился, не желая платить за будто бы неверно сделанную работу…
В кресле напротив стола сидел связанный Бел, и было заметно, что у его на голове ссадина - как видно, и он хорошо получил по голове, да и под глазом наливался синяк. Похоже, что Бел был избит… С него тоже были сорваны все бинты, и одежда в беспорядке кое-где она была вообще изорвана судя по всему, его тоже обыскали, причем куда более жестко, чем Олею, и не менее тщательно.
Кроме Бела, в комнате было семеро мужчин: те двое, которых Олея уже видела, все тот же улыбчивый жрец, и четверо охранников, все в серых одеяниях жрецов Двуликого. Да уж, народу тут хватает.
- Посадите нашу гостью на стул! - скомандовал мужчина за столом. - Не выношу, когда в моем присутствии женщины валяются на полу - это весьма неприятное и недостойное зрелище. Должен вам сказать, милая девушка, что без этих ужасных тряпок по лице и руках вы выглядите весьма недурно. Впрочем, это мое замечание в полной мере относится и к вашему спутнику. Но это все лирика…
Олею грубо подняли с пола, и усадили на стул неподалеку от Бела, почти что напротив настоятеля, и тот с отеческой улыбкой смотрел на сидящих перед ним людей. Казалось, это добрый дядюшка захотел пожурить за непослушание своих молодых родственников, только вот отчего-то Олее было немного жутковато от предполагаемого поучения. Невольно женщина подумала - пожалуй, надо было рискнуть и постараться сбежать по дороге в этот монастырь.
- Ее связать? - спросил один из охранников.
- Не стоит… - покачал головой мужчина за столом. - Вряд ли эта особа доставит нам много хлопот, а в случае чего вы с ней легко справитесь.
- Вы кто такой? - спросила Олея первое, что пришло ей в голову.
- Я? - искренне удивился мужчина. - Ах, да, конечно же, я не был представлен даме, а подобные ошибки надо исправлять. Так вот, разрешите представиться: я - настоятель этого монастыря.
Ну да, все верно, кому тут еще и командовать, если не настоятелю?! Но в этот момент взгляд Олеи второй мужчина, тот самый, с глазами фанатика, взял со стола лежащий там скрученный хлыст. В свое время Олея успела насмотреться в доме дяди на самые разные плетки, хлысты и кнуты, умела в них разбираться, и сейчас просто не могла оторвать взгляд от того хлыста, что держал мужчина. Какая вещь! Пусть по виду она весьма простая, но опытный глаз не обманешь - чувствуется, что ее изготовил настоящий мастер своего дела! Ох, эту вещь в руки бы взять! У дяди был очень похожий хлыст, можно сказать, почти точно такой же, которым дядя Генар бесконечно дорожил, и считал его едва ли не самым лучшим приобретением в своей жизни. Дядюшка обещал подарить этот хлыст племяннице, когда той исполнится шестнадцать лет. Олея уже тогда прикидывала, как она будет управляться с дядиным подарком, но, увы, дядя умер раньше, и с той поры ей пришлось позабыть не только о том хлысте, но и обо всей остальной дядиной учебе.
А этот мужчина держит хлыст в своих руках весьма умело. Неужели он тоже владеет искусством кочевого народа? Если так, то дело плохо: дядя рассказывал, да и ее учил, как можно выбивать показания из тех, кто не желает с тобой говорить, и к обычной порке те удары не имеют никакого отношения.
Мужчина, в свою очередь, тоже поймал взгляд Олеи, устремленный на себя, но вполне справедливо рассудил, что женщина перепугалась до смерти при одном только виде хлыста. Вон, губы мужика чуть тронула презрительная улыбка - кажется, он уже представляет, как будет при помощи этого хлыста выбивать показания из пленных.
Ой, а в глаза этого типа смотреть совсем не хочется! Олея уже не раз видела подобный взгляд у тех, кого называют шизофрениками. Ну, понятно, что от этого человека ничего хорошего ждать не стоит!
- Что тут происходит? Кто объяснит? Что вам от нас надо? - стул, на который Олею довольно грубо посадили, был на редкость неудобным. - Оказывается, у вас гостей встречают не очень…
- Ничего особенного не происходит! - мужчина, сидящий за столом, чуть насмешливо смотрел на Олею. - А гостям мы оказываем тот прием, который они заслуживают. В данный момент ваш приятель усиленно дурит нам головы. Возможно, вы, милая дама, скажете мне, где находятся артефакты? Отчего-то ваш друг не желает нам их отдавать.
- Я не понимаю… - начала, было, Олея, но мужчина перебил ее.
- Эту песню я уже слышал, правда, в ином исполнении. Ваш спутник, или кем там он вам приходится, уже несколько раз нам ее повторил, причем на разные мотивы, так что от вас мне бы хотелось услышать нечто новенькое, куда более приятное для моего слуха. Повторяю свой вопрос: где артефакты? Куда вы их спрятали?
- Не знаю…
В том, что еще совсем недавно перстень и манускрипт были у Бела - в этом у Олеи не было ни малейших сомнений. Значит, он их успел куда-то спрятать. Молодец.
- А мне кажется, знаете… - тем временем продолжал мужчина. - Советую вспомнить.
- Я вас не понимаю…
- Да, - тонко улыбнулся мужчина, сидящий за столом. - Да, случается и такое. В сообщении насчет вас, полученном нами, было особо указано, что дама… несколько непонятлива.
Так, значит, в том письме, о котором говорит этот человек, было сказано, что она - полная дура. Сказать это мог только один из тех, кто оставался на острове… Пожалуй, в их нынешнем положении на подобное мнение обижаться не стоит, так же как и разубеждать в нем хоть кого-то: раз ее считают едва ли не идиоткой, то и всерьез относиться не станут - что с дуры взять?! А в их невеселом положении надо хвататься за любое преимущество и, по возможности, каким-то образом заболтать этого настоятеля.
- Я все равно ничего не понимаю! Какое письмо? И что там могли написать? Можно ведь и напутать случайно… И вообще - как вы нас нашли?
- Слово "напутать" тут исключено. Мы получили точные сведения, во всяком случае, максимально приближающиеся к точным - последователи истинной веры есть везде. К тому же это послание - оно далеко не первое. Известно, что вы отыскали древние артефакты, украденные из сокровищницы Руславии, и до поры припрятанные в Берене. Сейчас вы делаете все, чтоб донести артефакты в целости и сохранности до своей страны. Правда, молодой человек, я не совсем улавливаю логику в вашем поведении - все же одному добираться до места вам было бы куда проще и безопасней. Ох уж эта безголовая молодость! Во время столь опасного дела тащить с собой женщину для утех… Вы уж меня простите, молодой человек, но подобное характеризует вас совершенно определенным образом, и далеко не с лучшей стороны. Разумеется, в какой-то мере я могу вас понять: у каждого из нас есть свои маленькие слабости, но иногда они обязаны отходить на второй план. Должен повторить вам прописную истину: бабы до добра не доводят, особенно в вашем, далеко не простом деле.
Ничего себе! - подумалось Олее. - Оказывается, все эти люди считают, что у Бела в отношении нее совершенно определенные цели и намерения. Интересно, что именно про нее было сказано в том письме? Думается, ничего хорошего. Одним словом - блондинка…
В этот момент подал голос мужчина с хлыстом в руках:
- Из этой грешницы надо выбить все пороки, и направить ее на путь праведности, скромности и благочестия!
- Вы о чем говорите? - чуть растерянно спросила Олея.
- О спасении вашей души! - вздохнул настоятель. - Но это можно отложить на куда более поздний срок, а пока что я вновь советую вам кое-что вспомнить, а иначе…
- Что иначе?
Но ответить ей никто не успел - в дверь постучали, и в комнату вошел тот самый лекарь, что совсем недавно осматривал прокаженных.
- Слушаю вас, отец-настоятель… - лекарь почтительно склонил голову. Так, это тоже говорит на языке Руславии, пусть и не очень чисто. Подкованные парни…
- О, а вот и наш брат-лекарь! - радостно улыбнулся настоятель. - Хочу сообщить вам, что отец Галаган - это настоящее сокровище! Он не только ясновидящий, но и целитель, и я благословляю тот день, когда он принял веру Двуликого. Думаю, сейчас вы оцените способности этого человека в полной мере, а я получу ответ на все интересующие меня вопросы.
- Отец-настоятель, что именно вас интересует? - склонил голову лекарь.
- Дело в том, отец Галаган, что эти люди прячут где-то древние артефакты, которые мне необходимо отыскать, но молодые люди, сидящие перед нами, не желают быть откровенными. Надеюсь, вы поможете мне получить ответ на интересующий меня вопрос.
- Да, отец настоятель… - склонил голову лекарь, и повернулся к Белу и Олее. Какое-то время он стоял напротив них, и рассматривал сидящих перед ним людей. Под его тяжелым взглядом Олее стало не по себе. Время шло, и наконец лекарь заговорил:
- У мужчины практически полная устойчивость к гипнозу и внушению, так что в данном случае я ничего не могу сделать. Очень высокая сопротивляемость… Что же касается женщины, то она поддается любому магическому воздействию, но где спрятаны артефакты - об этом ей неизвестно. Если я правильно понял, то она сама хотела бы знать, где находятся эти бесценные вещи.
- Вот как… - настоятель побарабанил пальцами по крышке стола. - Что еще можете сказать о наших гостях?
- Прежде всего, у обоих есть заживающие раны, полученные не так давно: у женщины - на ноге, у мужчины - на плече и на ноге. Раны нанесены существами из группы вампиров, но, что удивительно, эти раны уже заживают. Надо же, обычно подобные укусы так быстро не проходят! Очевидно, тут было применено специфическое лечение… Кроме того, на теле мужчины множество старых зарубцевавшихся ран, несколько сросшихся после перелома костей - несколько ребер, правая ключица, правая нога… Вот тот перелом был серьезный, нога сломана еще в детстве, срослась нормально, без последствий, как, впрочем, и все остальные переломы. Что касается заболеваний, то у него таковых нет, кроме, пожалуй, одного: в последнее время у мужчины стал появляться песок в почках. Для лечения я бы настойчиво рекомендовал специальные чаи и вместе с тем несколько изменить режим питания… Что же касается женщины, то тут несколько особый случай - ранее не было ни переломов, ни вывихов, ни серьезных заболеваний. Разумеется, сегодняшний удар по голове я в счет не беру. Крепкий, здоровый организм, но, увы, есть негатив, причем, я бы сказал, весьма серьезный.
- Какой еще негатив? - едва ли не подскочила на стуле Олея. - Это еще что такое и откуда ему взяться?
- Хорошо, назовем его так, как принято в Руславии - порча. Ох уж мне эти деревенские знахари! - поморщился лекарь. - От них можно ожидать чего угодно! Меня просто из себя выводят старые грымзы, сидящие по вашим дремучим лесам! Эти замшелые северные пеньки - необразованные бабки и дедки, которых вы называете колдунами и знахарями - они в состоянии такого навести и накрутить, что снять последствия сумеет даже не всякий опытный маг! В данном конкретном случае негатив сделан сильно и настоящим мастером, и снять этот негатив почти невозможно. Во всяком случае, лично я связываться не буду - в результате может выйти себе дороже. Тут такого наворочено, что я только руками развожу! В общем, на эту молодую особу наведен… ну, скажем так, некий ритуал с целым букетом заговоров. Проще говоря, пока этот негатив не будет снят, детей у этой женщины не будет.
В первое мгновение Олея не могла понять - что же такое говорит этот человек?, но потом разом пришло понимание, и многое сразу же встало на свои места. Так вот почему в браке с Серио у нее не было детей, и отчего знахарка разводила руками и велела искать причину в другом месте, а заодно сообщила, что вряд ли кто сможет помочь Олее в ее беде… Что же ты наделала, мамаша Серио, дура старая, что ж ты натворила, а?! Да разве можно такими делами заниматься?! Теперь Олее стало понятно, что имела в виду мать Серио, когда говорила внучкам, чтоб те не беспокоились - у новой жены их отца детей не будет, она об этом уже позаботилась… Оно и понятно - зачем ее сыну новые хлопоты, заботы и расходы? А вдруг Серио еще разок женится, так не платить же оставленным детям! Хватит и того, что он выплачивает уже имеющимся детушкам!..
