Первое правило (в сокращении)

7

Высадив Пайка и Коула возле их машин, Джон Стоун вернулся на холм, но выбрал новый наблюдательный пункт. Остановившись на достаточном расстоянии от дома Гребнера, Стоун открыл багажник, нашел футляр, выбрал своего любимца — маленький девятимиллиметровый «зиг» и глушитель к нему. Навинтив глушитель, он убрал футляр, запер багажник и направился к дому Гребнера.

Стоун рассудил, что три обитателя дома, которых обезвредили друзья, все еще пытаются высвободиться, и оказался прав. Двое находились за домом, один в гостиной.

К тому времени Гребнер уже поднялся, шаткой походкой прошелся по комнате и попытался рассмотреть свои связанные за спиной руки в зеркало.

Услышав шаги Джона, Гребнер обернулся, увидел «зиг» и похолодел.

— Здесь был такой парень в темных очках, — заговорил Джон. — Славный малый, правда?

Он пнул Гребнера по ногам, повалив на пол.

— Тебе велели передать сообщение. Ты это сделаешь?

— Да.

— А у меня к тебе вопрос. У Яковича уже есть покупатель?

— Не знаю. Михаил говорит, что нет, но сам я ничего не знаю.

— А что Михаил? Зачем ему одному столько металла?

Гребнер отвел глаза. Стоун коротко врезал ему кулаком по носу. Потом второй раз. И третий.

Гребнер с шумом втянул в нос кровавые сопли и выпалил:

— У него дела с армянами. Отдает по цене дороже рыночной. Миллиона за три долларов. А может, и дороже.

Стоун одобрительно потрепал Гребнера по голове, полюбовался видом из окна и покинул дом. Возле машины он развинтил и спрятал оружие и занял пост в дальнем конце улицы. Устроившись поудобнее, он достал мобильник и позвонил одному знакомому, который часто имел дело с нелегальным оружием.

— Здоров, брателло! Что слышно насчет АК?

Коул просматривал журнал звонков в телефоне Гребнера и делал пометки в блокноте. Закончив, он составил список недавних входящих звонков и показал его Пайку. Тот сразу заметил код 818.

— На звонок с этого номера ты ответил, когда звонивший отключился первым, — объяснил Коул. — Это входящий номер.

— Дарко.

— Думаю, да. А это — последний исходящий звонок, номер пейджера, запрограммированный на имя Дарко.

Коул показал номер с кодом 310, затем пролистал журнал исходящих звонков.

— Предпоследний исходящий звонок был направлен на тот же номер, на который звонил сам Гребнер, после чего отшвырнул телефон — мы оба это видели.

— Потому я и подумал, что это был Дарко. Гребнер связался с ним по пейджинговой системе, и Дарко, видимо, ответил.

— Угу. Сейчас проверим.

Коул повернул экран так, чтобы его мог видеть и Пайк. Номера звонков Коул выписал в два столбца, рядом с временем и датой исходящих и входящих. Рядом с почти половиной входящих номеров Коул поставил крестики, указывающие, что вызовы пришли с заблокированных номеров. Три исходящих звонка Коул соединил линиями с тремя входящими. И указал на исходящие.

— А вот здесь Гребнер оставлял сообщения Дарко. Видишь?

— Ага.

Коул показал соответствующие входящие звонки.

— Смотрим дальше: вот здесь Гребнер получает входящие звонки примерно через двадцать минут после того, как сбрасывает сообщение на пейджер. Один из ответных звонков — с закрытого номера, зато два других — с того самого, на звонок с которого ты отвечал в доме Гребнера.

— Звонили из разных мест?

— Вот и я о том же. Зачем понадобилось пользоваться стационарным номером?

— Не работает мобильный. Этот номер — единственный из доступных.

Коул взялся за телефон.

— Сейчас посмотрим, что у нас получится.

Коул набрал номер и долго слушал гудки.

— Нет ответа. Двадцать гудков — и все впустую. Обычно это означает, что телефон отключен.

— Можешь узнать адрес? — спросил Пайк.

Чтобы раздобыть адрес, Коулу понадобилось два звонка и двенадцать минут. Номер принадлежал компании «Даймонд рекламейшнс» из Лейк-Вью-Террас в долине Сан-Фернандо.

— Все сходится: Лейк-Вью — это у подножия гор, недалеко от Анджелес-Крест. В горах мобильная связь паршивая, остается только пользоваться стационарными линиями.

— Неплохо для начала, — одобрил Пайк. — Может, стоит сгонять в Лейк-Вью?

Коул затолкал бумаги обратно в пакет.

— А я, пожалуй, поищу Рину и Янни. Слишком уж много несостыковок…

Внезапно они услышали, как снаружи хлопнула калитка, Пайк поспешил к двери и остановился, увидев приближающуюся Рину. На ее плече висела сумка, к себе Рина прижимала пакет.

— Ну, нашли что-нибудь? — спросила она.

— Где Янни?

Рина поморщилась и прошла мимо Пайка. Ставя пакет на стол, она объяснила:

— Янни приходится зарабатывать себе на хлеб. Ему не дают отпуска на поиски украденных детей.

— Где ты была? — спросил Коул.

Рина вывалила из пакета свежевыстиранную одежду.

— Ходила в прачечную. Моя одежда провоняла.

— Знаешь Эмиля Гребнера? — спросил Пайк.

— Само собой. У него огромный дом на холмах, для вечеринок он заказывает девушек. Любит только сербок — им он доверяет. Там Михаил и увидел меня впервые. А что такое?

— Гребнер сказал, что отец ребенка — Милош Якович, — сообщил Пайк, пристально следя за лицом Рины.

Между ее бровями прорезались морщины, она несколько раз пыталась заговорить, но словно не могла подобрать слова. Беспомощно взглянув на Коула, который наблюдал за ней так же пристально, как Пайк, она наконец выпалила:

— Гребнер врет. Зачем он так сказал?

— Гребнер уверен, что это правда, — возразил Пайк. — Дарко и Якович враждуют из-за нелегального оружия. Автоматов. Ты что-нибудь знаешь об этом?

— Я знаю, что Михаил терпеть старика не может, вот и все. Но почему Гребнер не сказал, что отец ребенка — Михаил?

— Потому что так объяснил ему сам Михаил. Так, значит, отец твоего сына — Якович?

Рина вскинула голову, уставившись на Пайка.

— Бред! Настоящий отец — Михаил, а старика я в глаза не видела. Я мать. Петар мой ребенок.

— У меня голова идет кругом, — нахмурился Коул.

Рина пропустила его слова мимо ушей.

— Гребнер не сказал, где мой мальчик?

— Он не знает, но мы, кажется, знаем, как найти Дарко. Ты когда-нибудь слышала о «Даймонд рекламейшнс»?

Она сильно задумалась, потом покачала головой.

— Нет. Это ювелирный магазин?

— Скоро узнаем, — пообещал Пайк.

Рина направилась к двери:

— Хорошо, едем.

Пайк остановил ее:

— Ты останешься здесь. Выяснять поеду я.

Расставшись с Коулом, Пайк направился в долину.

Отъезжая от пансиона, Коул задумался о Янни.

Поначалу ему казалось, что Янни, или Янич Певич, чист, но после визита к Гребнеру он уже ничему не верил. Оказалось, историй не одна, а две, причем не совпадающих одна с другой, значит, кто-то из рассказчиков лжет.

По пути Коул завернул к дому Янни. Рина сказала, что он уехал на работу. И действительно, машины Янни возле дома не было. Коул оставил машину на стоянке для гостей и прошел на территорию жилого комплекса. В дверь квартиры Янни он сначала постучал кулаком, потом позвонил. Не дождавшись ответа, он легко вскрыл дверь и вошел сам.

Запершись изнутри, Коул быстро осмотрел жилье Янни, начиная со спальни. Но не нашел никаких подтверждений тому, что Янни лжет. Мало того, он вообще не нашел никаких личных вещей, что показалось ему странным. Ни фотографий родных и друзей, ни сувениров на память.

Затем он направился в кухню. На столе и в раковине громоздилась немытая посуда. Коул нашел упаковку пакетов, выбрал стакан с толстым дном, уложил его в пакет и вышел. Да, Янни Певич чист, но, возможно, он вовсе не Янни.

Из машины Коул позвонил Джону Чэну и объяснил суть дела.

— И как мне прикажешь действовать, когда все на рабочих местах? — поинтересовался Чэн.

— Придумай что-нибудь. Я уже в пути.

— Ты едешь сюда? Не вздумай!

— Встретимся снаружи.

Поездка до лаборатории заняла всего пятнадцать минут, которые Джон Чэн, вероятно, прождал у входа в здание. Увидев стакан, Чэн немного успокоился.

— Да, отличный образец. Хочешь, я проверю отпечатки по базе Интерпола?

— Вот именно. Я подожду в машине.

Чэн торопливо удалился.

Из машины Коул позвонил Саре Майлс. Звонка от девушки с лиловыми прядями в волосах он так и не дождался. И с разочарованием услышал, как включилась голосовая почта.

— Привет, Сара, это Элвис Коул. Лайза Топпинг мне так и не позвонила. Вы не могли бы дать мне ее номер? Спасибо.

Коул продиктовал собственный номер и отключился.

Ему не оставалось ничего другого, как в ожидании задуматься о Гребнере. Сведениями, касающимися Яковича, Гребнер их не на шутку ошеломил, и эти сведения выглядели особенно правдоподобно потому, что Рина призналась: с этим человеком она знакома. Впрочем, и ее рассказ звучал убедительно, а Коул по своему опыту знал, что ловким лжецам всегда хочется поверить и что лучшая ложь большей частью состоит из правды. Итак, у них есть показания Гребнера, любителя вечеринок в доме на холмах, и показания Рины, утверждающей, что она посещала его вечеринки.

Коул задумался о том, нельзя ли это как-нибудь проверить, и пришел к выводу, что слова Рины могли бы подтвердить другие проститутки.

Даты арестов Рины были у него записаны, он позвонил в офис окружного прокурора. Ему пришлось провисеть на телефоне двадцать минут, прежде чем он узнал, кто занимался делом Рины.

— Скорее всего, Элизабет Санчес.

— Можно узнать ее нынешнюю должность и номер телефона?

Заместитель окружного прокурора Элизабет Санчес в настоящее время была прикомандирована к суду района аэропорта в Плайя-дель-Рей.

Коул уже думал, что, позвонив ей, попадет на голосовую почту, но ему ответил женский голос:

— Лиз Санчес.

Коул назвал себя, сообщил дату и номер дела и объяснил, что ему нужны имена проституток и других фигурантов, проходивших по этому делу.

Санчес рассмеялась.

— Да ведь это было шесть лет назад!

— Я надеялся, что имена запомнились из-за подробностей ареста. Сербский публичный дом, работа на сербских гангстеров…

— А-а-а… да, звучит знакомо. Заместитель прокурора Северного Голливуда допросил сразу тринадцать или четырнадцать девушек. Операция проводилась совместно с БОП.

Особой группой по борьбе с организованной преступностью.

— Да-да, это оно. Мне хотелось бы поговорить с фигурантками дела о событиях, случившихся примерно в то же время.

— Можно узнать зачем?

— Заведение, где работали эти девушки, принадлежало пахану Михаилу Дарко. Правда, дела вел кто-то из его подручных, но главным все равно был Дарко. У меня есть вопросы, касающиеся Дарко, на которые могут ответить лишь эти девушки.

— Нет, кажется, его звали иначе… Имя точно было другим.

Пришла очередь Коула умолкнуть в замешательстве.

— Может быть, Гребнер?

— Погодите минутку… Сотрудники особой группы остались недовольны оборотом дела. Заместитель прокурора ликовал — еще бы, арестовано тринадцать проституток! — но наши коллеги из особой группы хотели взять всю цепочку, а из девушек ничего вытянуть не удалось… Вспомнила! Его фамилия — Якович. Человека, на которого работали девушки.

— Хотите сказать, их боссом был Милош Якович?

— Вот именно. Поэтому особая группа и запланировала эту операцию. Ей был нужен Якович. Мы допросили тринадцать проституток, и никто из них ничего не знал.

— Спасибо, Лиз, вы мне очень помогли.

Коул отключился, уставился в пустое небо и вдруг отчетливо осознал, как талантливо некоторые люди умеют врать.

Телефон зазвонил, он ответил не спеша.

Голос его собеседницы звучал как будто издалека:

— Мистер Коул? Это Лайза Топпинг. Мне звонила Сара Майлс. Сказала, что вы хотите поговорить со мной.

Лайза, лучшая подруга Аны, знала то, о чем больше никто не подозревал.

Компанию «Даймонд рекламейшнс» Пайк нашел на четырехполосном бульваре, у подножия каньона Литтл-Туджунга, между общественным складом «Мамин подвал» и магазином, где продавали природный камень. Прямо напротив находился огромный строительный магазин, где на парковке теснилось сотни две машин. Десятки мужчин стояли у входа в строительный магазин: эти приезжие из Мексики и Центральной Америки были бы рады любой работе.

Пайк свернул к строительному магазину. Специализацией «Даймонд рекламейшнс» был металлолом. Прямо на фасаде одноэтажного желтого здания огромными красными буквами было намалевано «ПРИНИМАЕМ МЕТАЛЛОЛОМ». Усыпанная гравием подъездная дорожка вела к маленькой стоянке в обход желтого здания, за ним возвышался двухэтажный ангар, крытый рифленым железом. Пайк увидел, что вся территория между зданиями заполнена штабелями автомобильных шасси, ржавыми трубами, разным прочим металлом. Два новых седана стояли перед зданием на улице, еще два седана и грузовик — на стоянке, а гравийную дорожку перегораживала цепь. В одном из окон офиса, обращенного на улицу, висела табличка «Закрыто».

Пайк увидел, как мужчина в синей рубашке вышел из офисного здания и поспешил к ангару. Он заглянул в дверь, что-то крикнул собеседнику, которого не видел Пайк, и вскоре из-за грузовика вышел крепкий и высокий мужчина. Оба рассмеялись, человек в синей рубашке ушел. Высокий вернулся за грузовик.

Дарко наверняка путешествует с телохранителями, значит, это его охрана. Сам Дарко может находиться и в первом, и во втором здании. Тот самый человек, который прикончил Фрэнка и Синди Мейер, Фрэнка-младшего и Джоуи.

— Уже скоро, приятель, — подбодрил себя Пайк.

Трое рабочих-латиноамериканцев отделились от группы у входа в строительный магазин и теперь направлялись к Пайку. Он отпустил стекло и подозвал их. По-испански Пайк говорил довольно сносно:

— Можно задать вам вопрос?

Самый младший из рабочих ответил по-английски:

— Мой брат — очень хороший каменщик, мы еще и плотничать умеем.

— К сожалению, рабочих я не ищу, — отозвался Пайк. — У меня вопрос вон про то здание на противоположной стороне.

— Где принимают металлолом?

— Да. У меня есть металл, который надо продать, а тут написано «закрыто».

Трое мужчин о чем-то заговорили между собой по-испански. Наконец младший объяснил:

— Люди там есть, а цепь висит уже дня три или четыре.

То есть с тех пор, как произошло убийство в Уэствуде.

— А раньше цепь убирали и табличку тоже?

— Да, сэр. Раньше и грузовики приезжали, увозили металл, а теперь не приезжают. Мы с братом ходили туда, спрашивали, не нужны ли им рабочие, а нам велели проваливать. Теперь грузовики больше не приезжают, только люди в красивых машинах.

— С кем вы говорили? С людьми вон в том офисе?

Мужчины закивали:

— Там два человека. Мы и других видели во дворе.

— У этих людей американский акцент?

— Нет, сэр. Говорят они как-то по-другому.

— Mucho gracias, mi amigos.

За помощь Пайк предложил латиноамериканцам двадцать долларов, но те отказались и двинулись дальше. Тем временем мужчина в синей рубашке вышел из-за угла и зашагал к двери здания.

Пайку пришло в голову проверить, нет ли у компании второго номера. Он уже открыл свой телефон, чтобы позвонить в справочную, но оказалось, что сигнал отсутствует. Это подтверждало предположение насчет стационарной линии.

Наменяв пригоршню четвертаков, Пайк направился к телефону-автомату возле строительного магазина, позвонил в справочную и спросил, нет ли в базах данных компании «Даймонд рекламейшнс» на Лейк-Вью-Террас. Компания нашлась, номер в базе данных был другим. Знакомым. Номером из телефона Гребнера. Пайк набрал его.

Ему ответил мужской голос с сильным восточноевропейским акцентом.

— Алло!

— Это «Даймонд рекламейшнс»?

— Да, но мы закрылись.

— У меня на продажу есть десяток «краун-викторий». Хочу избавиться от них, могу отдать по дешевке.

— К сожалению, мы закрылись. — Незнакомец повесил трубку.

Пайк вернулся к своему джипу как раз в тот момент, когда из ангара вышли трое мужчин. Первый придержал дверь, последний был самым рослым. У Пайка дрогнули уголки губ.

Рослым оказался Михаил Дарко.

Пайк не спускал с него глаз. Пересекая стоянку, проходя мимо припаркованных машин, Пайк не смотрел ни на что другое.

Усевшись за руль джипа, Пайк завел двигатель. С помощью бинокля он удостоверился: да, это Дарко. Правда, по сравнению со снимком, который показывала Кейт Уолш, он похудел, сбрил усы и укоротил волосы. Но лицо по-прежнему осталось узнаваемым по широко поставленным глазам и тонким бачкам.

Под прицелом глаз Пайка Дарко закурил и сердито замахал сигаретой, нервно вышагивая перед спутниками.

Пайк задумался: может быть, Дарко связался с Гребнером, узнал о нападении и теперь подыскивает себе новое убежище? Если так, действовать следовало быстро. Пайку нужен был ребенок Рины и правда о Фрэнке. Дарко мог дать ему ответ на оба вопроса, а Пайк не сомневался, что заставит его разговориться.

Отшвырнув сигарету, Дарко вернулся обратно в ангар. Остальные двое последовали за ним. Пайк выехал со стоянки у строительного магазина, а через два квартала развернулся и остановился у «Маминого подвала», там, где восьмифутовая стена из шлакоблоков отгораживала склад от пункта приема металлолома.

Арендаторы мест в хранилище въезжали на его территорию после того, как вставляли в автомат магнитную карту и ворота открывались. За воротами вдоль стены тянулись боксы для хранения вещей.

Пайк пристегнул к ремню «питон» триста пятьдесят седьмого калибра и «кимбер» сорок пятого, надел пуленепробиваемый жилет и оправил одежду. Оставив джип на улице, он вошел в ворота и быстро пошел вдоль боксов, пристроенных к стене.

Очутившись напротив железного ангара, Пайк легко вспрыгнул на низкую крышу боксов и заглянул за стену. Он никого не увидел, поэтому прошелся вдоль стены, изучая здание. В железном ангаре было проделано несколько окон с рамами, но слишком высоко, чтобы достать до них. Осмотрев ангар из-за стены, насколько это было возможно, он перемахнул через стену, вынул «питон» и направился в дальний угол двора.

Со своей новой позиции Пайк видел офисное здание, часть гравийной парковки, длинную сторону ангара. Ряд окон указывал, что на втором этаже находится несколько комнат. Единственная большая дверь гаража была открыта, в глубине гаража виднелось подобие мастерской с инструментами, подъемниками, мусорными контейнерами. В дверях сидел на садовом стуле незнакомец. К стене возле него был прислонен дробовик.

В дверях возник второй человек, они заговорили. Сидевший взял свой дробовик, оба куда-то ушли.

Пайк стремительно метнулся к зданию. Он вжался спиной в стену возле большой двери, заглянул в мастерскую и убедился, что она пуста. Дарко находился либо в комнатах за дверью, либо наверху, но сгодился бы любой из его подручных, лишь бы смог ответить на вопросы.

Уже сделав первый шаг по мастерской, Пайк вдруг услышал детский плач и понял, что тот доносится сверху. Дарко еще требовалось поискать, а ребенок точно был в этом же здании.

Пайк принял решение.

Железная лестница в дальнем углу мастерской тянулась до второго этажа. Пайк направился к ней.

Лестница вывела его в длинный узкий коридор. Первая дверь была открыта, детский плач усиливался, вместе с ним Пайк различал раздраженный женский голос. Языка, на котором говорила женщина, Пайк не понимал. Где-то в дальнем конце коридора гудели мужские голоса.

Пайк вошел в комнату, ступая так тихо, что женщина не услышала его. Она укачивала малыша с рыжими кудряшками. К стене была придвинула кроватка, рядом стоял стол, застеленный одеялом, и еще один стол, письменный. Повсюду на столах были разложены памперсы и упаковки детского питания.

Негромким шипением Пайк привлек внимание женщины, она обернулась, и он коснулся стволом своих губ.

— Тихо!

Женщина замерла, казалось, даже перестала дышать.

— Чей это ребенок? — шепотом спросил Пайк.

— Милоша Яковича. Прошу вас, не убивайте меня!

— Молчите и не шевелитесь, — велел Пайк.

Малыш нахмурился, глядя на Пайка. Его рыжие волосы были тонкими, на лице выделялись огромные глаза.

Пайк прошел мимо женщины и выглянул в окно. До земли было не меньше четырнадцати футов, но Пайк мог проделать такой прыжок даже с ребенком в руках.

Он убрал в кобуру «питон» и уже открывал окно, когда в комнату вошел тот же человек, который куда-то отозвал сидевшего на стуле охранника.

Его вопль быстро оборвался: Пайк свернул ему шею.

Женщина тоже закричала, чуть не вывалившись в окно, заплакал и ребенок, багровея от натуги. Пайк втащил женщину в комнату, она сунула ему в руки ребенка и выскочила в коридор. Пайк понес малыша к окну, но к зданию уже бежали трое.

Пайк отпрянул от окна и прислушался. Услышал шаги, голоса, но не на лестнице. Это означало, что пока расспрашивают женщину. Понадобится несколько минут, прежде чем эти люди поймут, кто он, один или с подмогой, и лишь потом явятся сюда.

Ребенок раскричался, молотил ножками, размахивал стиснутыми кулачками, и из его зажмуренных глаз брызгали слезы.

Пайк поднял малыша и поднес вплотную к своему лицу.

— Парень…

Крики прекратились, открылись сердитые голубые глаза. Ближний бой в замкнутом помещении обещал быть не только опасным, но и громким, и Пайку пришло в голову, что надо бы позаботиться об ушах малыша. Он разыскал среди детских принадлежностей вату, отщипнул два клочка, скатал их и сунул в уши ребенка. Тот яростно отбивался.

— А то оглохнешь, парень.

В здании все пришло в движение, и Пайк понял, что бой начнется совсем скоро. Он выхватил из кроватки одеяло, закутал в него ребенка, выдвинул из стола ящик и сунул ребенка внутрь. Малыш сразу же перестал кричать.

— Как ты там?

Мальчик только моргал.

— Вот и хорошо.

Пайк задвинул ящик вместе с ребенком и поспешил к двери. Вероятно, стрелки уже на лестницах, с обеих сторон. Разрабатывают план, уверенные, что из этой ловушки Пайку никуда не деться. Они ошибались. Пайк ринулся в атаку первым.

Он выбил ближайшую к лестнице дверь, застигнув врасплох двоих противников. Срезав их выстрелами, Пайк сразу услышал крики внизу, в мастерской.

Спускаться туда он не стал, потому что люди внизу только этого и ждали. Они прикрывали выход во двор, уверенные, что Пайк будет пробиваться именно к нему. Противник в дальнем конце коридора перешел в наступление, не сомневаясь, что загонит Пайка в тупик на лестнице. И совершенно напрасно: он уже сменил позицию.

Вернувшись на второй этаж, он ждал у двери и был наготове, когда в дальнем конце коридора дверь распахнулась, выплюнув двоих нападающих. Первого Пайк подстрелил, второй отступил сам, захлопнув дверь. В нее Пайк всадил последние три патрона, а затем сменил барабан «питона» на новый, заряженный. Метнувшись в комнату ребенка, он выглянул в окно. Трое мужчин, которых он видел раньше, исчезли.

Пайк выбрался в окно, спрыгнул на песок и пустился бежать вперед. Его целью была та же мастерская, через которую он вошел в здание, только теперь четверо мужчин теснились в ней у подножия дальней лестницы, не сводя глаз с двери. Ближайшего Пайк уложил выстрелом в спину, юркнул под прикрытие и выстрелил во второго. Оставшиеся бежали, отстреливаясь вслепую. Пайк услышал затихающие крики и рев двигателей.

Короткий коридор провел его через здание насквозь. Пайк замер, но услышал лишь тишину и осторожно приблизился к распахнутой двери. Стоянка была пуста. Дарко и его люди сбежали.

Пайк взлетел на второй этаж, промчался по коридору до уже знакомой комнаты, отложил оружие и выдернул ящик стола.

Малыш исходил яростью. Он размахивал кулачками, лягался.

— Как ты? — спросил Пайк.

Он подхватил малыша и прижал его к груди, потом вынул из ушей ватные затычки. Вопли смолкли. Малыш прижался к Пайку, тот погладил его по спинке.

— Все, дружок, все. Ты со мной.

Пайк поспешил по коридору к лестнице, ведущей к главному выходу, потом почти скатился по ступеням. Кто-нибудь наверняка слышал выстрелы и позвонил в полицию, значит, скоро сюда нагрянут гости.

До двери оставалось несколько шагов, когда из мастерской вышла Рина Маркович. Она сжимала в руке маленький черный пистолет. Глаза выдали ее: едва заглянув в них, Пайк понял, что она убийца и работает на Яковича. Глаза были холодными и тусклыми, как у мороженой рыбы.

— Ты нашел его. Хорошо. Вот он, Петар. Янни, Петар у него.

Со стороны гравийной стоянки в мастерскую вошел Янни. Его ствол будто бы сам собой нашел цель, и этой целью был Пайк.

Пайк прыгнул влево, хватаясь за оружие и одновременно прикрывая телом ребенка. Ему помнилось, что в барабане оставалось еще не меньше двух патронов, а жилет либо спасет его, либо нет. И если первые два выстрела не убьют его и не искалечат, он был готов сражаться вечно, несмотря на раны.

Он не услышал выстрела Янни, но пуля ударила его в спину, словно гигантский кулак. Пайк пошатнулся, однако сумел удержаться на ногах, выхватить оружие и обернуться как раз в то мгновение, когда в дверях возник Джон Стоун. Джон нанес удар стволом М-4 по голове Янни, и, когда тот упал, подоспевший Коул обрушился на женщину сзади, отнял оружие, повалил, насел и приставил ей к голове свой револьвер.

— Как ты? — спросил Коул у Пайка.

Пайк осмотрел малыша, который захлебывался в крике. Петар был невредим.

— Мы в порядке.