Глава 19
Приближался вечер, и Олея невольно выискивала взглядом постоялый двор при дороге. Хоть бы какой-нибудь попался, пусть даже самый захудалый, главное - чтоб в нем можно было передохнуть, а заодно и переночевать. И хотя женщина все еще держалась в седле, но чувствовала она себя не просто плохо, а очень плохо. Постоянно хотелось пить, перед глазами дрожали черные мушки, кружилась голова, а спать хотелось так, что веки закрывались сами собой. Как бы не свалиться с лошади… Ну да, все верно, крови она потеряла достаточно, вот последствия и дают о себе знать..
Неподалеку ехал Бел, и только ради него Олея старалась держаться не просто бодро, но даже улыбаться. У парня и без нее забот полно - он следит за дорогой, а заодно присматривает за теми лошадьми, которых забрал на поле боя, а животные, естественно, требуют внимания, пригляда и ухода
Эти четыре лошади, которые остались без хозяев, пришлись беглецам как нельзя более кстати: сейчас Олея и Бел изображают из себя семейную крестьянскую пару, которые гонят на продажу лошадей. А что такого, в Маргале живут такие же люди, как и в иных странах, и у них, бывает, случаются сложные жизненные обстоятельства, которые вынуждают некоторых бедолаг распродавать все свое добро, часто скопленное непосильным трудом. Ну, а за справных лошадей в небогатых провинциальных местах хорошую цену не возьмешь, вот продавцы и вынуждены отправляться в большие города, где есть рынки, торгующие живностью.
Все так, да только обстоятельства сложились таким образом, что ближайший из таких вот рынков находится в столице Маргала, а туда соваться никак бы не хотелось - слишком опасно: там и стражи куда больше, чем на дорогах, и она куда внимательней, а приметы Бела и Олеи наверняка есть почти у всех стражников Только и остается надеяться на то, что беглецам каким-то образом удастся миновать столицу.
Тогда, после схватки, обыскивая вещи погибших, в седельной сумке коня, принадлежащего Сандру, Бел, как и предполагал, отыскал карту Маргала, выполненную на тонком куске хорошо выделанной кожи. Внимательно изучив ее, мужчина только головой покачал: оказывается, по старым, полузаросшим травой дорогам беглецы добрались едва ли не до середины Маргала. Что ж, их можно поздравить: за короткое время они сумели отмахать такое расстояние!
Все это хорошо, только вот та неширокая дорога, по которой все это время двигались беглецы, вскоре должна была слиться с одной из основных дорог этой страны, да и места тут становились куда более обжитыми. Становилось понятным, отчего в последнее время на пути Олеи и Бела стали чаще попадаться поселки, да и прохожих встречалось все больше.
Кстати, в другой седельной сумке, принадлежащей Сандру, обнаружились бинты и какая-то незнакомая мазь неприятного сероватого цвета, находящаяся в плотно закрытой деревянной баночке. Бел, хотя и прихватил с собой эту мазь, но использовать не стал - кто знает, для чего она нужна? Если для заживления ран, то хорошо, и даже замечательно - чуть позже ее можно использовать по ее прямому назначению, только вот нет никакой уверенности в том, что эту мазь можно использовать именно для лечения. Зная Сандра и его привычки, вполне можно предположить, что сероватая масса в коробочке может быть применена и для отравления.
Кроме того, обыскивая незнакомцев, Бел просто-таки набил седельные сумки своих лошадей самым разным оружием - похоже, что эти убиенные были, если можно так выразиться, мастерами на все руки, и оружия при них хватало. Впрочем, беглецы разжились не только оружием, но и приличной суммой денег - во всяком случае, кошелек, который находился у Бела, стал довольно увесист, и золота там было вполне достаточно.
Карта не обманула: к полудню беглецы выехали на одну из основных дорог, и здесь, конечно, движение было куда более оживленное. Хотя Олея и Бел отныне не могли нестись во весь опор по дорогам - все же они изображали из себя торговцев лошадьми, но зато, двигаясь среди остальных путников, ничем от них не отличались. Даже стражники, которые не раз встречались на дороге - и они не обращали особого внимания на небольшой табун и двух сопровождающих его крестьян, тем более, что это была самая обычная картина: селяне гонят лошадей на продажу. Лошади, правда, хорошие - кто ж спорит?, но со старыми клячами на столичных рынках делать нечего…
К вечеру Олея уже еле держалась в седле. Вопрос был лишь в том, где Бел остановится на ночь. Женщина уже готова была просить мужа остановиться где угодно, лишь бы она могла прилечь и уснуть. Конечно, ни о каких ночевках под открытым небом сейчас не могло быть и речи, и беглецам оставалось лишь найти подходящий постоялый двор.
Такой отыскался в большом селении, стоявшем на перекрестке нескольких дорог. Вернее, там было целых три придорожных гостиницы, две сравнительно небольших, но зато третья была именно такой, какая и требовалась беглецам: немалых размеров, шумная, многолюдная, с большим загоном для животных. Тут, среди множества постояльцев, можно если не затеряться, то, хотя бы, слиться с общей толпой, стать как можно более незаметными.
Несмотря на то, что постоялый двор был почти полон, маленькая комнатка для Бела и Олеи все же нашлась. Пусть она оказалась совсем маленькой и полутемной, но беглецы были рады и этому. Главное: хоть какое-то время их тут никто не потревожит. Во всяком случае, на подобное они очень надеялись.
Первое, что сделала Олея - упала на лежанку в отведенной им комнате, и почти сразу провалилась в глубокий сон, который был куда больше похож на падение в глубокую яму. Однако через какое-то время Бел растолкал жену.
- Я ненадолго уйду. Надо проведать лошадей и принести поесть.
- А еще воды. И побольше - у меня во рту пересохло.
- Да, верно, тебе надо пить, и чем больше, тем лучше. Дверь я закрою на ключ, а ты пока спи. Постараюсь вернуться как можно быстрей. Если в мое отсутствие в дверь будут стучать, не отзывайся.
- Не бойся: не отзовусь, и уж тем более никому не собираюсь дверь открывать.
Когда Бел ушел, и в замке заскрипел ключ - вот тогда Олея, вновь укладываясь спать, поняла, что ее рану совсем недавно перевязали чистыми бинтами. Видимо, когда она спала, Бел и сделал перевязку. Надо же, а она этого и не заметила - похоже, ее сон куда больше смахивал на обморок. Вновь засыпая, Олея думала о том, какой замечательный у нее муж…
Утром, глядя на Бела, Олея поняла, что он не спал всю ночь. Похоже, все это время он просидел возле нее, и чуть задремал лишь под утро. Однако стоило женщине пошевелиться, как Бел открыл глаза.
- Как себя чувствуешь? - в голосе мужа была неподдельная тревога.
- Вообще-то около дела… - Олея прислушалась к себе и к своим ощущениям. Рана, конечно, побаливала, но это была вполне терпимая, ноющая боль. Сознание ясное, голова почти не кружилась, да и настроение было неплохим. - Можешь считать, что у меня все хорошо.
- Хотелось бы на это надеяться…
- Да все у меня в порядке! Вот только пить по-прежнему хочется.
- Ну, это не проблема - вода еще есть.
И верно: на низком колченогом столике стояли три кувшина, и из одного Бел налил почти полную кружку воды.
- Соблаговолите принять, моя дорогая! - хмыкнул муж, протягивая ей щербатую кружку. - Как говорится, кушайте на здоровье!
- Эк, как вы любезны! - Олея с удовольствием выпила тепловатую воду с чуть заметным привкусом мела. Похоже, в здешних местах вода пробивается наверх, выходя из известковых пластов. - Только вот для чего ты взял три кувшина воды?
- Не три, а два. В третьем, чтоб ты знала, находилось молоко.
- Почему находилось? Неужели я его выпила? Целый кувшин?
- Да. Правда, брыкалась, кашляла и даже пыталась ругаться, когда я в тебя его вливал, но ничего, проглотила все. Впрочем, попробовала бы этого не сделать…
- А зачем нам с тобой тогда еще два кувшина воды? Одного бы хватило за глаза!
- Дорогая моя, спешу сообщить, что ты только что изволила докушать последнюю воду, которая еще оставалась в этой комнатенке.
- Ты хочешь сказать, что я одна выпила все это? Кувшин молока и целых два кувшина воды?!
- При потере крови первое дело - пить как можно больше жидкости. Это тебе любой лекарь скажет. Вот мне и пришлось действовать таким образом, как с ранеными солдатами поступают их товарищи.
- То есть ты меня поил всю ночь?
- Ну что-то вроде того.
- Погоди… - растерянная Олея оглянулась по сторонам, и осторожно провела ладонями по своему лицу - А зеркала здесь нет?
- Зачем?
- Надо! И если можно, то побыстрее!
- Извини, не понял…
- Тот есть как это "не понял" и как это "зачем"?! Ведь если я выпила столько жидкости за одну ночь, то… Да у меня же все лицо отечет! Наверняка уже есть и мешки под глазами, и сама выгляжу, как тыква!.. Ты что смеешься? Лично я повода для смеха не вижу… Да в чем дело?
Но Бел, кажется, не слышал последних слов Олеи. Уткнувшись лицом в набитую соломой подушку, он не просто смеялся, а хохотал. Хотя парень и пытался сдерживаться их последних сил, но это у него плохо получалось. Вон, даже слезы от смеха потекли…
Причин такого непонятно и безудержного веселья Олея не могла понять до тех пор, пока Бел не отсмеялся, но и тогда время от времени он еще фыркал, отгоняя очередной приступ веселья.
- Не обижайся, но… Просто я сейчас раз и навсегда понял, настолько велика разница в рассуждениях мужчин и женщин. Ни один из моих знакомых, потеряв после ранения столько крови, не сказал бы такого!
- Не вижу ничего смешного! - Олея была почти что обижена. - Да у меня, наверное, сейчас щеки из-за спины торчат! И вместо глаз одни щелочки! Смотреть противно!
- Успокойся! - фыркнул Бел, в очередной раз пытаясь сдержать приступ накатывающего веселья. - Аристократическая бледность тебе к лицу…
- Ну, знаешь ли!..
По счастью, в этот момент по коридору, громко ругаясь, прошли несколько человек, и беглецы вновь вспомнили, что их дорога еще далеко не кончена.
- Бел… - тихо произнесла Олея, - Бел, когда же мы с тобой, наконец, дойдем до дома?
- Кто бы мне ответил на этот вопрос… - так же негромко ответил тот. - Если бы мы шли по тому пути, по которому шли за артефактами… Ты ведь помнишь наш маршрут? Ну, то, как мы вышли из Руславии и отправились на поиски похищенных артефактов.
- Да, конечно, помню. Из Руславии мы направились в Байсин, потом на нашем пути был Маргал, а затем Берен с его артефактами и прочей мерзостью…
- Верно. Увы, но из Берена мы пошли не назад, по уже известному пути, а в сторону - у нас просто не было иного выхода, нужно было уйти от погони. В общем, чтоб вновь оказаться в Маргале, нам пришлось описать огромную дугу по нескольким соседним странам.
- Но ведь сейчас мы сумели оторваться от преследователей?
- Мы выиграли всего лишь совсем немного времени. Посуди сама: Сандр сказал, что они с Юрлом наобещали властям этой страны достать перстень Сварга и манускрипт с текстом Договора Троих. Очевидно, аргументы этой пары были достаточно убедительными, раз власти Маргала предоставили в распоряжение Сандра и Юрла не только людей, но и все необходимое, вплоть до разрешения творить на территории этой страны все, что их душе угодно: вспомни нашу с ним встречу на постоялом дворе близь границы и то, как вольно вели себя те, кто прибыл с Сандром.
- Как же, помню.
- Так вот, те, кто стоит у власти - они, как правило, не дураки, понимают, что можно ожидать от таких, как Сандр и Юрл, и что бы они не говорили и не обещали, но без пригляда их вообще оставлять не стоит. А уж если дело касается таких вещей, как древние артефакты, то в этом случае властям ситуацию вообще не стоит выпускать из-под контроля. Я более чем уверен, что за отрядом Сандра следовал еще один отряд, чтоб исключить возможность нарушения Сандром его обязательств.
- А ведь и верно…
- Наверняка тем людям был отдан строгий приказ: следить за Сандром, и в случае обнаружения им артефактов сделать все, чтоб эти сокровища достались властям Маргала, а не ушли куда-то на сторону. Как говорится: доверяй, но проверяй. Любому понятно: если кто-то умудрился добыть такие сокровища, то тут сложно удержаться от соблазна сказочно разбогатеть самому.
- С этим я согласна. Но ведь после того, как Сандра и его товарищей не стало… В общем, ведь мы больше никого не видели! И нас, кажется, никто не преследовал.
- Думаю, нам с тобой в очередной раз повезло, и тот второй отряд тоже задержался у старателей. Возможно, тут сыграло свою роль и раннее утреннее время, когда Сандр нас настиг: что ни говори, а те, кто следил за отрядом Сандра, старались держаться от них на достаточно большом расстоянии и не привлекать к себе излишнего внимания. Наверное, второй отряд вышел за Сандром несколько позже. Естественно, увидев, что их подопечный мертв, те парни обследовали все вокруг, восстановили картину произошедшего, а потом пустились вслед за нами. Они поняли, что мы не просто ушли, а еще и угнали лошадей, то есть за нами остался устойчивый след в прямом и переносном смысле этого слова. Так что наши преследователи не только видели, куда им следует идти, да еще и опрашивая жителей в поселках при дороге. На наше счастье, мы успели выйти с проселочной дороги на основную, а проезжающих тут хватает, в том числе и тех, кто ведет с собой не одну, а несколько лошадей. В любом случае те парни должны были дать сигнал тревоги, и нам с тобой передвигаться по Маргалу сейчас будет куда сложней.