Значит, любящая мамаша постаралась для любимого сыночка - все ради спокойствия Серио и его детей, а то, что у новой снохи жизнь будет испорчена - это бывшую свекровь интересовало меньше всего. Дескать, ты, новая жена моего ненаглядного сыночка, должна ухаживать только за своим мужем, и подлаживаться под его деток - что ни говори, а Серио еще совсем не нагулялся, и жениться он может еще не раз, так что нечего от каждой детей заводить - прокормить бы тех, что уже есть! И вообще, будь счастлива уже тем, что рядом с тобой находится такое сокровище, как Серио…
Лучше бы ты… - с внезапной злостью подумала Олея, - лучше бы ты, кошелка старая, позаботилась о том, чтоб твой великовозрастный сынок не шлялся от жены почти что в открытую, и чтоб детей направо и налево не делал! Так ведь нет - сыночка жаль, не стоит на него, бедняжку, что-то наводить - как бы от этого с ним потом чего худого не случилось!, а сноха - она все одно чужая баба, чего ее жалеть!.. Тогда, на родине Серио, обнаружив, что молодая жена ее сына в одиночестве льет слезы - все же Серио не показывался в доме у родителей четыре дня подряд, старая женщина резко выговорила Олее: "От хороших жен мужья не гуляют! Если у вас что не так, то вся вина на тебе - не можешь мужа подле себя удержать! И нечего слезы лить и недовольное лицо в сторону отворачивать: если хочешь и дальше оставаться с моим сыном - терпи, и под него подстраивайся, а не то ему не нужна будешь!". Ну, терпела она - и чем все кончилось? Ничем хорошим…
Только вот когда и как мамаша Серио умудрилась навести порчу? Все же это делается не так просто… Внезапно Олея вспомнила: перед свадьбой ей передали несколько подарков от родителей Серио, и там были, кажется, очень дорогие конфеты - удивительное заморское лакомство, которые она, не удержавшись, съела в тот же день! Скорей всего, именно на эти конфеты и было наведено…
- Ну, - чуть ли не в ярости подумала Олея, - ну, если только вернусь домой!.. Вот тогда просто не знаю, что со всеми вами сделаю!.. Во всяком случае, Серио выскажу все, что думаю и о нем, и о его семейке!
Тем временем лекарь продолжал:
- Почему я в данном конкретном случае не желаю снимать негатив? Видите ли, некоторые из этих деревенских знахарей в силу специфики своих знаний, полученных из глубины веков невесть от кого, обладают настолько своеобразной…
- Это мне понятно! - перебил лекаря настоятель. - Меня интересует, что вы еще можете сказать об этих людях.
- Что тут скажешь… Несмотря на хорошее физическое состояние этих людей, здоровыми их не назвать: оба уже инфицированы проказой…
- Чего-чего? - вновь переспросила Олея. - Что вы сказали?
Кажется, ее вопрос чуть позабавил настоятеля. Можно не сомневаться - хотя на его на лице сочувствие, но заметно, что этого человека все происходящее в какой-то мере даже развлекает.
- Проще говоря, вы оба уже заражены проказой - буркнул лекарь.
Олея почувствовала, как ее сердце болезненно сжалось. Все-таки они заразились… Впрочем, этого и следовало ожидать.
- Уточните еще раз - они оба заражены? - поинтересовался настоятель.
- Да. Говорю же: проказа - очень опасная и заразная болезнь, а эта парочка… У них еще раны не зажили, а они, тем не менее, сунулись к прокаженным! Нужно быть совсем без головы, чтоб решиться на подобное! И вот результат…
- Насчет заболевания проказой - это точно? - еще раз спросил настоятель.
- Вы же знаете - в подобных случаях я никогда не ошибаюсь! - с легкой обидой в голосе заявил лекарь. - Конечно, у этих двоих людей заболевание еще в самой начальной стадии и до мутиляции еще очень и очень далеко, но и в этом случае все зависит от индивидуальных особенностей организма…
- До чего еще далеко? - переспросила Олея. Сейчас, после слов лекаря о том, что они с Белом подхватили-таки проказу, женщина все еще не могла придти в себя, и думать об услышанном было по-настоящему страшно. Мало ей известия о порче, так еще и это… Остается одна слабая надежда - вдруг лекарь ошибся? Ведь случается такое, что врачи ставят неверные диагнозы…
- Мутиляция - отторжение конечностей при проказе… - любезно ответил лекарь. - А с течением времени она обязательно начнется. Надо сказать, весьма и весьма неприятное зрелище. Кстати, у двоих из той толпы прокаженных, среди которых вы пришли сюда, мутиляция уже идет вовсю. Удивлены? Зря. Проказа - это хроническая, генерализованная болезнь…
- Какая? - такого слова женщина тоже ранее никогда не слышала.
- Та, что распространяется по всему организму! - рявкнул лекарь. - Понятно? Поражается все: кожа, слизистые оболочки, внутренние органы, нервная система…
- Но почему же тогда вы не боитесь заразиться? - все еще не могла придти в себя Олея.
- Дело в том, что в монастыре Святых Дел собраны и те, у кого есть иммунитет к проказе… - любезно произнес настоятель.
- Есть чего? - и это непонятное слово Олея слышала впервые в жизни. Еще немного - и голова у нее пойдет кругом от этих незнакомых слов, смысла которых она не знала и не понимала.
- Скажем так: здесь собраны те, кто не может заразиться проказой! - кажется, настоятель едва ли не резвился, втолковывая Олее прописные истины. К тому же все это время Бел молчал, не произносил ни звука, так что было понятно - настоятель, разговаривая с Олеей, обращается и к Белу. - Кроме того, как это ни прискорбно звучит, нам все же приходится дополнительно применять некоторые магические заклинания и обряды: увы, но когда имеешь дело со столь опасной болезнью, как проказа, и с теми, что ею заражены - тут лишние предосторожности не помешают. Что ни говори, а сюда приходят люди с самыми разными заболеваниями, так что без неких защитных ритуалов нам просто не обойтись… Брат-лекарь, благодарю вас за оказанную помощь. Вы свободны.
Когда за лекарем закрылась дверь, настоятель вновь обратился к сидящим перед ним людям.
- Итак, что скажете?
- О чем? - устало спросила Олея.
- Где артефакты? - резко спросил настоятель.
Олея промолчала - все одно она не знала ответа. Впрочем, настоятель иного ответа и не ожидал.
- Вы храбрые люди, раз решились на подобный безумный шаг - перейти границу в группе прокаженных, но этот риск себя не оправдал. Мы, честно говоря, и не надеялись вас увидеть, но сумели вычислить вас, сладкая парочка, по присланным нам приметам. Итак, выслушайте мое предложение: вы мне - артефакты, я вам - выздоровление. Вы и сами понимаете - гнить заживо и терять пальцы, ухо или нос - это так некрасиво! Поверьте мне на слово, я уже насмотрелся на подобное… Где артефакты?
- Не знаю… У нас их нет.
- Не спорю - в данный момент их при вас действительно нет, но вы их где-то спрятали, и вот вопрос - где именно? С высокой долей вероятности могу предположить, что артефакты спрятаны здесь, в монастыре, и, поверьте, мы перетряхнем все, но их отыщем. Конечно, я могу допустить и то, что в минуту опасности вам пришлось укрыть артефакты где-то в Ойдаре, в укромном месте. Конечно, вряд ли вы вновь рискнете пойти туда, но можете передать своему начальству точные координаты того места, где вы их спрятали.
- У нас нет никаких артефактов.
- Перестаньте твердить одно и то же - это просто неуважение к этой обители и моему сану! Я по-прежнему надеюсь, что вы честно ответите на мой вопрос, иначе мы будем вынуждены перейти к более жестким методам допроса. Поверьте, милая девушка, после него вы уже не будете столь очаровательны…
- Я ничего не знаю! - у Олеи отчего-то перехватило горло.
- Ох, женщины! - мило улыбнулся настоятель. - Ничего-то вы не знаете, и правды ни у одной вас никогда не узнаешь! Вначале у каждой девичьи секреты, потом женские тайны, а затем старческий маразм.
Вновь раздался стук в дверь, и в комнате появился еще один служка в серой одежде последователей Двуликого.
- Ну? - настоятель с заметным нетерпением посмотрел на вошедшего.
- Отец настоятель, мы ничего не нашли… - склонил голову вошедший. - Мы самым тщательным образом несколько раз обыскали повозку, простукали все ее стенки - пусто…
- Вы в этом твердо уверены?
- Насчет повозки - да. Осмотрено трижды.
- Ладно, теперь обыскивайте помещение, где они сидели.
- А тех, кто все еще находится там… С ними что делать?
- Отправляйте, как обычно… - чуть поморщился настоятель. - Отправляйте, и обыскивайте помещение со всей тщательностью. Кроме как в том месте, артефакты спрятать было негде.
Поклонившись, слуга исчез за дверью, а настоятель вновь повернулся к сидящим перед ним людям.
- Итак, где артефакты?
Олея и Бел молчали, но заговорил мужчина с глазами фанатика и хлыстом в руках:
- Нечего с этими греховодниками впустую разговоры вести! Мне не понадобиться много времени, чтоб заставить их выложить все! Я предлагаю спуститься в подвал - там у меня все готово для выяснения истины!
Мужчина взмахнул рукой, хлыст взвился в воздух и больно ударил женщину. От неожиданности Олея взвизгнула, но в этом возгласе непроизвольно прозвучало и облегчение - суда по замаху, и по тому, как этот мужик ударял хлыстом, женщине стало понятно: высоким мастерством кочевого народа этот человек не владел ни в коей мере - уж в этом Олея разбиралась. Бить он умел - но и только. Будь у Олеи в руках сейчас хоть старая веревка - все, даже в поединке этот мужик был бы ей не соперник. Хоть одна хорошая новость…
Мужика с глазами фанатика возглас Олеи не удивил - он как раз ожидал чего-то подобного, но вот Бел… Без сомнений - он что-то понял из ее голоса, недаром покосился чуть удивленно. Ну да, он вообще понятливый парень…
Еще Олее стало понятно одно: сейчас у нее одна задача - ей исхитриться, и каким-то образом забрать у мерзкого мужика этот хлыст - и тогда у них появится реальный шанс уйти отсюда. Верно! Надо постоянно следить за этим крайне неприятным человеком, и если он еще хоть раз попытается ударить их этим хлыстом… Понятно, что у нее будет только одна попытка завладеть этим оружием кочевого народа, и потому надо действовать наверняка. Совершить вторую попытку ей никто не позволит.
- Отец Вал, не всегда стоит применять ваши методы дознания, до подвала этих людей мы всегда успеем довести! - поднял руку настоятель. - Я пока что пытаюсь достучаться до их разума, и придти к соглашению. Оно может быть взаимовыгодным. К тому же у этих молодых людей есть реальная возможность спастись, рассказав нам все, что они знают.
- С этими грешниками надо не договариваться, в наставлять на путь истинный, пусть даже помимо их воли! - в этом у отца Вала не было ни малейших сомнений.
- Если мы не договоримся, то я буду вынужден отдать эту парочку в ваши руки на исправление, отец Вал. Чтоб вы знали, молодые люди: отец Вал любого заставит раскаяться в непонятном упрямстве, и при более тесном общении (у меня в этом нет ни малейших сомнений) вы выложите ему все, словно своему духовнику на исповеди. К сожалению, методы выяснения истины отца Вала несколько… жестковаты, и обычно бывает так, что после его… вразумлений подследственные отдают свою душу в руки Двуликого, а мне бы не хотелось доводить до этого.
Бел все еще молчал, и Олея поняла, что пока должна говорить она. Отчего же Бел молчит? Что ж, пока ей придется вести разговор за двоих. Ну, ляпнет что не то, или брякнет невесть какую чушь, так на это не обратят особого внимания - что с дуры-бабы взять?!
- А пока что, дорогие гости… - продолжал настоятель, - пока что я обрисую вам ситуацию, так сказать, проведу общий обзор, ну, а вы, как разумные и трезвомыслящие люди, должны будете сделать правильный выбор. Давайте попытаемся договориться по-хорошему, без ломания костей, выкалывания глаз, медленного поджаривания на костре и прочих весьма болезненных и крайне неприятных процедур…
- Но богоугодных и способствующих вразумлению грешников! - добавил отец Вал.
- С этим утверждением я не спорю… Так вот, молодые люди, вас все еще ищут в Ойдаре. Вы умудрились уйти из Берена, но с тех пор Берен вместе с Ойдаром страстно желают вернуть вас назад, вернее не вас, а те артефакты, которые вы сумели утащить - выпускать из своих рук такие деньги никто не желает. Власти Берена их упустили, а в Ойдаре - проворонили… Правда, мне до сих пор непонятно - как можно упустить подобную ценность?!
- Их разум затмил Двуликий! - провозгласил отец Вал. - И я скажу больше: он вел этих двух грешников сюда, прямо к нам!
- Склонен согласиться. Тамошние власти уже прекрасно осведомлены, что вас едва не прихватили вместе с артефактами, но вы все одно умудрились уйти совершенно непонятным образом. Естественно, что сейчас все силы брошены на ваши поиски. Знаете, отчего вас так упорно ищут на границе? Простая логика. После того как вы сбежали, устроив взрыв, было понятно, что возвращаться назад в Берен, естественно, ни один из вас не будет, идти куда-либо в Ойдаре - слишком опасно, так что иного пути, кроме как через Вайзин, у вас нет. Сообразив это, власти Ойдара быстро перекрыли границу, и сейчас на территориях, прилегающих к границе, идет настоящий повальный обыск. Ищут вас, вернее, ищут артефакты. Кстати, хочу вам сообщить, что власти Берена и Ойдара уже столковались между собой в вопросе, какие условия они выдвинут вашему Правителю за возвращение артефактов, а заодно и договорились, как будут делить полученные денежки. Вас интересуют подробности? Сейчас это уже не секрет. Думаю, вам их стоит знать, хотя эти самые условия другим словом, кроме как грабительские, и не назвать.
- Можно. Эти условия можно назвать безбожными! - поправил настоятеля мужчина с хлыстом в руках.
- Против такого определения мне возразить нечего!.. - вздохнул настоятель. - Думаю, скоро об условиях, при которых артефакты могут предложить Правителю Руславии, станет известно всем. Первоначально Берен, на территории которого были спрятаны артефакты, хотел просить у Правителя Руславии за их возвращение четверть всех доходов вашей страны в течение ста лет…
- А они не подавятся? - вырвалось у Олеи.
- Люди вообще способны проглотить много, а уж переварить сожранное - тем более в состоянии. Возможно, у Берена могло исполниться желание получить четвертую часть доходов огромной страны, но, милые мои, из-за вашего ослиного упрямства и стремления самим доставить артефакты домой, к своему Правителю… В общем, ситуация поменялась, причем не в лучшую сторону, и, прежде всего, это касается тех условий, что собираются выставить Руславии. Прежде всего, вас, крайне ловкую парочку, теперь ищут уже две страны - Берен и Ойдар, и упускать артефакты из своих рук они не намерены.
- Эти два грешных государства снюхались самым непотребным образом! - вновь влез в разговор отец Вал
- Можно выразиться и так… - чуть улыбнулся настоятель. - Говоря иносказательно, количество игроков на поле увеличилось вдвое, а, значит, уменьшается возможная доля прибыли для каждого из них, что, естественно, для любой из этих двух жадных стран заранее встает поперек горла. Теперь Берен и Ойдар намерены потребовать с Правителя Руславии уже не четверть, а треть всех доходов страны, и в течение не ста, а ста пятидесяти лет.
- Интересно, почему не половину? - съязвила Олея.
- Разумеется, они бы предпочли половину, и не на сто пятьдесят лет, а навечно, но понятно, что на такие условия никто не пойдет - соглашаться с подобными требованиями просто нет смысла, ни одна страна не потянет такое финансовое бремя. По сути, это полное разорение. Есть шанс, что Правитель, скрепя сердце, будет вынужден согласиться на третью часть, но на половину… Откажет, не раздумывая. Так что даже очень жадным людям приходится быть реалистами и трезво смотреть на происходящее.
- Треть всего дохода страны… На это никто не даст своего согласия!
- С чего вы так решили? - приподнял брови настоятель. - Когда к горлу приставили нож, то человек обычно соглашается если не на все, то на очень многое. А хотите знать, что в вашей Руславии будет твориться после того, как она будет вынуждена принять эти условия? Треть всех денежных поступлений… Это огромные деньги, и чтоб контролировать такой денежный поток, а заодно следить за тем, чтоб денежные средства не утаивались - для этого в Руславии будут постоянно находиться особые представители Берена и Ойдара, которые, помимо той трети доходов, тоже примутся активно набивать себе карманы из казны Руславии. Этим людям будут предоставлены особые полномочия, они войдут в состав правительства, защищая интересы своих стран, а, кроме того, они будут выкачивать из вашей страны все, что только можно. Более того: у каждого из этих представителей будет небольшая армия для защиты интересов своих стран, постепенно они начнут вводить свои порядки, строить свои дворцы и храмы… Между прочим, за сто пятьдесят лет подобное может превратиться в самую настоящую оккупацию, и Руславия уже никогда не стряхнет с себя это ярмо, тем более что Берен и Ойдар за долгие годы уже крепко подсядут на дополнительный приток огромных денег и в дальнейшем не смогут без него обходиться. К хорошему привыкаешь быстро…
- Все одно на такое условия Правитель не пойдет… - в искренности своих слов Олея была полностью уверена.
- Не исключаю такую возможность… - согласился настоятель. - Тогда Берен и Ойдар предложат артефакты за ту же цену хоть Танусии, хоть Уреалу - любая из этих стран согласится, не раздумывая, ведь даже при таких грабительских условиях у них останется немало: ведь если у какой-либо из этих двух стран на руках будут артефакты, то Руславия перейдет под власть той страны. По сути, это просто дополнительные денежные поступления, или, как говорится в определенных кругах, халявные деньги, и деньги не просто хорошие, а очень, очень, и очень хорошие! Знаете, меня просто поражает людская жадность! Как же некоторые желают нагреть свои руки на чужих бедах!
- А вы разве нет? Можно подумать, артефакты вам нужны только для того, чтоб посмотреть на них и тут же вернуть назад! Или же в знак доброй воли вы собираетесь отвезти их в Руславию и просто так вернуть Правителю?
- Скудоумие! - процедил мужик с хлыстом. - Вот к чему приводит безбожие!
- Вы напрасно иронизируете! - настоятель удобнее устроился в своем кресле. Именно это мы и собираемся сделать - отвезти артефакты в Руславию и отдать их Правителю. Да-да, я говорю серьезно. Удивлены? Тогда я вам сейчас кое-что поясню, а вы уж сами поймете, какое это благо - наша встреча с вами.
Олея в растерянности уставилась на настоятеля и на Бела, который все так же молча сидел на стуле, по прежнему не говоря ни слова, а синяк под его глазом все больше и больше наливался синевой…
- Уж не собираетесь ли вы сказать, что просто так…
- Ну, не буду лгать - не просто так. Нам бы хотелось получить некие блага, которые не значат ничего по сравнению с тем, что потребуют другие. В данный момент я понимаю ваши чувства - вы испуганы и обижены, так как мои люди были вынуждены применить по отношению к вам некие меры насилия. Увы, но по-иному вы с нами не стали бы не то что говорить, но даже выслушивать, что я пытаюсь донести до вашего сознания, а Двуликий не возражает против той истины, что в исключительных случаях для достижения неких благих целей иногда можно использовать меры физического воздействия.
- Но я все равно не понимаю…
- Знаете, это меня нисколько не удивляет… - тонко улыбнулся настоятель. - Но сейчас я пытаюсь втолковать самые очевидные истины вашему молчаливому приятелю, который внимательно слушает нашу затянувшуюся беседу. Надеюсь, он внемлет голосу рассудка. К тому же следует учесть и то, что сами вы вряд ли сумеете добраться до Руславии - за вами обоими идет настоящая охота. А при нашей помощи вы очень быстро окажетесь на родине - дадим охрану и вы враз домчитесь до своей страны, но, естественно, в сопровождении наших людей. Так вот, как только артефакты окажутся в наших руках - мы их сразу же вернем вашему Правителю, а в благодарность попросили бы самую малость: выстроить в Руславии несколько храмов Двуликого. Разумеется, речь идет о нескольких городах вашей огромной страны.
- И это все?! - Олея в недоумении смотрела на настоятеля.
- Разумеется, все. Для нас этого вполне достаточно.
- Милость Двуликого бесконечна, но грешники, погрязшие в заблуждениях, не в состоянии ее оценить! - снова встрял в разговор отец Вал. - Но Двуликий знает, когда озарение снисходит на их души, уставшие от бесконечной жадности и суеты.
- Молодые люди, согласитесь, что за возвращение артефактов это даже не плата, а так, небольшая благодарность! - продолжал настоятель. - Так почему бы нам с вами не помочь друг другу? Давайте договоримся так: мы доставляем вас вместе с артефактами в Руславию, а уж там мы сумеем договориться с Правителем. Думаю, он пойдет нам навстречу в такой малости.
- У нас в Руславии есть свои Боги.
- Ну, от нескольких дополнительных храмов в вашей стране ничего не поменяется.. - пожал плечами настоятель. - И все же давайте придем к соглашению. Мне бы очень не хотелось, чтоб с вами стал беседовать отец Вал. Его методы выяснения истины несколько… негуманны.
- Все, что делается во имя и во благо Двуликого - все освещено его волей! - никак не мог успокоиться отец Вал. - Поверьте, отец настоятель - в моем подвале эти грешники не утаят ничего!
- Ну вот видите! - настоятель с сочувствием посмотрел на растерянную Оленю и все еще молчащего Бела. - Что я могу сделать в этой ситуации? Вы, молодой человек, по-прежнему не желаете со мной разговаривать? Знаете, это просто некрасиво - не поддерживать беседу, и не отвечать тому, кто значительно старше вас по возрасту! Вы так не считаете? А, понимаю ваше состояние, и даже соболезную - как оказалось, риск себя не оправдал, и вы заразились… Но, поверьте, все решаемо! Мы поможем вам, но и вы должны пойти нам навстречу! Более того: вы даже должны это сделать, если стремитесь как можно быстрей доставить артефакты в Руславию. К тому же, если вы хотите жить, то нам следует столковаться по всем остальным вопросам. Кстати, по моим наблюдениям, жить хотят все, даже самоубийцы. Не забывайте - мы вылечим вас от проказы, будете здоровы, в вашу страну вернутся артефакты… Мне непонятно, отчего вы колеблетесь?! Ведь все будет хорошо…
- Ложь! - спокойно произнес Бел. Ну наконец-то он открыл рот, а не то Олея уже не знала, на что и думать! - Ложь! Проказа неизлечима, и вы это прекрасно знаете. Я все никак не мог понять ваших целей, с виду столь благородных, и только оказавшись здесь, стал кое-что понимать. Мерзкий, и потрясающий своей циничностью замысел… Знаете, господин настоятель монастыря Святых Дел, язык у вас подвешен неплохо, а тот цинизм, с которым вы действуете - он просто поражает! Мне пришлось поломать голову над тем, что тут происходит, хотя все очень просто и ответ лежит на поверхности.
- Простите, но я не понимаю сути ваших обвинений, и не давал вам никакого основания… - начал, было, настоятель, но Бел перебил его.
- Знаете, что я вам скажу? В своей жизни мне довелось видеть разных людей, и пусть они не были праведниками, но таких отпетых мерзавцев, как вы, мне доводилось встречать нечасто.
- Ах ты, богохульник… - начал, было, отец Вал, и поднял свой хлыст. Олея, глядевшая на него во все глаза, подобралась - сейчас есть возможность отобрать хлыст!
К великому разочарованию Олеи, настоятель остановил начавшего, было, замахиваться отца Вала.
- Погоди. Пусть этот человек пояснит, в чем дело, и отчего он пришел к столь ужасным выводам.
- Что ж, можно и пояснить! - согласно кивнул головой Бел. - Причем пояснить более подробно… Вы мастер плести словесные кружева, головы можете задурить многим, но не мне. С самого начала я никак не мог понять, отчего это церковь Двуликого так заботится о неизлечимо больных людях, зазывает их к себе, обещая бесплатную заботу и лечение. Если это делается от души, то подобное заслуживает самого горячего восхищения и одобрения, только вот я в такое бескорыстие и беспредельную святость плохо верю. К сожалению, в жизни мне куда чаще приходилось сталкиваться как раз с противоположным - с желанием нажиться на чужом горе, то есть с тем, что сейчас творите вы.
- Грешник нераскаявшийся… - проскрипел отец Вал.
- Может, я и набрался грехов в своей жизни, но такого цинизма, и такой мерзости, какая имеется в этом монастыре - такого даже мне ранее было сложно представить. Вся ваша напускная доброта и участие - это маска, прикрывающая сущность шакала и пиявки, и понять это совсем просто.
- Достаточно оскорблений, переходите к более конкретным фактам… - настоятель выслушивал слова Бела с видом оболганной добродетели.
- Ладно, перейдем к деталям. По миру давно ходят слухи о том, что здесь, в храмах Двуликого, лечат самые сложные и тяжелые заболевания, причем делают это совершенно безвозмездно, и в оказании помощи не отказывают никому - ни бедняку, ни богачу. Не спорю: сюда, без сомнения, заглядывают и очень богатые и обеспеченные люди, но сейчас разговор не о них - с богачами вы вряд ли осмелитесь поступить так, как поступаете с остальными. Мы говорим сейчас о тех беднягах, кто в надежде на помощь стекается сюда со всего мира. На границе, в строго определенных местах, вы их встречаете, и везете в нужное место. Думаю, в Вайзине хватает монастырей, подобных этому.
- Это верно - милость Двуликого беспредельна! - настоятель благодушно кивнул.
- Тем не менее, заразы вы опасаетесь… продолжал Бел. - Недаром больных, приходящих в Вайзин, вы доставляете до монастырей так, чтоб они не имели возможности уйти, а на отдых останавливаетесь лишь в тех местах, куда местным жителям, без сомнений, соваться нельзя. Ну, а по дороге жрец, сопровождающий этих людей, постепенно выясняет всю их подноготную: кто они такие, откуда пришли, кем были раньше, и многое, многое другое… Это сторонний человек не поймет, а я враз понял, к чему ведут эти разговоры - по сути, с самого начала там был почти что установлен фильтр по отсеиванию нужных людей…
- Я по-прежнему не понимаю сути ваших обвинений…
- Поясняю: в толпе прокаженных было тридцать человек, включая нас двоих, то есть меня и мою спутницу.
- Тридцать один… - внезапно вмещался в разговор тот улыбчивый жрец, что встретил прокаженных на границе. - Не тридцать, а тридцать один человек.
- Значит, опять ошибся - к сожалению, с цифрами у меня не очень, и считаю я скверно… Так вот, в той толпе прокаженных собралось немало несчастных - тридцать один человек. После визита вашего лекаря из общей толпы сразу же забрали двоих мужчин - как сказали, для лечения. Дело хорошее, только вот в отношении этих двух парней у меня с самого начала возникли некоторые сомнения. Вернее, в отношении их болезни - у этой парочки вряд ли была проказа. Я сталкивался с самыми разными заболеваниями, повидал в жизни немало больных людей, и, взглянув на этих ребят, был почти уверен - у них иные заболевания, не имеющие к проказе никакого отношения. У моего друга была волчанка, правда, наш лекарь называл ее иначе - туберкулез кожи. Так вот, внешние признаки - точь в точь, как у одного из этих парней. Что же касается второго парня, сплошь покрытого белыми пятнами… У нас подобное называется песь, или витилиго. И та, и другая болезнь - обе запущены, смотрятся весьма неприятно, но, по счастью, обе они совершенно не заразны. Лечатся, правда, сложно, но это уже другой вопрос. Удивительно другое - то, что оба эти парня, проведя довольно долгое время среди прокаженных, не заболели. Как видно, они не подвержены этому заболеванию, или, как вы выразились, у них хороший иммунитет.
- И как же они оказались среди прокаженных? - поинтересовался настоятель.
- Внешние признаки проказы и кожного заболевания этих двух парней - кое в чем они внешне очень схожи, а хорошего лекаря рядом с этими парнями не нашлось, вот этих ребят и изгнали - решили не рисковать, а парни потом и сами уверились в этом страшном диагнозе. Сейчас судьбу этих парней предугадать проще всего: думаю, вы сумеете их вылечить, но скажете им, что это произошло только при помощи истинной веры и помощи Двуликого. После этого парни навсегда останутся в полной уверенности, что при помощи этого Бога излечились именно от проказы, и в этом мнении их уже никто не сумеет поколебать. Они вернутся домой не просто так, а став ярыми приверженцами и сторонниками Двуликого, и восславляя его направо и налево. К тому же эти парни от счастья, что их миновала долгая и мучительная смерть - они теперь ради Двуликого не только пойдут на все, но и своими постоянными разговорами и восхвалениями невольно начнут вербовать все новых и новых сторонников Двуликого. Умно.
- Не вижу в этом ничего недостойного! - развел руками настоятель.
- Еще бы! - неприятно усмехнулся Бел. - Да они теперь ради Двуликого горы свернут! Ни один проповедник или миссионер не сумеет с таким жаром и искренностью убеждать людей в силе и величии Двуликого, и в его способности творить чудеса! Вольно или невольно, но такие люди способствуют распространению веры в Двуликого далеко за пределы этой страны.
- Это всего лишь один из путей распространения истинной веры! - настоятель и бровью не повел. - Вам что-то не нравится? Должен сказать: в этом нет ничего запрещенного. Как говорят у вас в Руславии - капля камень точит.
- Не спорю. Теперь я понимаю, отчего вы этих парней забрали самыми первыми - пусть ваш лекарь сказал, что у них нет проказы, но все одно им не помешает какое-то время посидеть отдельно, в карантине. На всякий случай.
- А разве мы поступаем неверно?
- Согласен: ничего особо криминального здесь нет… - чуть нахмурился Бел. - В этом случае можно говори лишь о желании увеличить подобным способом свое влияние, значимость и популярность.
- Что ж, неплохо… Молодой человек, мне нравятся ваши медицинские познания… - удобнее устроился в кресле настоятель. - Да, вы правы: иногда люди путают внешние проявления иных заболеваний с проказой. Для того, чтоб расширить ваши знания в этой области, сообщаю: кроме уже упомянутых вами волчанки и витилиго, я могу назвать еще несколько болезней с похожими внешними признаками - слоновая болезнь, экзема, нейродермит…
- А также некоторые срамные болезни, которыми гулящие бабы награждают невоздержанных мужчин! - провозгласил отец Вал, не сводя обличительного взгляда с Олеи.
- Теперь поговорим о втором человеке, которого вы увели чуть позже… - продолжал Бел, не обращая внимания на высказывания отца Вала. - Помню его, он очень интересно рассказывал о пирамидах. Насколько я успел понять, это очень высокообразованный человек, прекрасно разбирающийся в истории и искусстве. Неудивительно - ведь до того, как заболел, он был художником, и, по его словам, довольно знаменитым. Я в искусстве плохо разбираюсь, но, послушав его, понял, что те, кого он рисовал, были очень богатыми и знатными людьми, а такие господа к рыночному мазиле не пойдут. Похоже, что этот человек очень талантлив, и, возможно, даже знатен, только болезнь не выбирает, а жизнь художника, как правило, не дает возможности скопить деньги… Вот так и вышло, что это парень, заболев, оказался на улице, как говорится, без кола и двора, а заодно и без единой монеты в кармане - а откуда деньги у творческих людей, которые живут одним мгновением? Однако каждый из нас живет надеждой, вот и художник пошел в Вайзин за излечением. Ну, вылечить его вы, конечно, не вылечите, но вот работать на себя сумеете заставить. Сунете парня в мастерскую с красками, кистями и холстами, будете поить какой-нибудь подкрашенной водичкой, и утверждать, будто это и есть лекарство от проказы, только - вот беда!, на него оно что-то слабо действует… Парень же все это время будет работать, как проклятый, только чтоб хоть на какое-то время отвлечься от тяжелых мыслей, а работа на износ - это самое лучшее, чтоб забыться.
- Не запрещено… - хмыкнул настоятель. - Что плохого в том, если человеку позволили заниматься любимым делом?
- Да, в таких случаях творческие люди выкладываются полностью. Он будет рисовать до тех пор, пока его руки сумеют удержать кисть. Правда, не знаю, сколько он протянет у вас, и что вы сделаете с ним, если он вдруг откажется работать, или же будет не в состоянии трудиться. Ну, тут у всех конец один… Во всяком случае, когда его не станет, у вас на руках окажется немало дорогих работ мастера.
- Как раз наоборот: мы облегчаем последние месяцы или годы его жизни! - настоятель выглядел оскорбленным. - Возможно, с этической точки зрения в этом вопросе существуют небольшие шероховатости, но и только. Если кто-то из благодарных почитателей Двуликого решил посвятить последние годы своей жизни его возвеличиванию, то что в этом плохого? Желание остаться в монастыре Святых Дел может говорить лишь о том, что человек перед уходом принял ту веру, которая оказалась ему наиболее близка.
- Вы забываете о том, что картины, написанные прокаженным, могут представлять реальную опасность…
- Это уже наша забота. У вас все? Больше сказать нечего? И из-за этого вы обвиняете служителей Двуликого в обмане, лжи и…
- Нет. Теперь что касается той четверки, которых вы увели незадолго до нас. Ваш человек… - Бел бросил взгляд на благодушно улыбающегося жреца, того самого, что сопровождал прокаженных от границы. - Ваш человек умеет разговаривать с людьми, и слушать их он тоже умеет. Как я понял, память у него неплохая. У меня, кстати, тоже. Так вот, я прислушивался к их разговорам, и запоминал, кем раньше был каждый из прокаженных, еще до того, как на них свалилась эта страшная хворь, и вот что интересно: из всей группы только эти четверо относятся к сравнительно богатым и состоятельным семействам.
- Хм…
- У нас в Руславии есть поговорка: не знаешь, где найдешь, где потеряешь… - продолжал Бел. - Так и здесь - неизвестно, что за люди окажутся среди заболевших, ведь прокаженный, как правило, уходит из дома, чтоб не заразить своих родных и близких. Такому бедолаге только и остается, что бродить по дорогам среди таких же отверженных, и тут уже не имеет значения, богат ты, или беден, умен или глуп - болезнь не щадит никого!
- Ближе к делу и меньше слов.
- Тогда я повторяю: в этой группе прокаженных только четверо относятся к богатым семействам. Напомнить вам, кто эти четверо? Землевладелец, двое купцов и хозяйка пошивочных мастерских, верно? Правда, сейчас этих людей не отличить от простых работяг - болезнь и разлука с домом уравнивают всех. И тем не менее на этих людях вполне можно погреть руки - в их семьях имеются деньги, есть что взять. А вот у остальных прокаженных за душой почти ничего нет - это солдаты, крестьяне, ремесленники и прочая мелочь, с которой нет смысла возиться. Овчинка выделки не стоит. А дальше…
- Ну-ну?
- Очевидно, этих четверых людей вы тоже несколько дней подержите в покое, будете делать вид, что начали их лечение, а потом подсунете им на подпись чистый лист, или же какую-то серьезную бумагу, которую они подмахнут, не глядя. Что они подпишут? Долговые обязательства, закладные письма, или же право наследования на оставленное дома имущество? Думаю, у вас уже отработано немало самых разных вариантов по отъему денег у семей таких вот более-менее состоятельных людей…
- Вы, очевидно, хотели сказать - когда-то состоятельных людей… - поправил настоятель.
- Я имел в виду тех, у кого дома остались кое-какие денежки, а если у людей дома оставлено золотишко, то можно попытаться его срубить, так? Тут главное - оформить все таким образом, чтоб комар носа не подточил. Главное для вас - получить подпись, причем подпись добровольную. Тогда при обращении родственников в суд любой маг, изучив подпись на бумаге, подтвердит, что она поставлена именно тем человеком, о ком идет речь, причем свою подпись он поставил без принуждения и добровольно. Скорей всего, этот поганое дело по отъему денег у больных людей поставлено у вас на поток, а раз до сих пор по этому поводу не было скандалов или чего-то подобного с обвинениями в подлоге, то, значит, у вас все идет с толковыми крючкотворами и по хорошо накатанной колее.
- Просто мы очень осторожны, и избирательно подходим к каждому случаю… - настоятель и не думал отрицать слова Бела. - И что с того? Не сомневаюсь, что люди сами пожелали бы отдать Двуликому часть своего имущества и своих накоплений…
- Часто заработанных грешными делами! - все никак не мог успокоиться отец Вал.
- Вы хуже пиявок! - не выдержала Олея. - Отнимаете последнее у этих несчастных людей!
- Неверная постановка вопроса. Все одно это уже не люди, а обреченные на смерть создания. Так почему бы им не послужить для величия Двуликого?
- А вам не кажется, что это мерзко?
- Нет, не кажется. Надеюсь, вы закончили с обличениями?
- Теперь мы переходим к самому отвратительному… - Бел по-прежнему был невозмутим, но Олея видела, что он здорово разозлен. - К тому, как вы поступаете с теми, кто оказался непригодным для ваших игр.
- Продолжайте.
- Как это ни страшно звучит, но предполагаю, что остальных вы просто убиваете - все одно взять с них нечего. Лечить их, естественно, никто из вас не собирается, да проказа и не лечится, так что эти люди вам совсем не нужны. К тому же крайне опасно иметь неподалеку от монастыря такое количество неизлечимо больных людей. В этом случае решение может только одно - избавиться от ненужного балласта самым простым способом.
- Мне странно, как столь умный человек мог совершить подобную глупость - затесаться к прокаженным.
- Вы увиливаете от ответа на вопрос.
- То есть, если я правильно понял суть обвинений, то вы обвиняете нас в массовых убийствах? - поинтересовался настоятель.
- Да.
- Крайне примитивное мнение. Подумайте сами, о каком убийстве может идти речь? Все эти люди - прокаженные и иже с ними - они все и так почти мертвы, и их пребывание на этом свете только затягивает их агонию. Поймите, мы совершаем благое дело - избавляем несчастных от бремени бытия, которое стало для многих из них невыносимой тяжестью.
- Далеко не для всех. Вы сами недавно утверждали, что жить хотят все, даже самоубийцы! Так что не стоит прикрывать красивыми словами то, что понятно и так: у вас здесь царит жестокость, цинизм и полное попрание моральных норм.
- Все, что вышло из грязи… - вновь влез в разговор отец Вал… - все должно туда же и уйти!
- Значит, говорите, попрание моральных норм… - протянул настоятель, и Олея отметила про себя, что сейчас этот человек не выглядел столь милым и умиротворенным. - На эту тему можно дискутировать долго, только вот на подобные глупости у меня сейчас нет времени. А на ваши смешные обвинения я бы сказал иное: мы - сродни золотоискателям, копаемся в грязи, чтоб найти что-то ценное. Среди того человеческого дерьма и сора, что в невероятном количестве плавает и бродит по дорогам - среди них можно отыскать золотые крупинки, которые в дальнейшем надо слить в золотые слитки, и пустить на развитие нашей церкви. Разве мы не делаем святое дело?
- Те, кого вы грабите, вряд ли в полно мере разделят это мнение. Ведь даже те несчастные, что подпишут бумаги - даже они обречены. С того момента, как вы заполучили их подпись - все, они вам больше не нужны, и превращаются в тот же, как вы изволили выразиться, человеческий сор, а от него вы избавляетесь безо всякой жалости.
- Ваша логика, хотя и небезупречна, но верна. Если ранее никто не обратил внимание на то, что из мусора можно добывать деньги - это их проблемы. Да, среди той партии прокаженных мы отобрали для себя нескольких человек, которые могут принести пользу церкви Двуликого, а остальные… Ну, шлак, или же пустая порода - это все идет в отвал.
- В отвал, значит… Да, до такого надо додуматься! Интересно, кто у вас, в церкви Двуликого, такой умный?
- Эти подробности вряд ли кому интересны. И потом, что-то приличное в общей массе человеческого мусора появляется не так и часто. Это в сегодняшней партии очень высокий процент полезной отдачи - семь человек, не считая вас. Обычно количество годного товара не превышает двух-трех человек на партию, а нередко случается и такое, что из всей подошедшей группы не годится ни одна особь. Говоря все тем же языком золотоискателей - сплошняком идет одна пустая порода. Между прочим, пустые рейсы оборачиваются для нас немалыми убытками.
- Мне страшно вас слушать! - едва не закричала Олея.
- Женщины вообще излишне чувствительны… - вздохнул настоятель. - Именно оттого мы их в наш монастырь стараемся не допускать без крайней нужды. Как видите, я от вас ничего не скрываю, и прошу того же от вас. Да и речь сейчас идет не об этих грязных недотепах, а о куда более важных вещах. Итак, где артефакты?
- У меня их нет. Во всяком случае, их нет для вас.
- Что ж… - в голосе настоятеля было слышно нескрываемое раздражение. - Что ж, если вы не желаете прислушиваться к голосу разума и рассудка, то я вынужден отдать вас отцу Валу, а у него даже немые обретают способность говорить.
- Знаете, что я думаю? - слова Бела звучали твердо. - Пусть лучше артефакты пропадут - Танусия и Уреал как-нибудь разберутся промеж собой насчет того, как они будут делить Руславию. Это куда лучше и безопасней, чем оказаться под властью и влиянием таких беспринципных типов, как вы, или принять мораль Двуликого.
- Это ваше окончательное решение?
- Да.
- Жаль, Действительно, мне искренне жаль, но вы сами сделали свой выбор. Отец Вал… - обратился настоятель к довольно ухмыляющемуся мужчине, который только что не потирал руки от удовольствия… - отец Вал, отдаю этих недостойных в ваши руки, вернее, в ваше полное распоряжение. Очень надеюсь, что в самое ближайшее время вы сумеете объяснить этим грешникам всю глубину их заблуждений, а я узнаю все то, о чем они так и не пожелали мне поведать, несмотря на все уговоры.
На неприятном лице отца Вала проявилось нечто, напоминающее счастливую улыбку. Просто как кот, наконец-то схвативший сидящую перед ним мышь, которую до того ему не разрешали трогать. Довольный мужик чуть шагнул вперед и проскрипел своим неприятным голосом:
- Сейчас, богохульники, мы спустимся в подвал этого святого дома, и там я наставлю вас на путь истинной веры и почитания Двуликого!.. - и отец Вал с видимым удовольствием поднял свой хлыст и с оттяжкой хлестнул сидящих перед ним людей.
Вернее, он попытался это сделать, но когда ремень хлыста взвился в воздух, то внезапно все пошло не так, как рассчитывал отец Вал. Дело в том, что именно этого момента так долго ожидала Олея, и вот теперь пришло ее время. Внезапно мужчины увидели, как до того неподвижно сидящая на стуле женщина вдруг просто-таки слетела со своего места, и протянула левую руку по направлению опускающегося ремня, прямо под удар, причем та рука совершала небольшие вращательные движения, будто описывала в воздухе круги. Неожиданно для всех присутствующих, и, прежде всего, для отца Вала, ремень не ударил женщину, а несколько раз обвился на ее вытянутой руке. Больно, конечно, но терпимо… Резкий рывок - и рукоять хлыста не просто вылетела из руки отца Вала, а, можно сказать, понеслась к Олее, которая правой рукой легко перехватила ее в воздухе - для женщины это не составило ни малейшего труда. Еще бы - ранее все это сотни, если не тысячи раз было отработано ею на тренировках с дядюшкой Генаром.
Еще миг - и с левой руки женщины слетели кольца ремня, и теперь уже она послала удар хлыстом в сторону охранника, стоявшего неподалеку от нее, причем ударила так сильно, что мужчина кубарем покатился к стене, а от второго удара отлетел в сторону второй охранник, стоящий за спиной Бела. Все это произошло в течение нескольких ударов сердца, и настолько быстро, что вначале никто ничего не мог понять.
Тем временем отец Вал, который все это время в растерянности взирал на творящиеся перед его глазами безобразия, наконец, сообразил, в чем дело, и с воплем кинулся к Олее, чтоб отобрать у нее свой хлыст. Очередной удар с подсечкой коленей сзади - и отец Вал нелепо грохнулся на пол, но женщине было не до того, чтоб в подробностях наблюдать за его приземлением. Дело в том, что теперь уже третий охранник бросился к Олее, на ходу выхватив недлинный кинжал. Ничего страшного, ее и с этим научил управляться дядюшка Генар. Еще один удар плетью - и кинжал полетел в сторону, а мужчина с короткой руганью схватился за вывернутую кисть руки.
- Стойте на месте! - крикнула Олея, но ее голос предательски дрогнул, и для мужчин это послужило чем-то вроде сигнала о том, что женщина просто ошалела от происходящего, и опасаться ее не стоит - настолько лихо махать плетью у бабы вышло с перепуга. А что, в жизни случается и не такое! В общем, всерьез женщину они не приняли, хотя негласно все пришли к одному и тому же мнению: отобрать у бабы хлыст и отходить им эту безголовую дуру так, чтоб впредь неповадно было поднимать руку на мужчин!
К ней кинулись четверо - трое разозленных стражников, и все тот же улыбчивый жрец. Ладно! - зло подумала Олея. - Ладно! Не хотите по-хорошему, будем действовать по-плохому. Как говорил дядя Генар: главное в схватке - сразу дать понять, на чьей стороне сила и удача, и в первую очередь необходимо сохранять хладнокровие. Новый удар хлыстом - и тот мужчина, что был всего в паре шагов от нее, страшно закричал, схватившись за глаза. Понятно, отчего ты так заорал! - невольно отметила про себя Олея. - Думаю, глаза тебе я не выбила, только ты их в самое ближайшее время все одно не решишься открыть - страшно… У него должны быть повреждены веки - это, конечно, крайне неприятно, но не смертельно. А чтоб не орал, для надежности надо будет дать ему разок хлыстом по шее - пусть замолчит, а не то на его вопли охрана со всего монастыря сбежится… Фу, наконец-то умолк! Так, один пока вышел из игры. Поваляйся на полу, мешайся под ногами остальных…
Тем временем второй охранник, тот, что в вывихнутой кистью, выхватил еще один нож. Похоже, этот человек одинаково хорошо владеет обоими руками. Ну и дурак, зачем снова лезешь в драку? Или, считаешь, что стыдно быть побитым женщиной? Ну, если так, то сам виноват, и не на кого пенять, кроме как на себя самого! Еще один удар - и мужчина, закричав от боли, выронил и второй нож. Его можно понять: мало того, что всерьез вывихнута кисть второй руки, так еще, кажется, на той кисти сломана пара костей. Тут она, конечно, виновата - чуть не рассчитала силу удара. Произойди подобное на тренировке - получила бы серьезный втык от дяди Генара. От злости на себя Олея ударила еще раз - и мужчина отлетел в сторону, мыча что-то невнятное: точный удар ремня по шее на какое-то время лишил его возможности издать хоть один внятный звук. Хорошо, уже двое вне игры.
Однако, как оказалось, это были мелочи: куда хуже было то, что третий охранник, молодой здоровый парень, выхватил откуда-то из складок своей одежды длинную тонкую цепь, и сам закрутил ею в воздухе, блокируя возможный удар женщины, причем проделывал все это он весьма умело и с невероятной ловкостью. Взгляду было сложно уследить на мельканием блестящей полоски, к тому же отполированной до такой степени, что резало в глазах. Понятно, что он хочет сделать - если получиться, то обвить цепью ремень хлыста, и вырвать его из рук женщины примерно так же, как она это проделала совсем недавно. Он-то, может, этого и хотел, но Олея понимала - допустить подобного никак нельзя.
Ого, а парень очень даже неплохо владеет цепью - вон что эта блестящая полоска выделывает в воздухе! Олея внимательно следила за этим человеком, улавливала все нюансы его движений, прикидывала возможность контратаки… Ха, пожалуй, хлыстом она владеет все же лучше, чем он цепью, но беда в том, что она несколько лет не брала в руки ни плетки, ни хлыста, а этот парень, судя по всему, тренируется постоянно… К тому же Олее надо чуть привыкнуть к этому хлысту - своему новому оружию…
Охранник умело блокировал все удары женщины, и ей приходилось быть вдвойне, а то и втройне осторожной. Но и парень, как видно, тоже понял, с кем имеет дело, и сам стал остерегаться идти напролом, а потом и вовсе пропыхтел на ломаном языке Руславии:
- Сдавайся, женщина! Между прочим, ты меня сумела удивить! Неужели думаешь, будто сумеешь победить? Ничего, мы с тобой еще побеседуем с глазу на глаз, а, может, и друг друга поучим чему хорошему… А может и нет - все зависит от того, как себя вести будешь! Разве не понятно, что я тебя сильней?!
Ага, уже сдалась, и лапки вверх подняла… Олея помнила наказ дядюшки Генара - ни в коем случае во время схватки не вступать в разговоры с противником. Тратишь силы, внимание ослабевает, он может чуть подавить тебя, и, естественно, от всего этого уменьшаются твои шансы на победу… Ненужная удаль или хвастовство тоже не увеличивают твое преимущество. Женщина нанесла еще удар, и еще… Да что же это такое - опять ничего не вышло! Более того: мужчина, кажется, стал забирать инициативу в свои руки, и даже начал теснить Олею, загоняя ее в угол. Ну, если у него это выйдет, то все закончится очень плохо - у нее заметно уменьшится пространство для маневра, да и хороший замах будет сделать куда сложней… Кажется, охранник стал понимать, что постепенно выигрывает, и на его губах появилось что-то похожее на довольную улыбку. Вон, снова заговорил…
- Надо же, баба владеет искусством кочевого народа… Впервые встречаю такое! А ну, бросай хлыст! Неужели до сих пор так и не поняла, что тебе меня не победить?..
В его голосе было столько насмешки и уверенности в себе, что Олея, и без того здорово разозленная, едва ли не окончательно вышла из себя. Ладно, попробуем пойти на хитрость, пусть и довольно рискованную! Провела несколько все более и более убыстряющихся обманных ударов, чтоб у мужчины создалось впечатление, что она хочет ударить его по ногам, повалить на пол… Несколько взмахов хлыста ушли едва ли не в половые доски, и вдруг, по совершенно невероятной траектории, ремень хлыста обвился вокруг шеи охранника. Правда, в последний момент мужчина все же понял, что пропускает удар, и холодно сверкнувшая цепочка несколько раз успела перехлестнуть ремень. В этот момент Олея, стремясь не дать противнику вырвать хлыст из ее рук, слишком сильно рванула рукоять на себя, а мужчина, в свою очередь, тоже приложил немало своих усилий, только вот для рывка в иную сторону… Результат оказался неожиданным, хотя и предсказуемым: раздался хруст шейных позвонков, и мужчина мягко осел на землю.
Такого результата Олея точно не ожидала, но сейчас ей было не до драматических слез, причитаний, и уверений в том, что она этого никак не хотела!.. Мгновенно стряхнув с хлыста тихо звякнувшую цепочку, она внимательно глянула на своего четверного противника, того самого улыбающегося жреца, который сейчас шагнул к ней с коротким мечом в руке.
- Брось свою железку на землю, и сам отойди в сторону. Мне не хочется брать на душу еще один грех.
Тот, кажется, внял голосу разума, и, чуть поколебавшись, шагнул назад.
- Дальше! - почти что приказала Олея. - Отойди дальше, к стене и встань подле нее. Да, повторяю: меч положи на пол.
Тот, чуть пожав плечами, обезоруживающе улыбнулся, и шагнул, было, туда, куда ему указывала Олея, но внезапно кинулся в сторону двери. Понятно, на что рассчитывал этот парень - выскочить из комнаты и позвать на помощь. Хм, можно подумать, что ему собирались дать такую возможность! Ремень хлыста обвился вокруг шеи улыбчивого жреца, и отшвырнул его в сторону, противоположную от двери. Ничего, сам виноват - надо иногда слушать то, о чем тебя предупреждают другие, пусть даже ты их считаешь безголовыми дурами. Отошел бы к стене, куда тебе велели встать - и не валялся бы сейчас на полу, судорожно дыша, и не в состоянии оторвать голову от гладко выструганных досок. Ничего, не страшно: такой удар, сильный и очень болезненный, хотя и не позволит этому парню нормально дышать добрую четверть часа, зато пройдет без последствий.
Так, кажется, все… Схватив с пола лежащий там кинжал, Олея перерезала одну из веревок, связывающих Бела, и пока тот стряхивал с себя путы, огляделась вокруг. Да уж, тут творится такое, что кабинет настоятеля сейчас по-иному, как поле боя, и не назовешь! Трое задыхающихся мужчин, которые не в состоянии даже подняться на ноги, двое неподвижно лежащих тел, и настоятель, с немалым удивлением и растерянностью взирающий на все происходящее.
Ну, с тем крепким мужчиной, что с таким мастерством владел цепочной - с ним все предельно ясно: хруст шейных позвонков сказал сам за себя, да и сейчас этот человек лежит, повернув голову самым невероятным образом. Жаль, это был достойный противник, а вот отец Вал…
Олея с опаской подошла поближе. Ну, и тут вопросов нет: под головой лежащего лицом вниз отца Вала расплывалось большое красное пятно. Чуть поднатужившись, женщина перевернули на спину тело отца Вала, и внимательно осмотрела его голову. Ее предположение оказалось верно - когда Олея подсекла ему колени, он рухнул на пол, но при том падении ударился виском об угол стола…
Так что же получается? Выходит, что за один только день на ее счету появились два покойника… Дело, конечно, жуткое и неприятное, но иначе никак нельзя - или ты победить, или убьют тебя, и тут уже не до сантиментов.
- С тобой все в порядке? - встал со своего места Бел.
- Да. А ты как?
- Около дела… - и Бел, подойдя к постанывающим и задыхающимся охранникам, каждого коротко рубанул по шее ребром ладони. На вопросительный взгляд Олеи Бел коротко пояснил:
- Необходимые меры предосторожности.
- А как…
- Не беспокойся. Полежат какое-то время в тишине и покое, а через полчаса придут в себя.
- Поняла.
- Значит, так, господин настоятель сей гнусной обители… - теперь Бел обратился к неподвижно сидящему мужчине. - Надеюсь, вы будете вести себя достаточно тихо и цивилизовано, а иначе… Иначе монастырю Святых Дел придется искать себе нового пастыря, который поведет своих овец на зеленые пажити.
- Греха не боитесь? - спокойно, будто ничего не случилось, спросил настоятель.
- На мой взгляд стороннего человека, вытряхнуть из вас душу и отправить ее на высший суд - это почти святое дело.
- Богохульники! - настоятель по-прежнему сидел в кресле за столом. - Вы на кого руку подняли?
- Если вас не затруднит, то давайте обойдемся без картинных воззваний к нашему разуму и драматических воплей… - Бел стал связывать лежащих на полу людей, и затыкать им рты. - Маловато достоверности…
- Бедный отец Вал! - покосился настоятель на неподвижно лежащего мужчину. - Вот уж кто был непоколебим в своей вере, хотя, надо признать, иногда он несколько перехлестывал в своей преданности Двуликому. Вы не поверите, но даже я его иногда опасался! И все же жаль, что он так нелепо погиб! Найти ему замену будет нелегко.
- Соболезную… - пробурчал Бел, оттаскивая к стене очередного связанного охранника. - Но не думаю, что это место у вас будет долго пустовать. Отыщете достойного…
- Ему - возможно, но вот как найти замену Касатису?
- Кому? - чуть покосился на настоятеля Бел.
- Касатису, моему личному охраннику, тому самому молодому человеку, которому эта милая девушка не так давно свернула шею. Не ожидал, право слово, не ожидал от него ничего подобного! Я на так надеялся на этого человека, настолько был уверен в его непобедимости!.. Это ж был такой волшебный мастер, такими приемами владел!.. А какие у него были рекомендации! Вы хоть представляете, сколько я ему платил за охрану? Огромные деньги! И этот парень так глупо погиб… Знаете, я все больше и больше разочаровываюсь в людях.
- Мне бы куда больше хотелось… - буркнул Бел… - куда бы больше хотелось, чтоб вы разочаровались в жизни, и покинули ее по собственной инициативе.
- Какая жестокость - подталкивать к такому ужасному шагу старого человека в минуту его душевного кризиса! Молодые люди, вам должно быть стыдно за столь низменные проявления своей натуры!
- Кто бы говорил… - хмыкнула Олея, а Бел, услышав подобное заявление настоятеля, только головой покачал - желания говорить у него явно не было. Вместо этого он подошел к одной из занавесей, и, не произнося ни слова, сорвал ее. Надо же: в стене, оказывается, есть небольшая дверь. Бел толкнул ее - заперто.
- Куда она ведет? - повернулся Бел к настоятелю.
- Молодой человек, любопытство - великий грех!
- Думаю, куда меньшим грехом будет свернуть вам шею… - Бел шагнул к настоятелю, по-прежнему сидящему за столом. - Раз вы не желаете говорить…
- Отсюда на задний двор ведет запасная лестница… - вздохнул мужчина. - Там находятся хозяйственные постройки и вторые ворота, через которые вас и доставили сюда.
- Они охраняются?
- И главные, и вторые ворота - они охраняются одинаково.
- Понятно… - и Бел стал резать занавесь кинжалом, причем как на узкие полосы, так и на те, что пошире.
- Молодые люди, как вам не стыдно учинять разгром и беззаконие в святом храме?! - возопил настоятель, укоризненно глядя на Олею и Бела. - Мало того, что вы взяли страшный грех на свои души - устроили здесь смертоубийство!, так вы еще учиняете разрушение в моей обители! Хоть у одного из вас, безбожников, есть уважение к святому месту?! Да вы хотя бы имеете представление, сколько стоят подобные занавеси?!
- Сколько? - Бел вопрошающе глянул на Олею.
- Ну, это настоящий кхитайский шелк, плотный, и очень высокого качества… - Олея с первого взгляда разобралась с тканью. - И цвет красивый - серый с серебряным отливом… Да, золота за эти занавеси было отдано немало.
- А на мой взгляд - ничего особенного! - Бел, как ни в чем не бывало, продолжал резать скользкую ткань. - Обычная тряпка.
- Какой убыток! - вздохнул настоятель, укоризненно глядя на Бела и Олею. - И в вами, моя дорогая, тоже вышла промашка. То, что мне написали о вас в письме, совершенно не соответствует тому, что я вижу перед своими глазами. Вы же напарники, работающие в связке, так? Неплохая легенда - ловкий парень и глупая баба… Ох уж мне эта тайная стража Руславии, кого там только нет! Теперь я начинаю понимать, отчего вам все это время удавалось так ловко уходить от преследования. Вновь и вновь приходишь к убеждению - как же как бесконечно лжив этот беспринципный и жестокий мир! Я плачу огромные деньги за информацию, а мне поставляют ошибочные сведения!
- А что такое? - Олее стало любопытно.
- Не буду скрывать: некий лжец сообщил мне, что, по имеющимся у него сведениям, вы совершенно безвредны, и даже более того - вас можно не принимать во внимание! Ну, и как после всего этого можно верить людям?
- Действительно, все это очень жестоко… - согласился Бел.
- И все же, молодой человек, я не теряю надежды на то, что мы с вами сумеем договориться! Вам все одно не уйти, а устроенный здесь беспорядок и небольшой тарарам можно списать на вашу молодость и невоздержанность. Давайте договариваться.
- Забудьте об этом… - Бел подошел к настоятелю, отодвинул его вместе с креслом от стола, и стал крепко привязывать мужчину к тяжелому деревянном крессу. - К вашему сведению, я уже не так молод - мне хорошо за тридцать, так что к числу молодых и неразумных меня относить поздно. Я уже давно в состоянии самостоятельно принимать решения и отвечать за свои поступки. Так что сидите спокойно, отец настоятель, и не дергайтесь, а не то я за себя не отвечаю.
- И вам не стыдно поднимать руку на служителя Двуликого?
- Ни в коей степени.
- И все же я предлагаю вам выслушать мои предложения. Они могут быть как взаимовыгодны, так и…
- Сделай кляп побольше… - повернулся Бел к Олее. - Пусть помолчит и подумает о том, что не все в этой жизни измеряется деньгами. Есть и кое-что иное… Правда, таким, как он, этого не понять.
- Идейный, значит! - вздохнул настоятель. - Ох, патриоты хреновы, как же я с вами не люблю иметь дело! Так и вспомнишь добрым словом нормальных людей: договорились между собой по-хорошему, один деньги заплатил, второй товар получил, и оба мирно разошлись в разные стороны! Все довольны, все хорошо и никто никому ничего не должен! А такие идеалисты, что верят в вечное добро и справедливость… От вас одни неприятности!
- Извините, но для всех хорошим не будешь! - Бел закончил привязывать настоятеля к креслу. - Кстати, предупреждаю в первый и последний раз: если будете продолжать дергаться, то упадете на пол вместе с креслом, а оно достаточно тяжелое. Придавить насмерть, конечно, не придавит, но сломать у себя что-то очень ценное вам ничего не будет стоить.
- Протестовать, как я понимаю, просто глупо? - поинтересовался настоятель, во все глаза глядя на то, как Бел открывает ящики его стола, и что-то там ищет. - Э, что вы там делаете? Деньги забираете? Надо же, вы, как выясняется, вовсе не такой идеалист, как это могло показаться на первый взгляд - те, как правило, к презренному золоту относятся весьма прохладно, едва ли не с пренебрежением. Кстати, неужели вам не стыдно грабить святого человека?
Бел к тому времени нашел в ящиках стола два мешочка с деньгами, и, заглянув в каждый из них, сунул мешочки к себе в карман.
- Это не грабеж, а небольшая компенсация за то, что по вашему приказу нам едва не проломили головы. А насчет святого человека - так он, наверное, подойдет сюда чуть позже: пока что в этом доме его и близко нет. Только вот ждать его появления мне некогда…
- Могу я узнать, чем же вы собираетесь заняться дальше?
- О, чуть не забыл! - и Бел, чуть приоткрыв до той поры закрытую дверь, что-то сказал охраннику, который, как оказалось, все это время стоял неподалеку. Охранник послушно вошел в комнату, и тут же получил от Бела удар по шее. Скрутить его, заткнуть рот и оттащить в сторону - для Бела это оказалось минутным делом.
Интересно… - подумалось Олее, - интересно, а почему этот человек, стоящий по ту сторону двери, не обратил внимания на то, что из кабинета, который он охранял, доносились шум и крики? А впрочем, чего тут думать, и так все понятно: дверь толстая, наружу звуки почти что не пропускает, и к тому же те, кто стоят тут на посту, наверняка уже успели наслушаться самых разного - тут, наверное, бывало еще и не то, а без разрешения входить в дверь ему запрещено… Тогда для чего возле дверей настоятеля постоянно находится охранник? Наверняка это что-то вроде человека на посылках, или же курьера.
- Следи за ним… - Бел повернулся к Олее и кивнул головой в сторону настоятеля. - Если попытается рыпаться - советую бить сразу. Я ненадолго отойду. Сейчас вернусь.
- Ты куда?
- Надо.
Бел вышел, но Олея к тому времени уже сама стала догадываться, куда он направился - за артефактами. К тому времени женщина уже поняла, куда они были спрятаны - недаром еще по дороге сюда Бел просил ее споткнуться на ровном месте. Как видно, еще в коридоре Бел приглядел место, где на какое-то время можно было спрятать артефакты, причем спрятать так, чтоб другим было незаметно. Великие Боги, - взмолилась Олея, - Великие Боги, сделайте так, чтоб сейчас Белу никто не попался навстречу, и чтоб он вернулся сюда с перстнем и манускриптом.
Олея еще раз оглядела кабинет настоятеля: связанные люди, некоторые из которых уже стали приходить в себя, два неподвижных тела, разодранная занавесь, привязанный к креслу хозяин кабинета… Да уж, душевно пообщались.
- Послушай, милочка! - вновь заговорил настоятель. Ого, какой взгляд у мужика! Похоже, ему надоело изображать доброту и всепрощение, или же он просто скинул с себя ту привычную маску, с которой обычно не расставался. Хотя этот человек еще и сдерживается, но заметно, что подобное дается ему нелегко. Сейчас неподалеку от стола сидел не прежний добряк, а жесткий и холодный человек, отнюдь не склонный к человеколюбию и всепрощению. Будь на то его воля - убил бы, не раздумывая. Вон, даже голос не столь мягкий, каким был еще совсем недавно. Меж тем настоятель продолжал: - Милочка, если хочешь жить, то развяжи меня немедленно, а иначе… Иначе тебе будет не просто плохо, а очень плохо!
Можно подумать, ей сейчас хорошо! Олея ничего не ответила, лишь подошла к второй стене, завешенной занавесью. Интересно, что за ней? Еще одна дверь, или что-то другое? Понятно, что занавеси находятся здесь отнюдь не для красоты.
Отодвинув в сторону мягко шелестящий шелк, женщина увидела большую карту, висящую на стене. Выполненная с удивительным мастерством на тонкой коже, она выглядела настолько нарядной и красивой, что больше напоминала изысканное украшение. Да, кто-то вложил сюда невесть сколько времени и сил…
Не прошло и нескольких минут, как вернулся Бел, и на вопросительный взгляд женщины он лишь чуть кивнул головой - все, мол, в порядке. Фу, похоже, что ничего плохого с артефактами не случилось. Прямо на сердце полегчало…
- Ты, я вижу, обнаружила что-то интересное… - Бел задвинул засов на двери, и повернул торчащий в замке ключ.
- Карта…
- Вижу. Любопытно… - и Бел тоже подошел к стене. Какое-то время он изучающее смотрел на карту, а затем вновь обратился к настоятелю. - Не подскажите, где ключи от вашего запасного хода? Если я вас правильно понял, то эта дверь ведет на задний двор. Так вот, где ключи от той двери?
- Ну почему вы оба такие тупоголовые?! - кажется, у настоятеля больше не было желания вновь долго уговаривать Олею и Бела. - Неужели до вас так и не дошло, что вы оба заразились, и у каждого из вас - проказа?! В таких случаях наш лекарь никогда не ошибается!
- Ключ.
- Да послушайте же меня! У нас в монастыре есть лекарство, которое задерживает развитие болезни! - продолжал настоятель. - Если вы вернете…
- Если сейчас же вы не скажете, где находится ключ от запасного выхода, то для начала я отрежу вам пальцы, причем не сомневайтесь - я сделаю это с огромным удовольствием. Как говорят юнцы на моей родине - ты меня достал, козел! Итак, где ключ?
- В левом верхнем ящике стола, внутри черной папки с бумагами… - настоятель недовольно покачал головой. - Что за речь, что за манеры!..
Бел быстро отыскал ключ, а потом осторожно повернул его в замке. Дверь неслышно отворилась, и там было что-то вроде небольшой площадки, ступени с которой вели вниз. Ясно, это что-то вроде запасного выхода для тех, кто не желает попадаться на глаза посторонним, или же для особых гостей, коих у настоятеля может быть великое множество.
- Ну что, довольны? - проскрипел мужчина.
- Общением с вами - нет.
- Между прочим, молодой человек, я бы хотел вам ответить примерно теми же словами, что услышал от вас…
- О чем речь?
- Вы только что нахамили мне самым грубым образом, так что я имею право ответить вам не только так же, но и в той же манере, а именно: за козла ответишь! Понял, сволочь?
А ведь с настоятелем, и верно, шутки плохи! Олея вновь увидела перед собой человека без привычной доброй маски; вместо мягкости и легкой улыбки - жесткий взгляд и холодное лицо безжалостного убийцы.
- Неужели вы думаете, что я забуду произошедшее? - едва ли не в бешенстве прохрипел настоятель, когда Бел подошел к нему с кляпом в руке. - Вам что, хочется иметь заклятого врага?
- Придется вам встать в хвост длинной очереди… - Бел был очень вежлив. - Там уже находится немало желающих свернуть мне шею. Одним больше, одним меньше - это уже не имеет особого значения… - и Бел резко ударил настоятеля по шее ребром ладони. На вопросительный взгляд Олеи он лишь чуть развел руками - хоть я ему сейчас кляп в рот и вставлю, но будет лучше, если этот тип какое-то врем я побудет в отключке - не хватало еще слышать вдогонку истошные вопли!
Через минуту, заперев за собой дверь, Бел и Олея спускались по узкой лестнице. Очень хотелось надеяться, что в ближайшее время погони можно не опасаться: одну дверь закрыли на засов, а в закрытую замочную скважину Бел засунул несколько тонких щепок - все, так просто не откроешь!, а вторая дверь, через которую они только что вышли - она имела такую сложную систему запоров, что без ключа нечего и мечтать о том, чтоб ее открыть.
Заодно Бел еще раз ткнул пальцем в шею каждого из связанных людей - пусть пока что полежат без сознания. Вместе с тем он прихватил и кое-что из оружия, благо его у охранников хватало. Олея же, не выдержав, прихватила с собой и ту самую цепочку убитого охранника, которой он так лихо крутил в воздухе. Что это за оружие - она не знала, но ей показалось, что пользоваться цепочкой не так удобно, как хлыстом. Если получится, надо будет разобраться, как действовать этой тонкой полоской - во всяком случае, тот парень владел цепочкой просто виртуозно. Еще Бел сунул ей пару ножей и один из двух мешочков с деньгами, прихваченных у настоятеля. Как он ей сказал - на всякий случай…
Перед тем, как закрыть за собой дверь, Олея еще раз оглядела комнату настоятеля. Да, настоящее поле боя! Невольно женщина почувствовала гордость за себя: ведь почти все это - дело ее рук! Вновь невольно вспомнила добрым словом дядюшку Генара - правильно он говорил: никогда не знаешь, что тебе в жизни пригодится, а что - нет.
Итак, сейчас для них главное - убраться из этого монастыря. На узкой лестнице, идущей от дверей кабинета настоятеля, им не встретился никто, а это уже неплохо.
Настоятель не обманул: лестница, и верно, выходила на задний двор, где был загон для скота, коновязь с несколькими привязанными лошадьми, какие-то небольшие постройки и многое другое. Людей, занятых своими делами, тоже хватало, так что никто не обратил внимания еще парочку небогато одетых простолюдинов, по виду - обычных слуг.
- Куда мы сейчас? - негромко спросила Олея.
- Надо подумать… Конечно, лучше выходить через вторые ворота, только вот они заперты. Главные ворота - тоже. Чтобы кого-то впустить или же выпустить из монастыря - ворота каждый раз отпирают и запирают. Не думаю, что нам туда стоит соваться.
- Так что же делать?
- В голову ничего не лезет… Давай для начала возьмем корзины…
- Какие?
- Вон, те, что стоят у стены - на людей, которые что-то несут по хозяйству, вряд ли кто будет обращать пристальное внимание.
И верно: неподалеку стояло несколько прохудившихся старых корзин - очевидно, кто-то поставил их сюда для того, чтоб выкинуть, но сейчас для беглецов они были лучшей маскировкой. Пару едва ли не рассыпающихся корзин прихватил Бел, одну взяла Олея, и теперь передвигаться по двору им стало чуть спокойнее. Во всяком случае, беглецы не заметили хотя бы одного пристального взгляда, устремленного на них.
- Бел, мы сейчас куда?
- Необходимо каким-то образом покинуть монастырь, причем как можно более незаметно, но вот как это сделать? Придется дожидаться, пока через ворота не будет выходить целая группа людей, а времени у нас, боюсь, немного… Стоп!
Бел поставил корзины на землю, и сделал вид, будто копается в одной из них.
- Видишь? - шепотом спросил он Олею.
- Что я должна увидеть?
- Повозку, которая нас сюда привезла. Она стоит у стены…
- А, да, вижу..
И верно: запряженная двумя лошадьми, повозка стояла неподалеку от них, у стены монастыря, вернее, возле какой-то открытой двери. Похоже, это была дверь какого-то склада - в проеме виднелись какие-то бочки, штабеля ящиков, набитые мешки… А у повозки был откинут один из бортов, тот, по которому люди ранее и забирались внутрь. Ой, да там и сейчас были люди! Точно: кто сидел, а кто и лежал… Наверное, прокаженных собираются вывезти куда-то за пределы монастыря, и складывалось такое впечатление, что никому из окружающих не было никакого дела до этой повозки, и рядом тоже никого не было Возница же, не обращая никакого внимания на своих пассажиров, направлялся внутрь склада. Вот он скрылся внутри…
- Пошли туда! - и Бел поставил на землю свои корзины, а заодно и корзину Олеи.
- Но…
- Никаких разговоров! И все вопросы тоже потом! И запомни: что бы ты не увидела внутри повозки - молчи! Поняла?
- А что я там могу…
- Если я прав в своих предположениях (а, боюсь, что так оно и есть), то будь уверена: никто из тех, кто сейчас находится в повозке, не скажет нам ни слова.
Стараясь идти не очень быстро, подошли к повозке, и в этот момент двое мужчин как раз выкатывали из дверей склада какую-то железную бочку, пусть и не очень большую, но, судя по всему, очень тяжелую. Один из мужчин заругался - как видно, бочка, перекатываясь через порог, придавила ему ногу. Возница зашипел от боли, второй из мужчин засмеялся, а тот, с придавленной ногой, довольно зло огрызнулся…
У беглецов было всего несколько секунд, пока мужчины отвлеклись на перебранку, но Белу и Олее этого хватило: стараясь не делать резких движений, они зашли внутрь повозки. В первое мгновение Олея ничего не поняла - казалось, люди спали вповалку, только вот позы у них были уж очень неестественными… Однако в следующее мгновение пришло понимание: все эти люди были мертвы. Да, Бел был прав - тут им никто не будет задавать никаких вопросов.
От неожиданности у Олеи едва не потемнело в глазах, но Бел тут же зажал ей рот своей крепкой ладонью.
- А ну, чтоб никаких истерик я от тебя не видел! - зашипел он ей в ухо. - Сейчас для нас это непозволительная роскошь. Тебе все понятно?
Олея лишь слабо кивнула головой, все одно сказать ей было нечего - все слова куда-то пропали, да и что тут скажешь?
- Быстро туда! - кивнул Бед в дальний угол повозки. - Там ляжем на пол. Необходимо притвориться мертвыми…
- А…
- Вряд ли сейчас на нас обратят внимание. Двумя покойниками больше, двумя меньше, да и кто их тут пересчитывает? Да и нечего на мертвых смотреть лишний раз - удовольствие небольшое…
И верно: когда возница и его помощник, пыхтя и ругаясь, закатили внутрь повозки тяжелую железную бочку, они даже мельком не глянули на лежащих людей. Мужчин куда больше интересовало другое: как можно установить бочку так, чтоб во время поездки она была устойчива, а не начала перекатываться из угла в угол.
Олея, едва не спрятав голову под чье-то остывающее тело, слушала, как мужчины лениво переругивались между собой, затем они вышли, и подняли борт повозки. Прошло еще немного времени, и, громыхая колесами по вымощенному камнем двору монастыря, повозка двинулась с места. К сожалению, ехали они совсем недолго - очень скоро повозка остановилась, и потекли минуты мучительного ожидания. Кажется, эта остановка не нравилась даже возницам - Олея слышала их недовольные голоса.
Непонятно, сколько времени тянулась эта вынужденная остановка, но беглецам показалось, что она тянется бесконечно долго. Даже Олее, не знающей здешнего языка, было ясно, что двое возниц ожидают кого-то третьего, и этот кто-то явно опаздывает. Наверное, оттого у мужиков такие недовольные голоса, даже переругиваются между собой - все одно больше заняться нечем… О, наконец-то послышалось цоканье копыт по камням, и возницы что-то раздраженно заговорили мужчине, подъехавшему к повозке верхом на лошади. Понятно: эти двое недовольны, что им пришлось долго ждать, а только что подъехавший мужчина оправдывается, что задержался не по своей воле… Фу, наконец-то повозка вновь сдвинулась с места, но, проехав немного, вновь остановилась - судя по всему, они подъехали к воротам монастыря. Точно: на повозку упала тень от ворот…
- Лежи, не шевелись! - прошептал Бел. - Все же сверху тоже можно заглянуть внутрь повозки, посмотреть, что тут творится, так что нам с тобой лучше замереть на какое-то время…
И верно: кто-то заглянул сверху, затем загремели засовы, и откинулся борт повозки. По счастью, внутрь заглянули лишь мельком, и особо смотреть не стали - все же не первый раз видят подобное, да и на что тут смотреть? Мертвые тела и железная бочка, а рассматривать мертвые тела прокаженных ни у кого не было ни малейшего желания. Борт вновь закрыли, загремели открывающиеся ворота, и повозка вновь покатилась по дороге. Возницы и подъехавший на коне мужчина что-то громко обсуждают промеж собой - ну и ладно, главное, что стены монастыря остались позади.
Все это время Бел и Олея лежали неподвижно среди мертвых, не издавая ни звука: все же за нетолстой деревянной стеной находились двое возниц, которые вполне могли услышать из повозки голоса живых людей или же какой иной подозрительный звук. Лишь когда колеса стали стучать ко камням - только тогда женщина решилась оглядеться. Под мерное покачивание повозки Олея выбралась из-под мертвых тел и подползла к Белу. Тот тоже отодвинул в сторону тело молодого парня со сжатыми в предсмертной муке кулаками - под телом этого человека Бел и прятался все это время. К тому времени и Белу и Олее стало уже все равно, кто находится рядом с ними - здоровый иди прокаженный. Люди, по сути своей, все одинаковы, к тому же, по словам брата-лекаря, беглецы были уже заражены…
- Куда они направляются? - прошептала женщина прямо в ухо Бела.
- Наверное, в то место, где хоронят тела убитых… - так же тихо произнес Бел.
- А как мы выберемся отсюда?
- Подождем, пока повозка не прибудет на место - вряд ли они остановятся раньше. Но не думаю, что придется ехать уж очень долго - никто не станет отвозить трупы очень далеко от монастыря. У нас с тобой только одна возможность выбраться отсюда: когда повозка остановится, и возчики начнут выкатывать бочку…
- А если не начнут?
- Они это сделают первым делом - ведь если бочка по-прежнему будет стоять в проходе, то затруднит выносить тела. В общем, наступит самый удобный момент: руки у возниц будут заняты, так что все остальное зависит только от нас. Главное - не дать уйти третьему, тому, кто сопровождает повозку верхом на лошади.
- Это я поняла… Потом что будем делать?
- Смотря по обстоятельствам…
Повозка еще какое-то время катилась по каменной дороге, а затем звук сменился. Похоже, свернули на обычную грунтовую. Пошли ямы, ухабы, стало заметно сильнее трясти… Но Олея не обращала на это внимания: все это время она сидела возле тела Зумрии, и держала в своих ладонях ее руку: Олее было безумно жаль эту молодую женщину. На лице Зумрии застыли полоски от высохших слез - плакала, наверное, перед смертью… Бедная женщина, за что ей все это? Только и остается надеяться на то, что ее муж найдет себе такую жену, которая будет любить его детей.
- Бел, как их убили?
- Тут и думать нечего. Яд.
- Но как сумели разом отравить всех?
- Проще простого. Когда мы приехали в монастырь, то никому из нас не дали воды, хотя к тому времени пить хотелось уже всем. Тогда люди, если ты помнишь, просили воды, и нам сказали - конечно, сейчас принесем!.. На самом деле здешние обитатели просто выжидали, пока жажда всерьез не прихватит каждого: тогда все без исключения выпьют то, что им принесут. Помнишь, когда мы были в кабинете настоятеля, туда заходил один тип, который до того обыскивал эту повозку - как видно, настоятель предполагал, что артефакты могли быть спрятаны в ней…
- Да, конечно, помню.
- Так вот, помимо прочего, он произнес одну фразу, что-то вроде того: "Можно ли отправлять?"…
- Верно. Настоятель еще согласно кивнул головой…
- Он сказал - "отправляйте, как обычно", или что-то вроде того… Я еще тогда стал догадываться, что кроется за этими словами… Так вот, людям принесли воду, или же, что более вероятно, какой-то напиток из ягод, да еще и с извинениями - простите, мол, нас, неувязка с водой вышла, затянули мы с этим делом. Ну, люди и накинулись на питье!
- А почему ты считаешь, что им принесли напиток из ягод?
- Не думаю, что яд совершенно безвкусен, в воде его можно ощутить, а ягоды забивают этот привкус… Потом, скорей всего, им предложили пойти в повозку: сейчас, дескать, вы все отправитесь в то место, где вас будут лечить… Ну, а умерли люди уже здесь, в этой повозке.
- Ты как думаешь - они не мучались?
- Не знаю. Считаю, что яд им дали достаточно сильный - вряд ли обитатели монастыря хотят слышать долгие крики умирающих людей. Но дело в том, что у каждого из нас разный организм, и тут многое еще зависит от того, сколько каждый выпил жидкости с ядом, и сколько той отравы было намешано в питье… Наверное, кто-то скончался сразу, а кто-то успел понять, в чем тут дело.
Повозка еще какое-то время тряслась на камнях и ухабах неровной дороги, а потом, наконец-то, остановилась. Как и договаривались заранее, Бел и Олея вновь притворились мертвыми, и когда створка повозки вновь отворилась, внутрь вошли все те же двое мужчин. Как Бел и предполагал, они, не обращая внимания на мертвых, сразу же взялись с двух сторон за железную бочку. Именно в этот момент на одного из них кошкой прыгнул Бел, а Олея послала хлыст в сторону второго мужчины. Ремень обвился вокруг шеи возницы, один рывок… Неожиданное нападение дало беглецам несомненное преимущество - оба мужчины умерли до того, пока успели издать хотя бы один звук.
- Все… - Бел покосился на Олею. - Хорошо сработали. Теперь главное - третьего не упустить!
Однако щелчок хлыста все же услышал третий мужчина, тот, что и сопровождал повозку верхом на лошади. Он что-то крикнул, но, судя по его спокойному голосу, просто интересуется, в чем дело. Вон, судя по звукам, соскочил со своего коня, идет к повозке… Мужчина едва успел показаться в проеме, как на него обрушился страшный удар хлыста, и человек рухнул на землю. Этот жив - непонятно почему, но Бел велел Олее только оглушить этого мужчину, ни в коем случае не убивать.
Беглецы вновь действовали быстро: подскочили к упавшему, подхватили его с двух сторон, затащили в повозку. Там его быстро скрутили и заткнули рот и еще разок дали по шее. Затем сдернули одежду с двоих убитых мужчин, переоделись. Вышли наружу, вновь закрыли повозку. Все это не заняло много времени.
- Бел… - негромко сказала Олея, - Бел, это мужчина, всадник… Он в сознании, только притворяется. Я видела - у него чуть подрагивают ресницы.
- Знаю, видел… - почти прошептал в ответ Бел. - Так надо…
Ну, надо - так надо, значит, Бел что-то задумал. Больше об этом говорить не стоит, лучше спросить о другом.
- Что сейчас?
- Надо повозку распрячь, не стоит оставлять здесь лошадей. Вряд ли кто будет интересоваться брошенной повозкой, но вот лошади могут привлечь внимание многих. А нам с тобой без лошадей отсюда не уйти. В общем, распрягай.
- Сейчас займемся…
Олея оглянулась. Оказывается, повозка остановилась неподалеку от чего-то, напоминающее не очень широкий провал в земле, откуда несло невыносимым смрадом. Ясно - именно туда и сбрасывали мертвые тела. Но Олею интересовало и другое:
- Бел, интересно, что было в той железной бочке?
- Наверное, растворитель.
- Что? Извини, я не поняла…
- Да чего там понимать! Погибших людей после смерти надо куда-то деть, так? Как я понял, тела скидывают в такие вот щели в земле (думается, таких, с позволения сказать, захоронений, тут несколько), затем сверху выливают особый растворитель. Наверное, он многократно убыстряет процесс разложения тел. Вот и все, через какое-то время от погибших не останется никаких следов. А как еще прикажешь хоронить убитых? Их в эту щель в земле были сброшены, наверное, сотни, если не тысячи.
- Кошмар! - Олея в растерянности трясла головой, с трудом воспринимая происходящее.
- Верно, кошмар. Таким образом слуги Двуликого избавляются от лишних людей.
- Ой, Бел, смотри! Кажется, сюда кто-то едет!
- Где?
- Вон, по дороге…
- Вижу… - Бел, прикрыв глаза ладонью от солнца, смотрел на приближающегося к ним всадника. - Между прочим, очень торопится, мчится во весь опор. Лошадь нахлестывает так, что просто держись!
- Едет к нам?
- А то к кому же еще?
- Что будем делать?
- Стой спокойно. Возможно, в том монастыре не вне знают друг друга в лицо… А впрочем, будет лучше, если ты отойдешь за повозку, и если что… Ну, ты знаешь, что делать.
Олея неторопливо направилась за повозку, а Бел, все так же прикрывая глаза ладонью от солнца, ожидал приближения всадника. Не прошло и минуты, как тот просто-таки подлетел к ним, что-то закричал и замахал руками - поворачивайте, мол, назад! Даже Олее стало понятно, что требует от них этот человек: не открывайте повозку, и направляйтесь вслед за мной в монастырь!..
Ни Бел, ни Олея еще не решили, что они будут делать дальше, а мужчина вдруг умолк на полуслове. Как видно, он что-то понял… Так, больше тянуть не стоит.
Точный удар хлыста выбил мужчину из седла, и он едва ли не мешком свалился на землю, но, тем не менее, тут же умудрился вскочить на ноги. Шустрый парень… Ничего, сейчас мы тебе уверенности в себе поубавим. Еще один удар хлыстом - и лошадь мужчины, обиженно всхрапнув, отбежала в сторону, во всяком случае, сейчас до нее так быстро не добежишь. Теперь невысокий мужчина средних лет стоял перед двумя незнакомыми людьми, и понимал, что лучше ему лишний раз не делать резких движений - лошадь далеко, а за оружие ему вряд ли позволят схватиться.
- Что случилось? - Олея не сводила глаз с мужчины.
- В монастыре тревога… - ответил Бел. - Этому человеку было велено догнать повозку, и повернуть ее назад, не допуская выгрузки погибших.
- Послали всего одного человека?
- Как видно, посчитали, что этого достаточно…
В этот момент мужчина рухнул на колени, и заговорил на ломаном языке Руславии:
- Не убивайте меня, я скажу вам все, что вы спросите…
По словам этого человека, сейчас в монастыре поднялась настоящая тревога. Как оказалось, в монастырь приехал важный господин, которого настоятель ожидал со вчерашнего дня, но кабинет настоятеля был заперт изнутри, и охранника, что должен дежурить около его дверей, тоже не было. Вторая дверь тоже была закрыта, однако на стук в дверь по-прежнему никто не отзывался. Прошло немало времени, пока кто-то изнутри не подал голос, и не рассказал, что произошло… (Понятно, - отметила про себя Олея. - Как видно, кто-то из охранников все же сумел выплюнуть кляп). В общем, сейчас все силы посланы по поиск сбежавших, обыскивается сам монастырь, а заодно послали вслед за теми, кто в течение ближайшего часа покинул пределы монастыря, а таких людей набралось немало… Вот и его послали вернуть повозку… Он только выполнял приказ, не более того!
Значит, их побег уже обнаружен. Ну, этого и следовало ожидать, правда, очень хотелось, чтоб времени у них в запасе было немного больше, но… Что ж, выбирать не приходится, хорошо уже и то, что сумели дойти хотя бы до этого места. Надо как можно быстрей уходить, а вот что делать с эти типом?
- Прошу, не убивайте меня… - заскулил мужик, в страхе глядя на стоящих перед ним людей. Я ни в чем не виноват…
- Ладно, убивать не будем… - Бел взялся за запор повозки. - Забирайся внутрь, и сиди там тихо, как мышь.
- Спасибо, добрый человек, спасибо… - вновь стал кланяться мужчина. - Бог вознаградит вас за все…
Мужичонка казался таким безвредным, что Бел без страха повернулся к нему спиной, и в этом была его ошибка. Оля увидела, как из рукава мужчины выскользнула тонкая полоска стали, и в следующее мгновение эта полоска уже летела в Бела. Олея опоздала на какую-то долю мгновения - нож вошел в правый бок Бела, но вот вторую точно такую же полоску стали, брошенную уже в нее, Олея сумела отбить, а следующим ударом она свернула мужичку шею.
По счастью, Бел был жив, хотя и ранен. Вытащить нож, обработать рану, туго ее перевязать - на это ушло немало времени. Все это время Бел негромко ругался - надо же ему было совершить такую ошибку! Разве было не ясно с самого начала, что в одиночку неопытного солдата вряд ли бы послали вдогонку?! Ведь даже Олея недоумевала, отчего это вслед за повозкой послали всего одного охранника? Провел их этот человек - как видно, неплохой был воин: усыпил их бдительность, и дождался нужного момента…
На счастье, у мужичка в седельной сумке оказались бинты, а не то Бел, без сомнений, истек бы кровью. Непонятно, серьезная была рана, или нет, но кровотечение было достаточно сильным, и Олее пришлось потратить немало сил, чтоб хотя бы уменьшить потерю крови. Привести обоих оседланных лошадей, распрячь повозку, привязать поводья этих двух лошадей к седлам… Олее казалось, что она просто чувствует, как секунды тикают у нее в голове. Время, время… Еще немного, и уйти они уже не успеют. Еще хорошо, что у них есть две оседланные лошади, а не то без седла Бел вряд ли бы сумел долго удержаться на лошади. Вот уж беда, так беда!
- Куда мы сейчас? - спросила Олея, когда Бел с ее помощью сумел-таки забраться в седло.
- В столицу Вайзина… - громко произнес Бел. - Там у меня есть надежная явка. Пересидим какое-то время у нашего человека, я подлечусь, а потом отправимся дальше.
Но Олея, взглянув на Бела, поняла, что ни в какую столицу они не едут. Эти слова насчет явки были произнесены для того охранника, который находился внутри повозки, да еще и в силу своих слабых актерских способностей пытался притвориться мертвым. Теперь ясно, для чего Бел велел ей не убивать этого человека: отныне охранник будет твердо уверен, что ему удалось подслушать разговор беглецов, и сейчас он точно знает, куда они направляются. Что ж, неплохой способ сбить со следа, или хотя бы на время пустить погоню по ложному пути.
А вот что им делать дальше - этого Олея не представляла. Надо как можно скорей доставить артефакты в Руславию, но Бел серьезно ранен, она не знает ни слова на местном языке, да вдобавок ко всему оба они заражены проказой…
Ладно, хвататься за голову и причитать над своей несчастной судьбой она будет позже, а пока надо как можно быстрее убираться отсюда. Ох, ну она и вляпалась! Прямо как с головой в трясину, вот-вот пузыри пойдут по поверхности…
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги