На этот раз ужином его кормила другая женщина. Убийца, отравительница и просто страшный человек. Она пожарила картошку и приготовила маринованную селедку. Водка на столе показалась ему лишней, но Вероника умоляюще посмотрела на него:
– Марк, ну, пожалуйста, ты не подумай, что я пьяница, просто мне сейчас плохо и страшно… Ты думаешь, я не понимаю, что ты до сих пор видишь во мне убийцу Рубина? Бог тебе судья, но как знать, может, и я на твоем, профессиональном месте думала бы так же… Я уверена, что Рита рассказала тебе о том, в каких мы были с ним отношениях. Вот только, когда встретились, оказались в неравном положении: он-то прекрасно знал, кто я, а я – даже не догадывалась…
Марк и не собирался отпираться. Просто сидел и со скучающим видом ковырялся вилкой в селедке. Вот если бы напротив него сейчас сидела Рита, от селедки не осталось бы и следа. Рита – это сама жизнь, рядом с ней он чувствовал себя абсолютно счастливым, полным жизненных сил, ему было легко, просто… Они ужинали бы не с таким похоронным настроением, все было бы иначе, и он сам, Марк, был бы другим.
– Понимаешь, Вероника, твоего друга кто-то убил. Выстрелом в живот. Понятно, что убивал не профессионал. Такое впечатление, да и экспертиза показала, что его убили во время борьбы… Я не удивлюсь, если узнаю, что Рубин сам, защищаясь, пытался отстреливаться из своего оружия. Он – не бедный человек, и у него, вполне возможно, было при себе оружие… Хотя все могло выглядеть совершенно иначе… Жаль, что его убили и он не может нам рассказать, кто же на него напал… Кроме того, да, ты права, я подозревал тебя, но понимаешь, то, что он когда-то давно покупал тебя у твоего же мужа, все равно не причина, чтобы его убивать. Ты могла бы просто бросить его, и все… Не думаю, что он и в этот раз пытался тебя изнасиловать…
– Конечно, нет! Он был, как я и говорила, очень заботлив, внимателен, нежен со мной, и вообще, он вел себя так, словно собирался сделать мне предложение… И даже, если бы этого не случилось, но при условии, что я не поняла бы, кто именно со мной, я никогда бы не пожалела об этом романе…
– А как ты узнала, что это именно он?
– Ты можешь удивиться, но… по ощущениям… – Ее красивое лицо порозовело. – Вроде бы все у всех происходит одинаково, да? Марк, налей мне еще немного водки… А то меня всю трясет…
– Значит, по ощущениям… – Он не смог скрыть своей усмешки.
– Понимаю, все это звучит более чем пошло… Но я сразу словно попала в свое прошлое, в то самое время, когда мой муж держал меня, в то время, как этот мужчина…
– Как получилось, что ты сбежала от него? Вдруг вскочила, ты меня извини, с постели, накинула на себя одежду и бросилась вон?
– Нет-нет, что ты?! Все закончилось… Сначала я отправилась в ванную комнату, а потом уже он. И вот, пока его не было, я и сбежала… Не знаю, что двигало мною тогда. Но я испугалась… Просто нервы не выдержали, и все…
– Вероника, ты хотя бы понимаешь, что все это звучит более чем сомнительно?
– Марк, но я говорю тебе правду, клянусь тебе! Неужели ты думаешь, что я убила Рубина, после чего инсценировала ограбление, спрятала все ценное где-то и только потом поехала к вам в надежде, что муж моей подруги спасет меня, поможет мне выйти сухой из воды? Поверь мне, я тут ни при чем…
Марк вспомнил, что следов взломов на замках двери не обнаружено, следовательно, дверь открыл сам Рубин, если она, конечно, не была распахнута…
– Вероника, ты не помнишь, когда выбегала, ты дверь заперла?
– Нет, этого я не помню… Да я себя-то не помню!
Раздался звонок в дверь. Марк вдруг почему-то представил себе свою будущую тещу: в кудряшках, разряженную в пух и прах и с озабоченным лицом… Но, взглянув в глазок, был потрясен, когда увидел Тамару Рындину.
– Марк, открой, это очень важно… Марк! – она почти кричала, глядя в глазок, словно сверля взглядом толстое стекло.
Он открыл, и она буквально ворвалась в прихожую и почти ударила его чем-то большим и плоским, завернутым в коричневую бумагу.
– Марк, ты позволишь мне войти? – спросила она с вызовом, пытаясь заглянуть через его плечо.
Из кухни на шум вышла Вероника. Обе женщины замерли, разглядывая друг друга с нескрываемым удивлением и презрением.
– Тамара, проходи, – вежливо проговорил Марк, прижимая к себе предмет, который на ощупь можно было принять за картину. – Что это ты мне сунула?
– Это картина… не так давно, часа два тому назад, ее вручила мне твоя… Рита…
– Тамара, ты бредишь, Риты в городе нет… Ты случайно не пьяна?
– Марк, как ты можешь мне такое говорить в присутствии… посторонних? – Она была предельно возмущена. Тамара, не имея никаких прав на Марка, явно приревновала его к незнакомке, которая, как ей показалось, заняла ее место рядом с ним, пользуясь отсутствием Риты. Ведь это ей было позволено, по ее мнению, пользоваться правом подруги его, можно сказать, жены, плакаться ему в жилетку и вообще появляться в этой гостеприимной квартире в любое время дня и ночи.
– Тамара, не шуми. – Он взял ее за руку и повел на кухню. – Садись, поешь селедочки, выпей и успокойся… Расскажи наконец, что случилось?
– Кто это? – Тамара ткнула пальцем в сторону удивленной и растерянной Вероники, которой, в свою очередь, тоже было неприятно, что, вместо того чтобы получился спокойный вечер в обществе Марка, в квартире вдруг объявилась шумная и нахальная тетка.
– Это Вероника, подруга Риты. Она пришла ко мне по делу…
– Я тоже по делу, и, уверяю тебя, по более важному… Марк, мне надо поговорить с тобой с глазу на глаз…
Марк, извинившись перед Вероникой, предложил Тамаре пройти побеседовать в его квартиру, но Тамара наотрез отказалась.
– Марк, я хочу, чтобы ты немедленно показал мне ее пейзаж…
– Да ты что, Тамара, совсем сбрендила? На что тебе дался этот пейзаж? Рита не разрешает никому бывать в ее мастерской…
– Но я же буду с тобой! Ты что же это, сам себе не доверяешь? Или думаешь, что я собираюсь ее ограбить?! Просто я хочу тебе кое-что продемонстрировать. Я хочу понять наконец…
Марк уступил. Они спустились в мастерскую.
– Разверни эту картину… – приказала Тамара, указывая на предмет, который он машинально продолжал прижимать к груди.
– Ну, хорошо…
Марк развернул. Это тоже был пейзаж. Приличная работа в хорошей золоченой итальянской рамке. Река, ивы, склоненные над ней, по-летнему яркое, почти белое солнце, блики на воде…
– Тамара, ты слишком возбуждена… Что с тобой происходит и зачем ты притащила мне эту картину?
– Марк, это не я притащила. Говорю же, у меня пару часов тому назад была твоя Рита! Она пришла ко мне вот с этой картиной и сказала: «Тома, ты хотела мой пейзаж? Так вот, я его тебе отдать не могу и даже продать, но вместо него я готова подарить тебе вот эту работу… По-моему, очень даже талантливо…» Сунула мне в руки, поцеловала меня, помахала рукой и… ушла.
– Ты в своем уме, Тамара? Риты в городе нет, я говорил уже… Она уехала и вернется только завтра…
– Это ты так думаешь, а на самом деле все не так… Она здесь, в Саратове! Она обманывает меня и зачем-то морочит мне голову! – Тамара едва не плакала. – Вот скажи мне, где она? Где? Куда уехала?
Марк, предположив, что Тамара придумала эту уловку нарочно, чтобы выпытать, куда именно уехала Рита, решил уйти от прямого ответа. Он отлично помнил просьбу Риты никому не говорить ничего конкретного об ее отъезде, чтобы потом его не уличили во лжи.
– Марк, ты молчишь, как партизан, между тем как сама Рита мне сказала, что уезжает в Петербург, на выставку какого-то там приятеля… Вот я и подумала, что картина, которую она мне привезла, и принадлежит кисти этого приятеля… Но зачем мне этот пейзаж, скажите на милость?
– Странный вопрос, Тома, зачем людям вообще нужны картины? Она просто сделала тебе приятное, тем более что ты сама же хотела иметь что-то подобное…
– Я хотела иметь именно ее пейзаж, понимаешь? Я люблю Риту, она – моя подруга, и зачем так издеваться надо мной? А может, она вообще уже продала свою картину?
И Тамара вперила взгляд на прикрытую старой холщовой материей работу Риты.
– Открой, чтобы я убедилась, что это именно тот пейзаж… Что он здесь…
– Тамара, да ты просто больна… В мастерской с момента отъезда Риты никого не было, квартиру не взламывали…
– Но у тебя здесь крутятся какие-то женщины… Посторонние… – Она с недовольной миной взглянула наверх.
– Успокойся. Вот, посмотри… – И Марк открыл полотно.
Тамара испустила вздох облегчения.
– Слава богу… Ладно, Марк, ты меня прости, что я кричала… Но я, честно говоря, так ничего и не поняла. Зачем она ко мне приезжала? Да и тебе не сказала, что уже приехала…
Марк, совершенно сбитый с толку, позвонил Смирнову.
– Паша, привет. А где Рита? Где? В художественном салоне?
Услышав название одной из центральных московских улиц, он, чтобы не выдать себя, а заодно и Риту, переспросил:
– На Невском? Ну и как там у вас дела? Что? Хорошо, я перезвоню Рите…
Он позвонил Рите. Тамара, следящая за каждым его движением и ловящая каждое его слово, возмущенно фыркнула:
– Как будто бы сразу не мог ей позвонить!
– Рита? Как дела? Что покупаете? Фаберовскую пастель? Масляную? Понятно… И кисти? Как там вообще, в Питере? Дождь? Понятно… Смотри, не промочи ноги… Уже кончился? Ладно, пока, целую тебя… Да ни в чем… Просто Тамара пришла, говорит, что ты только что у нее была… Разыгрывает меня…
У Тамары вытянулось лицо. Она вдруг грубо вырвала телефон из руки Марка:
– Рита? Привет… Где ты, говоришь? В Питере? – злобно зарычала она в трубку. И вдруг, не выпуская из рук телефона, бросилась к лестнице, вон из мастерской, и Марк понял: она не хочет, чтобы он услышал, что она будет говорить Рите. Поистине, Тамара вела себя как ненормальная. И тем не менее он все слышал: – Рита? Это ты Марку можешь голову морочить… За каким х… ты подарила мне этот дурацкий пейзаж? Что все это значит? Ты что, пообещала свой пейзаж кому-то другому? И за сколько? Как это – не продаешь? И вообще, это не телефонный разговор… Где ты? Скажи хотя бы мне, я буду нема, как могила… В Питере? Хватит заливать… Ты была у меня два часа тому назад… Я? Путаю? Рита, ты за кого меня принимаешь? Ладно, вернешься, мы с тобой поговорим… Да, конечно, ты мне приснилась… Да у меня до сих пор на щеке след от твоей губной помады… Ты поцеловала меня при встрече…
Потом она позвала Марка. Он поднялся. Вероника, как мышка, сидела в кухне и поедала селедку. Вскоре к ней присоединились и Марк с Тамарой.
– Вот не ожидала от Риты такого… А вам она что сказала? – прищурив свои густо накрашенные глаза, спросила у Вероники Тамара.
– Я знаю просто, что она уехала, а куда – не помню… Понимаете, у меня столько своих проблем… – и Вероника опрокинула в рот еще одну рюмку водки. – К тому же меня сегодня ударили по голове… Представляете, соседке моей несли наверх ковер рабочие из магазина, и у них этот ковер переломился пополам…
Марк смотрел на женщин и спрашивал себя: что они здесь делают и по какому праву вообще пришли сюда в отсутствие Риты?
Он уже не удивился, когда поздно вечером объявилась Наташа. В отличие от сидящих за столом пьяненьких Вероники и Тамары, она выглядела вполне счастливой и трезвой.
– Привет, Марк! – Она вошла в прихожую, как к себе домой, и с размаху чмокнула его в щеку. От нее приятно пахло розой. И вообще, выглядела она чудесно. – Вот, ехала мимо и решила заглянуть к будущему зятю на огонек, проверить, как он здесь, пока моей сестрички нет…
– А мы тут развлекаемся на полную катушку! – крикнула из кухни дурында Тамара. Она почему-то совсем не удивилась. – Ната, входи, третьей будешь… Вернее, четвертой… Думаешь, я не узнала, что ты – сестра известной художницы Маргариты Орловой? Давай-давай, проходи… Не стесняйся!
Марк, достав из холодильника остатки колбасы, котлеты, фаршированные яйца и куриный салат, оставил все гостям, а сам спустился в мастерскую. Ему просто необходимо было побыть одному. Слова Тамары не выходили из его головы. Она утверждает, что Рита была у нее, но в то же самое время Рита находится в Москве! Это и Смирнов подтвердил.
Он снова перезвонил Смирнову. Он понимал, что уже глубокая ночь и что он наверняка разбудит своего друга, но ему просто необходимо было успокоиться.
– Паша? Это я. Где Рита?
– Марк, привет… Все переживаешь? И правильно. Я бы тоже глаз не спускал с такой женщины… Знаешь, старик, я тебе просто завидую… Рита в поезде, где же ей еще быть? Я сам лично проводил ее на вокзал. Где-то в двенадцать часов дня она будет в Саратове. Она сказала мне, что ты знаешь и номер поезда, и вагона…
– Это точно?
– Конечно. Почему ты сомневаешься? Думаешь, она махнула в Америку?
– Да нет… Просто так. У нее телефон отключен…
– Он не отключен, просто она вне зоны действия сети…
– Чем вы занимались весь день, можешь мне рассказать?
– О, твоя Рита – просто гений! Она нашла ресторан, в котором пила кофе Зося Мушта. А остальное, все подробности, она расскажет тебе сама… Она все сделала очень аккуратно и осторожно, я же, как тебе и обещал, постоянно был рядом. Думаю, ты останешься доволен ее поездкой. Знаешь, может, ты и прав, будучи против того, чтобы она принимала участие в расследовании каких-то твоих дел, но поверь мне, как юристу, она очень талантлива, умна и способна на многое… Ей бы следователем работать… Но она… художница. Я понял это, когда водил ее по художественным салонам. Она просто растворялась там, накупила всяких красок, кистей, бумагу… У нее такая интересная, насыщенная жизнь… Я понимаю, что не имею права тебе ничего советовать… Но все равно скажу. Марк, ты должен беречь ее. Она не такая, как мы. У нее есть право не быть похожей на всех. Не придирайся к ней по пустякам, не ограничивай свободу действий и перемещений в пространстве… Ты понимаешь, о чем я?
– Понимаю, – буркнул недовольно Марк, которому в который раз уже советовали выбросить из головы мысль, что Рита – его собственность. – Но, вообще-то, мы должны скоро пожениться… А замужняя женщина должна если не сидеть дома, то, во всяком случае, считаться с мнением своего мужа… Я элементарно боюсь за нее!
– Да я отлично понимаю тебя…
– Ладно, Паша… Я все понял. Рита в поезде. Скорее всего спит. А что с Рубиной? Рита ничего тебе о ней не рассказывала?
– Нет. Сказала только, что жалеет, что выпила столько коньяку, что испортила тебе настроение… Знаешь, она очень оригинальная женщина… Нарисовала себе синяк под глазом, чтобы вызвать сочувствие у этой Рубиной… Понимаешь, она действовала весьма логично… Ее якобы поколотил муж… У Рубиной муж умер… Они были вдвоем в купе, как тут не напиться?
– А я отругал ее…
Сверху послышался шум, потом грохот, и с лестницы скатилась, запутавшись в широкой юбке, Тамара…
Марк остолбенело смотрел на распростертое перед ним тело.
– Марк, что случилось? Я слышу какой-то шум? Ты что, упал?
– Это не я. Ладно, Паша, спасибо тебе за все. Я тебе потом как-нибудь перезвоню. Но лучше будет, если ты сам приедешь… на нашу свадьбу…
– Только позови…
Тамара со стоном попыталась подняться. Марк взял ее за руки и потянул вверх. Она была совершенно пьяна, к тому же неприлично тяжелая.
– Ты цела, черт побери?!
– Да цела я, цела… Марк, знаешь, что я тебе скажу?.. Все-таки физическая боль не такая болезненная, как боль душевная… Георгий ушел от меня, я же тебе говорила? – объявила она с дурацкой миной на лице. – Так вот: моя сестра будет рожать ему ребенка… И еще новость. Последняя. Представляешь, я сегодня наняла домработницу… И знаешь, что оказалось? Она – родная сестра Риты, Наташа, твоя будущая свояченица. А я справки наводила, Гошу просила выяснить, из какой она семьи, и все такое…
Марк тотчас вспомнил о том, как легко она наняла свою бывшую домработницу, Зосю. Даже фамилию не спросила. Вероятно, идея устроить Нату домработницей к Тамаре принадлежала Рите. Не зря же Рита в одном из последних своих телефонных разговоров напомнила ему его же слова: «Помнишь, ты говорил мне, что вывел одну закономерность… Ты сказал приблизительно так: если ты чувствуешь в поступках человека что-то странное, пусть даже элементарное отсутствие логики, насторожись, подумай, зачем это понадобилось… Ты был прав, Марк. Отсутствие логики – это та самая мышеловка, в которую попадаются те, кого мы с тобой ищем…» Конечно, он понимал, что Рита направила свое внимание не на тех людей, которых можно было бы в чем-то подозревать, но он был рад хотя бы тому, что она внимательно относится к его словам и, используя его жизненный и профессиональный опыт, старается все же быть осторожной…
Сейчас самое время было сообщить Тамаре о том, что Зося мертва, но Марк решил повременить с этим, боясь, что эта сногсшибательная новость спровоцирует Тамару на продолжение пьянки и новый взрыв истерики. Поэтому он ограничился вежливым вопросом:
– Что, твоя домработница еще не нашлась?
– Увы… – И Тамара развела своими дрожащими руками. – Сбежала, поганка!
После чего она громко икнула, обвела мутным взглядом мастерскую и остановила его на Марке:
– Марк, какой же ты красивый… С ума можно сойти! Но я хотела спросить тебя еще о чем-то важном… Это связано с одной женщиной… Роман о любви, о том, как она любила мужчин и как они поступали с ней… Марк, ее звали мадам Бовари… Как же тебе не стыдно, не знаешь мадам Бовари…
– Тамара, держись за меня, сейчас поднимемся наверх, и я уложу тебя спать… А о Гоше не волнуйся, он к тебе еще вернется… Ну же, держись крепче за мое плечо…
И он поморщился, почуяв слишком близко от своего лица кисловато-спиртной женский душок.