- Что предлагаешь?
- В первую очередь надо избавиться от лошадей.
- Как? Оставить их на постоялом дворе?
- Годится как вариант на самый крайний случай, но, думаю, нам удастся их продать.
- Кому?
- Тут остановился еще один торговец лошадьми. Я с ним еще вечером потолковал, предложил ему купить со скидкой наших лошадей: жена, мол, в дороге заболела, надо срочно домой возвращаться. Он в эту историю не очень поверил, но лошадей посмотрел. Сказал, что подумает.
- Ну, и сколько же он будет думать?
- Мы с ним вскоре должны встретиться в общем зале. Договаривались на утро.
- Не боишься, что он тебя обманет?
- Судя по его хитрой роже с кристально-честными глазками… Не сомневайся - обманет обязательно, причем прокатает по-полной. Ну да ладно, переживем это дело, тем более что деньги сейчас не главное. Ты мне лучше ответь: уверена, что выдержишь дорогу?
- Конечно выдержу, что за вопрос! Я себя сейчас чувствую просто замечательно!
- Врешь, конечно… - вздохнул Бел. - Но я вынужден принимать твои слова на веру…
… Не прошло и получаса, как беглецы неторопливо шли по пыльной улочке проселка, направляясь как можно дальше от постоялого двора. Оба чуть прихрамывали, ноги все еще болели, и передвигаться быстрее им было сложно.
- Бел, а как же наши с тобой лошади? - не выдержала Олея. - Мы что, оставляем их здесь?
- Я их тоже продал. Вместе со всеми остальными.
- Как?!
- Так надо. Наверняка у тех, кто идет за нами, есть описание не только нас, но и масти наших лошадей. Не стоит рисковать лишний раз.
- А как же мы с тобой…
- При случае купим новых.
- Ну, если так… Хоть скажи, сколько тебе тот купец заплатил, которому ты всех наших лошадей продал?
- Заплатил? - удивительно, но обычно сдержанный Бел едва не ругнулся. - Да он меня, можно сказать, ободрал, как липку! Все шесть лошадей ему достались почти что бесплатно! Это ж не деньги, а горькие слезы! Нищим у храмов из жалости и то больше подают! Грабителям дорог у этого прохиндея надо поучиться, как людей по миру пускать с пустым карманом! Знаешь, мне так хотелось из него душу вытряхнуть, что я еле сдержался! Это даже не бандит с большой дороги, а некто из тех, у кого нет ни стыда, ни совести!
- Похоже… - улыбнулась Олея, - похоже, этого торговца лошадьми ты никогда не забудешь!
- Вот уж нет… - буркнул Бел. - Как вспомнишь такого жлоба с его невинными глазками - так сразу изжога замучает. О таких людях лучше забывать раз и навсегда.
- Что же мы будем делать сейчас? Бел, куда мы идем?
- Я уже успел столковаться с одним возницей. Тут, чтоб ты знала, есть люди, которые зарабатывают перевозкой не только товаров, но и людей. Он нас уже ждет. Только перед этим заскочим в одну из местных лавчонок.
- Зачем?
- Нам надо купить новую одежду, а заодно и еще сделать кое-что…
Выйдя из небольшой лавочки и зайдя за угол, Бел отложил в сторону одну длинную рубаху, всю остальную купленную одежду свернул в комок, и протянул его Олее.
- Быстро приладь это себе на живот.
- Зачем? - недоуменно спросила женщина.
- Все за тем же. Я сказал вознице, что моя жена находится, как говорится, в интересном положении, а нам надо срочно ехать к родне. Только оттого, мол, я и вынужден нанять повозку - жене сложно передвигаться. Так что тебе необходимо изобразить… ну, знаешь, что нужно, только чтоб живот был побольше.
- Насколько больше? - поинтересовалась женщина, засовывая тугой сверток одежды под широкую рубашку и стягивая нижнюю рубаху ремнем, чтоб комок ткани оставался на месте.
- Нужно чтоб было, так сказать, порельефнее… Потом наденешь на себя эту длинную рубаху - так здесь будущие мамаши ходят. В общем, тебе надо соответствовать.
- Сделаем! - хмыкнула Олея. - Ну, что скажешь?
- Надо немного подправить…
- А думала, ты одежду купил для того, что мы переоделись.
- Это позже.
- И куда же мы сейчас поедем?
- Нам с тобой надо продвигаться к границе, и в то же время неплохо бы сбить со следа погоню. Было бы хорошо, если бы они решили, что мы направляемся в столицу Маргала - я в дороге на всякий случай сделаю пару оговорок.
- Как я выгляжу сейчас? Похожа на даму в интересном положении? - Олея сделала несколько шагов взад и вперед. - Итак, твое мнение?
- Знаешь, тебе идет… - усмехнулся Бел. - Даже весьма. И я всерьез начинаю задумываться… Ну, о чем именно - об этом я тебе потом скажу. Ночью.
- Жду с нетерпением! - фыркнула Олея. - Хотя вы, мой дорогой, все что-то обещаете, обещаете, но вот что конкретно - никак не пойму. Право, теряюсь в догадках! Не намекнете ли этак прозрачненько, о чем именно идет речь?
- Я мальчонка робкий, стеснительный, говорить не приучен, а уж намекать - это для нас, сиволапых, вообще труд непомерный! Мы уж с тобой пообщаемся как-нибудь по-простому, без лишних слов…
Через какое-то время, сидя в небольшой крытой повозке, беглецы ехали по оживленной дороге, которая вела в столицу. Народу на той дороге хватало, иногда проезжали стражники. Не сказать, что старая повозка двигалась уж очень быстро, да и обоих лошадей, запряженных в эту повозку, при всем желании рысаками было никак не назвать. Ехать таким образом несколько непривычно, медленно, но зато довольно безопасно. Конечно, не сказать, что старые клячи еле плелись, но и быстрой эту езду никак не назвать.
Пару раз повозку останавливали стражники, и вряд ли что-то привлекло их внимание - скорее, это было сделано для порядка. Впрочем, стражники не увидели ничего подозрительного: старая повозка, в которой сидят двое небогато одетых селян. Конечно, в любое другое время прижимистые крестьяне ни за что не стали бы тратить деньги на повозку, скорее, они пошли бы пешком, но судя по огромному животу бабы, у этих двоих просто не было иного выхода, а ехать им, как видно, надо позарез…
Бел держал Олею за руку, а она, прислонившись к плечу мужа, постепенно задремала под стук колес. Что бы Олея не говорила Белу, но чувствовала она себя не очень хорошо, и сейчас ее глаза закрывались сами по себе.
Внезапно женщине вспомнился Серио, бывший муж, и из памяти всплыло, казалось бы, давно забытое… Это произошло менее чем через полгода после их свадьбы. Дело было зимой, тогда Олея сильно простудилась, заболела, болезнь протекала так, как и положено в таких случаях: озноб, жара, кашель, болезненно воспаленное горло… Женщина лежала не под одним, а по двумя одеялами в жарко натопленной комнате, но ей все равно было холодно. Она даже дышала с трудом, а чувствовала себя настолько плохо, что все буквально расплывалось перед ее глазами. Серио не отходил от жены ни на шаг, сам давал ей лекарство, не пошел на работу - он тогда просидел не только всю ночь, но и весь день возле жены, и им было просто хорошо вдвоем. Олея навсегда запомнила его слова, которые Серио сказал ей тогда: "Олеюшка, знала бы ты, как я тебя люблю! Баб было много - не спорю, но я никогда не думал, что способен на такие чувства! Смотрю на тебя - и сердцем оттаиваю. Мне страшно подумать, что тебя может не быть рядом со мной, или же что я мог никогда не встретить тебя! И не хворай, поправляйся, а не то мне твоя болезнь - как ножом по сердцу! Ведь люблю же я тебя, дурочку такую…". Ни раньше, ни позже Олея не слышала таких слов от мужа.
Более того - он даже одернул свою старшую доченьку, когда та на следующий день заявилась к ним в гости. Как обычно, без приглашений распахнув дверь в комнату и увидев лежащую в кровати мачеху, наглая девица поинтересовалась у отца, с какой стати эта толстая корова днем валяется на кровати? Если ей делать нечего или не знает, чем заняться, то пусть лучше пробежится по дому и растрясет жирок на боках. Мол, если эта так называемая жена вздумала в очередной раз ныть или притворяться больной, то могла бы придумать что похитрей, а то сейчас просто с души воротит при одном взгляде на эту скулящую и раскисшую бабу!.. И тут Серио (на памяти Олеи это случилось один-единственный раз) резко одернул свою дочь и велел ей убираться из дома - дескать, вернешься только тогда, когда научишься вести себя должным образом и разговаривать со старшими, как положено!.. Помнится, в тот день Олея едва не заплакала от радости, считая, что муж, наконец-то, решил приструнить свою излишне распущенную дочь.
Увы, но уже на следующий день белобрысая девица вновь расхаживала по их дому, обливая презрением свою молодую мачеху, а Серио даже не напомнил дочери о вчерашнем разговоре. А потом… Не прошло и трех дней после того, как Олея поднялась с кровати и еще не совсем здоровая ходила по дому, как однажды муж (у которого случились какие-то неприятности в торговле) вернулся домой крайне раздосадованным и за какой-то пустяк грубо наорал на Олею, а чуть позже, окончательно разозлившись, в присутствии всех домашних выкинул за окно приготовленный женой обед: научись, мол, готовить, безрукая, а заодно привыкай относиться к мужу с должным почтением! Дескать, надо бы тебя вернуть назад, твоим родителям, чтоб знали, что за никудышную бабу они мне подсунули!.. Лучше б ты, женушка бестолковая, и верно - домом бы занималась, как следует, и хозяйство вела, как положено, а не болезни у себя выискивала, да изображала, что нездорова!.. На тебе, корова такая, пахать можно…
Ой, не надо об этом вспоминать! Наверное, она действительно не совсем здорова, раз ей внезапно пришло на память то, от чего до сей поры становилось горько на душе и болело под левой лопаткой. Что было - то прошло, и вспоминать о том не стоит, тем более что эти невеселые мысли сейчас никак ни к месту и не ко времени!
Прижавшись к плечу мужа, Олея уснула, и проснулась лишь после того, как Бел разбудил ее. Оказывается, она проспала немало времени, и сейчас было уже за полдень.
Как следует не проснувшись, женщина стала оглядываться по сторонам. Повозка стояла на каком-то шумном и людном месте, неподалеку находились все те же невысокие глинобитные дома, пахло пылью и готовящейся едой. Все понятно: они прибыли в очередной поселок при дороге, и, похоже, Бел подрядил возницу доставить их именно сюда. Ну да, так оно и есть - возница протянул руку в ожидании обещанных монет.
Чуть позже, идя по пыльной улочке поселка, Олея просила:
- А почему мы приехали сюда?
- Во-первых, мы понемногу двигаемся в сторону границы, а во-вторых погоню с пути сбиваем. Такие вот относительно небольшие поездки на пару десятков верст или немного больше того - здесь дело обычное, а в первую очередь будут искать тех, кто путешествует или верхом, или же в экипаже, но на большие расстояния.
- То есть мы сейчас снова наймем возницу с крытой повозкой?
- Верно. Еще надо одежду сменить, так что доставай припрятанную одежду. Так что ты у нас враз разрешишься от бремени и снова окажешься при стройной фигуре. Сейчас мы с тобой быстренько переодеваемся, перекусим - и снова в дорогу.
- Ну, и куда мы с тобой направимся дальше?
- Все туда же, к границе меж Маргалом и Байсином, но до нее, вообще-то, еще надо добраться. Путь мы, конечно, постепенно сокращаем, но хотелось бы делать это побыстрей. Кстати, ты хромаешь.
- Ты, между прочим, тоже. Здорово ногу растрясло?
- Не сказать, что очень сильно. Но побаливает, зараза! Кстати, этот факт - нашу хромоту, тоже надо использовать в свою пользу. А пока пошли на рынок - вон, пока еще торгуют. Купим самое необходимое…
Не прошло и часа, как беглецы сидели в повозке, которую можно было назвать даже не старой, а чуть живой, которая при том совершенно непонятным образом еще умудряется передвигаться, не теряя своих частей. Эта постукивающая и скрипящая древность неторопливо катила по дороге, и сидящие в ней люди глотали пыль, поднятую копытами старых лошадей. Оставалось надеяться на то, что это средство передвижения не рассыплется до того, как доедет до обещанного места. Увы, в этот раз повозка не была крытой, и к тому же в ней не было хотя бы малейших удобств: единственная роскошь - несколько охапок соломы, брошенных на дно телеги. На ней и сидели люди, мотаясь из стороны в сторону каждый раз, когда подрагивающие колеса попадали в очередную колдобину на дороге.
Трясясь на тонком слое старой соломы, Олея с тоской думала о том, что они, кажется, на этот раз ошиблись с выбором средства передвижения. Конечно, в дороге бывало разное, но эта постоянная тряска под жарким солнцем кого угодно могла довести до изнеможения или до белого каления. Почему же они уселись в эту чуть живую развалину? Ответ просто: в направлении, нужном беглецам, как раз ехала эта так называемая телега. Об этом Бел узнал совершенно случайно на постоялом дворе, куда они с Олеей зашли перекусить. Вернее, не узнал, а услышал, как какой-то селянин, даже не выйдя из повозки, а выпав из нее на негнущихся ногах, громко ругался, высказывая вознице все, что он думает как о нем, так и о том никудышном ящике на колесах, который по недоразумению именуют повозкой. Такой удобный случай упускать не стоило, и Бел, схватив Олею за руку, едва ли не бегом кинулся к вознице, а тот, естественно, не стал отказывать новым ездокам, тем более что за проезд на своей колымаге он просил всего лишь немногим меньше, чем остальные перевозчики.
Сейчас, в очередной раз подскочив на расхлябанном дне повозки, сквозь щели которой на землю вовсю сыпалась соломенная труха, Олея с тоской думала о том, что лучше бы они с Белом немного переплатили, но доехали б более-менее нормально, чем вытряхивать из себя внутренности, катаясь на подобном недоразумении, которое легче спалить, чем починить. Хм, вообще-то за такую поездку деньги надо требовать не с пассажиров, а с хозяина этой тарантайки. За что? Да за тот риск, которому они себя подвергают, усаживаясь в этот дышащий на ладан ящик на колесах! Если судить по насуплено-раздраженному лицу Бела, то, кажется, и он думал примерно о том же, но в несколько иных выражениях.
Кроме двоих беглецов и возницы (который, кажется не реагировал ни на что и ни на кого) в повозке было еще четверо: невероятно тощий мужик неопределенного возраста, не выпускающий из своих рук довольно увесистую сумку, рядом с ним сидел очень похожий на того мужика худущий парень лет двадцати с весьма кислым выражением лица - понятно, что это отец и сын; и еще двумя ездоками были бабоньки довольно преклонных лет. Эти селянки обладали на редкость громкими и сварливыми голосами, и при особо сильных толчках и потряхиваниях повозки обе разражались длинными фразами, пытаясь что-то втолковать вознице, но тот, несмотря на все крики, даже головы не повернул в их сторону. Кажется, мужичок уже давно не обращал внимания на недовольство ездоков: на всех все одно не угодишь, другую повозку взять неоткуда, так лучше пропускать все бранные слова мимо своих ушей.
В том поселке Бел и Олея не успели поесть и сейчас им только и оставалось, что прислушиваться к голодному бурчанию в своих желудках. Вернее, Олея успела схватить со стола двух вареных куриц и что-то похожее на ковригу хлеба: все это они наказали себе на постоялом дворе, но не успели приступить к еде, так как Бел заторопился, чтоб успеть уехать на этом дребезжащем недоразумении. В данный момент обе курицы и хлеб лежали в корзине у ног Олеи и пахли так вкусно, что беглецы с трудом удерживались, чтоб прямо в дороге не вцепиться в них зубами. Их останавливало только то, что в этой стране подобное считалось верхом неприличия: перекусывать на ходу, во время езды приравнивалось едва ли не к оскорблению тех, с кем держишь путь. Интересные правила: пить в дороге можешь сколько угодно, а вот есть нельзя ни в коем случае. Вернее, во время остановок можешь умять хоть мешок еды, но когда едешь хоть в повозке, хоть в карете, или же передвигаешься верхом - тогда ничего подобного делать нельзя. Самым интересным было то, что в Маргале этого странного правила придерживались как высокородные, так и простолюдины.
Олея сидела, низко опустив на лицо капюшон, но и остальные ездоки поступали схоже: кто прикрывал лицо платком, а кто опускал капюшон. Конечно, неудобно, но что прикажешь делать, если вокруг повозки стоит чуть ли не облако пыли, да и легкий ветерок гонит песок прямо в лицо! Тут, чтоб дышать более-менее нормально, пойдешь еще и не на такое.
Единственное, что было хорошим во всей этой поездке, так это то, что повозку никто не останавливал, хотя на пути следования беглецы несколько раз видели, как стражники для проверки останавливают верховых или простых путников, а вот что касается их нелепого экипажа… Тут даже стражники провожали повозку насмешливыми взглядами, и никому из них не пришло в голову остановить дрожащую колымагу: еще, не приведи того Боги, этот трясущийся кошмар рассыплется во время остановки, и вот тогда, точно, хлопот не оберешься! Да и кому из нормальных людей (и уж тем более из тех, кого так усиленно разыскивают) могла придти в голову подобная чушь - поехать на этом тарантасе, который давно пора пустить на дрова! Неровен час, этот невесть каким чудом все еще ползающий гроб на колесах рухнет и придавит своими обломками тех, кто рискнул в него сесть! Ну, если это случиться, то пострадавшие сами виноваты - надо было смотреть, куда садитесь!
Олея сидела, прислонившись плечом к Белу, и придерживала руками высокую корзину, в которой, кроме еды, прикрытой какой-то тряпкой, были саженцы деревьев. Их они тоже купили на рынке в том поселке, так же как и высокую заплечную корзину, в которую и уложили те саженцы - не ехать же с пустой тарой! Ничего не пропишешь - селяне не отправятся в путь налегке. Это их предыдущая поездка прошла гладко - у бабы в интересном положении может и не быть с собой груза, но сейчас-то Олея вытащила со своего живота ком с одеждой, и стала выглядеть как обычная селянка. У Бела тоже руки были заняты простой сумкой, одной из тех, которые берут с собой в дорогу местные жители, только вот в сумке Бела лежало кое-какое оружие, собранное им у тех парней, кто был с Сандром. Зато внешне все в порядке: беглецы выглядят, как обычные крестьяне, возвращающиеся домой после поездки по своим делам.
Через тройку часов после такой тряски Олея начала всерьез подумывать о том, не порубить ли ей на дрова этот драндулет - подобным поступком она, похоже, сделает если не богоугодное, то хорошее дело. Это же не поездка, а проверка на выживаемость! От беспрестанной тряски и толчков стала ныть ушибленная нога, да и рана на боку растревожилась, и, кажется, снова стала чуть кровоточить. Женщина вновь и вновь давала себе слово: сегодняшнюю поездку надо воспринимать как стихийное явление, от которого не отвертишься, но больше на такой дребезжащий кошмар она не сядет ни за что на свете!
Когда же, наконец (казалось, через немыслимо долгое время) возница остановил повозку на недолгий отдых, то Олея обрадовалась так, будто ее выпустили из темницы на свободу. Невольно вспомнился тот крестьянин в поселке, который костерил во все лопатки как возницу, так и свою поездку на этой полуразвалившейся телеге. Пожалуй, тот бедняга был прав целиком и полностью: Олея на этой остановке тоже не вышла из повозки, а, можно сказать, выпала из нее на негнущихся ногах. Бел, кажется, чувствовал себя ничуть не лучше - вон, несколько раз прошелся по площадке для отдыха, приходя в себя.
Да, если так дело пойдет и дальше, то обоим беглецам после этой поездки придется обзаводиться клюшками или палками, а иначе ходить будет просто невозможно, они и шага не сделают без стариковского оханья. Вообще-то Бел хотел приобрести на рынке в том поселке что-то вроде клюшек - все же оба беглеца заметно прихрамывали, но потом решил, что это довольно запоминающаяся примета. Что ни говори, а селяне в более или менее трудоспособном возрасте, как правило, обходятся без таких вот… подпорок.
- Фу-у… - присел он, наконец, возле Олеи, которая пристроилась подальше от остальных ездоков. - Лучше б я пешком шел всю дорогу, здоровее был бы…
- Зато проехали довольно приличное расстояние, и никто из стражников нас не заметил.
- С этим я не спорю… - согласился Бел. - Только вот не знаю как тебе, а мне от этой тряски даже есть расхотелось.
- Мне, знаешь ли, тоже.
- Перекусить все одно надо, а не то неизвестно, что будет дальше.
Вообще-то у Олеи от это ухабистой дороги особого аппетита тоже не было, но Бел прав - на пустой желудок ехать не стоит.
Увы, но так долго ожидаемый обед принес беглецам разочарование. Обе вареные курицы, такие аппетитные на вид, да еще и столь вкусно пахнущие, оказались настолько жесткими и жилистыми, что их было почти невозможно разгрызть. Правда, хлеб оказался мягким и вполне съедобным, хотя совершенно несоленым.
- Как ты можешь есть эту курицу? - Олея с трудом проглотила несколько так и не разжеванных кусочков птицы, едва не подавившись при этом. - Она же жесткая, как подошва! Похоже, что эти бедные цыпочки загнулись от старости! Не ошибусь, если предположу, что обе эти курочки по возрасту старше меня!
- Ну, не моложе - это точно! - Бел с остервенением пытался разгрызть куриную ножку, но это у него плохо получалось. - Эти две птички, наверное, ровесницы моего деда, а он, царство ему небесное, уж лет десять как помер! Жилистые, паразитки, слов нет! Такое впечатление, что все годы их долгой жизни этих несчастных куриц с утра до вечера гоняли по плацу на строевой подготовке!
Представив себе эту картину, Олея фыркнула, и, чтоб не рассмеяться во весь голос, стала смотреть на своих невольных спутников. Возница занимался своими лошадьми, обе бабули чинно жевали хлеб с сыром, а вот что касается отца с сыном - тут было куда интереснее. Олея заметила, как папаша достал из своей сумки (которую он ни на миг не выпускал из рук) кусок лепешки, разломил его пополам. Женщина ожидала, что одну из этих половинок мужчина отдаст сыну, но папаша спрятал один кусок назад, в сумку, а оставшийся кусок вновь разломил на две части и одну из них взял себе, а другую, совсем небольшую, протянул сыну. Парень не стал тянуть, быстро проглотил свою маленькую порцию, и запил это дело водой из фляжки. Папаша, правда, долго жевал чуть ли не каждую крошку, после чего тоже потянулся за водой. Это что, весь их обед? Тогда понятно, отчего они оба такие тощие - от такой кормежки не только не разжиреешь, то и ноги протянешь в два счета. А может, они чем-то больны, и им просто нельзя больше есть? Вряд ли тут дело в экономии - оба одеты хоть и небогато, но добротно.
- Бел…
- Я все видел! - парень отбросил в сторону обглоданную куриную кость. - Ну папаша и жлоб! Вообще-то в данном случае подходит другое слово - скопидом, а то можно выразиться и похлеще! Я б таким людям посоветовал лечиться, причем усиленно, а иначе все это добром не кончится! Конечно, мне в жизни доводилось видеть скупердяев, но этот - нечто особенное! У него в сумке куча денег, а он из-за куска хлеба удавится!
- А с чего ты взял…
- Да я просто увидел - папаша при мне чуть приоткрыл свою сумку, и я заметил, что она почти под завязку забита деньгами! Сплошь одно золото и серебро, однако есть немного и медяшек…
- И как же ты успел все это рассмотреть?
- А на это опытному взгляду и не надо много времени. Жлоб-папаша, кстати, заметил, что я чуть скосил глаза в его сторону, и сразу резко закрыл свою сумку, да притом еще и так глянул на меня, будто я его личный враг, и собираюсь запустить обе лапы в его казну. Вот олух! Неужели самому не ясно: когда везут такие деньжищи, то, как правило, нанимают охрану, пусть даже и небольшую, а он скупится за безопасность лишнюю монету отдать! Мало того: имея при себе такие деньги, сквалыга из желания сэкономить лишнюю медяшку еще и умудрился сесть в эту чуть живую повозку!.. Лично у меня подобное в голове никак не укладывается! Ведь риск огромный, потому как у мужика от денег дорожная сумка, можно сказать, лопается! Этот тип, кажется, за медяк кого угодно утопит в ложке воды! Видишь, сухую лепешку - и ту ломает пополам, боится, как бы сын его не объел! Н-да… Кстати, сынок папашу люто ненавидит.
- С чего ты это взял? Вроде, у них все нормально…
- Молодой парень, да чтоб терпел голод и нужду, зная, что у папаши денег немеряно? Как говорится, позвольте усомниться. Очень многие люди до определенного времени терпят многое, а потом, как говорится, срываются, стараются сбросить ярмо… Есть множество мелких деталей, по которым понятно, что меж папашей и сыном все далеко не так гладко. Возможно, с первого взгляда всего не уловить, но за то время, пока мы ехали, вернее, тряслись, я кое-что просек… Еще парень отчего-то здорово дергается, и это мне совсем не нравится.
Олея, покосившись в сторону отца с сыном, отмечала про себя: папаша, и верно, не выпускает из своих рук сумку, да еще и зыркает исподлобья на каждого из своих спутников, а сынок смотрит совсем в иную сторону, стараясь не встречаться взглядом с отцом. Неприязнь, конечно, присутствует, но чтоб лютая ненависть… Тут Бел явно перехватил.
А еще Олея перехватила взгляд этого парня, которым он смотрел на курицу в руках Бела. Так смотрят те, кому в голову с детства вдалбливались многие запреты, в том числе и на еду… Заметив, что на него смотрит Олея, парень вновь отвернулся.
- Бел, а ведь этот парень голодный! Он на нас так смотрит…
- Естественно. С одного кусочка лепешки вряд ли будешь ощущать себя таким же сытым, как после плотного обеда.
- Так может, им с папашей предложить эту курицу? Она, конечно, жесткая до невозможности, но, наверное, они не откажутся…
- Какое там откажутся! Только предложи - влет уйдет! Наверное, эти двое и кости смолотят подчистую, если, конечно, папаша ту курицу к себе в сумку не уберет!.. Я понимаю: тебе жалко этого парня, но мы им ничего предлагать не будем. Здесь не Руславия, и делиться едой с незнакомыми тут не принято. Не стоит привлекать к себе внимание несуразными действиями.
- Извини, я не подумала…
Вскоре повозка вновь катила по дороге, поднимая тучи пыли. Олея, вновь низко опустив капюшон на лицо, раздумывала о том, сколько им еще трястись в этой колымаге. Если Бел прав в своих предположениях, то сегодня к вечеру они окажутся куда ближе к границе меж Маргалом и Байсином. На следующий день нужно будет попытаться ее перейти, а потом… Потом и будет Руславия, куда они так торопятся. Хоть бы здесь все прошло без проблем!
Увы, в очередной раз все пошло совсем не так, как бы того хотелось беглецам. Прежде всего даже Олея обратила внимание на все возрастающую нервозность парня, ехавшего со своим скопидомом-папашей: казалось, молодой человек не может справиться с непонятным волнением, которое становилось все сильнее и сильнее. Молодая женщина заметила, что все происходящее Белу очень не нравится, только вот спутник Олеи в этой ситуации ничего не мог поделать - надо изображать полное равнодушие. О, вон и папаша заволновался, о чем-то несколько раз спрашивал сына, но тот едва ли не огрызался в ответ, причем довольно раздраженно. В чем дело?
Прошло, наверное, что-то около часа с того времени, как они вновь двинулись в путь, как внезапно на каком-то перекрестке парень внезапно замахал руками, будто подавал кому-то знак, а потом, повернувшись к папаше, вцепился руками в ту сумку, над которой этот тощий мужик трясся всю дорогу. Папаша, который в первую секунду ошалел от всего происходящего, тем не менее держал сумку мертвой хваткой, не собираясь никому ее отдавать, однако сынок и не собирался отступать. Он вцепился зубами в руку папаши, выдергивая сумку, а другой рукой лупил по голове отца, но того, похоже, так просто было не взять: в ответ папаша пинался (причем те удары попадали довольно точно), не отпускал многострадальную сумку, да при этом еще и беспрестанно орал что-то.
В растерянности Олея оглянулась на своих спутников, которые все это время не двигались с места: обе бабоньки с неподдельным интересом следили за всем происходящим, на шум обернулся и возница, да и Бел не собирался вмешиваться: похоже, сейчас перед их глазами разворачивается разрешение давно назревшего семейного конфликта, а в таких случаях вину могут свалить на того из сторонних людей, у кого хватило ума вмешаться в выяснение отношений между родственниками. Вон, Бел даже руку положил на колено Олеи: сиди, не дергайся, сами разберутся, а нам до всего этого не должно быть никакого дела. Их проблемы, пусть решают их меж собой.
Меж тем сынок и не думал отступать, папаша упорствовал, и непонятно, чем бы кончилось это дело, если бы дорогу перегородил какой-то непонятный экипаж, нечто среднее меж каретой и крытой телегой. Оттуда выскочили двое крепких парней, бросились к повозке… Через несколько мгновений после пары хлестких ударов (а незнакомцы бить умели) папаша валялся на дне повозки, а сынок, схватив вожделенную сумку и отвесив папане на прощание хороший пендель, сам соскочил с повозки и кинулся к стоящему рядом экипажу. Крепкие парни кинулись вслед за ним, все трое в мгновение ока заскочили внутрь, и экипаж рванул с места. Правда, на прощание парень успел высунуться из окошка (или того, что его заменяло) и что-то весело проорал - наверное, прощальное приветствие отцу.
Глядя вслед удаляющемуся экипажу, за которым клубилась пыль, Олея в растерянности думала: вот это они влипли! Без сомнений, тут в скором времени стражники появятся: просто удивительно, отчего их не оказалось поблизости, ведь до того эти стражи порядка встречались едва ли не на каждом перекрестке. Интересно, тем парням, что сейчас тряханули этого жмота - им просто повезло, что рядом нет никого из стражей порядка, или же они договорились со стражниками заранее? Впрочем, какая разница? Хуже другое: если стражники ищут Бела и ее, то у них должны быть довольно точные приметы беглецов, а вот это очень плохо - ведь те блюстители закона вот-вот должны заявиться на место преступления.
Так может, им с Белом стоит бежать? Конечно, если рассуждать логично, то беглецам сейчас следует улепетывать отсюда со всех ног, только вот как, куда и на чем? На этом перекрестке во время нападения хватало и пеших людей, которые с неподдельным интересом наблюдали за всем происходящим - ведь не каждый день на твоих глазах происходит ограбление. Вот и сейчас все эти свидетели вовсе не торопились уходить: стоят в отдалении, ждут, всем до страсти хочется увидеть, что будет дальше. Еще бы: такое происшествие во всех подробностях надо будет описать родным и знакомым уже сегодняшним вечером. Впрочем, повествований тут хватит не на один рассказ.
Олея в растерянности посмотрела на Бела, а тот лишь отрицательно качнул головой: в данный момент не имело смысла куда-то бежать. Понятно, что без лошадей далеко они не уйдут, а если и захотят это сделать, то будут признаны едва ли не пособниками нападавших. К тому же одно только предположение, что для побега можно забрать у возницы его старых кляч и попытаться на них уйти от возможных преследователей - подобное у любого человека могло вызвать только ехидную усмешку: вряд ли эти несчастные животные, которые уже давно дышат на ладан, проскачут хоть версту, наверняка скончаются куда раньше…
Почти сразу же подал голос ограбленный папаша. С трудом выйдя из повозки, он без остановки что-то кричал, причем таким голосом, что каждому услышавшему его становилось тошно на душе. Сейчас к месту происшествия стали подходить люди, те, кто стал невольным свидетелем произошедшего.
Разумеется, ни о каком продолжении пути сейчас не могло быть и речи. Из повозки выбрались все путники, кто имел великое несчастье в ней ехать, и сейчас им только и оставалось, что смотреть на то, как ограбленный отец, схватившись за голову, катается по земле, громко причитая и размазывая слезы по лицу.
Тем временем Бел о чем-то вовсю беседовал с подошедшими людьми, а Олее только и оставалось, как нащупывать свой верный хлыст, спрятанный под одеждой. Серебряная цепочка вновь была прикреплена у нее на руке, причем не на запястье, а повыше, так, чтоб посторонний глаз не мог ее увидеть.
Зевак вокруг становилось все больше и больше, и женщина с тоской думала о том, что все опять складывается не так, как надо, а их положение становится все более незавидным. Что делать? Уйти нельзя - они находятся почти в центре внимания, оставаться здесь тоже не стоит. А может, все же стоит попытаться незаметно исчезнуть, раствориться посреди толпы?
Увы, но сделать это никак не получится: ограбленный папаша едва ли не вцепился в Бела - мало того, что не переставая кричит на него, так еще бедного парня и трясти начал. Тут даже Олее понятно без перевода: скупердяй предъявляет претензии, спрашивает, отчего тот не встал на его защиту, обещает спросить с него по-полной, а заодно требует идти в свидетели. Окружающая толпа тоже смотрит на них во все глаза, и можно не сомневаться - запоминает не только каждое слово, но и каждое движение. Да, тут хрен уйдешь, а если и постараешься это сделать, то подобное у тебя вряд ли получится, и к тому же в этом случае ты наверняка будешь считаться едва ли не пособником того парня, что сейчас тряхнул мошну своего папаши.
А, вот и стражники пожаловали! Шестеро конных стражников направлялись куда-то по своим делам, но когда увидели толпу на перекрестке, то, как и следовало ожидать, свернули сюда, чтоб разобраться, что же произошло. Олея, увидев их, чуть не застонала: ладно бы двое-трое пеших, а тут шестеро верховых, да еще вооруженных до зубов! Но не это самое страшное - беда в том, что они с Белом стоят посреди толпы, а тут действовать хлыстом довольно сложно. Конечно, дядюшка Генар учил ее работать хлыстом и в ограниченном пространстве, но беда в том, что кому-то из окружающих вполне может придти в голову идея выглядеть героем, и попытаться отобрать у бабы хлыст, а для этого всего-то и требуется навалиться всей кучей. А что, подобное развитие событий вполне возможно, ведь в здешних местах к женщинам не относятся всерьез, да и в любом случае местные жители встанут на сторону стражи.
Тем временем подъехавшие стражники выслушали горячую речь ограбленного папаши и не стали медлить: четверо из них кинулись в ту сторону, куда умчался экипаж с похитителями, а двое оставшихся стражников слезли со своих коней и приступили к допросу свидетелей, благо их хватало. Помимо тех двух бабулек и возницы показания желали дать все, кто хоть что-то видел. Стоял шум, гвалт, многие говорили, перебивая друг друга, и у Олеи появилась надежда на то, что, возможно, она и Бел сумеют ускользнуть от внимания стражников, тем более что основное внимание этих стражей порядка было приковано, прежде всего, к пострадавшему, а тот без остановки причитал и рыдал.
Олея глянула на Бела, и по легкому кивку его головы поняла, что он показывает ей - надо понемногу пробираться к лошадям стражников, тем более, что они стоят неподалеку. Зачем? Увы, но беглецам тоже придется нарушить закон, украсть лошадей представителей власти.
Незаметно шажок назад, еще и еще… Окружающие не обращали на них особого внимания, и сами охотно проталкивались вперед, чтоб лучше видеть происходящее и слышать, о чем идет речь. Еще шаг-другой, и беглецы окажутся за пределами толпы…
Женщина уже стала всерьез надеяться, что им удастся незаметно уйти, как в этот момент ограбленный папаша, как видно, вспомнил о своих дорожных соседях. Стражники завертели головами, и, расталкивая людей, направились к беглецам. Тот, кто шел первым, как видно, не привык церемониться в селянами, и первое, что сделал, приблизившись к Олее - сдернул капюшон с ее головы.
Светлые волосы и голубые глаза женщины спрятать было невозможно, и стражник сразу понял, кто именно попал к нему в руки, а уж когда его взгляд устремился на Бела, то стало понятно: стражник их опознал. Дело в том, что приметы беглецов страже были не просто разосланы - к ним было приложено еще и объявление о хорошей награде за поимку этих двоих бандитов, так что доблестный страж сразу засиял довольной улыбкой и что-то громко закричал, призывая на подмогу своего товарища.
Однако его голос смолк на полуслове - это Бел от души врезал стражнику в зубы, отчего тот, нелепо взмахнув руками, просто-таки рухнул на стоявших рядом людей, а Олея услышала голос Бела:
- По коням!
Медлить не стоило ни в коем случае, и Олея едва ли не одним прыжком преодолела расстояние до ближайшей лошади, тем более, что стражники оставили их совсем рядом с толпой. Уже сидя в седле, женщина увидела, что Бел отбивается от второго стражника, который к тому же схватился за меч, и вдобавок к Белу тянут свои руки селяне, пытаясь его схватить и помочь стражнику. Получается, что до второй лошади парню сейчас никак не добраться, да и к Олее просто-таки кинулось несколько человек с твердым намерением стянуть ее с лошади. Надо же, селяне-то как разошлись! А, да, Бел как-то говорил, что в здешних местах платят за пойманных преступников, вот местные и пытаются заработать несколько монет. Еще чуть-чуть, и будет поздно, сомнут численностью, повалят на землю, и вот тогда беглецам придется плохо. Надо же, помощники стражников выискались, и как же их много! Да и в ноги Олеи вцепилось несколько селян, пытаются стащить с лошади…
Первым ударом хлыста Олея отшвырнула в сторону тех, кто стоял возле нее, вернее, кто старался сдернуть ее на землю, причем действовала женщина безо всякого сочувствия, в полную силу. Сейчас обстоятельства складывались так, что не стоило никого жалеть: как учил дядя Генар, в тех случаях, когда твой противник чувствует за своей спиной поддержку толпы, надо действовать жестко, а иначе можно проиграть, ибо толпа непредсказуема и сложно предсказать, как она себя поведет дальше. Второй удар, третьих, четвертый, пятый…
Хлыст в руках Олеи даже не летал, он мелькал, Вначале она отшвырнула от своей лошади наиболее рьяных селян, потом расчистила Белу необходимое пространство, чтоб он мог беспрепятственно добраться до второй лошади. Затем женщина хорошенько прошлась хлыстом по обоим стражникам, и ей вновь пришлось успокаивать особо воинственных селян, которые решили продемонстрировать как свою храбрость, так и свой долг перед страной, помогая задержать опасных преступников. А к Белу, несмотря ни на что, крестьяне по-прежнему так и тянули руки, как бы Олея не хлестала по тем жадным лапам. Тем не менее, когда Бел добрался до второй лошади, которая находилась рядом с лошадью Олеи, то его одежда не только кое-где была порвана, но и на ней расплывались несколько кровавых пятен. Великие Боги, неужели парень серьезно ранен?
От одной только мысли об этом женщину охватила такая злость, что она не смогла сдержаться, и на прощание так прошлась хлыстом и по стражникам, и по тем селянам, что вновь кинувшимся к беглецам, что все те, кто попал под раздачу, запомнят это на всю жизнь.
- Ходу! - и лошади вскачь бросились с места. На ходу женщина оглянулась: толпа оставалось на месте, и никто не бежал вслед за беглецами. Естественно, лошадей там нет (двух чуть живых кляч возницы не стоит принимать в расчет), а бегом за лошадью при всем желании не угонишься. Конечно, не стоило надеяться на то, что за двумя убежавшими людьми не будет погони: оставшиеся на месте побитые стражники будут бросаться к каждому из верховых, которые могут появиться на этой дороге. Они будут просить у них или помощи, или лошадей, возможно, попросят привести подкрепление, или же передать кому-то донесение. В любом случае беглецам надо как можно быстрее покинуть это место.
Через какое-то время толпа скрылась из виду, и беглецы немного сбавили бег лошадей. К сожалению, на оживленной дороге то и дело встречались путники, и было понятно, что при необходимости этих людей всегда можно расспросить их и узнать, куда поехали двое верховых.
- Бел, ты как? - на ходу крикнула Олея.
- Нормально.
- Но у тебя кровь…
- Ерунда, царапины.
- Куда мы сейчас? - женщина немного попридержала свою лошадь, и это же самое сделал Бел.
- Сейчас нам надо убираться с дороги! - Бел был не просто раздосадован, он был страшно зол. - И угораздило же этого сопляка выяснять отношения со своим папашей именно в это время!.. Ладно, не о нем речь. Вскоре будет перекресток, и нам надо сворачивать.
- Куда?
- К сожалению, в данный момент нам с тобой уже нет смысла пробираться прямо к границе, как мы хотели сделать раньше: сама понимаешь: этот парень со своими приятелями и украденными у папаши денежками почти наверняка направляется в том направлении. У них тоже нет другого выхода, кроме как перейти границу и уже там начать тратить отцовские деньги - здесь их прихватят в два счета. А за этими глупыми парнями сейчас в погоню направились четверо верховых, и в пути к ним почти наверняка присоединится не один стражник… В общем, соваться к границе по этой дороге нам с тобой сейчас нет смысла. К тому же наши приметы известны тут каждой собаке. Боюсь, что если даже каким-то невероятным образом мы с тобой неопознанными доберемся до границы, то перейти ее не сможем, она будет надежно перекрыта - ведь тот стражник нас с тобой узнал, и известие о том, что мы находимся здесь - это всего лишь дело времени.
- А еще две дороги?
- Еще одна дорога от того перекрестка ведет вглубь страны. Вообще-то по ней можно было бы пойти, тем более что через какое-то время она приведет к границе с соседним государством, Аймером. При других обстоятельствах я пошел бы именно туда, а из Аймера попытался бы добраться до Байсина, и уже там дойти до границы с Руславией… К сожалению, у нас нет ни времени, ни возможности пробираться по той горной стране, заметно удлиняя свой путь. Итак, что мы имеем в остатке? Назад идти нельзя, и, выходит, остается всего лишь одна дорога, только вот по ней мне бы не хотелось идти.
- А в чем дело?
- Да там находится Канрай.
- Что это такое?
- В здешних местах это самый большой город, в котором, как водится, хватает всего. В таких местах, расположенных не так далеко от границы, кого только нет: контрабандисты, ворье всех мастей, и стражи с таможенниками навалом. При желании в Канрае можно отыскать все, что угодно. Плохо то, что в этом городе мы с тобой с тобой можем оказаться словно в большой мышеловке - ведь те, кто нас ищет, рассуждают примерно так же. Сам бы я туда никогда не пошел - слишком рискованно, но нам с тобой просто больше некуда податься. Будь у нас возможность отсидеться где-то до темноты… Но чего нет, того нет, а меньше, чем через час, все дороги в округе будут перекрыты… В общем, кроме как там, нам спрятаться негде. К тому же у меня есть явка в Канрае, только вот…
- Ты что замолчал?
- Да так… Будем надеяться, что на том перекрестке не будет стражи, или же она будет занята чем-то другим.
Беглецам вновь повезло. На нужном перекрестке стражи не было вовсе - как видно, и они помчались вдогонку за экипажем с парнем, увозившим папашины деньги, так что Бел, не останавливаясь, свернул на нужную дорогу. Народу тут тоже хватало, в основном пеших, но попадались и верховые. На всякий случай беглецы попридержали бег лошадей - не стоило гнать уж очень быстро, это всегда привлекает излишнее внимание.
Не прошло и четверти часа, как показался город, и по внешнему виду он ничем не отличался от множества таких же, которые беглецы уже встречали в немалом количестве. Правда, у ворот стражи чуть больше, но это вполне объяснимо - все же неподалеку находится граница, так что лишний пригляд необходим.
Внутри город тоже был примерно таким же, как и остальные. Единственное отличие - слишком шумные и многолюдные улицы для провинциального городка, да еще жители чем-то отличались от ранее встреченных людей: смотрят на тебя - и будто не видят, улыбаются, но уходят от ответов. Такое впечатление, что в этом городе каждый сам по себе. Когда же Олея заикнулась Белу об этой местной особенности, тот лишь хмыкнул:
- Дорогая, в этом городе контрабандист на жулике сидит, и вором погоняет, а за всем этим, как умеют, приглядывают стражники и пограничники. А если учесть, что через это место идут многие запретные грузы, тут крутятся огромные деньги и завязано столько криминала!.. В общем, стороннему человеку не стоит даже краешком касаться этого темного мира. Ну, а то, что здесь давно срастились криминал и власть - об этом очевидном факте даже и упоминать не стоит. Для того, чтоб обычному человеку жить в этом милом и тихом месте, надо ничего не знать, лишнего не видеть и не слышать. Нет, внешне тут все, как и в других местах - тихо и мирно, с чужаками местные будут говорить на самые обычные темы, дорогу покажут, поговорят о погоде, о ценах на рынке, о здоровье и о многом другом. Но если ты будешь расспрашивать их хоть о чем-то, хоть краешком касающегося темной стороны этого города, то тебе или не ответят, или же они сами тебя заложат. Кому? Ну, тут возможны самые разные варианты. Я оттого и идти сюда не хотел - слишком опасно. Тут, если нас опознают, то продадут не раздумывая.
- Но ты говорил что-то о явке…
- Говорил. И это еще одна проблема.
- А в чем дело?
- Давай об этом потом.
- Ну, потом, так потом. Что будем делать сейчас? Пойдем на ту самую явку?
- Нет, с налету делать этого не стоит. Вначале надо осмотреться.
Для начала Бел пришел на какой-то постоялый двор из числа недорогих, снял там комнату и оставил лошадей. Понятно, от них надо каким-то образом избавляться: все же этих лошадей могут узнать сослуживцы тех стражников, у кого беглецы их увели. Затем Бел заглянул в несколько лавок и что-то там покупал, при этом оживленно беседуя с продавцами. Со стороны они оба выглядели словно обычные селяне, приехавшие в город за покупками - вон, как мужику хочется потрепать языком с городскими людьми, а то, что у бабы головной убор низко сдвинут на глаза - в этом нет ничего удивительного, так здесь ходит каждый второй.
Олея уже поняла, что Бел окольными путями выясняет дорогу до нужного дома, а заодно на всякий случай запутывает следы, но сама она мужа ни о чем не расспрашивала: если что-то понадобится, то он сам ей скажет, а лишний раз беседовать меж собой на языке Руславии тоже не стоило - мало ли кто и что мог услышать.
До нужного им дома за глухой стеной высотой почти в человеческий рост беглецы добрались лишь когда на город стали опускаться первые сумерки. Место, где у Бела была явка, находилось в том районе, где жили люди среднего достатка, да и сам дом не относился к числу больших, но и малым его назвать было нельзя. И вообще, у каждого, кто оказывался в этом месте, складывалось впечатление, что все дома на этих улочках построил один человек. Единственное, в чем была разница - так это в фруктовых деревьях, что росли за стенами. Приближалась ночь и вскоре кое-где на главных улицах города должны были зажечь факелы и фонари, но Бел, кажется, не торопился, идя по улицам с видом деревенского раззявы, который впервые попал в город, и сейчас с немалым интересом глазеет по сторонам.
Олея ждала, что Бел сразу пойдет к нужному им дому, но мужчина прошел всю улицу, нигде не останавливаясь, ненадолго задерживаясь лишь у небольших лавчонок, затем все так же неторопливо двигался дальше. Постепенно перед глазами Олеи все эти дома и стены из светлого известняка стали сливаться в одну сплошную линию. Непонятно, чего Бел там высматривает? Кажется, они оба уже давно миновали нужное им место, или же ей только кажется, что они вновь идут по кругу? Между прочим, еще немного - и совсем стемнеет, а в непроглядной темноте южной ночи очень сложно рассмотреть хоть что-то.
Наконец Бел остановился, вернее, шагнул и потянул за собой Олею в то темное место около одного из домов, где смыкались стены и тень была почти непроглядной.
- Так нам, кажется, не сюда… - начала, было, Олея, но Бел ее перебил.
- Говори шепотом. Конечно, нам не сюда. Мы с тобой находимся на соседней улице, и нужный нам дом торцом примыкает вон к тому дому.
- Так зачем…
- Ты в детстве по заборам ползала?
- Нашел, о чем вспоминать! Я уже и не упомню, когда это было!
- Значит, сейчас мы оба тряхнем стариной! С минуты на минуту стемнеет, и мы с тобой вначале переберемся через стену здесь, потом придется преодолеть еще одну, и вот тогда мы окажемся во дворе нужного нам дома.
- А почему надо перебираться именно здесь? Может, сразу пойдем к тому дому, который примыкает к…
- Ну, вообще-то самый близкий путь не всегда самый надежный. И потом, тут самая низкая стена, перебираться удобно, и еще здесь, кажется, нет собаки. Конечно, будь моя воля, я бы без тщательной проверки на явку не сунулся, но… На постоялом дворе ночевать не будешь - там нас в два счета срисуют, на улицы этого города по ночам лучше не соваться - враз сочтут или соглядатаями, или же нарушителями закона, и еще неизвестно, что хуже. Об этом городе я знаю только понаслышке и те сведения весьма приблизительные, но даже из них понятно, что для нас тут нет угла, в котором можно укрыться хотя бы сравнительно безопасно. В общем, так: как окончательно стемнеет, пробираемся к нужному нам дому, а дальше будем действовать по обстоятельствам. Только постарайся двигаться потише.
Не прошло и четверти часа, как на город опустилась темнота. Пока живущие здесь люди не зажгли редкие факелы, Бел и Олея перелезли через стеру, и при чуть заметном свете из окон, пригнувшись, пробежались по небольшому саду, в котором были, кажется, одни виноградные плети. Затем беглецы вновь перелезли через забор, еще одна пробежка по незнакомому саду, преодолена еще одна стена, отделяющая людей от нужного дома…
Так, вот они и на месте. Тишина, небольшой дворик, в доме виден свет в двух небольших оконцах… Кажется, можно идти, но Бел и не подумал тронуться с места. Он и Олея стояли у стены, почти сливаясь с ней, и, кажется, чего-то выжидал. Медленно текли минуты, а Бел все так же не шевелился, да и Олея почти не дышала. Наконец Бел медленно, шаг за шагом, стал продвигаться вдоль стены, и женщина следовала за ним на небольшом расстоянии. Конечно, было темно, и практически ничего не видно, но глаза, уже успевшие немного привыкнуть к темноте, кое-что различали на этом дворе, тем более, что этому в определенной мере способствовал масляный фонарь, фитилек которого слабо светил у входа в дом.
Интересно, - подумалось Олее, - интересно, отчего этот фонарь оставлен на улице? Обычно так поступают, если кого-то ждут в гости ночной порой. А может, фонарь просто забыли убрать в дом?
Олея, насколько это было возможно, постаралась осмотреться по сторонам. Даже при слабом свете фонаря было заметно, что и дворик дома, и небольшой сад почти не ухожены, кое-где на земле валяется неубранный мусор, и вообще при взгляде на все окружающее создавалось стойкое впечатление, что здешние хозяева не привыкли наводить порядок в своем доме. Между прочим, в тех двух дворах, которые уже проскочили беглецы, было куда больше чистоты и ухоженности.
Прошло, наверное, не меньше получаса, когда Бел, наконец, решился проскользнуть к дому - как видно, ничего подозрительного он не заметил. Однако беглецы еще не успели дойти до середины дворика, как Бел внезапно остановился и предостерегающе поднял руку. А ведь и верно, кажется, за той стеной, что отделяла дом от улицы, раздались шаги. Возможно, это был просто прохожий, по крайней необходимости вышедший ночной порой на улицу, но все же беглецам следовало принять меры предосторожности. Не было времени бежать назад и вновь перелезать через стену, и оттого Бел кивком указал Олее на высокие кусты возле дома, а сам кинулся за бочки с водой, которые стояли у стены, неподалеку от входа.
Согнувшись в три погибели за незнакомым кустарником, который внешне чем-то походил на шиповник, и был покрыт крупными желтыми ягодами, Олея в просвет среди листьев могла видеть далеко не все, что происходит снаружи. По счастью, слух ей не изменял, а звуки хорошо разносились в ночной тишине. Вот кто-то вставил ключ в замок той двери, что находилась в стене, но звука проворачиваемого ключа было почти не слышно, так же как не было слышно и скрипа петель открываемой двери. Похоже, кто-то очень хорошо смазывал и замок, и петли, так сказать, поддерживал их в безукоризненном состоянии, что вызывало некоторое недоумение, особенно учитывая то, что за остальным порядком во дворе никто особо не следил.
Шаги нескольких человек по песчаной дорожке к дому, три темных силуэта, едва заметных в темноте ночи. Затем один из этих людей без стука открыл входную дверь и вошел в дом, второй остался дежурить возле дверей дома, а третий обошел сад и дворик, но ничего подозрительного не обнаружил, хотя несколько раз проходил совсем рядом с тем местом, где пряталась Олея. По счастью, свет от все того же фонаря (который он взял возле дверей) в руках мужчины был неярким, так что незнакомец, обойдя сад, не увидел ничего подозрительного. Что же касается Олеи, то она обратила внимание на то, как уверенно тот мужчина двигался в темноте - похоже, ранее он здесь бывал не один раз, и хорошо знал, где можно идти, а где можно и споткнуться.
Закончив осмотр двора, мужчина поставил фонарь на прежнее место и тоже вошел в дом. Олея вновь слушала тишину, которую всего лишь несколько раз нарушали звуки копыт по камням - похоже, это конные стражи объезжали спящий город, да еще иногда слышались совершенно непонятные звуки - то ли отдаленные людские голоса, то ли шум схватки…
Менее чем через четверть часа дверь дома вновь распахнулась, и на улицу вышло несколько человек. Э, да их стало на одного больше! Судя по тому, как вел себя один из них, можно было предположить, что это хозяин дома вышел провожать дорогих гостей. Почтительно кланяясь, мужчина довел своих гостей до дверей в стене, затем последовал негромкий разговор, и вот уже за ночными посетителями закрылась дверь, которую мужчина почти сразу же запер. Снова раздался шелест песка под ногами незнакомца - и мужчина скрылся в доме, вновь оставив фонарь у входных дверей.
Снова потекли долгие минуты ожидания. Олея по-прежнему сидела в кустах, не решаясь выйти наружу, а Бел все не показывался. Прошло, наверное, что-то около получаса, когда Бел вновь показался перед кустами, и сделал Олее жест - мол, вылезай, сейчас безопасно. Женщина с трудом выбралась из кустов, чувствуя, как ее ноги колют сотни крохотных иголочек, и шипы на кустах не имели к этому никакого отношения - просто от долгого сидения на корточках у Олеи затекли ноги.
- Что так долго? - спросила женщина едва ли не одними губами.
- На всякий случай решил выждать время.
- Кто это был?
- А сама-то что думаешь?
- Боюсь ошибиться, но, кажется, ничего хорошего здесь нет. Может, у хозяина какие-то дела с контрабандистами? Хотя вряд ли…
- Правильно. Внедренный агент без приказа начальства в темные дела влезать не будет, а этот человек должен изображать из себя благонадежного жителя города. Скажу больше - явка провалена, вернее, здешний хозяин продался с потрохами. Я слышал всего лишь обрывки разговора, но этого было вполне достаточно.
- То есть те, кто сейчас сюда приходил…
- Они ищут нас. Вернее, те артефакты, что находятся при нас. Сами-то мы здесь никому и даром не нужны.
- Так что, уходим отсюда?
- Надо бы сделать это немедля, но мне хочется поговорить с хозяином этого дома.
- Ты уверен, что нам стоит это делать?
- Еще как уверен…
Непонятно почему, но Олея чуть растерялась. В голосе Бела присутствовало нечто такое, чего она ранее не знала, нечто очень опасное и в то же время очень личное, а то, что Бел если не удивлен, то искренне раздосадован, и даже всерьез разозлен - это женщина поняла почти разу.
- Мне идти с тобой?
- Конечно. Да, и хлыст держи наготове. Сама поймешь, когда его надо пускать в дело.
Входная дверь в дом открылась почти бесшумно, и беглецы, стараясь ступать как можно тише, вошли в дом. В первой комнате никого не оказалось, так же как и во второй, кухня тоже была пуста, зато в третьей комнате находился довольно симпатичный мужчина лет тридцати пяти. Сидя за столом лицом к дверям, он что-то увлеченно писал на листе пергамента. Два больших подсвечника давали достаточно света, чтоб в комнате было светло, как днем. Услышав, как кто-то вошел в комнату, мужчина оторвал взгляд от пергамента и посмотрел на вошедших. Недоумение, растерянность, изумление - все эти чувства разом смешались на его лице. Мгновенная заминка - и в руках мужчины сломалось остро заточенное перо: как видно, он, не отдавая себе в том отчета, непроизвольно сжал его, и сейчас по листу пергамента стало растекаться большое чернильное пятно.
- Лавр… - кажется, мужчина сумел преодолеть растерянность.
- Верно… - в голосе Бела не было ничего, кроме спокойствия. - А ты ожидал кого-то другого?
- Нет, но…
- Ну, если нет, то обойдемся без паролей, условностей и всего прочего. Как ты понимаешь, старым приятелям это не нужно.
- Да, конечно… - мужчина поднялся из-за стола. - Конечно! Знал бы ты, как я рад тебя видеть!
- Могу только догадываться… Что ж не приглашаешь войти старого друга?
- Что? А, да, разумеется… - мужчина перевернул пергамент исписанной стороной вниз. - Проходите, садитесь! Наверное, устали с дороги? Сейчас я принесу…
- Не трудись, мы ненадолго. Сам должен понимать - к тебе мы заглянули всего на несколько минут. Нужны деньги, а не то мы на мели.
- Деньги? Да, да, конечно же, деньги… Беда в том, что здесь, в доме, деньги я не держу: слишком опасно, и вдобавок соседи - сплошное ворье! Сделаем вот что: вы тут посидите до утра, а утром я и деньги принесу, и повожу вас до границы.
- Я вроде тебе о границе ничего не говорил.
- Лавр, перестань! Местная одежда, загорелая кожа, явились ко мне ночью, явно прячетесь от стражи… Я же в состоянии сложить один и один! - мужчина шагнул по направлению к скамье, стоявшей у стены.
- Ты слишком суетишься… - Бел по-прежнему не двигался с места. - И советую тебе стоять на месте. Я, между прочим, тоже умею складывать два плюс два..
- Послушай, Лавр, я тебя просто не узнаю! Тебе не кажется, что сейчас ты относишься ко мне, словно к врагу? Ранее ты не был столь подозрительным! И ведь раньше мы были друзьями! Хотя, по большому счету, я могу тебя понять: дорожная усталость и…
- Почему ты не спрашиваешь, как я оказался в твоем доме?
- Лавр, я, в отличие от тебя, не устраиваю допрос по неизвестным причинам! Тебе должно быть понятно: в нашем деле чем меньше знаешь, тем лучше.
- А вот я, в отличие от тебя, человек любопытный, и мне очень интересно, что за гости такие к тебе ходят по ночам? Кстати, сразу предупреждаю, что не прокатят басни о том, что ты по заданию начальства имеешь дела с контрабандистами.
- Не понимаю - ты о чем?
- Я просто-напросто ваш недавний разговор слышал.
- Какой еще разговор? В толк не возьму, о чем речь…
- Если ты, Гавер, наконец-то научился складывать самые простые цифры, то уже должен был просчитать, что я не мог придти к тебе обычным путем, через дверь с улицы. Почему? Недавние гости сказали тебе, что под наблюдение недавно взята не только эта улица, но и те две, что прилегают к ней, а в доме напротив сидит десяток крепких парней, которые по одному твоему прибегут сюда. В общем, давай не будем понапрасну переливать из пустого в порожнее… Стоять!
Но к тому времени Олея уже понимала, что ей надо делать, и точный удар хлыста подсек ноги мужчины, кинувшегося к стене, и тот весьма некрасиво грохнулся на пол. Еще один взмах - и вокруг горла мужчины оказался плотно обвит ремень хлыста. Пока бывший приятель Бела, схватившись руками за ремень, пытался скинуть его с горла, Бел подскочил к лежащему человеку, и от сильного удара в челюсть тот потерял сознание. И вновь Олее показалось, что в этом ударе есть что-то личное, связанное с прошлой жизнью обоих парней.
Когда мужчина пришел в себя, то он обнаружил, что лежит крепко связанным, а на его шее по-прежнему находится петля, правда, она уже не так туго стягивает горло. Пытаясь выиграть время, мужчина по-прежнему не открывал глаза, но тут раздался спокойный голос Бела:
- Гавер, хватит валять дурака. У тебя ресницы дрожат, так что больше не стоит изображать из себя бесчувственное полено, тем более что это у тебя плохо получается.
Мужчина открыл глаза и хотел что-то сказать, но тут же ремень вновь сдавил его шею, не позволяя издать ни звука, а Бел все так же спокойно продолжал:
- Если хотя бы попытаешься крикнуть, то я сразу же сломаю тебе шейные позвонки - в этом можешь быть абсолютно уверен. Одним знакомым больше, одним меньше - для меня это уже без разницы. Не для того мы сюда добирались, чтоб попасть в лапы твоих приятелей. Кстати, для чего ты кинулся к стене? Хотел нас скамьей огреть? Ты что, всерьез рассчитывал, что успеешь это сделать? Ох, Гавер, Гавер, совсем тебя доконала спокойная жизнь, разучился правильно просчитывать ситуацию! Да где ж тебе с нами справиться? Пожалуй, лет пять назад у тебя подобное, возможно, и вышло бы, но только не сейчас. Вон, какую здоровую ряху наел, обленился, сноровку потерял, а ведь был толковым парнем. По миру бы тебя погонять, чтоб бока пообтесались, лень прошла и голова нормально заработала.
- Хватит издеваться! - прохрипел связанный.
- Верно, хватит, тем более что работа на тайную стражу Руславии у тебя подошла к концу - в этом можешь не сомневаться. Сейчас ты мне расскажешь, как дошел до такой жизни, а потом я решу, как с тобой поступить дальше.
- Что, пытаешься отыграться за прошлое?
- Мне нужно узнать, кого ты продал, когда и за сколько. Советую говорить правду, а не то…
- И что же меня ждет в этом случае?
- Ты меня знаешь: не захочешь говорить, я на тебя и время тратить не буду. Просто уйду, а ты останешься, только с ножом под ребрами. Мне свидетели на хвосте не нужны.
- Лучше признай, что за прошлое счеты сводишь.
- Я жду, а время идет.
- Лавр, давай договоримся…
- Со мной и не такие, как ты, пытались договориться, только ответ для всех был один. Итак? - Бел достал нож, на длинном узком лезвии которого появился блик от огня свечей. - Или говоришь, или…
- Ладно! - голос мужчины стал сух и деловит. - Что именно тебя интересует?
- Об этом я тебе уже сказал. Со слухом у тебя проблем нет, так что повторяться я не буду.
Вздохнув, мужчина заговорил, и его рассказ был долгим. Там упоминалось множество имен, фактов, дат, и вскоре Олея стала слушать вполуха, тем более, что вся история была довольно простой. Гавер, сосланный(?) в Канрай на агентурную работу, очень быстро понял, какие тут вращаются деньги, а так как делать ему особо было нечего, то от безделья мужик занялся кое-какими махинациями (что, вообще-то, ему было категорически запрещено). Начинал с сущей ерунды, какой тут грешит едва ли не каждый, а дальше… Ну, аппетит приходит во время еды, и постепенно Гавер стал заниматься все более и более рискованными делами, которые, однако, и доход ему давали несоизмеримо больший. Довольно долгое время денежки исправно шли к нему в карман, и мужик начал всерьез подумывать о том, как бы ему еще расширить свои дела, но в один далеко не прекрасный момент стража прихватила его на горячем. Отправляться на пожизненные работы в подземные выработки Гаверу, естественно, не хотелось, и он не нашел иного выхода, кроме как выложить все о себе тайной страже Маргала. Естественно, после этого он сразу же был освобожден, и с тех пор так и сидит здесь, почти что под домашним арестом, покидая дом лишь по разрешению.
А недавно к нему пришли и сказали о том, что, возможно, здесь появится человек, который несет очень ценный груз. Вернее, их, скорее всего, будет двое - мужчина и женщина, и при первом же появлении этих людей он любым способом обязан дать знать это тем, кто наблюдает за его домом. Как знать? Немного сдвинуть занавесь на окне, и этого будет вполне достаточно для того, чтоб сюда кинулись те, кто сидит в доме напротив. Об этом же с ним и сегодня говорил тот человек, что приходил совсем недавно… Что именно было сказано? Дескать, эту пару опознали, и сейчас перекрыты все дороги, ведущие к границе, а заодно усилено наблюдение и за самой границей. В городе тоже все наглухо перекрыто, потому как велика вероятность того, что эта парочка заявилась в Канрай…
Н-да, подумалось Олее, и что у них за жизнь такая - опять надо думать, как в очередной раз выползти из жуткой передряги! Вновь они с Белом находятся вдвоем в незнакомом городе, и опять все вокруг обложено, словно на охоте, а дичи вновь надо хорошо подумать, как суметь убраться от охотников с неповрежденной шкурой.
Тем не менее, слушая Гавера, даже Олее было ясно, что этот человек очень многое не договаривает, только вот выяснять о чем именно он предпочитает умалчивать не было ни малейшего желания - и так все ясно. Меж тем Гавер постепенно успокаивался, и на его лице появилось что-то вроде улыбки.
- Слышь, Лавр, не валял бы ты дурака, а? Я же в курсе, что за артефакты ты раздобыл! Знаешь, сколько золота могут отвалить за то, что ты несешь? Не на один век хватит!
- Гавер, у тебя голова что, совсем не работает? - вздохнул Бел. - Пожалуй, я был прав в своем невеселом предположении - мозги у тебя жирком заплывают. Неужели не ясно, что делиться золотом с мелкой сошкой никто и не подумает? Наоборот, уберут, как ненужного свидетеля. На звонкую монету желающих наберется более чем достаточно и помимо тебя. Там, где схлестываются интересы знатных людей и большой политики, от таких, как ты, избавляются одним движением пальца, и никто из тех акул потом не вспомнит о мелком пескаре, которого проглотили, и даже не заметили.
- Нет, Лавр, нет! - задергался пленник. - Развяжи меня, и я свяжу тебя с такими людьми, которые нас не обманут! Только представь, как мы будем жить…
- Мы? - чуть усмехнулся Бел.
- Да, мы! - разошелся пленник. - Думаешь, мне тут легко жилось все эти годы? Между прочим, в том, что я оказался здесь, есть и часть твоей вины! Если бы тогда удила не закусил, и не стал упираться на своем, хотя и без того было понятно, что тебе больше ничего не отломится… В результате начальство встало на твою сторону, а я пострадал, хотя почти не имел отношения ко всей этой паршивой истории. Для меня направление сюда было чем-то вроде ссылки, неужели тебе это не ясно? С дорогой родины на проживание мне привозят сущую мелочь, прозябаю едва ли не в нищете, а посмотри, что творится вокруг! Некоторые их местных деньги только что не лопатой гребут! А я что, хуже их?
- Про порядочность и долг, как я понимаю, с тобой говорить не стоит? - поинтересовался Бел.
- Скажите пожалуйста, какие мы честные! - скривил губы пленник. - Ах, да, тут некоторые считают себя выше остальных, потому как имели счастье родиться в семье, преданно кладущей свои жизни на алтарь государственной службы!
- Заткнись… - Бел по-прежнему не повышал голоса. - А не то у меня нервы в последнее время тоже, знаешь ли, поистрепались.
- Погоди! - продолжал увещевать Гавер. - Ну, вернешься ты домой в звании героя, но судимость-то с тебя никто так и не снял! Многие по-прежнему считают тебя жестоким насильником - ведь по суду ты был признан виновным во всех тех преступлениях, в которых тебя обвиняла моя сестрица! А изменить дурное мнение о себе в глазах людей почти невозможно. Как говорят на Востоке - у лжи длинные корни, и выкорчевать их почти невозможно. Косые взгляды, перешептывания за спиной будут сопровождать тебя всю оставшуюся жизнь. Оно тебе нужно?
- Не твоя забота! - обрезал Бел.
Ничего себе! - растерянно подумала Олея. Оказывается, она и Бел - оба они находятся в одинаково паршивой ситуации, оба признаны виновными в том, что не совершали. Ее дома по приговору суда считают воровкой, его - насильником…
Меж тем Генар продолжал:
- Ты не знаешь всего… - при этих словах пленника у Олеи создалось впечатление, что он собирается выбросить свой главный козырь. - Она здесь.
- Что ты сказал? - а вот сейчас в голосе Бела Олея уловила легкую растерянность.
- Только то, что ты уже слышал: Галия здесь.
- Вот даже как? - Бел, кажется, успокоился. - Что-то я ее в этом доме не заметил.
- Она вот-вот будет здесь. Просто ненадолго отлучилась. К знакомым.
- Чтоб в этом городе женщина стала пропадать ночами даже у хороших знакомых? Ну-ну…
- Я говорю правду! - едва не взвыл пленник. - Когда вы заявились, я был уверен, что это она пришла! Галия живет в этом доме, в соседней комнате! Можешь проверить, там ее вещи.
- Пригляди за ним… - повернулся Бел к Олее. - Я сейчас вернусь.
- Конечно…
Муж скрылся в соседней комнате, а Олея с удивлением заметила, что пленник довольно улыбается. Верно, парень только что выкинул главную козырную карту. Кажется, у него даже настроение улучшилось, и не будь он связан, то потирал бы довольно руки.
- Кажется, не врешь… - не прошло и минуты, как Бел вернулся.
- А то!.. - довольно осклабился пленник.
Бел ничего не ответил, и какое-то время молчал, причем его лицо по-прежнему оставалось спокойным, затем он повернулся к Олее.
- Надо пояснить, о чем идет речь. Помнишь, я рассказывал тебе о своей несостоявшейся женитьбе? Так вот, Гавер - это мой сослуживец (теперь уже бывший), в доме которого я и познакомился с его сестрой, той самой Галией, от которой едва не потерял голову при первой же встрече.
- А вот мне кажется, что в тот день голову ты потерял сразу! - вновь подал голос Гавер. - И на всю жизнь.
- Ты имеешь в виду… - начала растерянная Олея. - Но как же так…
- А вот так! - огрызнулся пленник. - Не спорю: в той неприятной истории моя сестрица здорово перегнула палку, и мне по-родственному пришлось подтверждать ее слова и о насилии, будто бы учиненном над нею, и об избиениях, которыми Лавр будто бы ее подвергал… Признаю: не стоило идти у нее на поводу, но кто же мог подумать, что закончится все так паршиво для меня?! Да и родня в голос стонала - помоги, мол, девке в жизни устроиться, и нам всем от этого будет лучше… Вот я и послушался их, сглупил. Лавр, ну какого… ты тогда так упираться вздумал, о своей любви орал направо и налево, да еще и бегал за ней, словно собачонка? Она ж тебе тогда прямо сказала, что видеть тебя не хочет, а ты все никак не мог успокоиться! Отдал бы по-доброму девке все, что она просила вначале, и не пришлось бы дело доводить до суда! Скажи, чего ты добился своим никому не нужным упорством? Только того, что тайной страже пришлось проводить свое расследование всей этой истории! В результате моя карьера полетела невесть куда! И даже более того: меня с треском выперли сюда, а тебе, чтоб отмазаться от всей этой истории, пришлось отдать моей сестрице едва ли не все, что у тебя было, а самому отправиться куда подальше. Ну, разве я не прав?
- Что она тут делает? - Бел по-прежнему не повышал голос.
- Живет у меня. В гостях.
- Ты что, окончательно сбрендил? Как можно вызывать родственников, когда… Впрочем, кому я это говорю?
- Да у нее просто выхода другого не было, кроме как… А, вот, кажется, и она!
И верно - на улице раздался звук приближающегося экипажа, особенно хорошо слышный в ночной тишине. Еще немного - экипаж остановился возле дома.
Беглецы переглянулись между собой, и у каждого в голове было одно: если даже сейчас выскочим из дома, то можем не успеть спрятаться. Пожалуй, пока не стоит уходить отсюда и дергаться лишний раз, только вот на шее Гавера следует чуть потуже затянуть ремень, а то как бы голос не подал!
За стеной раздался женский смех, потом открылась дверь, что была во входной стене. Экипаж тронулся с места, а на дворе появился силуэт стройной женской фигуры, который, чуть покачиваясь, направился к входу в дом. В дверях женщина обо что-то споткнулась, коротко ругнулась, и вошла в дом, прикрыв за собой дверь. Так, кажется, она, и верно, пришла одна, хвоста за ней нет.
- Гавер, чтоб тебя!.. - женщина нетвердой походкой вошла в комнату. - Спишь, что-ли? Мог бы и дождаться… А это кто у тебя? Что за гости? Ой… - и она в растерянности уставилась на связанного брата, лежащего на полу, а заодно и на двоих людей, стоящих подле него. Впрочем, недоумение длилось недолго, и глаза женщины удивленно расширились:
- Лавр?!
- Говори потише… - в спокойном голосе Бела не было заметно никаких эмоций.
- Лавр… - женщина, кажется, не обратила внимания на слова Бела. Она потрясла головой, будто не веря своим глазам. - Вот уж кого здесь никак не ожидала увидеть, так это тебя! Удивил… Что ты тут делаешь? А, ясно, и тут меня нашел! Хотя чему тут удивляться? Всегда знала, что ты ко мне вернешься, а знаешь, почему? Мне все говорили - такая любовь, какая была у тебя, так быстро не проходит! Думаешь, я не поняла, отчего ты со мной был так холоден в нашу последнюю встречу? Все еще обижался, и перед приятелями не хотел слабость показать, а заодно и мамашу свою не желал расстраивать - ведь она меня терпеть не могла… Верно?
- Галия! - засипел связанный пленник. - Галия, у него с собой то… Ну, оно самое, что все так ищут!..
- Лавр! - женщина просто-таки бросилась к Белу, пытаясь его обнять. - Лавр, ты это все принес для меня, да? Ну конечно, зачем спрашиваю, и так понятно, что это все ты сделал только ради меня! Теперь мы богаты! И я больше не сержусь на тебя! А ты отчего-то будто и не рад меня видеть!
- Почему же, рад… - Бед отцепил руки женщины и посадил ее на лавку. - Что ты делаешь в этой стране?
- Рад, говоришь? Как-то неубедительно звучит. Что-то ты на себя непохож, совсем не такой, каким я тебя помню… - Галия, развалившись на лавке, с легкой насмешкой, и в то же время с довольно смотрела на Бела. - Раньше радовался по-другому, руки мне целовал, в ногах валялся, а сейчас стоишь, словно дубина какая, только глазами хлопаешь. Не знай я тебя, как свои пять пальцев, решила бы, что тебе все равно. Или опять ревнуешь? А, понимаю, так оно и есть! Не обращай внимания: я просто была в гостях, и больше ни-ни, ничего такого не было…
Тем временем Олея во все глаза смотрела на женщину, которая в свое время поразила Бела в сердце. Ей было по-настоящему любопытно увидеть ту, которая несколько лет тому назад была способна сразу так ошарашить мужика, словно ударив его дубиной по темечку.
Да, бесспорно, хорошенькая, светловолосая, с красивой фигурой и тонкой талией, полностью уверенная как в себе, так и в своей привлекательности. Обезоруживающая улыбка, ровный ряд белоснежных зубов… Правда, в этой молодой женщине уже проглядывало нечто такое, что обычно называют потасканностью… Еще она, кажется, близорука, и оттого у нее столь наивно-растерянный взгляд, который так нравится мужчинам любого возраста. И еще надо отметить, что у Галии необыкновенный голос, нежный, воркующий, и, что самое удивительное, в нем даже слышатся чуть мяукающие нотки… На многих людей такой голос производит совершенно чарующее впечатление.
Все бы ничего, но в эту благостную картину не очень вписывается запах вина, которым молодая женщина накачалась от души - недаром у нее так заплетается язык. Да и по весьма помятому виду этой особы никак не скажешь, что она возвращается с чинного обсуждения последних женских сплетен или светского чаепития.
А еще Олея была уверена, что эта особа отчего-то старается казаться более пьяной, чем есть на самом деле. Галия, конечно, к спиртному приложилась от души, но не настолько, чтоб не контролировать себя. Да, эта баба себе на уме…
- Знаешь, Лавр… - продолжала Галия, едва ли не всхлипывая от избытка чувств. - Знаешь, за все те годы, что мы не виделись, я поняла одно: ты один искренне любил меня, и ничего не требовал взамен, а всем остальным нужно было только одно…
- Говори потише… - попросил Бел.
- Тогда ты был прав! - на глаза женщины навернулось что-то, похожее на слезы. - Тот парень, за которого я по глупости вышла замуж - он оказался полным дерьмом! Впрочем, ты уже об этом знаешь… Правда, мы с ним были такой красивой парой, только это ничего не изменило. Эта скотина любила только себя и веселую жизнь, и когда у нас закончились деньги, то начались скандалы, и без ругани у нас не один день не обходился. Да тут еще и моя нищая родня вечно лезла с протянутой рукой: дай им то да это, ведь мы же, мол, всегда были на твоей стороне, и даже на суде под присягой сказали то, что ты просила!.. Я была вынуждена захлопнуть дверь перед всеми этими попрошайками, так они еще больше разорались! Можно подумать, я обязана кормить всю ту нищету, что имеет несчастье быть у меня в родне! Да пошли они все!.. Представь, какая у меня была жизнь! Вскоре после этого муженек меня бросил и быстро нашел себе другую дуру с туго набитым карманом! Вот стервец!.. Кстати, скажи мне хоть что-нибудь!
- Не ожидал увидеть тебя здесь.
- Ты мне об этом уже говорил! Но я и сама не думала, что окажусь здесь.
- Могу я узнать, что ты делаешь в этой стране? - продолжал расспрашивать Бел.
- Кто, я? - Галия хихикнула. - А куда мне было еще идти? Знаешь, каково мне пришлось после развода? Надо снова замуж выходить, а за кого? Богатые жениться не хотят, да и ты при той нашей единственной встрече вздумал нос в сторону воротить! Деньги как-то уж очень быстро закончились, а замуж не берут! Знаешь, с вами, придурками, как на рынке: все пробуют, хвалят, советуют другим, а покупать никто не хочет! Вот скажи, чего вам еще надо?! Мужики, ну какие же вы все козлы и сволочи! Думаешь, быть одной легко? Подумай сам, что мне было делать в Руславии? Денег нет, мужа нет, и даже жить негде! Дом-то я продала, как и все остальное добро, только вот вырученное уж очень быстро растаяло, даже не знаю где и как… Мне что, из столицы убираться назад, в свою глухую провинцию? Нет уж, увольте, подобного счастья я себе не хочу! Вот и поехала сюда, здесь женщины в цене, только, как выяснилось, здешние мужики ничем не отличаются от тех, что есть в Руславии… Лавр, сейчас у нас с тобой будут деньги, много денег, и знаешь, как мы с тобой заживем! Купим дом, нет, лучше дворец, наймем слуг… Главное, эти штуки, что ты мне принес - мы их завтра же… нет, сегодня… А пока отдай их мне! У меня они будут в сохранности!..
- Вообще-то я тоже умею неплохо хранить ценные вещи… - отозвался Бел.
- Ты что, мне не доверяешь?! - ахнула женщина.
- Вроде того.
- Значит, ты такая же скотина, как и все остальные! - сделала вывод Галия.
- Что есть, то есть… - не стал отпираться Бел.
Надо же, как ее развезло! - хмыкнула Олея. - Похоже, эта баба даже не совсем понимает, что говорит - недаром ее братец аж с лица спал, выслушивая слова своей пьяной сестрицы. Кажется, она выбалтывает то, о чем в другое время не проронила бы ни слова.
Меж тем женщина говорила без умолку, словно не обращая внимания на своего связанного брата, который по-прежнему лежал на полу, и на незнакомую женщину, что все это время молча стояла в стороне. Н-да, тут явно что-то не то…
Будто отвечая на мысли Олеи, женщина внезапно устремила свой взор на брата. Такое впечатление, будто она только что заметила и путы на его руках и ногах.
- Ой, почему Гавер связан? - в голосе женщины было слышно искреннее недоумение.
- А сама-то как думаешь? - ого, а Белу, кажется, смешно.
- Лавр, раньше ты со мной так не разговаривал! - топнула ногой Галия. - И уж тем более не позволял себе такого тона!
- Извини, не сдержался! - чуть развел руками Бел.
- Хочешь, чтоб я тебя простила? Принеси мне вина из кухни.
- Мне кажется, с тебя на сегодня хватит вина. Может, лучше воды?
- Лавр! - в воркующем голосе появились жесткие нотки. - Делай то, что тебе было сказано, та не то долго будешь вымаливать у меня прощение! Я ведь могу и рассердиться! Надеюсь, ты помнишь, как долго я могу на тебя дуться? Воду, если хочешь, пей сам! Повторяю: пойди на кухню и принеси мне вина!
Кажется, даже сейчас эта особа нисколько не сомневалась в том, что Бел выполнит все ее приказы, и пусть не сразу, но все будет так, как она захочет. Теперь Олее стало понятно, каким образом Галия раньше командовала Белом, не ценя и не любя его. Вот и сейчас эта женщина осторожно прощупывает свои возможности и определяет границы власти над бывшим женихом. Да, похоже, она уверена в том, что несмотря на то, что прошли годы, главное так и не изменилось, и Бел по-прежнему беспамятно ее любит. Конечно, он пытается взбрыкивать - все же время наложило свой отпечаток на их отношения, но вскоре она сумеет это загладить, и мужчина вновь подчиниться всем желаниям любимой женщины. У этой особой с нежным голосом сейчас была одна цель: забрать у бывшего жениха то, что поможет ей вновь вскарабкаться наверх, обрести деньги и богатого мужа, а для этого хороши все средства.
Зато Олею эта особа подчеркнуто не замечала, будто другой женщины в этой комнате и в помине не было. Стоит какая-то бессловесная тень с хлыстом, один конец которой обхватил шею Гавера… Ну и пусть себе стоит, лишь бы не вякала! А раз Бел ничего не говорит, то, возможно, эту молчаливую бабу и не стоит принимать во внимание. Понадобится - можно и прогнать…
- Что ж, вина - так вина. Сейчас принесу… - и Бел вышел из комнаты, бросив перед тем короткий взгляд на Олею, но ей хватило и этого. Был получен короткий приказ: приглядывай за этой парочкой, и если что пойдет не так - не жалей. Понятно. Вот уж что-что, а подобное она сделает с удовольствием
Олея чуть прижала ремнем горло Гавера, и пока тот сипел и откашливался, тщетно пытаясь вновь обрести голос, она скрутила хлыст таким образом, чтоб в случае необходимости лишить Галию и возможности говорить, и способности передвигаться.
Долго ждать не пришлось. Галия, особо не обращая внимание на молча стоящую женщину, как бы случайно сделала пару шагов к окну, вот-вот протянет руку и задернет занавесь… От внезапного удара под колени красотка безо всякого изящества рухнула на пол, да еще и концом хлыста ей ударило по горлу.
Пока женщина безуспешно пыталась вздохнуть, в комнате вновь оказался Бел с большой кружкой в руках.
- Ай-яй-яй! - покачал он головой, глядя на произошедшее. - Это что же произошло здесь в мое отсутствие? Галия, зачем тебе нужно было так сердить спокойную девушку? На вот, попей, пройдет, или же легче станет… - и он протянул кружку разозленной женщине.
Та схватила кружку, сделала несколько осторожных глотков. Похоже, ей, и верно, стало чуть полегче, оттого что глядя поверх глиняной кружки, Галия прошипела Олее уже без малейшего воркования в голосе:
- Стерва!
- Если подашь голос громче - сверну шею… - невозмутимо ответила Олея.
- Лавр!.. - Галия в бешенстве уставилась на Бела.
- Она может! - подтвердил Бел. - И на будущее советую тебе не злить эту очаровательную девушку. Весьма опасное занятие.
- Да кто она такая, эта тварь… - начала, было, Галия, но Олея ее перебила.
- Помолчи. Ты мне тоже не нравишься.
- Можно подумать, что ты хоть кому-то можешь понравиться! - Галия сделала из кружки еще один глоток.
- Кстати, что тут произошло в мое краткое отсутствие? - поинтересовался Бел. - До того все было так тихо и мирно! Душа радовалась, глядя на всех вас…
- Эта особа очень желала подойти к окну и задернуть занавесь.. - пояснила Олея. - Не сиделось ей на месте…
- Она врет! - едва ли не взвизгнула Галия. - И вообще, ты что, не видишь: эта дрянь меня ударила!
- Врет? - Бел озадаченно поскреб в затылке. - Надо же, ты сразу это увидела, а я до сей поры так и не заметил за своей женой склонности к вранью!
- Какая жена? - растерянная женщина уставилась на Бела.
- Моя, разумеется! А что тебя удивляет? Я нормальный мужчина, она красивая женщина…
- А как же я? - Галия все еще не могла поверить в услышанное.
- Ты, я думаю, еще найдешь свое счастье… - философски заметил Бел.
- Погоди, погоди… Так ты что, не собираешься отдавать мне артефакты?!
- Вообще-то я тебе ничего подробного не обещал, а если говорить совсем откровенно, то у меня и намерений таких никогда не возникало. И потом, как ты помнишь, артефакты принадлежат Руславии. Между прочим, дорогая моя, ты очень хорошо осведомлена о кое-каких подробностях, которые стороннему человеку знать никак не положено.
- Сволочь! Скотина! Дерьмо!.. Так мне по твоему что, остаток жизни в нищете прозябать?!
- Увы, но на этот вопрос я тебе ответить не могу… - развел руками Бел.
- Так ты что, больше не любишь меня? - Галия растерянно смотрела на Бела.
- Считай, что это была болезнь. Что-то вроде кори, но я ею переболел. Впрочем, можешь думать все, что тебе заблагорассудится.
- И отчего мне так не везет? - зарыдала Галия.
- Наверное оттого, что ты себя, такую красавицу, считаешь подарком всей мужской части человечества… - хмыкнула Олея. - Хороший, но простой парень тебе не нужен, а принцы на белом коне предпочитают искать принцесс в своем кругу. Вот так и разбиваются наши хрустальные мечты, а возраст потихоньку берет свое…
- Умная, да? - зло огрызнулась женщина, но тут ее перебил Гавер, который вновь обрел голос.
- Лавр, подумай еще раз…
- Заткнись! - Белу, кажется, стал надоедать этот беспредметный разговор.
- Слышь, Лавр, ну давай поговорим в последний раз! - все никак не мог успокоиться Гавер. - Согласен, тогда я совершил ошибку… Вернее, мы с сестрой поступили несколько неразумно, но ведь жизнь нас всех уже наказала! Давай все исправим и мы все будем жить долго и счастливо, тем более, что у нас появилась редкая возможность это сделать!
- Я буду тебе верной женой!.. - всхлипнула Галия. - Никогда изменять не буду…
- Ну, такую жертву я вряд ли могу принять… - печально вздохнул Бел.
- Я раньше не замечала за тобой склонности к издевательству, особенно такому мерзкому… Ой, что это? - Галия схватилась за голову. - Что со мной?
- Ты с вином завязывай! - посоветовал Бел. - Это дурное увлечение до добра не доведет.
- Вино… Ты что туда намешал?! - ахнула женщина.
- Если честно, то не знаю… - признался Бел. - Но продавец клялся и божился, что это настоящее сонное зелье. По его словам, с ног валит просто убойно, а сон длится едва ли не сутки. Даже голова спросонья болеть не будет… Ну, если этот аптекарь меня обманул, то все претензии впоследствии предъявляйте только ему - я тут ни при чем, обычный покупатель, с меня взятки гладки. Извините, но ранее провести проверку у меня тоже не было возможности - не позволяли не время, не обстоятельства. Так что…
- А если это отрава?! - а глаза у Галии стали закрываться помимо ее воли. - Отравить нас решил, скотина?!
- Понадеемся на людскую честность и порядочность того человека, что изготовил это зелье… - посоветовал Бел. - Все одно больше ничего не остается.
Но женщина уже не слышала этих слов. Она едва ли не упала на пол с закрытыми глазами и ровно задышала. Спит…
- Так… - Бел взял кружку с вином, заглянул внутрь. - Ну, друг Гавер, тут и на тебя еще хватит.
- Не буду пить! - просипел тот.
- Это как сказать…
Через несколько минут беглецы покинули дом. Перед этим они связали женщину, уложили брата и сестру на кровати, и вдобавок заткнув им рты кляпом. Во дворе было по прежнему тихо, и беглецы ушли тем же путем, что и пришли сюда. Вообще-то Олея всерьез опасалась, что и там будет находится что-то вроде засады, но обошлось. Беглецы тихо соскользнули с последней стены и не торопясь пошло по улице, стараясь держаться как можно ближе к темным местам.
- Бел, куда мы идем?
- Если честно, то не знаю. Примерно ориентируюсь в темноте, чтоб вновь не выйти на ту улицу, где нас так ждут. Будем искать первое подходящее место.
- А я боялась, что местная стража дом окружит…
- Я тоже этого боялся. Но они полностью перекрыли улицу, где находится дом Гавера, и соседние прихватили, а то, что в этот дом можно проникнуть сзади - эта простая мысль никому из стражников не пришла в голову.
- Бел, я тогда у дома пряталась в кустах…
- А я залез в пустую бочку для воды… - усмехнулся мужчина. - Там было две здоровенных бочки, и одна из них почти полная. Как я и рассчитывал, к второй никто подходить не стал. Человеческую логику можно просчитать. Я куда больше опасался за тебя.
- У меня тоже все было в порядке. Я, словно курица-наседка, сидела средь густых кустов, которые, вдобавок ко всему, были еще и с колючками - нормальный человек к ним и близко не подойдет. Лучше скажи, о чем ночные визитеры говорили с Гавером?
- У них была одна тема - мы и артефакты. Местные очень рассчитывают наложить на них свои руки. Вдобавок они отыскали наших лошадей на постоялом дворе - их опознал какой-то стражник. В общем, в гостиницу нам путь закрыт, выходы из города перекрыты. Что будем делать - пока не знаю.
- Ох…
- И не говори.
Вновь темнота, незнакомые улицы, почти невидимые в темноте. Несколько раз они прятались в темных нишах от непонятных теней на улицах, да еще от проезжающих стражников. Время шло, но на пути беглецов не было ничего подходящего, такого, чтоб там можно было сравнительно безопасно отсидеться до утра. Олее уже начала подумывать о том, что им следует забраться в какой-нибудь сад, но, по счастью, не успела сказать об этом Белу. Дело в том, что свернув на какую-то узенькую улочку, женщина остановилась, словно вкопанная, а в ее памяти, словно в открытой книге, возникли знакомые картины. Неужели?..
- Бел… - растерянно прошептала Олея. - Он был здесь. Шел по этому пути…
- Ты о чем? И о ком идет речь?
- Кварг… Он, когда возвращался с острова, оставив там артефакты - он шел здесь, по этому городу и по этой самой улице. Я это вижу!
- Но как же…
- Ты помнишь - он же скинул в мою память не только дорогу на остров, но и тот путь, каким возвращался назад! Только вот пойти по нему мы не могли - сошли на середине, не было возможности возвращаться той дорогой, какой шел Кварг. А сейчас, оказавшись здесь, я внезапно поняла: Кварг проходил по этим улицам! Я даже знаю, куда нам надо идти в этой темноте, и к кому обращаться за помощью!
- Но ты же говорила, что вся память о дороге вспоминается постепенно, как виток за витком!
- Верно! Только вот сейчас передо мной словно кто-то разом перелистал в толстой книге часть страниц, и я снова вижу дорогу, которую ранее прошел Кварг, а дальше словно опять надо снимать виток за витком. Ох, Кварг, Кварг… Похоже, он, и верно, был не просто хорошим колдуном, а очень хорошим!
- Ага, только вот последствия его деяний приходится разгребать нам, простым людям.
- Не ворчи. Может, удастся выйти из города.
- Кстати, куда нам надо идти?
- Похоже, туда, где очень не любят незваных гостей. Можно сказать, их там не выносят на дух. В общем, мне то место совсем не нравится. Компания еще та… Как говорится, порядочным людям там делать нечего.
- Выбора у нас нет, пошли. Может, удастся проскочить и в этот раз.
- Хочется надеяться…
Идя по темной улице и почти ничего не видя округ себя, Олея крепко держала за руку Бела. Так, значит надо дойти до конца этой узкой, да еще и довольно загаженной улицы, потом свернуть направо, и опять до конца… А потом будет очередной виток. Ох, ну когда же кончится этот немыслимо большой клубок с невероятно долгими нитями?!
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги